На краю Империи

Глава 62

Я понял, в чем ваша беда.

Вы слишком серьезны.

Умное лицо — это еще не признак ума, господа.

Все глупости на земле делаются именно

с этим выражением лица…

Улыбайтесь, господа… Улыбайтесь.

— Рудольф Эрих Распе

«Приключения барона Мюнхаузена»

Настроение в отряде было чрезвычайно удручённым. Плющ и сам ощущал нечто подобное. Они впервые столкнулись с орками — один на один — и оказались совершенно не готовы.

В былые времена Плющ совместно с Леви весьма успешно справлялся с зелёными тварями, но был один значительный нюанс: у них всегда была мощная поддержка в виде целой армии, снабжённой артефактами и принимающей удар на себя. Их же отряд, как и остальные отряды одарённых, был просто поддержкой для остальной армии. Плющ заматывал орков в плотные коконы плюща, а Леви без труда сносил им головы своей артефактной булавой. Сил у Леви было с запасом, и расколоть голову обездвиженному орку не было для него большой проблемой. Но Пабло убил Леви, и всё полетело в задницу.

Плющ перевёл взгляд на наёмника, сидевшего на подоконнике и мрачно следившего из-под капюшона за своим умирающим другом. Роба они уложили на мощный дубовый стол, который с честью прошёл испытание временем и с лёгкостью выдерживал такую каменную тушу. Всё, что им оставалось, — это ждать, надеясь, что Роб, под мощным целительным зельем, сможет вырваться из хватки смерти.

Иллейв с Вержиньей развели костёр, успевший затухнуть за это время, и пытались на скорую руку сварганить лёгкую похлёбку из имеющихся запасов. Отряд был вымотан, и всем срочно требовалось подкрепиться.

Пабло спрыгнул со своего места и медленно приблизился к другу. Его широкая ладонь легла на каменную грудь, слегка приподнимавшуюся в ритм неровного дыхания.

— Ты держись, дружище, — тихо произнёс он. — У меня же ещё два бочонка рома осталось, куда я их девать буду, если ты сдохнешь?

— Он выкарабкается, — Иллейв подошла, нежно обнимая мужа и прижимаясь щекой к его широкой спине.

Пабло промолчал, поглаживая обхватившие его ладони, с благодарностью чуть улыбнувшись. Приятно ощущать поддержку близкого человека, особенно в такие моменты.

— Какие дальнейшие планы, командир? — нарушил тишину Дмитрий, сидевший рядом с приятно булькающим котёлком.

— Мы добыли весьма занимательные сведения, — Плющ задумчиво почесал подбородок. — Теперь нам достоверно известно, что затишье не просто так. Но теперь нам жизненно необходимо узнать, какие планы строят орки; это может быть решающим в будущем противостоянии. К тому же, это может спасти немало жизней наших боевых товарищей.

— Согласен, — задумчиво кивнул Дмитрий.

— Значит, двигаем в глубь степей? — Янус говорил крайне мало, но всегда по делу. Пабло взглянул в лицо товарищу, желая понять, что стоит за этими, казалось бы, простыми словами. Страх? Злость? Или что-то иное? Но страха в лице мужчины не было, лишь какая-то философская решимость. Янус ритмично забивал трубку своей дурью, желая уйти в тихие воды беззаботной неги.

— Да. Идём в глубь. По возможности избегаем стычек с местными, вызнаём, что же, демоны их дери, тут происходит, и сразу на выход, — Плющ подошёл к котелку. — Только дождёмся, когда Роб залечит свои раны, а сейчас давайте поедим и все отдохнём. Дежурить будем по очереди.

Отряд внял новую информацию, став рассаживаться вокруг мерно потрескивающего костра. Варево уже вовсю бурлило, и из этого кипящего котла Вержинья стала разливать похлёбку в протягиваемые ей деревянные миски.

Холодный ночной ветер пробивался сквозь многочисленные щели. Свистя, он пробирал отряд до костей, отчего они ёжились, пытаясь плотнее умоститься к костру и с удовольствием хлебая горячую похлёбку, закусывая трёхдневными лепёшками и получая от этого истинное наслаждение.

В такие моменты человек и вправду понимает, как же мало ему нужно для счастья.

Битва шла полным ходом и только набирала темпы. На южной границе империи, рядом с обширными вековыми лесами, крепость подверглась очередному нападению. Эльфы, ощутив слабость в империи людей, не замедлили атаковать. Разведка была отличной, и вскоре стало ясно, что большая часть войск переместилась куда-то в глубь империи. У людей что-то происходило, что заставило ослабить южные рубежи.

Остались лишь небольшие крепости да многочисленные деревни за ними.

Эльфы, обладая огромной ловкостью, стремительно достигли деревянных ворот. Сверху появились лучники, стреляя в стремительно приближающихся противников. Произошло лишь несколько выстрелов, так как численность лучников оставляла желать лучшего. Эльфы лишь усмехнулись. Орудуя своими мечами, имеющими странные формы, напоминающие скорее произведения искусства, чем стандартные мечи, распространённые в людских землях, они отбивали стрелы с поразительной лёгкостью и грацией, словно это было что-то незначительное.

Постепенно среди защитников на стенах крепости стали пробегать нотки паники. Люди шарахались собственной тени, глаза бегали в поисках того самого спасения, которое проявляется чудом пред лицом неминуемой гибели.

Эльфы, тем временем, подбегая к деревянным стенам крепости, приседали, а бегущий за ними ловко вскакивал на спину присевшему товарищу и высоко подпрыгивал вверх. Его и без того поразительный прыжок усиливался резко распрямляющимся собратом, и воин взлетал высоко вверх, подлетая почти к самой вершине стены, где, проделывая кульбит по её поверхности, оказывался среди защитников. Это происходило с огромной скоростью, с поразительной ловкостью и точностью, и ещё во многих местах одновременно. Защитники крепости даже не успели понять, как это произошло, как эльфы уже оказались на стенах.

Завязался ожесточённый бой, и кровь обильно полилась на дерево под ногами. Крики и стоны боли разнеслись на многие десятки метров. Людям даже удалось завалить пару эльфов, но силы были явно не на их стороне.

Пока на стенах звучали крики и лязг оружия, местные жители спешно стягивались к центральному замку — последнему оплоту и последнему шансу на спасение.

— Слабые людишки! — усмехнулся остроухий, потряхивая белыми волосами. Взмахнув изогнутым мечом, он стряхнул с него капли крови и, брезгливо сморщившись, столкнул ногой лежащий труп окровавленного защитника со стены. Который, с искажённой от боли гримасой, смотрел в голубое небо остекленевшими глазами.

Эльфы быстро преодолели стену, только уже с обратной стороны крепости, и стремительно приближались к замку, где остатки защитников в отчаянии крепче сжимали свои мечи, взглядами обещая подороже продать свои жизни.

Первые лучи восходящего солнца блеснули из-за горизонта, а вместе с ними подошёл к концу и мощный ночной ливень.

Я вышел на улицу, вдыхая утреннюю морозную свежесть. Снял верхнюю часть кожаной брони и ступил ногами на размокшую землю. Сегодня мне требовалось обдумать вечерний бой с орками, к которому я оказался совершенно не готов и который прошёл на грани гибели.

Моя мощнейшая техника, связанная с внезапным выстрелом копья, в лобовом столкновении, показала себя весьма слабой. Гарантированный способ уничтожения подобной твари, как оказалось, — сброс с высоты в десятки или сотни метров, чтобы уж наверняка. Но таким образом можно избавиться от одного, может быть, двух орков, и то по очереди; дальше мне потребуется длительный перерыв на восстановление. Как вариант — неплохо, но нужно было придумать что-то иное. Для начала — продолжать развивать силу телекинеза. В последние месяцы я больше упорствовал над контролем, думая, что сила и так развита с запасом. Как оказалось, это было ошибочное мнение.

От силы телекинеза напрямую зависят и создаваемые мной щиты, которые в последних боях не выдерживали никакой критики.

Определившись с направлением работы, я стал подыскивать что-нибудь подходящее. Пройдясь немного по улице, я наткнулся на тушу орка, лежащую в луже на краю дороги. Из его груди уже давно не сочилась кровь, а прошедший ночной ливень смыл все намёки на её прежнее присутствие. Сейчас на груди орка вообще тяжело было найти ту дырку, что я оставил ему прошлым вечером. Всё же наконечник моего копья весьма тонкий и от того невероятно острый.

Подойдя поближе к мёртвой твари, я вытянул руку, выпуская силу. Тело орка шевельнулось и медленно приподнялось вверх. Даже сейчас, будучи мёртвым, орк весил немало. Удерживая его на весу, я чувствовал, как лоб покрылся испариной; с каждой секундой удерживать его становилось всё сложнее.

Я оттащил его к двум другим зеленокожим, упокоившимся рядом друг с другом.

Повинуясь моей воле, в воздух взмыли сразу три орка, и я даже крякнул от натуги.

— Что же вы такие тяжёлые? — прохрипел я в недоумении.

Действительно, орки габаритами были сравнимы с Робом в его каменном облачении, при этом весили раз в десять больше.

— Чертовщина какая-то, — я отозвал силу, и тела безвольно рухнули в размокшую землю.

Чуть отдышавшись, я вновь принялся поднимать орков в воздух, после чего опускал обратно. Время летело незаметно. Я изрядно выбился из сил, пошатываясь, присел на пенёк возле одного из домов и жадно пил воду, дышал и пытался восстановить силы. После чего вновь возвращался к тренировке, доводя себя до изнеможения. В какой-то момент в глазах заплясали чёрные точки, и я решил остановиться: нужно было сделать перерыв, на сегодня точно достаточно.

Снова приложившись к фляге, я обратил внимание, как в углу дома притаилась Вержинья. Её внимательные узкие глаза следили за мной чёрт знает сколько времени. Когда она заметила, что её обнаружили, то тут же направилась в мою сторону и присела рядом.

— Я смотрю, ты себя совсем не жалеешь, — произнесла она, внимательно изучая моё лицо. — Вон, аж лицо побелело.

— Если бы я себя жалел, то не добился всего, что сейчас имею, — пожал я плечами, вновь жадно глотая воду из фляги.

— А ты бы мне не мог помочь? — Это было неожиданно, я даже недоумённо посмотрел на неё. — Понимаешь, я же тоже была тогда на арене и видела, как ты использовал острые волны ветра…

— Я называю их «ветряные клинки», весьма эффективная в некоторых случаях техника, к тому же труднообнаруживаемая.

— То-то и оно. Люди до сих пор гадают, что тогда на арене срезало стебли плюща, но в отличие от них, я вижу потоки воздуха, соответственно, и твою технику тоже, — по лицу женщины было прекрасно видно, насколько она увлечена этой темой.

— Так и как тебе помочь-то? — всё же я вернул разговор в актуальное русло.

— Я всё пыталась повторить эту технику, но у меня не получается ничего хоть немного достойного. Все мои попытки создать ветряные лезвия оборачиваются ветряным кулаком, не более.

— Ясно. Не знаю, получится ли тебе помочь. Для начала мне нужно хотя бы понять, как вообще твои силы устроены.

Вержинья задумалась, явно подбирая слова.

— Как бы это объяснить попроще? Я выпускаю линии из чистой энергии в окружающее пространство, много, очень много линий. Они словно бы вплетаются в окружающий нас воздух, после чего тот становится податливым к моим желаниям, — женщина даже руками повела в разные стороны, как бы обозначая это пространство.

— Ясно. Интересная взаимосвязь получается. Я делаю что-то похожее, только вместо линий из меня выплёскивается целое море чистой силы. Оно сплошным потоком разливается во все стороны, охватывая окружающее пространство, и всё, что находится в потоке моей силы, подчиняется моей воле.

Я вытянул руку ладонью вверх, и с земли в неё стали запрыгивать мелкие камешки один за другим.

— Это выглядит потрясающе, — искренне восхитилась таким фокусом женщина, хотя не в первый раз видела меня в действии.

— Итак, собственно, что касается моей техники. Когда в потоках силы оказывается любой участок воздушного пространства, я заставляю его как бы сжаться. Стать максимально плоским.

По мере моего рассказа я проделывал всё это и на практике. Вержинья могла наблюдать за невидимым нам воздухом, оттого такое наблюдение ей будет определённо полезным.

— Затем я заставляю его вытянуться в плоскую и очень тонкую струйку, при этом продолжая сжимать, — заготовка вытянулась и сжалась — Теперь заставляем край стать ещё тоньше и ещё… Самое главное теперь — сохранить всю систему в одном балансе, не дать ей развалиться. Придать дополнительной плотности очередным усилием и отправить вперёд, на своего врага, придав при этом максимальную скорость, и на расстоянии в несколько метров от цели отпустить разогнанный конструкт…

На расстоянии в пять метров от нас землю расчертила тонкая длинная полоска. Я продемонстрировал весь процесс на практике.

— Отпускать нужно заранее, на случай, если у противника есть блокирующий артефакт. Поняла?

— Кажется, да, — Вержинья задумчиво кивнула. — Только зачем тебе отпускать его заранее, Пабло? Пусть сила, удерживающая конструкт, и рассеется, но ведь спрессованный ветер так и продолжает полёт, а чем дольше ты будешь сохранять над ним контроль, тем мощнее он дойдёт до цели.

Я посмотрел на Вержинью расширившимися глазами. Как я сам не дошёл до такого? Действительно, с чего я решил, что нужно отпускать технику раньше времени? Внутри меня разжёгся огонь жажды исследовать данный вопрос.

Я тут же извлёк из кольца один из трофейных медальонов-блокировщиков, прикрепив его к стене одного из зданий.

— Нужно срочно проверить твою теорию, Вержинья, — пояснил ей свои действия.

Артефакт работал исправно, правда, был довольно слабеньким и ограждал часть стены от моей силы всего в двадцати сантиметрах от себя.

Чтобы сформировать первое ветряное лезвие, мне понадобилось меньше секунды; всё же не зря я столько тренировок потратил на это дело. Оно тут же полетело в сторону артефакта, но в отличие от прошлых раз я не отпустил конструкт раньше времени, продолжая ускорять его до самой границы блокировки. На расстоянии в двадцати сантиметрах от стены моя сила рассеялась, но разогнанное ветряное лезвие полетело дальше, врезаясь в каменную стену и оставляя на ней лёгкую царапину.

— Спасибо, подруга, ты и вправду мне открыла глаза на моё заблуждение, — искренне поблагодарил я её, ведь благодаря ей моя техника только что перешла на новый уровень силы. И самое обидное, что я сам ограничивал её всё это время, блуждая в заблуждениях, сформированных мною и для меня же.

— Да не за что, все мы заблуждаемся так или иначе, даже в, казалось бы, самых обыденных делах.

— И тем не менее. Теперь давай займёмся твоей техникой, только давай отойдём в степь, для большего манёвра.

Несколько часов мы пытались разработать для неё собственную технику ветряных лезвий, но её дар был устроен на совершенно других принципах, и оттого мы регулярно натыкались на какие-то барьеры, преодолеть которые оказалось весьма и весьма сложно. Воздух всё время стремился разрастись в разные стороны, и если его удавалось сжать, то зачастую получалась какая-то «сосиска», а не вытянутая плоскость. По моему предположению, всё дело было в том, что в отличие от меня, который грубо спрессовывал ветер своей силой, Вержинья пыталась «уговорить» воздух принять форму, которая ему была совершенно чужда. Но мало-помалу нам удавалось найти обходные пути и хитрости на каждом этапе, так что, когда солнце уже высоко стояло в зените, женщина наконец сумела создать первое в её жизни ветряное лезвие.

— Получилось! — радостно вскрикнула она, оборачиваясь в мою сторону; при этом полы её синего платья взметнулись в воздухе, обнажая в разрезе сексуальную ножку.

— Отлично, пойдём, нас там уже потеряли, наверное, — улыбнулся ей и направился в обратный путь.

Когда мы возвращались обратно, я увидел, что во дворе перед нашей избушкой происходила какая-то суета: звенели мечи, летели лучи, разлетались звуковые волны.

— Вы где были? — при нашем приближении Плющ резко обернулся, пристально вглядываясь в нас.

Я обратил внимание, как сузились глаза Иллейв, оценивающе смотрящей на нас. Она до этого тренировалась с мечом, спаррингуясь с командиром.

— Тренировались, Пабло помог мне разработать новый приём, правда, на формирование этой техники уходит около минуты, — Вержинья как-то резко взяла слово, при этом поправляя локон чёрных волос, что выдавало её смущение.

— Это дело тренировок, — попытался я её поддержать, решив, что смущение связано с неэффективностью техники на данный момент. — А вы тут чем заняты?

Иллейв, фыркнув, ушла куда-то в сторону, начав бой с тенью.

Не понял, чего это она?

— Утром был разбор полётов, который вы пропустили, — даже с каким-то укором произнёс Плющ. Я же тем временем подошёл к своей броне, став облачиться; всё же ходил я до этого с голым торсом.

— И к чему пришли? — уточнил у него.

— К тому, что мы совсем не готовы к новой встрече с орками, из нас всех — Только ты способен противостоять им.

— Ну хоть это поняли, — усмехнулся я.

— Тем не менее, одного тебя недостаточно, если нам встретится их большее количество.

— Согласен, — это было очевидно, о чём-то подобном я уже думал утром.

— Первое, что нам обязательно нужно, — это ещё такие мечи, как у вашей тройки. Ну, это так, на будущее. Озадачу лейтенанта, пусть думает. Сейчас же мы разработали тактику удержания. Я могу блокировать орка, а Иллейв сносит ему голову с помощью своего меча; прошлого она свалила за десять ударов. Вержинью я думаю можно использовать в связке с Робом. Ты сможешь удержать орка на одном месте хотя бы минуту? — это адресовалось женщине.

— Не знаю, — она даже немного растерялась, такой практики у неё ещё не было.

— Это можно выяснить, — подключился к их разговору. — Физически орки намного сильнее, чем сила моего телекинеза, так что если не сможешь сдвинуть меня с места, то орка и подавно.

— Хорошо, тогда опробуйте это, как раз потренируетесь; нам всё равно ждать, пока Роб очухается.

Плющ отправился к моей жене, и они снова начали отрабатывать совместные приёмы; мы же с Вержиньей отошли в сторонку.

— Ну что, попробуем? — улыбнулся ей и взлетел на метр от земли, да так и завис. — Попробуй сдуть меня, а я попытаюсь остаться на прежнем месте.

Вержинья, встав напротив меня, мило улыбнулась. В тот же момент воздух вокруг неё пришёл в движение: старая трава взметнулась ввысь, следуя его движению, и вскоре мощь ветра ощущалась на расстоянии; даже кусочки земли взметались вверх. А потом вся эта сила обрушилась на моё тело. От бешеного напора я весь напрягся, пытаясь остаться на прежнем месте; стало трудно дышать из-за хлещущего в лицо ветра. Я повернулся спиной к направленному потоку, и стало заметно легче.

Сила бьющего потока ветра нарастала с каждой секундой. Я уже и сам покрылся испариной, не желая поддаваться и смещаться даже на чуть-чуть. В какой-то момент ветер иссяк, и, обернувшись, я увидел бледное лицо Вержиньи. Она покачнулась и стала заваливаться в сторону. Резким рывком я оказался на пути падения и мягко подхватил её, не давая упасть в грязь.

— Ты перенапряглась, — тихо произнёс, смотря ей в глаза.

— Выложилась на полную, — с трудом, но ей всё же удалось улыбнуться.

— За это хвалю, только так можно стать сильнее. Предлагаю отдохнуть и повторить снова, — улыбнувшись, я поправил ей выбившуюся прядь.

Вержинья, явно засмущавшись, попыталась выбраться из моих объятий, но мне захотелось немного поиграть, так что я и не подумал разжимать руки.

— Я уже пришла в себя, можешь отпустить, — как-то неуверенно проговорила она, глядя мне прямо в глаза; а щёчки так и покрылись лёгким румянцем.

— А если я не хочу? — наклонившись, прошептал ей на ухо; при этом её грудь плотно прижалась к моей, и кажется, я почувствовал, как ускорилось биение её сердца.

— Думаю, Иллейв это не одобрит.

— Тут ты права, эх, — даже вздохнув, изображая лицом полнейшее страдание, я всё же отпустил её.

— Эй, Пабло, — за спиной раздался голос Януса. — Там это, Роб очнулся.