Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VIII

Глава 22

Кот сидел на ступеньках и молчал, глядя в пустоту. В его позе было что-то… незавершенное. Словно он ждал, что я сделаю с ним то же, что и с другими духами — отпущу или изгоню. Но я этого не делал. Не видел необходимости.

Я еще раз активировал триграммное зрение и внимательно изучил его.

Удивительно.

Цепи вокруг кота действительно побелели и ослабли после того, как я отпустил остальные души. Темные нити негативной Ци, которые раньше опутывали его, стали почти прозрачными, едва различимыми. Но они всё еще были там — тонкие, как паутинки, но крепкие. Вот только теперь эти цепи не были сотканы из страданий или боли — это были цепи привязанности. Любви к этому месту. Воспоминаний о счастливых днях. Преданности тем, кто когда-то заботился о нем. Поэтому они побелели.

Нити уходили от кота во все стороны — к руинам храма, к могилам, к каменной ступеньке, где он когда-то грелся на солнце, к нише в небольшой статуе, где он лежал. Каждая нить была его воспоминанием-привязанностью.

Я вдруг понял — теперь кот был связан не с людьми, которые давно ушли, а с самим местом!

Это был его дом и его жизнь.

Всматриваясь в эти цепи, я понял — они не причиняли ему вреда. Наоборот, они были источником его существования. Без них он бы просто растворился.

Кот не был злым духом в традиционном понимании — он был чем-то средним между чистым духом и неупокоенной душой. Его привязанность к этому месту была не проклятьем, а выбором. Осознанным или нет — другой вопрос, возможно у животных это как-то по инерции делается. Это заставило меня ненадолго задуматься.

До сих пор я встречал в основном злых духов — гуи, шуйгуи, различные мо и яо. О других я просто слышал, но не пересекался. И большинство из них были искажены болью, злобой, страданиями.

Нет, я видел, конечно, застрявшие души, вроде тех, в Урне или в ловушке, как душа того Праведника, но отнести их к злым духам язык не поворачивался. А тут, в этом заброшенном храме я увидел еще одну грань. Этот кот показал мне, что существуют и другие формы посмертного существования — духи, рожденные не из ненависти, а из любви или, скорее, преданности. Не из желания причинить вред, а из нежелания отпускать. Он ведь явно мог уйти в посмертие, как душа той клячи, которая меня спасла у Холмов Святости. Там, держа ее голову в руках, я на мгновение видел ее светлое посмертие, странный иллюзорный мир. Может, у котов был такой же?

Я закрыл глаза и погрузился в состояние Зеркала-Сознания. После очищения храма это было легко, я был в нужном настроении. Мир вокруг стал тише. Я перестал слышать потрескивание углей, шелест травы, дыхание лис. Вместо этого я начал ощущать потоки Ци — как они движутся, переплетаются, изменяются.

И я ощутил храм.

Не как строение из камня и дерева, а как место силы. Как узел в огромной паутине энергий, которая покрывала всю Поднебесную. Каждое место оставляло след в этой паутине. Каждое событие создавало рябь, расходящуюся кругами. Смерть, рождение, радость, горе — всё это влияло на ткань реальности, изменяя её, искажая или исцеляя.

Я ощутил, как храм когда-то был светлым узлом — местом молитв, спокойствия, гармонии. Потом трагедия превратила его в тёмное пятно, источающее печаль и привлекающее злых духов. А теперь, после очищения, он снова начал светлеть, но не до конца.

Что-то ещё удерживало его в промежуточном состоянии.

Я углубил восприятие, следуя за нитями Ци, и понял.

Кот.

Он был частью этого места. Не паразитом, не злым духом. Он был… хранителем. Стражем. Даже после смерти он продолжал выполнять свою роль — охранять храм, ждать возвращения людей, отгонять слабых духов. Похоже, именно он разгонял их по закуткам и щелям.

Я попытался почувствовать, вредит ли его присутствие Поднебесной? Создаёт ли негативную рябь в потоках Ци? Портит ли баланс?

Несколько минут я чутко прислушивался к какому-то внутреннему камертону и не почувствовал ничего.

Место не издавало всплесков негативной энергии и не создавало ряби на теле Поднебесной.

Кот был нейтрален. Как камень. Как дерево. Как сам холм.

Он просто существовал. Так нужно ли с ним что-то делать?

Я пока не знал.

И вдруг мне стало интересно — сколько еще таких существ бродит по Поднебесной? Сколько духов, которые не являются злыми, но и не могут найти покой? Души, которые цепляются за мир живых не из злобы, а из привязанности?

Может быть, моя задача как Праведника не только в том, чтобы изгонять зло. Может быть, иногда нужно просто понять. Принять. Позволить существовать тем, кто не причиняет вреда. И не «клеймить» всё Символом Изгнания.

Возможно, не все духи должны быть изгнаны. Не все души должны быть упокоены. Существует разнообразие. Множество оттенков между жизнью и смертью, между добром и злом, между покоем и страданием.

Я вспомнил слова Бай-Гу о балансе. О том, что Инь и Ян не могут существовать друг без друга. О том, что смерть — это не конец, а переход. Часть цикла.

Кот был частью этого цикла. Застрявшим в нём, но всё же частью. Особенно сейчас, когда я избавил это место от негатива.

Возможно, Ли Бо ошибочно назвал кота мяогуем — злым духом.

— Странный ты, человек, — вдруг сказал кот, нарушая тишину. — Я думал, ты меня изгонишь. Или упокоишь, как тех духов. Но ты просто стоишь и смотришь.

— Я размышляю, — честно ответил я.

— О чём?

— О том, что я раньше считал всё очень простым, — медленно начал я, все еще наблюдая за нитями Ци вокруг кота. — Есть злые духи — их нужно изгнать. Есть неупокоенные души — их нужно освободить. Есть демоны — их нужно уничтожить. Всё чётко. Всё понятно. Но я смотрю на тебя и понимаю, что не всё так понятно, не всё так однозначно как мне казалось еще недавно. Ты, наверное, ждешь, что я тебя отпущу?

— Да, — просто ответил кот. — Я устал, Праведник. Устал ждать. Устал помнить. Хочу… покоя.

— Но ты не хочешь уходить. Я же это вижу по нитям, которые тебя связывают с этим местом.

Кот посмотрел на меня своими пустыми глазами.

— Да, ты прав. Не хочу. Это противоречие, да? Хочу покоя, но не хочу уходить. Хочу забыть боль, но не хочу забывать их. Хочу отпустить прошлое, но не могу выпустить его из лап. Это странно и неправильно. Даже я, кот, это понимаю.

Я сел на ступеньку рядом с котом.

— Ты, например, — продолжил я. — не злой дух. Ты не гуй, который питается страхом и болью. Ты не демон, жаждущий разрушения. Ты просто кот. Мертвый кот, который не может отпустить место, которое любил.

— И что с того? — спросил он.

— А то, что я задумался: а должен ли я тебя отпускать? Должен ли я разрывать эти нити, которые держат тебя здесь? Ты не вредишь Поднебесной. Ты не создаешь негативную рябь в потоках Ци. Я проверил это, злые духи всегда оставляют след, рябь, а ты — нет. Кроме того, ты не превращаешь это место в рассадник зла. Ты просто хранитель, страж — даже после смерти. Может, это не спроста?

— Значит, ты оставишь меня здесь? — в его голосе не было ни надежды, ни разочарования. Просто вопрос.

— Я не знаю, — честно признался я. — Мне нужно подумать. Понять.

Я встал и прошёлся по кладбищу, рассматривая могилы. Лисы следовали за мной, молча наблюдая.

И тут меня накрыло. Не мыслью. Не логикой. А ощущением.

Внутри, глубоко в груди, словно что-то отпустило. Словно тугой узел развязался. Тяжесть, о которой я даже не подозревал, исчезла.

Я остановился, положив руку на грудь.

Что это было?

Ощущение было странным. Как будто я совершил что-то важное. Закрыл какой-то круг. Не свой круг — чужой, и этот круг каким-то образом был связан со мной.

Я вспомнил душу Лю Вэя — цзянши, которого я освободил — и его последнюю просьбу навестить могилы семьи.

И внезапно понял —это было не просто обещание, это был способ завершить незримый кармический круг. Не мой собственный, а чужой, связанный с этим местом, с этими людьми, с их незавершенными делами.

Лю Вэй был смотрителем храма. Он жил здесь, растил детей, служил. А потом его убили, превратили в монстра, заставили делать ужасные вещи. Но даже после всего этого, даже превратившись в цзянши, его душа помнила. Она болела за это место. За свою семью. За могилы, которые никто не посещал.

И когда я пришёл сюда, выполнил обещание и отпустил духов — я завершил то, что Лю Вэй не смог завершить сам. Круг замкнулся. Люди были связаны друг с другом нитями судьбы, любви, ответственности и иногда эти нити не обрывались даже после смерти. Иногда они тянулись через века, ожидая того, кто сможет их завершить.

Я ощутил легкое, почти неуловимое облегчение.

Обещание выполнено.

Я понял, не всегда достаточно отпустить душу. Иногда нужно исцелить раны, которые эта душа оставила в мире. Очистить места, которые она любила. Завершить дела, которые она не успела закончить, как бы это странно ни звучало. Потому что души не существуют в изоляции — они часть большого полотна, и повреждение одной нити может расползтись по всему полотну.

— Оставайся, — тихо сказал я коту. — Это твоё место. Ты заслужил право остаться здесь.

Кот моргнул. Один раз. Медленно.

— Правда? — в его голосе прозвучало что-то похожее на удивление. — Ты не изгонишь меня?

— Нет, — покачал я головой. — Возможно твой Путь еще не окончен.

— Спасибо, Праведник.

Я улыбнулся и снова погладил его. Моя Ци текла через пальцы, мягко омывая его форму. Белые нити, связывающие его с местом, слегка засветились — не ярче, но… теплее.

— Мы останемся здесь на несколько дней, — сказал я, оглядывая руины храма.

Лисы удивленно подняли головы. Ли Бо хмыкнул. Кот даже не пошевелился.

— Зачем? — спросила Джинг.

Я не смог бы объяснить им то прозрение, которое только что пережил. Вместо этого я сказал:

— Мне нужно время подумать и подготовиться к битве с цзянши. И… — я посмотрел на разрушенный храм, — нужно привести это место в порядок.

Кот повернул голову и посмотрел на меня.

— Зачем тебе это? — спросил он. — Я же говорил — все мертвы. Храм разрушен. Кому нужен порядок на кладбище?

— Мне нужен. — просто ответил я.

— Что ж… — кот потянулся, — Честно говоря, я буду рад вашей компании.

— Значит, кот остаётся? — уточнила Хрули.

— Да, — подтвердил я. — Остаётся.

— Хорошо, — довольно сказала Джинг. — Мне он нравится. Он грустный, но честный.

Ло-Ло, лежавшая на своём камне, фыркнула:

— Грустный — это мягко сказано. Он печальнее, чем десять ворчливых старых жаб вместе взятых.

— Я всё слышу, улитка, — пробурчал кот.

— Знаю, — невозмутимо ответила Ло-Ло. — Просто констатирую факт.

Я не мог исцелить всю Поднебесную. Но я мог исцелять отдельные раны. По одной. Шаг за шагом.

— Ван? — окликнула меня Хрули. — У тебя странное лицо.

Я улыбнулся.

— Просто понял кое-что важное.

— Что? — спросила Джинг, наклонив голову.

— Что работы у нас еще много, — ответил я, поглядывая на кладбище. — Очень много.

— Мне не нравятся фразы, где есть слово «работа», — поежилась Хрули.

— Мне тоже. — добавила Джинг.

— Вам бы только языками чесать, а как к делу, так сразу в кусты. — важно изрекла Ло-Ло.

— Что-то я не видела тебя, таскающей камни или выполняющей другую полезную работу, — сощурила глаза Джинг.

— Потому что я — ваша Наставница и свое уже отработала, а для таких дел есть вы, молодые и полные сил лисы. — фыркнула Ло-Ло.

— Что-то сомневаюсь, что ты когда-либо работала, — заметил Лянг, приподнявший голову из кувшина.

— Будто ты сильно утруждался, — отрезала Ло-Ло, — Плавничками воду мутишь и всё.

— Я полезен в бою. — гордо ответил Лянг.

— Я тоже.

— Польза от светильника только ночью, — отрезал он, — А на большее ты и не годна.

— Так! — повысил я голос, — Успокоились. Мы все команда и у каждого своя функция. Тут полезны все.

— Вот. Ван дело говорит, — сразу сдала назад Ло-Ло.

— Так что, — ухмыльнулся я, — работать будут все.

Повисло молчание.

— Даже я? — спросил Ли Бо.

— Ты, учитель, будешь подавать пример, как и должно учителю.

— Связался на свою голову… — пробормотал Бессмертный.

А дальше мы приступили к тому, что можно было назвать самой обычной уборкой.

Первым делом я занялся могилами. Закопал разрытые ямы, собрав и аккуратно уложив обратно те кости, что еще остались. Потом мы разровняли землю, собрали обломки надгробий и сложили их на земле — возможно, кто-нибудь их сможет восстановить. Работа была тяжёлой, но успокаивающей. Физический труд очищал разум, позволял думать.

Лисы помогали как могли: таскали небольшие камни, утрамбовывали землю лапками. Даже Ло-Ло время от времени подползала и что-то комментировала, хотя больше мешала, чем помогала.

Ли Бо парил рядом, молча наблюдая. Кот сидел на ступенях храма, не двигаясь, но я чувствовал его взгляд на своей спине. Он был мне благодарен за то, что я очистил это место, но в нем еще не было ко мне доверия.

Когда ямы были засыпаны, я выпрямился и вытер пот со лба.

Теперь — Символы.

Лянг выплюнул какой-то ржавый нож из пространственного кольца и я начал выцарапывать Символы на камнях надгробий — и на тех, что были целыми, и на разбитых.

Символ Упокоения — чтобы души, связанные с этими могилами, больше никогда не потревожили.

Символ Защиты — чтобы никакие злые духи, никакие Практики тёмных искусств не смогли осквернить эти могилы снова.

Я работал медленно, тщательно, вкладывая в каждый штрих свою Ци. Радужная энергия текла через нож, оставляя светящиеся следы на камне. После в дело пошла моя кровь, которая тут же засияла по форме выцарапанных Символов.

Они засияли, а затем погасли, впитавшись в камень. Теперь они, как и моя кровь, были частью надгробий — невидимые для обычного глаза, но ощутимые для любого духа или практика.

Это место было под защитой.

— Хорошая работа, — раздался голос Ли Бо. — Хотя, честно говоря, я не понимаю, зачем тебе это нужно. Здесь же больше никого нет. Души ушли. Зачем защищать пустые могилы?

— Потому что тела всё ещё здесь, — ответил я, не оборачиваясь. — Кости. Останки. Они — лакомая добыча для злых духов и темных Практиков. Я не хочу, чтобы кто-то повторил то, что сделали с Лю Вэем — не хочу, чтобы эти люди стали цзянши или материалом для чьих-то ритуалов.

Все дело было именно в том мимолетном ощущении кармической завершенности, которого я прежде не испытывал. Я осознал, что мне нужно ориентироваться не на награды Неба, а именно на это тонкое ощущение.

— Благородно, — согласился Бессмертный. — Хотя и немного перестраховочно. Не думаю, что это место кому-то интересно. Раз за столько столетий никто тут не обосновался, значит, оно не интересно ни секте Золотого Карпа, ни культу Темной Луны.

— Может да, а может нет, но моей душе будет так спокойнее. — ответил я.

А вот кот, кажется, что-то понял. Он молчал, но я видел, как в его пустых глазах мелькнула благодарность.

Дальше пришла очередь уборки немаленькой территории храма и холма, на котором он стоял.

Я вернулся к храму и, покачав головой, посмотрел на него.

Храм был в плачевном состоянии: стены покрылись трещинами, многие камни выпали или раскрошились; крыша провалилась почти полностью — видны были только балки, почерневшие от времени и влаги. Пол главного зала был завален обломками, сухими листьями, птичьим помётом. Алтарь в центре зала еще стоял, но статуи богов, которые когда-то его украшали, исчезли. Остались только пустые постаменты.

Я вздохнул и засучил рукава — работа предстояла огромная. Она была нужна не только этому месту, но и мне. Я знал, что после этого храма наступит очередь Поднебесной, ее маленького кусочка в виде жилы, где обосновался нефритовый цзянши. Странно, и откуда такая уверенность, что всё выйдет? Однако она была, и появилась только сейчас.

Хрули и Джинг помогали мне, таская в зубах мелкий мусор и сухие ветки. Лянг устроился в большой каменной чаше, которая когда-то служила для ритуальных омовений, и методично мыл водой каждый камень, каждую плиту, которую я ему подносил. Почему-то решил заморочиться даже таким.

Даже Ли Бо включился в процесс, используя свои ментальные способности, чтобы сдувать пыль и паутину из труднодоступных мест. Ло-Ло ползала возле стен, осматривая трещины и комментируя, какие из них «опасные», а какие «просто для красоты».

Я сделал метлу из веток и травы, связав их обрывком старой ткани, и тщательно вымел весь храм. Каждый угол, каждую трещину в стенах. Сор сжигали тут же, а пепел развеивали по ветру.

Работа была простой, рутинной, но в ней было что-то глубоко успокаивающее. Медитативное. Каждое движение метлы, каждый перемещенный камень делали это место чище не только физически, но и духовно. Словно я стирал последние следы печали и запустения.

Кот следовал за мной, иногда садясь на камень и наблюдая за процессом. Несколько раз он даже пытался помочь, толкая лапой мелкие камешки в нужном направлении.

— Странно, — сказал он в один момент.

— Что странно? — спросил я, выметая очередную порцию мусора.

— Раньше я думал, что место должно быть красивым, чтобы быть домом. Богатым. С статуями, благовониями и дорогими коврами и когда-то тут все это было. А сейчас… сейчас я понимаю, что главное — чтобы оно было чистым.

Я улыбнулся, не прекращая работу.

— Чистота — это основа всего, — согласился я. — Когда место чистое, в нем может поселиться что-то хорошее. Когда оно грязное… туда приходит только грязь.

Мы работали весь день. К вечеру главный зал храма был чист. Пол вымыт. Стены очищены от паутины и мха. Алтарь протёрт до блеска.

Конечно, крыша по-прежнему провалилась, стены покосились, а половина колонн лежала на земле. Но теперь это были руины, которые дышали покоем, а не запустением.

Разрушения тоже никуда не делись: крыша всё ещё зияла дырами, стены всё ещё были в трещинах, но теперь это место выглядело достойно и ухоженно, словно кто-то заботился о нём.

Я стоял в центре зала, опираясь на свою самодельную метлу, и смотрел вокруг.

Чисто.

Физически и духовно.

— Неплохо, — заметил кот, который зашёл внутрь и теперь обходил зал, принюхиваясь. — Давно здесь не было так чисто. Может быть, столетие. Или два.

— Рад стараться, — усмехнулся я.

Кот подошёл к алтарю и запрыгнул на него. Устроился там, свернувшись калачиком, и закрыл глаза. Словно вернулся домой после долгого странствия. Я улыбнулся и вышел наружу. На улице солнце клонилось к закату, тени становились длиннее и было ощущение, что что-то изменилось.

Я огляделся и заметил: птицы.

На деревья вокруг храма прилетели птицы. Они щебетали, прыгали с ветки на ветку. Какие-то маленькие воробьи, пара скворцов, даже одна ворона устроилась на покосившемся коньке крыши и каркала, словно приветствуя нас.

Бабочки порхали вокруг зарослей травы. Стрекозы кружили над прудиком, который образовался в низине после работы Лянга.

Жизнь возвращалась.

Место, которое ещё вчера было мёртвым и пустым, начало оживать.

Я вдохнул полной грудью. Воздух пах свежестью, травой, цветами. Моя Просветлённая Ци, которую я вливал в это место последние дни, изменила его. Земля впитала её, откликнулась на неё.

И теперь здесь снова могла расти жизнь.

— Смотри-ка, — раздался голос Ло-Ло. Она подползла ко мне и ткнула одним из своих усиков в сторону холма. — Трава растёт.

Я посмотрел туда, куда она указывала, и действительно, возле ступеней, на которые я, кстати, тоже нанес множество мелких символов, уже пробивалась ярко-зеленая молодая трава.

Я улыбнулся.

Хорошо, но все еще недостаточно. Это место должно стать самым безопасным на много километров вокруг.

Я прошелся по территории, нанося защитные Символы на стены и камни. Чуть позже, я объединю это всё в одну защитную, очищающую и накопительную формацию. Да уж, немного гордо называть это так, но по другому и не назвать.

После тяжелого дня, полного обычной уборки я сел в главном зале полуразрушенного храма и понял, что пора сосредоточиться на собственном развитии.

Я ведь не только для уборки тут, мой Путь привел меня сюда для постижения нового и я ощущал, что готов к этому.

Честно говоря, я думал что том будет заканчиваться сражением с нефритовым цзянши, но как-то сама собой вылезла история с котом, которую захотелось написать, поэтому сражение чуть дальше будет)). Ссылка на 9 том: https://author.today/reader/509277/4804187