На краю Империи

Глава 69

Дружбу не планируют,

про любовь не кричат,

правду не доказывают

— Фридрих Ницше.

За стенами творился натуральный ужас. Громкие звуки ударов от которых вся стена тряслась и жалобно трещала, крики бородатого мужика в кольчуге, требующего от подчинённых чего-то, казалось, невозможного. В тот момент, когда над стенами прокатился крик боли и звуки свестящей стали, от которой тела имперцев буквально взрывались брызгами крови и клочьями плоти, Иллейв стояла внизу, глядя, как фонтаны алых брызг долетают до каменной брусчатки, а куски тел приземляются у её ног.

Кровь густыми ручьями капала вниз, а глаза женщины расширились от ужаса.

— А вот, кажется, и Пабло разбушевался, — прокомментировал Роб, указывая в небо.

Иллейв взглянула в указанном направлении и ещё сильнее округлила глаза. Толстенные дубы, высотой не меньше стен, взмывали в небо, поднимаясь к облакам, где превращались в маленькие точки, а потом рухнули вниз, отчего земля содрогнулась. Раздался яростный крик орков, и стены содрогнулись от новых ударов.

— Так, мне это не нравится, — проговорил мужчина, хватая девушку за рукав её зелёных доспехов. — Уходим!

— Но ведь у нас задача — помогать здесь, на случай прорыва тварей? — тихо шепнула Иллейв Робу.

Роб скептически оглядел две сотни вояк, нервно готовящихся к предстоящему бою, и нервно произнёс:

— Тут некому и нечему помогать. Когда орки прорвутся, тут будет кровавое месиво, и всё, что смогут имперцы — бесславно сдохнуть. Так что не отсвечиваем и тихонько отходим.

Иллейв не была глупа и быстро осознала свою наивность. Умирать ей действительно совсем не хотелось, поэтому она кивнула наёмнику, и они, не привлекая внимания, стали потихоньку смещаться назад, стараясь покинуть переполненную площадь.

Благо, они изначально стояли позади основной армии, а воякам и командирам сейчас было совсем не до того, чтобы следить за тем, что происходит у них за спиной. Всё, что их волновало в эти минуты, — грохот и жалобный скрип шатающихся брёвен.

Мужчина и девушка успели отойти на двадцать метров от имперских солдат, когда стена взорвалась облаком щепы, и в появившуюся брешь повалили волны орков.

— Валим! — уже не таясь крикнул Роб, но его голос потонул в шуме лязга стали, криков и предсмертной агонии.

Орки полноводной рекой врезались в построение людей, снося тех словно песчинки. Во все стороны полетели куски тел и брызги крови.

Затем громыхнули выстрелы артефактных мушкетов. Орки закричали, получая первые серьёзные раны. Чудеса современной артефакторики оказались способны даже отрывать конечности людоедским тварям. После первого залпа на землю рухнуло сразу с десяток зеленокожих.

К сожалению, у данного вооружения были и значительные минусы. Во-первых, дальность поражения совершенно не располагала к стрельбе издалека; во-вторых, после первого выстрела мушкет требовал длительной перезарядки, от чего стрелок становился лёгкой добычей; ну и, в-третьих, это совершенно редкий и штучный товар, требующий ещё и особых редких боеприпасов. От того на всю крепость таких мушкетов было всего десять штук.

Мушкетёры тут же приступили к перезарядке, а остальные старались связать орков боем, давая шанс стрелкам на перезарядку. Благо, у вояк были артефактные доспехи, щиты и мечи, что позволяло хоть как-то прожить подольше, чем пару секунд.

Двое беглецов уже скрылись за поворотом за первыми домами, когда грянула вторая канонада выстрелов. Орки заорали, падая на землю и забрызгивая всё вокруг фонтанами крови. Их оторванные конечности и раскуроченные тела представляли страшную картину. Но даже десять мушкетов не могли переломить ход боя. Всё больше людей валилось на каменную кладку дороги, уже полностью покрытую густыми потоками алого моря.

— Нет, нет, нет! — истошно заорал молодой парнишка, когда здоровенный орк с красным ирокезом выбил его щит и возвратным ударом топора проломил остроконечный шлем, взрывая голову алыми брызгами.

— Бандар Граа! — радостно заорал орк, упиваясь схваткой.

Следующий солдат набросился на него, нанося прямой выпад коротким артефактным копьём, по поверхности которого струились синие молнии. Орк бросился на него, плоскостью топора, отводя наконечник в сторону и врезаясь плечом в тело солдата. Тот, словно невесомое ядро, впечатался в каменную стену дома, превращаясь в изломанное тело и оставляя на ней кровавые подтёки.

Всё это время орк наблюдал за убегающими людьми. Самка и самец бежали с поля боя, и это вызвало в орке жажду охоты. Он радостно улыбнулся и припустил следом. Встречающихся ему на пути воинов он обходил с лёгкостью, играючи перерубая тела людей ровно по торсу. За ним тянулся ужасающий кровавый след из разрубленных тел, ошмётков мяса и кровавых потоков.

— Только не это! — выкрикнула Иллейв, оглядываясь через плечо и видя, как здоровенный орк с красным хохолком несётся за ними следом, плотоядно щурясь и стремительно нагоняя.

— Да что б тебя! — ругнулся Роб, тормозя и стремительно обрастая камнем, одежда с его тела слитала лахмотьями, не способная выдержать такой нагрузки. Параллельно он закинул целую пригоршню золотистых капсул, стремительно снабжая организм необходимой ему сейчас энергией.

— Уходи на условленную точку! — голос Роба по мере обрастания камнем становился всё более глубинным, грубым и басовитым, словно с ней и впрямь говорил оживший камень.

— Роб, нет, он тебя прикончит! — истошно закричала Иллейв, готовая разрыдаться от всего происходящего, что навалилось на неё за последнее время.

— Это мы ещё посмотрим! — злобно хохотнул наёмник, наблюдая за приближающимся орком, который перестал стремительно нестись и перешёл на спокойный шаг, видя, что его добыча больше не убегает, а смиренно ждёт своего хищника. — К тому же я обещал другу, что защищу его женщину. Что я буду за брат такой, если позволю его сердцу погибнуть?

Роб мрачно откупорил флягу, заливая в себя последние остатки ядрёного алкоголя, и взглянул в мрачное холодное небо, окрашенное алым закатом.

— Беги!

И Иллейв побежала. Что она могла сделать в эти минуты? Ничего. Силы слишком не равны. Сейчас происходил бой такого уровня, что если ты не из высшей касты, если не являешься кем-то на уровне Пабло или других подобных ему монстров, то всё, что тебе тут светит, — смерть. Так что девушка бежала изо всех сил, на которые было способно её тело.

Зеленокожий недовольно взревел, видя, как одна из его жертв продолжила побег, а второй явно прикрывает это отступление.

Роб выпрямился, готовый принять смертельный бой. И в этот момент орк выстрелил собой, как из пушки, мгновенно сближаясь с каменным человеком и врезаясь в него огромным мускулистым плечом. Роб даже не успел среагировать, как его впечатало в стену каменного дома с такой силой, что она не выдержала и провалилась внутрь. Наёмник прокатился ещё метр по деревянному полу внутри дома и, отхаркивая кровь, стал подниматься. Его каменное тело в месте удара разлетелось каменными ошмётками, и Роб стал активно наращивать новые слои в истончившейся броне.

Тварь входила в дыру дома медленно, играючи покачивая своим окровавленным топором. Его взгляд встретился с алыми глазами Роба, который прыгнул на своего противника, нанося палицей мощный удар в голову. Ему на руку сыграла густая пылевая завеса, затруднившая видимость орку и подарившая наёмнику преимущество первого удара. И он выступил на славу. Не готовый к такому орк вылетел наружу, проехавшись по гладким камням мощёной дороги. Его челюсть лишилась нескольких клыков, вызывая острую боль и волну неконтролируемой ярости.

Они схлестнулись в ожесточённой битве, колотя друг друга страшными по своей мощи ударами. Лицо орка уже полностью покрылось кровью, а тело Роба красовалось множеством трещин, из которых обильно сочилась тёмная жижа.

Орк обладал куда большей скоростью и силой. Его топор ловко отвёл очередной удар палицы Роба, а левая рука ухватила мужчину прямо за лицо. Резкий рывок с отскоком назад — и зеленокожий с ужасающим грохотом впечатывает Роба лицом в камни дороги. По земле пробежала трещина; наёмник буквально расколол мощённую дорогу своим лицом, захрипев от боли.

Роб понимал, что если ничего не сделает, то тут его путь и окончится. Поэтому он собрал последние силы, перекатываясь в сторону, и сделал это вовремя. Лезвие топора, на миллиметр разминувшееся с его головой, оставило глубокий разрез в дорожном покрытии улицы.

Не успевший вскочить на ноги наёмник тут же схлопотал удар ногой в грудь, которая разлетелась брызгами крошева; внутри что-то хрустнуло, стало невероятно больно дышать. Роб пролетел с десяток метров вдоль улицы и ещё пять прокатился по её плоским гладким камням.

Когда он остановился, то понял, что больше не способен встать. Тело простреливало волнами острой боли, изо рта толчками вырывалась кровавая пена. Тело вздрагивало в болезненных судорогах при каждом вдохе.

Он смотрел, как тяжёлые тучи проносятся по кроваво-алому небу, а ветер заносит далёкие звуки всё ещё сражающихся вдали людей. Неожиданно перед его глазами пронёсся дом: он маленький, сидит за добротным дубовым столом; рядом мама с толстенной русой косой накладывает в миску печёный картофель, а сверху кладёт добротный кусок свеже испечёного мяса. Её счастливая, тёплая улыбка смотрит прямо на него, и ему кажется, что он видит её прямо сейчас, перед собой.

— Ма… ма… — с губ срывается еле слышимый шёпот, прерываемый вздрагиванием тела и активными толчками крови из его рта. Он видит, как она тянет к нему свои нежные, такие родные руки, и он тоже тянется к ней. И только сейчас он осознаёт, что лишь тогда, в те минуты, он был по-настоящему счастлив. Он помнил, что в те далёкие дни он видел её в последний раз, и с её смертью его жизнь словно потеряла всю краску. Но сейчас, лежа в собственной крови, он вновь ощутил это забытое чувство счастья…

— Ма… — выпустил он последние тихие звуки и, перед тем как мир поглотила мгла, услышал как что-то сильно жахнуло и раздался болезненный, яростный рёв орка.

Ситуация обрела печальные обороты. Орки прорвались, и если внутри города их было уже море, то со стены открывался прекрасный вид на то, что снаружи города их целый океан. Я активно помогал истреблять зеленокожих, стоя на стене вместе с другими солдатами и одарёнными, но с каждой минутой площадь перед стеной всё больше напоминала крупнейшую в мире кровавую скотобойню. Людей всё меньше, орков всё больше. Округа усеяна изуродованными телами существ с обеих сторон, вот только в отличие от орков, людские потери были катастрофическими. Последней каплей стало то, когда твари всё же настигли мушкетёров, разрывая их на части, и я понял, что пора сваливать.

— Анжела, пора эвакуироваться! — крикнул я, подбегая к ней вплотную. Девушка, не жалея себя, посылала вниз один файербол за другим. Орки уничтожили всё войско внизу и уже припустили к лестницам на стену.

— Согласен! Либо мы сваливаем, либо нам всем скоро будет уготовано небо! — орал рядом Дмитрий. Он резко обернулся, выпуская мощную звуковую волну, разносящую в щепки лестницу и отправляющую в полёт первую партию орков, попытавшихся подняться к нам.

— Нам нужно как-то забрать сотню солдат — вымучено прошептала Анжела.

Я прикинул в голове, что сотня имперцев, учитывая их броню, — это где-то десять тонн, а учитывая, что нам нужно быть ещё и быстрыми при побеге, иначе нас просто закидают топорами, я отрицательно покачал головой.

— Не справлюсь. Нужно забирать наш отряд и уходить, — серьёзно посмотрел я ей в глаза.

— У нас нет выбора, — тихо поддержал меня Плющ.

— Ладно, — лейтенант сжала челюсти, ощущая полное бессилие.

Когда я подхватывал отряд своей силой и стремительно взмывал вверх, оставшиеся на стине смертники кричали нам вслед, молили не бросать их, молили взять с собой. У меня на сердце поселилась невероятная тяжесть: бессилия, стыда, безысходности. Пока я уносился, я слышал, как волны орков захлестнули стену, и там началась настоящая кровавая резня, натуральный геноцид.

Мы пролетели над домами, и я замер, наблюдая, как Роба пинают в грудь, и он безвольной куклой отлетает на десяток метров вдоль улицы. Внутри всё перевернулось. Я устремился вниз, пролетая над одним из домов с плоской крышей, просто сбросил на него весь отряд.

Роб лежал не двигаясь, и у меня внутри разгорелось пламя ярости; внутри словно что-то лопнуло, я почувствовал, как мощь полноводной рекой сносит все внутренние барьеры. Я направил её, выпустил наружу, и она полилась. Жахнуло так, что заложило уши. Земля вспучилась, не выдерживая потока силы, разлетелась комьями перемолотой земли, и этот поток врезался в тело удивлённо обернувшегося орка, просто сметая его, закручивая и отшвыривая на десяятки метров по улице. Он заорал раненым зверем, прокатился по земле, оставляя в ней рваные раны.

Я приземлился рядом с другом. Его взгляд остекленевших глаз смотрел в небо. Тело испещрено страшными ранами, рот покрыт корочкой подсохшей крови, а губы растянуты в лёгкой, счастливой улыбке. Я рухнул рядом с его телом на одно колено. Внутри всё сжалось, хотелось заорать. Аккуратно прикрыл ему веки.

— Ну почему ты не слушал меня? Я же тебе говорил: тренируйся! Твоя сила была так велика, но ты не хотел развивать её… Наш путь начинался с вражды, но мы стали семьёй… Спи спокойно, брат мой.

С тяжёлым сердцем я поднялся над телом мёртвого друга, смотря на окровавленного орка, поднимающегося из той дыры в земле, что он пропорол своим телом. Его челюсти сжаты в болезненной гримасе, рука придерживает оторванную культю. Внутри меня клокочет настоящая ярость. Я устремляюсь в его сторону в невероятно быстром полёте.

Он был опытным воином, так что сумел среагировать на выпущенное в его сторону копьё, ловко увернувшись и пропустив его мимо. Когда мы стремительно сблизились, я проскользнул над самой землёй, пропустив невероятно быстрый и мощный удар его целой руки над своей головой. Проносясь под ним, взмахнул рукой, посылая невероятно мощный, энергозатратный импульс ему в ноги. А так как двигался он на огромной скорости, то этот удар, подбросивший его конечности назад и вверх, закрутил его тело, и голова орка с зубодробительным грохотом встретилась с тёсаными камнями улицы. В его голове что-то хрустнуло, он замычал, пытаясь подняться. Я же уже пронёсся мимо и завис над его телом на высоте трёх метров. Вытянув руку, выпустил из кольца второе копьё и, разгоняя его до умопомрачительных мощностей (от чего оно размылось в воздухе), вогнал его между его лопаток. Тонкий, словно игла, наконечник с хлюпаньем прошил тело насквозь и со звоном вонзился в брусчатку. Из рта твари вырвались хлюпающие кровавые стоны, потянулись вязкие алые ниточки крови, а из груди и вовсе мощные, стабильные потоки. Так он и издох, стоя на коленях, в направлении мёртвого тела моего друга.

— Пабло, надо уходить! — подлетела Вержинья; за ней по земле уже спешили и остальные члены отряда. Все печально взглянули на Роба. Я и сам понимал, что находиться здесь уже не имеет никакого смысла, нужно было спешить. Бой занял не больше двух минут, а топот орков уже был слышен даже здесь.

— Да, уходим.

Я подхватил тело друга телекинезом, не желая оставлять его этим тварям, и мы с отрядом бросились вдаль по улице. Теперь моё сердце занимали тяжёлые думы о судьбе моей женщины. Надеюсь, у неё всё хорошо, и я встречу её в условленном месте, у нашего домика. А пока мы со всех ног бежали, стараясь затеряться среди улиц захваченного Пограничного.

Мы бежали, всё время сворачивая в маленькие, узкие улочки. Прошло десять минут с момента прорыва орков, и зеленокожие уже заполонили собой все центральные улицы. Крики боли и ужаса, вперемешку с грохотом выламываемых дверей, звуками боя и топотом массивных ног, стали привычным фоновым шумом, наполнившим этот город. Но нам пока удавалось оставаться незамеченными, держась в тени вечереющего города и не приближаясь к основным дорогам Пограничного.

— Давайте сюда, живее! — торопил всех Плющ, прекрасно ориентирующийся в этой местности.

Вскоре мы выбежали в тёмный переулок, в конце которого виднелся двухэтажный дом нашего отряда.

— Уверена, она там, — пыталась утешить меня Вержинья, поглаживая ладошкой по плечу.

Я сжал её кисть в знак благодарности, и мы рванули к дому. Я влетел внутрь, оглядываясь глазами загногого зверя, и шумно выдохнул. В свете масляных ламп стояла моя красавица. Одной рукой она упиралась в стол, взгляд испуганный, но быстро меняющийся на радостный. Мы рванулись друг к другу, и я крепко сжал её в своих объятиях, вдыхая такой родной аромат её чёрных волос.

— Ты цела? — крепко сжимая её, шепчу ей на ухо.

— Цела. Роб… Он… — шепчет она в ответ, покрывая меня чувственными поцелуями.

И тут её взгляд остановился на окровавленном каменном теле, по-прежнему висящем в воздухе неподалёку от нас. Мрачный отряд разошёлся по комнате, чуть отпуская царившее внутри напряжение. Как бы ни было глупо, но замкнутые стены дарили мнимое чувство безопасности, и этого пока хватало для перегруженных психики людей.

— Я не успел, Иллейв… Совсем немного… Не успел… — эти слова дались нелегко. Словно острый, кривой камень прошёлся по горлу.

— Так, нужно решить, что делать дальше, — Анжела дала нам с Иллейв время на воссоединение, но оно подошло к концу, и нужно было возвращаться к насущным проблемам.

— Для начала выяснить обстановку, может, в городе организовывают оборону, пока мы тут сидим? — высказался бледный Плющ, сидящий на ступенях, ведущих на второй этаж дома.

— Сомнительно, но если командование и выжило, то оно должно быть в особняке бургомистра, — задумчиво протянула Лейтенант.

— Улицы кишат орками, мы можем попробовать пробиться туда, но если ошибёмся, всё может печально кончиться, — устало сказала Вержинья.

— Я могу разведать.

Взгляды отряда скрестились на моей персоне.

— Хорошо, — кивнула Лопас, тряхнув вьющимися рыжими волосами. — Только тело Роба спрячь в колечко, а то если нам придётся экстренно уходить, не хотелось бы отдавать его оркам.

Я лишь устало кивнул, поражаясь, как сам не подумал об этом, таскаясь с телом павшего друга через весь город. Спишем это на стресс и усталость. Спрятав Роба, я собрался на выход. В дверях меня перехватила жена, буквально впечатав в стену и впившись губами. Её пышные губы были ненасытны; она словно пыталась сбросить накопившееся напряжение этого дня или же банально подбодрить своего мужчину на новые подвиги. Хотя, думаю, в этом страстном поцелуе было слишком много мотивов, чтобы вычленять каждый. Одно ясно точно: выходил из дома я более бодро, чем изначально; у меня и вправду как будто прибавилось сил. Оттолкнувшись от земли, я стремглав умчался ввысь, решив проводить разведку с воздуха.

Прервав затянувшийся страстный поцелуй, Иллейв мельком заметила взгляд, брошенный рыжей на её мужа. Возможно, Пабло этого и не замечал, но женщина всегда обнаружит другую женщину, притендующую на принадлежащего ей самца. Вот и сейчас девушка сразу поняла, что Анжела неровно дышит к её мужу, хоть и скрывает это изо всех сил. Пабло вышел во двор, взметнув пыль, скрылся где-то над городом, а Иллейв решила переговорить с Лейтенантом. Она сама не знала, что на неё нашло; может, она и вовсе пожалеет о своём решении в будущем, но сегодня она осознала в полной мере, как коротка и мимолетна жизнь каждого из них. Она до сих пор не могла поверить, что Роб, внешне казавшийся несокрушимой скалой, мёртв.

Пройдя мимо отдыхающих кто где устроился членов отряда, девушка пересекла широкую комнату и поднялась по лестнице на второй этаж. Анжела обнаружилась в одной из комнат. Она скинула нагрудник и обрабатывала яркий тёмный синяк на своём правом боку какой-то мазью.

— Иллейв? — удивилась женщина вошедшей, недоумённо поднимая брови.

— Ну как ты? Не сильно пострадала? — с сочувствием спросила девушка, смотря на бок лейтенанта.

— Пустяки, но я сомневаюсь, что ты пришла сюда, дабы излить на меня море сочувствия, — Анжела вновь приподняла сорочку и стала втирать целебную мазь.

— Я видела, какие взгляды ты бросаешь на моего мужа, — подходя ближе, произнесла Иллейв.

Не ожидающая такого Анжела тут же смутилась; её рука дрогнула в нерешительности, замерев над синяком на рёбрах.

— Я… не знаю, что ты видела, но уверяю, у нас с Пабло лишь рабочие отношения, ничего больше, — растерянная женщина усиленно думала, как выкрутиться из сложившейся ситуации. Меньше всего ей, как командиру всего подразделения, хотелось выяснять любовные отношения с ревнивой девушкой. Но то, что она услышала дальше, и вовсе выбило её из колеи.

Вопреки ожиданиям Лейтенанта, Иллейв была спокойна и уж точно не собиралась устраивать ревнивую разборку.

— Хочешь моего мужа? — спросила она, поправляя локон чёрных волос и лукаво улыбнувшись. — Только говори правду, нет смысла врать. Скажи «нет», и я уйду; скажи «да», и мы подумаем над вариантами.

Глаза Анжелы, думавшей, что её уже трудно чем-то удивить, в этот момент были похожи на две большие монеты. Она сглотнула вязкую слюну и уже было хотела сказать «нет», дабы закончить этот странный разговор, больше напоминающий сон лежащего в горячке, но она не смогла этого сделать. Что-то дёрнуло её, и она нерешительно произнесла:

— Да.