Наша Няша

Глава 10

Помещица и печёночница

Утром подскочила чуть свет — бабуля ещё спала. Сполоснувшись, перекусив и оставив записку, Маняша нырнула в капсулу. Ей чесалось и нетерпелось. Мерещилось, что без неё там всё испортят: и остров, и народ, и необозримые планы на будущее.

Остров был на месте. Её бойцов нигде не видать — видимо, охотятся, чтобы отогнать от поселения хищников. Народ спозаранку вкалывал — даже дети уже погнали скотину на водопой. Маняша поспешила к воде, где заметила Батю.

Плотик был квадратов девять-десять. Из связанных брёвен, поверх которых сделали настил из досок — между прочим, недешёвых. Со сбитым из жердин стулом, воодружённым посередине. Взойдя на свой первый пароход, Маняша попыталась сдвинуть стул и не смогла: его прибили к доскам, чтобы драгоценную барыньку не смыло за борт.

Батя перелетел с берега на плот и попрыгал:

— Сойдёт, — после чего проорал: — Тащите!

Началась погрузка знакомых ящиков.

— Мы что, возвращаем их продавцу? — съязвила Маняша. — За них что, не уплачено?

— Добыча, — раздражённо каркнул командир и отмахнулся.

Дескать, не путайся под ногами и не занудствуй.

Первые два ящика на борт втаскивали целым табором: они тяжелей самого плота. Их даже укрепили набитыми по бокам жердями, дабы не рассыпались. Владетельная бездельница обнаружила в них детали утилизированных машин.

— Будет, на что людей привезти, — дошло до неё, что кредит, о котором уже подумывала, брать не придётся.

— Людей? — в тоне Бати было мало почтения, зато повеяло сарказмом.

— Сможем пополнить припасы? — проигнорировав издёвку, с надеждой спросила Маняша.

— Сможем, — нормально ответил он, решив, что хватит с неё унижений. — Наймём шлюп.

— Вот список, — сунулся к хозяйке Бабай в мокрых подвёрнутых штанах. — Сверху то, что нужно позарез. А в конце, что может подождать. Но лучше взять.

Маняша проштудировала его писанину сверху донизу и обратно. Каждый пункт казался то лишним, то наоборот половинчатым, недозаказанным. Она дотошно выспрашивала о назначении всего незнакомого. И о его употреблении в её народном хозяйстве. Угомонилась только тогда, когда заметила, как переглядываются Бабай с Батей.

У первого на лице вся скорбь постапокалиптического мира, свалившаяся персонально на него. У второго неколебимая уверенность, что хозяйка имеет право клевать печень любому на этом острове. Естественно, кроме него.

Плаванье было захватывающим. Плот болтало, как лаврушку в тарелке супа, которую возили по столу. Маняша сидела на своём троне, крепко вцепившись в жердины. И уговаривая себя, что это не безумие, а осознанная необходимость. Что викинги и не то претерпевали в своей жажде приобретательства. С которой у неё тоже всё в порядке.

Но, против опасений боярыни, пятёрка мускулистых мутантов бестрепетно волокла плот через пролив. И таки доволокла. Хотя периодически морским конькам приходилось восстанавливать силы, сидя на краю просевшего плота. В реале бы такой номер не прошёл.

Когда достигли Бесомора, Маняша приготовилась к тому, что в них станут тыкать пальцами с каждого судна. Одни, как в придурков, другие, как в нищебродов, влачащих свои проблемы на пупке. И ничего.

Оказалось, что подобным средством передвижения в этом мире никого не удивить — тем более, не распотешить. Аборигены, приобретя с мутациями и новые навыки, вовсю использовали сомнительные подарки апокалипсиса. О чём она даже не задумывалась, напропалую жалея бедолаг.

Зато удивляться пришлось самой. Когда чуть ли не первым, кого встретила на причале, был Турок. Собственной персоной — будто и не расставались. Корд стоял в компании двух роскошных девиц — высокоуровневых бойцов кибров — которым что-то хмуро выговаривал.

Девицы его слушали — и наверняка слушались — но их умопомрачительные глазки посверкивали то ли насмешкой, то ли ещё каким-то не слишком уважительным чувством. Зачем с такими формами они подались воевать, Маняша откровенно не понимала. Им бы щеголять не в комбинезонах, а в кожаных лифчиках, стрингах и ботфортах.

На помещицу с острова корд покосился, как на пустое место — хотя его спутниц та заинтересовала. Кибры даже вознамерились подойти, но Турок на них нагавкал, и девицы унеслись. Маняша тоже не горела желанием общаться с грубияном, которому шлея под мантию попала. Демонстративно отвернулась и занялась своими делами. Пристроилась под боком Бати и наблюдала за разгрузкой.

А ещё пыталась свыкнуться с нежданно нахлынувшим чувством мелкой кусачей ревности. Врать себе не хотелось: он ей понравился. Сразу и взасос. Как в своё время понравился этот мерзавец Лобачевский. Что навело на весьма неприятную мысль о том, что она, похоже извращенка.

Потому что нормальной женщине такое хамло нравиться не может. При всех его завидных достоинствах лидера. И пресловутой притягательности могучего ума, о которой предупреждала бабуля.

— Плюнуть и забыть, — потребовала Маняша у себя самой обойти стороной знакомый капкан.

И даже пообещала… Но что-то внутри подленько нашёптывало о несбыточности таких обещаний.

— На кого? — как бы между делом, осведомился Батя.

— На проблемы, — бодро соврала она.

— Ну-ну, — буркнул он и спросил: — Не хочешь пойти разузнать, где будешь сбывать добычу?

— Уже, — отмахнулась Маняша. — Даже списалась с хозяином лавки, где самые лучшие цены. Жаль, что на аукцион не выйдет отправить. Времени в обрез. А там придётся ждать несколько дней.

— Их нет, — согласился Батя. — Не хочешь нанять перевозчика?

— Хозяин лавки пришлёт. Уже прислал, — обрадовалась Маняша, что игрок, с которым она ещё на плоту установила контакт через личку, оказался человеком слова.

Они погрузили всё своё добро на пару присланных возов — даже разобранный плот. И отправились за первой выручкой помещицы, растранжирившей почти весь стартовый капитал.

ЖОРА_ЖУР сто пятьдесят первого уровня оказался высоким мускулистым красавцем. В кожаных штанах, высоких сапогах и красной жилетке на голое рекламное тело.

— Привет, — встретил он начинающую владетельницу широкой улыбкой.

На пороге того, что она бы не осмелилась назвать лавкой. Это был самый настоящий пакгауз высотой с трёхэтажный дом. С огромными воротами, в которые возы въехали, как по маслу.

— Добрый день, — вежливо поздоровалась Маняша и так же вежливо попросила: — Если ты такой богатый, не обманывай, пожалуйста, бедную островитянку.

— Не втюхивать тебе бусы за нефть? — хмыкнул он, оценив шутку. — Ты не поверишь, но не буду.

— Конечно, не поверю, — покладисто согласилась она. — Я дура, но не глупа.

— В курсе. Скиталец предупреждал не вестись на твою сиротскую внешность.

— Ты знаешь моего милого Ку́да? — не удивилась Маняша, что Мишка за ней всё-таки пытался присматривать.

— Милого? — восхитился Жора. — А вот в этом он покаяться забыл. Вы что, знакомы в реале?

— У нас две девочки, — вздохнув, потупилась Маняша.

И ведь не обманула: у них в данный момент и вправду почти общие дети.

— Охренеть, — оценил неожиданное признание игрок. — Эта шкура не сообщила о таком тонком обстоятельстве.

— Взъелся на тебя за что-то. Не стал предупреждать, что со мной лучше не связываться, — изобразила Маняша наивное хлопанье глазами под сокрушённо вздёрнутыми бровками.

— Голосок, что надо, — похвалил её опытный игрок и ласково предупредил: — Скидок не будет. Хоть голой пляши. Но то, что обещал, в силе. Не обижу.

— Не обидишь, — так же ласково пообещала Маняша. — Потому что я не только продаю. Но и намерена спустить всю выручку. Мне целый табор кормить. Вот, — протянула она список Бабая. — Обсчитай, пожалуйста, что есть в наличии. Сделай хорошую скидку и не пытайся подсунуть то, чего нет, но будет. Я сразу обратно. Обманешь, повешусь прямо на воротах лавки.

— Которой из трёх? — пробубнил Жора, пробегая взглядом список и, как бы между прочим, бросил: — Скидка два процента.

— На всех по очереди, — усмехнулась Маняша. — Пятнадцать. Кстати, у тебя свободного шлюпа не завалялось? На один круиз со скидкой.

— Завалялось, — снова расплылся в улыбке игрок. — Даже денег не попрошу. Пять процентов.

— Повешусь, — напомнила Маняша. — Двенадцать и ни копейкой меньше.

— Лес, — выдвинул Жора альтернативу. — Загрузишь мне шлюп, чтоб порожняком не гонять. У тебя его навалом. Семь процентов, и считай, что обокрала многодетного отца.

— Лес нужен мне самой. Нам строиться. И считай, что вырвал лапки котёнку. Десять.

— Деревья тут растут, как грибы. Куд тебе не сказал?

— У меня одна голова, и она женская.

Жора оценил признание дамочки, умевшей точить мужскую печёнку, коротким смешком. И решил закругляться:

— Десять. Сделка?

— Сделка, — решила Маняша, что этот пройдоха не захочет с ней ссориться во имя будущих плодотворных отношений. — Так, я пошла?

— Куда?

— Туда.

— Кто держит?

— Когда я смогу залезть на мой загруженный шлюп?

— Залезают нам мужикам на шею. Всякие продуманные куклы. А на борт ты взойдёшь через три часа. Раньше никак. Даже не подмазывайся.

Вы совершили две выгодных сделки. Ваш текущий уровень: 17.

У вас сорок нераспределённых единиц опыта. Распределить?

— До встречи, — мурлыкнула Маняша и почтительно спросила у Бати: — Идём?

ЖОРА_ЖУР метнул на НПС заинтересованный взгляд — хотя до этого в упор не замечал. Ей в личку прилетело сообщение:

Захочешь продать отряд, я первый.

Маняша посмотрела на него так, чтобы её слова приняли всерьёз:

— Я друзей не продаю.

— Это правильно, — так же серьёзно ответил он. — Только ты ещё новичок. И немного заблуждаешься. Мы тут не гости. Это всё для нас и наше. И они тоже.

— Ты прав, — на этот раз даже не покоробило её. — Но… Жор, я не заблуждаюсь. Я просто знаю себя.

— Понимаю, — кивнул он. — Я тоже через себя не прыгун. Ладно, чеши отсюда. Отвлекаешь.

Они с Батей вышли из лавки. Слева у стены прямо на брусчатке сидели все пятеро уха́чу.

— Ребята, вы голодные? — всполошилась Маняша.

— Поели, — сказал самый старший, погладив живот.

— Где? — удивилась безответственная хозяйка.

— Он дал, — кивнул мут на командира.

— Пошли, — буркнул тот. — Время. За простой шлюпа будешь платить.

К лагерю беженцев шли через те же ворота. Ухачу давно испарились.

— Пошли своих искать? — догадалась Маняша. — Как бы целую толпу не притащили. Батя, я отказывать не умею. Особенно, когда на меня смотрят голодными глазами.

— Не притащат, — твёрдо ответил он. — Кормить-то сами будут. Пошли людей смотреть.

— Нужно было у Бабая спросить, кто нам нужен, — с запозданием дошло до землевладелицы-практикантки.

— Я спросил.

Ну, естественно. Он же не венец эволюции — он всего лишь компьютер: ничего не забывает, не теряет и не портит.

— Раз тебе известно, кто нам нужен, будет правильно, если ты сам всё и сделаешь, — голосом глубокой озабоченности предложила Маняша.

Ну, не хотелось ей опять попасть в окружение людей, которых не в состоянии спасти. Она и не попала. Лагерь за воротами был пуст. То есть, совсем. Лишь у самой стены сбились в кучку с десяток мутантов: трое мужчин и семь женщин. Все пятеро уха́чу, надувшись, слонялись тут же.

— Где остальные? — кинулась к ним Маняша.

— Кого бесы забрали, — проворчал один из её мутов. — А бренов, что хотел Бабай, работорговцы увели.

— Сколько увели? — бесстрастно поинтересовался Батя.

— Десятка четыре, — глянул на него исподлобья мут. — Молодых. Мужиков да баб. Остальных бесы отбили. А тех не успели. Их телепортом уволокли.

— Моих людей? — прошипела Маняша, пытаясь выбраться из-под могильной плиты чувства вины.

Ох, и нахлобучило её — мамочка родная! Внутри всё кипело и бабахало.

— Известно, кто их украл? — еле повернулся её язык.

— Здешние хозяева поди знают, — пожал плечами её ухачу, с опаской поглядывая на раскипятившуюся хозяйку.

Маняша думала недолго. Собственно, что тут думать? Бабуля всё давно обдумала за неё: лучше геморрой, чем муки совести — он лечится.

Привет, нужна помощь.

На ожидание ответа положила десять минут: занят он там, не занят — плевать. Ответ пришёл через три мучительных минуты и сорок три бесконечных секунды:

Что?

У меня украли НПС. Поможешь с телепортом?

Жди.

— Батя, сейчас ты всех заберёшь и вернёшься в порт.

— Нет.

— Загрузишь шлюп и на остров.

— Нет.

— Там головой за всех отвечаешь.

— Нет.

— Это приказ!

— Принято, — бесстрастно посмотрел мимо неё командир и напомнил: — Очки.

Недрогнувшей рукой она бросила по десятке в эмпатию и проницательность. Для задуманного сейчас до зарезу нужно верно оценивать происходящее. И тех, кого она в это втянет. Двадцать единиц — в харизму. На неё вся надежда: не обаяет, кого надо, ничего у неё не выгорит.

Батя с ухачу увели мутантов через ворота — злодей даже не обернулся. Не бросил ободряющий взгляд на подопечную. Может, опытные игроки правы? Может, она слишком очеловечивает НПС?

Маняша прижалась спиной к городской стене. Сползла на землю, подобрала коленки, уложила на них подбородок и задалась вопросом:

— Может, я перебарщиваю? И лучше вернуться на остров?

— Лучше, — холодно поздравил её корд с фактом обретения здравого смысла. — Кто сказал, что я буду прибегать по свистку?

Она даже голову поднимать не стала:

— Но, ты пришёл.

— Это наш город.

— И вас обокрали.

— Своё мы забрали.

— А я нет.

— Иди и забери. Причём тут мы?

— Но, ты пришёл, — усмехнувшись, повторила Маняша. — Скажи честно, почему, и я тебя удивлю.

— Сильно? — нетерпеливо уточнил Турок, ноги которого высились перед глазами чёрными колоннами, опоясанными серебристыми полосами.

— Точно не знаю, — честно призналась Маняша. — Но, подозреваю, что сильно. Так, почему? Это личное или всё-таки остров?

— Личное, — не моргнув глазом, выдал он таким тоном, словно плевать хотел на её существование со всех минаретов этого мира. — Удивляй.

— У тебя уже в почту булькнуло?

— И?

— Я сбросила скрин. Посмотри.

Через пару секунд её оторвали от земли сдавившие плечи огромные железные ручищи. Здоровье принялось сочиться по капельке, но пока в пределах нормы регена.

— Ты говорила кому-то об этом?

Голос беса стал не ледяным — пустым, как вакуум. И так же пугал мириадами неведомых опасностей, не видных в телескопы. Правда, только в первые секунды. А потом в Маняше взыграл голос предков — если верить бабуле, весьма непростых и боевитых.

— Нет, — улыбнулась она, болтая ногами. — Это и есть то личное, из-за чего ты пришёл? Прикончить меня?

Он поставил её на землю и убрал руки.

— Ты очень хочешь эту штуку, — спокойно и капельку участливо констатировала начинающая шантажистка. — А я нет.

— Верю, — уже вполне по-человечески, но с прохладцей ответил корд. — Ты не знаешь ей цену.

— Я почитала справку, — возразила Маняша.

— И всё равно не знаешь.

— Она дорогая?

— Запредельно, — не стал врать Турок.

И ей вдруг стало хорошо. Более точного названия возникшему ощущению как-то сразу не нашлось. Да и не искалось. Просто хорошо, что этот мужчина не опутывал её ложью во имя обретения желаемого. Если это финты его класса системников, то он явно перерос собственный уровень.

— Помоги, а? — попросила она. — Одной мне их ни за что не вернуть.

— И ты продашь нам рол? — уточнил он судьбу найденного цилиндрика. — За разумную цену прямой покупки. Никаких вихляний в сторону аукциона.

— Я вам его отдам, — выдвинула она встречное предложение. — За спасение моих НПС и одну безоговорочную услугу.

— И всё? — ну, ни капельки не удивилась эта дубина. — Они даже не твои.

— Я их хотела, значит, мои! — невозмутимость Маняши начал подтачивать червячок раздражения.

А ей страшно хотелось сохранить лицо. Как там бабуля предостерегала? Он манит своим превосходством, как дудочка крысолова? И подавляет? Видимо, она действительно умная женщина — во всяком случае, станет ею — если этот человек и манит, и подавляет. И просто захотелось его снова увидеть. Пускай даже под маской игрового перса.

— За спасение твоих НПС и три безоговорочных услуги, — задумчиво предложил корд свой вариант. — И бесы ещё останутся должны.

— Охвостье я вам прощаю, — с достоинством шиканула столбовая дворянка. — Сделка?

— Тебя несёт? — не торопясь скреплять договор, уточнил Турок.

— Немного, — честно призналась Маняша. — Но, это дело принципа. И моего эгоизма. Если не сделаю это, сожру себя заживо.

— Гордячка, — кивнул бес. — Тяжеловато тебе приходится с такой гирей на шее.

— Ты женат? — вдруг ляпнула она.

И чуть не задохнулась от стыда. Надо же было так себя уронить в глазах мужчины! Почти навязываться…

— Нет, — абсолютно спокойно ответил корд. — Я прелюбодей и отчасти тиран.

Маняшу передёрнуло. Видимо на её лице отразилось нечто неизбитое. Потому что он впервые в её присутствии выглянул из-за маски равнодушия:

— Ты в порядке?

— Ты меня ударил, — еле ворочая языком, выдавила она.

— Вижу, — буркнул Турок. — И сожалею.

— О чём? — теперь уже безудержно понесло Маняшу.

Прорвало плотину, которую она с виртуозностью и упорством бобра строила, стаскивая в неё все свои страхи, брожения, протесты и ненависть к себе. Ненависть за злой и подлый самообман, что сама же и взлелеяла.

— О том, что я оскорбила свою любовь? — внезапно поразительно спокойно вытекло из неё ледяной струёй облегчения. — Ты-то здесь причём?

— Поговорим об этом? — непередаваемо спокойно предложил бес.

— Забудь, — смаковала она ледяной тон, стараясь не соскользнуть с него, как с зимней горки.

Потому что вернулись упущенные силы, дабы свернуть себя в прежний клубок брони.

— Если захочешь… — начал Турок.

— Не захочу, — нетерпеливо отрезала Маняша. — Мы отклонились. Итак. Мои люди и три услуги бесов за эту штуковину. Кстати, могу отдать прямо сейчас.

— Зачем? — нахмурился корд не без подозрений относительно её умственных перекосов.

— Могу не сохранить, — удивилась она глупому вопросу такого великого умника. — Семнадцатый уровень. Слабей меня здесь только моль.

— Ты хорошо подумала? Соблазн не слабый: могу и обмануть.

— И что? — вдруг развеселилась Маняша, хотя это больше походило на остаточную истерику после встряски. — Ах, обмануть меня не трудно: сама обманываться рада.

— Не люблю Пушкина, — поморщился Турок. — Сделка?

— Сделка.

Вы заключили сомнительную сделку, выгода от которой может составить -1540 %, исходя из текущего курса аукционных продаж предметов, аналогичных вашему.

В случае выполнения всех условий сделки награда: +20 уровней, +15 очков удачи. В случае невыполнения хотя бы одного условия сделки ваш уровень упадёт до 10, уровень удачи обнулится.

В случае немедленного отказа от сомнительной сделки штраф -3 уровня, — 9 очков навыка«коммуникации с расой биокиборги».

Сохранить

Отказаться

А взгляд всё же дрогнул. На несколько секунд завис в пугливой нерешительности. Но выбор был сделан.

— Слушай, а девять очков недоброжелательности кибров очень плохо?

— Сомнительная сделка? — догадался Турок. — Не очень, но проблемы создаст. Особенно на островке, зажатом двумя враждующими системами. Но этот риск выше, чем потеря уровней и обнуление удачи.

— Её у меня и так нет, — пожала плечами Маняша.

— Пошли, — корд мотнул головой в сторону ворот.

— Куда?

— Ты же собираешься лично повоевать? И отомстить обидчикам, которые даже не подозревают о твоём существовании. Или оставишь всё нам?

— Лично, — выбрала она.

— Уверена? Зачем тебе это?

— Первая услуга: поможете поднять мне уровни. Как можно быстрей.

— Зачем тебе это? — прицепился Турок, как клещ.

— С вами воевать, — весело объявила гордая обладательница недвижимости, которая у них, как кость в горле.

— Ты достала!

Маняша очень надеялась, что до самых печёнок. Потому что стать ему неинтересной страшней, чем рассориться и потерять навсегда. Терять она уже научилась: это больно.

— Кстати, лови эту штуку. А то мне домой надо сгонять. Сделка?

— Сделка, — не сразу и не слишком охотно забрал он бесценный рол.

— Вернусь сюда через… — Маняша запнулась, не желая давать пустых обещаний.

— Черкнёшь в личку, — подсказал бес.

И пропал во вспышке телепорта.

— Грубиян, — буркнула она. — Даже не попрощался.

И вышла из игры.

— Ты выглядишь счастливой и потрёпанной, — оценила бабуля внешний вид внучки, ввалившейся в кухню на негнущихся ногах. — Не знала бы, где ты провела полдня, решила бы, что грешила с мужчиной.

— Пыталась, — с видом безукоризненной скромницы призналась Маняша.

Опустилась на стул и вытянула ноги, простонав:

— Я, кажется, влюбилась.

— Опять?

Анна Иоановна поставила чашку с чаем на блюдце. Откинулась на спинку стула и осведомилась:

— Второй Лобачевский?

— Я на них обречена? — поделилась Маняша своими неуютными сомнениями.

— Ты просто нашла себе второго Лобачевского, — поставила диагноз бабуля. — И теперь начнёшь прятаться от первого. Хотя как раз он-то живёт в нашем мире. А тот не понять где. И не понять кто.

— Он должен быть замечательным, — не слишком уверенно объявила полоумная девица.

— Ты гоняешься за привидениями собственных чувств, — вздохнув, не пожалела её родная бабушка. — А это значит, что не Лобачевский тебя оттолкнул. Это именно ты всё испортила. И не можешь простить Максиму, что он всё вовремя не исправил.

— Он пытался, — вздохнув, призналась Маняша в страшном грехе. — Но я… Просто ужасно, что я такая испорченная гордячка. Отвернулась от него, когда он пытался мне что-то объяснить. Мне тогда казалось, что он меня убил. Только недавно я поняла, что самоубилась. А ты когда-нибудь была такой дурочкой?

— Никогда! — гордо задрала нос Анна Иоановна. — Я бывала такой дурищей, что тебе за мной никогда не угнаться. А теперь марш в ванну: ты пахнешь. Потом за стол. Расскажешь, что там у тебя за Ланцелот.

— Турок! — прокричала Маняша уже из коридора.

— Час от часу не легче, — проворчала бабуля.