Зверь лютый Книга 40 Нашествие

Fr 4

Глава 810

В 993 г. печенеги перешли Сулу и встали на левом берегу Трубежа. На другом берегу выстроил дружину Владимир. Хан предложил Владимиру единоборство богатырей. В случае победы печенежина его единоплеменники могли три года подряд беспрепятственно грабить Русь, победа русского - печенеги обязывались три года не ходить на Русь. Русский богатырь победил. Печенеги побежали, русские, преследуя их, многих посекли мечами. Владимир на месте победы поставил город и назвал его Переяславль.

Именно к этому «месту русской славы боевой», историческому уже почти два века, я и веду свои отряды. На тех полях, за прошедшие годы обильно и многократно политые кровью, стоят нынче полчища Кончака.

Владимир Креститель не просто сопровождал епископа Бруно: тот «от лица русского князя заключил с печенегами мир». Князь обещал выполнить ряд требований степняков и «дал в заложники сына». Заложник - Святополк (позже Окаянный). Он и воспользовался помощью печенегов в борьбе за отцовский престол.

Четыре года печенеги, участвуя в смуте, грабили и разоряли Русь. В 1019 г. Святополк последний раз пришел с печенегами «в силе тяжьце». Ярослав (позднее - Мудрый, а тогда ещё даже не Хромец) утвердившийся на киевском столе, собрал дружины и вышел навстречу: «К вечеру же одоле Ярослав, а Святополк бежа...».

В 1032 г. «Ярослав поча ставити городы по Рси»: Русь заняла нейтральную зону (Поросье), отделявшую ее от кочевой степи.

Печенеги ответили походом на Киев в 1036 г. Русские бились с печенегами на том месте, где во время составления летописи стоял уже Софийский собор. «...Бе бо тогда поле вне града».

«И бе сеча зла и одва одолев к вечеру Ярослав. И побегоша печенезе роздно и не ведахуся камо бежаче и овии бегающе тоняху в Ситомли, инеи же во инех реках и тако погибоша, а прок их прибегоша и до сего дни».

Победа Ярослава уничтожила печенежскую опасность. Но не народ.

Одни орды ушли к мадьярам. Получили там принцессу и Пешт во владение, приняли католичество.

Другие ушли в Византию и занялись там «деструктивной деятельностью». Я рассказывал об их судьбе в связи с историей берладников.

Третьи остались вблизи Руси.

Народа нет: «тоняху… погибаху...». Но летописи в последующие столетия постоянно упоминают печенегов.

Тут накатила следующая волна кочевников.

В Степь в нач. XI в. следом за печенегами хлынули новые орды (у русских - торки, у византийцев - узы, в восточных сочинениях - гузы). Гузы изгнали печенегов с их прежних кочевий и побудили искать новые земли на западе.

Сразу же после завоевания гузами ещё заволжских степей, они занялись соседом - Хазарским каганатом. В сер. X в. нападали, переходя Волгу зимой по льду. В походе Святослава (965 г.) не замедлили присоединиться к русскому успеху и пограбить обессиленное государство.

На западной границе Хазарии в торговом городке-крепости Саркел на Волго-Донской Переволоке в кон. IX в. поселились печенежские наемники. В гарнизон постоянно вливались выходцы из гузских орд. Этот печенего-гузский гарнизон продолжал функционировать и после взятия Саркела Святославом и превращения его в русский степной форпост Белую Вежу. Близ Саркела - Белой Вежи вырастало новое политическое образование: печенего-гузская орда. Члены орды были связаны между собой не кровнородственными отношениями, а административной властью, которой сначала был хазарский правитель Саркела, позднее - глава оставленных Святославом в крепости русских дружинников.

В 1055 г. торки впервые подошли к русским землям, к устью реки Сулы, к городку Воинь. Орда встала на зимовье, что не понравилось местным: торки обычный зимний недостаток кормов пытались восполнить грабежом. На них обрушился князь Всеволод (сын Ярослава Мудрого, отец Мономаха). Торков отогнали. В 1060 г., все три князя-ярославича и полоцкий Всеслав «совокупивше воя бещислены и поидоша на коних и в лодьях бещисленное множьство на торкы».

Об этом походе, после которого между Ярославичами и Всеславом Чародеем началась лютая вражда, приведшая, в т.ч. к основанию на новом месте Минска - я уже...

Услышав о надвигающихся русских полках, торки не решились принять битву и отступили вглубь степи.

Летописец: «...помроша бегающе... онии от зимы, друзии же гладом, инии же мором...».

Снова: народа, вроде бы, нет: «...помроша бегающе...», но ещё века летописи упоминают торков как активных деятелей в Степи.

Одновременно, летом 1055 г. в южнорусские степи вкатывается следующая волна - половцы.

Первая встреча вполне доброжелательная: «Приходи Блуш с половци и створи Всеволод мир с ними и возвратишася восвояси».

Я и многие мои современники имеем «евроцентрический» взгляд на мир. Это несколько… однобоко. Всю тысячелетнюю историю Руси/России, и раньше, ещё до возникновения Древнерусского государства, множество важнейших событий, от которых зависело даже и само существование, происходили на востоке. Некоторые подробности тогдашних дел слышны и 21 в.

В VII в. кимаки кочевали на землях севернее Алтая - в Прииртышье, входили в состав Западнотюркского и, частично, Уйгурского каганатов. С гибелью последних выкристаллизовалось ядро кимакского племенного союза.

Легенда:

«Начальник татар умер и оставил двоих сыновей; старший сын овладел царством, младший стал завидовать брату; имя младшего было Шад. Он сделал покушение на жизнь старшего брата, но неудачно; боясь за себя, он, взяв с собой рабыню-любовницу, убежал от брата и прибыл в такое место, где была большая река, много деревьев и обилие дичи; там он поставил шатер и расположился. Каждый день этот человек и рабыня выходили на охоту, питались мясом и делали одежду из меха соболей, белок и горностаев. После этого к ним пришло семь человек из родственников татар: первый Ими, второй Имак, третий Татар, четвертый Байандур, пятый Кыпчак, шестой Ланиказ, седьмой Аджлад. Эти люди пасли табуны своих господ; в тех местах, где (прежде) были табуны, не осталось пастбищ; ища травы, они пришли в ту сторону, где находился Шад.

Увидев их, рабыня сказала: „Иртыш", т.е. остановитесь; отсюда река получила название Иртыш. Узнав ту рабыню, все остановились и разбили шатры. Шад, вернувшись, принес с собой большую добычу с охоты и угостил их; они остались там до зимы. Когда выпал снег, они не могли вернуться назад; травы там много, и всю зиму они провели там. Когда земля разукрасилась и снег растаял, они послали одного человека в татарский лагерь, чтобы он принес известие о том племени. Тот, когда пришел туда, увидел, что вся местность опустошена и лишена населения: пришел враг, ограбил и перебил весь народ. Остатки племени спустились к тому человеку с гор, он рассказал своим друзьям о положении Шада; все они направились к Иртышу. Прибыв туда, все приветствовали Шада как своего начальника и стали оказывать ему почет. Другие люди, услышав эту весть, тоже стали приходить (сюда); собралось 700 человек. Долгое время они оставались на службе у Шада; потом, когда они размножились, они расселились по горам и образовали семь племен по имени названных семи человек».

Племя имак (йемак, кимак) встало во главе союза, позднее - Кимакского каганата. В иной транскрипции название звучит как «каи», что на монгольском означает «змея». Отсюда поговорка: «У степной змеи семь голов», приведенная Махмудом Кашгарским в «Родословная тюрок».

Змей Горыныч.

Я описывал уже стадии эволюции этого архетипа. Возникающего ещё в охотничьих племенах, превращающегося в змея водяного, земляного, и, на стадии ранней государственности, в небесного. В русских сказках 19 в., в сербском и русском фольке, трансформирующегося в символ женской сексуальной неудовлетворённости.

Все нормальные змеи - одноглавые. Один наш Змей Горыныч - трёхглавый. С характерным свойством: декапитация усиливает головастость, головы отрастают заново в большем количестве. Откуда?

А вон откуда - от кимаков 7 в.

Забавно. Существуют на Руси просто летающие змеи-бабники (в «Житии» муромских святых и сибирских сказках). В 16 в. убили в Висле ядовитого(!) крокодила. Толпами лезут крокодилы из Великой во Пскове. В 18 в. в Ильмене живёт злой змей-змеяка. Местные мужики, оправляясь в дальнюю поездку, приносят ему жертву: мажут лошадке голову мёдом и топят в озере.

Водяные и летучие змеи существуют одновременно, хотя должны бы сменять друг друга, по всей территории Руси. И только на Юге, на рубеже между Русью и Степью в былинах о Добрыне - летающий многоголовый.

Можно сказать, что русский Змей Горыныч есть конкатенация символов кимаков и огузов. От первых - множество змеиных голов, отрастающих заново, от вторых - крылья хищных птиц, составлявших тотемы огузских племён.

У разных народов погубителем Змея является змеевич. В русских былинах - Добрыня. Пусть и не осознаваемо мною, не планируемо, не проговариваемо, но естественно, интуитивно вырисовывается Боняк в этой роли: кому, как не хану из царского рода Элдари, потомку правителей огузов и кимаков, рубить головы взлетающей степной гадине?

Кимаки расселилось по берегам Иртыша.

Ибн Хаукаль в X в. отметил, что кипчако-кимакские племена кочевали вместе с огузами в степях севернее Аральского моря.

Ал-Масуди: они кочевали по Эмбе и Уралу, «между их устьями 10 дней пути; на них расположены зимовки и летние кочевья кимаков и огузов».

Ал-Марвази: «когда между ними (кимаками и огузами) мир, кимаки откочевывают зимой к огузам».

Бируни: огузы нередко кочуют в стране кимаков.

Традиция совместного кочевания видна и в русских летописей: первые упоминания торков (огузов) и кыпчаков (кимаков) датированы одним годом.

Орды кимаков нередки на берегах Каспийского моря: в «Шах-наме» море называют Кимакским.

В X в. Кимакский каганат был крепким гос.образованием: в него входили племена, перечисленные в рассказанной Гардизи легенде. Уровень их развития в степи от Иртыша до Каспия, от тайги до казахстанских полупустынь, был различным.

Кыпчаки (по Худуд ал-Алам) занимали территорию западнее, примерно в юго-восточной части Южного Урала. О гористости кипчакской земли писали и китайские летописцы.

Персидский Аноним подчеркивал, что занимающие крайние западные области каганата кыпчаки более примитивны, чем кимаки на Иртыше - там центр кимакского союза и летняя ставка кагана город Имакия.

Ал-Идриси описывает кимакские «города», подчеркивая, что они хорошо укреплены, а в городе кагана, где сосредоточена аристократия, находились базары и храмы.

В центральных областях Кимакского каганата шел обычный для кочевых народов процесс оседания на землю, перехода части населения к земледелию и ремесленному производству.

В городах наряду с юртами широко использовали полуземлянки с глинобитными стенами. Очаг, как в юртах, помещался в центре: древний обычай, связанный с почитанием очага и требованиями техники безопасности при войлочных «стенах», долго держался даже у полностью осевших кочевников.

Пройдут века, по этим землям прокатятся монголы, уничтожая всё на своём пути, край станет «Улусом Джучиевым», но и в 14 в. путешественник будет отмечать многолюдные города по Иртышу.

Характерная черта культуры кипчаков: изваяния, воздвигаемые у курганов-святилищ, окружённые квадратными оградками из битого камня и щебня. Статуи - простые неровные стелы нередко без всякой деталировки фигур. Лица прочерчены глубокими врезными линиями, часто «сердечками». Женские статуи отличались от мужских изображениями круглых «грудей». Небольшие святилища-оградки, посвященные предкам, со статуей внутри - отличительная особенность кыпчаков с кон.IX в.

Ибн Фадлан писал, что среди гузов были такие, которые имели стада в 10 тыс. голов овец (не считая другого скота). Среди кимаков встречались такие же богачи. Их аилы (кош, большая семья) владели громадными степными пространствами с собственными кочевками (маршрутами и стойбищами). В каганате существовало наследственное землевладение.

Худуд-ал-Адам: «...хакан кимаков имеет 11 управителей, их уделы передаются по наследству детям этих управителей».

В каганате кыпчаков возглавлял «малик», что соответствует тюркскому «хан».

«Управители»-ханы находились в вассальной зависимости от кагана, у них были свои вассалы, получавшие от них земельные наделы, из числа родовой аристократии. Гардизи говорит об имущественной неоднородности кимаков, ал-Идриси: «только знатные носят одежду из красного и желтого шелка». Он также сообщает о наличии у кимаков пеших воинов, не имевших собственной лошади.

Нормальное ранне-феодальное общество с наследственным землевладением, сословиями, неравенством.

Ибн Фадлан о похоронном обряде:

«Потом возьмут лошадей и в зависимости от их численности убьют из них сто голов, или двести голов, или одну голову и съедят их мясо, кроме головы, ног, кожи и хвоста… растягивают все это на деревянных сооружениях и говорят: „Это его лошади, на которых он поедет в рай". Если же он когда-либо убил человека и был храбр, то они вырубят изображения из дерева по числу тех, кого он убил, поместят их на его могиле и скажут: „Вот его отроки, которые будут служить ему в раю"».

Не об этих ли изображениях из дерева или камня фраза в «Слове о полку Игореве»: «и тебе, Тьмутараканский болван»?

Кочевников всегда сопровождали на тот свет убитые кони и убитые им враги в виде простых камней или грубых человеческих изображений из камня или дерева (балбалы). У гузов изображений самих умерших ни над могилами, ни в специальных святилищах не ставили. У кимаков - по-разному.

Ибн Фадлан: «Иногда они пренебрегут убиением лошадей день или два. Тогда побуждает их какой-нибудь старик из числа старейшин и говорит: ,,Я видел такого-то, то есть умершего, во сне и он сказал мне: „Вот видишь, меня уже перегнали мои товарищи и на моих ногах образовались язвы от следования за ними. Я не догнал их и остался один". При этих обстоятельствах они берут его лошадей и убивают их и растягивают их на его могиле. И тогда пройдет день или два, придет к ним этот старик и скажет слова умершего: „Сообщи моим семейным и моим товарищам, что подлинно я уже догнал тех, которые ушли раньше меня, и что я нашел успокоение от усталости"».

Мои рассуждения о мгновенной смерти с «испарением», об отсутствии трупа и, соответственно, нормальной могилы с конским чучелом и кувшином кумыса, не годились бы для какого-нибудь другого степняка.

Боняк стар. Похороны сверстников ему надоели. Рутинность ритуалов, их повторяемость - раздражали. Тонны жаренного лошадиного мяса или ряды балбалов у очередной могилы - не радовали, а вызывали скуку. Мысль о том, что он и в этом обманет, удивит всех соплеменников - вызвали ехидную насмешку. Чтобы «на ногах образовались язвы» в посмертии - нужны «посмертные» ноги. А их не будет! Не будет догоняния «тех, которые ушли раньше», не будет «успокоения от усталости». Потому что и самой усталости, при мгновенном вознесении души, освобождённой от тела, нет.

- То-то старые пердуны, сверстники мои, помучаются, последние мозги напрягая.

Кыпчаки в нач. XI в. двинулись к западу. В 30-х годах перс Байхани фиксирует их местонахождение у границ Хорезма, таджик Насири Хусрау в сер. XI в. называет приаральские степи уже не гузскими, как это делали его предшественники, а кипчакскими.

Ал-Марвази (кон. XI - нач. XII в.): каи (змеи) и куны потеснили племя шары (желтых), а те, в свою очередь, заняли земли туркмен, гузов и печенегов.

Матвей Эдесский (сер. XI в.): народ змей потеснил «рыжеволосых» (т. е. желтых) и те двинулись на гузов, которые вместе с печенегами напали на Византию.

Кое-что я уже цитировал, рассказывая историю огузов и их ветви сельджуков.

Некоторые считают, что половцы были белокурыми и голубоглазыми, связывают их происхождение с «динлинами», обитавшими в степях Южной Сибири в нач. I тыс. н. э. и бывшими, по сведениям китайских хронистов, блондинами. Увы, основная масса тюркоязычных с примесью монголоидности (по данным антропологов) кимако-кипчаков была черноволосой и кареглазой.

Возможно, что цветовая характеристика была символическим определением части кипчаков, как в те же столетия выделены из болгарских орд «черные» болгары, а в XIII в. цвет получили некоторые монгольские государства: Золотая, Кок (голубая), Ак (белая) Орда.

Понятно, что караханы («кара-» - чёрный), громившие в том столетии Хорезм, вовсе не негры.

А ещё есть связь цвета и сторон света, используемая в тюркских языках и проявлявшаяся в названиях «белые хорваты»/«красные хорваты». О чём я уже...

Огромный кочевой массив в первое десятилетие XI в. поднялся с насиженных мест в тотальный поход - нашествие. Цель - захват новых пастбищ.

В истории почти любого кочевнического этноса есть период «обретения родины» (по аналогии с периодом в истории мадьяр). Начинается вторжением на чужую территорию и насильственным отторжением пастбищ.

В хозяйстве - круглогодичное (т.н. «таборное») кочевание, в обществе - военная демократия. Возглавляют нашествие несколько наиболее талантливых военачальников.

Входившие в Кимакский каганат «желтые кипчаки» деградировали: в ходе «обретения родины» перешли на более низкую стадию экономического и общественного развития.

Захват южнорусских степей начался с донецких, нижнедонских и приазовских степей.

Эти же земли освоили в начале своего движения печенеги, их же в VIII в. заняли кочевые орды болгар, вытесненные из Восточного Приазовья хазарами. К XI в. остатки древнеболгарского полуоседлого населения, несмотря на тяжело пережитое ими печенежское нашествие, оставались на берегах рек донского бассейна и Приазовья.

В верховьях Северского Донца, в малодоступных для кочевой конницы местах обитали прежние хозяева лесостепной окраины Хазарского каганата - аланы.

Некогда разгромленные вместе с сарматами гуннами, включившиеся в общий поток «Великого Переселения Народов», дошедшие, вместе с вандалами, через Иберию до Карфагена, давшие на западе такого рыцаря, как Ланселот (я об этом - уже…), аланы, однако, продолжали обитать и на Северском Донце.

Археология поселений алан и болгар показывает их гибель в нач.X в. под ударами печенегов. Однако тотального уничтожения даже в самых страшных нашествиях не бывает. Множество людей, преимущественно женщин, детей, мастеров, берется в рабство, нередко их оставляют на старых пепелищах, и они постепенно восстанавливают разрушенные поселки.

Антропология кочевнических черепов X-XIII вв. показывает, что население того времени внешне почти не отличалось от жителей степей VIII - нач.X в. В южнорусских степях, особенно в бассейне Северского Донца, попадаются погребения XII-XIII вв., сохраняющие черты прежних насельников: не типичная ни для печенегов, ни для половцев меридиональная ориентировка покойников (головами на север или юг), нередкая у древних болгар и алан; наличие в могилах подсыпки из мела или угольков и пр.

На берегах Донца и нижнего Дона в половецкое время широко пользовались вещами, типичными для хазарской эпохи: зеркалами, копоушками, глиняной посудой и т.п.

Да, коллеги. И в той далёкой древности люди делали специальные палочки для ковыряния в ушах. Иногда довольно вычурные. Хохмочка Задорнова о «ковырялке для левого уха» имеет тысячелетнюю историю.

Печенеги хоронили под небольшими земляными насыпями или сооружали «впускные» могилы в насыпи предыдущих эпох, обычно только мужчин, головами на запад, вытянуто на спине. Слева от покойника укладывали чучело коня с отчлененными по первый или второй сустав ногами. Захоранивали и чучела коней без человека - поминальные кенотафы.

Гузы устраивали перекрытие над могилой для помещения на него чучела коня или укладывали чучело на приступке слева от покойника.

Кипчакский обряд первоначально сильно отличался. Курганы насыпались из камня или обкладывались им, умершие укладывались головами на восток, рядом с ними (чаще слева) также головами на восток помещали целые туши коня или же чучела, но с ногами, отчлененными по колена. С почестями хоронили как мужчин, так и женщин, тем и другим ставили поминальные храмы со статуями.

Этот обряд начал растворяться в море чуждых обычаев еще в приаральских и заволжских степях: каменные насыпи стали заменяться простыми земляными, вместо целого коня - чучело, иногда на приступках, как гузы; менялась и ориентировка - сначала коней - головами на запад, затем и самих покойников.

Погребальный ритуал, как и антропология, показывает смешение племен. Процесс усилился после прихода кипчаков в южнорусские степи. Только один признак оставался неизменным - возведение святилищ, посвященных культу мужских и женских предков. Принесенный из глубин Кимакского каганата, этот обычай получил дальнейшее развитие и буквально расцвел в южнорусских степях.

Пришедшие в днепро-донские степи кипчакские и кимакские орды очень быстро, буквально через одно-два поколения, стали иным народом.

Так появился в южнорусских степях новый, вначале весьма рыхлый массив. Этнос, давший имя новому образованию, вовсе не обязательно бывает в нем самым многочисленным: благодаря удачно сложившейся обстановке и энергичному военачальнику он выдвинулся на ведущее место в формирующемся объединении. В нач. XI в. это шары - «желтые» кипчаки. Они стали ядром, вокруг которого объединились разбросанные по степи орды печенегов, гузов, остатки болгарского и аланского населения.

Новое объединение получило в Европе имя «половцы». Вслед за русскими так их называли некоторые европейские народы: поляки, чехи, немцы («плавцы», «флавен»), венгры («палоч»). Последние именовали их также кунами-куманами, как византийцы и болгары.

В южнорусских степях XI-XII вв. протекало сложение не одного, а двух близкородственных этносов: кунов-куманов, возглавлявшихся одной или несколькими кипчакскими ордами, и половцев, объединявшихся вокруг орд шары-кипчаков. Куманы занимали земли западнее Днепра, они чаще, чем половцы, сталкивались с Византией, в хрониках фигурировали обычно куманы.

Половецкие кочевья располагались восточнее. Территория определяется по распространению каменных изваяний, характерных только для шары-кипчаков. Самые ранние, сходные со статуями кипчаков X-XI вв., локализуются в бассейне среднего и нижнего течения Северского Донца и в Северном Приазовье: стеловидные плоские изваяния с лицами и некоторыми деталями фигур (грудью, руками, сосудом в руках и пр.), прочерченными по плоской поверхности или сделанными низким рельефом. Статуи, как и в восточных кипчакских ордах, в равной степени мужские и женские.

Странно мне: имея дело с материальными объектами, мы понимает их особенности. Молоток и микроскоп - разные. Поэтому и применять их следует по-разному. Есть особенности и у людей, групп, этносов. Глупо не воспользоваться этим.

Вот факт, специфический для шары-кыпчаков: равенство в изваяниях. Отражает высокий статус женщин в племенной идеологии. Какие-то сохранившиеся умственные пережитки матриархата. Так-то, в материальном производстве, женщины во всех степных народах делают одно и тоже.

Было (по легенде) семь человек - «отцы-основатели». Они одинаковы, они жили одновременно, в одинаковых условиях, занимались одним делом - пасли скота. Но потомки одного из них (Кыпчака) сделали уникальное изваяние стоящей женщины с саблей. И другое - женщина с младенцем на руках. Не распространённую в христианстве «Мадонна со Спасителем», а с младенцем-девочкой.

И звучит уже в 20 в. детская считалка: «Энике-беники, ели варенники...», восходящая к древней кыпчакской молитве Великой Матери. Я об этом - уже...

Я не знаю, почему так. Не надо вспоминать Великих матерей типа Иштар или Кибелы, или матриархов у могикан - заимствование не просматривается. Общие закономерности. Которые здесь «не общие» - только шары-кыпчакские.

Складывая пазл из доступных моему разумению обстоятельств, я должен добавить в картинку и «высокий социальный статус женщины» у кыпчаков. Это существенная часть их идеологии, «вуали древности седой». Поразмыслив над этой особенностью народа, над «как бы нам бы тут бы уелбантурить бы… к пользе дела», прихожу к политическому решению. Учитывающему мелочь мелкую, вот эту фичу шары-кыпчаков.

Решению, которое позволит прекратить полуторатысячелетнюю войну между земледельцами и скотоводами, между Русью и Степью.

Начинаю искать конкретных персон, которые его реализуют.

Ещё не знаю как. Просто посматривать. Найти можно только то, что ты готов найти.

После решения будет «много крови и секса». Но сама возможность реализации, зависит, среди многого прочего, и от наличия вот такой этнической фичи. И от моего осознания её.

Сооружение святилищ - свидетельство перехода кочевников от стадии «нашествия» ко второй стадии: кочевание с постоянными местами зимовищ и летовок - конец «обретения родины».

Конкретные факты из жизни донецко-приазовских шары-кипчаков в первые десятилетия их пребывания на новых кочевьях, которые они заняли в 20-х годах XI в., неизвестны.

Первое столкновение русских и половцев - 2 февраля 1061 г. Половцы во главе с ханом Искалом разбили рать Всеволода Ярославича и разорили Переяславское княжество:

«придоша половци первое на Руськую землю воевати... Се бысть первое зло на Руськую землю от поганых безбожных враг; бысть же князь их Сокал...».

Следующий разгром - 1068 г. На р. Альте у Переяславля с половцами встретились соединенные силы «триумвирата ярославичей» - полки Изяслава, Святослава и Всеволода. Поражение столь сильное, что киевляне требуют оружия, получают отказ, избирают князем Всеслава Чародея, который как раз сидит в киевском Порубе. Изяслав бежит в Польшу, приходит с поляками, Чародей бросает киевлян, их сотнями казнят или ослепляют… я про это - уже.

Нынче, спустя столетие, на это же поле, на берега той же речки Альты, выстланными тогда телами русских ополченцев, выхожу я. Снова напротив - огромное половецкое войско. Знание о разгроме столетней давности заставляет нервничать, присматриваться к местности, продумывать варианты. Не повторить.

Одновременно с половцами развивается и куманская ветвь. Те же процессы, осложненные большим числом кочующих по степному Днепро-Днестровскому междуречью печенегов и гузов, постепенно вливавшихся в новое объединение.

Отсутствие каменных изваяний не позволяет археологически зафиксировать переход куман ко второй стадии кочевнической экономики.

В 1071 г.: «...воеваша половци у Ростовца и у Неятина». Оба городка располагались в западной части Поросья - области на левом берегу Роси - правого притока Днепра. По правому берегу Роси находился громадный лесной массив, делающий реку почти по всему ее течению недоступной со стороны степи. Попасть к реке можно только по дороге, идущей вдоль Днепра к устью Роси, или огибая лес с запада - почти у Буга (Южного).

Набег совершен куманской ордой, захватившей земли в Побужье.

1092 г., «рать велика бяше от половец отовсюду», взяты поросские западные городки - Прилук и Посечен. В тот же год эти половцы (куманы?), участвовали в походе князя Василька Ростиславича «на ляхи».

Про этого князя, позже ослеплённого по приказу близких родственников - я уже...

Василько - не первый русский князь, кто использовал степняков. Олег Святославич в 1078 г.: «приведе... поганые на Рускую землю». В дальнейшем этот князь, названный в «Слове о полку Игореве» Гориславичем, неоднократно приводил половцев.

В 1060-х годах закончился период «обретения родины» у шары-кипчаков, занявших земли по Донцу, нижнему Дону и Приазовью, к началу 70-х годов - у куманов.

Восстановившись и размножившись на захваченных пастбищах, сохраняя ещё инерцию нашествия, половцы наносят ряд мощных ударов по Руси и Византии.

К кон.XI в. консолидация орд, кочевавших на Донце и в Приазовье, закончился. Каждая орда владела большим участком земли, протянувшимся в меридиональном направлении - от Донца к Азовскому морю: зимовища находились на берегу моря. Половцы не запасали сена, становились в удобных местах, где скот мог легко из-под снега добывать сухую траву. У моря и по долинам многочисленных рек и речушек естественных «хранилищ сена» (хорошо высушенной на солнце и ветре высокой травы - сухостоя) было много. Весной, после рыбной путины, после отела и окота коров и овец, начиналось медленное движение вверх по рекам к донецким низинам, полным высококачественной травы, где на летние месяцы половцы останавливались на стойбищах-летниках, а затем по тому же маршруту, выпасая скот на уже вновь подросшей к осени траве, спускались к зимовищам.

Каждая орда и входившие в нее более мелкие подразделения наделялись ханом участками земли, включавшими в себя зимник, летник и маршрут кочевки между ними.

Подразделения (курени) - соединения нескольких, преимущественно патриархальных родственных семей (кош, аил), близких большесемейным общинам земледельческих народов. Русские называют курени родами. В орду входило много куреней, причем они могли принадлежать нескольким этносам: от болгар до кипчаков и кимаков. Их всех русские называли половцами.