Мечников. Том 10. Битва умов

Глава 20

— Если учесть всё, что вы мне рассказали об этом человеке, — произнёс Павел Романов, — воздействовать на него прямым путём не имеет смысла. Как только он поймёт, что вы пытаетесь сдать его городовым, все улики будут уничтожены. Кажется, вы сказали, что он уже начал поставлять оружие на чёрный рынок, верно?

— Да, оно уже появилось в руках обычных бандитов. Значит, имея доступ к рынку, любой человек может приобрести себе пистолет или мушкет, — кивнул я.

— Значит, вам нужно стать частью этого рынка, Алексей Александрович, — заявил он.

Вот так новости! Стать преступником, чтобы поймать другого? А точно ли это единственный выход?

— Понимаю, что вам мой вариант кажется неадекватным. Но посудите сами, какая у вас откроется возможность, если вы заручитесь поддержкой этих людей?

— Хотите сказать, что мне нужно притвориться его союзником? Подобраться к заводу Углова не как врагу, а как потенциальному партнёру по бизнесу? — вслух начал рассуждать я.

Логика в этом есть. Кажется, я начал понимать, в чём смысл его плана.

— Втереться в доверие одной из ячеек чёрного рынка, затем, не раскрывая своей личности, выйти на сделку с Андреем Угловым, а после этого сдать городовым обе стороны? — спросил Павла Петровича я.

— Именно, — ответил он. — Городовые не станут предъявлять вам обвинения в сговоре с рынком, если вы с самого начала расскажете им о своём плане.

— У меня много знакомых в центральном полицейском участке. Думаю, я смогу с ними договориться. Только ни в коем случае нельзя упоминать им об Андрее Углове до тех пор, пока они сами не увидят, чем он занимается, — заключил я.

— Согласен с вами, господин Мечников. Однако всплывает и другая проблема, — произнёс Романов. — Вам в любом случае придётся каким-то образом аргументировать свою мотивацию — внедриться в чёрный рынок. Со стороны может показаться, будто вы это решение приняли, не имея при этом никакой мотивации.

Верно подмечено. Но если я не могу упомянуть об Углове, тогда придётся воспользоваться своим козырем.

— В данный момент я вхожу в группу охотников за некротикой, — пояснил я. — Весь Саратов сейчас занят поисками сектантов, которые, вероятно, причастны к покушению на Николая Первого. Я могу сказать, что подозреваю чёрный рынок в причастности к этому делу.

Да. Так и поступлю. Только не буду сообщать об этом в орден лекарей. Иначе Углов через своего отца узнает о моих планах и станет действовать осторожнее. Но главный городовой Тимофеев вряд ли будет допытывать меня и требовать согласовать этот план с орденом. За последние месяцы я столько раз помогал следствию, что теперь у них не должно появляться ко мне лишних вопросов.

— План готов, — заключил Павел Петрович. — Вам лишь остаётся привести его в исполнение. Ах да… Главная сложность — найти способ выйти на чёрный рынок. Сомневаюсь, что это очень просто.

— Как раз с этим проблем возникнуть не должно, — помотал головой я. — У меня уже есть идея, как можно это провернуть.

На этом эпизод нашей с Павлом взаимопомощи подошёл к концу. Я вернул его назад — в публичный дом, а сам направился домой. Как оказалось, за это время Сеченов с Апраксиным уже успели выспаться.

Ещё бы! Я опять всю ночь бродил туда-сюда по городу. Скоро придётся вводить себе зелье-энергетик внутривенно! Слишком уж много дел накопилось.

Я осмотрел Ксанфия, убедился, что моё лечение продолжает действовать, а затем проверил его зубы.

— Как сейчас самочувствие? — спросил я. — Клыки не болят?

— Нет, всё в порядке, — ответил он. — Поначалу болели, но Иван Михайлович дал мне противовоспалительный порошок. Сейчас гораздо лучше. Смущает только, что они блестят.

— Пока что придётся ходить с такими, — пожал плечами я. — До полноценных имплантов мне стоматологию ещё развивать и развивать.

— Нет, вы не подумайте, — замотал головой он. — Меня всё устраивает. Я бесконечно вам благодарен. И за лечение, и за помощь с моими бывшими коллегами. Вы изменили мне жизнь, господин Мечников. Поэтому, как я и обещал, могу сделать для вас всё, что угодно. Выбирайте сами, чем я могу вам отплатить. Можете назвать любую сумму.

— Деньги мне не нужны, но у меня есть к вам две просьбы, — заявил я. — Во-первых, постарайтесь разобраться со своими, как вы выразились, бывшими коллегами. Мне бы не хотелось, чтобы они вернулись и начали мстить мне или моим близким.

— Насчёт них можете не беспокоиться, — кивнул Ксанфий Аполлонович. — Я знаю, как их найти. Можете считать, что их больше не существует.

— Вторая просьба куда более сложная. Но вы — единственный человек, который может мне с ней помочь, — произнёс я. — Мне нужен выход на чёрный рынок.

— На чёрный рынок? — удивлённо переспросил Апраксин. — А что, вас мои услуги уже не устраивают?

— Не в этом дело, — помотал головой я. — Скажу прямо. Мне нужна ячейка рынка, которая до сих пор не заключила договор с саратовским поставщиком огнестрельного оружия.

Я пояснил, что собираюсь туда внедриться, и кратко расписал суть своего плана.

Сеченов с Апраксиным слушали меня с раскрытыми ртами. Очевидно, эта идея казалась им самоубийственной, но отказываться от намеченного плана я не собирался. Углова нужно остановить. Чем быстрее, тем лучше.

— Я попробую организовать вам такую возможность, господин Мечников, — произнёс Апраксин. — Дайте мне несколько дней. Я свяжусь с вами, как только найду способ провернуть это дело. Только учтите, так просто без товаров стать частью чёрного рынка не выйдет. Хотя бы временно вы должны что-то предложить покупателям.

— Товаров у меня — целый склад, — заявил я. — Временно буду поставлять туда свои лекарственные средства. Просто поставлю ценник в несколько раз ниже, чем в аптечных лавках.

Всё равно я не собираюсь всерьёз заниматься такого рода торговлей. Да и лекарственными препаратами я никому не наврежу. Я ведь не оружием и не наркотическими средствами собираюсь торговать. Главное — выйти на людей, с помощью которых я смогу встретиться с Угловым, а затем прикрыть эту шайку.

Покушение на императора таким путём не раскрыть, но у городовых точно появится уйма вопросов к Андрею Углову. Сухим из воды он уже выйти не сможет.

Ксанфий ещё раз поблагодарил нас с Сеченовым за помощь, после чего покинул мою квартиру. Теперь только остаётся ждать от него весточку. Я заварил нам с Иваном крепкий чай, и мы приступили к обсуждению будущего изобретения.

— Так, давай подытожим… — произнёс Сеченов после моего рассказа. — Ты уже сделал центрифугу, которая будет вращать пробирки с кровью и отделять клетки от плазмы. После этого плазма будет помещаться в этот твой… Спек-тро…

— Спектрофотометр, — поправил его я. — А он уже будет определять концентрацию всех биохимических соединений.

— Только я до сих пор не понял, что нам для этого нужно, — пожал плечами Иван. — Я даже представить не могу, из каких материалов нужно собирать такой аппарат.

— Придётся раскошелиться и купить много световых и электрических кристаллов. Как расположить последние, я уже знаю. Мастер Захаров многому меня научил. С этим проблем не возникнет. Самое главное — правильно распределить световые кристаллы, чтобы они точно подавали и улавливали свет, — произнёс я.

— Пф-ф-ф… — шумно выдохнул Сеченов. — Допустим. А каким образом свет связан с биохимическими веществами плазмы крови?

— Разные вещества поглощают свет с определённой длиной волны. Эта теория и позволяет определять их концентрацию, — пояснил я.

Правда, в моём мире эта световая система в итоге передаёт информацию на встроенную систему анализа, которая и выдаёт определённые концентрации. Для этого, по сути, нужен полноценный компьютер. Но я уже придумал, как нам обойти эту сложность. Я сделаю световую матрицу из микроскопических кристаллов, которые будут сообщать мне примерную концентрацию веществ плазмы крови. Подобную систему создавал Владимир Павлов, производя свой аппарат УЗИ. Только там матрицей служили звуковые кристаллы.

— Хорошо, суть я понял, — кивнул Сеченов. — Тогда, Алексей, я пойду закупаться кристаллами и попробую начать сбор первых компонентов в соответствии с твоей схемой. Тебе, я так понимаю, нужно отлучиться?

— Да, дел навалилось много, поэтому я тебя и вызвал на подмогу. Лучше уж поделить патент пополам, чем разрываться сразу между всеми своими планами, — объяснил я.

Уверен, что Сеченов с первыми этапами производства справится. Я же схожу в полицейский участок, чтобы заранее предупредить Тимофеева о своих планах, а затем рвану в госпиталь. На этой неделе я ещё не отработал все свои часы.

Когда я добрался до главного городового и рассказал ему о своём плане, он сначала даже не поверил своим ушам.

— Внедриться в чёрный рынок? — вскинул брови он. — Нет, понимаю, если вы таким образом раскроете сразу несколько преступлений, я только «за». Даже готов заплатить вам за проведение этой операции как нашему внештатному агенту. Но… Не постесняюсь спросить, откуда у вас вообще имеется информация о том, как выйти на подпольных продавцов?

Я был готов к тому, что он задаст этот вопрос.

— А сами как думаете, господин Тимофеев? — пожал плечами я. — У меня много знакомых среди дворян. Чёрным рынком пользуются не только отбросы общества. Только своего информатора я не сдам. Он принадлежит к очень влиятельному роду. Так что можем считать, что, поделившись со мной своими знаниями о чёрном рынке, он помог расследованию.

Получается, что я даже не солгал. Ведь Апраксин и вправду относится к числу влиятельных дворян. Мой ответ, правда, совершенно не удовлетворил Тимофеева, но спорить он со мной не стал. Главный городовой понимал, что разбираться ещё и с моим информатором у него точно нет времени. В Саратове сейчас и без того проблем хватает.

— Хорошо, господин Мечников. В таком случае благодарю, что предупредили о своём плане заранее. Я даю добро на проведение этой операции. Только прошу, держите меня в курсе всех событий, — произнёс он.

— Несомненно. Кстати, могу я поинтересоваться, как продвигается дело о покушении на императора? Ожеговых уже удалось найти?

— Ожеговых? — переспросил Тимофеев.

— Только не говорите, что вы забыли! Сектант, которого я оперировал прямо в тюремной камере, сказал, что его руководитель является магом крови и как-то связан с семьёй Ожеговых, — напомнил я.

— Ах, вы об этом! — вспомнил главный городовой. — Мы изучили архивы. Семьи Ожеговых в Саратовской губернии нет. Когда-то они здесь проживали, но все уже давным-давно вымерли. Мы передали это дело тайной службе императора. Но пока что новой информации не получили. Видимо, сектант навёл нас на ложный след.

Странно… Сомневаюсь, что Архип лгал. Да, старик он совершенно безумный, но мне показалось, что он говорил чистую правду. Уж больно складно звучали его слова. Но если городовые и тайная служба не смогла ничего нарыть, значит, этот таинственный Ожегов мог прибыть из другой губернии. Вовсе необязательно, что сам он родился в Саратове.

Ладно, с этим я разберусь позже, если снова выйду на след сектантов. Пока что меня ждут дела в губернском госпитале.

И стоило мне подняться на третий этаж в отделение Александра Разумовского, как главный лекарь тут же выскочил ко мне навстречу.

— Алексей Александрович! У нас экстренный вызов, — вместо приветствия воскликнул он. — Простите, что так спонтанно, но я катастрофически ничего не успеваю. Он поступил ещё двадцать минут назад, но я был занят срочным пациентом.

— А другие лекари почему не поехали? — удивился я.

— К нам поступил раненый мужчина, — сказал Разумовский. — Пришлось подключать всех свободных лекарей, чтобы залатать ему раны. И мы ещё даже не закончили.

— Не проблема, могу съездить на вызов самостоятельно, — сказал главному лекарю я и принял из его рук клочок бумаги, на котором был написан адрес.

Снаружи меня уже ждал Костя — кучер скорой лекарской помощи.

— О! Давненько мы с вами никуда не ездили, господин Мечников! — он поприветствовал меня коротким кивком, затем размял кривой позвоночник и спросил: — Куда едем?

Я дал ему листок с адресом. Оказалось, что вызвали нас в дом Багрянцевых к некоему Михаилу Анатольевичу. Его особняк располагался около набережной Волги. Значит, минут за пятнадцать точно доберёмся.

— Лучше поторопиться, — попросил я. — И так уже затянули с вызовом. Если из-за нашей медлительности пострадает пациент, могут возникнуть серьёзные проблемы.

Костя ускорился, а я мысленно прикинул, как можно организовать набор новых сотрудников в госпиталь. Так дальше продолжаться не может. Раз уж создали отделение скорой лекарской помощи, значит, нужно и дальше его развивать. Как только разберусь с Угловым, сразу же приступлю к обучению новых врачей.

Мы добрались до особняка, и я тут же рванул к открытым дверям дома. Передо мной словно из земли вырос дворецкий. Он обеспокоенно окинул меня взглядом и спросил:

— Лекарь?

— Лекарь, — кивнул я.

— Тогда скорее бегите на второй этаж! Пока господин ещё жив! Чего же вы так долго⁈

Похоже, в доме кроме дворецкого и самого пациента больше никого не было. Я вбежал в спальню. В полумраке на белых простынях лежал худощавый мужчина. Он трясся так, будто его только что окунули в ледяную воду.

— Господин Багрянцев, вы меня слышите? Говорить можете? — подготавливая инструменты, спросил я.

— С-слышу, — заикаясь, прошептал он. — Пожалуйста, сделайте что-нибудь. У меня кончились кристаллы…

Я окинул взглядом комнату и заметил, что пол усыпан множеством багровых камней.

— Что это за кристаллы? — спросил я.

— Излишки… Они забирают излишки! — корчась от боли, шипел он.

Видимо, ему не хватало сил даже выразить свои мысли. Да ещё и темнота в комнате — хоть глаз выколи! Я нащупал лампу и зажёг свет. Только после этого передо мной предстала полная картина произошедшего.

Простыни с левой стороны кровати были залиты кровью. У пациента была повреждена лучевая вена. Будто он намеренно вскрыл её лезвием.

И что же это? Попытка намеренно нанести себе вред? Нет, непохоже. Тогда бы он не стал вызывать лекаря на помощь. Больше похоже, будто он пытался экстренно сделать кровопускание — старый метод лечения, которым пользовались все, кому не лень. Особенно во времена до двадцатого века. Вот только пользы от него никакой!

И кровь уже успела остановиться. Неужто так быстро свернулась?

Давление у пациента упало. Тонометр показал девяносто на шестьдесят. Видимо, это связано с кровотечением.

— Что у вас с рукой? Вы сами себе пустили кровь? — спросил его я. — Михаил Анатольевич, сосредоточьтесь. Постарайтесь ответить на мой вопрос.

— Мне нужно было избавиться от излишков, — снова повторил ту же фразу он. — Крови слишком много. Чувство, будто голова сейчас взорвётся… Грудь болит, живот болит! Меня того и гляди разорвёт!

В этот момент в спальню вбежал дворецкий, а Багрянцев закрыл глаза и принялся что-то бессвязно бормотать себе под нос.

— Какой магией пользуется ваш господин? — тут же спросил я дворецкого.

Если сам пациент не может говорить, придётся допрашивать слуг.

— Он — маг крови, господин лекарь, — произнёс дворецкий. — Последний маг крови Саратовской губернии. Пожалуйста, постарайтесь помочь ему. Мой господин — очень хороший человек!

Точно… А ведь Багрянцев успел упомянуть что-то об излишках! Возможно, это побочный эффект его магии. Объём крови увеличивается, поэтому он и сбрасывает его в кристаллы. А когда те закончились, Михаил Анатольевич решил пойти на крайние меры и выпустил кровь через вену.

А если учесть, что она уже успела свернуться, значит, его проблема не только в полнокровии. Боли по всему телу — это признак тромбозов. Гиперкоагуляция — ускорение свёртываемости крови. Одними препаратами я тут не обойдусь. Придётся использовать магию, но для начала я должен понять, какие конкретно артерии забились. И делать это нужно быстро. Если потеряю драгоценное время, его органы могут безвозвратно погибнуть без адекватного кровоснабжения.

Я достал фонендоскоп и приготовился прослушать пульс в основных артериях тела своего пациента.

Но в этот момент Багрянцев резко дёрнулся, а затем процедил сквозь зубы:

— Он. Во всём виноват он… Будь проклят этот Ожегов!