Наследница Повелителя Теней: новое тело

ГЛАВА 6

Это произошло на третьи сутки после восемнадцатого дня рождения Елены. Утром за завтраком отец сообщил, что сегодня она должна покинуть их дом навсегда. И пусть все уже морально готовились к этому, удар от этого легче не стал. Глаза мамы и Лады наполнились слезами. Ольга Бакеева даже впервые на памяти дочерей осмелилась возразить мужу:

— Анатолий, неужели нельзя ничего придумать, чтобы Леночка осталась? Можно ведь сделать ее сотрудницей одной из наших компаний или…

Отец резко ударил кулаком по столу, обрывая ее робкую просьбу.

— Все уже решено! Помоги Лене собраться. Через час она должна быть готова. Ее будет ждать машина. Я сам провожу Лену туда, где сможет пожить первое время. И не беспокойся, на улицу я ее выгонять не собираюсь, — едко добавил он. — Не считай меня таким уж тираном! Сама знаешь, иного выхода нет.

В глазах Ольги, Лады и Лены отчетливо читалось несогласие с этим заявлением. Выход, безусловно, был. Вот только идти на возможный урон репутации семьи Анатолий Бакеев не желал. Ни ради дочери, ни ради кого-либо еще.

Как ни странно, в отличие от мамы и сестры, по щекам которых катились слезы, Лена не плакала. Держалась со сдержанным достоинством, как и подобает девушке из благородной семьи. Что бы ни творилось внутри, внешне эмоции никак не проявлялись. Сразу после завтрака Лена последовала всем распоряжениям отца и отправилась в свою комнату.

Держалась она и во время прощания, когда мать и Лада вцепились в нее, как клещ, рыдали и не желали никуда отпускать. Брат скомкано пробормотал нечто невразумительное, хотя и по его виду было понятно, что равнодушным не остался. Единственным, кто, как и Лена, сохранял внешнюю невозмутимость, оставался отец.

Они сели в автоход марки «Змей» — статусный и роскошный, производства одной из компаний Марицких, сильно напоминающий лимузин из моего родного мира. Лена знала, что, скорее всего, это последний раз, когда она сможет окунуться в атмосферу привычной для нее жизни. Мягкий просторный салон, негромкая музыка, личный водитель. Отец сидел с ней рядом на заднем сиденье и почти всю дорогу молчал. Только когда они, покинув пригород, где находилась усадьба Бакеевых, покатили по улицам Меданы, заговорил:

— Я снял для тебя квартиру в приличном районе. Стоимость аренды, конечно, немного кусается, но о том, как станешь оплачивать жилье, поговорим чуть позже. А на первое время на открытый для тебя счет в банке я положил пять тысяч ранов.

Лена вежливо поблагодарила, пусть сейчас находилась в какой-то прострации. Толком даже не осознавала смысла сказанного, будто все еще не верила, что это на самом деле с ней происходит. Как будет жить абсолютно одна и заботиться о себе сама, попросту не представляла. С малых лет ей никогда не приходилось думать о таких вещах. Все бытовые вопросы решали родители и слуги. Единственное, что требовалось от Лены — быть хорошей и послушной дочерью. Даже в отношении учебы никто многого не требовал. Но тут уж она сама старалась изо всех сил, желая добиться одобрения родителей.

Что греха таить, Лена и о реальной жизни знала лишь то, что видела в кино и сериалах. Девочек всегда оберегали, как бы ни столкнулись с чем-то неприглядным. Лена и усадьбу покидала лишь в сопровождении кого-то из взрослых. Обычно ее с Ладой визиты в столицу ограничивались посещением домов кого-то из знакомых или дорогих магазинов и ресторанов. Не во всех аристократических семьях дочерей воспитывали так строго. Многие пользовались куда большей свободой, посещали клубы и другие развлекательные заведения Меданы. Но только не Бакеевы! Патриархальные взгляды Анатолия заставляли его строго следить за дочерьми. Не приведи Артан, опозорят семью добрачными отношениями с мужчинами! Предполагалось, что даже мужей Анатолий подберет им сам. И мнение Лены и Лады его не интересовало.

И вот теперь девочка неожиданно осознала, что отныне становится полностью независимой. Сама будет решать свою судьбу. Привыкнув к иному, Лена панически этого боялась. Правда, изо всех сил пыталась скрыть свои чувства и настраивала себя на то, что сможет со всем справиться. Хотя, по большому счету, втайне надеялась, что отец на самом деле не бросит и будет и дальше помогать. Не зря ведь он обронил фразу, что о том, как она будет себя обеспечивать, они поговорят позже. Лена уцепилась за эти слова, как за соломинку. Они дарили хоть какую-то надежду.

Автоход плавно остановился у одного из многоэтажных домов на тихой и чистой улице. Видимо, район и правда был респектабельный. Из сериалов, где иногда гипертрофировано показывали и иную сторону жизни, Лена знала, что есть и районы, где живут неблагополучные слои населения. И что туда порядочным девушкам лучше не соваться. На каждом шагу могут ограбить или сделать нечто еще более страшное.

Вместе с отцом они поднялись на лифте на восьмой этаж к квартире под номером «шестьдесят три». После большой и просторной усадьбы здесь показалось тесно и неуютно. Всего две комнаты, небольшая кухня и уборная. Но ремонт неплохой и имелась хорошая техника. Когда Лена закончила осмотр квартиры, отец махнул рукой в сторону кухни.

— Пойдем чаю выпьем и поговорим.

Как оказалось, кто-то озаботился и тем, чтобы в холодильнике и кухонных шкафчиках имелось все необходимое на первое время. Лена это оценила и даже испытала благодарность. Представить себе, как стала бы сама закупать продукты, могла с трудом. Обычно этим занимались слуги. А вот готовить девушка умела. Это входило в перечень того, что обязана знать будущая хозяйка, даже если ей самой не придется палец об палец ударить.

Разумеется, чай для себя и отца Елена принялась готовить сама — ни один мужчина семьи Бакеевых в присутствии женщины не стал бы этого делать. Разграничение обязанностей в их роду было четким. За домашними хлопотами Лена немного расслабилась, и случившееся перестало казаться настолько ужасным. Вполне может быть, что изгнание — лишь видимость. И сейчас отец скажет, что втайне будет не только ее поддерживать, но и позволит иногда видеться с мамой и сестрой.

Отпив чай и прищурившись, Анатолий некоторое время в упор смотрел на дочь, будто не решаясь начать какой-то нелегкий разговор. Потом все же сделал это и достал из кожаной папки, лежащей рядом на столе, какие-то бумаги.

— Это документы на твое новое имя. Теперь ты Елена Незнамова.

Лена механически приняла бумаги и деланно равнодушно просмотрела. Хоть и была к этому готова, сердце неприятно царапнуло, когда увидела в графе «Родители» прочерки. Еще один документ представлял собой договор на аренду квартиры. Стоимость проживания в месяц составляла пятьсот ранов. Мысленно прикинув сумму, о которой говорил отец, Лена поняла, что даже года здесь не протянет. Особенно учитывая, что нужно еще будет покупать продукты и другие мелочи, что могут понадобиться.

Придется искать работу. Одна эта мысль внушала страх. Вдруг ничего не получится? А у нее ведь нет ни справки об образовании, ни диплома какого-то учебного заведения. Отпрыски богатых семей воспитывались на дому. И только по достижению восемнадцати лет их отправляли в Академию. Да и то лишь для того, чтобы могли завести полезные связи и показать себя. Учеба там длилась три года и включала лишь общие дисциплины без какой-то специализации. Разумеется, если считали целесообразным, дети из аристократических семей могли учиться и в высшем заведении для всех. Но такое было редкостью. Все, что необходимо, им давали личные наставники, а место в семейном бизнесе ждало их с рождения. Это простолюдинам надо было получать профессиональные навыки, чтобы потом лучше устроиться в жизни.

Лена только сейчас окончательно осознала, кем теперь является. Нет, в отличии от большинства аристократов, она не испытывала к людям без дара презрение или пренебрежение. Скорее, жалость и сочувствие. Ведь они не виноваты, что оказались в чем-то обделенными. Но поневоле, вращаясь в совсем другой среде, привыкла смотреть на таких свысока. Конечно, с учетом того, что в ней самой дар не пробудился, это не было настолько заметно. И все же она до конца втайне надеялась, что магия проснется. И вот теперь Лена вынуждена будет стать одной из тех, кого привыкла жалеть и считать ниже себя. А еще вдобавок понимать, что в чем-то даже ущербнее их. Они привыкли ко всем тем реалиям, что ей самой казались пугающими и непонятными. Как она впишется в эту новую жизнь?!

— Вижу, ты уже поняла, что тех денег, что я тебе выделил, надолго не хватит, — послышался голос отца, пока она в ступоре рассматривала договор аренды. — И хотел бы предложить тебе выход из положения, который, на мой взгляд, будет наилучшим. Работать ты вряд ли сможешь.

То, что отец так категорично это заявил, немного обидело. Неужели считает абсолютно никчемной? Похоже на то. Впрочем, неудивительно. Анатолий Бакеев никогда не скрывал, что считает женщин существами слабыми и неприспособленными к жизни.

— И какой же выход? — старательно давя в себе недопустимые по отношению к тому, перед кем привыкла проявлять почтительность, эмоции, спросила Лена.

— У меня был разговор с Кириллом Порицким, — осторожно сказал отец, почему-то отводя глаза.

Сердце Елены тревожно екнуло. Все, что было связано с этим парнем, вызывало у нее инстинктивное неприятие.

— Он весьма достойный молодой человек и сразу мне сказал, что при иных обстоятельствах почел бы за честь просить твоей руки, — продолжил Анатолий, справившись с собой и теперь пристально глядя на дочь. — Но сама понимаешь, в нынешних обстоятельствах это невозможно. И тем не менее он хочет принять участие в твоей судьбе. Причем дал понять, что с его стороны намерения очень серьезны, и он хочет заключить договор на выгодных в первую очередь для тебя условиях.

— Какой договор? — с недоумением спросила Лена.

Отец замялся, но все-таки ответил:

— Договор на содержание. Причем на довольно длительный срок для таких контрактов. Целых двадцать лет он готов обеспечивать тебя полностью и выплачивать ежемесячно по пять тысяч ранов. Так что если будешь достаточно бережлива, то даже когда вы расстанетесь, сможешь безбедно жить на проценты с накопленной суммы до конца своих дней. Предложение крайне щедрое, согласись!

Первое время Елена осмысливала сказанное, до конца не понимая. Нет, абсолютно далекой от реальности она не была. Да и в фильмах не раз затрагивалась тема подобных контрактов. Но осознать, что это унизительное соглашение предлагается ей, да еще звучит подобное из уст собственного отца — такое и представить себе не могла! Уже то, что Анатолий Бакеев говорит такое, явственнее всего доказывало, что больше не считает частью семьи. Да заикнись Порицкий или кто-либо другой о таком по отношению к ней раньше, в порошок бы стер! Теперь же считает подобное нормальным. Более того, сам убеждает принять оскорбительное предложение.

Наверное, до конца скрыть эмоции у Лены не получилось, потому что отец осекся и поморщился.

— Понимаю, что для тебя это немного унизительно. Но иного выхода я не вижу. К тому же Кирилл Порицкий не какой-то плебей с улицы. Он наследник одного из великих родов. Уже то, что он снизошел до тебя, великая честь.

— Снизошел до меня? — медленно переспросила Елена, ощущая, как во рту скапливается горечь.

— Похоже, ты так до конца и не осознала, насколько в твоей жизни теперь все изменилось, — отец посмотрел на нее тяжелым, давящим взглядом. — Ты изгнанница. Отверженная. Большинство прежних знакомых погнушаются даже взглянуть в твою сторону, не то что заговорить. А Кирилл хочет позаботиться о тебе. Уже одно это говорит о том, что намерения у него серьезные. Без покровителя ты просто не выживешь. В итоге покатишься по наклонной. Кончится тем, что будешь продаваться за бесценок в каких-то подворотнях. Разве это предпочтительнее, чем делать то же самое, но с кем-то одним, причем тем, о ком большинство девиц может только мечтать? Да еще получить благодаря этому возможность накопить себе на безбедную старость!

— То есть ты считаешь, что ни на что другое я не способна? Только продавать свое тело? — глухо выдавила Лена.

Слова давались тяжело, но смолчать в этот раз она просто не смогла.

— Понимаю, что правду признать нелегко, — сухо отчеканил Анатолий. — Но и закрывать на нее глаза в твоей нынешней ситуации попросту глупо. Не принимай решения сгоряча. Обдумай все хорошо. Вот договор на содержание в двух экземплярах, — он придвинул к ней еще одну стопку бумаг. — Наши юристы его просмотрели, там все в порядке. Кирилл его уже подписал. Останется только поставить твою подпись, и договор вступит в силу. Кирилл приедет к тебе вечером, и надеюсь, его будет ждать хороший ужин и твое согласие. Впрочем, делай, как знаешь! Для тебя наша семья сделала все и даже больше необходимого. Дальше ты отвечать за себя будешь сама. О нас лучше забудь. Не удивляйся, если на твои звонки и сообщения никто отвечать не будет. Мне искренне жаль, что так все сложилось. Но реальность такова, что на этом наши отношения должны быть закончены.

Отец поднялся, взял свою папку и двинулся к выходу.

— Можешь не провожать.

Елена смотрела в его удаляющуюся спину и чувствовала, как по щекам катятся слезы. Ее выдержка все-таки дала сбой. И единственное, что радовало — то, что никто этого не видит. Показывать слабость перед тем, кто так спокойно и безжалостно вычеркнул ее из жизни, не хотелось до зубовного скрежета.

Нет, Лена понимала, что практически любой на месте Анатолия поступил бы так же. Но он даже не приободрил, не попрощался нормально, вообще не проявил хоть какие-то чувства! А ведь она считала, что отец, несмотря ни на что, ее любит!

Услышав, как хлопнула входная дверь, Лена содрогнулась, будто ее ударили. А потом опустила голову на сложенные на столе руки, и разрыдалась уже в голос. Плохо было так, как никогда в жизни. Лена ощущала себя безмерно одинокой и никому не нужной.

Она не могла сказать, сколько времени провела так, предаваясь отчаянию. Вставать, идти куда-то, что-то делать было выше ее сил. Опомнилась только когда послышались чьи-то шаги. Дверь за отцом так никто и не запер, и кто-то вошел в квартиру.

Лена даже не испугалась. Ей вообще казалось, что теперь абсолютно плевать на все. Убьют — и хорошо! Никому все равно нет дела до того, что с ней станется. Но едва на пороге кухни показалась знакомая широкоплечая фигура с букетом роскошных красных роз в руках и бутылкой вина, временная апатия сменилась вспышкой гнева и ненависти. Кирилл Порицкий, одетый в дорогой костюм и явно желающий произвести наилучшее впечатление, не стал даже вечера дожидаться. Настолько хотел поскорее заполучить в свою собственность ту, кого решил попросту купить!

Их взгляды встретились, и лицо Кирилла помрачнело.

— Так и знал, что ты плохо отреагируешь!

Он медленно приблизился. Поставил бутылку и положил цветы на стол рядом с Леной. Сам уселся напротив и пытливо взглянул на нее.

— Поговорим?

— А есть о чем? — процедила она.

Лена больше не собиралась вести себя как воспитанная аристократка. Да и незачем! Раз уж ее теперь считают отребьем и даже плюнуть рядом побрезгуют, к чему все это? По крайней мере, сейчас Лена получила возможность высказать все, что думает, об этом безумно раздражающем ее типе!

— Понимаю, что для такой девушки, как ты, подобное предложение кажется оскорбительным, — осторожно начал Кирилл. — Но в твоей новой жизненной ситуации не стоит делать поспешных выводов. Поверь, очень многие простолюдинки мечтали бы о таком контракте!

— Так в чем проблема?! Предложи кому-то из них! — едко проговорила Лена.

— Проблема в том, что мне нужна ты, — как-то глухо и хрипло откликнулся Порицкий. — Я давно уже с ума по тебе схожу! Ты не могла этого не замечать.

— Думаю, то, что я тебе взаимностью не отвечаю, ты тоже мог заметить, — парировала она.

— В нашем случае это не имеет значения, — заметил он сухо. — Так или иначе, но ты бы стала моей. Твой отец бы выдал тебя за меня, если бы я предложил. А сейчас у тебя и вовсе нет выбора.

— Ошибаешься! Вот теперь он у меня как раз есть! — запальчиво воскликнула Лена. — Могу послать тебя куда подальше, не спрашивая разрешения у папочки! Что я и сделаю!

— У тебя истерика, — поморщился Кирилл. — Поэтому не буду принимать твои слова всерьез.

Он поднялся и, достав из кухонного шкафчика стакан, налил в него воды и протянул Лене.

— Выпей и послушай меня.

Она демонстративно «не заметила» его жеста и с вызовом вскинула подбородок. В глазах Кирилла вспыхнули гневные огоньки, но он сдержался и молча поставил стакан на стол перед Леной.

— Ты хоть понимаешь, в какой кошмар я могу превратить твою жизнь, если захочу? — ровным тоном, не сочетающимся со смыслом произносимых слов, проговорил он. — Ведь могу и отказаться от желания заключить с тобой договор. Просто приходить сюда и брать тебя, когда захочу. А чтобы никуда не сбежала, приставить охрану. И так будет продолжаться, пока сам того пожелаю!

— Я обращусь в полицию! — чувствуя, как по спине пробегает липкая струйка пота, выдавила Лена.

Кирилл зло расхохотался.

— Считаешь, что я не смогу решить проблему с полицией? Достаточно будет подмазать кого надо и попросить не вмешиваться. Как думаешь, на чью сторону они встанут: безродной нищенки или наследника одного из великих родов?

— Ты чудовище! — Лену затрясло от омерзения и ужаса. А еще охватывала глухая тоска от осознания собственной беспомощности.

— Ты сама вынуждаешь меня идти на такие меры, — процедил Кирилл, нависая над ней. — Зачем злишь?!

Он с усилием взял себя в руки и отступил на шаг.

— Так что еще раз подумай, как предпочитаешь: по-хорошему или по-плохому. Я все еще готов дать тебе выбор, — он высокомерно оглядел ее и двинулся прочь. — Я приду завтра утром за твоим решением. И запри за мной дверь. Район тут, конечно, приличный, но быть излишне беспечной не стоит.

Елена даже не шевельнулась, пока Порицкий не убрался из квартиры. Да и после этого еще минут пять сидела в ступоре, обдумывая свое незавидное положение.

Не придумав ничего лучшего, открыла бутылку, принесенную ненавистным ухажером, и не остановилась, пока не осушила ее. С непривычки вино сильно ударило в голову. Едва держась на ногах, Лена побрела в ванную. Нужно привести себя в порядок и успокоиться, отрешиться от мрачных мыслей. Может, тогда выход найдется как-то сам собой?

А потом она долго лежала в горячей воде, уставившись в потолок и пытаясь ни о чем не думать. Получалось плохо. Перед глазами снова и снова вставали мрачные картины того, что сегодня произошло. А из-за выпитого мир вокруг кружился, словно в карусели.

Чувствуя, что начинает отключаться, Лена все же поднялась и начала вылезать из ванной. И тут накатил такой приступ головокружения, что тело отказалось повиноваться. Лена попыталась удержаться от падения, ухватившись за что-то. Послышался звон бьющегося стекла и возникла резкая боль в руке. Ударившись головой о бортик ванной, Лена мутнеющим взглядом уставилась на хлещущую из руки кровь. Видимо, оказалась пробита артерия. Потом сознание отключилось.

Последней мыслью было: а может, и к лучшему?

Когда некоторое время спустя она вынырнула из беспамятства, увидела над собой перекошенное лицо Кирилла.

Проклятье! Только не это! Ну почему он вернулся?! Она протестующе застонала, не желая, чтобы ее спасали. Кирилл порывисто прижал к себе и взволнованно затараторил:

— Я уже вызвал скорую, слышишь?! Кровь остановил. Тебя обязательно спасут!.. Ну вот как ты так умудрилась, глупая?! — встретившись с ней взглядом, смущенно добавил: — Прости меня… Я бы никогда на самом деле так с тобой не поступил. Вскоре после того, как ушел от тебя, пожалел о своих словах. Решил вернуться… Ты все не открывала, и я встревожился. Боялся, что ты что-то с собой сделала. Выбил дверь… Ты только выживи, и все у нас будет хорошо!

У нас?! Хорошо? Эмоция протеста отняла последние крохи сил, и Лена снова погрузилась в беспамятство. Единственное, о чем она мечтала — умереть до того, как появятся врачи.

Чужие воспоминания развеялись, и я мотнула головой. Ощущения были такими реальными, что казалось — это я сама пережила те страшные минуты. Лена настолько не хотела возвращаться, что ее воля оказалась сильнее. И в теле, которое реанимировали, место ее души заняла другая. А я теперь попросту обязана сделать так, чтобы те, из-за кого она предпочла уйти за грань, не получили желаемое! Это осознала твердо.

Стиснув зубы, уставилась на дверь, в которую входили двое мужчин и женщина. Еще не знала, как стану с ними держаться, но кое-кого ждет большой сюрприз! Странно, но эти люди чужими больше не казались. Чувства Елены настолько переплелись с моими, что я теперь воспринимала все иначе.

Единственная, кого я действительно была рада видеть — Ольга Бакеева. Очень милая и приятная женщина лет сорока с такими же, как у моего нового тела, аквамариновыми глазами. Только волосы были темно-русые. В глазах Ольги одновременно светились сочувствие, радость и надежда. Мама. Сердце дрогнуло, воспринимая эту, в сущности, чужую женщину, именно так. Ее образ непонятным образом смешался с воспоминаниями о родной матери. И я, не отдавая себе отчета в своих действиях, протянула руку и прошептала:

— Мама…

Ольга тут же кинулась ко мне и порывисто обняла. Из моих глаз сами собой хлынули слезы — настолько переполняли эмоции.

— Девочка моя, как же я рада, что с тобой все в порядке! Я только вчера узнала про то, что с тобой произошло…

— Вчера? — я моментально пришла в себя и вспомнила о том, что тут находятся и те, перед кем своей слабости лучше не показывать. — Странно. Доктор сказала, что о моем состоянии вас известили сразу после того, как я сюда попала.

— Я не счел необходимым сообщать об этом Ольге, — подал голос Анатолий, придвинув два стула — для себя и жены — к моей кровати.

Кирилл остался стоять, напряженно наблюдая за происходящим.

— Почему же сообщил теперь? — едко спросила, и так зная ответ. — Никчемная дочь перестала быть позором семьи, и поэтому ее снова можно к себе приблизить?

— Не надо так, Леночка! — беспомощно пролепетала мать. — Пожалуйста, не гневи отца, — добавила совсем тихо, чтобы слышала только я.

Наверное, прежняя Лена послушалась бы и снова принялась играть роль идеальной дочери, мечтающей добиться одобрения строгого отца. Вот только ее больше нет! Умерла из-за двух гадов, что явились сюда, как ни в чем не бывало. Зато есть я, которая молчать не собирается!

— Ты верно поняла ситуацию, — спокойно отозвался Анатолий Бакеев. — Обстоятельства изменились, и теперь ты можешь вернуться домой. Снова стать частью семьи Бакеевых.

— А тебе не приходило в голову, что я могу этого не захотеть? — прищурилась я.

— Это было бы с твоей стороны крайне глупо, — заметил отец. — Но я понимаю, почему ты злишься. Да и первый выплеск магии порой способствует нестабильности в эмоциях. Когда успокоишься и все хорошенько обдумаешь, поймешь, что так будет лучше. Мы забудем об этом инциденте, и ты продолжишь жить той жизнью, к какой привыкла. Поступишь осенью в Академию, как и твоя сестра.

Он покосился на Кирилла и сказал:

— Разумеется, я бы хотел, чтобы ты подумала и о замужестве. Кирилл подтвердил намерение жениться на тебе, и я не имею ничего против. Но учитывая недоразумение, произошедшее между вами, понимаю, что тебе нужно время. Узнаешь его получше. Он официально начнет за тобой ухаживать. Думаю, со временем ты изменишь свое мнение о нем.

Недоразумение?! Вот, значит, как любимый папочка это называет?! М-да, в главе семьи Бакеевых я окончательно разочаровалась! Даже речи быть не может о том, чтобы принять его предложение.

— Как Лада? — проигнорировав слова отца, обратилась к маме. — Почему она не пришла с тобой?

— Мы не стали ей ни о чем говорить, — смущенно сказала Ольга. — Не хотели травмировать. Ладочка все эти дни сама не своя была. Очень скучает по тебе и переживает.

— Я тоже по ней скучаю, — улыбнулась матери, с удивлением понимая, что ничуть не кривлю душой.

В родном мире у меня не было ни сестер, ни братьев. Даже подруги настоящей не было. Приятельницы разве что. А благодаря воспоминаниям Лены в полной мере осознала, каково это — иметь сестру. И мне было жаль, что вынуждена буду отказаться и от нее тоже. Ведь вряд ли Анатолий Бакеев разрешит мне общаться с Ладой, если не соглашусь вернуться.

— И ты права. Лучше, если она не будет ни о чем знать. Пусть думает, что у меня все в порядке. Обживаюсь в новой жизни.

Поймала недоуменный взгляд Анатолия Бакеева и вскинула подбородок.

— Да, ты верно меня понял, отец. Я отказываюсь от твоего щедрого предложения. Деньги за мое лечение можете снять со счета и разделить между тобой и Кириллом. Если посчитаете, что я еще что-то должна, то когда встану на ноги и найду работу, верну долг. Но отныне у меня с вами нет ничего общего, как ты сам сказал когда-то. Я теперь Незнамова. Если разрешишь матери и сестре иногда со мной общаться, буду благодарна. Но что-то мне подсказывает, что вряд ли ты проявишь такое великодушие. Что касается керна Порицкого, то пусть найдет себе другую девушку, которая будет до потолка прыгать от его высочайшего внимания. Меня же мысль о замужестве с ним нисколько не прельщает.

— Ты хорошо подумала? — медленно процедил Анатолий Бакеев. — Или все-таки не будешь пороть горячку и подождешь несколько дней, прежде чем принять окончательное решение?

— Подумала, — спокойно откликнулась. — И свое решение не изменю.

Анатолий Бакеев резко поднялся и, дернув жену за плечо, кивнул в сторону двери.

— Пойдем. Нам больше нечего здесь делать.

— Но… — попыталась возразить мама и привычно осеклась под грозным взглядом.

Как-то обреченно посмотрела на меня и, скомкано попрощавшись, двинулась к двери. Кирилл окинул хмурым взглядом и тоже вышел. Хотя что-то мне подсказывает, что уж он-то вряд ли так просто отступится. И чем раньше я пойму, как распорядиться дальше своей жизнью и стать независимой и успешной, тем лучше.