Мастер сновидений

Глава 7

Не все листки дневника Одрика не были подшиты в его досье. Некоторые пошли на растопку, некоторые унес ветер, а некоторые, до некоторых пор лежали в его землянке на восточном склоне Матнарша.

Когда Одрик уехал, то в его землянке что-то понадобилось двум гномам. Один из них выбрался из жилья Одрика с листочками бумаги.

— Эй, Диги, смотри что я нашел! Давай почитаем.

— Да ты что чужие письма читать нехорошо.

— А это не письма, это так листочки из тетрадочки. И поскольку это не письма, то можно. Ну, давай почитаем, интересно же… А вдруг тут что про руды написано?

Глури огляделся по сторонам, не видит ли их мани Суа, махнул рукой, и приятели пошли в укромный уголок почитать, что там писал Одрик.

— Ну, давай, Диги, читай. — Глури стал даже приплясывать от нетерпения.

"Несколько дней я ничего не видел, глаза отвыкли от света и высохли что ли. Я вообще весь высох, язык был шершавым как пемза. Меня поили сначала по каплям, потом с ложечки, сразу много было нельзя. Но и от этого я быстро уставал и засыпал, пить и спать, пить и спать — вот все мои занятия, что были. И всех я различал по голосам: мани Суа, Чёги и Матти, Антонина, который все эти дни был мне просто родной матерью. И ее, конечно, ее, Кайте, я догадывался о ее присутствии, если становилось очень тихо, и запах цветущих лугов Каравача, который хранили ее косы. Этот запах было первое, что я почувствовал, когда очнулся от, казалось, уже беспробудного сна. И она уже никогда не убегает, она все время со мной, но мы, ни о чем не говорим, а зачем, сначала мне было тяжело говорить, а потом стало и так все ясно."

— Эх,…, если бы мы тогда его не откопали… Я и сам всегда боюсь этих землетрясений и оползней. Хорошо черным гномам, у них этого почти не бывает.

— Ты давай дальше читай…

— Не теперь твоя очередь.

— Ладно.

"Я не мог заснуть, и знал, что Кайте не спит. До меня долетало ее дыхание, запах каравачских лугов, пьянящий и дурманящий, это было выше моих сил. Я уже пришел в себя, вдоволь напился и продышался, но продолжал симулировать. Все к тебе ходят, все порадовать чем-то хотят, почему не потянуть удовольствие? А Кайте, она следила даже за тем, на что я посмотрю, все мои желания удовлетворялись. Все ли?

Кровь во мне уже разогрелась, готова была вскипеть, бухала в ушах все настырнее и настырнее, еще чуть-чуть и пробьет барабанные перепонки. Но я же знал, что она точно так же не спит. И я позвал ее, невинно попросив водички, но не водички я желал.

Кайте подошла с кружкой… Она стояла передо мной, я сидел перед ней обхватив кружку вместе с ее руками, я пил медленно, не отпуская ее рук из своих. В отблесках очага золотились ее волосы, такой влажный взгляд и чуть приоткрытый рот… Действительно, хватит уже вокруг, да около. Я мотнул головой, выбил из ее рук кружку. Она не ожидала, только хотела что-то сказать, но я уже сгреб ее, и она оказалась в моем гнезде, в моем алькове полностью в моей власти. Она втянула голову в плечи, как-то сжалась, и мне казалось, что мир сжимается вокруг нас… Единственное, что я смог сказать:

— Да ладно тебе.

Больше никаких слов и мыслей не было….

Меня словно росой каравачских лугов окатило, я очнулся. В ушах уже не бухало, а звенело, как будто все кузнечики Каравача собрались в моей голове. Солнышко мое, какая же ты сладкая, от тебя невозможно оторваться, у тебя даже слезы не соленые, а слаще меда. Почему слезы? Ты плачешь? Да я виноват, я сорвался, совсем тут одичал. Пресветлая богиня! Тебе больно, я не подумал, я никогда не был с "первоцветом". Надо, надо думать, хоть иногда. Идиот!

И ведь надо что-то сказать тебе, не знаю, что говорят в таких случаях. Вот идиот!

— Прости, я больше так не буду.

— Да будешь… еще как будешь.

… И я был, а куда деваться, это жизнь, просто жизнь без мудрежа о ее смысле."

— Да, любят пятипалые о "смысле жизни" порассуждать, но как пишет, как пишет — поэт.

— А девчонка то ничего… Горячая оказалась… — и оба гнома заржали.

— Теперь, … твоя очередь читать, держи.

"Мне оказана честь, я был с "первоцветом", я нарушил "белизну снега" и теперь с меня причитается. Нет, не Муране с Марисом, никому из богов, никому из людей, а великим водам Несайи, лугам Каравача с их дурманящими травами, лесам, в которых растет та самая утреница, которой меня не раз приводили в чувство, Матнаршу, который меня приютил… Это здесь она росла, это они ей давали силу и красоту, а люди только брали. И я собственно тоже, просто взял, я этого не добивался, не зарабатывал, просто взял, да еще весьма неосторожно.

У нас в Караваче традиция такая, некоторые даже хвастаются, как медалями. У Рора парочка таких отметин имеется, он мне с гордостью демонстрировал.

Я тихо поднялся, боясь потревожить Кайте, и покинул землянку. Вообще я малость обнаглел, уже здоров как тот варг, а вокруг меня все подпрыгивать должны, хватит! Морозило, но день обещал быть солнечным, судя по тому, какая заря поднималась. Я спустился вдоль ручья, он впадал в речку, которая потом в саму Несайю, вокруг лежали нетронутые снега. Как бы мне хотелось нырнуть в этот снег, но здесь нет того, с плеча кого мне бы подошла одежка, чтобы переодеться. Да я и не за тем сюда шел. Я присел на склоненное над речкой дерево и стал ждать восхода Андао. Уже снял тулупчик, накинул его на плечи… и задумался. Меня пробудило поскрипывание снега, кто-то прошел по моим следам, это был макхи Бради. Поприветствовал взошедший Андао, за ним и меня. С чего это он за мной потащился?

— Я вот тут подумал…. То, что сейчас собираешься сделать достойно нового клинка, а не ломаного эльфийского.

— А ты знаешь, что я собираюсь сделать?

— Ну, мы же каравачские гномы, нам ли не знать.

— Опять учить меня будешь?

— Зачем? Помочь. Да, выбрось эту эльфийскую перочинку! Вот смотри, что у меня… у нас получилось. Это конечно не боевой клинок, это скорее для красоты, но он достаточно острый. Окажи мне честь, обнови лезвие… тем более таким способом.

Я взял в руки нож, лучи Андао отразились в нем. Долго же Бради над ним корпел. И дракончики мои… непонятно, они здесь кусаются или целуются.

— Я тебе мешать не буду, твое дело сокровенное. Оставишь его здесь, воткнешь в этот ствол, — и он оставил нас с ножом наедине. Я закатал рукав, погляделся в сталь клинка, словно в зеркало, и как художник кистью двумя мазками поставил себе на внутренней стороне предплечья, небольшую алую птичку… Кровь капала с руки, ею как краской я рисовал на белом листе снега…. А что рисовал — не скажу. Кровь прекратилась, но и картинка была закончена, ее никто не видел кроме меня и Андао. Она была скатана в снежки, которые отправились вместе с ручьем до самой Несайи.

Вернувшись в землянку, я нашел Кайте в алькове уже проснувшейся. "Птичка" слегка проступила сквозь рукав и выдала меня, зато от Кайте мне достался долгий взгляд.

— Ты ведь простишь меня?

— Я тебя заранее за все простила, иначе ты был бы просто невыносим."

— А куда этот блаженный клинок потом дел, Диги, ты не знаешь?

— Не…

— Надо бы его найти и посмотреть поподробнее, что там наш влюбленный намагичил, а то с этих пятипалых дылд станется.

— Теперь ты читай…

"И вновь пробивались нежные, но сильные подснежники… И Андао снова стал протягивать свои лучи к всем живым существам, и почки стали набухать… ветер стал приносить на своих крыльях новые запахи, разнося по склонам Матнарша веяние новой жизни, которая была где-то совсем далеко, там за горами… и странная тоска стала посещать мое сердце, меня стало тянуть в неизведанное.

Ну чего человеку еще надо? Живу спокойно, тепло, сытно, воздух свежий, с лужайки у землянки прекрасный вид открывается. Я работаю, у меня даже неплохо получается, со мной такая замечательная девушка. Когда в указанном мной месте копатели все-таки нашли серебро, гномы меня крепко зауважали…. Живи и радуйся! Только это не моя жизнь, а гнома — переростка. Даже гномки — мамки показывая на меня гномикам — детишкам, говорили: "Вот будешь хорошо кушать, вырастишь большим как Одрик""

— А это чего правда? Он ничего не выдумал?

— Ты о чем?

— Да о гномках — мамках…

— Да какая разница, а вот про серебро он тут все же упомянул! Дальше ты читай.

— А чего это я должен все это читать? Тут много…

— Ничего, читай, тебе полезно…

"Лес у подножия Матнарша зазеленел, зазвенел птичьими голосами, расцвел весенними цветами… Сегодня у Кайте день рождения. Уже вечер, светлый, тихий, можно сказать, что теплый. Походный набор уже дожидается…. Мы пошли по берегу ручья, мимо склоненного над речушкой ствола. В другое время по нему можно было перейти на другую сторону как по мосту, но сейчас вода высокая, противоположный конец далеко в воде. Ну что за беда, с чего мне боятся воды, а там на другом бегу безумствует черемуха, что-то с ней невиданное в эту весну и запах стоит пьянее любого вина. Я спрыгиваю в воду у другого берега, а Кайте доношу на руках, я не хочу, чтобы она мерзла. Кайте так соскучилась по своим травинкам, что просто бросается к ним навстречу, а я займусь бытовыми вопросами. И костерок теперь обязателен, чтобы просушиться и шалашик небольшой, прятаться не от кого, но все же. И что-то так захотелось в эту воду окунуться, а то у гномов с этим туговато, не любят они на себя воду лить. А речка сейчас холодная, в большинстве своем это таящий лед Матнарша, тот который меня чуть не прихлопнул. А! ладно, разочек можно, авось не замерзну! И скинув остатки одежды, с разбега бросаюсь в воду с головой…. Здорово, даже лучше, чем ожидал, теперь в два прыжка к костру. Но бодрит, аж! Короче, более чем бодрит. Ну, теперь глоточек из фляжки и быстрее сохнуть, и пожевать чего-нибудь. Чего тут Кайте съестного положила? А то после этого купания столько аппетитов, и все сразу. Хоть какие-то надо усмирить.

А Кайте всё гуляет, своим цветочкам нарадоваться не может, надо позвать, а то уже ревность к ботанике просыпается. И прохладно становится, но я не мерзну, хотя из одежды всего лишь шкура на этих, как их, на чреслах. Темнеет, Кайте возвращается к костру. На ней остается только подаренный мной медальон, из серебра, найденного в чреве Матнарша. Когда она спросила, что означают восемь лучей уже выросших за пределы круга на медальоне, что я мог ответить? Я попросил подождать, надеюсь, она сама через некоторое время поймет, почему бы и нет, это же должно произойти рано или поздно.

В ее волосах вплетены лесные цветы, а некоторые наверняка сами запутались, незадачливые насекомыши ищут скрытый в них глубине вожделенный нектар, хотя полет в ночной темноте для них смертельно опасен, но они не боятся. И Кайте уже не боится, она спокойна. Она не пугается моей наготы, и своей уже тоже. И она не подозревает, как же она хороша, кажется, ее кожа светится в наступающей темноте, и я лечу на этот свет так же мошки на огонь, и меня также манит все сокрытое, вожделенное…. и водопад ее волос, и полнолуние грудей, и точеность стана, и тайна плененная меж ее …. Я не хочу, больше срывать с тайны покров, я знаю, что стоит немножко подождать, согреть и приласкать и любая тайна станет податливой как воск и раскроется сама, как раскрываются цветы навстречу весеннему солнцу…. И я, как шмель ищущий нектар в недрах цветка, первый раз пробую ее на вкус…."

Глури, вот скажи мне, неженатику, ты у своей жены Риа какие-нибудь "тайны" между ног находил.

— Не а, а должен был?

— Не знаю, я же не женат. Это ты у нас женатик, вот поэтому и спрашиваю, какие такие "тайны" там, у женщин, между ног, поведай про это своему лучшему другу.

— Слушь, ты … ты сейчас в лоб получишь, и будет у тебя посреди лба такая тайна, что …

— Да ладно тебе. Чуть что сразу в лоб. Если я на полгода младше, так меня что всегда обижать можно? Да?

— Читай, тут чуть-чуть осталось. Подраться мы с тобой можем и позже, а то увидит кто, что мы чужие записи читаем, и влетит нам …

" И я, как шмель ищущий нектар в недрах цветка, первый раз пробую ее на вкус…

Я даже не надеялся на ответ, на ТАКОЙ ответ. Ее жаркий шепот, ее трепещущее тело просят, требуют, умоляют об одном, о продолжении. А никто и не думал о завершении, все только начинается. Солнышко мое, я не буду торопиться, все будет так, как ты захочешь, невероятная глупость вламываться и красть то, что и так приготовлено тебе в подарок. И я слышу ее голос, она не позволяет ему звучать громко, это слабый, но счастливый стон, но он дает надежду, что она чувствует примерно тоже, что и я, она мне отвечает, а раньше казалось, что просто терпит. Но не сегодня, сегодня она, наконец, со мной, вот теперь я действительно могу отпустить себя на свободу, и даже свой голос. А если, это было громко и кого-то из зверюшек черемухового леса напугало, так пусть знают, здесь НАШЕ логово и держатся подальше."

— Романтик, чтоб его, лучше бы еще про руды написал, а то все "про любовь", цветочки, пестики, тычинки. Пошли отсюда… огневки выпьем.

— Да, все эти самокопания не доведут нашего длинного друга до добра.

— Это точно, надо гору копать, а все остальные ковыряния — это не для гномов.

— Да, только время на эту ерунду потеряли.

— Не, не скажи, я вот этот последний листочек хочу своей Риа. почитать, ей понравится.

И гномы веселой компанией отправились пить огневку.

Поразительно насколько мы, мужчины и женщины, разные. И насколько велика разница в мыслях и оценках казалось бы одного и того же. Если женщину больше заботит "Я и ОН", что и как между ними, то мысли мужчины всегда "Я и МОЁ", т. е. его дела и планы, его цели и желания, если в эти желания входит женщина, то и она, безусловно, тоже, но не сама по себе, а как часть МОЕГО. Поэтому не удивительно, что хотя Одрик и Кайте ехали на одном и том же варге, по одной и той же дороге из пункта А в пукт Б, получалось, что А у них вроде одно, вот Б — совершенно разные.

Кайте мучилась вопросом, как сложатся ее взаимоотношения с Одриком в Караваче, где и на что ей жить. И как намекнуть об этому едущему впереди мужчине. Еще ее терзало смутное беспокойство, о не пришедшем вовремя Марисе. Если бы Кайте выросла в большой семье с опытными женщинами, то она бы знала об этом вопросе больше. А так… смутное беспокойство, не более.

А Одрика больше всего волновал вопрос, как там его дом, справилась ли с хозяйством Лотти, привезли ли ему заказы на сны из столицы, как там его друзья… В общем все что угодно, кроме вопроса: а как дальше ему быть с Кайте, да и какие могут быть вопросы, вот она и с ней все прекрасно.

Не подумайте, что Одрик не любил девушку, нет, просто ему в голову не приходило, что ей может понадобиться помощь. Он привык, и его так воспитывали еще в Ричелите, что женщины всегда сами справляются со своими проблемами. Он мысленно решил, что с Кайте они непременно будут встречаться и дальше, наверно что-то в ее жизни он действительно должен изменить, но только чуть попозже, вот он встретиться с друзьями, решит свои дела и тогда… И потом Кайте знает, где он живет и может сама прийти к нему, как пришла к гномам, а значит задумываться об этом вопросе не стоит, все само собой как-нибудь утрясется.

Так они и ехали, останавливались на привалы, разговаривали о текущих делах и разных мелочах, но, ни один, ни другой не хотели или не могли поговорить о главном, ЧТО между ними, как они будут ДАЛЬШЕ жить?

До Каравача осталось полдня пути, когда на груди Одрика стал жечься медальон, оставленный ему пифией. С самой осени, как пифия дала медальон Одрику, так он его и не снимал, и, вообще, забыл о его существовании. Повесил на шею и даже не поинтересовался, зачем он нужен и его магической составляющей.

Одрик засунул руку за пазуху и сжал медальон в руке. В голове послышался смутно знакомый голос:

— Смиз Карва встречаемся завтра у последнего межевого столба хутора Болотный Камень на старой тропе, на рассвете. — Одрик на некоторое время опешил, но сообразил громко сказать.

— Это не пифия, смиз Карва умерла, в самом конце зимы, но она передала этот медальон мне. Я не понял, а что мне надо сделать?

— Жалко ее мы много лет дружили, и помогали друг другу…

— Так чего делать то надо?

Но тут Кайте стала теребить Одрика за рукав, и он выпустил медальон.

— Одрик, ты чего? Ты с кем говоришь?

— Помолчи Кайте, я по дальней связи через амулет, не мешай! — И опять зажав амулет в руке, продолжил:

— Я вспомнил, вас зовут Юммит Кнон, вы в прошлую ярмарку снимали у меня у меня пристроечку под склад. Я — Одрик.

— Да я тебя, конечно, помню.

— Так чем я могу вам помочь?

— Мне нужно чтобы ты был завтра на рассвете у последнего межевого столба хутора Болотный Камень на старой тропе, с десятком грузовых варгов с грузовыми седлами. Там на телегах не проехать…

— Я не успею, я сам только подъезжаю к Каравачу.

— А послезавтра?

— Послезавтра успею, только я не очень хорошо представляю себе, где этот хутор находится.

— Ты где находится пост у Синих топей знаешь?

— Да конечно.

— Последняя развилка на дороге перед постом, там стоит указатель. Пост будет налево, а дорога на хутор — направо. Доедешь до хутора, а там спросишь или проводника наймешь. Чтобы быть там на рассвете, тебе придется выехать с вечера. Ты точно справишься?

— Да, конечно, пифия просила вам помочь…

— Хорошо, тогда встретимся послезавтра на рассвете. И я опять сниму у тебя пристроечку, хорошо?

— Да, до встречи.

Медальон остыл, Одрик ударил лениво трусящего варга пятками и попытался ускорить его неторопливый шаг.

— Одрик, а с кем ты говорил?

— Ты его не знаешь, у меня срочные дела появились, а эта скотина не хочет идти быстрее. — Одрик опять попытался поощрить варга, но все было бесполезно. — У меня столько дел, быстрее бы доехать.

— Да тут уже чуть-чуть осталось.

— Хорошо бы, а то не успею. Кайте, тебя куда завезти?

— А ты домой?

— Куда же еще? Мне надо узнать как там Лотти …

— Тогда и меня тоже туда. Оттуда я пешком дойду.

Разговор затих, Одрик мучительно думал, где ему достать десять грузовых варгов, да еще так срочно, а Кайте думала, к кому из подружек напроситься на ночлег.

Андао только начал золотить запад, когда Одрик и Кайте въехали в Каравач. Молодой человек помог девушке сойти с варга, сердечно попрощался с ней и кое-как привязав усталое животное к крюку у двери бросился в дом, посмотреть что там и как, а Кайте побрела искать одну из своих не очень многочисленных подружек.

Лотти несказанно обрадовалась приезду своего братика. Одрик немного подрос, или просто перестал сутулиться, раздался в плечах, и его юношеская худоба стала сменяться кое-какой мускулатурой. Горой мышц он не будет никогда, а вот жилистым и крепким будет, если опять не засядет в мастерской и не перестанет заниматься физическим трудом. Лотти тоже изменилась, похорошела и, в отсутствие мамочки, расцвела. Научилась вести домашнее хозяйство, не совсем идеально, но… и, даже, нашла себе кое-какую практику, по своей, так сказать, прямой специальности — зеленого мага — ветеринара. Уж очень ей не хотелось сидеть на шее брата, пусть и богатого, по местным меркам. Поэтому ее очень озаботил усталый варг, и она, невзирая на протесты Одрика, послала его в платную варгятницу, чтобы оставить животное там и не томить "бедняжку" на тесном заднем дворе. Одрик, протестовал, но под угрозой "что кормить не будут" поехал. Ему пришло в голову, что хозяин платной варгятницы должен знать, где ему к завтрашнему вечеру найти десять грузовых варгов. Все оказалось на удивление просто, все нужные ему варги с упряжью нашлись в той же варгятнице, и он сразу же договорился обо всем с хозяином.

Пока Одрик бегал по делам Лотти, в честь приезда братика, расстаралась на замечательный ужин, конечно, это не был банкет, но после дорожной еды все было просто замечательно. Сестренка нагрела ему большой чан воды и Одрик с наслаждением вымылся. Лотти пришла в ужас от вида одежды Одрика, тут ему пришлось с ней почти согласиться, одежда, что он взял с собой в бега, за прошедшее время сильно истрепалась, а то, что осталось у него дома оказалось мало. Поэтому утром Лотти потащила не очень сильно упиравшегося юношу по лавкам, а заодно и к парикмахеру. Приодетый во все новое, и в соответствие, со своим новым и не привычным статусом богатого и родовитого горожанина Одрик смотрелся просто великолепно. Но про дорожную одежду он тоже не забыл и, на всякий случай, закупил заодно и пару новых походных комплектов одежды и сапог.

Вечером, одетый в новую походную одежду, Одрик выехал из Каравача, за собой он вел караван грузовых варгов. Только выехав за ворота города, Одрик сообразил, что ему надо было бы взять с собой еще кого-нибудь, одному с таким количеством варгов, на остановках, ему никогда не управиться. Оставалось одно — ехать без остановок до нужного места, а там уж как-нибудь…

Одрик ехал всю ночь, в темноте он чуть не пропустил поворот на хутор… Ехать дальше по узкой тропе было тяжело, животные стали упрямиться, но юноша упорно понукал своего варга и продвигался вперед по топкой и узкой тропе. На востоке только — только стало светлеть, когда он подъехал к хутору. К его удивлению там уже встали и на его вопрос, а где тут собственно последний межевой столб, какой-то мальчишка махнул рукой на тропу, ведущую от хутора к Синим топям. Одрику ничего не осталось, как поехать вперед по тропе, надеясь, что на ней не будет развилок. Еле видная тропа вилась по краю полей и лугов и становилась все более и более болотистой. Когда Андао уже встал, правда, за восточными горами этого было не видно, тропа кончилась на краю топкого луга у какого-то стоящего криво каменного столба. "Ну, все приехал. Это или здесь или нет. " Он неловко слез со своего варга и попытался привязать его к столбу. Тут его внимание привлек странный туман между столбом и заболоченным лесом. Туман или скорее дым густел, но стоял на месте и постепенно стал приобретать очертания большого дверного проема. Вдруг из этого проема показалась, а потом и с громким чавканьем шагнула на топкую почву высокая и массивная фигура. Туман мешал разглядеть лицо стоящего впереди человека, Одрик не удержался и крикнул:

— Юммит Кнон? Это Вы?

— А, юноша, вы все же выполнили свое обещание. — Это действительно был знакомый купец. — О и варгов привели, как обещали… Идите сюда поможете мне.

— А чего делать надо?

— Ловить тюки с товаром и отбрасывать их в сторону. Встань вот здесь … — И торговец ткнул пальцем в неизменной перчатке в какую-то кочку на лугу, а сам пошел к висящему дымному проему. — Подавай потихоньку…

Из проема показался край какого-то тюка, торговец ловко подхватил его и также ловко кинул юноше прямо в руки. Одрик едва успел его схватить и, не зная, что делать закрутился на месте. Тюк был довольно тяжелым и с чем-то мягким внутри, если бы не привычка к тяжелой работе у гномов, то брошенный торговцем тюк попросту снес бы его, а так, только дыхание сбил.

— Что стоишь с ним обнимку, чай это не девушка, отбрасывай его подальше, туда к варгам, чтоб ближе ходить… — Одрик кинул тюк в указанному направлении, и только успел развернуться к торговцу, как в него полетел следующий тюк. Когда от напряжения у Одрика уже начала кружиться голова, и он уже плохо соображал, куда кидать и что ловить, тюки неожиданно закончились.

— Молодец, отдохни, а я пока варгов нагружу и поедем. Твой то двоих выдержит? А, все равно придется, в крайнем случае, я тебя на одном из грузовых пристрою. — И неутомимый купец поспешил с погрузкой, а сильно уставший Одрик сел на ближайший тюк и смотрел на его точные и выверенные движения, и в тайне, восхищался силой и выносливостью купца. Огромного роста крупный, если не сказать толстый, мужчина двигался на удивление мягко и плавно, в его движениях присутствовала грация крупного и опасного хищника. "Мне никогда таким не стать" подумал про себя юноша.

Пока Одрик отдыхал, купец нагрузил варгов, и они поехали обратно в Каравач. Купец залез на варга Одрика первым, а его посадил вторым. Варгу двойная ноша совсем не понравилась, но протестовать он не посмел, и вообще, все животные при виде купца замирали и, если не тряслись от страха, то относились к нему и его желаниям с большим уважением.

В городе купец разгрузил свой товар в пристоечку и сам повел варгов в платную варгятницу. На следующий день он привез еще товара, а потом и еще. Ярмарка открылась, и Одрик перестал наблюдать за странноватым соседом. Мало ли кто приезжает в вольный город на ярмарку… К тому же у него появились другие заботы, к нему пришел Рор и официально попросил у него разрешения на брак с Лотти. Сестренка была в курсе дела и совсем не возражала. Свадьбу назначили, как это было принято, на день Мариса в летние дни богов. Единственным условием, выдвинутым Одриком, и горячо поддержанным Лотти, было отсутствие на свадьбе тетушки Хелли.

Среди всех этих забот и волнений, как-то промелькнуло и исчезло в неизвестном направлении приглашение на бал по случаю открытия ярмарки. Одрик туда идти не хотел, а Лотти нашла, или вернее сказать откопала в бумагах на столе у братика, это приглашение слишком поздно. Где взять платье, если бал уже сегодня? Поэтому на бал, они не попали, и не особо расстроились, по этому поводу.

Ура, сегодня едем на ярмарку. Едем почти в полном составе: Я, асса, айре с учеником и боевая четверка эльфов. Еще два груженых варга с вещами и товарами для ярмарки. Я и асса Зита на отдельных варгах. У меня вместо второго сзади сидит Мара, хотя к ней уже все привыкли, но рядом с ней сидеть все равно никто не хочет. Айре вместе с учеником и четверка по двое, итого семь варгов. Не торопясь едем к природному порталу, Мара уже научилась, на примере огненной магички, ходить по природным порталам. Теперь наша очередь. Подъехали, стоим, все ждут моей команды. Подъезжаю вплотную к порталу. "Мара, ну что, готова? " Мара молчит, значит настраивается. "Выводишь нас туда же, куда мы выходили с тобой, когда магичку провожали. Долго еще? " Молчание.

— Готово, можно идти. — Мара дает команду, и мы идем.

Выходим, в нужном месте. Это самый дальний от Каравача портал, ограда его старая, поста у него нет, никто нас не видел. Теперь вперед, на ярмарку!

По дороге, на всякий случай, по совету ассы, втягиваю внутрь все синие нити, да и большую часть остальных тоже. Теперь я похожа на мага уровня шесть — семь, еще кольцо повернем гравировкой внутрь и маскировка закончена. Асса Зита не маскируется, ей незачем, ее и так все, кто надо знают, и она при охране. Для того чтобы воевать с боевой четверкой эльфов с магом, нужно, как минимум, пятикратное преимущество, а с учетом самой Зиты … Никто в здравом уме не свяжется.

Проезжаем предместья и въезжаем в город. Я почему-то ожидала высоких стен и ворот. Ничего этого нет. Улицы широкие, народу, то народу… Все куда-то торопятся, много людей на варгах, много повозок, много людей. До чего же я, сидя в глуши, отвыкла от большого количества народу, с Москвой, конечно не сравнить, но много… На нас особого внимания никто не обращает. Больше всего меня заинтересовали местные моды, так ли я одета? Увидела пару женщин в похожей на мою одежде и при оружии, и успокоилась, за наемницу я вполне сойду.

Наконец подъехали к гостинице, она тут считается что-то типа пять звезд, понятно, что скупиться магистру вроде как не по статусу. Оставляем варгов на попечение служки, цепляю Мару на поводок, ей это не очень нравится, но она понимает, что так надо. У меня с ассой смежные, через удобства, комнаты на втором этаже с окнами во внутренний садик, местный люкс. Оставляю в номере все свои вещи и амулеты, думала оставить сестер, но они не хотят.

Приехали как раз к обеду, обедаем внизу в общем зале, для ассы и меня отгородили ширмами отдельный стол, за него же уселся вездесущий эльф с учеником.

— Какие у тебя дальнейшие планы? — спрашивает у меня асса Зита.

— Собираюсь пройтись по ярмарке, потом напьюсь, устрою пьяный дебошь и сниму мужика на ночь.

— Понятно, иди, гуляй, не забудь только название гостиницы "Золотой дом", дорогу найдешь, не маленькая. Охрана останется при мне, тебе демона с мечами хватит.

Пока асса не сообразила, что я говорю чистую правду, пока она пребывает в уверенности, что это все шутка — тихо удаляюсь.

Под ярмаркой тут подразумевалось большое поле, разделенное на сектора разного размера. Каждой расе свой сектор. Больше всего мне это напомнило вещевой рынок начала девяностых — толкотня, палатки и много шума. Самый большой сектор у орков, самый маленький у эльфов и, естественно, на противоположных сторонах, подальше друг от друга. У орков разноцветные шатры, туши на кострах жарятся, пляски, пестро, весело. Эльфы сидят у своих мест с постными рожами, на покупателей внимания не обращают, словно отбывают наказание, а не торгуют. Гномов много, бегают, под ногами путаются. Второй по размеру людской сектор. Тут тоже весело, комедианты зазывают на вечернее представление местной трупы, зазывалы орут благим матом, призывая в трактиры, на выступления разных менестрелей и бардов. Мне покупать ничего не надо, мне так — потолкаться… Мара жмется мне к ногам, на нее все норовят наступить, потом шарахаются и бегут по своим делам. Я боялась, что будут показывать пальцами, но на нас никто особого внимания не обращает. Присмотрелась, Мара им глаза отводит, и надо сказать, правильно делает.

Нагулявшись всласть решаю приступить к осуществлению своего плана: пьянка, дебош, мужик. Найти все это можно в каком-нибудь трактире. Тут их, в смысле трактиров, не меряно… Начинаю планомерный обход местных злачных заведений. Первые три доверия не вызывают, слишком они светлые и чистые и публика в них солидная и чванливая, не то. Мне надо что-нибудь попроще, а то дебош мне дорого обойдется. Ближе к сектору орков трактиры становятся более подходящими для моего плана, публика уже другая, наемники, купцы помельче и шушара разная. Это уже ближе к теме… Заказываю у стойки рюмочку гномьей огневки, выпиваю у стойки. Бармен мне:

— Закусывать чем будете?

— Я никогда не закусываю, я такой дурной привычки не имею…

Мужики в этом заведении есть, но что-то не то… да и кабак этот мне не нравится, на меня и мои мечи слишком косятся, расплачиваюсь и перемещаюсь в следующий.

Чтоб совсем расслабиться сняла Мару с поводка и велела стать совсем незаметной.

В следующем трактире публика еще проще, в основном одни наемники. Мужики крепкие, только потасканные все какие-то и морды уж очень бандитские, ну, на рожу у мужиков вообще смотреть не стоит, мне в них другое интересно. Заказываю еще огневки, закуски и усаживаюсь в уголок, там столик свободный. Кладу мечи рядом с собой, когда они за спиной, сидеть неудобно, и располагаюсь с комфортом. Ноги забрасываю на стол и достаю трубку с табачком. кое-кто в заведении курит, так что все нормально. Почти сразу ко мне подкатывает какой-то местный ловелас. Красивый парень, блондин с голубыми глазами, но слишком молодой лет 25 от силы, я предпочитаю мужиков постарше, и на ногах он уже не стоит. И как местный народ умудряется упиться до такого состояния элем и пивом? Не понимаю, я столько не выпью, не влезет.

— Девушка хочет вина? — Смотрю на него в задумчивости, сразу дебош устроить или чуть погодить. Он мои колебания воспринял не правильно. Отвечаю ему:

— У меня вроде еще есть, но в принципе я не против, только …

— Я угощаю …

И орет официанту:

— Бутылку того, что пьет эта девушка и закуски.

Тут как раз приносят мой заказ: еще один стаканчик огневки, запеченный бочок хвачика и местные соления, и вдогонку ко всему этому официант тащит еще целую бутылку местного самогона. Самогон, надо сказать, хорош, только крепости ему, по сравнению с нашей водкой немного недостает, но для местных и этого много, а этот и так лыка не вяжет, потому и подкатился ко мне. Сейчас стаканчик огневки примет и под стол.

— Ну, раз ты уж этого заказал, давай выпьем, только расплатись сначала, а то потом ищи тебя под столом. — Парень краснеет, но расплачивается, отступать ему некуда, с соседнего стола за ним дружки наблюдают. Официант с глумливой харей подставляет парню стаканчик (грамм этак на 100) огневки. У меня в стакане значительно меньше, но стаканы не прозрачные и не видно.

— Ну, кавалер, давай выпьем, за знакомство, так сказать.

Выпили, как я и предполагала, вечер парень продолжил под столом. Маре соседство не понравилось, и она запрыгнула ко мне на диванчик, еще у нее были виды на косточку из середины жаркого. Местный вышибала вытащил тело из-под стола и вынес наружу. Я оглядела зал, есть еще желающие или нет? Подбежал официант и налил мне еще огневки в стаканчик, из бутылки, оплаченной пьяным кавалером.

Не успела я закусить, как подкатился второй поклонник.

— Девушка скучает?

— Да, есть немного…

— Девушку развлечь?

— Да, давай выпьем, а то одной как-то не хорошо…

Этот с одного стаканчика под стол не свалится. Пожалуй, староват будет, лет 55 — это многовато, и руки у него, какие-то грубые с грязными ногтями, и сам какой-то потасканный. И потом, куда мне торопиться, дебоша-то еще не было.

Выпили по одной, он протянул было руку к моей закуске. Перед его пальцами сверкнуло лезвие младшей сестры.

— Я думаю, что любезный кавалер сам в состоянии заказать и оплатить свою закуску, если уж выпивает за счет девушки.

Уходит заказывать закуску и исчезает, туда ему и дорога, мне тут еще халявщиков не хватает, тут мне с Марой мало. Ем, скармливаю косточку из жаркого Маре, выкуриваю еще трубочку. Уже приближается та блаженная черта, за которой море по колено и душа требует песни, а вон и песни пришли. В соседнем углу собирается оркестр, девушек в зале прибавилось, скоро будут танцы.

— Девушка скучает?

— Скучает, скучает … давай выпьем со мной…

Этот подходящего возраста, но слишком толстый, короткие толстые пальчики, но как собутыльник сгодится. Пришел ко мне за столик со своей кружкой и закуской. Заиграла музыка.

— Пошли, потанцуем?

— Пошли.

Станцевали один танец, что-то вроде польки. Проводил меня на место, пока провожал, намекнул на продолжение отношений, пришлось слегка поправить направление его движения. Толстячок не обиделся, просто, пока я танцевала второй танец с очередным кавалером, тихо свалил. Едва успела еще выпить и доесть закуску, меня пригласили еще потанцевать. "И тут Остапа понесло".

Мне показалось, что рыжая девка меня толкнула локтем в бок, я толкнула ее в ответ, она упала, на меня попытался наехать ее кавалер, получил от меня в морду правой, девка вскочила и попыталась вцепиться мне в волосы, и тоже получила…, но уже для разнообразия с левой. Ее парень замахнулся на меня всерьез, я увернулась, и по морде получил мой кавалер. Упал он не удачно, или удачно? Зацепил чей-то столик, перевернул, Тем, кто сидел за эти столиком это не понравилось, они решили разобраться в чем дело, но у моего кавалера тоже были друзья. В общем, началась банальная драка.

Под шумок, я вовремя слиняла, опыт в таких делах у меня был, только не спрашивайте откуда. Я еще успела пробраться к своему столику за сестрами, а когда выбиралась из трактира, пришлось приложить плашмя по кумполу, какого-то слишком смелого вышибалу, решившего меня задержать, как зачинщицу драки. Второго вышибалу остановила Мара, на несколько секунд сбросившая невидимость, и основательно потрепавшая ногу второго. Я вывалилась из трактира и быстро отбежала от него на приличное расстояние, теперь не найдут.

Следом выбралась Мара, посовещавшись со своим желудком, отправилась в ближайший, последний в этом ряду, трактир.

Заведение мне понравилось. Во — первых — солидное двухэтажное здание, во — вторых — музыка есть, но танцев нет, одного дебоша за вечер хватит, еще народу поменьше, но в основном не люди — орки. Внешность хозяина мне показалась сначала странной, потом в моем затуманенном алкоголем мозгу проклюнулась таки мысль, что это ОРК. Да и фиг с ним, лишь бы наливал, и закуска была.

Подсаживаюсь к стойке:

— Выпить есть?

— Что девушка желает? — Действительно, чего желает … чего желает?…

— Девушка сегодня пила огневку, но ее больше не хочется. Поэтому что-нибудь в том же градусе, но сладенького.

— Наливочки на утреннице?

— Сладенькая?

— А то…

— А на чем настаивали?

— Так на той же огневке

— А наливай … Ну, и к наливочке чего-нибудь … этакого … тоже сладенького.

— А ваш демон чего будет?

— Этот? — Киваю на Мару и мысленно спрашиваю: "Ты чего будешь? "

"Косточку с мяском вон с той туши, что жарится на вертеле".

— Этот будет косточку с мяском вон с той туши, что жарится на вертеле.

— Куда вам это подать?

Оглядываю зал, есть угловой столик, музыка не очень далеко, полумрак, как мне нравится, правда за ним сидит кто — то, ну да это не беда, как сидит, так и уйдет.

— Вон туда. — И прямым ходом направляюсь на выбранное место. Привычным жестом кладу сестер на стол и сажусь на пустую половину углового диванчика.

Пока мне приносят заказанную наливку, нагло рассматриваю соседа по столику. А ничего мужик, как раз то, что надо, как раз в моем вкусе. Около сорокапяти — пятидесяти (это по-земному, местных около сорока будет), одет как все местные наемники, добротно, но не броско. Одежда потертая, но раньше была дорогой, чувствуется выправка и форму еще не потерял. Руки красивой формы уверенно держат кружку с элем или пивом, не разбираюсь я в таких напитках. Рост пока сидит не разобрать, но выше меня. Волосы "перец с солью", перца больше, на висках седины побольше, бороды и усов нет, колец тоже нет, значит можно попробовать познакомиться поближе.

— Вам тут нравится? — Спрашиваю у него.

— Да, так, нормально… — Тут мне как раз приносят заказ.

— Тогда давайте выпьем…

Сосед по столику чуть приподнимает наполовину полную кружку, чокаемся. И он, и я чуть пригубили. Не пьяница, тоже хорошо.

К наливке мне еще притащили пирожки, запах обалденный. Беру пирожок, рассматриваю, нюхаю, чтобы завязать разговор спрашиваю:

— А с чем пирожки, не знаете?

Сосед принюхивается.

— С тем же, что и ваша наливка.

— О, как вкусно. Не хотите угоститься?

— Нет, спасибо, сладкие пирожки с пивом как-то не очень.

Не халявщик, еще один плюс, но на меня почти не смотрит, это минус.

— А чем вы собираетесь заниматься, когда допьете ваше пиво?

Мужик наконец-то поднимает на меня глаза, они бездонно синие и удивленно меня рассматривает. Глаза интересные с профессиональным прищуром и слегка нависающими темными бровями, наверняка бывший военный или скорее страж. На всякий случай рассматриваю его в магическом диапазоне, не маг, может до седьмого уровня и дотянет, но не больше, несколько амулетов на поясе. Амулеты стандартные, такие местным стражам выдают, значит все же страж. Надо будет поосторожнее немного с ним, хотя стражи тоже мужчины, а этот еще и симпатичный.

— А почему вы этим интересуетесь?

— Ну, как вам сказать… Я приехала издалека, скоро опять уеду далеко. Я уже успела выпить, поужинать и потанцевать, — рассеянно потираю немного содранные костяшки на правой руке, — а сейчас хотела бы продолжения хорошо начавшегося вечера.

— Драку тут устраивать не советую…

— Да, нет, драка уже была…

— А тогда зачем вы сюда явились? — какой непонятливый однако…

— Да вот сладенького выпить и покушать. Можно было бы и продолжить вечер, где-нибудь, с кем-нибудь, где темно и мягко. — Мужик смотрит озадаченно и немного испуганно, намеков не понимает. Точно не понимает. Неужели я ему совсем не интересна? Да не может такого быть. Какой мужик от предложенного женщиной откажется, только по уши влюбленный, этот на влюбленного не похож, у влюбленных аура совсем другая.

— Так что собираетесь делать, потом, когда допьете?

— Возьму еще одну кружку.

Тяжелый случай, ладно торопиться не будем, пирожков много, они вкусные, посидим, поговорим.

— А вы местный?

— Да.

— А расскажите мне о городе. Куда сходить, чего посмотреть…

— А где уже вы были?

— На ярмарке была.

— А на ажурных мостах были?

— Нет, конечно, я только сегодня в обед приехала. — А сама потихоньку подвигаюсь к соседу, уже касаюсь его бедра своим. Ближе уже некуда. Он не отодвигается, но и активности не проявляет, все придется делать самой.

— А что еще тут есть интересного? Старый город есть?

— Да конечно, там великолепные дома старинной эльфийской архитектуры.

Что бы такого сказать, чтобы он поднял глаза от кружки? Можно подумать, что ее содержимое, для него важнее разговора со мной.

— А как вы сами относитесь к эльфам и их архитектуре?

Получилось, сосед поднял на меня глаза, смотрит удивленно. Не могу понять, он удивлен вопросом или тем насколько близко я от него сижу. Пододвигаюсь еще ближе, теперь я уже упираюсь грудью ему бок. Никакого эффекта.

— А вас интересует мое отношение к эльфам или к их архитектуре? — в голосе слышится подозрение и глаза стали злые, пора чуть отступить.

— К архитектуре, конечно. — Сосед заметно расслабляется, в глазах появляется интерес, заинтересованно смотрит на меня, на мои губы, они все в ягодном соке. Призывно губы облизываю кончиком языка. Зря, это испугало мужика, спрятался обратно, как улитка в раковину.

— Здесь в центре есть несколько домов, архитектура которых должна вас заинтересовать … — дальше не слушаю. Перехожу в решительное наступление. Чуть приподнявшись, делаю вид, что меня очень заинтересовало, как Мара под столом расправляется с косточкой. Сажусь обратно, но вот незадача … меня чуть шатает, я неловко поворачиваюсь и сажусь прямо на колени своему соседу. Для большей устойчивости еще и приобнимаю его левой рукой. Удивленно и чуть обиженно смотрю на него, так словно он в этом виноват.

Мужик в тихой панике и, оглядываясь по сторонам, пытается снять меня с коленей, но как-то вяло и нерешительно. Я держусь как клещ, вцепилась в него мертвой хваткой и прижалась к нему всем телом. Паника у него проходит, и снять меня со своих коленей он больше не пытается, смирился. Дотянулся до своей кружки, жадно пьет, на самом деле пить там уже нечего. Значит, взял тайм — аут, тянет время.

Интересно, что там за моей спиной в зале? "Мара покажи зал. " В зале тишина. На наши перемещения за столом никто внимания не обратил. Никому мы не интересны, только орк, хозяин заведения делает моему избраннику какие-то знаки. Один мне понятен — кулак с большим пальцем кверху, одобряет. Еще он показывает ему какую-то деревяшку, угрожающих размеров, смотрю ближе — это ключ с номерком. Ага, так у них тут наверху комнаты есть, это все упрощает. Вперед …

Мой избранник допил свое пиво и теперь думает, как ему от меня избавиться. Фиг тебе! Начинаю его слегка целовать, слизываю пену от пива с его верхней губы. Тут он не выдерживает и начинает целовать меня. Хорошо целуется, очень хорошо. Принюхиваюсь к нему, запах тоже может многое рассказать о мужчине. В его запахе нет никакой сладковато — тягучей примеси, никакого эльфийского парфюма, аромат которого так раздражал меня в усадьбе. Он пахнет горчащим потом, варговской сбруей, дымом и каленым железом — все, нормальный мужик больше ничем не должен пахнуть, все остальное — от лукавого Я постепенно распаляюсь, мне становится жарко, перед глазами начинают появляться разноцветные звезды, я уже вовсю ласкаю его затылок и ерошу его волосы. Он наконец-то отбросил свою стеснительность и одной рукой откровенно гладит мою спину, а другой расстегнул пуговицы мне на куртке и полез в вырез блузки. Его губы чуть горчат, они властные и нежные, а руки у него теплые и мне все это нравится. Кажется, я сделала правильный выбор…

Нас грубо прерывают.

— Еще что-нибудь заказывать будете? — мы нехотя отрываемся друг от друга. Оборачиваюсь назад. Там стоит хозяин заведения и с насмешливой улыбкой покачивает перед нами ключом с огромным деревянным брелоком.

Пришел черед моего избранника, кстати, мы так и не познакомились, сделать свой окончательный выбор. Чтобы уменьшить вероятность отказа, начинаю чуть-чуть ерзать попой у него на коленях, это стало для него последней каплей.

Сильные руки приподнимают меня и ставят на пол, мужик хватает ключ, вскакивает на ноги и чуть не переворачивает стол. Подхватывает меня под локоток, я едва успеваю схватить со стола сестер, и резвым аллюром тащит меня по лестнице наверх, и дальше по коридору. А дорогу-то он хорошо знает …

Дверь в наш номер открыта настежь, а то бы он ее снес. Заталкивает меня внутрь, захлопывает дверь и опускает засов. Стремительно оборачивается ко мне и начинает жадно целовать, я не сопротивляюсь, скорее наоборот… Сестры падают на пол, они не обижаются, им даже интересно. Страсть течет от нас, сестры пьют ее и подталкивают меня вперед к очередному безумству.

У нас начинается соревнование, кто быстрее избавит от одежды партнера. Я немного отстаю, в комнате темно и нащупать, как расстегивается пояс на его брюках, не получается. У него тоже возникают затруднения с моими брюками, узкие они очень и шнуровка на боках.

Решение он нашел быстро, как пушинку, подхватывает меня на руки и делает несколько шагов по направлению к кровати. Удерживая меня одной рукой, умудряется другой откинуть в сторону покрывало вместе с одеялом. Бросает меня на кровать и мастерски вытрясает меня из узких штанов и сапог, и где он такого опыта набрался? Хотя, возраст позволяет…

Изворачиваюсь ужом и сажусь перед ним на кровати на колени, хватаю его за пояс брюк. Он помогает мне правиться с вредным поясом, и я опускаю брюки на нем вниз к коленям. Из одежды на мне осталась только бархотка на шее, в комнате темно, не знаю как он, а я действую наощупь и немного магического зрения, так даже интереснее… То, что оказалось у него под штанами очень приличных размеров. Ласкаю пальцами его член, он твердый, бархатистый и теплый. Пальцами одной руки обхватываю игрушку и начинаю ласкать и двигать кожицу, другой рукой нагло лезу дальше. Яички сильно напряжены и вообще мужик на пределе еще чуть-чуть ласки и … Обнажаю головку члена и начинаю ласково обводить ее языком, нежно беру в рот и чуть посасываю. Ласкаю языком уздечку, обвожу языком, уже обнаженную головку члена.

Мой избранник замер, не смея пошевелиться. Только его руки нежно и чуть нервно гладят мне затылок.

Сверху из темноты раздается стон:

— Что ты делаешь? — Все-то ему расскажи, если бы не так торопился, то зажег бы свет и все видел, а мне самой лень, и потом, может он стесняется… Отрываюсь на мгновение от приятного занятия:

— Что, что… Что хочу, то и делаю.

Больше вопросов он не задает, только иногда постанывает и сильнее треплет мои волосы. Продолжаю ласкать его член, получаю откровенное удовольствие от процесса, вдруг наступает резкая разрядка, член начинает подергиваться и мне в рот устремляется горьковато — соленая, пряная струя спермы. Массирую постепенно обмякающие яички и выдавливаю и слизываю последние капли. Руки на моем затылке резко расслабляются, еле успеваю откатиться в сторону. Мой избранник в изнеможении падает на кровать.

Надо посмотреть, живой или нет, мало ли… Глажу его рукой по спине и шее, заодно щупаю пульс. Пульс есть, живой, вот уже ворочаться приподнялся, стянул с себя штаны и сапоги, и залез на кровать. Прожал меня к себе и закрыл нас сверху одеялом. Хорошо, уютно, тепло. Я вытягиваюсь вдоль его тела, наши ноги переплетаются.

— Зачем ты это сделала? — шепчет он мне на ухо.

— Что сделала?

— Не притворяйся, ты знаешь что… — Интересно, что конкретно он имеет в виду, из того что между нами произошло.

— Что "что"?

— Зачем ты меня выпила? — А — а — а, вот он о чем…

— Захотела и выпила. Нельзя? — Он в замешательстве, не знает что ответить. — Было вкусно… — Эта фраза его просто шокирует.

Какой нежный мужчина, нежный в смысле, что я таю от его нежности, от его губ, которые скользят по моему лицу, телу и шее, его руки гладят и пристально изучают каждый изгиб моего тела. Его пальцы едва касаются моей кожи, и я тихо таю, я улетаю…

Его руки и губы становятся все более требовательными, а поцелуи все ниже и ниже. Соски горят, каждое новое прикосновение к ним обжигает и возбуждает. Он резко заворачивает меня на спину, сползает вниз и раздвигает мои ноги. Сначала проводит пальцами по моим нижним губам, потом начинает их целовать, продвигаясь языком все глубже и глубже, начинает играть моим нижним язычком. Внизу живота скапливается тепло, оно поднимается вверх по телу, заставляя его выгибаться в муке наслаждения, я начинаю стонать, стон переходит в крик, когда зажатая внутри пружина распрямляется, и тьма перед глазами взрывается миллионами звезд. Мой избранник, не забыть бы спросить утром, как его зовут, чувствует мою разрядку, прерывает эту восхитительную ласку, передвигается выше, принимает классическую позу и с силой входит в меня. Я зажимаю ноги в замок на его спине, и мы начинаем вместе совершать умопомрачительные движения навстречу друг другу. Тьма вокруг опять взрывается и я внутренними мышцами сжимаю находящийся во мне член, приближая уже и без того близкий конец. Чувствую последние судорожные движения внутри меня, громко кричу от восторга, и мы замираем, усталые и довольные друг, другом.

Хочется спать, я, чуть пошевелившись, сталкиваю с себя, оказавшееся вдруг страшно тяжелым тело. Но мне по-прежнему хочется ласки и тепла, и я засыпаю, положив голову ему на плечо и закинув ногу ему на живот.

Меня будят… Меня будит луч света, бьющий в глаза и ощущения, что я в кровати не одна. Чувствую нежное прикосновение рук к телу и мягкие, чего-то ждущие поцелуи… Хорошо…, но придется просыпаться, не хочется. Хочется продлить негу ласк и поцелуев сквозь сон, нет сил проснуться, и очень хочется продлить блаженные мгновения. Закрываю глаза поплотнее, и начинаю отвечать на поцелуи, а ласка тела вызывает у меня стон.

— Открывай глаза, соня. Я знаю, что ты уже проснулась.

Глаза я открывать отказываюсь, зато начинаю более активно реагировать на поцелуи и ласки. Тело хочет продолжения, повторения и закрепления, того, что было вечером, и оно активно сообщает об этом. Мой избранник не возражает, наверное, для этого он меня и будил. Повторяем последнюю часть вечерних ласк, быстро, но с большей страстью и взаимопониманием.

Лежим рядом, я уже открыла глаза. Он гладит меня по щеке и отбрасывает со лба непослушные, выбившиеся из косы пряди.

— Сейчас-то ты проснулась?

— Да, вполне… — всегда бы меня так будили.

— Может, познакомимся для начала. — Его глаза смеются. Оказывается не только меня заботило, что мы не представлены друг другу.

— А надо? — Его глаза больше не смеются, лицо становится каменным, я понимаю, что перестаралась. — Анна… меня зовут Анна. А тебя?

— Сигвар. — Все еще смотрит настороженно. Хочет что-то спросить, но не решается.

— Давно рассвело? — спрашиваю я его.

— Нет, только что. Ты куда-то торопишься?

— Да не особенно, но надо показаться в гостинце и спросить у наставницы, нужна ли я ей сегодня, и переодеться бы не помешало. Если я ей не нужна, то я свободна. Так что можешь проводить меня до места моего временного проживания, если ты, конечно, не занят, Сигвар.

— Я в принципе свободен и с удовольствием тебя провожу, а где ты остановилась?

— В "Золотом доме"..

— Ого, дорогое местечко.

— Не я его оплачиваю, а наставница. А ей по статусу положено … — слегка целую его и выскальзываю из его объятий и из кровати. Подцепив с пола рубашку запираюсь в удобствах.

Никогда не видела ванны такого размера! Это скорее не ванна, а огромная деревянная кадушка, в ней при желании могут свободно разместиться пара — тройка орков… Ну, да хозяин всего этого трактира орк и люкс тоже, надо так понимать орочий, и кровать в номере угрожающих размеров. кое-как умылась и привела себя в порядок, насколько это возможно в тазике, из этой "ванны" я самостоятельно могу и не вылезти. Чуть не забыла о медитации, для сокрытия нитей силы. Времени на это надо всего минут пять, а процесс необходимый. Асса Зита категорически настаивала на моей конспирации. Придя в магическом плане к уровню шесть, возвращаюсь в комнату. За бурную ночь все повылезало, и я утром выглядела как синий дикобраз.

Сигвар уже почти полностью одет и пытается отбить у Марки свою куртку, она на ней лежит, и уступать не хочет. Сигвар Марки немного побаивается, и правильно делает, он пытается отобрать куртку по хорошему, то есть пытается по чуть-чуть вытянуть ее из под собаки, а это ей натурально не нравится. Мара чуть рычит и оба косятся на меня…

— Мара, отдай куртку, тебе коврика хватит. — Мара покладисто оставляет куртку и уходит на коврик у двери. — А ты, в следующий раз, сам скажи ей чего тебе надо, а то вытаскивает теплую подстилку из-под животного, а ему может, так спать было удобнее и мягче.

Пока Сигвар рассматривает куртку, не пострадала ли вследствие боевых действий, и пока он рассматривает собаку, которая строит из себя самое воспитанное животное на свете, мило сидит на попке и улыбается, вывалив язык, я тоже успеваю одеться.

— А что это за животное? — спрашивает Сигвар кивая на собаку.

— Это моя почти собака. Раньше она была совсем собакой, а теперь не совсем собака, но я привыкла называть ее собакой, вот и называю.

— Ничего не понял. Вчера ее с тобой не было.

— Была, хозяин трактира ей персонально отрезал мяса с косточкой, можешь у него спросить, он подтвердит.

— А почему я ее не видел? — Продолжает внимательно рассматривать животное…

— Ну, могу поспорить, что ты больше на меня смотрел, и по сторонам, как на мое соседство с тобой смотрят другие посетители.

— Если бы она была с тобой, я бы ее непременно запомнил.

— Да, внешность у нее, для ваших мест несколько необычная, поэтому я ее невидимой держу, или ее просто не замечают, а то будут пальцами показывать. А оно мне надо?

— А почему трактирщик ее видел?

— Не знаю, спроси у него сам.

— Вчера я ее в номер не впускал.

— Она сама пришла.

— Как? Через дверь?

— Не знаю, но она же здесь…

— А я все думал, что за возня была ночью у двери.

— А что?

— Она — кивает на собаку, — стащила на коврик все наши вещи, улеглась на них сверху, а потом храпела и мешала мне спать.

— А мне показалось, что ты хорошо спал ночью… Или я ошибаюсь?

Пока мы так беседовали, я успела одеться, и последний вопрос задавала уже стоя к нему плотную, и привешивая мечи за спину. Объятия, поцелуи… Нет, так нельзя, мы сейчас здесь останемся… Решительно выскальзываю из его рук.

— Вечером, вечером встретимся, а сейчас мне пора. Да и тебе не мешало бы побриться, ты начинаешь меня царапать…

— Чем это?

— Подбородком…

Выходим из номера и идем вниз по лестнице. Хозяин трактира ехидно нам улыбается и строит глумливые рожи из-за стойки.

— Номер оставить за вами? — пока Сигвар его случайно не убил, отвечаю за нас обоих.

— Да, оставьте, номер замечательный и кровать широкая. И, будьте добры, пока мы вечером будем ужинать, наполните на две трети ванну. А то она большая, долго наливаться будет. — Кидаю орку ключ и тащу своего избранника на улицу.

— А оплата?

— Вечером, все вечером… Мы обязательно вернемся.

Сигвар, все порывается вернуться и что-нибудь сделать с орком, но я решительно тащу его уже по улице.

— Ты куда меня тащишь?

— Я тебя не тащу, а иду я в гостиницу.

— Она в другой стороне.

— Ну, тогда, давай местный житель, веди меня. Желательно самой близкой дорогой и про достопримечательности, что будут, по дороге, не забудь. — Сигвар надвигает пониже на лоб шляпу с широкими полями, тут в такой каждый второй и разворачивает меня в другую сторону. Так, мило беседуя о видах и архитектуре Каравача, дошли до моего временного пристанища. Пока шли, договорились после обеда встретиться в трактире орка в зале за столом, где сидели вечером.

Влетела в номер, теперь уже основательно привела себя в порядок, переоделась и пошла в смежный номер узнать у ассы наши планы на сегодня. За завтраком узнала, что планы у нас грандиозные. Асса решила принять приглашение на бал к доджу в честь открытия ярмарки. Раньше она всегда эти приглашения игнорировала. Раньше ей не хотелось видеть представителей магического совета, что всегда приезжали на этот бал из столицы. А сейчас асса горела желанием наступить им всем на больной мозоль — предъявить им меня в качестве своей помощницы и племянницы. Но была одна большая проблема: для бала нужно платье, поэтому сегодня, весь день придется провести у портного и сапожника, поскольку для бала, категорически необходимо бальное платье и туфли. Ни того, ни другого у меня не было, а бал уже через два дня!

— После бала сразу уезжаем в Злые камни.

— А зачем так торопиться? Может, побудем тут еще несколько дней, в местом театре обещают неплохие постановки.

— Нет, нам, и в особенности тебе, нельзя тут долго оставаться. Кстати, ты где была весь вечер и ночь? Я даже волноваться начала…

— Гуляла.

— А как твой план?

— Какой?

— Ну, ты говорила пьянка, драка и … мужчина.

— Полностью выполнен.

— И последний пункт тоже?

— А как же…

— То-то я смотрю, что ты сегодня просто светишься… Ну, для здоровья такое времяпровождение полезно.

— Асса Зита, все хотела спросить… Вас в Караваче знают, значит вы тут бывали, а как вы сюда добирались?

— Помнишь амулет Торканы, с которым она к нам пришла?

— Помню, горный хрусталь, простое синее плетение, ничего сложного.

— Все не совсем, так как кажется. Плетение простое, но если его повторить, то почему-то не работает и обнаружить это можно только уже в портале. Когда я переехала в Злые Камни, брат принес целую коробку амулетов для перехода через природные порталы. Каждого такого амулета хватает на два — три раза, в зависимости от объема переходящих, но он в любом случае ограничен. Если ходить в одиночку, то раз на пять — шесть хватит. Я поначалу тратила амулеты не задумываясь, все думала, что вот сейчас я сама такие делать буду, но … не получилось, и у других тоже не получается. И брат их сам не делал, а откуда взял не сказал. Те кристаллы горного хрусталя, что использовала для своих игрушек в усадьбе — это те, что раньше были с плетениями для перехода. Обыкновенные кристаллы, ничего интересного. Все делаю как надо, а не работает…

— А как же караваны, что осенью приходили?

— А это гномы по своим путям товары доставляли, как они это делают, не знаю, они никому об этом не расскажут, и людей по этим путям никогда не проводят. Я думаю, что у них где-то туннели есть… Пошли к портному, нас уже ждут.

Дежурный страж только что заступил на дежурство, а тут на центральный пост вломилось начальство.

— Что в городе делается?

— Все нормально, происшествий нет.

— Кто интересный на ярмарку приехал?

— Да, нет никого, все знакомые, всех знаем…

— А кто в золотом гадюшнике поселился?

— Ведьма из пустыни приехала, как обычно с охраной и, в этот раз, с ученицей, или родственницей. Девица, такая симпатичная…

— Думаешь? У нас где-то там розыскной лист лежит из Ричелита на какую-то девицу. Не она?

— Не, проверяли не она.

— Точно?

— Слепки аур не совпадают.

— А остальные приметы?

— Да не она это. Из всех примет совпадают только рост, цвет волос и глаз. Та, что розыскном листе маг, бакалавр, а эта ученица едва на шестой уровень тянет.

— А цвет какой?

— А там не указано. Да по тем приметам, что они прислали у нас тут можно половину наемниц задержать. Главное ауры не совпадают…

— Ауру и исказить можно.

— Можно, но не до такой степени. Эти совсем разные…

— А ведьма зачем приехала?

— Закупки делает, целый список своему поставщику выкатила. Еще тут много просьб по ее, так сказать, основной специальности.

— От кого…

— От города заявка на воду на дальние хутора, что у топей, там с водой совсем плохо стало, у нас на двух заставах колодцы обмелели, у доджа в саду фонтан не работает …

— А чего орки у гостиницы топчутся?

— А у них тоже к ведьме какое-то дело есть, только у нее охрана из эльфов, вот они и не знают, как быть. Сами туда войти не могут, будут посредника искать.

— На всякий случай… Запроси в Ричелите дополнительные сведения о разыскиваемой девице, может у них новые данные есть…

— Слушаюсь.

— Ладно, я у себя. С обеда меня не будет, и вообще меня еще пару дней не будет, так, что обходитесь как-нибудь сами. Амулет связи я возьму, но беспокоить меня только в случае … самом крайнем, САМОМ крайнем.

Пытка у портного продолжалась несколько часов. Эльфы, везде сопровождающие ассу, скучали у дверей. Сначала мы ругались из-за цвета, цвет платья обязательно должен быть синим. Ну, синим, так синим, весь вопрос был в оттенке. Синий цвет — это СИНИЙ, а не фиолетовый, не серо — синий и не темно — голубой. Когда выбрали цвет ткани, пришла очередь фасона, то, что сейчас тут в моде мне не понравилось, да и не пойдет это мне. Это на худых и безгрудых рассчитано, а у меня все же формы есть. Да, руки и плечи лучше закрыть, слишком мускулисты, может быть, согласна. Но зачем же все остальное прятать за оборочками и рюшечками? Не идет мне это… Долго ругались, пока я сама не села и не нарисовала фасон платья, что должно мне пойти, наплевав на местные моды с высокой колокольни. Чтобы прикрыть, то, что, по мнению, гребанного стилиста у меня не красиво предложила накинуть сверху балахон из синего тюля с блестками и у шеи добавить, таки так любимых тут рюшечек. Сколько сил ушло у меня на этот компромисс и не передать, но, в конце концов, мы все же договорились о фасоне, и с меня сняли мерки.

Асса Зита отвела меня к местному сапожнику, который изготавливал бальные туфли. Там все прошло на удивление гладко, после чего асса с чистой совестью пошла в гостиницу, обедать, потом у нее сиеста, потом театр. А я, предупредив, что до утра меня можно не ждать, и прихватив мешок с заготовками для ножен, рысью побежала на свиданку. Честно скажу, сильно волновалась, а вдруг не придет. Вдруг, пока меня нет, устроит в трактире скандал, из-за замечаний орка. А мне страшно хочется продолжения свидания. Столько времени ни с кем, в пустыне …

Мы с Марой быстрым шагом продвигались по Каравачу, я выбрала точно тот маршрут, которым мы с Сигваром шли утром. Он говорил, что это самый короткий путь от гостиницы, где я разместилась, до трактира орка. Пока шла, несколько раз, останавливалась посмотреть то на выступление циркачей, то глаз зацепился за ткани потрясающих расцветок … А потом, у меня появилось стойкое убеждение, что за мной следят. Проверила, хорошо ли я замаскирована, не торчат ли синие нити? Там все оказалось нормально, а ощущение следящих за мной глаз усилилось.

— Мара, за нами следят. Смотри в оба, мало ли что… Накинь на меня защиту, чтоб мне спокойнее было. — Мара защиту набросила, но ничего опасного или враждебного не ощутила. Может просто я кому понравилась, вот и смотрят. А кто конкретно смотрит, не понять, слишком много вокруг народу. Скорее в трактир, там сразу слежка будет заметна.

Трактир орка был в самой шумной части ярмарки, на пересечении секторов людей и орков, но в самом трактире было на удивление тихо и малолюдно. В смысле людей было мало, а те, что были, все при оружии, зал наполняли орки. Они пили пиво, ели много и шумно, играли в кости. Музыкант в углу старался, как мог, но его почти не было слышно.

Лавируя между столиками, их явно стало больше, и между орками с кружками идущими туда, сюда я прошмыгнула к нашему столику. ОН уже сидел за ним и опять задумчиво пил пиво. Ни о чем не спрашивая и ничего не говоря плюхнулась на свое место.

Сигвар поднял на меня глаза, задумчивость в них тут же сменилась откровенной радостью.

— Хочу пить и есть. Если бы ты знал, как я устала. Ваши местные моды, это что-то с чем — то. В наряде наемницы намного удобнее…

— А зачем тебе местные моды, ты же здесь ненадолго?

— Наставница приглашена на бал, придется идти вместе с ней. Завтра с утра на примерку, сперва к портному, чтоб ему иголками подавиться, потом к сапожнику, шило ему… — Куда ему шило засунуть, я договорить не успела, мне уже принесли большую запотевшую кружку какого-то морса. — Потрясающе вкусно, как это называется?

— Настой утреницы с дикой мятой.

— Вкусно.

— Хорошо помогает при похмелье.

— У меня нет похмелья, у меня его в принципе быть не может, потому что … — И прикусываю язычок, еще не хватает сказать, что я маг крови и заплести утром пару узелков и накинуть их на больную голову мне пара пустяков… — потому, что я знаю меру. И вообще пью крайне редко.

— Вчера — это было мало?

— Вчера было не очень много и по плану.

— По какому такому плану?

Вот привязался… Если кажу, что он сам был последним пунктом этого плана, то обидится, точно обидится, мужчины они в этом вопросе обидчивые. Меня спас принесенный лично орком обед.

— Угощайтесь… вот рыбка жаренная в сухарях, вот грибочки в сметанке, вот жаренные крылышки. Овощи, это соления, приятного аппетита. Я для вашего демона принес мясца с косточкой, как вчера … Ну, и ты … Сигвар, тоже угощайся… десерт, я принесу позже.

Пока Сигвар злобно пялился на ехидную морду орка и скрежетал зубами, я сняла, наконец, сестер и положила их на диванчик между нами. А чего их на стол класть, я не одна за столом сижу. Это теперь проблемы Сигвара, чтобы меня никто не обидел[79].

Вся еда, принесенная орком, очень вкусно пахла и замечательно выглядела, а я никогда не страдала отсутствием аппетита и с удовольствием приступила к обеду. Доедая предпоследнее крылышко, сообразила…

— Сигвар, а ты чего не ешь?

— Не волнуйся, я пока тебя ждал, уже пообедал. Может тебе еще чего?

— Еще кружечку того же божественного напитка…

Сигвар поднял мою кружку и кивнул орку за стойкой. Официант тут же приволок такую же кружку, и забрал пустую.

— А что за демона Джург имел в виду?

— Мару, она под столом сидит, посмотри…

Сигвар посмотрел под стол. Там сидела Мара и доедала косточку с мясом, на всякий случай она отодвинулась от Сигвара подальше, вдруг отберет, как утром теплую куртку? Насмотревшись на Мару, Сигвар заинтересовался моими мечами, они как раз лежали между нами. Легким движением коснулся рукоятей, меня пронзила дрожь, я чуть не расплескала настой. В руки мечи брать не стал, да они бы и не дались, хотя … прикоснуться к себе дали. У меня было такое ощущение, что он касался не рукоятей мечей, а меня, причем в самых интимных местах.

— Хватить, не трогай их!

— Откуда они у тебя?

— По наследству достались.

— И большое было наследство?

— Нет, мечи, одежда и кое, что на память…

— А куда старая хозяйка делась.

— Умерла.

— Как умерла?

— Ее съели.

— Кто съел?

— Мара, ее съела Мара. Злая она была, вот Мара ее и съела, хорошо, что не отравилась. Я ей все время говорю, чтоб не брала в рот всякую гадость.

Сигвар едва не поперхнулся пивом. Я уже наелась и прихлебывала холодный настой из кружки.

— До вечера еще куча времени. Как местный житель, покажи мне ярмарку.

— Тебя интересует что-то конкретное, или так, погулять?

— Погуляла я вчера, а сегодня меня интересует оружейник.

— Тогда пойдем к гномам, они считаются лучшими.

Продолжая разговаривать, мы встали из-за стола, пока я прицепляла перевязь с мечами за спину, Сигвар подхватил мою сумку и мы направились на ярмарку.

— Нет, гномы не подходят, и не спрашивай почему. Я у них уже прашивала, была возможность, но они категорически отказались.

— Тогда эльфы, они тоже хорошие кузнецы, но сейчас их кузнецов на ярмарке нет.

— Эльфы тем более не походят. Мне нужен человек кузнец.

— Есть тут один, замечательный кузнец и маг.

— Мне нужен оружейник, изготавливающий ножны, человек, но не маг.

— Есть тут и такие, пошли, покажу, но маги лучше.

— Мне нужен не маг.

Сигвар опять надвинул шляпу на самый нос, еще и отводящий глаза амулет активировал. Точно, страж… может еще и на задании, потому и внимание к себе привлекать не хочет, мне чужое внимание тоже не нужно.

Пока шли Сигвар, как любезный хозяин показывал мне все местные достопримечательности и занятные лавочки с товарами. Может, думал, что я его на подарки растрясать буду? Так мне ничего этого не надо…

Дошли до оружейников, я вышла вперед и стала по очереди обходить все переносные кузни и лавки с оружием. Сестрам ничего не понравилось…

— Это все? Может где оружейники еще есть?

— А здесь чего? Выбор громадный, выбирай, что тебе нужно.

— Тут того, что мне надо нет. Пошли еще по соседним рядам поищем.

— Ну, пошли.

Стали обходить соседние ряды. кое-что мне понравилось, а сестрам — нет. Не буду их торопить. Ходили долго… Мне это уже надоело, а Сигвар проявил удивительное терпение. Просто поразительно.

В самом дальнем углу людского сектора забрела в одну палатку, в ней за хозяина сидел весь какой-то перекрученный мужичек. Продавал он разные поделки из дерева и кожи, в том числе и ножны, но так, ничего особенного. Я уже хотела идти дальше, но сестер что-то заинтересовало. Я, по их указке, сняла с дальнего крючка ножны отделанные костью и кожей, красиво… И изучила внимательно самого мужичка.

— Эй, хозяин, это ты сам делал?

— Сам, — и чего-то смущается. Сигвар стоит у входа и морщится, что-то ему в хозяине лавки не нравится. Проклятый он, в смысле, хозяин лавки и товара, проклятый. Кто-то его проклял, причем давно и сильно. Проклятие уже не опутывает его плотным коканом, а кое-где торчит неровными рваными клоками. Видимо, его неоднократно пытались снять, но не получилось. Сильное проклятие, убить не убивает, но жизнь портит, соки пьет и много еще чего плохого делает.

— Хорошо сделано. — И показываю на понравившиеся сестрам ножны.

— Эти не продаются.

— А другие по мерке можешь сделать?

— Не могу.

— Почему?

— Ты что не видишь?

— Вижу, ну и что, тебе что это работать мешает?

— Да, мешает. Не могу я больше так делать. — Хозяин лавки сейчас расплачется…

Совещаюсь с сестрами… Это их выбор.

— Сигвар, закрой полог и отойди, мне с хозяином переговорить надо. Мара, а ты выйди, посторожи, чтоб никто случайно не вошел. — Мужичок смотрит на меня со страхом, и судорожно оглядывается, сейчас убежит… Подхожу вплотную, чтобы успеть схватит, если будет убегать.

— А если я с тебя проклятие сниму, совсем сниму, сделаешь мне ножны для мечей из моих материалов? Я заплачу… — явное оживление в рядах…

— Да я и так сделаю, только сними. — Придется снимать, сестры уперлись, этот мастер и не хотим никого другого. Ладно, приступим, проклятие все равно им снимать.

— Тогда раздевайся.

— Совсем?

— Совсем, совсем… Да не стесняйся ты, что я голых мужиков никогда не видела… — Сигвар хмыкает в углу, но молчит и с интересом наблюдает, за происходящим. Мужичок жмется, мнется, но раздевается.

— Встань сюда, расставь ноги на ширину плеч, руки в стороны… выше… Вот так, теперь закрой глаза и ничего не бойся. Будет немного больно, но ведь, можно немного и потерпеть.

Достаю сестер из ножен. Мы едины, МЫ ЕДИНЫ … Нас трое, но мы ОДНО ЦЕЛОЕ. Странным зрением сестер смотрю на … темно — фиолетовый рваный мешок, что нацеплен на человека. Мешок с корнями корни проросли вглубь тела, они окутывают его почти целиком, но есть несколько мест, где все это проросло глубже всего. Свист стали, жалобные всхлипы… Сестры поедают это … Еще несколько порезов… все больше есть нечего… Вздох расставания, мы рядом, но мы уже по отдельности, мы чувствуем друг друга, но нас уже много. Вытираю сестер рубашкой мужика и убираю сестер.

— Все открой глаза. Бинт у тебя есть? — Торговец приоткрывает один глаз, со страхом смотрит на меня. — Бинт, говорю, есть?

— Есть…

— Сигвар, чего стоишь, помоги его перевязать, тут всего несколько царапин. А то он боюсь, сейчас, в обморок грохнется. — Хозяину лавки и вправду было не хорошо. Еще бы этот фиолетовый паук глубоко пророс и сидел на нем давно. Энергетика человека и проклятия уже почти объединились, еще пара лет и все, даже сестры его бы не сняли.

А мой избранник хорошо умеет раны перевязывать, быстро справился. Я старалась в этом не участвовать, чтобы еще больше не смущать голого хозяина лавки. Царапин было несколько, они сильно кровоточили, но порезы были не глубокими, была рассечена только кожа, сестры хорошо знают свое дело. Потихоньку вытянула из себя синюю ниточку и сплела узор для заживления ран и остановки крови, и потихоньку накинула на порезы. Дня через два заживет, и следа не останется. Наконец злополучный торговец приведен в норму и с ним можно поговорить о деле.

Сметаю все на пол со столика, используемого хозяином вместо прилавка, и ставлю на него сумку. Достаю из нее подарки аммы Одо: кусок твердого, как камень, пустынного дерева, кусок белой шкуры гваррича и старые белые кости, кажется тоже гваррича. Бывший оружейник, а сейчас мелкий лавочник смотрит на все это богатство с профессиональным интересом.

— Мне нужно чтобы вы изготовили ножны к моим мечам из этих материалов. Медь использовать нельзя, железо тоже, при крайней необходимости можно немного серебра. Мечи оставить не могу, придется снять мерки и сделать слепок на воске. Этого должно хватить.

— Сколько у меня времени?

— Время значения не имеет. Для нас… меня важнее всего качество.

— Тогда нужно будет, чтобы вы пару раз пришли на примерку.

— Придем, когда скажете.

— Тогда я сейчас найду воск и сниму мерки.

— Хорошо, только не трогайте их, я сама приложу их к воску.

Оружейник развил бурную активность, мерки были сняты и сделан отпечаток на воске. Мы договорились прийти к нему на примерку третьего дня, и я оставила задаток, хотя оружейник ничего брать с меня не хотел. Он был ужасно рад избавиться от мучавшего его много лет проклятия.

Наконец, мы с Сигваром выбрались из пыльной палатки.

— Ну, что теперь? — спрашивает он меня.

— Я хочу в ванну, поужинать и спать. Меня эти походы по лавкам и портным утомляют. Так что пошли обратно в трактир к орку, он обещал наполнить ванну водой.

Не торопясь, прогулочным шагом возвращаемся в трактир. Орк с еще более глумливой рожей, выдал нам номерок. Сигвар спокоен и задумчив, смотрит на меня с интересом, но вопросов не задает.

Ванна в номере уже заполнена, но холодной водой. Вот таракан сиволапый… Пришлось потихоньку искать и вытаскивать из себя красную ниточку, еле нашла, и подогревать воду. Уговаривать Сигвара, купаться со мной в этой большой лохани, не пришлось. Он сам отнес меня туда. Потом был ужин в номере и самая чудесная ночь, какую только может представить себе женщина.

Утром, когда мой любовник провожал меня в гостиницу, я опять почувствовала следящие за мной глаза. Даже начала нервно оглядываться и Мара опять повесила на меня и заодно на Сигвара, на всякий случай защиту.

— Ты чего оглядываешься?

— У меня такое чувство, что за нами наблюдают. Хочу понять кто?

— А зачем, тебя не волнует?

— Если пойму кто, то будет понятно зачем. Может я просто кому-нибудь понравилась, вот и глазеют, а может это не за мной наблюдают, а за тобой? — Сигвар после такого утверждения надвинул шляпу еще ниже и постарался незаметно от меня проверить амулет для отвода глаз. Потом свернул с хорошей и знакомой в какие-то грязные переулки и начал меня по ним таскать со страшной скоростью.

— Ну что следят? — Слежки больше не было. О чем я ему и сообщила, он вроде, успокоился. Интересно, от кого он прячется?

Мы договорились встретиться уже за ужином, днем у обоих оказались какие-то срочные дела.

Меня ждал портной, асса где я была и с кем не интересовалась, а что мне сделается рядом с демоном охранником и сестрами. С портным я опять поругалась, пришлось долго ему объяснять, что как я буду в этом платье ходить — это мои проблемы. Бальные туфли оказались уже готовы, но у ассы был еще один пункт для нашего посещения — ювелир. Тут, как и у нас, можно взять драгоценности напрокат и под залог. Местные драгоценности произвели на меня впечатление, красиво, но как-то уж очень слащаво. Я уж думала вообще отказаться он драгоценностей, наплевав на престиж ассы, но старичок ювелир уяснив, что мне нужно вытащил откуда-то два потрясающих широких браслета из серебра с гранатами и сапфирами. Еще нашелся пояс, шпильки для волос и серьги в таком же стиле, пояс я решила приспособить в качестве ошейника для Мары. Шпильки и серьги — для меня.

После обеда асса потащила меня в сад местного доджа, у него перестал работать фонтан, местный маг починить его по какой-то причине не смог. Пока мы в этот сад попали, охранялся он лучше, чем кремль, пока я разобралась, что с фонтаном, почему водичка не льется, уже и ужин приблизился.

Фонтан я осмотрела, красивый… А не работает, потому, что трубки внизу заросли налетом, налить в фонтан уксуса не получится, демон, что качает воду[80], качать уксус отказался категорически, трубки менять дорого… птфу… крахоборы. Это вообще не моя проблема, надо было гномов вызывать, но гномам платить надо, а асса решила все сделать даром, за приглашение на бал. Я на свидание опаздываю, а они пристали со своим фонтаном. И что делать не понятно…

Посоветовала доджу, для пускания пыли в глаза, на время бала наполнить фонтан (там всего-то пять больших бочек) сухим вином, демон от вина не отказался. И трубки заодно прочистятся, те, что засорились совсем, я прочистила, разбив налет резонансом, но так рисковать со всеми другими не стоило. А с вином и шик и польза…

Наконец меня отпустили на все четыре стороны, и я заспешила на свидание. Чует мое сердце, что это наше последнее свидание и наша последняя ночь вместе… Мой избранник намекнул, что возможно тоже будет на балу, и мы потанцуем, но на балу я буду при полном параде и танцевать со мной, а потом и встречаться будет только самоубийца, а на него он не похож. Не любят среди людей синих магов, а почему, спрашивается? Вот что я конкретно плохого кому сделала, а если увидят синие нити, будут шарахаться. Я хорошо видела эти воспоминания Лианы, когда от нее все на улицах шарахались, пока она до академии добиралась, и потом гадости разные говорили. Да, и если он еще и узнает о моем роде, простой страж и … по местным меркам, почти принцесса, положение в обществе слишком не равное. Так что иллюзий, о продолжении наших отношений у меня не было.

А сегодня был ужин, потом мы сидели и долго слушали песни менестреля, случайно забредшего в трактир. Он красиво пел, о любви и прекрасной незнакомке, о строгой жене и несчастном муже, и, … в общем, хорошо пел.

Утром Сигвар опять провожал меня до гостиницы, он был мрачен, и у меня настроения тоже не было. Было опять ощущение взгляда в спину, тревожить своего любовника я не стала, а то опять будем по буеракам бегать, просто попросила Марку укутать нас защитой понадежнее, его и меня по отдельности. Сегодня был назначен бал у доджа, поэтому о свидании вечером не договаривались, но условились, что если получится, то встретимся на следующий за балом день, вечером… Меня мучили плохие предчувствия по поводу бала и всего остального, а еще это ощущение наблюдения…

Сейн Калларинг Дьо — Магро сидел в своем кабинете в казарме стражей и читал последние донесения, времени было мало. Сегодня вечером бал у Доджа, опаздывать нельзя, командиру стражи там надлежало быть по статусу, а ему еще надо было заехать домой и привести себя в порядок. Из Ричелита прислали дополненный розыскной лист на девушку — мага, и что самое интересное — опять без указания цвета магии. Были еще донесения с постов на перевале, воды в колодцах совсем не осталось, воду стражам приходится носить из ближайших ручьев. Для мирной жизни хватит, а если посты окажутся в осаде, то находящимся там людям будет очень трудно при нехватке воды.

Тут на пороге кабинета появился старый друг и, уже бывший страж, асса Тадиринг.

— Привет труженикам пера и бумаги. — Приветствовал отставник своего друга. — А чего это с тобой? Ты что воевать собрался? На нас напали? А почему нет тревоги?

— Ты чего? Какое нападение? Шутишь?

— Да нет, не шучу. Ты чего на себя защиту нацепил, да еще такую интересную. Если я не ошибаюсь, а ошибаюсь, я как ты знаешь редко, то тебя сейчас можно смело отправлять хоть на битву на поле Поеши[81], тебе и там ничего не будет. Кто это так о тебе заботится? Покажи мне этого умельца. Никогда ничего подобного не видел. Встань, покажись со спины, как там сделано. — Сейну ничего не осталось, как встать и показать себя старому другу со всех сторон. — Это просто совершенная защита. Красиво-то как… Ты знаешь, синие всполохи в защите очень идут к твоим глазам. Признавайся, кто ставил?

— Не знаю я. Я вообще не знал, что на мне защита есть. — Сказал сейн, усаживаясь на свое место, и, жестом приглашая своего друга занять удобное кресло напротив.

— А вот это уже высший пилотаж. Поставить на кого-то защиту так, чтобы он этого и не заметил!

— Ты ее снять сможешь?

— Нет, конечно. Ты где был, и чем был так занят, что ничего не замечал? — Сейн Калларинг после этого вопроса почему-то покраснел.

— Я встречался с одним осведомителем… Наверное там на меня ее и поставили…

— Покажи мне этого осведомителя. Этот осведомитель человек?

— Да.

— Ты в этом уверен?

— Да, абсолютно уверен. — Сейн, опять покраснел и отвел глаза. — А почему ты в этом сомневаешься.

— Потому что это — демоническая защита. Мне в юности о таком когда-то рассказывал один старичок преподаватель, рассказывал как некую байку, мы, глупые ученики, не поверили, что такая защита в принципе возможна…

— Демон там был…

— У тебя по Каравачу просто так расхаживают демоны?

— А что?. У меня вон, один в доме под лестницей живет. Что тут странного?

— Сейн, ты кажется не понимаешь… Если тот демон, что поставил на тебя защиту, разозлится, то от Каравача останется только мокрое место, и я не сильно преувеличил. Он сам по себе ходит или его кто контролирует?

— Контролирует.

— Ты демона близко видел?

— Да, он спал на моей куртке.

— Понятно, не буду тогда спрашивать, где спал ты…

В комнате установилось молчание, каждый обдумывал услышанное. Больше всего ассу Тадиринга волновала смена эмоций на лице его друга, при упоминании о демоне.

— А того, кто контролирует демона ты хорошо знаешь? — Сейн опять покраснел и стал как-то мяться, стесняться, и не уверенно сказал:

— Ну, знаю…

— А насколько хорошо? — Сейн сильно покраснел, это было уже совсем интересно.

— Ну, как тебе сказать…

— Это что женщина? — Сейн кивнул. — И ты с ней … э — э — э.? — Сейн опять кивнул.

— Это же замечательно! — Сейн удивленно посмотрел на своего друга.

— Что замечательно?

— То, что ты наконец-то окончательно пришел в себя и стал смотреть на женщин, и не только смотреть. Она симпатичная? Я ее знаю? Где познакомились? А демон у нее откуда? — Сейн Дьо — Магро окончательно смутился, и чтобы выиграть время, жестом предложил ассе Тадирингу выпить по рюмочке огневки из запасов в столе.

— Так что тебя, старый сплетник, больше всего интересует: интимные подробности, демон или его хозяйка? — Асса Тадирингу на пару секунд задумался выбирая…

— Подробности … чего у вас там такого могло быть, чего я в юности сам не делал? Демон под контролем, поэтому — хозяйка. И поподробнее …

— Насколько поподробнее?

— Где познакомились, что ты о ней знаешь, как выглядит, где живет, чем занимается, в общем, все, все …

— Познакомились в трактире у Джурга, у меня там была встреча с информатором, я задержался, чтобы выпить пива и дать время информатору уйти подальше.

— И она тебя сняла! — асса заржал и стал держась за живот, медленно сползать с кресла на пол, наблюдая за сменой выражений и цвета лица сейна. Тадиринг знал сейна много лет, но никогда не видел, чтобы тот так краснел. — Она знает кто ты? — спросил он немного успокоившись и смахнув с глаз слезы.

— Нет. Я был, естественно, в штатском и представился ей под чужим именем.

— А что ты про нее узнал? Только не говори, что ты потом не навел о ней справок.

— Зовут Анна, лет 25 и около того, приехала вместе с ведьмой из пустыни, считается ее ученицей или родственницей. Живет вместе с ведьмой и ее охраной в "Золотом доме". Маг уровня шесть — семь, хотя тут в последнем донесении речь идет о высоком пятом уровне.

— Уволь того, кто снимал данные по ее уровню, ему не место в страже. Судя по установленной на тебе защите, пускай ее и устанавливал ее демон, но это ее демон и он пользуется ее силой. Так вот, у девушки уровень магистра. У нее кольцо мага было?

— Было, но повернуто было знаком внутрь ладони.

— А родовой знак на ней какой?

— Я его не видел.

— Как так? Во время такого бурного романа и не видел?

— Она носит на шее такое… такую ленточку. Под ней не видно.

— Ага, или ты у нее на другое место смотрел… А что тебя насторожило в ней, когда ты наводил справки? Давай, говори, я же вижу, что что-то не так.

— Да понимаешь, очень уж она похожа на девицу, что значится в розыскном листе, присланном еще осенью, а сейчас уточненном, из Ричелита. Но… похожа и не похожа …

— Как так?

— Вот читай последний розыскной лист, даже схематичный портрет прислали и слепок ауры.

— И что ауры похожи?

— В том то и дело, что нет. Ничего общего.

— А искажений в аурах нет?

— Нет, тот слепок, что прислали из Ричелита, снимали после регистрации патента, там не подделаешь. Этот был сделан, сразу по ее приезде в Каравач. Потому, что она была вместе с "объектом повышенной опасности", со своей наставницей. Как видишь — ничего общего… — маг внимательно осмотрел слепки аур.

— Да. А остальные приметы?

— Совпадают возраст, рост, цвет волос и глаз. Еще тут сказано, что девица хорошо владеет мечами, они всегда при ней, мечи старинные эльфиской формы. Вот эта примета тоже совпадает.

— О, брюнетка… А портрет где? И как — похожа? — Спросил асса Тадиринг, рассматривая розыскные бумаги.

— Нет, совсем другое лицо.

— Тогда что тебя смущает?

— Мечи.

— А что с мечами? Таких мечей, если поискать, у местных наемниц найдется десяток пар.

— Ты их не видел. Они ЖИВЫЕ.

— Ну, это ты преувеличил… А откуда они у нее спрашивал?

— Говорит — по наследству достались.

— Ну, так это вполне может быть. Она тебе нравится?

— Да.

— Тогда, наплюй на все свои сомнения, мой тебе совет. Пусть все идет, как идет. Она на балу будет?

— Будет. — И сейн тяжело вздохнул…

— Тогда я пойду, переоденусь во что-нибудь более подходящее, и ты проведешь меня на бал, приглашения мне в этом году не прислали. Я хочу посмотреть на твою пассию, и ассу я давно не видел…

— Тадиринг, ты не понимаешь… Она меня знает под другим именем!

— И что? Подумаешь… Я представлю тебя ей еще раз, под твоим настоящим именем. Ерунда, какая… Я пришлю кого-нибудь из охраны от ворот, когда приду, проведешь меня… — и асса Тадиринг, покинул знакомый кабинет, чтобы срочно найти подходящий костюм для бала.

Стоило мне переступить порог, как асса потащила меня на последнюю примерку. Платье удалось… длинною почти до пола, узкое и обтягивающее меня как вторая кожа, со шнуровкой сзади. Голые руки и плечи прикрывал балахон, многочисленные складочки и рюшечки на шее, но так, чтобы был хорошо виден родовой знак. Балахон закрывал собой шелк платья и укутывал меня как тайна. Я очень надеялась, что балахон создавал иллюзию синего тумана, вокруг обтянутой шелком фигурки. Руки на четверть оставались открытыми и для них предназначались браслеты. А еще я не сказала портному, что собираюсь разрезать шов слева, чтобы был до самого бедра, а то ходить в этом платье действительно нельзя.

кое-как пообедали, асса сильно нервничала, а мне кусок не лез в горло. Потом был парикмахер, вызванный в номер, нормальный парень, хорошо сделал прическу, и визажист — косметолог, он же эльф. Этого я чуть не прибила, отобрала косметику и красилась сама.

Дольше всего возилась, распарывая боковой шов на платье, хорошо сшили. Мара, тоже закапризничала, не захотела одевать ошейник, сделанный мной из пояса, пары под мои браслеты и шпильки. Пришлось напомнить кто из нас хозяин. Бархотку тоже сняла, а то весь триумф ассы будет испорчен.

Идти пешком в бальных платьях во дворец доджа, слава всем богам не пришлось. Асса опять шиканула и заказала два паланкина, для себя и для меня. Но заказывать паланкин, когда тут всего пройти два квартала, дорого обойдется ассе престиж! Хорошо я догадалась перед посадкой сделать Мару невидимой, а то возникли бы сложности, а вот сестер пришлось оставить дома. Одна надежда, если они срочно понадобятся, то я уже здорово натаскала Мару приносить их мне. Эльфы охраны, разодетые в пух и прах, топали рядом с паланкинами, и делали вид, что охраняют.

Бал! Первый в моей жизни бал! Любая девушка поймет мои волнения. В воспоминаниях Лианы балов не было, но правила этикета она знала хорошо. Ну, и я тоже, соответственно. Решетки у ворот распахнуты, паланкины останавливаются. Вылезаем из неудобной и тесной коробки, нам в этом помогает наша охрана. Выстраиваемся в торжественную колонну: впереди два, чуть не лопающихся от гордости, охранника, потом асса под ручку с айре, потом я со, ставшей уже видимой и увеличенной, тоже за ради престижа, до размера теленка Марой. Потом ученик айре, все время забываю, как его зовут, что-то трудно выговариваемое, и еще два охранника. Додж отдыхает… И поднимаемся по пяти ступенькам вверх в дом. Почти на пороге своей резиденции стоит додж с супругой и выводком детей и встречает прибывших.

Асса, престижа ради, приехала на бал почти последней, чтоб все видели наш торжественный вход в зал. Когда мы ступили на порог большого бального зала, музыка как раз смолкла. Первая пара охранников быстро отошли в стороны и торжественно застыли по бокам, мы замерли по центру входа. А мажордом торжественно открыл рот, а что бы его все услышали асса заранее приготовила плетение для усиления голоса для пущего увеличения эффекта от нашего появления. И в результате, то, что закричал мажордом, было слышно во ВСЕЙ резиденции доджа. Это она, конечно, перестаралась немного…

— Асса Зита аль Зетеринг с племянницей ассой Анной аль Зетеринг, айре Эльмитлан с учеником и сопровождающие их лица.

Я перестала сдерживать, бушующие во мне силы, и вокруг меня, в магическом диапазоне, появился ежик ярко синих нитей, и перевернула кольцо со знаком помощника на пальце знаком вверх. Даже ленивые и свисающие вниз нити силы ассы Зиты тоже приподнялись, дабы соответствовать торжественности момента. Вокруг нас образовалось широкое пустое пространство и МЫ ВОШЛИ В ЗАЛ.

Асса Зита под ручку с незаменимым айре, торжественно двинулась вглубь резиденции. Удивительно, но многие ей кивали в знак приветствия, а пара купцов, даже подошли поздороваться и приложиться к ручке. Видимо рассчитывали на контракты на поставки в Злые Камни, или им еще чего от ассы надо. На меня смотрели как на экспонат в музее, но подойти никто не спешили. Еще бы попробуй подойти к девушке, когда рядом с ней животное размером с небольшого илларя, да еще и странного страшного вида, когтями размером с небольшой ножичек по паркету цокает. Асса, конечно, хорошо придумала взять Марку с собой для престижа, а что с ней потом делать, она естественно не подумала.

Никто не танцует, хотя музыка звучит, но какая-то спокойная или скорее вялая. Под такую хочется спать, а не танцевать. Все чинно расхаживают по залам, закусывают и выпивают, то же мне бал!

Асса целенаправленно шла в сторону представителей магического совета, и как она их нашла в такой толпе. По дороге у стен стояли столы с легкой закуской, скатерти на столах висели до пола, и я решила потом, когда меня представят этим снобам, я велю Марке уменьшиться и спрятаться под столами. Может тогда меня кто и пригласит потанцевать? А то побывать на балу, и не потанцевать ни разу, это полный облом.

Представление меня членам магического совета в количестве трех штук, состоялось, так, как это и неоднократно представляла себе, и рассказывала мне, как это будет, закатывая от восторга глаза, асса Зита. Члены совета стояли столбом, и возмущению их не было предела.

— Господа и дамы, члены Совета Магов, позвольте представить Вам мою племянницу и наследницу, — ого это что-то новенькое, — а также моего помощника ассу Анну аль Зетеринг. — Я склоняюсь в приветствии. — Вот подтверждающие бумаги… — И протягивает застывшим в своем возмущении магам папку с бумагами, до этого момента папку тащил ученик айре.

Пока маги решают, кто же возьмется чистенькими белыми ручками за страшную папку, рассматриваю их в магическом зрении. А маги — то, послабее Зиты будут. Вон тот красный вообще не понятно, как в магистры попал, руки за спиной сцепил, чтоб папку в руки не сунули. Даме в желтых тонах, вообще все по барабану, у нее руки заняты, в одной пирожок, в другой бокал. А голубой магистр, самый сильный из этой троицы пытается сбежать и тихо так пятится. "Мара встань у голубого за спиной, чтоб не сбежал, и чуть-чуть подтолкни сюда. Ну, зачем же так сильно, хотя, хорошо получилось, молодец." Магистр голубой магии подтолкнутый широкой головой в обратном направлении, чтобы удержаться на ногах, делает несколько шагов вперед и … хватается руками за подставленную папочку. Асса тут же выпускает ее из рук. Дело сделано. Бумаги они взяли, при свидетелях, теперь не отвертятся. Асса вежливо с ними прощается, представители стоят, как воды в рот набрав. Мы торжественно переходим в другой зал.

"Мара, я сейчас сделаю вид, что уменьшаю тебя. Будь так добра прими привычные для меня размеры, и как подойдем к столам, залезай под стол и сиди там и не высовывайся. Я тебе туда блюдо с чем-нибудь вкусненьким поставлю". Подходим к столам, делаю картинные движения, как будто, что в воздухе уменьшаю, Мара принимает привычные мне и ей размеры и залезает по стол.

Асса Зита с айре тоже решили перекусить, выбираем закуски и напитки по вкусу. Рядом толпятся девочки — фефочки все в рюшечках и оборочках по последней моде, хаят мой наряд и только пальцем на меня не показывают. Обидно… там еще и юноши с ними. Поворачиваюсь к ним так, чтобы хорошо был виден разрез до бедра в узком шелковом платье. Парни, что с ними, уже на девиц не смотрит, а дружно таращатся на мою голую ногу. Полегчало…

Тут к ассе Зите подкатывает какой-то старичок, но крепенький такой, маг, целует ей ручки говорит комплименты. О, так они давно и хорошо знакомы. Айре пока ушел на задний план, он углядел на столах с закусками грибы в разных видах, теперь пока все не съест, от стола не отойдет.

— Деточка подойди ко мне. — Асса манит меня пальчиком. — Познакомься, это мой старинный друг асса Тадиринг. Он совсем недавно ушел на заслуженный отдых, а раньше служил городу в Тайной страже. Ах, если бы ты видела его в черной форме … Я всегда на него засматривалась, и вообще, форма так идет некоторым мужчинам… — Вежливо улыбаюсь, поставляю ручку для поцелуя.

— Как же наслышан, наслышан… А где позвольте вас асса Анна спросить, ваш демон, что-то его не видно.

— Под столом сидит, чтоб под ногами не путалась.

— А позвольте вас попросить показать его мне, очень, знаете ли, любопытно.

— А она просто так не вылезет. Ей подношение надо…

— Позвольте спросить, какое?

— Что-нибудь мясное и не острое …

Старичок зорко оглядывает ближайшие столы. За соседним столом увидел стоящее в углу блюдо с остатками жаренного хвачика. Быстренько его оттуда притащил, держит в руках и смотрит на меня.

— Ставьте его на пол.

— Прямо сюда?

— Ну, можно конечно и посреди залы поставить, но я думаю, что не стоит. — У старичка с чувством юмора все в порядке. Ставит бренные остатки на пол у наших ног. "Мара, деточка, вылезай, тут тебе вкусненького принесли." Ну, она и вылезла. Вот не понимаю, когда я по залу с огромным демоном ходила, все молчали, а как Мара из-под стола вылезла, так девицы в рюшечках сразу визг подняли. Старичок на них посмотрел, плечами пожал и продолжил рассматривать жадно жующую кости, собаку.

— А когда вы шли по залу, она была значительно больше.

— Мне такой размер как сейчас привычнее, да и ей тоже.

— Она вас слушается?

— Да абсолютно. Может, все же уберем тарелку с костями под стол, а то на нас все косятся.

— Да, пусть косятся. Вас это смущает?

— Да. Есть немного…

— А потрогать ее можно?

— Сейчас лучше не надо. Она же кушает…

— Ах, какое забавное создание.

— Ну, что можно убирать?

— Да, да, конечно…

Пока я задвигала тарелку и Мару под стол, к моему собеседнику кто-то подошел.

— Асса Анна, позвольте вам представить, моего давнего друга и бывшего командира, бывшего, потому как я ушел на заслуженный отдых, сейна Калларинга Дьо — Магро командира Тайной стражи вольного города Каравача. Сейн Калларинг позвольте Вам представить племянницу моей давней подруги ассу Анну аль Зетеринг.

Смотрю в пронзительно синие глаза… и не могу сказать ни слова. Старичок тихо испаряется, так, словно его и не было, и мы остаемся ОДНИ. А черная форма ему идет…

— Асса Анна, позвольте пригласить вас на танец … — И протягивает мне руку… Боже мой это ВАЛЬС, здесь танцуют вальс…

Протягиваю руку и в каком-то полусне иду. Мы выходим на середину большого бального зала, все стоят по краям зала и чего-то ждут. Все смотрят на меня, от страха начинают подгибаться и дрожать колени. С ужасом понимаю, что я НЕ УМЕЮ ТАНЦЕВАТЬ. Если что и знала, то забыла, хорошо и прочно. Останавливаемся, он кланяется мне, я тоже приседаю в поклоне, делаем шаг навстречу друг другу, одна его рука на моей талии, моя на его плече. Вторую мою руку он нежно держит, так словно боится ее разбить.

В панике шепчу ему в ухо:

— Я не умею танцевать!

— Это не важно. Смотри мне в глаза, я поведу.

Музыка становится громче, она оглушает, МЫ ТАНЦУЕМ, он ведет, мы плывем по паркету зала. Все смотрят на нас и шушукаются по углам.

— Почему кроме нас никто не танцует?

— Мы открываем бал, как самые родовитые из присутствующих здесь.

— А как же додж?

— Додж лицо выборное, а аристократия — это всегда самые лучшие представители города, и додж выбирается из них. Нынешний додж стар и у него больная нога, поэтому бал открываем мы. — Молча обдумываю, как я в эту самую аристократию попала. Голова начинает кружиться, и умных мыслей там нет, поэтому к гаарху сомнения, сейчас я хочу танцевать, с самым красивым мужчиной на этом балу, а с аристократией, потом разберемся.

Музыка заканчивается, мы кланяемся друг другу. Почти сразу начинается новый танец. Я уже пришла в себя и знаю его фигуры, зал заполняют другие пары, много пар. Бал открыт, теперь всем можно танцевать. Мой избранник не отходит он меня ни на шаг, мы танцуем, танцуем, танцуем.

— Все я устала…

— Ну, тогда пошли, покажу тебе местные достопримечательности. — Под достопримечательностями понимался один из многочисленных маленьких садиков, без фонтана, выход в сад в маленькой угловой зале довольно вдалеке от танцев, музыка тут едва слышна, рядом залы с закуской, там тусуются те, кто не танцует.

Асса Зита и асса Тадиринг мило проводили время у столов с закуской и выпивкой. Асса Тадиринг рассказывал старой ведьме местные плетни и анекдоты. Расспрашивал ее о жизни в пустыне и вообще развлекал, как мог. Вдруг магов что-то насторожило… В это время из-под одного из столов выбрался маленький черный демон, увеличиваясь на глазах он быстрым аллюром побежал к ним, остановился, чуть тараща черные, на выкате глаза, и заговорил басом:

— Скорее, скорее… за мной, а то она его убьет… — и быстро, оглядываясь через плечо, побежал вглубь резиденции доджа, куда полчаса назад прошли сейн и ученица ведьмы.

Магам не нужно было повторять дважды, за несколько минут до прихода демона они оба почувствовали огромное напряжение магических полей и, как огромная сила вытягивает магию из близлежащих источников. Демон бежал впереди и расшвыривал попадавшихся ему на пути людей и не людей, как горох, впрочем, он был по возможности вежлив и, чтоб не покалечить лишних, старался выбрать путь, где людей поменьше и не очень громко кричал басом: "Поберегись"… К счастью бежать магам пришлось не очень далеко… всего лишь через два не больших зала с закусками.

Перед распахнутыми настежь дверями в сад демон затормозил и отскочил в сторону, пропуская вперед людей.

— Быстрее, там, в глубине, если она призовет призрачных сестер, то я не удержу защиту… — Маги кинулись в глубину сада, а демон остался на пороге сторожить, чтобы никто лишний не проник в сад и не помешал…

Сад был наполнен плотным туманом, кое-где разрываемым бьющими из земли струями воды, в небе полыхали зарницы близкой грозы, над садом сверкали молнии, воздух пах озоном.

В глубине сада стояла ученица ведьмы, руки ее были опущены вниз, кулаки сжаты и возле них уже стали проявляться лезвия мечей. В воздухе перед ней в черном коконе защиты висел мужчина, защитное плетение было сильно сжато, мужчина внутри почти задохнулся. Но асса Анна, а это была она, не хотела ждать, пока это случится, она хотела крови. Еще чуть-чуть и будет поздно …

Сквозь биение пульса в висках слышу ласковый женский голос:

— Деточка, успокойся, он уже наказан. Если ты его сейчас убьешь, то будешь об этом жалеть всю оставшуюся жизнь, поверь мне, я знаю, о чем говорю.

Мужской голос с той ж ласковой и расслабляющей интонацией продолжает:

— Отпусти его, он сейчас задохнется. Если он в чем-то провинился перед тобой, то он принесет тебе свои извинения, я обещаю. Отпусти … Вот так…

Звучание этих голосов немного приводит меня в себя. Голос Лианы внутри перестает заглушать все остальные мысли. Разжимаю кулаки с рукоятями призрачных сестер внутри, почти сформировавшиеся лезвия осыпаются вниз жгучими кристалликами льда. Там где крупинки льда падают на траву, он прожигает в ней проплешины.

Постепенно отпускаю призванные силы, если отпустить их сразу, то все вокруг, разнесет к гаарховой матери. Медленно, плавно, по чуть-чуть… Немного успокаиваюсь… Висящий в воздухе, на нитях силы мужчина падает вниз в большую грязную лужу. Человек с ласковым мужским голосом бросается к нему, проверяет пульс, лежащий в луже жив, чуть придушен, основательно помят, сломано пара ребер, но жив. Слава пресветлым богам, я ведь его чуть-чуть не убила. Опоздай они на минуту, и было бы поздно.

Наставница ласково гладит меня по плечу:

— Успокойся, все позади, ты смогла себя сдержать. Пусть и с нашей помощью, но смогла. Теперь все будет хорошо… Пойдем в дом, а то сейчас призванная тобой гроза начнется, промокнем, и будем похожи на мокрых нищенок. — Идем к дому…

— Как вы нас нашли?

— Твой демон привел… — вход — выход плотно перекрыт. На пороге лежит огромная белая туша гваррича и своим телом перекрывает выход в сад. Плотно лежит, не войти, не выйти. Пинаю ногой белый бок.

— Мара уйди… — Раздается звук разбитого хрустального бокала и вместо огромного белого величественного животного рядом со входом сидит маленькое черное, ушастое существо. В зале толпятся стражники, но выходить в сад, под проливной дождь не спешат. Раньше их демон не пускал, а теперь и сами идти не хотят.

Запал у меня еще не совсем прошел и хочется поскандалить.

— Ты что ж сука ко мне на помощь не пришла, а наоборот настучала на меня, а?

— Ты меня не впутывай… и со своими кобелями разбирайся сама.

Оглядываюсь по сторонам в поисках на ком бы сорвать остатки злости. Стража, заметив у меня в глазах нехороший блеск, поспешно ретируется. Нечего ей здесь делать.

— Завтра придешь сюда, будешь ликвидировать последствия… Сад загублен, откуда ты горячие водные потоки достала не знаю… Поделись секретом, что у вас там такого произошло, что ты так разозлилась? — Бухтит над ухом наставница.

Что произошло? Что произошло… при воспоминании, опять начинаю впадать в бешенство. Начинаю скрипеть зубами, и магия вокруг меня начинает искрить, у ног уже опять начал сгущаться туман…

— Все, все … Успокойся… мне это совсем не интересно, потом как-нибудь расскажешь, если захочешь… — Опять успокаиваюсь, в этом зале пусто, стража разогнала отсюда всех гостей, но закуска и выписка на столах остались. Выпиваю стакан чего — то, становится легче.

На пороге сада появляются двое. Сейн Калларинг, едва стоит на ногах, асса Тадиринг подставил ему свое плечо. А хорошо я повеселилась… Сейн мокр с головы до ног, с него капает, грязная вода и собирается на полу в темные лужицы, он бледен, но спокоен, дышит тяжело с хрипами, на шее видны следы удушения. При виде сейна я опять начинаю злиться и призывать магию, но под строгим взглядом наставницы отпускаю собранные на борьбу со врагом силы. На улице бушует гроза …

В залу, сильно хромая, вбегает бледный и насмерть перепуганный додж, и, игнорируя нас с ассой, бросается к мужчинам с расспросами.

— Что тут произошло? Мне доложили о магическом нападении.

— Ничего страшного, — отвечает за всех асса Тадиринг. — Милые бранятся только тешатся. — Медленно считаю про себя до десяти и обратно. Додж недоуменно оглядывается, делаю вид, что меня чрезвычайно заинтересовала люстра … асса продолжает:

— Как я понял, сейн сделал девушке предложение, но, видимо, в не подобающей форме и был, закономерно, отвергнут. Попытался настаивать и вот… ожидаемый результат.

— Ах, сейн, надеюсь у вас еще осталась надежда… Ах, какой союз мог бы быть, как бы мы утерли нос Совету Великих, как бы это повысило престиж Каравача. — Сейн с ужасом смотрит на меня, но я это уже слышала, правда несколько в другой форме, но суть та же. Я уже успокоилась … но осадок остался.

Асса Зита подхватила меня под руку, и мы торжественно пошли искать обожравшегося грибов эльфа, чтобы покинуть и не думавший завершаться бал. Пока асса искала свою охрану, ко мне подошел какой-то купец огромного роста и объема, и вежливо кланяясь, попросил о приватной беседе и я, не долго думая, пригласила его в Золотой дом. Тут явилась асса с охраной, и мы торжественно покинули бал.

В гостинице я поняла, что слишком перенервничала и сейчас не засну, организм требовал, даже не требовал, а кричал, что ему надо выпить, много и желательно в хорошей компании. Своему организму я предпочитаю потакать… Только переоделась в привычную одежку, чтобы пойти выпить, как в дверь постучали.

На пороге стоял огромный купец.

— Асса Анна извините за поздний визит, но дело, о котором я хотел с вами поговорить, не терпит отлагательств.

— Мэтр …. — Гаарх, не помню как его там …

— Юммит Кнон.

— Мэтр Юммит Кнон поставками и закупками занимается асса Зита и я не собираюсь ничего покупать…

— Асса Анна я просил вас о приватной беседе совершенно по другому вопросу.

— Я вас слушаю.

— Не могли бы Вы установить дополнительную защиту от прослушивания?

Почему бы не установить, сил из источников я сегодня вытянула столько, что хватит на полог для всего вольного города. Пожав плечами небрежно установила … Заодно рассмотрела в магическом диапазоне и позднего визитера. Интересно, а это не человек, и на эльфа не очень-то похож, что-то странное… никогда такого не видела. Но и не орк…

— Асса Анна, я являюсь коммерческим представителем моего народа в людских землях, и от имени своего народа и всей территории Синих топей прошу взять нас, своих детей, под свою руку.

— Обоснуйте…

— Вы являетесь истинной наследницей нашего отца ассы Зарта, в вас есть его кровь, мы чувствуем ее. Если вы по праву принадлежите роду Великого Зарта, то вы должны позаботиться о его детях. Мы нуждаемся в вашей защите и вашем внимании, нам плохо без мудрого руководства рода Зетеринг. Ваш мудрый и великий предок, создал нас и дал возможность выжить, спрятав нас в Синих топях, но мы выросли, нас стало много, нам тесно в топях, но мы не можем выйти оттуда. Только ваша кровь и ваша воля смогут спасти нас.

— Почему вы не обратились к ассе Зите? Она сестра Великого Зарта…

— Мы не чувствуем голоса крови в ассе Зите.

— Чем вы докажете, что вы оттуда …

— А разве вы сами не чувствуете голоса крови, прислушайтесь к себе, загляните в себя…

Вспоминаю дневники сумасшедшего дядюшки… Пресветлая богиня, это же оборотень, по описанию подходит. Неожиданно оживает родовой знак на шее, он начинает гореть и словно вплавляется в позвоночник. Я ВИЖУ… Я вижу магию оборотня, я вижу, что в ней ошибка, поэтому он маленький, если поправить, то он вырастет, но тогда перестанет быть похожим на человека, таких больших людей не бывает… Безумно хочется посмотреть на трансформацию.

— Обернись.

— Мне придется раздеться, иначе пострадает одежда и моя конспирация…

Машу рукой — раздевайся, что-то в последнее время слишком часто лицезрю голых мужчин. К чему бы это?

Оборотень, не сомневаясь ни минуты, сбрасывает с себя всю одежду, а потом словно выворачивается наизнанку. Магический всплеск, за энергией он полез непосредственно в источник, я сама брала оттуда недавно и помню вкус местной магии, и передо мной стоит кошмар. Большой, темный, защищенный толстыми роговыми щитками ящер, длинные когти ног немного поцарапали паркет, когтями на передних лапах можно косить траву, зубы и внимательный взгляд хищника, и в то же время покорность в позе. Почти тираннозавр… Знак на затылке по-прежнему доставляет мне беспокойство. Зверь передо мной силен и жесток, но он меня боится, нет, не боится, а благоговеет, как собака перед хозяином. Да, я его хозяйка, он это знает. Он пойдет за меня умирать, не думая и не сомневаясь в моем приказе, и умрет счастливым. Еще раз убеждаюсь, что дядюшка был гений, но сумасшедший, но все же гений.

— Оборачивайся.

Отворачиваюсь, мне почему-то не хочется опять смотреть на голого мужика.

— Госпожа, каково будет ваше решение?

Я думаю, я напряженно думаю… И понимаю, что не могу отказаться, это мой долг, долг перед родом, который принял меня, долг перед этими ни в чем неповинными тварями, которым действительно плохо без хозяина, и просто плохо в скученности топей. У меня нет повода им отказать, это было бы не правильно. Сегодня мне хорошо напомнили, что я — аристократия, но я безземельная аристократия, пшик… Оборотень же предлагает мне какую — никакую, но землю, подданных и … армию. А на кой мне все это надо?

— Я согласна. Я беру вас и Синие топи под свою руку. Передай это моим подданным.

— Когда госпожа соизволит посетить свои земли.

— Через месяц, сразу после летнего поворота. Можете идти. — Стоит не уходит. — Что-то еще?

— Какого цвета знамена будут у госпожи?

— Черного. "А то тут некоторые в черном, считают себя шибко важными. Чем я хуже?"

— И еще, наша предсказательница, та что делала браслет из шелковых нитей, просила вам передать, чтобы вы будучи здесь в Караваче поинтересовались предсказанием пифии, сделанным ею в день ее последнего рождения и взяли с собой в топи мага, что узнает вас по собаке, не знаю что это такое, извините… Это все.

Ушел. Нет, это невозможно, какой трудный день выдался. Надо срочно выпить и чего-нибудь покрепче.

Оставляю сестер в номере зову Мару и мы идем на улицу. Ставлю демона между своих ног:

— Увеличивайся.

— Зачем?

— Увеличивайся, я тебе сказала. Повезешь меня в кабак.

— А может ты сама?

— Давай без возражений, дождь прошел, лужи, ножки замочу. И, потом, ты сегодня провинилась, так что давай вези, а то хуже будет.

— Ну, вот еще и ездовую собаку сделали…

Мара больше не возражает, она-то меня давно знает, если я в таком злобном настроении, то плевать мне на каком ухе у нее тюбетейка. Демон растет, я уже сижу у него на спине, два прыжка и я почти падаю на ступеньки знакомого трактира. Вваливаюсь в зал, со злобным шипением расталкивая припозднившихся посетителей. Кто-то пытается возразить, но отлетает в сторону от толчка Мары. Молодец, защищает, исправилась.

Прямым ходом топаю к стойке и водружаю себя на высокий стул. Злобно смотрю на орка.

— Ягодка моя сладенькая, ты уже со всеми успела поругаться? — сладким голосом спрашивает он у меня.

— Да, вашего Калларинга вываляла в грязной луже, разнесла сад у Доджа, и если мне сейчас же не дадут выпить, то по бревнышкам раскатаю трактир одного вредного орка. — У трактирщика улыбка до ушей, и он совсем не боится.

— Что девушка пить будет?

— Огневку, покрепче и побольше.

— А закусывать?

— Я никогда не закусываю, я такой дурной привычки не имею, но в рот положить что-нибудь надо, поэтому что-нибудь острое и соленое, и пирожков с утренницей.

— Сладеньких?

— Сладеньких, сладеньких…

— Мара, ты стереги и никого сюда не подпускай, во избежание… так сказать, а то покалечу кого ненароком. Поняла?

Орк ставит передо мной стаканчик, наливает. Я злобно смотрю на него, вздыхает, ставит второй стакан и наливает себе. Выпили. Смотрю по-прежнему злобно, наливает по второй, уже легче стало. Набиваю трубочку.

— А расскажи — ка мне любезный хозяин, что это ты за рожи тут третьего дня корчил, когда я тут в углу мужика снимала.

— О — о — о…это длинная история…

— А я никуда не тороплюсь. И вообще я сюда пришла напиться, причем в компании. Твоя вполне подходит, только, чур, пить на равных, а то худо тебе будет, обещаю. — И так гаденько улыбаюсь. Орк икнул и налил по третьей, еще лучше стало. — Ты не прерывайся, я жду.

— Когда я после последнего пожара отстраивал свой трактир заново, ко мне сюда по своим коммерческим делам зашла наша пифия, померла она весной. Пусть ее перерождение будет легким. Так вот, я решил похвастаться и стал показывать ей второй этаж и номер, что я планировал, как самый дорогой. Все надо мной смеялись, публика ко мне такая ходит, что денег вечно нет, а тут такой большой номер, что вместо него пять можно было сделать, а еще ванна. Все смеялись, а пифия пошла, посмотрела, а потом и говорит, молодец, хороший номер, когда-нибудь в этом номере решится судьба всех людских земель Лари и сам сейн проведет в этом номере несколько ночей. Когда все было готово, сюда зашел по делам Сейн Калларинг, что-то они тут у местной шпаны искали, и обыск в номерах делали. Вот он и спрашивает, зачем тебе такой дорогой номер в таком затрапезном трактире, а я ему и говорю, зря вы так, сами тут как-нибудь ночевать будете. Ну, слово, за слово и поспорили мы с ним, что если он проведет в этом номере ночь, то на другой день оплатит все мои долги.

— И как оплатил?

— Оплатил. — И орк расплылся в довольной улыбке.

— Я так думаю, что когда днем он пришел оплачивать твои долги, их было гораздо больше, чем было вечером?

Морда орка стала еще более довольной.

— Ну, тогда давай за предприимчивость. — Я уже могла говорить тосты, хороший признак.

— Правильно ты этого сноба наказал. Если бы знала, что это какая шишка, а не честный наемник, ни за что бы к нему не подсела.

— А за что ты его в грязи изваляла?

— Ты, наливай, я сейчас расскажу. Понимаешь, когда я узнала, что провела несколько ночей с человеком, равным мне по положению, и которому, я так надеялась, нравлюсь, я подумала, что он ведет меня в сад, ну который я потом разнесла. Я думала, он мне предложение сделать хочет. В принципе он его сделал… Если бы он сказал, что я ему не безразлична, то я бы согласилась. Я бы пошла за ним на край света…. А он стал говорить, как выгоден был бы наш союз для Каравача, для его рода. Что после заключения такого союза и рождения детей Каравач может потребовать себе полноправного одиннадцатого места в союзе. Как можно было бы повернуть в нужную городу сторону политику Союза. Пока я была для него простой наемницей о том, что от наших развлечений могут быть дети, ему и в голову не приходило, а зачем они ему, собственно. А как узнал, к какому роду я принадлежу, так сразу поинтересовался — нет ли последствий? Он хотел МЕНЯ ИСПОЛЬЗОВАТЬ и не только меня, но и МОИХ ЕЩЕ НЕ РОЖДЕННЫХ ДЕТЕЙ на пользу, нет, не своему роду, это было бы еще простительно, а для возвышения Каравача. И не скрывал этого, сволочь он, ваш сейн. А я ничем не обязана Карвачу, я вообще тут четвертый день и я тут не прописана. Давай выпьем… Давай выпьем за разочарования, чтобы они делали нас еще сильнее.

Выпили, стало совсем хорошо, даже захотелось закусить, благо на стойке что-то стояло. А еще захотелось спеть. В углу то-то тренькал музыкант. Сфокусировала на нем зрение, вот зараза, то один, то много, а какая разница, сейчас я могу и с оркестром спеть. Вот ведь странно, будучи в этом теле я еще ни разу не пыталась спеть и даже не знаю какой у меня голос. А какая разница, не на сцене же…

— Ну — ка иди сюда. — И пальчиком так подманиваю музыканта. Не идет. — Мара приведи их, только нежно. Щас спою…

Мара привела одного, остальные куда-то пропали, одного хватит.

— Значит парниша так, тетенька петь хочет.

— Что асса хочет послушать.

— Вот дурья башка. Асса хочет не слушать, асса хочет ПЕТЬ, сама. Твое дело маленькое, чтобы со второго куплета начал мне подыгрывать. Ничего сложного, все песни, что будет петь асса, можно сыграть в три аккорда. — На лице музыканта сомнения. — Если не справишься — скормлю демону. — Мара смотрит на музыканта плотоядно и облизывается. Бедный музыкант судорожно хватается за свой инструмент. А как его, инструмент, называют? А какая разница, пусть будет гитара, хотя не похожа…

— Джург, ты меня уважаешь?

— Конечно, уважаю.

— Тогда давай выпьем, со мной. Давай за слабый пол, за мужчин.

Эх, хороша у орка огневка.

— А вот сейчас точно спою. — С ужасом понимаю, что местных песен я не знаю, НИ ОДНОЙ. А петь хочется спасу нет … буду петь что знаю, на великом и могучем.

— Эх, мороз, мороз … — ну и далее по тексту… Молодец гитарист со второй строчки стал подыгрывать. И голос у меня хороший, громкий, а остальное не важно. Жалко песня быстро закончилась. Ик…

— А о чем песня, асса?

— Мороз, степь едут купцы, ик…, замерзают. Одни готовиться помереть, и дает второму, ик… предсмертный наказ, ик… Ты… это… ик, попить дай, а то песня, ик … в голе застряла, ик…

Дальнейшее помню смутно, еще пели, еще пили. Напоили еще и музыканта, и петь без аккомпанемента стало скучно. Решила отправиться в номер, не… не наверх, в гостиницу… Встаю… Трактир шатается, музыкант на полу спит в обнимку с … гитарой. Орк на ногах держится, но тоже с подпоркой. Все пора уходить …

— Мара, иди сюда, понесешь меня домой в номер, и не дай тебе боги меня уронить… — падаю вперед с расчетом упасть на спину собаки.