Зверь лютый Книга 40 Нашествие

Fr 9

Глава 815

- Планы-то какие?

- План, Всеволод, простой. Выводи людей за реку и гони поганых сколь сможешь. К закату ставь лагерь, а сам возвращайся сюда. О том же буду просить и остальных командиров. Тогда и решим что дальше делать.

Любой план должен основываться на состоянии противника. По моим прикидкам из 18 тыс. половцев, пришедших к Переяславлю, 12 тыс. были на этой стороне Трубежа. Пару тысяч мы побили перед лесом и в лесу. Вдвое - здесь, между лесом, городом и речками. Большая часть утонула в Альте и в Трубеже. Итого - 6 тыс. А остальные? Они сейчас скачут на юг, восток, юго-восток. Какие-то «авторитетные люди» там точно есть. Если они соберут всадников и ударят по нам, то… будет больно. Если они добегут до своих становищ и там соберут воинов, то будет долгая вязкая война.

Русская армия при Бородино потеряла 40%. Восстановилась за несколько месяцев и погнала французов. «Великая армия» Наполеона насчитывала 600 тыс. чел. В Польше собралось 100 тыс. И восстановить уже не удалось. Как ни условен пример из другой эпохи, но, похоже, надо уничтожить 80-90% пришедших сюда степняков.

Чем больше покойников - тем дольше период мира.

Макиавелли доморощенный. Не жалко людей? Не можешь придумать чего-то… конструктивнее могил?

- Смотри в Степи внимательно. У тебя слева отряды, приведённые Боняком и Беру. Стоянка вёрст 10 отсюда. С ними не биться, не ссориться. Они нам союзники. Командует там Алу Бонякович. Ты слышал, что я ему в грамотке написал. Но… возможны варианты. Правее на юг пойдут торки с Чарджи и государевы с Искандером. До Сулы - точно. А вот дальше… Ночью на совете решим. Давай, Всеволод, нельзя позволить ворогам очухаться.

Одна забота по имени Кончак отпала. Другая встала: Алу. Если оба его отряда признают его общим ханом двух орд, то... всё хорошо. А если нет? Если отряды взбунтуются? Если Алу просто зарежут в ссоре? Тогда надо разворачиваться в ту сторону. И, если мальчика убили, убивать его мятежников. После идти на становища орд покойных Боняка и Беру, «приводить в разум». Они слишком близки к русским границам, а «самое ядовитое дерьмо - у тебя под носом, в твоей тарелке».

Если же Алу берёт власть, то нужно всем идти в Степь. Куда бегут в «родные становища» битые здесь половцы. На правые притоки Донца. И дальше. Выбивая орды внуков Шарукана, Приднепровскую покойного Кобяка и Лукоморскую такого же хана Тоглия.

Далеко, долго, рискованно. Без подготовки, без припасов… Надо других послушать. Но делать - надо.

А за спиной мятежный Киев. Кто-то должен повести туда вооружённую силу, навести там порядок, наказать бунтовщиков. Кто? Опять мне по плечи в крови ходить?

А ещё огромная добыча. Пока, преимущественно, кони. Но кыпчаки довольно лихо сдаются. А конвоировать толпы воинов… нужны воины. И т.п.

Отряды ушли за Трубеж, мои принялись сортировать добычу, добивая изредка выскакивающих из леса группки половцев, а я принялся рассматривать двуногое нечто, притащенное Осалуком под мои «ясны очи».

Вы себе Плюшкина представляете? А в чалме? А в боевых условиях? А когда оно валится на колени и начинает этой чалмой колотиться в землю с кровью?

Мне поневоле пришлось отступить назад и поглядеть на субъекта пристально. Случалось мне видеть не мало всякого рода людей, даже таких, каких читателю, может быть, никогда не придется увидать; но такого еще не видывал.

Лицо находки Осалука не представляло ничего особенного; оно было почти такое же, как у многих худощавых стариков, один подбородок только выступал очень далеко вперед, так что он должен был всякой раз закрывать его платком, чтобы не заплевать; маленькие глазки еще не потухнули и бегали из-под высоко выросших бровей, как мыши, когда, высунувши из темных нор остренькие морды, насторожа уши и моргая усом, они высматривают, не затаился ли где кот или шалун мальчишка, и нюхают подозрительно самый воздух.

Гораздо замечательнее был наряд его: никакими средствами и стараньями нельзя бы докопаться, из чего состряпан был его халат: рукава и верхние полы до того засалились и залоснились, что походили на юфть, какая идет на сапоги; назади болталось четыре полы, из которых охлопьями лезла набивка. На шее было повязано что-то такое, которого нельзя было разобрать: чулок ли, подвязка ли, или набрюшник, только никак не галстук. Словом, кабы был я Гоголь да встретил так принаряженного где-нибудь у церковных дверей, то, вероятно, дал бы ему медный грош. А попался бы такой мне в моей АИ, то получил бы плетей с вывозом в приют с соц.защитой пожизненно.

Но предо мной стоял не нищий.

Вот же блин же! Живёшь себе, живёшь, прогрессеришь во тьме веков. Стратегии какие-то стратегируешь, макиавеллизмом занимаешься. А тут раз - Гоголь аля натурель. Но в чалме.

- Ты кто? - потрясенно поинтересовался я, даже не задумываясь о языковом барьере.

Да и сами посудите: на какой мове следует обращаться к такому персонажу? Да и понимает ли оно вообще языки человеческие?

- Я - Гриша с Царьграду, - ответствовало оно.

Охренеть. Оно ещё и разговаривает!

И тут меня охватила неизбывная гордость за наш великий и могучий, на котором даже такие «прорехи на человечестве» могут выражаться, хоть и с акцентом.

Потрясение моё было столь велико, что я задал один из самых идиотских вопросов в текущей ситуации:

- Почему в чалме?

Следующий очевидный вопрос: почему не покрашена?

Гриша шмыгнул носом и признался:

- А чтобы не узнали.

- Не узнали - что?

- Что я грек.

Ага. Ну. Не, не понял. Грек - категория этническая. Греков в чалмах - полно, вся Малая Азия. Потом они турками станут.

А, понял. Чтоб не узнали, что он православный. Так Российская Империя в 18 в. посылала своих пушкарей Персии, которая воевала с Османами. Но «их там нет»: одевали персидские халаты и учились носить чалму.

- И какого хрена ты, Гриша с Царьграду, тут под Переяславлем делаешь?

Я ожидал жалобного рассказа про тяжёлую долю раба у половцев. «Плюшкин» что-то пробормотал сквозь губы, ибо зубов не было, что именно, неизвестно, но, вероятно, смысл был таков: "А побрал бы тебя чорт с твоими вопросами". Однако положение пленника не допускало такой задушевной откровенности. Отчего я услышал другое:

- Дык… ну… мастер я… по греческому огню. Вот.

Странная смесь страха и гордости, униженности и величия пробивалась в его маленьких глазках, которые бегали, как мыши в описанной выше классиком ситуации.

Сказал и испугался. А я призадумался.

Про «греческий огонь» - я уже и подробно. Вся история этого оружия - столетия суровой секретности. Странно ли, что грека, Гришу Царьградского, замаскировали под «прореху на человечестве» мусульманского происхождения? И ведь сработало!

***

Русские летописи упоминают в свите Кончака артиллериста-«басурменина».

В 1184 г., в отместку на казнь Кобяка - друга и союзника - Кончак пытался организовать большой поход на Русь, «пленити хотя грады Руские и пожещи огньмь». К походу был привлечен «бесурменин», наладивший половцам осадную «артиллерию», стрелявшую «живым огнем».

Кончак использовал не только новое оружие, но и дипломатию. Подойдя к границе, Кончак просил мира у черниговского (к тому моменту) князя Ярослава Всеволодовича (Ярика - авт.). Тот послал послов, несмотря на предупреждение старшего брата Святослава (Гамзила - авт.) не верить Кончаку. «Я на ны пойду...» - заключал он послание Ярославу. Тот отвечал, что воевать с Кончаком не может, поскольку переговоры уже идут.

Святослав двинулся в степь и здесь случайно узнал, что Кончак уже на Хороле. Удар русских полков был неожиданным и сокрушающим. Ставка самого Кончака стояла в низине («у лузе»), она не была взята сразу: ее проскочили и не заметили передние, шедшие поверху разъезды русских. Кончак бросил все и «утече». Свита, в том числе и артиллерист-«басурменин», взята в плен, воины пленены, большинство перебиты. Коней и оружия «многое множество ополониша».

Чалма сработала: «басурменин» означает мусульманин. Чего быть не может: Византия непрерывно воюет с мусульманскими государствами, доверять сов.секретное оружие носителю вражеской идеологии никто не будет. Уверен, что персонаж в плену всё рассказал. Что он единоверец и вообще большой почитатель «Святой Руси Православной». Но до летописца дошла официальная версия.

***

В АИ социальные процессы, и их часть - походы, происходят чуть быстрее, чем в РИ. Не потому, что Боголюбский взял Киев - так было и в РИ. А потому, что Ванька-лысый зарезал под Киевом Жиздора. Уничтожение соперника Боголюбского, захват княжеского семейства, принуждение к миру Волыни, движение «Святой Руси» к абсолютизму и прекращение усобиц, создание зачатков регулярной армии, лишило степную экономику доходов от набегов.

Народ давит на ханов: «дай!». «Народные ханы», в рамках традиционной парадигмы, отвечают: пошли. И их бьют.

Более умные ханы, поглядев на битых соседей, неизбежно втягиваются в союзы.

- Тыщей удальцов пробить русское порубежье не удалось. Соберём десять тысяч!

Это ж так естественно! Добавим ресурсов и у нас всё получится! «Ещё раз и...».

«И больше» не всегда означает «и лучше».

Объединение степных орд шло вокруг Кончака. У него немало личностных преимуществ: царский род с великим предком, опыт жизни в Грузии, пусть и ребёнком, масса редких вещей, оттуда привезённых, сохранившиеся личные и родовые связи с династией Багратионов. Особо выделю, вслед за русскими летописями, коммуникабельность. Личная дружба с Кобяком (и, вероятно, с другими ханами), с русскими князьями вроде Игоря Святославича (Полковник - авт., герой «Слова о полку...»), с этим Яриком…

***

В цитате есть интересный оборот: «пленити хотя грады Руские и пожещи огньмь».

У половцев нет стенобитных машин («пороков»). Они засыпают осаждённый город горящими стрелами. «Пожечь» - само собой. А вот «пленити»…

Трудно влезть в голову степному хану, чтобы вызнать его мысли через столетия после записи мнения по их поводу русским летописцем. Но можно предположить наблюдательность и сообразительность.

Кочевое государство не может быть построено только из кочевников. Нет не только достаточно прибавочного продукта - нет стабильности его отчуждения. Нужны оседлые. Они могут взяться либо в виде подчинённого народа, либо из оседающих на землю обнищавших соплеменников.

Второй путь реализован в Саксине. Население - хазары, булгары, огузы - все бывшие кочевники. Нынче - оседлое население.

Такое медленно. Быстрее взять готовое. Как делали авары, мадьяры, сельджуки, арабы...

Хан Шарук подчинил алан Верхнего Дона, построил Шарукань-городок. Когда пришли русские дружины, жители встретили их дарами, вином и рыбой. Единоверцы? Второй городок - Сугров - верстах в сорока, заперся и был уничтожен. Осевшие степняки-язычники?

Шарукан пытался построить кыпчакское царство. Царь (малик) у кыпчаков был прежде. Можно повторить. Для успешности - обзавестись оседлыми. И из своих нищих, оседающих на землю, и из местных, подчиняемых.

Попытка провалилась трудами Мономаха и его сыновей.

Кончак делает вторую попытку. В окружении, в роду - опыт деда, хана Шарука, лично виденные примеры грузинского царства. Надо повторить с собой во главе. Для успеха от «набеговой» экономики - украл и в юрту - переходить к смешанной, с оседлым населением. Процесс уже идёт. Нужно ускорить. Для чего добавить русских. Не просто выжечь русские города, а «пленити», «взять под себя».

И не говорите, что это невозможно, что кыпчаки не смогут жить в лесо-степи Южной Руси. Арабы тоже сперва не могли пасти своих верблюдах на улицах больших городов типа Дамаска или Александрии. Ничего, приспособились.

В РИ подобным планам помешала Русь. Тот бардак, который в ней установился. Феодальная раздробленность.

Русские постоянно нанимали половцев, постоянно использовали их друг против друга. В предыдущий (второй) период истории половцев в русских летописях в числе приближённых князей упоминают немало половецких имён. Это - «индивидуальный наем». Какой-нибудь Кувтубай - воевода или слуга у какого-нибудь Ярополка. С середины 12 в. подобное крайняя редкость. Русские нанимают целиком отряды. Причём отряды - не россыпь «искателей приключений», собравшиеся вокруг какого-нибудь «кондотьера», а родственники - члены одного аила, куреня, орды.

Так выгоднее: «всё в дом, всё в дом».

- Русские не только до места проводят, где можно разорять и угонять русских, но и помогут, заплатят.

Такое давало добычу без дополнительной надстройки - царства, каганата.

«Одна паршивая овца - всё стадо портит».

«Паршивость» раздробленности Руси дало отдачу и на западе, в Польше, в форме «Статута» Болеслава Кривоустого и двухсот лет междоусобиц, и на юге, в Степи, где кыпчаки потеряли время для создания своего каганата. А потом стало поздно: Батый пришёл.

Из-за того, что мы с Боголюбским давим русскую фед.раздробленность, у кыпчаков доходы за последние три года упали в ноль.

Сложности возникли и раньше: кыпчаков остановил ещё Ростик Смоленский. Приглашённый в Киев «править на всей воле его», избранный в Великие Князья тремя городами - Новгородом, Смоленском и Киевом, он за два года угробил Черниговского Изю Давайдовича, который приводил на Русь половцев.

И всё. Долгорукий уже умер, Боголюбский в южные дела лезть не хочет, волынцы традиционно связаны с «чёрными клобуками», а не со степняками. Ростик женил сына на ханской дочке и наступил мир. Шесть лет.

Едва Ростик умер, как половцы снова полезли на Русь. И нарвались на Жиздора. Больно нарвались. Этого скинули? - Ура! Дорога открыта! Ан нет. Андрей хоть и кыпчак по матери, и вообще с кыпчаками в любви и согласии, но пускать их на Русь не собирается. А его братья, Глеб в Переяславле, Михалко на Роси, умеют половцев бить больно.

В АИ ещё хуже, чем в РИ: началось формирование регулярной армии. Так-то глянуть - слабеют русские. В самом-то пограничье воинов меньше не стало, но чуть вглубь - княжеские дружины и городовые полки уполовиниваются.

Русские - дурни! Сами войско своё ослабили! Ура! Пошли!

И тут навстречу джигитам и батырам выдвигаются регулярные полки. Или «чёрные клобуки», хоть и без берендеев, но непривычно высокого качества.

Чего-то там делают, копошатся землееды. А половцев на Русь и не зовут, и не пускают. Не нанимают!

Да кто ж такое потерпит! Надо сходить-посмотреть. Чего плохо лежит - будет хорошо бежать. В сторону кочевья. Для такого надо объединиться.

В 1169 г. «поход 11 князей» и захват Киева дал последующие ежегодные мощные набеги поганых. И в РИ, и в АИ. Нынче - третий за три года.

Не надо «мании величия»: Русь - важный фактор для Степи. Но важнейший - собственное развитие степняков.

Из-за моего «прогрессорства» процессы в Степи пошли чуть интенсивнее.

Социально-экономически - как в РИ, чуть быстрее. А вот лично-эмоционально…

Старый Боняк не прожил бы ещё 12 лет. И мне некого было бы уговаривать в «шахиды». Кончак, Гзак, Кобяк - ещё молодые мужчины. Не столь отягощённые опытом, недоверчивостью, искушённостью. Позже они бы так не попались.

***

- Что тут было, Гриша?

Рваный, суетливый рассказ. Подбородок и вправду длинный - постоянно заплёвывает и постоянно вытирает. Но всё равно - постоянно мокро.

Суть - примерно как я предполагал. Затемно приехал важный гонец: ханы Боняк и Беру идут говорить с Кончаком и остальными. Густо уставившее холм своими шатрами ханство и подханство продрало глазки и повалили любоваться уникальным зрелищем. Боняк, с его «твёрдыми принципами» и резким норовом, многим из «новых половцев», из формирующейся феодальной знати, поперёк встал. А тут его… нагнут.

- Боняка этого вон тама остановили, за версту. Велели с коней слезть и идти.

Заставить степного хана ножками ходить… Крайнее оскорбление. Хуже только публичная порка. Подозреваю, что Боняк никогда в жизни, кроме детства, столько не ходил. В Альте тут, перед шатром ханским, брод. Чистый песочек, воды по колено. Конём проскакать - не забота. А вот ножками пройти… а ножки в коротких сапогах… поднимая по-бабьи полы длинных халатов...

- Топают они потихоньку. А наши промеж себя насмехаются, радуются.

Тут прискакал гонец из передового дозора от той речки, Карань:

- Русские идут!

Вскоре и из двух других мест вестники заявились с тем же воплем.

Русские выходят на битву.

У Кончака - дилемма. То ли вздевать брони, седлать коней, выезжать на бой. То ли дождаться неторопливо шествующего пешком старого Боняка, поглядеть-порадоваться, как он свой бунчук склонит, как проситься будет: примите меня в кыпчаки настоящие, под родом Токс ходить.

Момент сладостного торжества. За всё. За столетие пренебрежения, проигранных споров, неудач. Не только своих - деда, отца, дяди. За детство, проведённое на чужбине - чужак, иммигрант, «чурка». И за зависть к той «чужбине»:

- Я тоже так хочу! По-грузински, по-царски.

- Ты так не можешь. Ты же из этих… диких и неумытых...

Вот! Теперь! Важный шаг к царскому престолу. Важнейший. Живое воплощение степных вольностей склонит перед ним голову. Элдари ложатся под Токс. Ещё не под сапог, не ползёт на коленях. Но шаг - сделан, слово - сказано, слава его, царя Кончака - загремит по Степи.

Как говаривал Жванецкий:

«Мужчине свойственно чувство ритма. Главное ему не мешать».

Мне тоже «свойственно чувство ритма»: наши с Боняком действия оказались… достаточно синхронными.

Мои сбили аванпосты противника, начали выезжать на поле. И тут Боняк. У Кончака - полчаса торжества. Пока русские строятся… пусть молодшие съездят да потрепят.

Обычная степная триада: проредить строй противника стрелами, пробить копьями, рубить бегущих саблями. Пусть начинают первую фазу.

Молодёжь, возглавляемая третьими-пятыми лицами в иерархиях орд, отправилась «изнурять землеедов стрелами», а вятшие половецкие стянулись сюда, на склон холма, поглядеть на унижение старого хана, отметиться в торжестве, в минуте величия хана молодого.

- Боняк тута стоял. Вот где ямка. А Кончак напротив. Вон тама. Выше.

Это важно. Сидеть или стоять выше - признак превосходства не только в рельефе или в мебели - в социальной структуре.

И это важно при разлёте поражающих элементов.

- А вокруг Кончака - вся знать половецкая. Халаты золотые. Как солнце встало - глазам больно.

- Дальше.

- Дальше не видал. Тама слуга ханский, здоровый такой, меня отодвинул, вперёд встал. А мне из-за него и не видать вовсе. Остолоп языческий. После - ба-бах. И этот-то… так на меня и завалился. А я ж не пойму, я ж ору, ругаюсь, выбраться пытаюся. Тушей своей привалил, не вздохнуть. Ну. Вылез я. Из-под этой туши. Гля на руки - а они в крови. Гля на этого - а эт кровища с него хлыщет. Страх-то какой! Так ему и надо, остолопине.

- Этот «остолоп» тебе жизнь спас. Ладно, что ещё интересного скажешь? Чтобы я тебе жизнь сохранил.

Гриша завыл и снова рухнул на колени, пытаясь прижаться к моим сапогам и вымолить себе разрешение жить дальше.

- Я же…! От всей души…! До самого Страшного суда…! За вашу милость…!

- Это понятно. Интересное чего скажешь?

- Да… я ж… я ж мастер! По «греческому огню»! Я ж умею! Никто! А я могу!

- Этого мало. Про греческий огонь я и сам знаю. Как бы не поболее твоего. Ты ж только применять можешь.

- А… а я… а я видал! Где Кончак казну свою держал! Вон тама! Под задней стенкой шатра, как войдёшь - справа.

- С чего это тебе такое показали?

- Тама всякие грамотки! Звали перевесть как-то.

Тут подъехал мой «особист», и я сдал ему «прореху на человечестве».

Позже довелось глянуть на «греческий огонь». Могучая вещь. Прилипает и горит. Хотя, конечно, по сравнению с немецкими зажигалками времён ВОВ или более поздним напалмом… Охватывает гордость. За наше человечество, столь изобретательное в части уничтожения себе подобных и сопутствующих разрушений.

Два воза. По шесть больших толстостенных глиняных кувшинов в мягкой обмотке. Весом в центнер, видом - бочки с узким горлом. Горлышки залиты воском. Под верхним слоем воска - толстый запальный пеньковый шнур. Ножичком поддеть, кончик шнура вытащить, факелом или ещё каким пальником поджечь. И пусть летит.

Гришу и его снаряды отвезли во Всеволжск. Технологии изготовления «греческого огня» он не знал, да и не о том его спрашивали. Интереснее были сведения об Андронике Комнине, в свите которого он бывал, о Грузии, о связях Андроника в Константинополе. «Греческий огонь» изготавливают в одном месте под Константинополем. «Под» - буквально, в подземелье.

Под Константинополем более полусотни «цистерн». В мусоре, забившем цистерну Иерусалимскую, императрица Елена, мать Константина Великого, нашла «Крест Животворящий». В цистернах «Царьградских» тоже много чего интересного есть.

Снаряды - товар тщательного учёта. На боках кувшинов дёгтем маркировка. Дата изготовления, кто делал, проклятия похитителям.

Как такие изделия попали под Переяславль? - По ошибке. - У каждой такой ошибки есть имя, фамилия и адрес проживания.

Гриша таких подробностей не знал. Ему дали готовое, скомандовали: езжай, не отсвечивай, примени, не осрами…

Ребята Точильщика месяцами ухаживали за Гришей. Отмыли, подкормили, подбородок заплёванный вытирали. Вполне, знаете ли, пристойный мужичонка получился. Расспрашивали, внимательно слушали его беспорядочный бред. Всплыли некоторые имена в Византии. Мы сообщили Попрыгунчику в Царьград, он взял кое-кого в разработку.

Получился скандал. Ну не верят Царьградские аристократы, что дикие русские могут им хвост прищемить! Император затребовал свидетеля и улики. Пришлось Гришу с парой этих глиняных бочек весной отправить в Константинополь. Где его сразу же зарезали. Идиоты! Бешенство Мануила было легко предсказуемым. Персонажи по списку Попрыгунчика отправились в Нумеро. А там… там признаются во всём.

Это стало особенно актуально следующей весной, когда положение Попрыгунчика при императоре стало неустойчивым: кризисы в отношениях с Византией шли один за другим. Демонстрация нашей «доброй воли» и «наглых злодеев» в окружении басилевса была чрезвычайно своевременна. Об этом позже...

Мои планы дальнейших действий рассыпались буквально через полчаса.

Гриша указал место в завале, получившемся из шатра Кончака, где должна находиться ханская сокровищница. Ребята это тряпьё пополам с деревом и кровью растащили. Добрались до сундуков со златом-серебром.

Красиво, интересно, много ярких штучек византийского, и не только, производства.

Интересен набор стеклянной посуды. Вроде бы - поход, степняки… какое стекло?

Несколько стеклянных сосудов в форме глубоких чаш с маленькими ручками - «кандило стъкляное». Очень редкий для Древней Руси предмет. В Новгороде найдены два таких сосуда византийского происхождения, 11-12 вв.

Византийские чаши выдуты из прозрачного разноцветного стекла: от чуть голубоватого до сине-фиолетового. В отличие от древнерусских, расписаны полихромно. Такой богато декорированный предмет, выполнявший функцию стакана, принадлежал (в РИ) княгине Ядвиге, жене Генриха I Бородатого Пяста. По легенде в том стакане вода превращалась в вино, название - «стекляница с вином».

Мальчик Генрих уже родился. Но, поскольку папашка его, Болеслав Силезский Долговязый, сложил голову под Завихостом (в АИ), а всё силезское семейство, во главе с его мамашкой Кристиной (я про неё - уже), отправилось на Русь, то стакан той Ядвиге, ещё не родившейся в Баварии, уже не нужен.

А вот Кончаку такой - очень даже уместен. Вообще, Кончак производит впечатление эстета. Наглядно видно влияние «цивилизованных наций» - Грузии и Византии. Подобные штучки приводили в восторг простых парней из становищ, укрепляли авторитет хана, способствовали успехам в дипломатии.

«Успехи» выражены в письменном виде: обнаружен небольшой ларчик с грамотками - послания разных… персонажей хану Кончаку.

Кыпчаки неграмотны. Это не показатель ума: Чингисхан тоже читать не умел. Возле правителей есть чтецы, которые ведут «делопроизводство». Кончак, видимо, грамоту понимал, детство, проведённое в Грузии, сказывалось. Но, естественно, русскую кириллицу читать не мог. Может быть, поэтому две грамотки хранились отдельно и привлекли моё внимание.

А их содержимое заставило пересмотреть план боевых действий.

***

«У женщин никогда нет чёткого плана действий - они страшны своей импровизацией».

Я не женщина. Поэтому приходится импровизировать… по-мужски.

***

Уже несколько раз рассказывал, как выглядит разбор добычи после победы. Это изнурительное, скандальное, очень… истеричное занятие. Организация работы трофейной службы… нет, не половина общевойсковой. Но существенная доля. Особенно много проблем возникает при совместном действии нескольких разных отрядах.

Моим хабар - пофиг. Знают, мародёрство - смерть. Видели примеры, никто не хочет головы за блестяшку лишиться. Государевы гридни, вроде бы, в аналогичных условиях. Но столь актуального наглядного опыта не имеют. Пока. Торки Чарджи знают, что нельзя, что могут наказать больно. Но не уверены. Ибо есть многовековой опыт: хватай, что плохо лежит. Остальное хан добавит, как долю в добытом. И есть сводный отряд Буй-Тура, в котором старательно делают вид, что вообще первый раз о таком слышат.

Ситуация не перешла в спор с клинками в руках только из-за наглядности головосечения. Не по поводу мародёрства, а просто по любому поводу. Мы отсортировали полон: всех попавшихся половецких вятших отвели к Трубежу и стали рубить головы.

Для моих новобранцев стандартный ритуал: лично пролить кровь врага.

Для остальных - «лютая зверскость», утрата возможности богатого выкупа.

Пришлось ещё раз вспомянуть Мономаха.

Для точности: в соседнем абзаце он пишет, как отпускал ханов за выкуп. Но я ж не нанимался полностью цитировать его «Поучение»!

В таборе за Трубежом обнаружились и русские полоняне из тех, кого поймали половцы, пока сюда из Степи шли. Тут я сделал «новизну»: велел каждому освобождённому выдать по лошади из захваченных табунов.

- С чего это, княже?

- Возмещение от государя. Мы, государство Русское, своих людей от ворогов защитить не смогли. Они и свободу свою, и имение, а иные и близких своих, потеряли. По нашей, боярин, вине. Потому даём людям добрым вспомоществование. Заменить утраченное невозможно. Но хоть что-то.

Прежде примеров подобного на Руси не бывало. Освободили полон? - Ну и беги домой, пока уже освободители не похолопили. Бывает милость от щедрот княжеских. Для нищенствующих, юродивых, погорельцев или при неурожае. Но чтобы власть признавала свою вину за разорение при вражеском набеге и давала компенсацию, хоть какую - первый раз.

«На всё воля божья» - если дом твой сожжён, а семья погибла, то это твоя вина: наказание Господне за грехи твои. Молиться надо было чаще, вклады в церкви делать. А Государя вины в твоих бедах нет. Он, конечно, может смилостивиться, подкинет чего-нибудь от милосердия. Но это дар его, а не долг.

Эти же люди, русские полоняне, очень помогли нам с полонянами половецкими - скот и людей кормить надо, устраивать как-то. А вот с набежавшими на дармовщину собственно переяславльскими жителями… были негоразды.

- А чегой-то? Эт же поганское! Их же побили. Теперь наше.

- Было поганское, стало казённое. Твоего здесь точно нет.

Двоих самых упёртых зарубили.

***

«Да, скифы - мы! Да, азиаты - мы,

С раскосыми и жадными руками!».

Ручоночки враз не выправить. Но пообламывать - вполне.

***

Препираться с мужичками можно бесконечно. Они такого порассказывают! Как страху с невзгодами натерпелись, в осаде сидючи.

Верю. Но это ещё не самый страшный страх, как было в сегодняшнем бою, когда Чёрт меня по полю носил, а меня, без шлема!, кыпчаки толпой расстреливали.

Несколько десятков кыпчакских отрубленных голов, плывущие по речке трупы… урезонили искателей поживы.

Ещё одно обязательное дело. Мы победили, но наших павших надо похоронить. С честью.

«И мы, собрав тела героев,

Могилу вырыли, и в ней,

Для мира вечного, покоя,

Зарыли всех богатырей.

Курган насыпали над ними;

Пусть веки вечные стоит

И громко с ветрами степными

О славе русской говорит!».

Потери не велики.

Факеншит! Как это… обезличено. Верёвочку с онуча потерять - потеря. А павшие в бою - люди.

Хорошо тем, кто в бога верует, в жизнь загробную: товарищи твои не исчезли, не потерялись, а в новые места переехали.

«Походной рысью -

Всё тише музыка подков

Кавалерийских

Погибших без вести полков.

Труба горниста

Нас отпоёт за всех живых, -

В небесных списках

Нет ни своих и ни чужих».

Хорошо, что победили. Что поле боя за нами - своих раненных смогли собрать, многих вылечат. А у князя Игоря в «Слове о полку...» из всех княжеских дружин домой вернулось четверо, а ковуев - никого.