Мечников. Сквозь песок и ветер.

Глава 12

Когда Аделаиде удалось привлечь внимание, она продолжила:

— Я не шутила, когда предлагала помощь.

Мимо пронеслась дрезина доставщика, у которого за спиной короб больше, чем он сам, воздух от них завихрился и волосы блондинки эффектно вскинулись.

— Ну допустим, — согласился я. — Что взамен?

Похлопав ресницами, Ада надула губы и сказала:

— По-твоему я не могу помочь просто так?

— По-моему нет, — усмехнулся я, поглядывая на ее выпяченное великолепие под рубашкой.

Расплывшись в улыбке, она ответила:

— А зря. После того, как вы храбро спасли нас от того верзилы, я просто не могу ответить черной неблагодарностью. Правда, Андрей, Миха, у меня есть возможность. Не откажите принять такую скромную благодарность.

То, что Катю она не упомянула, от моего внимания не ускользнуло, видимо полагает, что решений девушка не принимает. Что недалеко от правды, и все же я уточнил:

— Нас трое.

И указал на Катю, которая так очаровано глазеет по сторонам, что не заметила, как ее пытаются исключить из уравнения.

Ада закатила глаза.

— Ну конечно трое, — проговорила она, складывая руки под грудью. — Я умею считать. Так что? Будете стоять здесь или пойдете со мной туда, где есть еда и чистая постель?

Переглянувшись с Михой, я пару секунд подумал и кивнул. Помогать нам ее никто не заставлял, могла, как все, сойти с поезда и отправиться по своим делам. Это немного настораживает, но, с другой стороны, она рисковала, выводя нас из вагона через вентиляцию: если бы ее поймали с нами, тоже наказали бы.

Аделаида буквально расцвела, как помидорный куст.

— Ой, как я рада, — прощебетала она и повела нас через площадь.

Та быстро наполнялась народом, поскольку день занимался и люди шли по своим делам, спеша закончить их до наступления пекла. В граде, когда солнце в зените, никому не охота шастать под палящим зноем. Не понятно, где хуже: в пустыне, на безлюдных территориях, когда не знаешь, где добыть воды, или в граде среди раскаленных каменно-металлических зданий.

В Рязна граде я впервые, но принципы градоустройства и инфраструктуры везде примерно одинаковые, так что вокруг я посматривал с интересом, но без восторга. Чего не скажешь о Кате, которая невинной козочкой таращилась по сторонам и вертела головой, время от времени налетая на прохожих. Я только успевал ее дергать на себя. В конце концов взял за руку и крепко сжал.

— Будешь идти рядом, — сообщил я строго.

Щеки Кати порозовели, она покивала и посеменила сбоку, продолжая рассматривать град.

Миха шел с видом напускного безразличия и важности, спина прямая, широченные плечи расправлены, подбородок вперед. Но нет-нет, да покосится на особо вычурно построенную пятиэтажку, раскрашенную дрезину или девушку в юбке, едва прикрывающую бедра.

— Одеваются тут, как я посмотрю, не так, — проговорил он, провожая взглядом очередную девицу в мини, когда мы перешли на тротуар и двинулись вдоль площади.

Ада пожала плечами.

— В граде как-то попроще к этому относятся. Хочешь мини — надевай мини.

— И что? Не пристают? — удивился Миха. — Кочевники всякие или просто, ну… Ты поняла.

— Если надеваешь мини, надо уметь за себя постоять, — сообщила Ада бойко. — Я быстро это поняла. В Красном граде, говорят, служебники блюдут безопасность. Здесь немного иначе.

Я поинтересовался:

— Это как?

— Местные коменданты следят за порядком, — пояснила блондинка, — но ты и сам должен не лезть на рожон.

— Это везде так, — со знанием дела, отозвался Миха.

Ада неоднозначно покачала головой.

— Со своими нюансами, — сообщила она.

Мы повернули за угол, запахло выпечкой, вареной картошкой и тушеными помидорами. Значит где-то пекарня. Я втянул дразнящий запах, в желудке негромко квакнуло. Полноценно ел я еще у Никифора, в остальном сухпаек. А им не то, чтобы наешься до отвала.

Как я почесал на ходу живот, Катя заметила и нырнула пальцами в карман. После чего вытащила мешочек и протянула мне.

— Поешь, — предложила она негромко.

Хотел сказать, чтобы оставила сухпай себе, еще пригодится, но она так преданно на меня посмотрела, но не смог отказать.

— Спасибо, Катенька, — сказал я и вытянул из мешочка длинную сушеную картофелину с солью.

На лице брюнетки засветилась робкая улыбка, а я притянул ее поближе, чтобы не налетела на долговязого прохожего, и отправил картофелину в рот.

— Ты тоже пожуй, — предложил я.

— Я попозже. Обязательно.

Вышагивающая левее Ада поправила пышные волосы и произнесла значительно:

— Ничего, красавчик, сейчас дойдем и ты забудешь об этих сухих ошметках, как о страшном сне.

— Пожрать бы нормально, это да, — поддержал ее Миха. — Воды чистой.

— Будет тебе и то, и другое, — победно отозвалась Ада.

Зато Катя помрачнела и отвернулась, из-за чего споткнулась и едва не упала, но я успел подхватить.

— Спасибо, — негромко поблагодарила она. — Но я не такая беспомощная, как тебе кажется.

— Знаю, — ответил я. — Беспомощная бы не уперла у служебников артефакт и не ехала бы в багажнике дрезины.

Мы прошли еще минут десять, после чего повернули и оказались напротив двухэтажного здания из больших каменных блоков. На первом этаже невысокая дверь, над ней вывеска «Постоялый двор номер один», на втором — стекленые окна, что говорит: постоялый двор не бедствует. Впрочем, и Рязна град не на последнем месте в стране.

Ада довольно сообщила:

— Пришли.

Дверь на постоялый двор она толкнула по-свойски и вошла, как к себе домой. Людской гомон и гогот обрушился со всех сторон, характерные запахи кухни, пропотевшей одежды и смазки для дрезин защекотали ноздри. Я чихнул. На чих обернулась вся столовая, сразу затихло.

В минутной паузе пришлось миролюбиво поднять ладони и проговорить:

— Песок в нос попал.

Мое объяснение никого не впечатлило, народ остался на местах с суровой пытливостью взирать на меня, иногда переводя взгляд на Аду. Лишь когда блондинка широко шагнула вперед и приветственно помахала, расплываясь в лучезарной улыбке, напряжение немного спало.

— Всем привет! — возвестила она и кокетливо уперла кулачок в бок. — Аделаида, звезда Бетонного переулка, вернулась. Доставайте свои рубы, я привезла вам обалденных безделушек. Эй, Рудый, налей всем по кружке грибного кваса за счет заведения!

Присутствующие радостно грянули, поднимая пустые кружки, и с одобрением застучали кулаками по столешницам. Лица расплылись в довольных улыбках у всех кроме Рудого, который бармен в этой столовой. Сухотелый парень чуть старше меня, на загорелом теле расстегнутая жилетка, руки перетянуты узлами небольших, но выпуклых мышц. Лицо острое, масляно-темные глаза смотрят внимательно и цепко. Он больше похож на кочевника, чем на жителя града.

Пока приближались к стойке, бармен с надвинутыми бровями протирал полотенцем кружки и оценивающим взглядом ползал по нам, а когда подошли, сказал Аделаиде недовольно:

— Квас за всех будешь оплачивать сама.

Облокотившись на стойку, блондинка оттопырила зад и ответила:

— И оплачу. Скоро я вообще смогу оплатить все, что захочу.

— Навпаривала простакам своего мусора? — хмыкнул бармен, чуть смягчаясь. — Или задумал чего?

— Это все потом, — просияла Ада и обернулась к нам. — Знакомься, это мои новые друзья. Андрей, Михаил и… Катя.

Пока бармен с изумлением поднимал брови, она повернулась к нам и представила его:

— Это Рудый. Мой хороший приятель. Доверяйте ему так же, как мне.

Судя по в миг нахмурившемуся лбу, этот расклад рудому не понравился. На Аду он покосился недовольно, даже хищно, но она зыркнула так, что бармен только фыркнул, как раздраженный верблюд, и проговорил:

— Друзья Ады — мои друзья.

— Вот и прекрасно, — любезно прочирикала блондинка и постучала крепкими ноготками по столешнице. — Ты теперь барменом подрабатываешь? Чего за барной стойкой стоишь?

Сухое лицо Рудого исказилось в горделивой улыбке.

— Выкупил первый этаж. Теперь весь постоялый двор мой.

Ада просияла.

— Поздравляю! Это надо отметить!

— Отметим, когда долг мне вернешь, — хмыкнул Рудый, скользнув по ее груди выразительным взглядом.

Ада отмахнулась от него, как от прилипчивой пылинки, и отозвалась:

— Верну. Можешь не беспокоиться.

— А я и не беспокоюсь. Куда ты от меня денешься.

На месте блондинки я бы воспринял это как угрозу и напрягся, но та снова отмахнулась и, поправив волосы, сказала:

— Рудый, нашим друзьям нужно жилье и пища.

Продолжая натирать кружку, бармен оглядел нас с головы до ног, особое внимание уделил Кате, Миху осмотрел с настороженностью, что понятно — плечи и кулаки детины вызывают уважение. Сразу и не догадаешься, что пользуется он этими кулаками, как дите малое. На меня Рудый посмотрел вскользь, видимо решив, что опасности я не представляю.

Он отставил стакан и взялся за другой со словами:

— Отведи их наверх. Там есть свободная комната. За прокорм и проживание отработка. Девушка пускай по кухне помогает, верзила… Миха? Верно? На входе вышибалой. А третий… Андрей? Что умеешь, Андрей?

— Всего понемногу, — ответил я, прямо глядя на Рудого, чья деловая хватка полезна в ведении постоялого двора, но мне не понравилось, как вцепилась в нас. Впрочем, на дворы заходит разный народ, приходится держать нос по ветру, хвост арбалетом, а под столешницей — дубину. Или чего покрепче.

Так что позицию Рудого понять можно. Даром что рожа его не нравится, но кто знает, какой бы была моя физиономия, живи я его жизнью.

— Всего понемногу — это хорошо, — после небольшой паузы ответил Рудый. — Значит мне будешь на баре помогать. Мордой лица ты вроде вышел, девкам такие нравятся. Верно, я говорю, Ада?

Хихикнув, Ада охотно закивала, после чего отлипла от столешницы и направилась в сторону бетонных ступенек, приглашая за собой.

Комната, в которую она нас привела, удивила чистотой. Я рассчитывал увидеть здесь что-то чуть лучше козлятника, но три одноместные кровати, аккуратно застеленные простынями, коврики под ними на бетонном полу и занавески на окнах дали надежду, что не все так мрачно, как представлял.

— Располагайтесь, — прочирикала Ада и сделала пригласительный жест. — Я обычно живу в комнате с самого края у лестницы, напротив комнаты Рудого. Пока отдохните с дороги. Ну и, если что, заглядывайте. Я буду очень рада.

На последнем предложении она сделала акцент и ясно улыбнулась мне, после чего, вильнув вскинутым задом, развернулась и покинула комнату.

Довольный, как румяный чайник, Миха шагнул к ближней кровати бухнулся на нее, закинув за голову руки.

— А нормальная девка оказалась, — констатировал он и расплылся в улыбке. — Я-то думал, с такими… Ну… Вы поняли… Только шпильки бывают. А эта нет.

Молчаливая Катя засопела и прошла к дальней койке у окна. Заняв ее, она стала перекладывать девичьи вещи в сумке.

— Это еще проверить надо, — заметила она хмуро.

— А ты не ревнуй, — хохотнул Миха. — Ты все равно наша Катенька.

— Еще бы я ревновала, — фыркнула Катя, но щеки порозовели.

— Вот и не ревнуй, — снова усмехнулся детина. — Но Ада — огонь. Ох и помял бы я ей… Ой, Катенька, не слушай. Я говорю, Рязна град мне уже нравится.

Цокнув языком, Катя укоризненно покачала головой, пока я занимал кровать слева от входа, предварительно заперев дверь на ключ. Приличные девушки в таких разговорах обычно не участвуют, или участвуют, но делают вид, что очень смущаются или возмущаются. Хотя опыт подсказывает, это для вида, и темы ниже пояса им интересны не меньше нашего. А то и больше, если послушать сплетни девушек с этажа обучения.

После изматывающей дороги мы спали несколько часов к ряду. С Михой договорились просыпаться по очереди и проверять, все ли в порядке, поскольку Ада и Рудый вроде гостеприимны, но место незнакомое, лучше быть готовыми, чем не быть.

Но до самого вечера нас никто не трогал, только часам к шести в дверь негромко постучали, голос Ады сообщил, что поесть нам оставили в кухне. Катя спала, Миха при упоминании о еде, пришел в такое воодушевление, что ринулся к двери прямо с кровати.

— Я верблюда готов сожрать, — сообщил он, открывая дверь.

— Тогда я схожу, как ты вернешься, — ответил я. — Не хочу Катю оставлять одну.

Миха строго зыркнул на меня.

— Если чего удумаешь — не вздумай.

Я выпучился на него.

— С ума сдурел?

— Это я на всякий случай, — отозвался Миха. — Чтобы не повадно было.

— Лучше по сторонам смотри, — посоветовал я.

Когда Миха ушел, я вытащил из-за головы рюкзак и проверил сохранный артефакт. Пчеломатка с остальными пчелами в нем лежит так же безмятежно, как и в первый день. Если кто-то в Рязна граде узнает, что у меня в рюкзаке такое сокровище, охота начнется уже совсем на другом уровне. Сообщение между градам обеспечивается только артефактами связи, наверняка сразу найдется тот, кто доложит обо всем Лютецкому. А тогда Катя и Миха рядом со мной в безопасности не будут совсем. Так что правильнее всего мне быть от них подальше. Рязна град не такой громадный, как Красный град. Здесь Кате будет удобно.

Решив, что разведав подробнее обстановку, я оставлю Катю с Михой обживаться, я убрал артефакт в рюкзак.

Пара следующих дней прошли на удивление спокойно. За барной стойкой раздавать напитки, еду и кислородные баллоны оказалось, куда проще чертежей, которые я оформлял на этаже разработок в Оазис-Техно. Михе на дверях стоять понравилось, он выкатывал колесом грудь и раздувался от важности, как гусь, когда проверял документы у подозрительных гостей. Катя на кухне прижилась, две местные женщины быстро ее взяли под крыло. Она порывалась и здесь петь на сцене, но мы с Михой отговорили.

— Сперва нужно обосноваться, — убеждал я. — Если петь, то не на постоялом дворе, а где-то на нормальной сцене. А тут к тебя опять начнут цепляться кочевники и отребье. Мы-то с Михой отобьём. Но оно тебе надо? Не для такого ты, Катенька, создана.

С недовольным вздохом Катя согласилась. Что не удивительно: едва ли ей хотелось выступать перед мужиками, которые сально на нее смотрят.

Аделаида порхала вокруг нас, как бабочка, которых я никогда в живую не видел, но от опекуна наслышан об их окрасе и легкости. Она организовала нам разрешения на пребывание в городе, чтобы при встрече с комендантами не возникало вопросов, притащила к нам в комнату столик и несколько табуреток.

— Так уютнее, — сообщила она, расставляя их по какому-то только женщинам понятному принципу вокруг стола, пока Миха и Катя отсутствовали. — Уют же он с женской руки делается. И пахнет по-особому.

Я в этот момент передвигал по просьбе Кати ее кровать подальше от окна, чтобы с утра ядреное солнце не светило в глаза.

— Угу, — машинально отозвался я, — пахнет.

— Значит здесь будет пахнуть моим уютом, — проговорила она из-за спины.

— Будет, — снова согласился я, подсовывая плоский камешек под ножку кровати, чтобы не шаталась.

Прежде, чем голос Ады раздался снова, ее сладковатый запах стал особенно выраженным, что значит стоит она прямо за спиной. Развернувшись, я глянул на нее сверху вниз, а блондинка заулыбалась загадочно и широко.

— Какой ты чуткий, — проговорила она. — Угадал, что я сзади.

— Топала громко, — нашелся я.

— Вообще-то я на носочках подошла, — усмехнулась девушка, игриво накручивая локон на палец. — В прошлый раз нам помешали. Может, закончим, что начали?

— Может и закончим, — любопытства ради ответил я.

С девушками проблем у меня никогда не было, но вот так напрямую они обычно себя не предлагали. Кроме шпилек. С этими понятно, но Ада, как выяснил Миха, не из них, и по-человечески интересно, куда ее занесет.

Шагнув ко мне вплотную, Ада потянулась к моим штанам, но дверь в комнату открылась, на пороге возник Миха, взмыленный и взъерошенный.

— Вы чо тут делаете? — вдохнул он в запале. — Андрей, пошли со мной. Там драка. Надо подсобить.

Губы Ады кисло скривились, а я хмыкнул и, пожав плечами, метнулся за Михой.

Драку на постоялом дворе мы усмиряли впятером. Я, Миха, рудый и еще двое активных постояльцев. Зачинщиками оказались передышавшие кислорода кочевники, которых после мы благополучно сдали комендантам.

Еще пара дней прошли спокойно, я уже начал обвыкаться и замечать, что Катя освоилась. Миха тем более. Этот вообще будто родился на постоялом дворе Рудого. Что означало — мне пора идти дальше, поскольку срок жизни пчеломатки, пусть даже в сохранном артефакте, ограничен.

Уйти решил вечером, нацарапав мелком на металлической табличке прощальную объяснительную для Михи и Кати. Постарался, чтобы они поняли — делаю я это в целях их же безопасности. За мной и так хвост из служебников, которые давно не появлялись, и не ясно хорошо это или нет. Полюс возложенная Никифором миссия, конец которой смутен и непрогляден. Им здесь безопасней, чем со мной.

Это я и постарался уложить в несколько предложений на табличке, которую оставил на столе. После чего вышел из комнаты, бесшумно затворив дверь.

По коридору тоже двигался тихо, чтобы не беспокоить постояльцев. Когда проходил мимо дверей комнаты Ады, пахнуло привычной сладостью ее тела, с которым у меня не сложилось, возможно, к счастью. Я бы прошел и дальше, не услышь, как она с кем-то перешептывается. Замедлившись, механически прислушался.

— Да, все так, — разобрал я негромкий быстрый шепот. — Трое. Возможно все. Один точно. Вторая под вопросом, но кажется тоже да. Третий непонятно. Но вам же и двоих более, чем достаточно. Верно?