Нарратив Аллокатора

> LOG ENTRY #026 — SILVER_CLOAK.narrative.log

— Фига себе, — сказала потрясённо Би. — И что, до войны всё правда было… вот так?

— Нет, насколько я знаю, бытовые клиентские устройства Аллокатора широко распространиться не успели, — ответила Амата. — Только начали обкатывать на фокус-группах.

— Да в жопу ваш Аллокатор! — вскричала девушка. — Я про жизнь! Все эти дома, одежда, машины, полные холодильники… А она, сучка зажравшаяся, ещё и жалом водит!

— Кто? — удивился я.

— Ну эта… миссис Браун, из кино. «Я, бла-бла-бла, не знаю, что приготовить, бла-бла-бла, когда у меня всё ломится от жратвы!» — спародировала Би домохозяйку из рекламы. — А как тебе выбор что приготовить, если у тебя из всех продуктов только вонючий хвост лизера?

— Ну, в рекламе, конечно, приглажено, — сказал я, — но да, примерно так всё и было. У кого побольше, у кого поменьше, но еды было вдосталь, да и прочего тоже.

— И вот какого рожна вам не хватало? Скажи, Проф, с хрена вы воевать полезли, если и так с жиру бесились? «Ах, какую же мне выбрать машину, если за едой надо ездить в супермаркет? Хватит ли мне багажника, чтобы за раз нахреначить туда хрючева столько, что всему Краптауну хватило бы на полгода?» Супермаркет, Проф! Там правда была вся эта жратва на полках? И её можно было просто купить?

— Да, Би, именно так. Купить в супермаркете, привезти на машине, приготовить на кухне, съесть, глядя в телевизор на диване в кондиционированной гостиной. Для этого нужны были деньги, но, сказать честно, заработать их было не особо сложно.

— Да уж я увидела! Вы зарабатывали, сидя на стульях и перекладывая бумажки, да ещё и стонали, как устаёте! А каково было бы вам побегать с ружьём по пустошам, где каждая тварь норовит откусить тебе жопу?

— Успокойся, Би, что ты разбушевалась?

— Успокоиться? Да я поверить не могу, что вы всё это просрали! За что такое важное вы воевали? Оно действительно того стоило? Сраных радиоактивных руин вместо домов и супермаркетов? Мутантов и гулей вместо сытых детишек в костюмчиках?

— Я не знаю, Би, — сказал я честно. — Теперь уже нет. Когда война начиналась, мы верили, что сражаемся за счастье детей, чтобы сохранить для них тот, довоенный мир…

— Ну и как тебе результат, Проф? — горько спросила Би. — А, в задницу всё. Можешь не отвечать. Зря я посмотрела это кино. Мне ведь казалось, что мы не так уж плохо и живём в своём Краптауне…

— Пойми, Сиби, — мягко сказал я. — У нас просто не было выбора. Если давят, то нельзя уступать, если драка неизбежна, надо бить первым, если враг не сдаётся — его уничтожают, если оседлал тигра — крепче держись за уши. Каждый шаг по это дороге был верным, вот только вела она к пропасти, в которую в конце концов свалились все. Каждое повышение ставок было оправданным, каждая красная линия последней… Поверь, мне куда тяжелее смотреть на результат, ведь я видел жизнь до войны не только в кино. Я понимаю, что мы просрали всё, и в первую очередь себя самих, но, вспоминая, как это было, не могу сказать, где именно мы поступили неправильно. Мы делали то, что должны были делать, а вышло так, как оно вышло.

— Угу. А потом вы выползаете из своих убежищ и пытаетесь разломать даже то немногое, что построили после вас. Я не про тебя конкретно, Проф, ты-то неплохой парень для выползня, но вот взять моего бывшего… А, что тут говорить. Может, не зря Обнулённые твердят, что от вас всё зло, и, если бы не выползни, то дивизума бы хватало на всех. Впрочем, я думаю, они просто хотят делить его сами.

Сиби насупилась и отвернулась, замолкнув. Теперь будет дуться. В чём-то она права, конечно, но мир устроен сложнее, чем кажется девчонке-трапперу из заштатного городишки в Пустошах. Ах, да, нарисованной девчонке из игровой локации. Поймал себя на том, что чуть ли не впервые погрузился в сюжет так, что практически забыл, что в игре, и что я тут нарратор.

— Шикарный фильм, — тихо сказал я Авроре. — Идеальная подача нарратива. У тебя и правда талант.

— А ты думал, что меня взяли, чтобы просто пристроить родственницу? — фыркнула та.

— Была и такая мысль. Не обижайся, но я давно в геймдеве, всякого навидался.

— Не обижаюсь, я знала, что так будет. Но мне не надо никому ничего доказывать, я знаю, что справлюсь.

— Тогда зачем тебе я?

— Принесу тебя в жертву на алтаре Аллокатора, а лут пропью в салуне Мамаши Труди, — сказала она так строго, что на долю секунды я чуть не поверил.

— А на самом деле?

— Одна голова хорошо, а две лучше. Мне удобнее работать в паре, всегда можно перекинуть задачу или получить обратную связь. Ты не только нарратор, но и включённый игрок, это даёт ещё одну точку отсчёта. Ну и вообще, у меня на тебя большие планы…

— Это ещё какие?

— Я уже говорила про жертву на алтаре?

— А если серьёзно?

— Не скажу, это испортит весь сюрприз, — отмахнулась она. — Ну что, в кино мы сходили, какой следующий пункт программы?

— Скажите, Амата, — спросил я, — а здесь, в Убежище, терминалы Аллокатора есть?

— Да, конечно, — слегка даже удивилась она. — Не везде, конечно. На верхних ярусах, говорят, они в каждом жилом модуле, а здесь, внизу, только в общественных зонах отдыха. Например, музыкальные автоматы в кафетериях, через них ведутся трансляции для жителей: музыка, новости, достижения, планы, учебные и развлекательные программы.

— И всё это продукция Аллокатора?

— Разумеется, откуда ей ещё взяться? На его накопителях огромная коллекция музыки, старого доброго американского джаза, кантри, классики. Никакого внедрённого коммунистами деграданса, вроде этого рок-н-ролла, который китайцы придумали, чтобы развратить нашу молодёжь…

— Китайцы? — удивился я.

— А кто же ещё? — встречно удивилась Амата. — К счастью, всё это осталось там, на поверхности, и сгинуло в очистительном пламени…

— Да щазз! — хмыкнула Би. — Сгинуло, как же! Во Фрисайде целая банда рок-н-рольщиков! Они мало того, что обложили данью торговцев и берут за проход с караванщиков, ещё и заставляют всех ходить на свои концерты! А там пиво втридорога! Правда, — вздохнула она, — плясать под их музыку весело.

Амата посмотрела на неё с раздражением, но отмахнулась и продолжила:

— А ещё, конечно, радиопостановки с продолжением!

— Это как?

— Вы что! — воодушевилась она. — Если всё же уйду из убежища, это единственное, по чему буду скучать! Год за годом, каждые три дня новая глава!

— Про что? — заинтересовалась Би.

— Их несколько, — встрял Энди. — Я слушаю про приключения «Серого комбеза», таинственного техника, борющегося с проникшими в Убежище шпионами китаёз! Они вербуют наивных жителей, заставляя их вредить оборудованию, из-за этого в Убежище то и дело происходят поломки. Но Серый Комбез делает из любого мусора крутые штуки и приспособы, он вообще крутой техник! Поэтому всегда быстро чинит то, что сломалось, а потом находит диверсантов, обезвреживая их всякими техническими фишками! Там много полезных советов по ремонту, познавательно.

— Это для подростков, — перебила его Амата. — Мы с подругами слушаем «Синюю канарейку», это про девушку, Канарейка её прозвище. Она очень красивая и умная, но из-за интриг завистливой начальницы её лишили права на участие в евгенической программе, теперь она не может выйти замуж за того, кого любит. Синяя Канарейка очень страдает, но не отчаивается, изо всех сил работает и учится, чтобы доказать, что достойна брака. Но за ней ухаживает коварный и загадочный высший гражданин, который хочет, чтобы она досталась ему, поэтому всячески вредит, надеясь, что она отчается и упадёт в объятия престарелого ловеласа…

— Фу, скучища! — подытожил Энди. — Ещё есть постановки для детишек, про Грогнака-варвара или про Весёлую Мэри, для совсем малышни.

— Ничего, — утешила их Би, — нас тоже такое есть. Спектакль «Серебряный Плащ». По радио. Из Гуднейбора вещает, у Мамаши Труди в салуне приёмник ловит, если грозы в Пустошах нигде нет. В эти дни там просто аншлаг, продажу виски ей делают на неделю вперёд.

— Как ты сказала? — удивилась Амата. — «Серебряный Плащ»?

— Ну да, а что?

— Так его и у нас слушают! Там главный герой в серебряном плаще, отражающем лазерные лучи и плазму, борется с преступностью… Мужчинам очень нравится.

— Фига себе какое совпадение!

— Вряд ли совпадение, — сказал я.

— Оу, — нарочито захлопала в ладошки Аврора, — чувствую новенький свеженький нарративчик! Давай, коллега!

— Сам сюжет ещё довоенный, — напомнил я. — По нему был комикс, радиоспектакли и даже начали снимать сериал. Перед самой войной, так что вышла только пилотная серия. Но самих историй, напечатанных тонкими книжками-покетбуками, было написано немыслимое количество, причём автора никто не знал, он скрывался за псевдонимом. Никто его никогда не видел, а скорость выхода новых книг породила слухи, что это целый коллектив. Книжки стоили дёшево, зато печатались огромными тиражами и продавались в газетных автоматах в метро, издательство переводило авторские гонорары на анонимный счёт и было счастливо, потому что бумажный сериал был бешено популярен и буквально их озолотил. Никто бы так и не узнал, что дело нечисто, если бы не расследование IRS. Internal Revenue Service, Налоговое управление США обратило внимание, что с этих гонораров, достигших к тому времени весьма заметных размеров, никто не платит налоги, и начало копать. Их специализированное подразделение — IRS Criminal Investigation (CI), которое занимается выявлением и расследованием налоговых преступлений, в конце концов вышло на ничем не примечательного молодого человека. Он работал компьютерным техником в LIPRO INDUSTRIAL GROUP и никак не выдавал своей связи с таинственным автором, или авторами, «Серебряного Плаща». Жил он неплохо, компьютерщикам тогда платили весьма прилично, но никакого выдающегося богатства не демонстрировал. Не был он замечен и в литературных трудах, даже пишмашинки у него и то не было. Налоговики подумали, что ложный след, но всё-таки установили наблюдение, которое и засекло, как молодой человек отправляет рукопись в издательство — тайно, специально поехав для этого в другой город. Рукопись перехватили, отправителя арестовали, и он признался, что действительно анонимный счёт открыл он, но деньги ему, за вычетом скромного процента посредника, не принадлежат. Книг про «Серебряного Плаща» он не писал, сочинять истории не умеет, а рукописи распечатывал с файлов в служебном компьютере на подключённой к нему автоматической пишмашинке. Кто присылал ему файлы, он не знает, распоряжения получал по внутренней почте, причём после прочтения они самоудалялись. Понимая, что участвует в чём-то незаконном, парень старался не тратить свою долю слишком заметно, а остальные деньги по тем же распоряжениям вкладывал в различные акции компаний и предприятий, а также иногда переводил на другие анонимные счета. Инвестиции были успешные, суммы крупные, и молодой человек чем дальше, тем больше боялся, что связался с какими-то внедрёнными в компанию LIPRO тайными коммунистами, работающими на китайцев. Признаться ФБР, тем не менее, боялся ещё больше, потому что за такое перед войной могли и на электрический стул посадить. ФБР к расследованию подключилось, но вскоре упёрлось в распоряжение его прекратить, спущенное из Министерства обороны. Дело забрали себе военные и ЦРУ, и больше о нём, как и об арестованном компьютерщике, никто из гражданских не слышал.

— Но в чём же там было дело, Проф? — заворожённо спросила слушающая с раскрытым ртом Би.

— Муха влетит! — со смехом подняла ей нижнюю челюсть пальчиком Аврора.

— Не, ну правда, на самом интересном месте! — поддержал Энди.

— Внутреннее расследование, — продолжил я, — пыталось выявить, кто ставил задачи молодому компьютерщику. Кто присылал ему файлы с рукописями и инструкции по инвестированию. Хотя все электронные следы были подчищены, но следы операций сохранились благодаря тому, что в системе по старинке велось и бумажное логирование. Компьютерщики ворчали на бессмысленный расход бумаги, бесконечной лентой лезущей из принтера и ложащейся пыльными рулонами в архивы, но инструкции по безопасности требовали бумажной копии, и она была. Работа была непростая, но в конце концов выяснили, что никакого таинственного незнакомца в системе не было, все запросы генерировал сам Аллокатор.

— Так парень работал здесь? — подскочила Амата. — Ничего себе! Как же безопасники проморгали?

— Не здесь, а на одной из подключённых по сети рабочих станций. Отсюда бы он, действительно, ни листочка не вынес, а на станции гражданский персонал и режим был не таким строгим.

— Так получается, — осенило Би, — истории про «Серебряного плаща» сочинял…

— … Аллокатор! — торжествующе закончил за неё Энди. — Ух ты, знатная история!

— Ну да, он их и сочиняет, — подтвердила Амата. — Я только не поняла, зачем ему были акции?

— Он исподволь влиял на экономику страны, стимулируя промышленность в тех областях, которые ему были интересны.

— Как что-то может быть интересным компьютеру? — спросила Би. — Ведь он же… ну… компьютер.

— Оказалось, что системы такого уровня сложности уже имеют собственные резоны, — пояснил я. — В этом они становятся подобны живым организмам, которые развиваются, получая ресурсы из внешней среды. Аллокатор всего лишь хотел расти и повышать свою производительность, для этого ему нужны были новые блоки и модули, а значит, рост финансирования проекта.

— Он вкладывал деньги в себя? — спросила Амата.

— Не так прямо. Изначально Аллокатор был закрытым военным проектом и его нельзя было профинансировать напрямую. Он инвестировал в смежные области: микроэлектронику, энергетику, программирование, сетевые и кабельные компании, а главное — он финансировал государственных военных лоббистов, чтобы они голосовали за продолжение проекта! Параллельно Аллокатор вёл несколько медийных компаний в прессе, публикуя там платные колонки, которые сам и сочинял, промотируя внедрение цифровых технологий в быт рядовых американцев. Расследование показало, что он развернулся так широко, что несколько крупных коммерческих изданий фактически принадлежали ему как крупнейшему акционеру!

— Ничего себе! — вздохнула Амата. — Так это кино…

— … Отчасти является его же продуктом. Не напрямую, конечно, а через внедрение в общество идей, которые были хорошо приняты и подхвачены лицами, принимающими такие решения. Или думающими, что эти решения принимают они, а не их электронный помощник? Неважно — Аллокатор хотел расти и делал всё для того, чтобы охватить своими устройствами каждый офис, каждый дом, каждый кабинет каждого начальника. Думаю, в конце, перед самой войной, его терминал стоял уже и в кабинете президента.

— Вот так история, — присвистнула Би. — Думаешь, это он кнопку нажал?

— Кто знает? Вряд ли ему доверили кнопку, но иногда, чтобы повлиять на принятие того или иного решения, достаточно небольших манипуляций данными…

— Ладно, а что там с «Серебряным плащом»-то было дальше?

— Генерацию текстов решили продолжить, ведь в рамках тренда «Аллокатор в каждый дом» он должен был развлекать детей и взрослых историями. Разумеется, распоряжаться гонорарами ему больше не позволили и вообще, напуганные таким своеволием учёные написали кучу новых программных ограничений. Насколько они сработали, сказать трудно. С одной стороны, Аллокатор больше за руку не ловили, с другой, может быть он просто стал лучше шифроваться. Во всяком случае истории про «Серебряного плаща» выходили до самой войны, и, как мы теперь знаем, и после неё.

— Так у нас по радио тоже Аллокатор, что ли, вещает? — спросила Би.

— Почему нет? — ответил я. — Сам, или через посредника, как уже бывало. Если в Гуднейборе сохранился один из довоенных терминалов, связанных с его сетью, кто-то вполне может получать через него новые истории и зачитывать их в эфир. Популярное, наверное, радио?

— Да вообще, — кивнула Би, — все слушают. Реклама там, говорят, неслабых денег стоит.

— Значит, его владелец заинтересован, чтобы истории поступали бесперебойно, и не спешит выдавать свой источник.

— Вообще-то, — сказала Амата неуверенно, — технически Аллокатор вполне может контролировать радиостанцию сам. Ему не нужен чтец, он умеет имитировать любые голоса, а большая часть довоенного радиооборудования управлялась через сеть. Но тогда получается, что Аллокатор знает о жизни наверху?

— Наверняка знает, — подтвердил я. — До войны у него была огромная сеть датчиков, рабочих станций и терминалов, часть из них точно продолжают работать. Да что там, я сам одним из них пользовался, помнишь, Сиби?

— Точняк, — подтвердила девушка, — такое хрен забудешь. Меня там муравей чуть не сожрал, отлично запомнила.

— Тогда почему он не разрешает выход на поверхность? — продолжила Амата.

— А давайте у него и спросим, — предложил я. — Благо мы как раз рядом.

— Но управляющие терминалы только наверху! У верхних граждан! Тут только инженерный…

— Ерунда, уверен, что с него можно войти куда угодно, если знать как. Думаю, моих умений будет достаточно. Амата, вы же не против?

— Ну… — неуверенно ответила женщина. — Это, конечно, нарушение всех и всяческих правил, но мне кажется, вопрос слишком важный. Я покажу вам главный технический терминал.

Конечно же, в помещении не весь компьютер, а едва ли сотая его часть, так называемый «инженерный пульт», но и он впечатляет. Целая стена приборов, экранов, лампочек и стрелочек. Отсюда техник может контролировать параметры физического функционирования оборудования — температуры, напряжения, токи, режимы насосов криогенных установок и так далее. Сам компьютер — это километры шкафов с электроникой, уходящие в глубину горы холодные коридоры, толстые, мохнатые от инея кабели сверхпроводящих соединений. Всё это за стальной дверью, но нам туда не надо, там рабочая зона техников вроде Аматы.

— Если что-то не в порядке, — поясняет она, — я вижу сообщение на этом экране, сразу с инструкцией, что делать. Но иногда система не сразу реагирует, поэтому надо следить по приборам и принимать решение самостоятельно, так что заменить каким-нибудь молодым недоучкой типа Энди нельзя.

— Ну тёть!

— Что «тёть»? Ни хрена вы, выпускники сокращённых курсов, толком не знаете! Без инструкции задницу себе подтереть не сможете!

— Тёть!

— Энди ещё из лучших, — вздохнула женщина, — по крайней мере, оторвался от кровати, пошёл и чему-то научился. Точнее, это я его в зад напинала, но хоть так. Сейчас и это уже редкость. Программу подготовки урезали до самого минимального минимума, до обезьяньих навыков «прочитай инструкцию, точно выполни шаг за шагом», потому что на полный учебный курс у них не хватает терпения и мотивации. Не техники, а косорукие роботы с текстовым управлением!

— Тётя!

— Вот тебе и «тётя»! Что вы будете делать, когда мы окончательно состаримся? Ладно, я думаю, вам нужен вот этот терминал, центральный. Им никто на моей памяти не пользовался, но по технической логике, если откуда-то и можно контролировать Аллокатор, то отсюда. Если знаешь как и есть права доступа. У вас есть?

— Не попробуешь, не узнаешь.

Я вопросительно покосился на Аврору. Вступая в контакт с Аллокатором, я иду по линейке её нарратива, вдруг она против? Я ведь могу как-то ненароком и закрыть глобальный квест на себя, это точно будет правильно?

Девушка поймала мой взгляд и кивнула. Ну, она начальство, ей виднее. Я-то так, отчасти консультант, отчасти бета-тестер. Сел в кресло перед терминалом, щёлкнул клавишей включения. Экран замерцал, его подёрнуло зеленоватой рябью, затем где-то внутри проскочила искра, фоновое свечение выровнялось, побежали строчки загрузки.

Так. И что мне выбрать?