Моя попытка прожить жизнь Бессмертного Даоса VIII

Глава 11

Я продолжал сидеть на холодной земле, сжимая четки в руке. Одна бусина всё еще светилась изнутри радужным светом — внутри нее замер Символ Очищения, который я с огромным трудом создал.

Я действительно идиот.

Использовал четки как… дубинку — такое сравнение идеально подходит к тому, что я делал. Просто швырял бусины во врагов, словно камешки. А ведь в этом артефакте Святого намного больше скрытого потенциала, чем я подозревал.

Да, очевидно, что на предыдущих ступенях развития я бы банально не справился с таким тонким контролем, но…я ведь даже не пытался!

От этого было немного грустно.

Моя рука дрожала от напряжения. Символ внутри бусины требовал постоянной концентрации: стоило ослабить хватку — и он тут же начинал расползаться, как рисунок на песке под ветром. Это было намного сложнее, чем удержание Символов в мече. Сейчас я понял, что меч для Символов и создан, поэтому пользоваться им так легко, а четки…они уже рассчитаны на личное мастерство Праведника. Они могут сделать то, на что ты способен.

Я продолжал держать Символ через боль. Пот тек по лицу, а глаз дергался от напряжения. Мне было интересно, сколько я выдержу.

Пять секунд.

Шесть…

Семь…

Восемь…

Девять…

Десять…

Сложно. Вот это по-настоящему сложно. Казалось бы, такой знакомый, и уже выбитый в подкорке мозга Символ, а не выходит держать легко и непринужденно.

«Ван, кажется ты опять немножечко перенапрягаешься?»

В смысле?

«У тебя кровь идет из носа.»

Хм…точно.

И действительно — несколько капель капнули на ноги, но я этого даже не заметил. Слишком обрадовался открывшимся возможностям.

Удерживать Символ в одной бусине меня хватило на двенадцать секунд. Слишком мало, и слишком сложно для того, чтобы сейчас использовать подобное в бою. Как с волосами….

Я мысленным усилием осторожно поднял его. Это тоже далось непросто. Волосы и четки требуют очень тонкого управления, а последние битвы я брал за счет объема Ци и мощи Символов, а не за счет умелого владения ими. Надеюсь, скоро у меня появится достаточно свободного времени для освоения этих двух новых навыков.

Я встал с холодной земли. Тело ныло после часов медитации и трансформации Меридиана, но это была приятная боль — боль роста, изменения. Да, это был риск, но уже очевидно, что тот, кто не рискует не становится сильнее.

Если бы не череда случайностей и ситуаций опасных для жизни, у меня не было бы ни четок, ни урны, ни лис, ни кувшина. Всё это следствие опасных передряг, в которые я попадал.

Я потянулся, чувствуя как радужная Ци течет по измененному участку Меридиана. Ощущение было странным, будто часть меня стала… правильнее. Словно раньше я носил одежду не по размеру, а теперь она идеально села по фигуре.

Один Меридиан. Точнее, восемьдесят три процента одного Меридиана из восьми основных.

Впереди еще океан работы.

Я огляделся. Лисы дремали, свернувшись клубочками друг возле друга — белый и черный Инь-Ян. Ло-Ло неподвижно стояла неподалеку от холма, её антенны мерно покачивались, будто сканируя окрестности. Ее чутью я доверял. Заметив, что я закончил, лисы зашевелились, сладко потянулись и тряхнули шерсткой.

— Уххх. — потянула Хрули, — Выспалась. Холодновато, но я привыкла.

— У нас плотная шерсть просто, — заметил Джинг зевая.

Лянг высунулся из кувшина и смотрел куда-то вдаль.

— Тихо как-то, — пробормотал я вслух.

— Ван? — сказала Хрули, подходя ближе. — Ты… светишься.

Я посмотрел на свои руки. Она была права. От меня исходило едва заметное радужное сияние — остаточный эффект от трансформации Меридиана. Оно было слабым, но вполне различимым.

— Пройдет, — сказал я, хотя сам не был уверен. — Просто побочный эффект.

— Красиво, — восхищенно выдохнула Джинг. — Но заметно.

Я активировал триграммное зрение и посмотрел на себя изнутри. Радужный участок Меридиана действительно светился ярче остальных, пульсируя в такт сердцебиению. Интересно, когда я закончу трансформацию всех Меридианов, я буду светиться как фонарь? Надеюсь, что нет.

Я обвел взглядом окрестности. Холм, на котором мы находились, был теперь полностью мертв — Иньская жила иссякла, отдав всю свою энергию мне. Гробы цзянши превратились в труху. Земля, покрытая инеем, медленно оттаивала.

И никаких следов врагов. Ни одного.

— Может, они просто не заметили? — предположила Ло-Ло, подползая ближе. — Или заняты чем-то более важным?

— Две уничтоженные жилы, десятки мертвых цзянши, разрушенная роща с Урной — и они не заметили? — я покачал головой. — Нет. Они знают. Просто… у них другие приоритеты. Видимо мы слишком мало знаем, чтобы делать какие-либо выводы.

«Или это ловушка», — мрачно добавил Ли Бо.

Или ловушка, — согласился я.

Лянг высунулся из кувшина:

— Может, они испугались? Узнали, что тут Праведник орудует и решили не связываться? Может подумали, что тут целый Святой?

Я расхохотался.

— Золотой Карп — древнее и могущественное существо, — напомнил я. — Он не из тех, кто испугается одного Праведника. Тем более, на ступени Возведения Основания.

— Тогда что? — спросила Хрули, потягиваясь и спускаясь с холма. — Что они задумали?

Я не знал ответа. И это меня беспокоило больше всего. После уничтожения Урны Душ, вернее, уничтожения формации, я ожидал какой-то реакции. Группы сектантов, или чего-то еще.

Что может быть настолько важным, чтобы игнорировать разрушение жил и урны? Какое событие заставляет их не обращать внимания на того, кто методично уничтожает плоды их многолетних трудов?

Может, готовят что-то масштабное? Ритуал? Или… Или они просто ждут, когда я подойду ближе. К их сердцу. К Озеру Черного Нефрита, где обитает сам Золотой Карп.

Да нет, глупость какая-то.

— Неважно, — сказал я вслух, больше для себя, чем для других. — У нас есть работа. И пока они заняты своими делами, мы можем сделать свои. Тем более это наш шанс освободить и очистить тут всё.

«Ты слишком много думаешь», — заметил Ли Бо.

Я не могу не думать. Если они готовят засаду, мне нужно быть готовым.

«А может, они просто идиоты?»

Патриарх секты — древний карп, который тысячи лет копил силу и знания. Вряд ли он идиот.

«Ну, про карпа не знаю, но вот сектанты, которых мы встречали… Особым умом не блистали».

Исполнители — да. Но кто-то же ими командует.

Я поднялся, отряхнулся от пыли и взял четки в руки.

— Ло-Ло, лисы, Лянг, — позвал я. — Я пройдусь по периметру, проверю территорию. Вы оставайтесь здесь и следите, чтобы никто не подкрался незаметно.

— Я с тобой пойду, — заявила Джинг.

— Нет. Вы все остаетесь. Мне нужна возможность сосредоточиться. Побыть одному.

Лисы недовольно тявкнули, но спорить не стали.

Я двинулся сначала вдоль линии Иньской Ци и подбирал с земли подходящие камни. Не знаю почему, но захотелось оставить тут подарочки с Символами. Всю местность я осматривал с помощью триграммного зрения, чтоб сразу заметить что-то неладное. Все-таки подобное зрение настоящий подарок в плане обнаружения ловушек, линий Ци и анализа противника. Территория вокруг жилы была чистой. Была мысль, что возможно тут есть какие-то скрытые артефакты, по типу Урны Душ, только небольшие — но нет, ничего.

Каждые пятьдесят шагов я останавливался и закапывал в землю камень с выжженным на нем Символом Очищения. Не запечатанным внутри — просто нарисованным на поверхности, питаемым небольшим количеством моей Ци. Они будут работать как маяки, медленно очищая территорию. Для верности Символы я напитывал кровью. Что ж, это был намного более сильный эффект, чем те камни, которые я оставлял в озерах для очищения.

Теперь моя Ци была Просветленной, и камень, по сути, превращался в слабенький артефакт.

Кровь Праведника… Да, вот в чем дело. Вот для чего она нужна сектам. И чем выше ступень Праведника, тем ценнее она. Я даже не знаю, способна ли моя кровь лечить или нет, я пока использовал только Ци. Но кровь…под воздействием Ци она неуклонно меняется и приобретает ее свойства.

Это были просто размышления, чтобы занять себя, пока я делал свои маленькие ловушки вокруг территории Иньской жилы.

В некоторых местах я создавал более сложные конструкции: складывал камни пирамидкой, рисовал на них Символы Защиты и Отражения, соединял их тонкими нитями Ци.

Работа была монотонной, но необходимой.

Через полтора часа я завершил круг и вернулся к холму. Территория радиусом в несколько сотен метров теперь была под моим контролем. Пока я тут, я могу ощущать эти камни и даже активировать их. Раньше подобное было невозможно, но сейчас я ощущал свою кровь и Ци на таком расстоянии.

— Заждались? — улыбнулся я усаживаясь на вершине холма.

— Нам и без тебя не скучно, — фыркнула Джинг.

— Да, мы играли в перетягивание иллюзий.

— Что еще за перетягивание иллюзий?

— Я создаю свою иллюзию, а Джинг — свою, мы заставляем их хвататься друг за друга, а потом тянем каждая на себя.

— Да, кто перетянул, тот и победил. — добавила Джинг.

— Это всё я придумала, — гордо проплыла мимо Ло-Ло, — Как еще этих двухвостых заставить тренироваться? Только так.

Я вздохнул.

— Сейчас мне не мешайте.

— Ой, как будто мы хоть раз мешали! — воскликнула Хрули.

— Да, не было такого! — добавила Джинг.

Я сел в позу лотоса и привел в порядок собственные мысли. Спешка была ни к чему. Я и так откладывал это Очищение, пора его совершить и отпустить души.

Из пространственного кольца я достал меч сектанта, обмотанный одеждой Святого. Что ж, теперь ее можно натянуть обратно. Мне она пригодится. Я уже достаточно контролирую себя, чтобы больше не боятся, что она будет слишком притуплять мои чувства.

Я взвесил в руке этот прямой меч-цзянь. Он был тяжелым и неприятным. Причем тяжелым не от веса, а от душ в нем стенающих. Вокруг него сгущалась, как кровавый туман, аура насилия и страдания.

Это оружие убило много людей. Очень много. И не просто убило — впитало их души, что было еще хуже.

Положив меч перед собой я активировал триграммное зрение на полную мощность.

Стиснув зубы я смотрел на меч. Одежда Святого загнала души обратно внутрь меча, но сейчас они робко, одна за другой, пытались выбраться наружу. Бесполезно — их свобода лишь мнимая, дальше определенного расстояния от меча они бы всё равно не смогли отдалиться. Они привязаны к нему.

Внутри лезвия клубился туман из десятков искаженных, изломанных душ. Они были сплетены в единый ком страдания, настолько плотный и темный, что казался почти физическим. Каждая душа кричала, билась, пыталась вырваться — но цепи из демонической Ци держали их крепче любых оков.

Это было хуже, чем в Урне. Я задумался. Почему после спасения такого количества душ Небо не дало мне награду? Не потому, что она была мне нужна, а потому, что я искренне считал, что сделал больше, чем во все предыдущие разы, когда оно меня награждало. А потом ответ пришел сам собой. Я не закончил. Я освободил лишь часть душ, я не уничтожил все Урны, не уничтожил Иньские жилы, нарушающие естественный порядок вещей. Выросла моя ступень — выросли и требования. Это логично. Лишь когда я делаю что-то на пределе своих способностей — это может считаться чем-то значимым.

Лишь очистив этот регион я завершу историю с жилами и Урнами. До тех пор я лишь на полпути.

Я всматривался в меч и качал головой.

В Урне души хотя бы сохранили подобие себя. Они помнили, кем были. Страдали, но помнили.

Здесь… здесь от душ остались только обрывки. Клочки воспоминаний, перемешанные с болью и яростью. Меч не просто убивал — он пожирал, превращал души в что-то злое, в топливо для своей силы.

Всё это время меч заставлял их участвовать в убийствах. Каждый раз когда лезвие входило в живую плоть, эти души чувствовали боль жертвы. Чувствовали, как еще одна жизнь обрывается. И не могли ничего сделать. Они знали, что они тоже вина новой смерти. Но эти эмоции извращались в противоположность, они начинали получать удовольствие от убийств, зло одной души пропитывало другую и так по кругу. Негатив множился.

Их заставляли быть соучастниками зла.

Я протянул руку к мечу, позволяя своей Просветленной Ци коснуться темного тумана внутри.

Реакция была мгновенной.

Души почувствовали чистую энергию и кинулись к ней, как утопающие к спасательному кругу. Они цеплялись за мою Ци, впитывали ее, молили о помощи без слов — просто чистым, животным отчаянием. В тот раз, когда я сражался с сектантом, всё было иначе. Может, это одежда Святого повлияла на них?

Шепот…сейчас они шептали, а не кричали как раньше.

Освободи нас… пожалуйста… прекрати эту боль… мы не хотели… нас заставили… мы не виноваты…

Голоса сливались в почти бесшумный хор страдания, который разрывал мне душу.

Вот только их души были прикованы к мечу и эти цепи нужно было разорвать. Прямо сейчас.

Если бы я тогда прислушался к ним, к душам, возможно им не пришлось бы томиться еще столько дней в этой бездне самобичевания и жажды крови.

Демоническая Ци, которая держала души, была вплетена в саму структуру меча. Она пропитывала металл, делая оружие прочнее и острее, но одновременно превращая его в проклятие для всех, кто с ним соприкасается.

Я начал медленно, осторожно выжигать темную энергию своей Просветленной Ци.

Это было похоже на распутывание узла из тысячи нитей, где каждая нить соединена с десятком других. Одно неверное движение — и я мог повредить сами души, разрушить то немногое, что от них осталось.

Поэтому я действовал медленно. Нить за нитью. Цепь за цепью. Этот процесс был возможен лишь благодаря триграммному зрению, без него я бы тыкался как слепой котенок и пережег бы не те нити.

С каждой разорванной связью меч становился тусклее, его аура слабела. А души внутри — светлели.

Я видел обрывки их воспоминаний.

Десятки историй. Сотни жизней, оборванных насильственно и жестоко. Каждая новая смерть добавляла новый слой боли к их страданиям.

Моя Ци продолжала течь, выжигая демоническую энергию, освобождая души одну за другой.

Это несправедливо.

Но что такое справедливость в мире, где сильный может делать всё, что захочет?

Где существуют секты вроде Золотого Карпа, которые строят свою силу на страданиях других?

Где даже смерть не приносит освобождения, потому что твою душу могут поймать, исказить, превратить в оружие? А Праведника заставлять служить злу.

Я вспомнил слова Цинь Юй в одном из воспоминаний: «Каждый раз, когда ты помогаешь одной душе найти покой, ты чуть-чуть исцеляешь само Небо».

Тогда я не понимал всей глубины этих слов, но теперь, держа в руках проклятый меч и чувствуя благодарность освобожденных душ, я начал понимать.

Небо — это не абстрактная сила где-то там, высоко. Небо — это сумма всех душ, которые когда-либо жили в Поднебесной. И когда души страдают, Небо страдает вместе с ними. А когда душа обретает покой…

Последняя цепь разорвалась.

Души вырвались из меча, словно птицы из клетки. Красные, черные, злые, обиженные, уставшие. Тут не было светлых душ, тьма заразила их.

Они хотели рвануть врассыпную, но я был готов. В воздухе вспыхнул огромный Символ Очищения. Я уже держал его почти созданным. Наготове.

И тут же весь холм взорвался воплями и завываниями боли.

Душам было больно. Выжигать заразу всегда больно.

Я продолжал держать переливающийся всеми цветами радуги Символ до тех пор, пока каждая из душ не вернула свою девственную чистоту и лишь тогда я развеял его.

Души закружились вокруг меня светящимися огоньками — белыми, золотыми, серебряными. Каждая светилась по-своему, уникально и неповторимо.

Они были благодарны.

Я поднял руку и создал там крупный Символ Упокоения.

— Идите, — тихо сказал я. — Идите домой. На Небо. Вас там ждут.

И души потянулись к моей руке, одна за другой касаясь моей ладони в последнем прощальном жесте.

С каждым касанием я чувствовал волну тепла. Не было слов — была просто чистая энергия, чистая эмоция.

Я смотрел, как они исчезают одна за другой и чувствовал… облегчение. Глубокое, всепоглощающее облегчение.

Когда последняя душа растворилась в воздухе, я опустил руку.

Меч передо мной больше не был проклятым оружием. Теперь это был просто кусок металла — тяжелый, хорошо сбалансированный, но обычный. Демоническая аура исчезла полностью. Нужно было это сделать давно. Теперь я понял для себя одну вещь: всё, что связано с душами нужно делать сразу, потому что-то, что для тебя неделя, для душ — вечность.

Я взял меч и встал. Пора заканчивать с этим местом.

— Лянг, доставай лопаты, мы будем копать.

Хтьфу!

Что ж, теперь на душе легко, можно и позаниматься чистой физической работой.

Регион Тигров

Некоторое время назад

Сяочжу бежала.

Бежала так быстро, как только могли нести ее человеческие ноги. Она спотыкалась о корни деревьев, царапалась об ветки, а позади нее неслись тени — черные полосатые тела, мелькающие между стволами. Они загоняли ее, как волки загоняют оленя.

Вот только это были не волки, а тигры.

Эта мысль пронзила ее острой болью, заставив в очередной раз споткнуться.

Она упала, перекатилась, вскочила и побежала дальше, но теперь что-то внутри Сяочжу бунтовало против самой идеи бегства.

Сейчас она была в той самой старой рыжей шкуре, которая, как она думала, помогала контролировать ее звериную суть. И сейчас она использовала эту шкуру просто для того, чтобы перебивать свой человеческий запах. Она уже поняла, что передвижение по этому региону будет заканчиваться сражениями, а вот девушку-человека, на удивление, никто не трогал.

Почти.

Всё началось три дня назад, когда она впервые зарычала на старого тигра, попытавшегося напасть на нее у водопоя. Он, возможно, и не собирался нападать, а просто решил напугать наивную человеческую девушку.

Вот только от испуга из ее груди вырвался не рык, а рев, от которого задрожали камни, а старый тигр упал на брюхо, прижав уши к голове в абсолютном подчинении. Инстинктивно она обратилась в свою белую форму и надменно посмотрела на этого… нет, не тигра — так, кошку, которая осмелилась зарычать на нее.

В глазах тигра вспыхнул ужас и, подняв морду, он прошептал:

— Королевский рык… Белая принцесса… Но их же всех убили…

Она не убила его. Просто сбежала. И теперь корила себя за это, потому что теперь за ней была погоня. Это ее ошибка. Нужно убивать их всех. Всех черных.

И вдруг, вместе с этой мыслью что-то в ней щелкнуло.

Почему я бегу? — спросила она саму себя, — Почему я их боюсь?

Пятерка молодых и сильных черных тигров застыли, окружая ее. Ее — человека.

Глубокая, неконтролируемая ненависть к себе, к собственной слабости, к черным тиграм вспыхнула внутри и она зарычала.

Это был рык тигра — глубокий, вибрирующий, пронизывающий все вокруг невидимой силой. Деревья вздрогнули. Птицы с криками взмыли в небо. А черные тигры…

Они застыли.

Все до единого. Словно невидимая рука схватила их за загривки и прижала к земле.

В глазах всей пятерки Сяочжу увидела страх. Первобытный, инстинктивный страх перед чем-то большим, чем они сами.

Королевский рык.

Откуда я знаю эти слова? — мелькнула в ней мысль, — Откуда это знание, всплывшее из глубин памяти?

Да, тот старый тигр говорил эти слова, но сейчас они не были связаны с ним.

Один из тигров — молодой самец с порванным ухом — первым пришел в себя. Он попятился, прижимая уши к голове, и зашипел:

— Белая… Она белая! Это невозможно! Их всех убили!

Белая?

Сяочжу посмотрела на свои руки. Обычные человеческие руки, только исцарапанные и грязные. Но потом она увидела свое отражение в глазах тигра — и мир перевернулся.

В его зрачках отражалась не девушка.

Там была тигрица. Огромная, величественная, с шерстью цвета свежевыпавшего снега и черными полосами, похожими на каллиграфические мазки кисти мастера. И глаза… ее глаза горели янтарным огнем.

Когда это она успела превратиться? В момент рыка? В момент, когда решила принять бой?

— Убейте ее! — взревел самый крупный из черных тигров приходя в себя.

Это была неравная битва.

Сяочжу отпустила свое тело. Оно двигалось само. Не думая, не планируя — просто зная.

Они бросились на нее все разом.

Она увернулась от прыжка первого тигра, ударила лапой второго, перекатилась под брюхом третьего. Ее движения были текучими, как вода, и точными, как удары молнии. Она была тигрицей.

Но их было слишком много. Сяочжу не справлялась.

Клыки вонзились в ее плечо. Когти распороли бок. Боль была ошеломляющей, но вместе с болью пришло что-то еще.

Воспоминания. Первые настоящие воспоминания за всё время.

Мама прижимает её к себе, ее белая шерсть пахнет молоком и безопасностью.

— Запомни, малышка. Мы — последние из рода Белых Тигров. Королевская кровь течет в твоих жилах. Никогда не забывай, кто ты.

Огонь. Крики. Запах крови и горелой шерсти.

— Беги, Сяочжу! Беги и не оглядывайся!

Огромный черный тигр с красными глазами. Его клыки в горле её отца. Кровь на белом снегу.

Сяочжу закричала от боли этих воспоминаний. Или зарычала. Она уже не понимала разницы.

И вдруг энергия хлынула из нее волной — не просто Ци, а что-то более древнее, более первобытное — Королевская Кровь, пробудившаяся от боли и воспоминаний.

Черные тигры отлетели от нее, как листья от порыва ветра. Один упал с разорванным горлом, другой — с порванным боком, а двойка укатились скуля как щенки. Устоял только пятый, самый сильный.

Сяочжу стояла посреди поляны тяжело дыша. С ее ран капала кровь, но она не чувствовала слабости, наоборот — она чувствовала силу. Огромную силу, спавшую в ней все эти годы.

Она смотрела на этих черных тигров.

А в памяти всплыло еще одно воспоминание.

Черный Клык.

Имя ударило в память, как молот по наковальне. Она увидела его — огромного, почти в два раза крупнее обычного тигра, с глазами цвета запекшейся крови. Того, кто убил ее семью.

В следующую секунду смерть в обличии белой тигрицы пришла к пятерке черных тигров.

Сяочжу ступила на тропу войны.