Мастер сновидений

Глава 10

Жалко, что глупый мальчишка не согласился на оглашение, но печенкой чувствую, что еще согласится, а пока надо отправляться по делам.

Мой двойной подсвечник для "кондиционера" Одрику понравился, только он какой-то рассеянный был. Пора идти денежки зарабатывать, надо еще по дороге зайти узнать, что нужно для оглашения, чтобы как парнишка согласится, так сразу его, еще тепленьким, туда волочь. А то мне по его милости сегодня за ужином опять от женихов отбиваться, чтоб их всех разорвало. О, и доджа надо предупредить, что торжественная сдача бассейна состоится послезавтра, пусть фуршет какой-нибудь по этому поводу сделает, местное общество страсть как любит разные светские мероприятия.

Одрик сдержал свое слово и до конца доделал мозаику, хотя ему ужасно хотелось все бросить и сию же минуту бежать выяснять, почему Кайте к нему все это время не приходила. Когда он, наконец, выбрался из садика резиденции доджа и вышел на главную площадь, то ему вдруг пришло в голову, что бежать искать Кайте он может, только не знает — куда бежать. Одрик в задумчивости стоял почти посреди площади и пытался сообразить, куда же ему теперь идти? И когда он медленно двинулся в сторону своего дома и в сторону трактира, где раньше работала Кайте, решив начать поиски оттуда, то вдруг почувствовал на своем плече чью-то руку:

— Ты куда это собрался, да еще с таким пропащим выражением на морде?

Одрик резко обернулся, это оказался его закадычный дружок и будущий родственник Рор, довольный, счастливый и с глумливой улыбкой.

— А привет Рор, а ты что здесь делаешь?

— Да я заходил в ратушу… Договаривался о нашем с Лотти визите сюда. А вот что здесь делаешь ты?

— Я тут мимо проходил…

— Ага, "проходил". Ты уже с четверть часа стоишь здесь и пялишься на вывеску эльфийского представительства, ты что путешествовать собрался? Ты это юноша красивый, похорошел пока у гномов сидел, уверен, ты и в эльфийский землях будешь пользоваться популярностью…

— Да отстань ты со своими подначками…

— Так куда ты, мой будущий родственничек собрался? Надеюсь все же не к эльфам? А то испортишь себе, и мне заодно репутацию… — Рор увидел, что Одрик стал обиженно кривить губы и решил помириться. — Пошли вместе, куда ты там собрался. Потом к тебе пойдем, меня Лотти ждет.

И друзья начали целенаправленное движение в сторону дома Одрика.

— Рор, я хотел зайти в трактир, ну помнишь, в который раньше часто ходил, ну ты помнишь это место, где мы с полковником беседовали.

— А вот заходить тебе в эту забегаловку я настоятельно не советую. Там сейчас очень плохо кормят, прежняя публика туда уже не ходит и, вообще, там сейчас собираются разные темные личности. Но если ты решил покончить с собой, путем приема некачественной еды, то иди…

— Я хотел там узнать, где мне найти Кайте.

— О, вспомнил… А ты что с тех пор, как от гномов вернулся ее не видел?

— Да все как-то не до того было, то одно то другое…

— А на ярмарке ты не бываешь?

— Нет, все, что надо Лотти покупает.

— Тогда я так думаю, что нам надо идти в обратную сторону.

— Рор, ты знаешь, где надо искать Кайте? — Друзья остановились посреди переулка.

— Я? Да что я, весь Каравач знает, где ее искать.

— Как это "весь Каравач"?

— Одрик, ты меня удивляешь… Ты совсем отстал от жизни. Пошли обратно. — И Рор потянул друга в обратную сторону.

— Рор, что ты знаешь? Расскажи…

— Сейчас, сейчас, пока дойдем я тебе все и расскажу. — И на лице у Рора появилось хорошо знакомое Одрику выражение предвкушения пакости. Именно с таким выражением на лице Рор начинал все свои розыгрыши, жертвой которых неоднократно становились его друзья и родственники, а чаще всего Одрик. Одрик подумал, что пора сматываться, но вырваться из цепкой хватки Рора не получилось, и потом, ему хотелось узнать, куда делась Кайте.

— Рор, не тяни, рассказывай!

— Ты, Одрик совсем отстал от жизни, нигде не бываешь, сплетни не слушаешь, и видишь, к чему это привело.

— К чему?

— К тому, что твоему лучшему другу придется рассказывать тебе пренеприятнейшие новости.

Одрик встал на месте как вкопанный и сколько Рор его не тянул, с места не сдвинулся.

— Пока ты мне все не расскажешь, с места не сойду.

— Да пошли, дурья твоя голова, перегородил всю дорогу.

Одрик покрутил головой и понял, что в данный момент Рор прав, и ему уже начали кричать и свистеть бичами возчики. С места пришлось сдвинуться и они пошли дальше, вернее Рор потащил Одрика дальше, в одном ему известном направлении.

— Рор не тяни же, рассказывай!

— Значит, иду я как-то по ярмарке и слышу…. Ну, ты знаешь, как там сплетни расходятся…

— Рор!

— Так вот, и слышу, что сейн Калларинг взял на службу новую служанку и, что работает она у него не только днем, но и ночью. И так хорошо работает, что уже от него беременна… И весь базар обсуждал, какой молодец сейн, что нашел себе такую молодую, симпатичную и покладистую.

— Рор, ну как тебе не стыдно слушать базарные сплетни.

— Одрик, ну ты знаешь, какой я любопытный. Так вот я не поленился и сходил в усадьбу сейна. И знаешь кого я там увидел?

— Ну…

— Кто выносил на улицу на просушку одеяла и подушки?

— Ну…

— ТВОЯ КАЙТЕ!

Одрик опять встал столбом посреди улицы. Лицо его стало стремительно менять цвет с нормального на мертвенно белый, а потом на ярко красный, хоть костер разводи. Вдруг, Одрик схватил Рора за грудки, и страшно вращая глазами, зашипел:

— Ты все ВРЕШЬ! Не мог сейн так поступить…

Но Рор не растерялся. Он оторвал руки Одрика от своей одежды и сам закричал на друга:

— А что ты на меня кричишь?!?! Я-то здесь причем?!? Я что ли воспользовался своим полковничьим положением?!?! Вот ты сам и спроси обо всем сейна Калларинга и выскажи ему все что об этом думаешь! — И Рор услужливо распахнул перед другом дверь. Одрик, только теперь сообразил, что он стоит перед дверью казармы Тайной стражи, и если пройти вверх по лестнице на второй этаж, то там будет знакомый кабинет полковника. И оттолкнув Рора, Одрик рванул наверх в кабинет. Рор улыбнувшись, осмотрелся по сторонам и с довольным видом тоже поспешил наверх, ему хотелось посмотреть на заключительную сцену спектакля, так безупречно разыгранного им.

Торкана приехала через порталы в Каравач еще три дня назад. По адресу, что дала ей на крайний случай бабушка, никого не было, и она поселилась в скромной гостинице на окраине города и далеко от ярмарки. Она уже несколько дней бродила по городу и ярмарке, слушала сплетни и думала, где же ей встретиться со своей подругой из пустыни и объектом наблюдения, так, чтобы встреча выглядела случайной. Где поселилась молодая ведьма, знал весь Каравач, но идти прямо туда было как-то неудобно, а поймать ее в других местах, где она бывала, все не получалось. И Торкана решила проследить за перемещениями подруги от того места, где она бывает регулярно, от резиденции доджа. Вот объект вышел из переулка позади резиденции, но направилась не по привычному маршруту — к ярмарке, а в совершенно другую сторону. Торкана быстрым шагом пошла за ней.

Сперва асса Анна зашла в одно из подразделений самоуправления вольного города, потом в другое, занимающееся оглашениями и оповещениями, а потом пошла по городу, ни на кого особо не обращая внимания, и полностью занятая собственными мыслями. На нее иногда оглядывались, наряд, в котором она ходила и идущий рядом демон странного вида, обращал на себя внимание, но ассу, судя по всему, это интересовало слабо. Вот она свернула на самую фешенебельную набережную и на какое-то время, замерев перед вывеской, зашла в дорогущий рыбный ресторан, демон, естественно, пошел за ней. Торкана аж присвистнула, про этот ресторан и его цены и кухню знали даже в столице.

— Ого, а наша девушка то, оказывается, гурман! А в пустыне жаренных кузнечиков лопала и нахваливала.

Торкана зашла в соседнюю лавку торгующую тканями и решила немного подождать, а заодно и выбрать какой-нибудь ткани на платье, раз уж она собирается какое-то время пожить в вольном городе, то придется пошить что-нибудь по местной моде. А если по окончании покупок, девушка из ресторана не выйдет, то можно и в ресторане с ней "случайно столкнуться".

Знаменитый ресторан "Огни Несайи" оказался почти пустым, жара в нем стояла совершенно дикая, что не удивительно. Фасад дома черного камня, в котором располагалось сие заведение, выходил точнешенько на юго — запад, и с полудня и до самого заката прогревался местным светилом. А от реки, по названию которой назвали ресторан, шла не прохлада, а влажность и тухловатый запах речной застоявшейся воды, которые смешивались с запахами кухни и уюта заведению не прибавляли. Заведение в данный момент выживало, только за счет своей былой славы. Вышибалы у дверей не было, и я спокойно повесила свою соломенную шляпку на вешалку при входе и направилась к стойке бара. Присаживаюсь и кидаю на пол рядом со стулом принесенный с собой мешок. Ресторан сразу видно, что дорогой, отделка бесподобная, везде кожа, бронза и ценные породы дерева. На столиках вянущие цветы, белоснежные скатерти и барная стойка красного дерева. За стойкой скучал молодой человек и пытался сделать вид, что он работает.

— Дай попить чего-нибудь холодненького и безалкогольного, и хозяина позови, он меня ждет.

Бармен с тем же сонным видом поставил передо мной бокал с чем-то зеленоватым и плавающими в этом кубиками льда и замер. Попробовала предложенный напиток, и, не удержав его во рту, выплюнула эту гадость на пол.

— Что это за гадость ты мне подсунул? Это что — моча варга, больного сахарным диабетом?

— Это наш фирменный напиток. Желаете что-нибудь другое?

Я брякнула стакан обратно на стойку.

— Желаю! Воды со льдом, а если ты мне еще хоть раз эту гадость нальешь, то потомства лишу… Чуть не отравил. Предупреждать же надо.

— Это наш фирменный напиток, и все местные сейны и приезжие аристократы, в восторге от него. Не понимаю, что вам не понравилось? — Лицо официанта приняло надменное выражение.

— То, что все местные сейны извращенцы, каких поискать, это я давно догадывалась, но чтобы еще и столичные?

Бармен обиделся окончательно и поставил передо мной бокал с водой и одним кубиком льда.

— Льда добавь… — Бармен с уже презрительным выражением на лице добавил мне в бокал льда. Тут мне в коленку ткнула мордой Мара, ой, забыла, собачка тоже пить хочет.

— Еще один такой же бокал с водой и глубокую тарелку. — Бармен, двигаясь все более и более медленно, поставил передо мной еще один бокал и тарелку. Посмотрел, как я переливаю содержимое бокала в тарелку и ставлю ее на пол. Перегнулся через стойку и посмотрел, кого я там поить собралась, и заявил мне.

— С животными в ресторан заходить нельзя, немедленно выведите его отсюда, а то я позову стражу.

— Ты здесь где животное видишь? — Решаю на всякий случай уточнить и оглядываюсь по сторонам.

— Рядом с вами животное, выведите его отсюда и покиньте заведение вместе с ним, а то я…

— Еще раз повтори, что ты там собрался сделать, а то я не расслышала?

— Если вы немедленно не покинете ресторан вместе со своим животным, то я сейчас вызову стражу! — взвизгнул бармен.

— Вызывай. Давно я не разминалась… Ты только учти, что меня сюда пригласил хозяин этого заведения, и когда он придет и застанет на месте ресторана только мокрое болотце, то он будет сильно недоволен. А ты лишишься места работы, потому как ресторана больше не будет. Так что вызывай… Повеселимся… — И гаденько так улыбаюсь…

Немногочисленные посетители с интересом прислушивались к нашей беседе. Пара посетителей была абсолютно согласна с барменом, пришла тут какая-то оборванка и права качает, остальные просто наблюдали.

Сейн Калларинг полковник Тайной стражи читал донесения у себя в кабинете, и как все, маялся от жары. Чтобы создать в кабинете хоть какой-то сквознячок он работал при открытой настежь двери и распахнутом окне. На столе полковника громоздились горы бумаг, а в кресле напротив стола сидел один из лейтенантов, пришедший к нему на доклад.

В коридоре раздался какой-то грохот, и полковник поднял взгляд от бумаг. На пороге кабинета стоял Одрик, в его темных глазах сверкали искры, руки были сжаты в кулаки, коротко подстриженные, по последней моде, волосы парня стояли дыбом и в них словно плясали маленькие молнии. Лейтенант, до сего момента, удобно сидящий в кресле, напротив стола, как-то незаметно оказался за спинкой кресла, а не в нем. Полковник потихоньку нажал ногой на рычаг срочного вызова наряда стражи, и уже не скрываясь, активировал висящий на груди защитный амулет, не стандартный, а поправленный Вордером. Вокруг Одрика закручивался ветер и бумаги, лежащие на столе полковника, стало разносить ветром по всему кабинету. из-за спины Одрика в кабинет аккуратно, чтобы его не задело, заглядывал улыбающийся Рор.

— Ты… вы … ее … да я … — пытался что-то сказать Одрик, ярость переполняла его.

— Одрик, здравствуй, давно не виделись…

Звук уверенного спокойного голоса полковника произвел на Одрика не успокаивающее, а совсем даже противоположное воздействие. Отбросив в сторону мешавшее ему кресло, Одрик быстро прошел по кабинету к столу, размахнулся и, не говоря не слова, вмазал полковнику в челюсть.

Удар получился не так, чтобы очень, полковник успел немного отклониться в сторону, да и боец из молодого человека был никакой, но до чего обидно, получить в морду от сопляка, в своем кабинете, да еще и непонятно за что. Тут подоспел наряд, и пара дюжих стражников вместе с вылезшим откуда-то из угла лейтенантом повисли на плечах юноши, Одрик взглянул на одного из них, сверкнула искра, раздался треск и стражник отлетел в сторону, тоже произошло с другим. Под освободившимися руками мага закрутились два вихря, и маг взмахнул руками как крыльями. Полковник был уверен, что Одрик, сбросив себя лейтенанта, не запрыгнул, именно взлетел на его стол.

— Что ты себе позволяешь? Или ты забыл, где находишься?!?!

— Это что ТЫ себе позволяешь? — Рявкнул юноша. — И я помню, кто есть кто, а вот ты забыл.

И он действительно помнил. Помнил, что за применение магии против должностного лица при исполнении можно лишиться патента надолго, возможно на всю жизнь. Тогда придется покидать Каравач, это отрезвляло лучше всякой утреницы. И Одрик сдержался, и приземлился с полковничьего стола прямо в руки поджидавших его стражей, и если бы эти не справились, то подоспел бы другой наряд из боевых магов, так что сопротивление было верхом безрассудства. Стражи с лейтенантом готовы были скрутить его, но Одрик произнес предупредительно:

— Не стоит. — И погасив волнения воздуха, сам развел руки в стороны. Опытные стражи из наряда, моментально сковали руки молодого мага противомагическими кандалами.

Полковник, молча налил в стакан воды из графина, и, готовясь к потасовке, выплеснул ее на юношу, не ожидая, что тот уже скован.

— Ну, что пришел в себя? — Юноша только замотал головой, стряхивая с лица воду. — И за что? Позволь тебя спросить… — И только тут Калларинг сообразил. "Да, не очень красиво получилось, не по-Дьо — Магровски унижать уже сдавшегося противника, но дело сделано, пролитая вода это еще не кровь", успокаивал себя полковник.

Вместо ответа Одрик опять дернулся, то ли собрался дать полковнику еще, то ли попытался раскидать стражей, но трое повисли на нем, не давая сдвинуться с места. Было впечатление, что, в общем, мальчик не в себе, ничего не говорит, только кривит губы и буйствовать пытается.

— В холодную его, пусть остынет, завтра мы с ним побеседуем, а не захочет, так пусть как все отсидит положенные по закону восемь суток, за хулиганство. А то вздумал мне тут кулаками размахивать. — Тут полковник заметил голову Рора торчащую из дверного проема. — А ты, неунывающий юноша, если о произошедшем здесь, кому, хоть слово проронишь, составишь ему компанию. Все вон!

Заведение, стражу и бармена спас появившийся откуда-то хозяин заведения…

— О, асса Анна, вы пришли, как обещали. Как вам у нас?

— Спасибо, средней паршивости, вот выгнать пытаются …

— Кто?

— Да вот этот. — И тычу пальчиком в зануду бармена.

— И за что позвольте спросить?

— Да, ему мой демон помешал, и обиделся за заведение за не понравившийся мне напиток.

— Это какой?

— Да вот этот. — И предлагаю хозяину попробовать отвергнутой мной, и все еще сиротливо стоящий на стойке, бокал. Хозяин пробует, и тоже выплевывает. Ага, счас что-то будет. Ресторатор, все забываю спросить, как его зовут, колобком закатывается за барную стойку, отвешивает сонному бармену подзатыльник и начинает его хлестать, изъятым у него же, мокрым полотенцем. Вся вальяжность и сонливость, слетает с провинившегося как, пожелтевшая листва под знаменитым каравачским ливнем. Он пытается увернуться и убежать и теряется где-то в глубине заведения. Вся публика, со все возрастающим интересом, наблюдает на разыгравшимся представлением. Еще бы, почти все они выпили этот напиток! Теперь на меня смотрят уже с уважением, давно бы так, а то одета я, видишь ли, не как положено. Если девушка одета экстравагантно, значит, она может себе это позволить.

Хозяин возвращается, он весь взмок от пота, наказывая подчиненного. Следом, из глубины заведения, появляется, уже не сонный, а очень даже энергичный и тоже мокрый, но уже от хлеставшего его полотенца, бармен.

— Асса Анна, как могу загладить перед вами свою вину? Может быть отобедаете, за счет заведения?

— Отобедать, это само собой. Давайте сперва с делом покончим, я все подготовила и принесла.

— Что требуется от меня?

— Мне нужно поставить вот эту штуку — достаю из мешка странный двойной подсвечник. — И мы с вами еще не договорились о цене. — Хозяин заведения тяжело вздыхает.

— Асса, а позвольте спросить что это?

— Это держатель для амулетов. Вот сюда кладем амулет для подпитки холода магией, а сюда сам амулет для создания холода в заведении. Прикрепляем ко всему этому вот этот шнурочек, и его нужно высунуть за окошко. Поэтому поставить все это лучше у окна, никуда не перемещать, пыль не вытирать. Когда закончится амулет подпитывающей холод магией, зарядите его у любого мага. — Все свои слова я сопровождала действиями. — Так куда поставим?

— А окно, где это поставить, куда должно выходить?

— Да все равно, но в этом зале.

— Тогда давайте сюда.

И хозяин проводит меня в самый дальний закуток своего заведения, там стоит столик на двоих, но без скатерти и цветов и есть маленькое окошко, выходящее во внутренний двор. Хороший столик, если его ширмой от зала отгородить, то место поесть в тишине — просто замечательное. Ставлю свое сооружение на подоконник, распахиваю окошко, чтобы шнурочек был снаружи, и понимаю, почему это окошко закрыто и за этим столиком никто никогда не сидит. С заднего двора идет такое амбре тухлой рыбой, что если я окно побыстрее не закрою, то меня сейчас вынесут.

— Издержки специфики заведения. — Извиняется хозяин и морщит нос. Пытаюсь отплеваться и возвращаюсь к деньгам.

— Хозяин, значит так. Если рассчитывать от площади заведения и его престижа, то с тебя … не менее семидесяти марок, но давай отбросим престиж, останется пятьдесят. Согласен?

— Хозяин кивает.

— Тогда у меня есть к тебе еще одно предложение. Я настраиваю охлаждение этого заведения и добавляю в него дополнительную функцию, уберу запахи, идущие извне. А ты за это будешь время от времени кормить в своем заведении меня со значительной скидкой, без учета престижа заведения, вот за этим столиком, мне он нравится.

Хозяин заведения в восторге.

— А сегодня кормишь меня бесплатно, в возмещение морального вреда.

— Согласен. — И протягивает руку для заключения сделки.

Пока я настраиваю векторы и делаю дополнительные плетения от запахов, выбранный мной столик накрывается скатертью, появляются приборы, и официант, вежливо кланяясь, спрашивает о моих предпочтениях. Буркнув, что-то вроде, "на усмотрение хозяина, но если что, то по камушкам разнесу", я продолжаю решать интересную задачку. С холодом получилось успешно и с первого раза, с запахом пришлось повозиться, но оно того стоило. К тому времени как я совладала с амбре со двора, в зале ресторана стало прохладно, публика оживилась. Все уже давно и с интересом наблюдали за моими действиями.

— Хозяин, готово, принимай работу и накрывай за стол, а то кушать хочется. — Мне почему-то после занятий магией всегда кушать хочется.

Только уселась за стол, как от рассматривания первого, принесенного мне блюда, меня отвлекла Мара.

— Ты только посмотри — кто пришел.

Возле входа в зал ресторана стояла Торкана и оглядывала зал. "Позвать, не позвать? " Эта сложная дилемма решилась сама собой. Торкана увидела меня, заулыбалась, замахала рукой и пошла ко мне.

— Ой, Анна, какими судьбами? Я так рада тебя видеть! — Пришлось пригласить ее за столик, умненький официант, тут же притащил второй прибор и еще один комплект закусок.

— Садись, раз пришла. Что пить будешь? Я местные вина не очень люблю, так что обхожусь водой…

— Тогда и я тоже только воду.

— Вот и ладушки. Со мной все понятно, ты же когда уезжала из Злых Камней, знала, что мы на ярмарку поедем. А вот ты тут как оказалась? — И на всякий случай, привычно повесила над нами полог от подслушивания.

И Торкана, в промежутках между пережевыванием и глотанием, коротенько поведала мне историю своих злоключений после своего возвращения из-за грани. Да, девушке пришлось не сладко. Все ее знакомые и друзья упорно делали вид, что они с ней не знакомы, всех патентов ее лишили, и ей пришлось заново сдавать экзамены и платить за патент. О патенте с уровнем помощника не приходилось даже мечтать, ей удалось сдать только на уровень ученика, до сдачи на бакалавра ее не допустили. В общем, устроили ей полный бойкот и некоторые "доброжелатели" посоветовали ей уехать на пару лет куда-нибудь подальше. Вот она и решила переехать в Каравач.

— А почему именно сюда?

— А мне бабушка перед смертью дала адрес и письмо к одному своему знакомому магу, постоянно проживающему тут, и она советовала мне жить в Караваче, или, даже, принять приглашение погостить в топях.

— В топях? — Торкана замялась, она явно сказала что-то лишнее.

— Я тебе не рассказывала, в общем, меня пригласили туда не то чтобы пригласили, но сказали что я могу туда приехать… Вот я и подумала, что если и тут не смогу, то поеду туда.

— Как интересно… И кто тебе туда разрешил приехать?

— Хозяин Дика.

— А этот хам все еще с тобой?

— Не обижай его, он теперь всегда будет со мной. Я ему слишком многим обязана.

— Ладно не буду… А чего это он молчит? Как-то даже не привычно…

— А он на меня обиделся и сейчас только отвечает на мои вопросы, и то не всегда. Я даже иногда скучаю по его замечаниям.

— Ничего отдохнешь от его язвительности. А в топи можем поехать вместе, мне туда тоже надо, поедем после летних дней богов, если ты не возражаешь. А что за маг, к которому тебя бабушка отправила.

— Не отправила, а дала рекомендательное письмо… Это асса Вордер.

— Вордер. Называй его имя правильно, а то обидится. Только его сейчас дома нет.

— Да, нет, а ты откуда знаешь?

— А он в подвалах тайной стражи сидит. А где ты остановилась?

— Да в какой-то гостинице. А там где ты живешь, нет ли случайно свободного номера, а то мне очень одиноко.

— Номера есть, но тебе там не понравится. Там все номера, кроме того что занимаю я размером со шкаф и без удобств. Но, если хочешь, то я спрошу в соседних трактирах, может там есть что-то подходящее?

— Спроси, будем жить рядом, а то мне скучно. А тебе зачем ехать в топи? Там же не очень приятно…

— Меня туда пригласили, и я не могу отказаться.

— А ты дорогу знаешь?

— Дорогу? Я? Нет. Но я знаю, кто знает. Так что не потеряемся. Потрясающе сделана рыба… Ты не находишь?

— Да, этот ресторан известен даже в столице, и именно своей рыбной кухней. Такие же известные рыбные рестораны есть только в портовых городах, но там рыба морская. А тут готовят из местной рыбы.

Так мило беседуя, мы провели время. Я пригласила Торкану на фуршет, по случаю торжественного открытия бассейна в саду доджа. Думаю, что додж не обеднеет от еще одного приглашенного. Торкана, тут же озаботилась платьем для такого случая, и я посоветовала ей портного, что шил платье мне на бал. Но сказала ей, что у портного совершенно нет вкуса, но шьет он хорошо и быстро, а фасон пусть придумывает сама. Местные моды … в общем мне не нравятся. Договорились встретиться на фуршете и разошлись.

Я по дороге в трактир обналичила чек владельца рыбного ресторана и удовлетворенная пошла наверх — отдыхать, ужинать решила в номере, чтобы женихи не доставали. Отдохнуть спокойно мне не дали. Женихов наверх я орку запретила пускать категорически, но тут другие посетители повалили валом. Пришло аж 11 рестораторов и держателей трактиров с той же просьбой — поставить в их заведении охлаждение. Договорилась о визите к ним завтра, и в ближайшее дни. Придется побегать по городу, но как говорится — крила ноги кормят. Тут возник закономерный вопрос, а куда потом деньги девать? Понятно, что тратить, вопрос в другом, а где их до этого хранить? Нести в банк? Что-то я не очень доверяю местной банковской системе, оставлять в номере опасно, таскать с собой тоже.

— Мара, деньги на хранение возьмешь?

— Золото?

— Ага.

— Золото возьму. Давай. — И моя собачка или демон, в общем, не важно, распахивает пасть. Ссыпаю туда золото из мешочка, полученного в банке. Движение мощной глоткой и золота нет.

— Мара, а как я его оттуда доставать буду?

— А зачем тебе сейчас деньги? — Даже интонации моей земной мамы скопировала, вот поганка.

— Да я так просто спрашиваю…

— Вот когда надо будет, отдам. Транжира, как трубы в землю заталкивать, так Мара помоги, и варгами накормила, а как, так и не кормишь совсем.

Мне стало стыдно, надо Мару завтра подкормить. Может еще пару варгов скормить? Или еще какого экзотического зверя купить? Для коллекции, так сказать…

Антонин ощущал себя полным идиотом, но он не мог этого не сделать. Вот он и сидел в темноте кабинета мэтра Олирко, и пока тот отсутствовал, пилил нити Сети драконов, артефакта украденного ворами. Если бы кто его спросил: "Зачем ты, Антонин это делаешь?", резидент ордена равновесия не знал бы что ответить. Второй напильник сломался, а он справился всего с пятью нитками и еще столько же надпилил. "Может быть этого будет достаточно? " Спросил Антонин сам у себя. Даже если нет, то я все равно сделал все, что мог, другого напильника у меня все равно нет, и через час придет заказчик. Антонин вздохнул, и пошел будить мэтра Олирко, у того начинался новый рабочий день или скорее ночь.

Проснулась рано — рано утром в великолепном настроении, пробежалась, поработала с сестрами в знакомом зале и решила с аппетитом позавтракать и отправиться на работу, бассейн посмотреть, как там облагораживание территории идет. Все шло по плану, только Одрика еще не было, ну да ничего, спит, наверное, он вчера все доделал, так, что имеет полное право. Но мне нужны еще стеклянные капельки и "батарейки", поэтому придется зайти к нему домой.

Лавка оказалась закрыта, долго стучала. На мои попытки выломать дверь выглянула заплаканная сестра Одрика.

— Асса Анна, как хорошо, что вы пришли… А с Одриком случилась беда… он сидит "в холодной", мне Рор сказал, — и опять рыдает.

— Еще раз, где он сидит и за что?

— Он с кем-то подрался. Рор мне не сказал с кем, но его посадили на восемь суток.

Срок посадки Одрика мне не понравился. День, другой я бы подождала, а посидеть этому оболтусу в кутузке явно не помешает, но восемь суток, это слишком много. У меня масса заказов на кондиционеры, а капелек осталось, раз, два и обчелся. Можно, конечно под это использовать стеклянные бусы, но у меня был еще один проект на очереди, где присутствие самого Одрика категорически необходимо. Придется выручать…

— Так, успокойся, где эта "холодная"?

— Я не знаю.

— Тогда ты чего рыдаешь. Сейчас на улице такая жара, что посидеть и подумать о бренности всего сущего где-нибудь в холодке, очень даже хорошо.

— Подумать о чем?

— Какая разница о чем, главное в холодке. Так где искать эту "холодную"? Напрягись, подумай…

— Я думаю, что это где-то в … это надо у Тайной стражи спросить. Они ж его забрали.

— Ну, с Тайной стражей я как-нибудь договорюсь. Ладно, пойду я выручать твоего братика.

Пообещать Лотти выручить Одрика, это я круто взяла. Надо сперва узнать, что там вообще случилось, а с другой стороны, полковник точно будет рад меня видеть и мне есть о чем с ним договариваться. Так, размышляя "о бренности всего сущего", я дошла до казармы Тайной стражи. Все забываю спросить, почему это она Тайная, да еще и с большой буквы, а где у нее казарма, только младенцы не знают.

Вежливо спросила у входа, где найти полковника и очень вежливый страж проводил меня до кабинета. Полковник был на месте и изнывал от жары, черный мундир был расстегнут, окно открыто, и дверь в кабинет тоже была нараспашку. Обстановочка в кабинете так себе, чистый совок, только вместо ДСП дерево, а так… очень даже похоже.

— Доброе утро, полковник. — Сейн поднял глаза от бумаг и весь засветился.

— Асса Анна, как я рад вас видеть. Что привело вас сюда? Неужели пришли меня повидать?

— Вас я видеть рада, но пришла сюда по делу.

— И какому, позвольте вас просить?

— Мне сообщили, что вчера был задержан молодой маг. Можно ли поинтересоваться о причинах задержания?

— Можно, он был задержан за нападение на лицо находящееся при исполнении должностных обязанностей.

— А на кого это он напал?

— Асса Анна, не поверите — на меня.

— ООО! — У меня действительно нет слов. — И за что?

— Я не знаю, а он не говорит.

— Как интересно, а можно мне его повидать?

— Привести его сюда?

— А можно мне посмотреть на условия его содержания и несколько минут поговорить с ним?

— Вы же не станете помогать ему сбежать?

— Нет, что вы…

— Тогда, можно. Только, если не возражаете, демона оставьте здесь, все же у нас тут…

— Да, конечно, демон останется тут, и посторожит вас.

— Берни! — На пороге появился симпатичный молодой страж. — Проводи ассу Анну до холодной, она хочет поговорить с арестованным за нападение должностное лицо магом Одирингом. Потом проводи ее сюда…

— Слушаюсь. Прошу, Вас, асса, следовать за мной. — И повел меня куда-то по переходам и коридорам, и куда-то вниз. Где-то глубоко в подвале располагались холодные камеры. Я так думаю, что в такую жару полковнику тут было бы намного комфортнее, чем наверху, только сыро.

Одрик сидел, вернее лежал, закинув руки за голову, в маленькой одиночной камере, во вполне сносных условиях, вместо двери решетка. Деревянная скамья, удобства за ширмой, под потолком маленькая отдушина, откидной столик, у Джурга комнаты значительно меньше и вместо скамьи — матрасы. Единственное неудобство для Одрика — это наручники, но цепочка на них длинная. Только материал какой-то странный, холодом от него веет. А выглядит мальчишка ничего, в смысле, его не били и вон на столе стоит миска с чем — то, так что, если бы не мои планы, то мог бы и еще посидеть…

— Одрик! Хватит спать. День уже.

— А?!? Что?!? О, асса Анна! А что вы здесь делаете? — Вскочил и подошел к решетке.

— Да вот зашла проверить в каких ты тут условиях содержишься?

— Да, вот… — разводит руками.

— Как мне думается, с тобой все в полном порядке. Тебя не били, кормят, условия, при нынешней жаре почти курортные. Наручники не жмут?

— Вроде не жмут.

— Берни, чем у вас тут арестованных кормят?

— Арестованные, имеющие благородное происхождение получают питание с кухни стражи, а если будет у них такое желание, то и из выбранного трактира или ресторана, но оплата подобных услуг за их счет.

— Одрик, да тут просто курортные условия. Так что я с тобой прощаюсь, встретимся, когда выйдешь…. — Делаю вид, что ухожу.

— Асса Анна стойте! Вы можете что-нибудь сделать, чтобы меня отсюда выпустили.

— Берни, тут магией пользоваться можно?

— Вам — можно.

— Отлично. — Ставлю вокруг себя и Одрика полог от прослушивания, — Одрик, я могу сделать так, что тебя отсюда выпустят, но … Для начала, поделись со мной тайной, за что ты полковника побил? Или тебя обвинили ни за что?

— Я … это… дал в челюсть полковнику Калларингу.

— ООО! И ты после этого жив и сидишь здесь, тебе повезло. Он на дуэль тебя не вызвал?

— Нет. Я же маг, и меня нельзя вызвать на простую дуэль, можно только на магическую.

— А ты тоже можешь вызвать только на магическую?

— Нет, я могу и на простую. Вот выйду отсюда и вызову его… он у меня… да я…

— Одрик, ты хочешь испортить свадьбу сестре?

— Нет, а при чем тут Лотти?

— Одрик, твои похороны и все хлопоты, что с этим будут связаны, очень испортят настроение Лотти и наверняка сорвут ее свадьбу. Ты что, так не любишь сестру?

— Почему, люблю…, но я должен вызвать его на дуэль.

— Одрик, ты когда-нибудь брал уроки фехтования? — Краснеет…

— Давно, занимался целый год, — в голосе странная смесь гордости и смущения.

— А полковник занимается этим последние лет тридцать. Понимаешь в чем разница?

Молчит, наверное, дошло.

— Вернемся к началу. Так за что ты дал в челюсть полковнику?

Молчит, кривит губы и пыхтит, как перегретый чайник.

— Что так и будешь молчать?

Теперь жует губы и смотрит нехорошо, и все равно молчит.

— Одрик, предлагаю вместе со мной сделать сейну Калларингу гадость, по сравнению с которой, удар в челюсть, так мелкие неприятности. — Оживляется и смотрит на меня. — Но если ты после этого вызовешь его на дуэль, то … если до этого он бы, скорее всего, просто побил бы тебя прилюдно по мягкому месту твоим собственным мечом, то после, убьет сразу. А может и заставить помучиться, перед смертью.

— Я согласен, — глаза горят праведной местью. Да здорово ему полковник насолил.

— Так ты же не знаешь, чего должен сделать.

— Все равно я согласен.

— Ну, как выйдешь отсюда, так сразу и пойдем, гадость делать. А пока посиди, за тобой скоро придут, и я тебе это обещание напомню. А если взбрыкнешь, будешь тут сидеть и не неделю, а все три. Понял?

— Да. Но я на все согласен.

— Берни, веди меня обратно, в кабинет полковника. — Берни молча ведет меня наверх, к солнцу и жаре.

В кабинете полковника ничего не изменилось, только еще жарче стало. Мара лежит на полу и, кажется, спит, а сейн копается в бумагах, и ворот рубахи его расстегнут, а вот это уже совсем не по уставу. Сажусь в удобно стоящее кресло, мужчина за столом смотрит на меня вопросительно. А столик-то ничего, не ДСП, настоящее дерево, солидный, основательный, и сукно на нем новое, такое приятное на ощупь, наверно илларья шерсть. Так, о чем это я?

— Я бы, полковник, на вашем месте перебралась со всеми этими бумагами в соседнюю с Одриком камеру. Там так хорошо, прохладно…

— Асса Анна, у вас изумительное чувство юмора.

— Спасибо за комплимент, но вернемся к делам. Ситуация такова — мне нужен, этот молодой маг, что сидит у вас, а вам, как мне помнится маг, что у меня на поводке. Предлагаю взаимовыгодный обмен, — и машинально поглаживаю пальчиками сукно.

— Вы согласны снять поводок с ассы Вордера? — Мара при упоминании этого имени рычит.

— Нет, снять — не согласна, но могу передать управление его поводком, например, Вам.

— Знаете, асса, вы первый маг, который умеет вести дела и договариваться, а не только угрожать, — а глаза куда-то косятся.

— А зачем сразу угрожать? Угрозы — это так, розочки на торте, не более. Так что согласны? Маг на мага, хороший обмен. К тому же с точки зрения торговли, я вам делаю огромную скидку. Потому как маг Одрик почти никакой, то ли дело асса Вордер. Да и преступления их тоже несоизмеримы, один, прошу прощения, всего лишь вам в челюсть дал, а другой человеческие жертвы приносил. Потом, я в принципе, могу пока и без Одрика обойтись, а вот у вас возможности договориться со мной по этому вопросу больше может и не представиться. Да и парня жалко, у него послезавтра день рождения.

— Я могу подумать? — Видали, он еще думать собрался, а глазки-то блестят странным блеском, совсем нерабочим надо сказать, убираю со стола свои заигравшиеся пальчики.

— Думать? Да вы должны меня уговаривать взять Одрика и отдать Вордера. А Вы думать собрались… Чем Вас эта сделка не устраивает?

— Я не знаю, за что получил в челюсть, — я чувствую, что мне уже тоже хочется дать ему в челюсть.

— А, это… Я тоже не знаю, за что он вам дал. И что? Мне это не мешает. Но думаю, что скоро мы это не узнаем, Одрик собирается молчать как гоблин на допросе.

— Если дело обстоит так, то ладно… Берни! Веди сюда ассу Вордера.

Мне самой общаться с синим коллегой не хочется, может быть в другой раз, но не сейчас, жара донимает нестерпимо. И я еще в льняной размахайке и плетеных сандаликах, а ведь полковник, страшно подумать, в форменном мундире и… О, ужас! В сапожищах! Мне его хочется пожалеть… хотя бы охлаждающий полог раскинуть. Но нет! Отделываюсь сдержанным приветствием ассе Вордеру. Загоняю плетение поводка в стеклянную каплю и торжественно вручаю сейну Калларингу. Наши пальцы соприкасаются на мгновение… или дольше, они даже сплетаются, м — да, жара мозги, конечно, точит, но не до такой же степени.

— Полковник, может быть, Вы дадите соответствующие распоряжения, и я покину это заведение, чтобы больше Вам не мешать. У Вас с ассой Вордером, наверняка, предстоит конфиденциальный разговор.

— Да — да…конечно, — произносит он совершенно изможденным голосом.

— Я, пожалуй, подожду снаружи в коридоре.

В коридоре воздуха побольше, и скознячек, из многочисленных дверей, гуляет. А местные сотрудники в своей черной форме мужественно превозмогают погодные катаклизмы, бедненькие. Понятное дело, люди подневольные. А кто-то не хочет ни на йоту отступить от устава, и дать команду на свободную форму одежды. И сам мается, и людям пытку устроил, упертый как осел. Хотя ослов на Лари не водится… а, вот сейн Калларинг и будет первый. Вот и еще одного ведут, тоже, как упрется, не своротишь, будет второй… Они внешне разные, но где-то внутри на редкость похожи, просто поразительно…

Так, это все лирика. Только бы мой фантазер сейчас не вычудил ничего, хоть в железах, а в глубине бунтует, я отсюда чувствую. Хорошо, что полковник занят с Вордером, Одрика отпускает дежурный офицер. Как только с него снимают кандалы, сцапываю его под ручку и к выходу:

— Давай отсюда живенько.

— Да хоть скаковым варгом, асса Анна.

— Скаковым не надо, у тебя ноги в два раза длиннее, мне не успеть, — мы уже почти дошли до лестницы вниз. Но надо же было полковнику за каким-то фигом высунуться из своего кабинета.

— Молодой человек! Асса Одиринг, Вы не считаете необходимым как минимум извиниться? — Гаарх его дернул, сидел бы себе за своим столом, так нет, родовая спесь покоя не дает.

Одрик замирает на полном скаку, и лицо искажает гримаса, кажется, я слышу, как бухает пульс на его артериях. Что сейчас будет! Я зажмуриваюсь… Дальнейшего даже я предполагать не могла. Одрик, не оборачиваясь, отводит за спину руку в поднятым вверх средним пальцем, и произносит на великом и могучем с ларийским акцентом, но громко и четко:

— Обломайся, кАзел!

Далее немая сцена, но еще не занавес. У меня ведь скопировал, подглядел где — то, уши оборву, язык отрежу! Полковник по интонации понимает, что его более чем послали, некоторое время в шоке, подавился воздухом, не вдохнуть, не выдохнуть не может. Остальные просто застыли, хлопают глазами, ждут, что будет. Я, воспользовавшись паузой, отвешиваю балбесу не сильный, но звонкий подзатыльник, хватаю его за руку. Мы срываемся с места, и проносимся вниз по лестнице, Одрик чуть не сносит дверь, за ним Мара, я последняя успеваю проскочить в просвет, и дверь захлопывается за мной. И, несмотря на то, что за нами никто не гонится, он пролетает не оглядываясь до моста над рукавом Несайи, издает невообразимый вопль, и перемахнув через перила плюхается в воду. Вот здесь наверно занавес…

Пока я по такой жаре бежала за ним до моста, думала — убью. Но мой раздолбай уже вылез из протоки, мокрый, грязный, но счастливый до одури. Не, с таким счастьем не умирают. И я, не стесняясь в выражениях, на дикой смеси ларийского и родного, высказываю все, что про него думаю. А Мара сидит и лыбится, довольная, что не ей одной достается.

— Ты что творишь? Жить надоело!

— Как что? Приобретаю репутацию.

— Я бы тебя собственными руками придушила, и благодари Пресветлую, ты пока мне нужен. Но это только пока!

— Тебе можно, а мне нельзя?

— Я в отличие от тебя, знаю значение произнесенных слов и правильное исполнение жестов.

— А что-то не так?

— В идеале сначала палец демонстративно облизывается или обсасывается…

— Ничего, ты же меня всему научишь?

— С какой это радости?

— А очень удобно разговаривать на никому неизвестном языке, идеальная маскировка. И никаких пологов от прослушивания не надо.

— Ты сомневаешься в моих способностях?

— Я? Нет, нисколечко. Но давно ли ты практикуешься в магии?

— М — м — м…, — да, подловил — таки, гаденыш.

— А, к примеру, асса Вордер занимается этим последние лет тридцать, а то и больше. Понимаешь в чем разница? — Вот зараза, быстро же мой вьюнош ума — разума набирается. Меня отзеркалил, МЕНЯ! Хотя как там было: успех учителя в его ученике. Значит у меня еще и педагогический талант, фрекен Бок, просто.

— А скажи — ка мне, милый ребенок, с чего ты вдруг перешел на "ТЫ"?

— Ну — у, в свете той гадости, которую ты мне предлагаешь сделать, нам желательно быть ровней.

— А разве я тебе назвала что именно?

— Вот не нужно меня за дурака держать, хватит уже.

— Действительно хватит, — меня это несказанно радует, что мальчишка умнеет просто на дрожжах. Но до меня ему…еще ого — го сколько. — И раз сам говоришь, что хватит, то не стой тут посреди улицы в таком разукрашенном виде. Может я ничего не понимаю в живописи, но в присутственные места таких грязных и мокрых — не пускают. Берем извозчика, и к тебе переодеваться.

— А чего его брать, здесь переулками дойти быстрее.

— Ну, тогда, пошли, шевели ходулями.

Калларинг, придушенный жарой и ошарашенный отпором парня, стоял в дверном проеме слегка покачиваясь. Он беспомощно водил глазами, выбирая на кого бы сорваться. Поэтому все проворно разбегались по своим углам, в надежде, что гроза пройдет стороной. Тут из помещения боевых магов высунулся Тадиринг, он зашел как всегда пособирать свежих слухов, побеседовать с Вордером, раз тот все равно скучает в подвалах Тайной стражи, и со своим невероятным чутьем застал самый интересный момент.

— Т — Та… Тадиринг, — начал было Калларинг, тяжело дыша, — ты видел? Что это было?

Старый маг понимал, что его друга полковника сейчас надо хотя бы проветрить, увести из помещения, где только что по такой жаре еще и разгорались нешуточные страсти.

— Командир, да у тебя же перерыв давно должен быть. Нельзя так перерабатывать, это плохо сказывается на твоем здоровье. Пошли: подышим, прогуляемся, пообедаем… А асса Вордер, он подождет здесь, он уже пообедал в камере, за ним сержант последит. Кто сегодня? А, Берни, мальчик мой, ты же последишь?

— Полковник, мне не нужна охрана, — подал голос Вордер, — у Вас же поводок.

— Но я не умею им пользоваться.

— Командир, ничего страшного, я тебя научу, там все просто, — засуетился Тадиринг.

— Только, пожалуйста, асса Тадиринг, аккуратнее, кто знает, чего она там навязала.

— Не переживайте, коллега, я буду сама осторожность…

Они покинули здание Тайной стражи, полковник медленно брел за своим прихрамывающим другом.

— Что это, Тадиринг? Что происходит? Почему?

— Это значит, что мальчик вырос, и заявляет об этом.

— Да, но почему мне!?!

— Я подумаю над этим. А ты не делай проблемы, там, где ее нет.

— Как это нет? Ты видел, что он устраивает, как он мне отвечает!?! Это он у нее научился, у Анны.

— Он все быстро схватывает.

— Так… если он мог этому научиться, значит, они проводят время вместе. И она пришла его вызволять! И ты видел, как она за ним бежала! За каким — то…, он же ничего из себя не представляет, а она с ним!

— Ну ладно, ладно… Может тебе это все кажется? Успокойся, не солидно человеку в твоем звании так реагировать на выходки юнца. Тут мне рассказали про одно новшество, я решил проверить. Вот мы и пришли….

— Тадиринг, с каких это пор ты обедаешь в "Огнях"?

— Да мне интересно, правда это, или болтают.

И они вошли с раскаленной как сковорода улицы в легкую прохладу зала, где их окутала, словно божья благодать свежесть лесного утра. Легкий цветочный аромат наполнял зал, журчащий как ручеек фонтанчик, умиротворял душу. Пока они оглядывались по сторонам, к таким посетителям подскочил олицетворявший безупречность официант, просто истекавший любезностью. И полковник решил почтить заведение своим присутствием. Пока официант упражнялся в витиеватости речи, Тадиринг профессиональным взглядом оценивал оригинальность работы своего коллеги, установившего "климат — контроль".

— Командир, ты совсем ушел в себя? Может быть вернешься, мы не так часто куда-то выходим. А раз уж я тебя вытащил…

— Ну, раз вытащил, сам и командуй, — передал бразды правления Калларинг.

— Как скажешь, — и Тадиринг принялся обсуждать с официантом меню, а полковник опять погрузился в свои раздумья. Оттуда его вызвали Тадиринг и удивительный запах поданного блюда.

— Командир, ты пить чего-нибудь будешь?

— А? Да я уже выпил воды.

— Нет, тобой надо срочно заниматься, мне крайне беспокоит твое состояние. Такое блюдо и запивать просто водой! Ты на пороге болезни, если уже не заболел. Очнись же!

Рыба — сабля, поданная целиком, была действительно хороша — свежайшая, ни одного порванного плавника, а изумрудно — зеленый соус издавал легкий кисловато — освежающий запах.

— В такую жару пить? Нет настроения…

— О какой жаре ты говоришь! Может у тебя жар? Ты явно подорвал свое здоровье на службе, тебе жизненно необходим отдых. Ты спишь хорошо?

— Да, сплю я плохо! Ну, какой отдых может быть во время ярмарки?

— Нет, так до конца ярмарки ты точно не дотянешь, а потом это не последняя ярмарка в Караваче. Что-то надо с тобой делать… Ни сна, ни аппетита, ни желаний, явное нервное переутомление, а может уже и телесное. Нельзя так преступно наплевательски относиться к своему здоровью.

Тадиринг сам уже приступил к трапезе, не дожидаясь заказанного напитка. У столика появился официант с запотевшим штофом, в котором искрилось южное вино. В "Огнях" уже могли позволить такую роскошь, ведь выбраться сюда и сидеть просто "на сухую" было как-то странно.

…И седому магу удалось растормошить своего командира, и их разговор шел на вольную расслабляющую тему. Но хозяин заведения решил "отдать честь" редким гостям и ртутным шариком выкатился в зал. Посыпались дежурные приветствия и пожелания:

— Сейн Калларинг, Вы не представляете, как мне приятно видеть Вас в своем заведении. Вы так редко нас посещаете.

— В свое оправдание могу сказать, что многих я вообще не посещал, и вряд ли это когда-то произойдет. У меня просто слишком мало свободного времени.

— О! я понимаю это, и невероятно признателен за ваш визит. Как Вам у нас? Не разочаровали?

— Все вполне соответствует …. У вас даже какое-то новое приспособление, как будто мы сейчас горным воздухом дышим, так свежо.

— Да это новая магическая установка, мы поставили одни из первых. Все для удобства посетителей.

— Откуда такое новшество, не из столицы случайно?

— Нет, это наше каравачское, у нас умельцы не хуже. Эту магическую систему придумала и установила асса Анна. Она непревзойденный мастер….

Полковник резко выдохнул, его руки скрутила судорога, пальцы неумолимо стискивали стекло. Тонкостенный бокал уже хрустнул от мертвой хватки Калларинга, но пальцы не разжимались, осколки отчаянно впивались в ладонь. Первое, что сделал Тадиринг, это набросил морок на происходящее, чтобы посетители заведения так и оставались в спокойствии. От хозяина заведения не нужно было прятаться, он и так готов был превратиться из колобка в блин, только бы уладить ситуацию. И, естественно, будет нем, как нежно любимая им, и приносящая не плохой доход, рыба.

Сидящий в кабинете полковника Вордер даже успел устать, он уже догадался, что встреча с Калларингом откладывается. Но его очень беспокоило, в чьих руках сейчас поводок. Ожидание становилось невыносимым.

В дом Одрика первой вбежала Мара, надеялась, что ее погладят, брюшко почешут, а может и угостят чем-нибудь. Но Лотти сразу бросилась братику на шею.

— Рор, смотри, кто пришел! — Позвала она, желая поделиться радостью. Из спальни Лотти вышел Рор со своей дежурной улыбочкой. В первый момент он не увидел Одрика, только меня, и посчитал, что "кто пришел" относиться ко мне. Одрик воровским шагом переместился за лестницу и затаился.

— Асса Анна, чем порадуете? Как дела в Тайной…, — его речь прервал Одрик, схватив за горло и прижав к стенке.

— Когда же ты уймешься! Еще одна твоя выходка, и я не посмотрю, что ты мне без пяти минут родственник. Лишишься своего змеиного языка. А Лотти только спокойнее станет, будешь меньше болтать, больше делом заниматься.

Одрик выпустил своего без пяти минут зятя, но для убедительности врезал в стенку кулаком так, что вся его халупа загудела. Рукава его рубахи были закатаны до упора, пекло на улице стояло невообразимое. Юркий взгляд Рора зацепил что-то на руке, воткнувшейся в стену как раз на уровне глаз. Рор даже присвистнул.

— Оу! Ты где-то "птичку" словил. Видать, впрок пошла моя наука, — ответ последовал незамедлительно, второй кулак Одрика прошелся по лицу неутомимого говоруна.

— Заткнуться! Я сказал!

Здесь уже пришло время вмешиваться мне самой, пока эти два петушка друг друга не разукрасили и дом не разнесли. Да и бедная Лотти была готова лишиться чувств. И между двумя лучшими друзьями, без пяти минут родственниками, легла старшая из сестер. В действие ее приводить никто не собирался, но холодный блеск металла остужает самые буйные головы. И сестра наслаждалась, качаясь, как в волнах прибоя в тех потоках лавы, которые извергали друг на друга два добрых молодца.

— Лотти, дорогая, забирай братца. Отведи его, пусть он под водичку окунется, а то перегрелся малость. И приведи его в порядок, он мне сегодня еще нужен. А Рора я верну в целости и сохранности, не переживай. Ты позволишь мне с твоим нареченным побеседовать в твоей спальне? Хорошо? А братик пусть подождет меня внизу.

— Хорошо, хорошо, асса Анна, как скажете.

— Вот и ладненько.

Убираю старшую в ножны, из разбитого носа Рора течет кровь, рукав, которым он закрывался, уже прилично промок. Я быстро накинула на него кровоостанавливающее плетение, хотя не заслужил, и пинком сообщаю ему начальное движение наверх. Плотно закрыв дверь, на всякий случай подставила у нее стульчик, с такими играми взрослых мальчиков можно и подстраховаться. Рор, как бы виновато, опустился на смятую постель Лотти, зря, передо мной невинность изображать не к чему.

— Выкладывай.

— Что?

— Все по интересующему меня вопросу. Что там у вас с Тайной стражей? Что за "птичка", к которой твоя наука нужна?

— "Птичка" это вот, — и Рор вытянул руку, на внутренней стороне которой были шрамы, — Положено пролить кровь в воды Несайи, если … "сорвал первоцвет".

— Что сорвал?

— "Первоцвет"…Ну — у — у… традиция у нас такая в Караваче.

— А — а, поняла, интересная традиция. И что?

— И у него такая "птичка" появилась, относительно свежая. Шрам еще розовый, не побелел.

— А он должен был вам "птичку" предъявить, по этому случаю пирушку устраивать, пивом всех поить, или как?

— Нет, это только его…их дело. Но от пива я бы не отказался.

— Так ты, такой всеведающий, кое-что про друга не знал? Ты у него в доме почти проживаешь! Не верю…

— Его не было в городе полгода, он уезжал. Вернулся — вот только что, в конце Посевника. Он здорово изменился, даже внешне. И до этой поездки его шансы на "птичку" были…э — э — э… призрачны.

— У него какие-то проблемы?

— Да нет, ничего такого, но слишком стеснительный… был.

— А уезжал-то по делам?

— Не — а, там серьезные сложности возникли, сейн Дьо — Магро отправил его из города подальше. Но я подробностей не знаю, никому ничего не рассказывают. Даже Лотти молчит.

— Кто отправил? Сам Калларинг? Кто он ему?

— Да вроде и никто, но какие-то у них дела были, это долго рассказывать. И все время тайны, секреты, даже, когда мы завтракали тогда в трактире, они меня отправили, чтобы пошептаться.

— Та — ак! Вот тут поподробнее. Кто это "мы"? В каком трактире?

— Мы — я, Одрик и сейн Калларинг. А в трактире, в ближайшем, в этом…

— Вы с полковником в этом трактире! Рор, ну ты горазд сочинять, чтобы черный полковник при полном параде вошел в этот трактир! Дуру из меня не делай.

— Так мы не в зале были, а в потайной комнате. А она как увидала, кто перед ней, так сразу, "уважаемый сейн, не будет ли Вам удобнее"… А он такой, "как мило с вашей стороны"…, а потом даже нас вниз отправил, чтобы с ней побеседовать.

— Рор, хватит сплетни разводить.

— Какие сплетни!? Это чистейшая правда! Можете про нее спросить и у Одрика, и у Калларинга…. Уй! Нельзя мне ничего говорить, он же меня в холодную посадит!

— Уточни, кто кого посадит?

— И тот и другой, оба…два…

— И я еще присоединюсь, значит уже три. Да, к тебе очередь!

— Асса Анна пощадите! Если Одрика еще Лотти уговорить сможет, Калларинга никто не уговорит.

— Ага, значит, ты знаешь, что произошло, почему полковник получил в челюсть?

— Знаю.

— И знаешь кто ОНА?

— Знаю.

Ну, вот все и сошлось, я даже и не ожидала, что так быстро и просто.

— Давай выкладывай, но только факты, без твоих славословий.

И я выслушала торопливый рассказ про подавальщицу из трактира, которая обслуживала их еще осенью, а потом видимо жила где-то с Одриком вроде у гномов, с ним же вернулась в Каравач, чего мой художник и не скрывал. Но по возращении в город она оказалась в усадьбе сейна Дьо — Магро, а теперь и вообще на сносях. А когда Одрику это стало известно, то и забурлила молодая кровь. Все предельно ясно и до обидного банально, два самца подрались из-за самки. Я чешу в лобе и прикидываю, насколько, кстати, я вписываюсь в эту мелодраму, и с предвкушением представляю степень уязвления полковничьего самолюбия в свете той гадости, которую я собираюсь устроить. Мне даже хочется увидеть лицо этого напыщенного павлина, когда завтра будет объявлено. Прикидываться таким белым и пушистым илларем, делать мне предложение, а в это время с какой-то подовальщицей! И до сих пор так смотрит, слезу пустить готов — сама невинность. Ну, я тебе устрою… заводи себе хоть десяток, но без меня. Я решительно хватаю дверную ручку:

— Дружок, достаточно. Только назови ее имя, на всякий случай.

— Разве не назвал?

— Ты не переживай, к ней я претензий не имею. Кое к кому, конечно, имею… Она хоть ничего из себя?

— Она — то? Очень даже ничего, правда была, сейчас — сами понимаете. Зовут ее Кайте.

— Ладно, сиди здесь, мы с Одриком сейчас уходим. О дальнейших событиях узнаете из газет.

— Откуда?

— Ну, на базар пойдешь, все узнаешь.

Рооринг облегченно выдохнул, по его зеленым глазам пробежала, нет, даже не усмешка, тень…

Спускаюсь, зову Мару. Мара мокрая, заботливая Лотти и ее искупала…

Полуденный зной разморил город, редкие прохожие не ходили — плавали в раскаленном мареве. Но меня с Одриком это не касалось, у нас был эмоциональный подъем, мы лихо пронеслись сквозь эту жару под спасительные каменные своды ратуши. Здесь тишина, полумрак, есть чем дышать, и никого, всех жара распугала. Находим нужную комнату, там за стойкой сидит в полудреме регистраторша (не знаю, как ее еще обозвать) и лениво обмахивает себя веером. Заслышав, что кто-то вошел, ее веки чуть разлепляются, узнав о цели визита глаза, наконец, раскрываются, а увидев, КТО перед ней, распахиваются еще больше, она вскакивает — на ней мой вариант летнего костюма, конечно менее радикальных цветов и без головного убора.

— Асса Анна, это такая честь для нас, это так неожиданно… И молодой человек…ой, как же Вас… ведь ваша сестра, она тоже скоро… и Вы… Асса Одиринг, Вы не представляете как я рада. Таких клиентов мэтр Гирам примет лично, — и она дернула за шнур, вероятно вызывая кого — то.

— Уважаемая смиз, простите, это лишнее. У нас всего лишь оглашение, ничего более, мы не торопимся. Нет, мы вообще сейчас спешим, я имела в виду, не торопимся с этим делом.

— Все верно! Конечно, конечно, в таких делах торопиться нельзя. Это такой ответственный шаг!

За стойкой семенящим шагом двигается какая-то престарелая особа. Регистраторша наклоняется к ней и более чем слышным шепотом спрашивает:

— Мама, у тебя там все готово? Я веду туда клиентов, зови мэтра.

Голова мамы показывается из-за стойки на несколько секунд, взгляд устремляется на меня, потом на Одрика, я слышу перепуганное оханье и семенящие шаги. Регистраторша тащит нас куда — то, называя это салоном, типа нам положено спецобслуживание. О, Пресветлая, дали бы бумагу подписать и дело с концом, видать, мы попали. Нас усаживают на полукруглый диванчик, еще чем-то пичкать собираются, по случаю жары у них даже мороженое есть на илларьем молоке.

— Ничего у них не бери, если только воду, — шепчет мне на ухо Одрик. Опускаю свой полог с охлаждением.

— Да я и не собиралась, только чего ты так напрягся?

— Знаешь, кто мама нашей уважаемой смиз?

— И кто?

— Долгое время она была кухаркой у Калларинга, смиз Тенире.

— Вот даже как! А почему ушла?

— А мне почем знать? Спроси у него сама, если интересно.

— Боюсь, что с завтрашнего дня нам уже с ним спокойно не разговаривать.

Нам приносят воды на половину со льдом в высоких стаканах, я прошу еще тарелочку для собачки. Мара довольна, что здесь можно на каменном полу распластаться в позе цыпленка табака, демонам тоже бывает жарко. Стоило Одрику сделать один глоток, и как будто яду глотнул, а не воды, брови сдвинулись, глаза потемнели…

— Что?! Что-то не так? — беспокоюсь я.

— Это лед с вершины Матнарша, я не мог не узнать. А! — с горечью машет рукой, — Не обращай внимания, это мое личное, это к делу не относится.

— Слушай, сделай вид, что не доволен, у тебя сейчас очень подходящий образ.

— Конечно подходящий, я со вчерашнего дня не …, в общем, пора бы чего-нибудь зажевать.

— Тебя же кормили в кутузке.

— Спасибо! Я на цепи не ем!

— Вот! Такое лицо и оставь, только на них смотри.

Снимаю полог, и интересуюсь у собравшихся вокруг нас, почему, собственно, нас задерживают, чего мы тут ждем? Оказывается, мы ждем самого мэтра, а он подбирает бумаги, с нами нельзя как с простолюдинами, у нас все должно быть оформлено тщательно. Бумаги! И здесь бумаги, бюрократия вездесуща и неистребима!

— А пока вы можете побеседовать с нашим астрологом, смиз Ольфире может рассказать вам много интересного, — регистраторша беззастенчиво впаривала нам то — ли свою родственницу, то — ли подругу. Я сдаюсь ненавязчивому сервису, да и без этого честного отъема денег, чувствую, нас не отпустят.

— Ну, про что Вы хотите нам поведать?

— О! современная астрология поможет вам выбрать наиболее удачный день для свадьбы, оптимальный период для зачатия детей…

Мне уже все это поперек горла, а Одрика вообще перекосило, он схватился руками за голову.

— Спасибо, мы как-нибудь сами.

— Как-нибудь эти вопросы решать нельзя. Вы же МАГ, Вы должны это понимать.

— Но я не очень доверяю этим астрологическим знакам.

— А не обязательно по знакам, есть другие системы. Может быть, Вы узнаете о своем партнере что-то новое, неожиданное.

— Ладно, давайте.

— Я хочу продемонстрировать систему предсказаний по глазам. Ведь не знаю как на всей Северной равнине, а в Караваче это единственные такие глаза. И вот что про их обладателя говорит моя книга:

"Темно — карие очи свойственны людям чувственным, темпераментным, вспыльчивым и очень эмоциональным. Правда, они и отходят быстро, первые идут на примирение и сами легко забывают обиды. Темно — карие служат признаком энергичной натуры, признак страстности и любвеобилия. Таких трудно удержать от того, что они сами себе вбили в голову. "

"Темпераментным, вспыльчивым и очень эмоциональным" — это я сегодня уже наблюдала. "Первые идут на примирение" — тоже посмотрим в ближайшее время, "страстность и любвеобилие" — проверять не буду, пусть кто-нибудь еще. А вот, "трудно удержать от того, что вбил себе в голову" — тоже очень похоже на правду. Но это само по себе не плохо, только материал для вбивания нужно аккуратненько подкладывать, чтобы вбивалось что необходимо, в данном случае мне.

— Одрик, смотри, мне про тебя все и рассказали. А нельзя это записать?

— Я даже дам Вам готовую страницу! — И изящно вырезает ее из книги, а! ну конечно, если Одрик здесь один такой, то больше эта страница никому не нужна. Меняю страницу на серебряную монету.

— А молодой человек ничего бы не хотел узнать?

— НЕТ! — выдавливает из себя Одрик. Он уже на взводе, резко соединяет ладони, не невесть откуда взявшийся сквозняк захлопывает книгу горе — предсказательницы.

— Простите, уважаемые, — начинаю я, как мне кажется спокойным голосом, — но вы сами только что прочитали какой он вспыльчивый и темпераментный. Не стоит больше испытывать его энергичную натуру, он весьма отходчив, как и сказано, но до того успеет "разнести вашу халабуду вдребезги пополам". Сегодня он МОЖЕТ…

— Ну что ты несешь? — Страдальчески шепчет мне на ухо Одрик.

— Нарабатываю тебе репутацию, — отвечаю я тем же образом.

Тут, как рояль из кустов, появляется долгожданный мэтр и в нашу честь извергается официальное витиеватое благопожелание. На столе располагаются рулончики весьма дорого украшенной бумаги, в них по два листа с вензелечками — цветуечками, а один просто гладкий. Собственно он один и нужен был, его и передадут глашатаю, а два других нам на память и для архива. На мое замечание, зачем архиву такие архитектурные излишества, мэтр даже обижается. Далее идут варианты текстов: стандартный, восторженный, божественный…. Одрик уже не слушает, хватает стандартный свиток, ставит там свой стремительный росчерк, даже его перо ломается. Я быстренько пририсовываю закорючку, на досуге надо как-нибудь придумать себе затейливую роспись со всякими вавилонами, я же знать, мне положено. Одрик прерывает медоточивый словесный поток мэтра:

— Все, этого достаточно. Я сказал! — последний восклицательный знак еще и подкреплен хлопком по столу. Хорошо, что не кулаком, а просто ладонью, хоть и ходит Одрик у меня в художниках, но его рука рисует не по бумаге, а скорее по камню. Под его пальцами поблескивает золотая крона, это более чем щедро. Я бы из вредности просчитала каждый медяк, но Одрик у нас натура страстная.

— Наше время весьма дорого, мы и так непростительно много потратили его на вас. Встает, берет меня за руку, тащит меня к выходу.

— Простите великодушно, — мэтр Гирам уже в коридоре догоняет нас и едва не бросается в ноги, — завтра прием у доджа, и по правилам оглашение состоится в начале официальной части. Вы приглашены на это мероприятие?

— Да, мы завтра в нем участвуем, — сообщаю я с гордостью.

— Мы еще завтра в чем-то участвуем?

— Одрик! Ну как же…

— А! Ну — да, конечно…, — и рвется на волю. А в меня мертвой хваткой вцепилась астрологиня:

— Асса Анна, Вы не объясните, что означает "халабуда"?

— Э — э — м… в общем… там, где я раньше жила, так назывался салон предсказаний исключительно для высокорожденных особ.

— О — О — О — о — о! — польщено стонет Ольфире.

Все, вырвались! Не ожидала я такой нудятины, просто отряхнуться хочется, как будто заляпалась чем — то. А Одрик стоит при свете дня чернее тучи, Мара примостилась в его тени.

— Ну и чего ты боялся, видишь, совсем не больно было.

— Еще чуть-чуть и загрызу первого встречного.

— И я, кстати, его поддержу в этом начинании, — встает на его сторону Мара. — А если хозяйка и далее намерена забывать о кормежке, то я начну сомневаться в ее божественности.

— Мара, это что, бунт?

— Если хочешь — ДА. И вообще мы объявляем забастовку! Голодом морят, работать заставляют…

— Кто это — вы?

— Я и этот кобелек.

— Где ты тут кобеля увидела, так…щенок еще.

— Ты так говоришь, потому что он не твой.

— А тебе-то это откуда известно?

— Да я вас всех насквозь чую, забыла? Своего не подпускаешь, чужого заманиваешь. Нехорошо все это…

— Да кто ты такая, чтоб меня учить?!

— Я? Да у меня два раза щенки были, я, по-вашему, вообще мать — героиня. Ишь, кто я такая? И в кобелях я не хуже твоего разбираюсь… Этот нам в стаю сгодится, только на задних лапках перед тобой прыгать не будет, и не надейся.

Одрик взирал на это с высоты собственного роста, не найдя другого подходящего обращения, начал просто:

— Девочки! Вы, собственно, о чем, вы кого имеете в виду?

Мара садится у него в ногах и решительно сопя, заявляет:

— С места не сойду без кормежки, и он тоже!

— Мара, хочу тебя огорчить, у вас с ним разные вкусовые пристрастия. А уж питьевые насколько разные — и не представляешь.

— Ну почему, от пива и я бы не отказалась, — задирает морду вверх и смотрит на Одрика мечтательно — мечтательно. Рядом проезжает извозчик, я останавливаю.

— Можете и дальше торчать тут как вкопанные, а я еду к Джургу обедать, а вы можете протестовать тут, сколько хотите.

Последний аргумент принимается голодной парочкой во внимание, и мы все едем обедать.

На входе в трактир Джурга меня караулит с обиженным видом один из рестораторов, к которому я, ввиду сложившихся обстоятельств, просто не дошла.

— Простите меня великодушно, такая масса дел, никак не успеть, — расшаркиваюсь я. — Но готова компенсировать Вам ожидание. Завтра мой первый визит к Вам, мало того, Вы даже можете сейчас пустить слух, что я у Вас с утра завтракаю, и не одна, а в компании молодого человека. Не могу сказать какой, но эффект будет. — И, махнув ресторатору на прощанье, иду вслед за всей компанией к моему столику.

Одрик устраивается, на месте, где раньше сидел…, а чего уж там, а у меня есть несколько вопросов к хозяину заведения. Присесть у стойки негде, но я и пешком постою…

— Джург, распорядись насчет обеда, а у меня к тебе есть несколько вопросов. Первый: у тебя свободные номера есть?

— Конечно, есть, сейчас же день, все свободные… у меня ж только ночуют, надолго никто не задерживается…

— Тогда будь так любезен, зарезервируй за мной два номера, рядом с моим.

— А зачем два?

— А ты стеночку между ними убери, чтоб чуть попросторнее было, матрасы выкини и кровать нормальную поставь, ну хоть топчан какой-нибудь. У меня для тебя постоялец есть. Вот со мной пришел… Он тут, рядом со мной несколько дней поживет.

— Хорошо.

— И, Джург, выброси матрасы, что там были и положи на кровать новые. Не экономь, не надо…

— А зачем, хорошие матрасы, им еще и месяца нет.

— Джург, матрасы может еще и не старые, но в них столько клопов, что они в номерах строем ходят, как в какой номер постоялец приходит, так они все туда ломятся, я их через все стенки слышу, как они строем маршируют из одного номера в другой.

— Но к вам, то они не заходят?

— Ну, если бы ко мне хоть один зашел, то ты бы об этом узнал первым.

— Ну, так и в этом "двойном нумере" клопов тоже не будет, обещаю…

— Будем считать, что об этом договорились. Теперь второй вопрос. Я тут приятельницу встретила, она магиня и девушка одинокая, ей одной скучно и она хотела бы поселиться где-нибудь поближе ко мне. Что ты мне посоветуешь?

— Девушка, одинокая… Даже и не знаю… — Джург задумчиво чешет затылок. — Дальше в нашем секторе ей поселиться негде, там во всех трактирах номера, как у меня. В ближайшем трактире в человеческом секторе, том, что справа, веселые вдовушки номера снимают, там вашей приятельнице, наверное, не понравится, так, что если только через один трактир от моего. Но какие там номера я не знаю, сами посмотрите…

— Ладно, посмотрю сама. Как сегодня публика? Женихов много?

— Четверо сидели в засаде вас ждали, вон оживились, в очередь выстраиваются…

— Может, если я не одна, так они подходить не будут?

— Я бы на вашем месте на это не рассчитывал… Эти упертые, трое вас уже три дня ждут, просто так не уйдут. — Так придется или выслушать, или отпугнуть…

— Джург, мне еще Мару накормить надо. Подай ей заднюю часть илларя…

— Целиком?

— Целиком, целиком…

— Но это в бесплатный обед не войдет…

— Ничего, не разорюсь…

Возвращаюсь к столу, там уже все накрыто и Одрик вовсю наворачивает, какой-то суп. Мара задумчиво на него смотрит.

— Мара, тебе сейчас принесут заднюю часть алларя, тебе этого хватит?

Мара смотрит на меня с подозрением.

— Что-то слишком щедро… Что мне за это надо будет сделать?

— Ты прими вид того страшного животного с гор, забыла, как его величают и скушай это в таком виде.

— Ты кого это пугать собралась?

— Женихов, надеюсь, что пока ты в таком виде будешь перед столом лежать, они близко не подойдут.

— Тогда две…

— Чего две?

— Две задние части…

— Хорошо, шантажистка.

Я сажусь на свое место за столом, Мара сильно раздувается и принимает страшный вид горного, забыла, как там его. Соседние столики резко пустеют. Официант, подходить к столику тоже отказывается, придется Джургу самому нас обслуживать. Женихи тоже боятся подходить к столику, этот хорошо, хоть поем спокойно.

— Анна, а пиво тут подают?

— Да, подают, и даже вполне приличное. Как хозяин подойдет, ты ему закажи, а то официанты все разбежались.

— А зачем это представление с Марой и горным хайнродом? — А я все пыталась вспомнить, как эту кошку переростка называют.

— Оглашение, то будет завтра, а сегодня женихов, надо же как-то отвадить…

— А — а — а… — и продолжает интенсивно орудовать ложкой. — Хороший супчик, а что там дальше будет?

— Не знаю. Одрик, у меня сегодня, помимо твоего вызволения из "холодной", была куча планов. И больше десяти заказов и каждый, в среднем, на пятьдесят золотых. Поэтому, после обеда я собираюсь по делам, ты можешь или пойти со мной, или остаться тут, в холодке пить пиво, за мой счет. Мара за тобой присмотрит.

Одрик думает не долго…. Кто же откажется от пива после суток в подвалах Тайной стражи?

— Лучше я тут посижу, только одному пить не хочется, лучше в компании.

— Компанию я тебе организую, ты только не уходи отсюда никуда, а я к вечеру вернусь.

— Согласен, давно я пива не пил.

От продолжения обеда я отказалась, супа мне вполне достаточно…

"Мара. Я сейчас по делам. Ты останешься здесь. Ты кажется пива хотела? Прими облик, того мужика, что ты в Злых камнях схавала, садись с Одриком за стол и пейте пиво. "

"А где моя вторая задняя часть? "

"А тебе не много будет? А то пиво не влезет…" Мара этот аргумент принимает, на пиво места нужно много, а живот он не резиновый.

Доев супчик по-тихому сматываюсь через черный ход, дела… дела…

Вордер уже давно скучал сидя в кресле напротив стола Калларинга. Сидел глубоко погруженным в себя, считал неприличным "магичить" без ведома начальника. Но время шло, и любопытство победило. Хотел проверить защиту кабинета от прослушивания, от магических воздействий разного типа, того, другого… в общем стандартов. Так!.. но в истинном зрении сразу показались нестандарты. "Когда это было, интересно? " По всему кабинету были расплесканы лужицы магической энергии, уже почти остывшие. "Что тут за фонтан бил? " Внешних сил ниоткуда не привлекалось, фонтан бил прямо здесь внутри комнатки. Вордер как охотничий криллак втягивал в себя воздух, и никак не мог почувствовать "вкус и запах" этой магии. "Или у меня уже магический дальтонизм наступает, или это…" Додумать и испугаться он не успел, в дверь вошел Тадиринг.

— Не утомились, коллега?

— Слегка есть. Я так понимаю, что сейна Калларинга сегодня уже не будет.

— Вы как всегда догадливы. Я пришел, чтобы отпустить Вас домой, все документы подпишите завтра с полковником, у меня уже нет права подписи. Жалко, что нам не удалась работать вместе.

— Асса Тадиринг, такой шанс еще не потерян, попробуем!

— Асса Вордер, я уже не официальное лицо, я как бы на добровольных началах.

— Коллега, бывших тайных стражей не бывает.

— Вы в чем-то правы, это на всю жизнь. И я рад, что Вы, в конце концов, присоединяетесь к этой организации. Сильный фиолетовый здесь будет очень кстати.

— Фиолетовый… Тадиринг, ну уж Вы-то наверняка знаете.

— Я знаю, но Тайная стража своих не выдает, так что… фиолетовый.

— А Вы случайно не знаете, что здесь происходило вчера?

— Вас интересует что-то в магическом плане, естественно?

— Естественно.

— Тут вчера произошел конфликт между полковником и одним молодым магом. Видимо юноша себе кое-что позволил, он был крайне возбужден.

— Надо же! Надеюсь не в отношении сейна Калларинга?

— В магическом плане — нет, а то … Вы же знаете, что за это бывает. Но стражам от него досталось.

— Раз уж я практически на службе в Тайной страже, может, назовете мне его имя?

— Это наш сказочник, Одрик. Хотя он сейчас уже сейн Одиринг.

— Вы случайно не помните, что у него стоит в патенте?

— Случайно помню, я все каравачские патенты помню как свою ладонь, у него пятый голубой.

Вордер еще раз вдохнул кабинетный воздух.

"Что за идиотов посылают в выездные аттестационные комиссии! Пятым уровнем здесь и не пахнет. И с цветом что-то не то, не понимаю ЧТО именно, но явно НЕ ТО."

Они вышли из кабинета и вместе шли по коридору, обсуждая служебные вопросы, два одиноких человека, у которых в жизни ничего не было, кроме их работы, один белый как снег, а другой черный как ворон.

Пробегая из одного заведения в другое вдруг среди мельтешащих на площади людей вижу знакомую фигуру… Мама! Тело скручивает судорога ужаса, я вся покрываюсь холодным потом, и я замираю не в силах сделать ни шагу. Через мгновение соображаю, что она меня не видит, если увидит — вряд ли узнает, и, самое главное, это не моя мама, это мама этого тела. На всякий случай перемещаюсь в ближайшую лавку. Это дорогущий парфюмерный салон. Стою у прилавка с духами, возле меня бегают продавщицы и интенсивно предлагают местные новинки. Духи, кстати, надо бы купить… Выбираю, а заодно посматриваю в окошко, как мамочка командует выгрузкой чемоданов, торгуется с кем-то из обслуги "Золотого дома" и раздает подзатыльники мальчишкам носильщикам. И исчезает за знакомой дверью гостиницы.

Духи я себе купила, дорогущие…, но не местные, а из халифата, очень они мне понравились. Выйдя на улицу, поймала за ухо, пробегавшего мимо грязного и оборванного мальчишку.

— Тетенька, отпустите… я ж ничего не сделал…

— Буду я ждать, пока ты что-нибудь сделаешь. Заработать хочешь?

— Хочу, кто ж не хочет. А сколько?

— Это, смотря, на сколько заработаешь, серебряный сейчас, остальное по мере поступления сведений. Можешь к этому и своих друзей привлечь. — Дальше в подворотне толпится еще несколько малолетних оборванцев и внимательно за нами наблюдают. И для улучшения наших взаимоотношений достаю серебряную монетку и кручу ей перед носом мальчишки. Он заворожен видом монетки и убежать уже и не пытается, милостиво отпускаю его ухо.

— Так чего делать надо? Предупреждаю, я никого убивать не буду.

— Убивать? Нет убивать никого не надо, это я и сама прекрасно справлюсь. Гостиницу напротив знаешь?

— Ну…

— Туда сейчас одна магиня вселилась. Надо узнать надолго ли она приехала, в каком номере остановилась, куда ходит, с кем встречается. И ни на минуту не выпускать ее из виду. Следить надо будет как за парадным выходом, так и за черным, днем и ночью. Это тебе, чтобы сейчас узнал, что успеешь. — Отдаю ему вожделенную монетку. — Столько же заплачу утром, каждому, кто будет за этот теткой следить, но только если будет чего мне рассказать. Он хочет убежать, но я его опять останавливаю, хватая уже, для разнообразия, за другое ухо.

— Стой, я еще не все сказала. — Быстренько навешиваю на него метку, теперь я его где угодно найду. — Учти, тетка, за которой вы следить будете — маг, и очень даже неплохой, и если она вашу слежку учует, то мало вам не покажется. Церемониться она с вами не будет и сперва все мозги выжмет, потом хорошо, если просто прибьет. Потому и плачу так много… так что вы там поаккуратнее будьте. Ладно? — Мальчишка обреченно кивает, кажется, он понял, в какую угодил переделку. — Через полчаса здесь, доложишь…

— Хорошо. — И не сдерживаемый более за выступающие части тела побежал дальше.

Быстренько поставила холод в каком-то трактире и решила на сегодня работу закончить. Очень мне не хочется столкнуться где-нибудь с "родственницей" лицом к лицу. Сильно нервничаю и изо всех сил стараюсь не оглядываться по сторонам. Возвращаюсь к парфюмерной лавке, мальчишка уже меня ждет. Киваю ему на подворотню… Укрывшись за углом жду, пришел, докладывает.

— Магиня остановилась в лучшем номере на втором этаже, номер три. — Мы с ассой жили в двойном номере, номер три немного подешевле, но тоже "люкс". — Сейчас она в номере, командует распаковкой вещей. Заказала столик в ресторане на набережной … какие-то "огни" чего-то там. А вы мне еще одну монетку обещали.

— Если обещала, то держи. — Отдаю мальчишке честно заработанную им серебряную крону. — Утром, на рассвете, пока она спать будет, доложишь, ходила ли в ресторан, с кем говорила по дороге. И ночью ее не упустите, она по ночам разные дела делать любит, сегодня может, конечно, с дороги никуда и не пойдет. Найдешь на ярмарке трактир орка Джурга, там спросишь ассу Анну, тебя проводят или в зале подождешь, я предупрежу. Скажи, а сколько с тобой еще друзей работать будут?

— А зачем вам?

— Во — первых мне надо знать сколько денег готовить, во — вторых, я хотела приготовить для вас амулеты, чтобы магиня, за которой вы следить будете, вас подольше не заметила. А если заметит, чтобы у вас был шанс убежать, жалко мне вас молодые еще.

При слове амулеты у мальчишки загораются глаза.

— Нас шестеро.

— Хорошо. Утром жду.

— Я приду… — Развернулся и только голые пятки засверкали.

Все. На сегодня все надо быстро в трактир, под защиту Мары и срочно снять стресс, а то что-то мне не хорошо, а еще и шесть амулетов приготовить надо. Пока иду надо придумать, что в эти амулеты запихнуть. Метку, чтобы найти, раз. Плетение, чтоб глаза им отвести не могли, два. Чтоб от них глаза отвести и сделать незначительными и незаметными, три. А еще что? А, что-то что сдержит на несколько секунд магию, направленную на владельца, они бегают быстро, так что должны успеть убежать. Надо бы подумать, как это лучше сделать, но времени нет, еще и за Одриком следить надо. Детский сад какой — то, право слово…

Вбегаю в трактир и привычно оглядываю зал, шпики на месте, женихов нет, что странно, но хорошо. За моим столом сидят двое, один — Одрик, второй — в камуфляже и с размалеванной под спецназ, мордой. Кто такой? Ах, да это Мара в облике наблюдателя. Сидят в обнимку, чокаются кружками и уже песняка давить собираются, тепленькие…

— Ты зачем мне Мару напоил? — Одрик слегка фокусирует на мне взгляд.

— Мару? Ты о чем? — Немного трезвеет. Интересно, сколько надо выпить пива, чтобы так наклюкаться. Хватаю кружку Одрика и подозрительно принюхиваюсь. Ну, точно это не пиво, это "ерш", кто-то щедрой рукой плеснул в пиво огневки. Кружка Мары пахнет нормально. "Мара, кто Одрика напоил ершом? "

"Ну, я. А что мне оставалось делать? Он все поначалу рвался куда-то пойти морду бить. Я подумала, что тебе вызволять его из холодной еще раз не понравится. А выпил кружечку пива с огневкой, и успокоился. Хорошо сидим… Женихов он, кстати, твоих разогнал. "

— Одрик, ты знаешь с кем ты пил? И что ты пил?

— Не знаю и знать не хочу…. сейчас мне так хорошо… Знаешь, а пиво в этом заведении просто божественное. — Пытается говорить что-то еще и размахивает кружкой, содержимое немного расплескивается. Мара, в облике наблюдателя потихоньку исчезает, сжимается и усыхает, на пол спрыгивает уже французский бульдог, и глубоко беременный. Ого, это ж сколько она сожрала и выпила. Мне не жалко, мне завидно, пока я нелегким магическим трудом зарабатывала на жизнь, они тут вовсю развлекались. Надо наверстывать упущенное. Подхожу к стойке с мрачным Джургом. Кладу перед ним золотой, его морда светлеет. Кладу еще один, он просто расплывается в улыбке.

— Значит так, закуски, огневки и пива без огневки.

— Я в пиво огневку не добавляю.

— Знаю, это я на всякий случай. И еще … тут ко мне мальчишка придет, грязный такой, ушастый, если я буду на месте, то проводи ко мне, если меня не будет, то ты его накорми и пусть меня подождет. За столик не сажай, чести много, пусть на кухне поест. Пива ему не наливай, мал еще.

Теперь можно и расслабиться, немножко.

"Мара. Я понимаю, что тебе сейчас не до того, тебе бы переварить все, что ты съела, но у нас с тобой неприятности…"

"Ты хочешь сказать, что у ТЕБЯ неприятности? "

"Нет, именно что у нас. Я только что видела мамочку. Она в Караваче. Приехала на неделю. Мне страшно, а вдруг узнает. "

"А мне то что делать? "

"Как что? Раскинуть сеть и отслеживать, чтобы я с ней случайно нигде не пересеклась. А если этого вдруг избежать будет нельзя, то, по крайней мере, была к этому готова."

"Ладно, буду бдеть, но сюда она точно НИКОГДА не явится, по крайней мере открыто. Так, что можешь пока есть и спать спокойно. "

"Успокоила, называется. А не "открыто"? Она может явиться? "

"Не знаю, это ж твоя мамочка…"

"Не моя, это мамочка этого тела! "

— Анна, может, хватит с Марой трепаться? Может и мне уделишь немного своего внимания. — Одрику надоело просто пить, наступила фаза "А поговорить?".

— Да, мы уже обо всем договорились, так что я вся в твоем распоряжении.

— Прямо таки вся? — Смотрит так … "глубокомысленно".

— Вся — не вся, но тебе по макушку хватит. Вот только штрафную выпью, — наливаю себе щедрую порцию огневки и немного в стаканчик Одрика, подцепляю на вилочку местный маринованный грибочек. — Давай, за мир и дружбу.

Одрик тянется к пивной кружке с ершом.

— Ты чего! Не смей больше это пить. А то завтра будет так худо, что никакая магия не поможет. Бери лучше стаканчик. Надо пить с увеличением градуса, поверь мне — я знаю. — Одрик упрямо пытается ухватить кружку, но я еще не пила и отбираю у него ерша, достаю из заначки плетение от похмелья и с огромными трудностями устанавливаю его на упрямого юнца. Вьюнош резко трезвеет, вертит головой и, бросив кружку на произвол судьбы, спешит в удобства. Пока его нет, отдаю ерша официанту и спешу чего-нибудь покушать, а то он вернется, и еда стремительно превратится в закуску. Вот мой потенциальный собутыльник и вернулся.

— Ну, давай. За мир. — Выпили. Эх, хорошо пошла. Вот и еще закуску принесли, закусывать надо, а то огневка крепкая, но до нашей водки градусом все равно чуть-чуть не дотягивает и больше похожа на виски, во всяком случае, очистка немного подкачала.

— Анна, а ты где так долго ходила?

— Деньги зарабатывала.

— А чего так долго?

— Да мне тут один ресторан попался с помещением, очень сложной конфигурации. Три помещения с узкими проходами, так еще и два этажа. Пришлось долго векторы рассчитывать и вносить много поправок. Им придется амулет подпитки каждые две недели менять.

— Зачем так часто, я могу и двойной амулет зарядить. Только я думал — ты универсальное плетение сделала.

— Сделала, но только для стандартного помещения. Когда оно квадратное или прямоугольное и окна по одной стороне. Для остальных случаев приходится вносить слишком много поправок. Вот если бы был компьютер, то можно было бы написать программку, которая бы все это рассчитывала, тогда можно было бы и не только это плетение унифицировать, но и многие другие. — Мечтательно закрываю глаза, вот чего мне в этом мире не хватает, так это компьютеров.

— А что такое "кампутер"?

— Компьютер, — я машинально поправляю.

— Не важно, так что это такое?

— Понимаешь, это очень полезная штука. — И, пытаюсь, в терминах этого мира, сформулировать — что же такое компьютер? Понимаю, для этого я еще мало выпила, наливаю еще по одной. — Давай за прогресс.

— Так что же это?

— Ну, это такая штука, которая может выполнять за своего владельца множество разных вычисление, причем в сложении, вычитании и прочих действиях он никогда не ошибается. А если ему задать определенные параметры действий, то он будет их выполнять. Причем всегда одинаково. Это очень помогает в разных сложных расчетах, ну и еще с ними играют, музыку слушают, и еще много всего разного. Жалко ничего подобного на Лари нет. — Тяжело вздыхаю.

— Почему нет? Один, по крайней мере, точно есть.

— ?

— Я тут недавно разбирал архив, что остался мне от мамы и бабушки. И среди прочих нужных и не очень бумажек я нашел каталог выставки сокровищницы совета магов. Он такой красивый и картинки там замечательные, я его в детстве любил рассматривать. Так вот в этом каталоге есть артефакт, называется "Магический вычислитель". Там даже его изображение есть, и коротенько свойства описаны. Только он уже много сотен лет как не работает, что-то там в нем сломалось.

— Одрик, да ты просто кладезь знаний, я потом у тебя этот каталог возьму посмотреть, хорошо?

— Да, конечно, мне он не нужен, я его не выбросил только потому, что это вроде как память о маме.

— Тогда давай помянем тех, кого нет с нами. Пьем, не чокаясь и до дна.

Одрик, морщится, но пьет до дна. А я себе мысленно делаю зарубку — зайти в библиотеку и почитать, что там есть про этот артефакт. Может где еще такой есть, а то лезть в сокровищницу совета магов как-то стремно, но до чего же хочется подержать в руках местный компьютер, аж ладони чешутся.

— Расскажи — ка мне, Одрик, как ты, пока меня не было, моих "женихов" разогнал.

— А так и разогнал, надоело мне, что они на меня пялятся, ну я и сказал им, что место занято. А когда они стали возражать, то просто скрутил их ветром и выкинул за дверь.

— О — о — о! — Теперь мне понятно мрачное выражение на лице Джурга, он их выкинул до того как они расплатились. — Ты никого, случайно, не покалечил, а то проблем не оберешься.

— Да нет, Марат, мужик такой в камуфляже, с которым я пил, пока тебя не было, сказал, что ушли они на своих ногах.

— Ну, тогда, давай за здоровье, их и наше.

Выпили, закусили. Эх, хорошо сидим.

— Одрик, раз уж ты завтра официально станешь моим женихом, то поведай мне, за что же ты дал полковнику в челюсть. Ты губки-то не криви, я собственно уже и так все знаю, мне просто нужно знать, твою версию событий.

— Он воспользовался беспомощностью моей девушки…

— Одрик, а если девушка, как ты говоришь "твоя", то почему ты сам о ней не позаботился? Деньги у тебя есть, а даже если бы их не было, ты мог пригласить ее пожить у тебя, или, по крайней мере, помочь найти ей приличную работу с проживанием. А ты ж палец о палец не ударил, а еще возмущаешься, что кто-то ей помог вместо тебя, предложил работу и кров.

— Но там же не только работа и кров, там еще и … — стискивает зубы, на еще ангельских щечках выступают красные пятна.

— Одрик, если полковник немного утешил девушку, которая наверняка решила, что ТЫ ее бросил, то, что в этом дурного? Ну, перестарался немного, ты-то вон вообще "птичку" получил, а сейн, с точки зрения аристократии, вообще ничего дурного не сделал. Так что нечего не зеркало пенять, коли рожа крива. Так что в том, что произошло, виноват только ты сам.

— Я конечно виноват, я понял. Нельзя было отпускать ее. Хоть и комнатушка крохотная, но разместились бы. Но почему она не пришла, ничего не сказала? Что-то здесь не так.

— А во сколько раз дом Дьо — Магро больше твоей домушки? Я не понимаю, чего ты хотел от служанки из трактира?

— Она не была мне служанкой, никогда не была! Ты ее не знаешь, не смей! — Опять завелся, в глазах просто электрическая дуга. Горяч, можно ожидать огня и дыма из ноздрей.

— Знаешь что, май дарлинг, я поражаюсь твоей наивности и идеализму, граничащему с идиотизмом. Не ищи глубокого смысла, там, где он лежит на поверхности. А если по-дружески, с горечью могу тебе сообщить, что тебя еще не раз постигнет разочарование, что ты еще не раз ошибешься в людях. Я сама набила не одну шишку, пока поумнела… просто поверь мне. А сколько раз за мужем была … лучше и не вспоминать.

— Ладно…. Может ты и права. Только кем ты меня обозвала, дерлингом каким — то?

— Здрасти, моя прЭлЭсть! Сам же хотел изучать язык моей родины. И это не обзывалка, а очень даже ласковое обращение. Так что и здесь ты ошибся. Давай, выпьем за наши, ошибки, чтоб их было поменьше.

Тост ему не нравится, обиделся, но пьет. Если пьет, то задумается, а если задумается, то глядишь, в следующий раз думать будет, о последствиях своих поступков и отсутствия оных.

— Одрик, завтра у нас с тобой первый ОФИЦИАЛЬНЫЙ выход в свет. У тебя одежка, положенная по такому случаю есть?

— Это что голубая что ли?

— Ты по патенту маг ветра, значит голубая.

— Не люблю я эти официозы…

— Я тоже не люблю, и синий цвет мне уже ВО где, но терплю, потому, как ПОЛОЖЕНО. Если ты занимаешь какое-либо положение, то будь любезен ему соответствовать, а если не можешь или не хочешь, то готовься к тому, что тебя уважать не будут. Прямо может и не скажут, но приглашать никуда не будут и за спиной будут пальцем у виска крутить и шептаться. Сейчас ты сейн, и маг, так что…. Придется завтра утром еще и по лавкам пройтись, тебя приодеть.

— Не хочу.

— А кто тебя спрашивать будет?

— Не пойду и все.

— Одрик, мне собственно наплевать, будут тебя уважать окружающие или нет, но ты будешь со мной, а мне моя репутация дорога. Если я появлюсь в обществе с мужчиной неподобающего вида, то … это плохо повлияет, прежде всего на меня. Лучшее украшение женщины это многообещающий, успешный и хорошо одетый мужчина. Успех напрямую зависит от положения в обществе. А я, честно говоря, завтра рассчитываю, что мне позавидуют все женщины Каравача, на меньшее я не согласна.

— Не хочу, не люблю я голубой цвет. — Вот ведь упрямец…

— Таки не любишь? А с ветром дружишь и по гороскопу ты Стерг, да ты должен вообще везде и всюду быть в голубом! Ладно, давай договоримся так: ты пойдешь со мной по лавкам и будешь на приеме одет, как положено, а я тебе расскажу, что за жест ты показал полковнику и как надо его делать правильно. А пока давай выпьем, за соответствие нас месту и места нам.

Выпили… Сидит, задумался.

— Ты закусывай, а то я еще на тебя магию тратить не буду. Давай, давай… Вот тут рыбка вкусненькая, с рыбкой из вашего рыбного ресторана на набережной не сравнится, но тоже очень даже ничего… Да, я еще свою приятельницу на фуршет пригласила, ты не возражаешь?

— Да хоть приятеля, я не возражаю. — Каждый закусывает… мальчик напряженно думает, но любопытство побеждает. — Хорошо, я согласен.

— На что ты согласен?

— Ну, это… пройтись завтра по лавкам, одеться, как положено и вести себя соответственно.

— Договорились! — пожали друг другу руки.

— Рассказывай, что это за жест такой страшный.

— Он не страшный, и вообще, есть несколько вариантов интерпретации этого жеста. Он означал разное у разных народов и в разные времена. Мне больше нравится такой вариант, когда ты показываешь кому-нибудь средний палец, как ты показал полковнику, то ты как бы …э — э — э … приглашаешь помериться с тобой размером "перца", и сразу заявляешь, что у тебя он больше. — Глаза Одрика медленно округляются. — Вот только не говори мне, что ты со своими друзьями, где-нибудь в бане не мерялись размерами своих … э — э — э … органов размножения. Все мальчики так делают!

— Не все, — цедит сквозь зубы.

— Ах, посмотрите, какие мы стеснительные! Будет тебе, мы же свои люди, я никому не расскажу, — подмигиваю.

— А почему ты тогда этот жест используешь, у тебя-то такого органа точно нет.

— Физически нет, но виртуально есть, и еще какой!

— Виртуально, это как?

— Это, ну в … э — э — э … другом измерении или другом мире.

— А понятно… — Ничего про виртуальность не понял, но согласился, что у меня может быть больше.

— А когда ты показываешь такой палец демонстративно его облизав, то ты, как бы не только заявляешь, что у тебя "перец" больше, но и на этом основании предлагаешь, тому, кому ты его показываешь, совершить с тобой … э — э — э… акт орального секса. Ну, давай за понимание.

Глаза у Одрика квадратные, но огневку покорно пьет и закусывает.

— В следующий раз я полковнику так и покажу, облизанный палец.

— Боюсь тебя разочаровать, он не поймет.

— Не важно, я-то буду знать.

— Тогда — да … О, смотри менестрель пришел. Ты петь умеешь?

— Нет.

— Я тоже, но очень хочется. Так что я петь буду, а ты подпевай.

— Я ж не умею.

— Это ты выпил мало. Давай еще по одной за творчество, и споем. Эй, ты там с музыкой, топай сюда, — машу менестрелю рукой. Он меня, конечно, узнал, улыбается, к нашему столику идет. — Сейчас петь будем. — Радостно потираю руки. Одрик смотрит на меня удивленно, но подпевать больше не отказывается.

— Ой, да не вечер, да не вече — е — ер. Мне малым — мало спалО — О — Ось… — раздается в трактире наш новоявленный дует.

— Вот! А говорил, что петь не умеешь. "Поют не голосом, поют сердцем", кто же это говорил — то? А, не важно. И язык заодно выучишь.

Ему еще пара рюмок, и можно транспортировать наверх, или оставить под столом. Хлипкая нынче молодежь пошла, совсем пить не умеет, хотя на ерша…

Письмо в Ричелит:

"Дорогая тетушка, доехала хорошо, только сильно устала. Устроилась вполне прилично, комната хорошая, светлая. На работу пока не устроилась, но есть хорошие перспективы. Что ты об этом думаешь? "

На следующий день секретарь Радужной ложи сделал запись:

"Агент "Рыжая" прибыл на место и успешно вступил в контакт с объектом наблюдения. Ожидает продолжения контактов. Возникли трудности. Нет возможности поселиться рядом с объектом. Спрашивает совета. "

Когда направлялась в свой люкс, взглянула на него. Дергается, спит тревожно, напряженно. Ну а как же, нелегко отращивать клыки, но ведь приходится. А последние его шатающиеся молочные зубки я сегодня выбила.