Примерно через месяц (40 местных дней), после моего появления в Злых Камнях, в середине первой половины непутеня — второго месяца осени, однажды утром я проснулась не от привычной боли, а от гудения колокола. Сожалея, что пропустила пробежку, бросилась собираться на тренировку, спустилась вниз и не смогла открыть дверь на улицу. Она была заперта не только на привычный засов, но и на ключ. из-за двери раздавалось шуршание и завывания ветра.
— Выходить нельзя. Манун[70] начался, вот дня через три закончится, тогда, пожалуйста.
За моей спиной стояла Малика. В холе было как всегда темновато, я напрягла зрение и увидела красивый ареол окутывающий тело Малики и несколько извивающихся нитей разных цветов, отходящих от нее. Внутри Малики шевелился маленький сгусток радуги, от сердца Малики к этому сгусточку тянулся радужный узорчатый поясок. Она беременна и я это вижу! Я была настолько потрясена, что пялилась на нее вытаращив глаза и вгоняя застенчивую девушку в краску. Сообразив, наконец, что прогулки не будет молча пошла к себе в комнату.
Вот так и сходят с ума. Я ходила по комнате из угла в угол и рассматривала предметы этим странным зрением. Мара выглядела как сгусток мрака, между мной и Марой был натянут красивый переливающийся всеми цветами радуги кружевной мостик, ремешок, не знаю, как это назвать. От меня в разные стороны тянулись ярко синие извивающиеся нити, их было много, очень много. Некоторые тянулись очень далеко, и если за них дернуть, то по телу проходила дрожь. Иногда мне казалось, что я похожа на синего дикобраза. Среди синих нитей встречались нити других цветов. Все это было очень красиво, но очень не привычно и сильно выбивало из привычной колеи жизни.
Стала искать одежду переодеться к завтраку, открыла в задумчивости не тот шкаф что обычно и обалдела от вида мечей, стоящих в углу. Две из нитей, отходящих от меня, плотно обвивали рукояти мечей, образуя красивый узор и прорастали внутрь мечей, и сами мечи чуть-чуть светились или были подернуты легкой серой дымкой или туманом. У меня появилось стойкое ощущение, что я могу достать мечи, не дотрагиваясь до них, а просто потянув за нити и тогда они сами лягут мне в руки. Два меча — две сестры "Старшая" и "Младшая" — я что-то вспоминаю, провела пальцами по рукояткам, вспомнилась боль и… разочарование? В смутных ощущениях, пришедших мне из памяти Лианы, было какое-то противостояние и недопонимание, и не желание принять. Кого принять, кем принять, кого или что? Я долго стояла, прислушиваясь к неясным образам теснившимся в моей голове, поглаживала рукояти мечей и ножны. Хотелось взяться руками за рукояти, дать волю сестрам и станцевать с ними какой-нибудь страшный и красивый танец, услышать их голос и дать им пищу. От поспешных экспериментов с мечами меня спас колокол, зовущий на завтрак.
После завтрака решила продолжить эксперименты, и пошла бродить по дому и пристройкам и рассматривать проживающих в усадьбе людей не людей и предметы этим странным, вдруг прорезавшимся у меня, зрением. Ничего нового не обнаружила. Вокруг каждого человека был красивый ореол разных цветов и переливов с разными трещинками и кавернами, порой с пятнами и рваными краями. Между семейными парами и были радужные переплетения нитей, ниточки тянули также и от них и их к детям. Ниточек у каждого было не много не больше десятка. Некоторые кулоны, браслеты и кольца тоже несли в себе сгустки разных цветов и, иногда, тоже имели нити. Поразил Притер у него был такой красивый нимб и нитей тянущихся от него было очень много, большинство из них было красивого сочного фиолетового цвета. Вокруг эльфов клубился зеленоватый туман, нитей не было, совсем не было.
Забрела в библиотеку и в восхищении уставилась на ассу Зиту. Теперь я поверила, что мы с ней родственники. Количество и цвет нитей тянущихся во все стороны от ассы, на первый взгляд, полностью совпадали с моими. Тот же чистый синий не замутненный ничем цвет, а количество нитей просто поражало, только они были какими-то "вялыми". Мои нити извивались, стояли торчком и часто тянулись куда-то вдаль и были словно наэлектризованы, а у ассы они больше висели вниз и больше походили на длинную волочащуюся по полу юбку. На концах некоторых ее нитей висели какие-то комки нитей, напоминающие не оконченное вязание или сумки авоськи. Это настолько поразило меня, что захотелось пощупать эти изделия безумного сюрреалиста, и я не долго думая, протянула руку.
— Куда тянешься! Жить расхотелось?
— Что вы, асса Зита, просто красиво очень, потрогать захотелось.
— А что тебе захотелось потрогать?
— Да вот это, вязанное… — И я ткнула пальцем в понравившийся комок нитей.
— Ну и вкус у тебя… Надо так понимать, что магическое зрение к тебе вернулось?
— Если видеть нимб…
— Ауру. — Поправила меня магиня.
— Ауру и нити, то да, вернулось. А что это за нити?
— Это нити силы. А "вязанное" — это подвешенные плетения. Не активированные заклинания.
— А зачем они?
— Чтобы не тратить время на плетение и при необходимости, привести их в действие немедленно. Что еще интересного увидела в магическом зрении?
— Малика беременна, а от Притера идут красивые фиолетовые нити, и их много. Он тоже маг?
— Нет, до мага ему еще расти и расти, но малыш не без способностей. Иди, ищи его и веди сюда в библиотеку. Ему уже пора начинать учиться магии, вот и будете вместе, ты вспоминать, а он учиться.
Притер нашелся на кухне. Приказ идти учиться, пусть даже и магии особой радости у него не вызвал. А вот лица его отца и матери просто сияли. Поэтому Притер был накормлен, принудительно умыт, переодет в "приличное" и доставлен в библиотеку, в рекордно короткие сроки.
— Ну что, бездельники, начнем ваше обучение магии. — С таким приветствием асса приступила к учебному процессу. — Анна, для начала научи его видеть магическим зрением, и сама заодно научишься переходить с него на обычное и обратно. Вот еще книжка, прочитать, завтра буду спрашивать, что поняли. Идите туда… — асса махнула рукой в глубину библиотеки, — Там давно приготовлен стол для занятий, и не мешайте мне.
Так началось наше обучение.
Оранжевый[71] бакалавр, командир магического круга прохаживался перед строем группы магов и солдат, готовых выступить в поход в топи. Три мага, все бакалавры, красный, желтый целитель и фиолетовый, все не первый год служащие в топях и отличные мечники, восемь солдат добровольцев не первого года службы, он сам и, эта … столичная фифа. Как он не сопротивлялся, как не отсрочивал время, а выходить все равно придется. Количество людей идущих в топи удалось сократить втрое, и то хорошо, а то переться в топи большим отрядом — это просто пригласить всех живущих там к большому обеденному столу. "А так, глядишь, и проскочим, потихонечку, походим и, будет милость Пресветлой богини, вернемся. "
Предварительные тренировки всем отрядом прошли хорошо, даже магиня, которую он таскал в топи на тренировки каждый день, последние полтора десятидневья, перестала шарахаться и визжать как хвачик под ножом мясника от вида каждого очередного гада, живущего в топях. Сложнее все было отучить магичку пользоваться магией по поводу и без, все ее тянуло, то огонек зажечь, то одежду теплым ветром просушить. Он усиленно водил ее по краю топей, учил быстро одевать и снимать мароступы, залезать на деревья, определять куда можно идти, куда нельзя, прочем без особого успеха. Как же он развлекался, когда показывал ей очередного слизня или гигантскую пиявку, готовую присосаться к белым магическим ножкам. А когда дело дошло до живности покрупнее, он думал, что магичка откажется от похода, но нет, крепкой оказалась, а жаль… В результате, она все же переоделась в более подходящую для топей и принятую по инструкции одежду и обувь, но продолжала жаловаться на неудобства новой экипировки, пока ее в не совсем вежливой форме не попросили заткнуться.
— Последняя проверка. Проверяем и выходим. Ну — ка, попрыгайте.
Все попрыгали, тихо, только магичка стала бренчать своими браслетами — амулетами. Тяжелый случай… Кто-то предложил обмазать их воском, тогда и звенеть не будут, и магические свойства не изменятся. Пока нашли воск, пока обмазали… Еще попрыгали, все нормально.
— Ну что ж, пусть наш путь благословит пресветлая богиня, пошли.
Первый день пути проехали на варгах, дальше началась заболоченная местность, пришлось спешиться. Варгов забрали два сопровождающих, дальше пешком с тяжелыми мешками и мокроступами на ногах. Хорошо, что большую часть экипировки во время тренировок оттащили к "последнему посту", так в Караваче называли оборудованный в глубине топей стационарный пост. С этого места собственно и начался сам поход. Направление в глубь топей от "последнего поста" еще на пять дней пути Сантеро знал, как свои пять пальцев. На такую глубину в топи патрули заходили регулярно и даже имели постоянную базу для отдыха, а вот дальше…
Пять дней прошли спокойно, ночевали на обжитых патрулями островках, даже постоянный в это время года дождь стал слабее. Дорога почти сухая для топей грязь или мох, в который проваливаешься по колено — это почти "посуху". К обеду шестого дня вышли к "последнему посту", до вечера успели обсушиться и отдохнуть. Последнюю ночь провели в почти курортных условиях, с печкой и в сухой землянке. Больше возможности поспать на сухом берегу под крышей не будет и горячего поесть, тоже не удастся, костры и магический огонь разводить в топях нельзя. Очень уж тут много разных тварей любящих питаться магией и магами, для них любой магическое действие — активация плетений или огонь, как приглашение к столу. Амулеты, с точки зрения обитателей топей все же не так фонят и не похожа магия из амулета на живую, не вкусная она. Будь воля Сантеры дальше бы они не пошли, да и что там дальше делать, но приказ, будь он трижды неладен.
Сложнее всего в топях с водой, грязи много, а воды для питья почти нет. Только огромные пространства, покрытые жидкой грязью или подлые полянки с веселым зеленым мхом и глазком воды посредине. Зайдешь на такую, и все… и нет тебя. Лишь кое-где среди болота встречаются сухие островки с торчащими на них тощими кустарниками или деревцами. А бывает и так, наступишь на такой островок, а он возьмет и утонет, и ладно бы сразу, а то и посреди ночи с сонными людьми под воду уйдет. А еще любит топь с людьми играть, сегодня прошел нормально, метки оставил, а завтра там не пройти. Поэтому и нет в топях постоянных дорог только направления. Много, много в топях разных ловушек на случайных людишек.
До "последнего поста" дорога хорошая, идущая в основном по старой гати. Тут раньше, до того как северные топи превратились в синие, постоянно разрабатывали торф. Да и сейчас находятся смельчаки, что по осени сколачивают артели и до весны на окраинах топей ведут добычу на свой страх и риск. Из пяти артелей до весны дотягивают две, в остальных начинаются трудности и артельщики разбегаются, наплевав на возможный большой заработок. Кто тонет по-пьяни, пьют от страха, кого-то действительно съедают, но в основном сбегают из-за страха. Уж очень страшные сны снятся людям в топях.
Утром двинулись вглубь топей, к вечеру у Сантеро появилось стойкое ощущение, что за ними наблюдают. Судя по тому, что все оглядывались по сторонам, это чувствовали и другие. Как он помнил по предыдущим походам, скоро впереди должно быть подходящий для ночлега остров с приметным кривым деревом. Не высокое, раскидистое, но растущее на надежной сухой кочке, и потому крепко держащаяся за зыбкий грунт сосна. Почти стемнело, а сосны все не было. Сантеро стал уже оглядываться в поисках другого подходящего места для ночлега и тут они вышли к приметному деревцу.
— Привал. Активировать защитный периметр по кромке воды, распределить смены для дежурства. Проверьте активность амулетов от мороков и наведенных снов. Кто не дежурит на дерево, привяжитесь и спать. Огней не зажигать, никаких, к магическим это относится в первую очередь. У корней раскопайте яму для сбора воды. Асса Торкана от дежурства освобождается и без возражений.
— Почему я освобождаюсь от дежурства? Я здесь самый сальный маг.
— Асса, мы с вами договорились, что в походе один командир — я. От дежурства я вас освободил, потому, что вы можете в ближайшее понадобиться, как "самый сильный" маг, но если вы во время движения вымотаетесь так, что не сможете идти, то это может повредить всем, а не только вашей гордости. Все остальные были в топях не один десяток раз, и лучше умеют ходить в мокроступах. Вы и так еле держитесь на ногах, но если вы настаиваете, то дежурьте. Только учтите, что как только вы не сможете идти дальше, мы повернем обратно.
"Проняло", асса медленно полезла на дерево. "Пусть отдохнет, не думал я, что она в такой плохой форме". Сантеро, покачал головой и пошел проверять правильность установки периметра.
Следующие три дня слились в один сплошной кошмар. Дождь, стих и налетела мошка. Осенью мошки обычно не бывает, но вылезла же откуда — то. Мошка лезла под защитную сетку, падала в кружки с водой и сводила с ума своим писком. Ощущение чужого наблюдения все усиливалось. Сорвался с тропы и утонул один из солдат, того что за ним полез успели вытащить. Ночью в темноте вокруг мест их ночевок светились глаза, и слышался вой.
На следующий день, когда шли по тропе, слева вдруг из воды вылезло что-то огромное состоящее из множества щупалец, несколько из которых оканчивались глазами с длинными загнутыми вверх ресницами, а остальные — острыми и длинными как кинжалами когтями. Страшилище подняло щупальца вверх, оно возвышалось над людьми, слегка покачивалось и рассматривало их с явно гастрономическим интересом. Резкий бросок щупалец, крик … и чудовище с громким хлюпом ушло в грязную, пахнущую плесенью воду.
— Вперед скорее вперед, оно может быть не одно. — Сантеро очень надеялся, что все послушаются его команды, а не застынут на месте, заледенев от страха. Первой в себя пришла магичка, и со всех ног и сил бросилась за ним вперед, подальше от страшного места. Еще одним солдатом в отряде стало меньше…
— Асса Сантеро, что это было? — Голос у магини дрожал…
— Не знаю. Я такой дряни еще никогда не видел. — Сантеро еще раз пересчитал всех.
— Почему вы тогда решили, что оно может быть не одно?
— В топях нужно всегда рассчитывать на худшее. Даже если оно одно, вдруг одного человека ему будет мало? Лучше уйти подальше, целее будем. — Все молча согласились с этим утверждением.
Отряд молча пошел дальше, сил на разговоры ниу кого не было. С каждой ночью светящихся глаз становилось все больше и больше, и отдаленный вой стал приближаться. Скорость их передвижения сильно замедлилась, магичка сильно тормозила передвижение отряда, но еще держалась, ей приходилось часто помогать преодолевать препятствия. Поэтому отряду обходить многочисленные буреломы и глубокие места, а не идти напролом, путь из-за этого увеличивался, а с ним и усталость. Направление на север с каждым днем выдерживать было все сложнее.
— Асса Сантеро, те, что ночью вокруг лагеря — это и есть "твари"?
— Асса Торкана, это только крилы[72], и пока их мало…
— Больше двадцати — это мало!?!?
— Мало, вот когда их будет 50, у нас настанет тяжелое время.
— Крилы на людей не нападают.
— Это "в цивилизованных местах" они не нападают, а тут их много, здесь они хозяева. Скоро все соберутся, тогда и нападут. Слышите дальние отклики воя все ближе и ближе. Это местные собирают всех родичей на обед.
— Шутить изволите?
— Ни в малейшей степени, дня через два выйдем на более сухое место, там и начнется. А дойти до островов мы не успеем, если вообще их найдем. Еще раз вам напоминаю: магию против крилов не применять, ни при каких обстоятельствах. И вообще забудьте о ней, нет ее здесь.
— Помню я, помню, никакой магии, без вашего разрешения.
Но им не повезло. На следующее утро выпал сильный туман. В двух шагах уже ничего нельзя было различить, сплошное белое молоко. Сантеро решил нарушить привычный порядок перемещения отряда.
— Сегодня идем по-другому. Я впереди, остальные по двое сзади, мечи приготовить. И никакой магии, напоминаю, на крилов она не действует, а о нашем присутствии сообщит всем, кому не надо… Задние не отставать, начнут, скорее всего, с вас, при нападении активируйте амулеты сферы защиты. Асса Торкана, вы в первую пару… Все всё поняли?
В таком порядке шли почти до вечера, туман стал еще гуще, видимость еще уменьшилась, отряд поневоле растянулся. И тут крилы напали. Им сразу удалось отбить последних две пары от основного отряда, они бросались на людей, не обращая внимания на отбрасывающую их раз за разом защиту и удары клинков по костяным щиткам на спине. Они старались сбить людей с ног и не давали отставшим соединиться с основным отрядом. Сначала амулеты защиты помогали, первых десять атак крилов были отброшены защитой в стороны, но что толку, их было слишком много, упавшие крилы вставали и начинали нападать на последние пары отряда еще и еще, постепенно оттесняя отбитых от отряда людей и основную группу в разные стороны. Крилов было много, слишком много, в какой-то момент защита истощится и тогда отставшим людям придется нелегко.
— В круг, все в круг! — солдаты отряда выполнили отработанное долгими тренировками построение, заняв круговую оборону. Внутрь круга встали магичка и целитель, от магички толку чуть, а целителя надо беречь. На основной отряд крилы нападали молча, и не очень активно. Хорошо, что опытный Сантеро поставил последними лучших мечников отряда. "Если не растеряются и встанут спина к спине, то может и продержатся до нашего прихода. "
— По моей команде шаг, попробуем пробиться к нашим. И… Раз…. Раз… Держать строй! И… Раз…. Раз…
И они пошли на звуки боя или охоты (кто правда на кого охотился трудный вопрос), два шага, остановка, равнение строя, еще два шага. Крилы кружились вокруг, бросались под ноги и старались всячески замедлить продвижение отряда. Впереди слышались постепенно удаляющиеся рыки нападающих крилов, визги раненых животных и мат, а куда ж без него… И они бы дошли, успели…, но, как и ожидал Сантеро, все испортила магичка. Мелкий болотный гваррич запутался у нее в москитной сетке и волосах. И эта дура, с воплями бросилась куда-то в сторону от тропы, ломая строй. От ее визга даже крилы расступились, а вдруг бешеная?
— За меня остается асса Лейн, нужно пробиться к отставшим. Я сейчас ее верну. — Сантеро бросился в туман на звук визга магини.
"Только бы не утопла дура, а амулеты у нее такие, что крилам на еще час будет не по зубам, только бы не утопла… и голос не сорвала, а то как я ее в этом молоке найду" — приговаривал про себя Сантеро. Вопли магички измелились и перестали удаляться. "Ага, потеряла макроступы и забежала на глубину, главное успеть ее вытащить, пока не засосало. " Магичка погрузилась уже по грудь и не утонула только потому, что чудом умудрилась ухватиться за кусты, но вылезти сил уже не хватило.
— Держитесь, асса, сейчас я вас вытащу. — Он привычно сбросил мешок, достал веревку, привязал на конец груз и бросил магичке. Надо отдать ей должное, она поймала веревку с первого раза. Трясина держала магичку крепко, да она еще и наотрез отказалась бросить мешок с вещами, он вытащил и с мешком. Макроступы она ожидаемо потеряла, но ничего, потом можно будет новые на привале сплести. Не дав магине отдохнуть, Сантеро схватил ее в охапку и потащил назад к отряду, как он его нашел, он и сам не помнил. Впихнул мокрую и дрожащую девушку в середину строя:
— И… Раз…. Раз… Держать строй! И… Раз…. Раз…
Когда они добрались до отбитых крилами людей Оливера, красного мага и двух солдат не было, его напарник Маркус стоял прижавшись спиной к группе тощих деревьев и из последних сил отбивался от наседавших на него пятерых крилов. Его левая рука висела плетью, а правая штанина промокла от крови. Сантеро бросился вперед, и, раскидав крилов, втянул Маркуса внутрь строя.
— Где Оливер и остальные?
— Должен быть с другой стороны кустов… Я его никого уже минут десять не слышал.
— Значит, они до них добрались… — На другой стороне островка никого не было, только несколько капель крови на мху.
Сантеро огляделся, крилы понеся незначительные потери, отступили доедать трофеи. Кочка на которой приняли бой Оливер с Маркусом вполне годилась для ночлега. "Сегодня им будет чего поесть, теперь не отстанут, чтоб им подавиться…"
— Привал. Скоро стемнеет… Ставьте периметр и поуже. Асса Лейн, окажите помощь раненому, и дайте, ассе Торкане успокоительного и горячительного всем нам. Дежурить ночью с сегодняшнего дня по двое.
Вопреки ожиданию Сантеро ночь прошла спокойно. из-за тумана глаз снующих вокруг лагеря крилов было не видно, но вой усилился. Маркус пострадал не очень сильно, руку ему вправили, а вот с раной на бедре дело обстояло хуже, но после лечения заклинаниями из амулета и с тугой повязкой идти он мог. Утром туман сгустился еще сильнее.
— Асса Торкана, может вернемся? — Все с надеждой посмотрели на магиню. Зря он это сказал, в глазах магини полыхнул огонь фанатизма.
— Нет, пойдем дальше. Вы говорили, что впереди есть острова…
— Да, до них как раз дошел Гульчело, книгу которого вы читали…
— Давайте дойдем до островов, а там посмотрим…
В тот день крилы нападали на них трижды, но все обошлось, защита держала, а отбить последнюю пару еще раз у них не получилось. К вечеру они вышли к не большому островку. Все были сильно измучены, и Сантеро решил разрешить развести не большой огонь в глубокой ямке и объявил привал на сутки. "Людям нужна горячая еда, нужно обсохнуть и немного отдохнуть, а то сломается не только магичка…".
Утром туман развеялся и опять пошел дождь, но пропал раненый маг и два солдата, два друга дежурившие под утро. Никакого шума ничего, все вещи на месте, один их них ушел босиком, оставив у костра сохнущие сапоги. Следы обрывались у воды на маленьком песчаном пляже, люди зашли в воду и растворились в последних клочках тумана. Сантеро обнаружил, что охранный периметр был поставлен так, что в том месте, где обрывались следы магов, защита шла по воде, или поставили ее не правильно или уровень воды повысился, от топей всего можно ожидать. Защиту ставил пропавший маг, так что обвинить в не правильной установке периметра было не кого. Магичка с разрешения командира раскинула из амулета поисковую сеть, никого… только не разумные твари. Были люди и нет людей… Что-то выманило людей за пределы периметра.
Вместо привала решили перебраться на соседний видимый вдалеке большой по здешним масштабам остров.
— Асса Сантеро, а что там дальше? Вы же там были? — все этой магине неймется.
— Там, то же самое, что и здесь, только островов нет и паутина…
— Паутина?
— Паутина, много паутины, и пауки, много пауков. Крилы туда не заходят, там уже охотятся на них. Видите отстали, не видно их больше и не слышно.
— Вы боитесь пауков?
— Асса Торкана, вы не видели этих пауков и не видели паутины. Эти пауки размером с голову, плюются паутиной и их укусы ядовиты.
— Таких пауков не бывает.
— Ага, и "крилы на людей не нападают", вы, словно забыли, где вы находитесь… Хорошо, что сейчас похолодало и слизы залегли в спячку.
— Слизни? Вы их мне показывали…
— Нет, слизы. Это такие большие слизитые мешки, тихо сидят в засаде, а потом прыгают на все живое. При этом они выворачиваются и надеваются на жертву. Вот тут у паутины они такие большие, что могут запросто схатчить любого из нас.
— Вы все шутите … Таких животных нет в определителе видов.
— В определителе нет, а тут есть. И очень их привлекает магия… Они ее за несколько миль чуют.
Соседний островок оказался неожиданно большим.
— Асса Торкана, могу вас поздравить… Мы находимся уже на закрытой для магического наблюдения территории, и, если я не ошибаюсь, то это как раз тот остров, до которого дошел отряд писателя Гульчелы. Вон видите остатки землянок … И если посмотрите на север, то уже видна паутина.
Магичка побежала смотреть на паутину, а Сантеро призадумался, где ставить охранный периметр. На острове сохранились остатки землянок, и если их подновить, то в них спать можно и костер развести при входе. "А охранный периметр лучше поставить только односторонний он покрепче будет. Или еще лучше поставить два, внешний и внутренний". Лучше бы он поставил двухсторонний, чтоб ни туда ни сюда, забыл, что в отряде глупая девчонка…
Ночь и день прошли спокойно. Если не считать того, что поднявшийся днем принесший дождь северный ветер принес с собой и паутину. Еле видимая вчера паутина за один день приблизилась к острову почти вплотную.
"Вот же зараза" думал Сантеро "держаться ей не за что, а висит в воздухе как плотная занавеска на не видимом карнизе. И много ее сегодня что — то…". Весь остров, без единого просвета, на высоту пяти семи локтей был огорожен паутиной. Паутина опутала остров, как опутывает свое тело южная танцовщица в несколько слоев. Она висела почти неподвижно и только по тому, как увеличивалась, или уменьшалась, плоска воды можно было догадаться о ее движении. "Ветра нет, а она двигается, как живая". Словно прочитав его мысли паутина отдвинулась немного от остова, но стала еще гуще.
Два дня они наблюдали за паутиной. Промежутков в ней не было и решено было никуда не идти, пока паутину не унесет ветер. Паутина то приближалась к острову почти вплотную, то отдалялась, словно играя. Ночью на ней переливались и играли красочные огни, словно стараясь приманить людей к себе поближе. Первую ночь все не спали и наблюдали невиданное представление. Потом всем это надоело, и словно почувствовав это представления прекратились.
На третью ночь на острове Сантеро разбудил внутренний периметр. В отблесках затухающего костерка он увидел отходящую от лагеря и идущую уже за пределами внутреннего охранного периметра фигуру. "Магичка в кустики побежала, и рюкзак с собой зачем-то потащила…". Он продолжал наблюдать… Часовых сегодня не выставляли, все было тихо и решили обойтись двойным периметром внутренним и внешним. Через несколько минут зазвенел и внешний периметр, тут Сантеро понял, что что-то случилось. Наплевав на собственный запрет на магию подвесил впереди себя магический огонек и, не разбудив никого из команды, бросился на поиски магички. Асса быстро шла по топи на север от острова, взгляд ее был пуст, а движения как у заводной куклы. "Эта дура не активировала специальный амулет от мороков и наведенных снов и топает вперед во сне. " Сантеро искренне пытался догнать магиню, но она шла вперед не замечая или лихо перешагивая через препятствия, мешок с вещами болтался на одном плече и сильно раскачивался из стороны в сторону. Вот она входит в первый полог паутины, вот скрывается в ней совсем, паутина мягко опутывает ее, все ее искра жизни погасла. Сантеро встал как вкопанный. "Все это конец…" Конец его карьере, если он не вытащит хотя бы тело, а что толку в теле, разве что предъявить остальным членам команды, до базы его все равно не дотащить. Но инстинкт самосохранения — великая вещь, пока Сантеро все это обдумывал, ноги сами стали пятиться назад, подальше от лохмотьев шевелящейся впереди паутины. Он плохо помнил, как вернулся в лагерь, асса Лейн тоже проснулся и наблюдал с острова за метаниями командира.
— Вы все сделали правильно, я тоже проснулся и все видел. Асса сама виновата, что не активировала амулет.
— Я должен был проследить за глупой девчонкой… Я должен был поставить двухстороннюю защиту, чтобы она не могла выйти наружу. А я решил, что одностороннего хватит, что он прочнее…
— Не переживайте, дальше, чем сейчас не загонят, дальше некуда. Она подписала бумаги, что с инструкцией ознакомлена. Не ваша вина, что она ее нарушила. Выпейте вот это и идите спать, вам надо отдохнуть, а я подежурю.
Утром остров все еще был окружен полотнами паутины, ее еще больше нанесло утренним ветром, или кто-то планомерно окружил лагерь, чтобы никто не ушел, пришлось ждать, когда тот же ветер отнесет паутину в сторону, или пока будет снята осада. О других "или" думать не хотелось…
Ночью Сантеро опять разбудил звон внешнего периметра, проснулись все. В свете магического фонаря стало видно странное нечто, похожее на кокон из паутины, лежавшее на краю защитного периметра. Кто-то из солдат предложил спалить это и дело с концом, но асса Лейн потихоньку ткнул в это мечом. Это застонало и слегка задергалось… Голос показался всем знакомым. Под толстым слоем грязи и паутины нашлась асса Торкана — живая, но без сознания или крепко спящая, рюкзака, что она везде таскала с собой, при ней не было. Утром паутины вокруг остова как не бывало…
Через десятидневье, абсолютно измученные, но все живые, поставив рекорд по движению по топям, они вышли к Последнему и встретили там ожидавший их патруль. Асса по прежнему была без сознания и ее тащили на носилках по очереди. Как удалось определить ассе Лейну, на ней было несколько укусов пауков и просто чудо, что она все еще была жива. Жизнь в ней поддерживало странное плетение, тянущееся от одного из браслетов на руке и опутывающего все тело девушки как … паутина. Браслет был красивый, сплетенный из множества разноцветных шелковых ниточек и невероятно прочный. Сантеро мог поклясться, что раньше такого браслета на ней не было, еще в топях он попытался срезать его, но асса начала кричать и биться, а нож, которым он пытался срезать браслет, затупился, и он решил ничего не трогать, пусть умники в академии снимают. Еще через семь дней они были уже в Караваче, и магиню отправили на лечение в столицу…
"Ну что ж, хорошо… хорошо, что все закончилось. Напишем кучу рапортов и объяснительных, и будем надеяться, что все на этом и закончится. Надо будет узнать, как там фифа, пришла ли в себя… или померла. Не вряд ли померла, в столице такие маги — целители, что и мертвого поднимут. Оклемается… Интересно, что же с ней случилось? "
Новый глава воровской гильдии мэтр Пуэбло сидел в трактире и пил горькую. Пить он не любил и не умел, но то, что горе лучше всего залить это он знал, заесть было бы конечно лучше, но столько съесть, даже при его аппетите, он бы не смог. А как хорошо все начиналось…
Этот пьяница Олирко приехал с водного курорта за два дня до выборов и, под предлогом почтенного возраста и проблем со здоровьем, снял свою кандидатуру. Такого подарка Пуэбло от него ну никак не ожидал. Остальные кандидаты не имели большой поддержки, и Пуэбло был избран новым главой гильдии почти единогласно.
Вместе с золотым перстнем главы ему вручили письмо, адресованное главе гильдии. Пуэбло, конечно же, его тут же распечатал и побежал на встречу. Как можно отказать во встрече ТАКОМУ ЧЕЛОВЕКУ! Встретились, мило поговорили, Пуэбло получил от него потрясающий заказ, перед ним и гильдией открылись такие перспективы! Правда, его слегка пожурили за то, что откликнулся на приглашение слишком поздно, но тогда Пуэбло пропустил это замечание мимо ушей. А ведь стоило еще тогда задуматься, что письмо-то получил еще Олирко, а ему передали конверт не вскрытым. Пуэбло только теперь вспомнил о знаменитой интуиции бывшего шефа, тот словно своим большим красным носом чувствовал неприятности, и так его подставил, так подставил… И ведь не подкопаешься … сам виноват, сам встретился с клиентом, сам оговорил сказочные условия, сам согласился на заказ, сам раструбил на всех углах о выгодном дельце, приписал себе все заслуги в получении такого выгодного заказа, и в результате — оказался виновен в том, что гильдии, по сути, больше не существует. Все, нет больше "ночных теней", были и все вышли, тени то правда остались, но только тени, людей больше нет. Все, все кто полезли в дома предложенные заказчиком не вернулись…, а какие специалисты, какие у них были великолепные амулеты для снятия защит и поиска, и снятия прочих охранных систем и планы домов тоже были.
Теперь-то Пуэбло понял, что надо было насторожиться еще тогда, когда пропала первая команда, посланная им в захудалое поместье где-то на окраине Союза. С ним после дела через амулет связи, выданный среди прочего заказчиком, связался старший в команде и странным голосом сообщил, что, дескать, все в порядке ничего для заказчика не нашли, но себе много всего взяли, огромную кучу всякого ценного и теперь празднуют, и вот как отметят, продадут большую часть тяжелого барахла перекупщикам, так и вернутся. Пуэбло тогда обрадовался, дурачок, и послал еще две команды по двум другим адресам, тоже где-то далеко от столицы. Те тоже через некоторое время связались с ним и сообщили, что все в позолоте и празднуют.
И тут Пуэбло сделал саму большую глупость. Вместо того, чтобы дождаться возвращения своих людей из провинции, он решил что нечего терять время и надо браться за самый лакомый кусочек — столичный особняк. Если бы он дождался, или не дождался… возвращения своих людей, то может все и утряслось бы, а так…
В столичный, красивый, казалось, совсем не обитаемый особняк полезли самые — самые, весь цвет воровского мира, "команда мечты". Восемь лучших воров с многолетним стажем подрядились обчистить особнячок. Из особняка вернулся только один, самый опытный и самый осторожный. Вернулся весь седой, с дрожащими руками и безумными глазами, говорить он не мог, только мычал и боялся оставаться в темноте. Вот тогда Пуэбло попытался связаться с другими командами и … не смог. Амулеты связи отказались работать, и сообщили, что их хозяева перешли в мир иной. Пуэбло послал шестерок посмотреть и разузнать: что случилось с его людьми в провинции и выяснил, что НИКТО из них с дела не вернулся. Это был крах, причем полный.
Пока он выяснял, что там, в провинции, происходит, после дорогущего лечения за счет гильдии, пришел в себя единственный уцелевший из "команды мечты". То, что он рассказал в нормальной голове не укладывалось… К несчастью для Пуэбло, уцелевший был старым и хитрым, и свой рассказ он озвучил в присутствии всех оставшихся членов гильдии. Если бы он рассказал это Пуэбло один на один, тогда можно было бы придавить страдальца подушкой, по-тихому… А так…
И теперь он сидит здесь один и пьет отвратительный ром, а там наверху без него решают, как теперь гильдии жить дальше и как отчитаться перед заказчиком, Пуэбло пришлось рассказать КТО заказчик, и только поэтому его, наверное, оставили в живых. Хорошо, что просто сняли с руководства, отобрали перстень главы и наложили огромный штраф. Легко отделался, надо сказать…
Сходка остатка гильдии закончилась. Гильдия понесла тяжелейшие потери, но она оправится, всегда оправлялась. А под мудрым руководством старого нового главы мэтра Олирко все через пару лет придет в норму.
Убила бы того, кто сказал, что учиться легко.
Вы умеете плести макраме? А плести кружева? А вязать на спицах или крючком? Я в прошлой своей жизни все это умела и весьма не плохо. Оказалось, что плести заклинание — это почти тоже самое. Но вот именно, ПОЧТИ.
С первого дня учебы я поняла как это трудно — учиться магии, особенно, если никто учить собственно не хочет и, что самого страшное — не умеет. В школах, наверное, учат по-другому, но где я и где школа. Первые дни было еще ничего, читали книжки, тренировались переходить на магическое, то есть истинное зрение и обратно, а вот когда началась практика… Сначала я чуть не спалила библиотеку, потом покрасила волосы Притера в ярко оранжевый цвет, потом, случайно, увеличила местного таракана до размера Мары, потом … В общем много всего… Ассе Зите погромы в ее любимой библиотеке быстро надоели, и она, в целях безопасности, перенесла практические занятия в зал для тренировок. Есть в Злых Камнях такое помещение для тренировок охраны под крышей, маленький такой, как спортивный зал стандартной московской школы, только пол земляной и окон нет. Вместо ламп дневного света магические шары висят, как впрочем и везде, по освещению то же самое что и дневной электрический свет. Главное в эти шары каким-нибудь заклинанием не попасть случайно, я один раз попала, в тот день практических занятий больше не было. Я потом несколько дней не могла смотреть на эти шары без содрогания, и меня все время преследовал запах паленого волоса, хотя коса не очень пострадала, пришлось ее укоротить вдвое, а так нормально. Притеру шевелюру опалило знатно, и его пришлось подстричь почти налысо, но он перенес все это стоически, зато состригли оранжевые патлы. В процессе обучения, мне стало понятно — почему большинство самых лучших местных магов — женщины, у какого мужика хватит терпения плести все узелки и узоры, малейшая ошибка и заклинание не получится или эффект будет совсем не тот что ожидаешь, вплоть до противоположного. Некоторые заклинания, как, оказалось, плетутся месяцами, если не годами. Бр — р — р… УЖАС …
Ассе Зите всех моих мучений видимо, показалось мало, и она добавила мне еще и занятия рукопашным боем и на мечах. Так что с сиестой пришлось распрощаться. Вместо нее я зарабатывала очередные ссадины и синяки, когда я просилась к охранникам, позаниматься с ними я не думала, что это будет так больно. Занятия с мечами, естественно деревянными, больше всего походили на избиение меня любимой, причем извращенным способом. Мерзкий эльф всегда бил меня в разные места, причем часто ногами, локтями и головой, чтоб она у него отвалилась… Хоть бы раз показал какой-нибудь прием медленно или больше двух раз подряд. В результате к концу "занятия" на мне не оставалось живого места, иногда меня просто уносили в мою комнату, и оставляли там на полу. Асса выдала мне мазь от ссадин и синяков. В тяжелых случаях, когда меня вносили в дом, асса применяла магию для лечения, а также регулярно приходила на занятия и требовала больше жесткости, куда уж жестче… В результате, первым, серьезным плетением, что я железно освоила, было заживляющее поверхностные травмы и синяки, его я могла сплести даже во сне и полубреду. Сразу стало немного полегче, но мерзкий эльф, чтоб ему грибами подавиться, теперь не стеснялся и бил меня, любимую, в полную силу. Еще улыбался, демонстрируя весь набор зубов, и говорил, тренируйся — это полезно, защищаться у меня получалось слабо, вернее никак не получалось. Я в своей прошлой жизни никакого оружия, окромя столового ножа и вилки в руках-то не держала, а тут … и за что мне это? Каждое утро, вставая с кровати, я себя спрашивала: а оно тебе надо?
Утром до завтрака пробежка и занятия с охранниками общей подготовкой, завтрак и занятия магией с Притером, легкий обед и занятия до — упаду с деревянными мечами, лечение себя любимой. Опять занятия, но уже теорией, после мечей заниматься практикой не получалось, руки иногда дрожали и в целях соблюдения техники безопасности практику асса отменила — занимаемся теорией, это после того, как я "случайно" чуть не угробила мерзкого эльфа, что неосторожно зашел на урок. Жалко промахнулась или он увернулся… Ужин и после него — ура свободное время, прогулка с Марой и можно порыться в библиотеке и почитать что-нибудь на ночь. Через месяц я втянулась… Хорошо тут дни длиннее.
Надо сказать, что все эти узелки и плетения запоминались или вспоминались мной очень быстро, у Притера дела шли намного хуже. Пришлось найти грубые нитки и учить его плести узелки, на более осязаемых объектах, дело сразу пошло быстрее. Но разница все равно ощущалась… Базовые узлы он, под моим чутким руководством, освоил быстро, а вот дальше дело продвигалось туго. Но асса все равно была довольна, оказывается, мы с Притером уже освоили двухлетний курс магической школы.
Вечер, уже прогудел шестой колокол, закрыли все двери и окна, а я беспечно сижу на открытой всем ветрам площадке башни и лениво наблюдаю за звездами. Местные звезды — это что — то, с ними и без лун ночью светло, настолько их много и такие они большие. Местные созвездия мне различать тяжело, слишком много в них звезд и слишком они яркие, но смотреть красиво. Сегодня оказывается, у местных лун новолуние и на небе едва виден таинственный сиреневый Танис — местная "звезда смерти". Сколько про него всяких гадостей в книжках написано, а посмотреть, так ничего страшного. Так светит что-то маленькое сиреневое в небе, чуть-чуть больше чем самая большая звезда и все. А понаписали — ужас … Когда на небе луны, а у него не полнолуние, то его и не видно…
Гварричей я не боюсь, над усадьбой они не летают, что бы там местные не говорили. Кресло тут удобное, телескоп не большой рядом, смотрю на небо и пытаюсь разобраться со своими воспоминаниями. Сегодня вечером Я ВСПОМНИЛА. Пошла в библиотеку, полезла за книжкой и уронила на себя толстенный фолиант, как следствие получила на лоб шишку и раздвоение личности в придачу. Шишка — ерунда, помазала мазью и авось пройдет на мне их и так до … в общем много, а вот с раздвоением личности нужно разобраться срочно.
В комнате дышать нечем и думать о чем-то серьезно невозможно — жарко, начался местный отопительный сезон. Вчера в усадьбу явились, на мой взгляд, странные визитеры. Я пришла на обед, а за столом стоят еще четыре прибора, потом явился мой мучитель эльф со своим учеником, а потом в столовую вошли какие-то недомерки. А как еще назвать этих странных созданий, большеглазые, волосатые, волосы заплетены в косички с бантиками, бороды доже в косицах и тоже с бантиками, причем разных цветов, а усов нет. Руки у коротышек тоже волосатые, уши почти нормальные, кругленькие, ну к четырем пальцам на руках я уже привыкла.
Оказалось это прибыли местные истопники. Будут жить в усадьбе до весны, и заниматься отоплением. Круто… Они уже поселились в гостевых комнатах радом со мной, в тех, что без окон, и завтра начнется отопительный сезон. А я все думала, печи есть, а каминов нет. Ни одного камина во всей усадьбе! Печь для отопления зимой мне Притер давно показал, я еще помню, походила рядом с ней, восхитилась размерами и подумала, чем же ее топить будут? Угля я не нашла, я конечно, не геолог, но уголь всяко отличу. А там камни какие-то в вагонетке, а туннель, откуда она выкачена на замке был. Притер там, у печи, очень нервничал, все говорил, что сюда никому, кроме гномов заходить нельзя, но я ему не поверила. А счас вижу зря, если где есть эльфы — ищи гномов.
И в результате — в комнате дышать нечем пришлось открыть окна, форточек в местных витражах отродясь не бывало, и пойти куда-нибудь подумать в одиночестве, пока комната проветрится. Я по привычке направилась в библиотеку, но там как всегда вечерами, в засаде, сидит Зита. Пошла бродить по дому в поисках прохлады и уединения, в холле обнаружила гномов, они там расположились на диване, шумят, пьют чего-то и КУРЯТ. Надо не забыть стрельнуть у них табачку, уж очень он у них душистый, с запахом вишни, как я люблю, любила… Ну и, в результате, ноги, как-то сами собой, вынесли меня на эту площадку для наблюдений.
Сижу, смотрю, как по небу тихо перемещается жуткий Танис. Вот у Лианы с Танисом связано очень много всяких воспоминаний, начать надо с того, что придурочная мамаша умудрилась зачать и родить дочь именно в дни Таниса. Долго старалась, получилось это у нее с четвертого раза. Где-то там … далеко, у Лианы, у моего тела, остались две старшие сестры. Всего детей было четверо, но одна девочка не выжила. В воспоминаниях была только одна сестра ненормально толстая тихая, забитая женщина, она ночами тенью скользила по дому, а днем забивалась в кладовку под лестницей. Еще одна вспоминалась в связи оплатой счетов дома скорби[73], но мамашку это не остановило и свои эксперименты по выведению "идеального мстителя" она продолжила. В результате появилась я, стоп, стоп, не путать! Мое тело. Так, надо спокойно разобраться в воспоминаниях и не путаться в личностях. Я понимаю, что девушка стала жертвой воспитания, но лучше ее личность задвинуть куда-нибудь подальше. Начнем по порядку, что я помню…
Удивительное дело — память. Иногда пытаешься что-то вспомнить, а мысли, словно смеясь, ускользают, а другой раз пытаешься забыть, и не получается. И переживаешь, и вспоминаешь какой-нибудь эпизод, чаще всего не слишком хороший, снова и снова. Плохое забывается, конечно, лучше. Или сама пытаешься засунуть плохие воспоминания пылиться в дальней кладовой памяти, чтоб при первом удобном случае выкинуть на помойку. Может быть поэтому, оглядываясь назад на прожитые годы вспоминается только хорошее? Как бы там ни было, в свалившихся на меня воспоминаниях следует разобраться, разложить все по полочкам и большую часть выбросить подальше за не надобностью. Надо вспомнить все, чтобы разделить наши личности.
Мама … богатое длинное платье, брюки она никогда принципиально не носила, распущенные длинные волосы и никогда не останавливающиеся пальцы, вечно теребящие то платочек, то нитку бус, то веточку, то подол платья. Лицо и глаза вспоминаются плохо, наверное, потому, что я… она… Лиана всегда боялись смотреть матери в лицо. Смутные воспоминания о бледном личике с лихорадочным румянцем на щеках и бегающих, ни на чем долго не задерживающихся, темных глазах. Волосы распущенными она носила для того, чтобы подчеркнуть свое, как она считала, высокое происхождение и магический ранг. А я все думала, и чего это асса Зита вечно ходит с распущенными волосами, неудобно же…
Если так посмотреть со стороны на "мамочку" — то, как сказано в незабвенном "Мастере и Маргарите", "шизофрения, как и было сказано". Но, в то же время, сильная и целеустремленная личность, или сумасшедшие все такие? Сколько помню я … она … Лиана всегда, до дрожи, боялась мамочки. Этот страх сковывал все сознание девочки железными обручами дисциплины. Страх и боязнь хоть чем-нибудь не угодить. За непослушанием всегда следовало наказание, нет никаких, особых жестокостей не было, постоянные щипки не считаются. Можно и без крови наказать так, что мало не покажется: запрет на сладкое на полгода или запрет на прогулки в парке, или запрет топить печь в комнате — это мелочи. С детьми я … она … Лиана никогда не играла, игрушек у нее не было, совсем не было, любые игры запрещались. Да и с кем играть? Про ее существование никто из не живущих в поместье и приходящих, постоянно меняющихся, учителей не знал.
Из раннего детства вспоминались только страх, слезы, обиды, холод и бесконечные уроки, а также занятия борьбой и общей физической подготовкой, занятия плаваньем в пруду круглый год и в любую погоду, зима и мороз, а также болезни и повышенная температура еще не повод для отмены занятий, за них деньги уплочены. А еще бесконечные нотации и боль, боль, боль… У нее постоянно что-то болело, а если не болело, то мамашка с помощью щипков всегда делала так, чтобы исправить это положение.
Поразительно, как мамочка умела добиваться своего! Годам к восьми Лиана уже и помыслить не могла сопротивляться ей, хотя продолжала бояться до дрожи. Тут начались занятия магией и фехтованием, и Лиана смогла немного выплеснуть накопившиеся в ней злость и боль. Бедная девочка, насколько тяжелым было у нее детство. Мамашка контролировала ВСЮ ее жизнь даже книжки, особенно книжки для чтения. А каждодневные лекции на тему обязанностей перед Родом и необходимости возвращения ему былого величия!
Потом были учителя магии. До пятого уровня подготовки мамочка сама находила учителей, платила им бешенные деньги, и откуда только брала, за занятия без внесения результатов в официальные протоколы школ. Потом стало хуже, учителей на обучение синей магии выше пятого уровня не находилось, да и откуда им взяться? Тогда откуда-то появился учитель. Он приходил раз в три дня, его лицо было закрыто маской, а на руках перчатки. Даже пол его было определить трудно, иногда казалось, что под одеждой скрывается мужчина, а иногда по едва уловимому аромату духов угадывалась женщина. В воспоминаниях Лианы это был один учитель, но я думаю, что это было несколько людей разного пола. Они учили талантливую девочку запрещенной к изучению магии, поэтому у них было веское основание скрываться.
К общей картине следует добавить тренировку жестокости. Можно ли ей обучить ребенка? Можно… Подарить дочке кароля[74] "вот тебе дочка подарок, за хорошую учебу", а потом, когда зверек станет светлым пятном непроглядной жизни, заставить ребенка отнести его на кухню, собственноручно свернуть ему шею, выпотрошить и приготовить к праздничному столу. И так несколько раз… Тут у кого угодно крыша съедет, а Лиана поняла, что привязанности — это плохо, они делают человека слабым, а значит уязвимым, стала равнодушной к крови и смерти. Аналогичные уроки, только без приготовления в пищу, были проделаны и со слугами — рабами. Лиана с удовольствием грохнула бы и мамочку, просто придушила бы одной левой, не желая осквернять благородства своих клинков, того единственного на свете, к чему ее влекло с нежностью, но страх, страх помешал.
Представьте себе такое пятнадцатилетнее чудовище (я так прикинула, что по земному это лет 18), для которого убить, как вздохнуть, не знающее ни любви, ни ласки. Тут добавился весьма неудачный, это мягко сказано, первый сексуальный опыт и монстр готов. Могу поспорить, что мамашка все это нарочно подстроила, и мужчину выбрала по своему вкусу, и результат прочитала заранее. Об этом "опыте" особых воспоминаний у Лианы не сохранилось, или она их сама вытравила, но ощущения у нее остались премерзкие, да и я не стала лезть дальше. И мужчин Лиана в этом качестве стала избегать как огня, женщин, впрочем, тоже. Надо будет с этим что-то сделать, в смысле менять… Сейчас это сделать не с кем, в усадьбе все мужчины заняты, не с эльфами же, право слово, а вот потом, когда-нибудь, когда попаду в большой мир за горами, вот тогда… можно будет позволить себе некоторые радости. Так о чем это я, ага…
Асса Зита назвала свою племянницу "стервой" — надо сказать, что она ей сильно польстила. Ей не хватало демона охранника, для перемещения военных подразделений через природные порталы, и опыта и знаний в магии крови, этому должна была обучить Зита, и девушка пошла бы по трупам. Куда бы она пошла? Туда, куда ей всю жизнь указывала мамашка — к ВЛАСТИ, к величию Рода, к морю крови, к жизни без друзей, без тепла и привязанностей, в океане крови, плача и страданий, с отвращением ко всему, что мешает осуществлению вожделенной мечты тирана — власти. Да — м, я, со всеми своими прибабахами — душевной холодностью и рассудочностью, на ее фоне смотрюсь белой и пушистой овечкой — илларочкой.
Я задрала рукава и посмотрела на свои руки. Шрамы, многочисленные шрамы. Я теперь знаю их происхождение. Девушка проводила эксперименты с магией крови, а эти шрамы — осязаемые свидетели проводимых ритуалов. Сколько же она угрохала рабов на свои "эксперименты"? Много, очень много… Результаты, правда, мизерные, но зато сколько упорства! Не удивительно, что от меня поначалу так шарахались в усадьбе. Лиана вполне могла потребовать потрохов из сына кухарки, а если бы не дали, то могла достать их самостоятельно, причем на глазах у матери и отца.
А по магии девушку готовили хорошо. Я так поняла, что ее готовили на сдачу сразу на магистра, но для этого требовалось присутствие на сдаче Великого магистра и наличие ранга помощника, а учителя и все остальные хотели этого избежать, вернее избежать огласки. Поэтому ограничилась только экзаменом на бакалавра, воспользовались "пробелами в законодательстве", вернее в уложении об академии. Да и то ждали несколько лет и все пытались подстроить, чтобы Великого не было на выпускных экзаменах. Я помню ощущения Лианы, когда она держала в руках деньги на сдачу экзамена и патент. По местным меркам — большие деньги. Как она хотела еще больше денег! Не потратить на что-нибудь, этого она не умела, никогда в магазинах даже не была, а просто ДЕНЕГ. Зачем они ей? Тут какой-то странный выверт сознания деньги — это власть, власть — это деньги. Примитивный ассоциативный ряд.
А девушка-то намного старше, чем выглядит. Ей почти двадцать два, это в переложении на земные годы где-то около двадцати шести — семи. Вот что значит хорошая физическая форма и экология! А смотрится как семнадцатилетняя, ну это я себе льщу.
Так, что мне еще интересно? Мечи… А вот тут в воспоминаниях какое-то темное пятно, так словно кто-то нарочно вымарал из памяти все воспоминания. Помню, как подарили, восторг от обладания ими и разочарование от неудачного ритуала. Ритуал единения… Что-то в нем пошло не так… До конца его не провели, но большая часть вполне удалась. Полного единения с мечами добиться не удалось, и магией мечей Лиана пользоваться не могла, но доставать их не касаясь рукояток мечей и ножен, она вполне научилась. Надо будет почитать об этом ритуале поподробнее.
Стало холодно, то ли личность Лианы вызвала во мне дрожь, то ли просто замерзла. Я подозвала собаку и посадила ее на колени, пусть поработает грелкой, а мне надо закончить. Надо собрать весь этот сор, что раньше был личностью моего, теперь уже моего, тела и, если совсем выбросить не получится, то задвинуть в самые дальние и пыльные уголки кладовки, что называется памятью. Смотрю на Мару, Мара смотрит на меня. Знания, знания магии надо оставить. Правда от некоторых все равно придется избавиться, слишком сильно они переплелись с личностью, ну, туда им и дорога…
Перед сном сняла с себя связку кулончиков — амулетов, что я постоянно носила на шее и на ремешке, вплетаемом в косу. Теперь я знала, зачем они нужны, но на связь ни с кем я выходить не собиралась, а Лиана умерла, теперь окончательно умерла, вот пусть так и будет.
Через несколько дней случилось событие на некоторое время сильно выбившее меня из привычного расписания. Дней за десять до новогоднего праздника, совпадающего с самым холодным днем, днем наибольшего удаления Лари от светила, потом она будет к нему только приближаться, утром мы, я и Притер под чутким руководством ассы, занимались практикой. Во дворе послышался шум и на пороге появился мой мучитель — учитель фехтования и главный среди охраны:
— Асса Зита, извините, что прерываю, но не могли бы вы и ваша … э … племянница, выйти во двор.
— Айре Эльмитлан, у нас занятия. Это не может подождать?
— Нет, дело срочное.
Мы с любопытством поспешили во двор. Посреди двора стояло несколько охранников и накрытые плащом носилки. Асса Зита побледнела.
— Не волнуйтесь, асса, это не наш.
Он несколько театрально откинул плащ. На носилках лежал совершенно незнакомый мне мужчина, человек, лет тридцати, в странной камуфляжной в лохматушках одежде и с раскрашенным, под спецназ, лицом.
— Асса Анна, — надо же в первый раз он назвал меня по имени — Я требую объяснений.
Хорошо, что в этот раз он обратился по имени, а то я бы долго думала к кому он обращается.
— Я его не знаю. И вообще, причем здесь я?
— Дорогая, — это уже вмешалась Зита — посмотри на него внимательно.
— Ну, смотрю.
— Ты посмотри на него истинным зрением.
— И так тоже смотрю, но я не знаю — чего я должна увидеть?
— Этот человек умер совсем недавно, и у него должны быть остатки его ауры, а что ты видишь?
— Я ничего такого не вижу. Он выглядит, как … не магический и не живой объект.
— И это и есть ненормальность.
Тут опять вмешался эльф.
— Этого молодца съели.
Я еще раз осмотрела тело, на мой взгляд, труп был совершенно целый. Ни пятнышка крови, ни еще каких повреждений я не увидела. Может на спине … Удивленно уставилась на эльфа.
— Этого человека съел это ваше… — он ткнул пальцем в Мару.
И тут меня понесло. Любой владелец собаки меня поймет, обидеть собаку, это намного серьезнее, чем обидеть самого хозяина.
— Не смейте тыкать пальцем в мою собаку. Придется объяснить, вам, высокородному, что вы поступаете, по меньшей мере, не вежливо. Оскорбляя мою собаку, вы наносите оскорбление мне. И я начинаю сомневаться в вашей "абсолютной памяти", которой вы всегда так бравируете на занятиях со мной. За два месяца вы не смогли запомнить, что вот это — тут я тоже ткнула пальцем в Мару — собака и зовут ее Мара. Повторить, как ее зовут? — у меня получилось высказать все это ледяным тоном и на лицо пришлось выпустить, несколько позабытое, выражение холодной надменности потомственной аристократки.
Все ошеломленно молчали, Притер от удивления, открыл рот. Цвет лица эльфа опять стал стремительно изменяться, когда то такое явление я уже наблюдала, но в этот раз смена цвета продолжалась значительно дольше и сопровождалась шипением перегретого чайника. Мара посмотрела на меня с уважением, потом, на всякий случай, встала между мной и, плющимся и шипящим от злости, эльфом. Остальные эльфы придвинулись к командиру, лица у них окаменели, и они выразительно положили руки на пояса. Асса решила вмешаться:
— Айре Эльмитлан, вы забываетесь… Остыньте. Асса Анна в своем праве. Если бы при вас кто-нибудь оскорбил вашего варга вы бы тоже оскорбились, и дело закончилось бы смертью … Поэтому, давайте вернемся к сути. Где вы нашли труп?
Эльф сделал несколько глубоких вдохов, вот что значит выучка, и спокойным голосом продолжил:
— Труп был найден на тропе за северным хребтом. Это новый наблюдатель, он прибыл вчера. Мы перехватили его сообщение об успешном прибытии и начале наблюдений. Судя по положению тела, он был съе… убит после первого дня наблюдений. — И тут он опять не выдержал и закричал. — Я не понимаю, зачем надо было жрать наблюдателя, человека, ему… ей…, что гварричей мало?
— О чем вы? — Я искренне не понимала о чем идет речь.
— Я понимаю, что вашему… вашей… э — э — э … собаке, надо питаться. И два — три гваррича в неделю, это не много, их давно следовало приструнить. И, надо сказать, это пошло всем на пользу, гварричи в этом году не озоруют, да они вообще боятся подлетать близко к усадьбе. Но наблюдателя-то зачем? Только вчера гваррича, и вот сегодня наблюдателя. А завтра кого-нибудь еще, уже из обитателей усадьбы?
Я слушала все это, смотрела на Мару, и пыталась выйти из состояния шока. Чем дольше говорил капитан, тем более виноватый вид был у Мары. Она уже давно переместилась ко мне поближе, а сейчас начала отворачивать морду, прижала уши и стала прижиматься к земле, чтоб быть менее заметной. Я нависла над ней, а потом, дабы той не пришло в голову спастись бегством, просто схватила ее двумя руками за щеки и приподняла, так что она начала болтаться передо мной как мешочек с костями. Для защитников животных сообщаю, что болевых ощущений при этом собака не испытывает, т. к. в брылках — щеках почти нет нервных окончаний и во время игры такие упражнения собака воспринимает как ласку.
— Ты зачем ела гварричей, сука?
Даже вися в таком положении Мара, старалась стать как можно незаметнее. "Я хотела кушать, а они слишком близко подлетали к дому. "
— Она еще и оправдывается… А наблюдателя зачем съела?
"Он видел божественную хозяйку, мог рассказать, навредить… Я должна защищать хозяйку. Он был вкусный, а гварричи горькие…"
— Нет, вы только посмотрите на нее! — моему возмущению не было предела. Я даже опустила Мару, она прижалась к земле и все пыталась вилять остатками хвоста и всей попой вместе с ним. — Гварричи — горькие!
— Асса Анна, вы что разговариваете с… собакой? — Этот вопрос, заданный ассой Зитой тихим спокойным голосом поставил меня в тупик.
— Я всегда с ней разговариваю.
— А отвечает она вам тоже всегда?
— Ну, раньше, мне всегда казалось, что она мне отвечает. То что она меня понимает, это несомненно, всегда понимала, а отвечать… Раньше я ее так не допрашивала и ей требовалось только показать, что она думает, явных ответов я от нее не требовала.
— А можно поинтересоваться, и что она вам сказала?
— Гварричей она ела, потому что хотела кушать, а наблюдателя она съела, потому что он меня видел. И мог рассказать и, по ее мнению, этим мне навредить…
— А что там по поводу горечи?
— Гварричи — горькие, а наблюдатель был вкусный…
Я чувствовала себя, мягко скажем, не в своей тарелке. Мара забилась мне между ног и приготовилась расстаться с частью или даже со всей шкурой. Виноватой она себя не считала, но воле "божественной хозяйки" противиться бы не стала, хозяйка может наказать, и быть для этого виновной совсем не обязательно.
— Асса Анна, вы не могли бы сказать, нужно ли нам, всем живущим в усадьбе опасаться необдуманный действий вашей защитницы?
Я посмотрела на Мару, в голове сразу сложился ответ.
— Никому, из живущих в усадьбе, ничего не угрожает, если, конечно, с их стороны не будет прямой угрозы моей жизни. Наоборот, поскольку, вы живете со мной в одном доме, то есть, с ее точки зрения, являетесь членами моей стаи, то она должна вас всячески защищать. В дальнейшем она обязуется сперва, спрашивать разрешения на уничтожение "возможного противника".
— Так, с этим вопросом мы разобрались. Еще какие-нибудь комментарии требуются? — Этот вопрос асса Зита адресовала эльфам. Командир как всегда решил высказаться за всех.
— Ну, почему был съеден наблюдатель, это теперь понятно. А что с телом делать? Если он скоро не выйдет на связь, то через некоторое время пославшие его забеспокоятся и пришлют другого наблюдателя и, возможно, следственную группу, узнать, что случалось с этим. — Он не вежливо ткнул сапогом труп. — И у нас могут быть серьезные неприятности.
— Мы можем посылать донесения вместо него?
— Нет. Для подписи сообщения через амулет требуется полный слепок ауры.
— А когда сюда доберется следственная группа?
— Через месяц — полтора, не раньше.
— А если представить все как несчастный случай? Его ведь могли гварричи съесть? — это предложение ассы всем понравилось и вызвало оживление в рядах.
— Проблема одна — у него есть амулет, который отпугивает гварричей.
— А если бы он его потерял?
— Не получится, амулет в виде кольца и не снимается с пальца.
Тут мне в голову пришла одна идея.
— Минуточку, я придумала…
Я наклонилась над трупом, вот и нужный амулет на мизинце левой руки, это плетение я уже знаю. Если потянуть за эту ниточку вот так, то ниточка из плетения вытащится и будет болтаться не большой кончик, а заклинание при этом останется на месте, но перестанет работать. А если еще и оторвать кончик ниточки и прицепить его вот сюда, на этот амулет на груди, то все будет выглядеть, как нелепая случайность.
— Ловко, молодец. Зацепилось, порвалось и перестало работать, и, результат — его съели. А через два месяца, там уже не будет понятно, отчего он умер, и некроманту его, естественно, не поднять. Все спишут на гварричей. Так и сделаем. — Теперь асса уже уверенно отдавала приказания. — Отнесите его тело туда, где нашли.
— Туда не стоит, совсем на тропе, надо ближе к его лагерю.
— Ну, пусть так… Положите его так, чтобы гварричи, когда будут уничтожать труп, случайно не съели и амулет вместе с рукой. Они это могут…
— А мне что делать? — ну не могла я не задать этот животрепещущий вопрос.
— А идите — ка вы с Притером заниматься, у вас еще практикум до конца отработан.
— Да нет, асса Зита, я хотела спросить. Мне как-то маскироваться надо? Чтобы меня новый наблюдатель не узнал?
— Хороший вопрос. Я подумаю, а вы, марш работать…
Вечером вместо того, чтобы почитать книжки я решила еще раз допросить Марку. Много у меня к ней вопросов накопилось. Для большего своего удобства залезла с ногами на кровать, уселась поудобнее и книжки рядом пристроила, вроде как читать собралась. Марка не долго думая, запрыгнула на кровать и собралась привычно улечься вдоль моего левого бока. Почему левого, не знаю всегда так ложится.
— Ну — ка, иди сюда, шельма… — и хвать ее за шкирку. Посадила собаку перед собой и чтоб морду не отворачивала, схватила за брылки. — А вот теперь поговорим. Будешь отвечать на мои вопросы четко и ясно. Поняла? — В голове сложился ответ. "Поняла".
— Замечательно. Как ты жрала гварричей, если все время была со мной и никуда не уходила?
— Я могу быть одновременно в нескольких местах. Немножко тут, немножко там. Так я слежу за всей усадьбой и окрестностями, чтобы никто не мог подобраться не замеченным и навредить хозяйке.
— И сейчас тоже следишь?
— Да, ночь, темно…
— И как велика территория за которой ты наблюдаешь?
— Я еще маленькая, поэтому только усадьба и ущелье. — Ого, это почти четыре километра, а если еще добавить разные складки местности в одной из которых сидел наблюдатель, то это очень даже не мало.
— Я могу как-то увидеть или услышать, то что видишь ты?
— Я не знаю…
— Сиди тут и не рыпайся.
Где то там, на столе в одной из стопок была интересная книжонка, что-то об управлении разумом, я ее начала читать и отложила, за ненадобностью, в библиотеку отнести поленилась, а вот теперь она в самый раз. А если сложить прочитанное с тем, что я выудила из воспоминаний Лианы, то может получиться что-то интересное. Главное найти нужный параграф, и надо будет разобраться с книгами, много их тут скопилось, уже и не помню, что и где лежит. Нашла, прочитала нужную главу о слиянии сознаний людей, поняла только половину. А человек и демон — это тоже самое или нет? Ну да ладно, на практике разберемся… Теперь сделать плетение, вроде простое и нити почти исключительно синие, правда много их надо, поэтому и уровень плетения высокий, из-за количества нитей, а узелков не много, и то хорошо. Поводиться пришлось больше часа. Главное не ошибиться, а кто его знает, чем это может закончиться. Во, блин, сколько нитей ушло на это плетение, как завтра заниматься буду? А, до завтра отрастут, может быть… Книжку с собой на кровать и по инструкции…
— Мара, иди сюда, сиди тихо. Смотри на меня.
Накидываю на нас плетение, и проваливаюсь в калейдоскоп картинок. Так не паниковать. На что это похоже? На огромное количество телевизионных экранов, по каждому из которых идут разные каналы. Значит надо найти пульт куда нажать, чтобы или выключить не нужные или приблизить требуемый. Пульт дайте!
— А чего ты хочешь посмотреть? — Это у меня Мара спрашивает…
— Ага, значит достаточно просто сказать… Библиотеку хочу увидеть.
— Пжалста…
Библиотека, вид чуть сверху, в креслах сидят асса Зита и мой любимый мучитель — учитель фехтования, пьют местный чай, чтоб он подавился, и беседуют. Послушаем…
— Асса Зита, я думаю, что мы с вами кое-что упустили.
— Айре Эльмитлан, объяснитесь …
Командир охраны задумался, покрутил в длинных пальцах чашку с ароматным травяным сбором, поводил ушами, никогда не видела его таким задумчивым, и …
— Асса Анна живет здесь уже почти три месяца. А что за это время мы с вами узнали о ней?
— Магические способности у нее есть, обучается хорошо, ну и …
— Вот. Мы о ней почти ничего не знаем. Давайте сложим вместе все наблюдения и постараемся понять — с кем мы имеем дело.
— Ну, от Лианы осталось только тело, воспоминаний нет, а если и есть, то она их хорошо скрывает. И хорошо, а то от воспоминаний о племяннице меня бросает в дрожь…
— В такого же монстра превратили историки Зарта, а он всего лишь хотел заниматься наукой и слишком поддавался чужому влиянию. Да чего уж там… — Зита налила себе еще чаю. — Начинайте…
— Я наблюдал за девушкой во время занятий на мечах и должен вам сказать, что я никогда не знаю, что от нее ожидать в следующий момент тренировки. С одной стороны она не боится крови и вид трупа не вызвал у нее никаких отрицательных эмоций, но это может быть в ней и от Лианы. Она спокойно, даже равнодушно относится к порезам синякам и ссадинам, получаемым на тренировке со мной и, вообще, мало внимания обращает на свой внешний вид и боль. Она относится к моим урокам как к игре. Опасной, болезненной, но игре. А в одежде для нее главное, чтобы удобно было, а модно или нет, она, по-моему, об этом не задумывается, и никогда не задумывалась. С другой стороны она боится мечей. И по глазам вижу, что никогда их в руках раньше не держала. Навыки тела, если они были, а должны были быть, полностью забиваются разумом. В общем, все ОЧЕНЬ ПЛОХО. Занимается она прилежно, но толку от этого никакого, за полтора месяца занятий — никаких успехов. Совсем никаких! А должны быть, Лиана была очень хорошим мечником, по людским меркам. Куда все делось? Мы ничего не знаем о ней, о ее мире, кем она там была? Как жила? Сколько ей там было лет? Почему никогда не вспоминает о той жизни? Ей, что совсем нечего было терять? Из ее прошлой жизни я уже выучил мат, много мата…
— Да. Мы слишком мало знаем о том мире, где она жила раньше. Она так ловко уклоняется от разговоров о своем мире, что напоминает мне карьерного дипломата на приеме у главы недружественной державы.
— Не знаю, но старухой она там явно не была. А чем занималась? … Тут я теряюсь, но навыков могущих ей пригодиться здесь у нее не оказалось.
Эльф глубокомысленно помолчал, а потом продолжил:
— Я не могу ее понять. Последние дни на уроках что-то такое проскакивает, но толи что-то начало получаться у нее самой, то ли шевельнулись какие-то воспоминания Лианы. Я бы поставил на воспоминания…
— А вот, что касается навыков, вы не правы. кое-что есть… У меня возникли трудности с обучением мальчишки. Она начала с ним занимается с мальчишкой, но скорее по обязанности, видно, что он часто ее утомляет и раздражает. Они вместе с ним, нашли ленточки разных цветов, выпотрошили запасы Малики, двух цветов не нашлось, так она разрезала на ленточки свое платье и кофточку от этого, модного портного — Эльмина. Мне Малика рассказа, что резала и приговаривала, что такое могут выдумать и носить только … существа не традиционной ориентации, кстати, этот ваш, Эльмина такой и есть. — Эльф брезгливо поморщился, но возражать не стал. — Так о чем я… а, да. Так вот, в результате этой бурной деятельности получилась такая смесь практического пособия и учебника, что наши магические школы это оторвут с руками, если увидят. Вместо рисунков узлов плетения, ленточки с узлами. Их можно потрогать посмотреть и легко понять, как плести, все разложено по цветам, а внизу подробно описано, что получится в результате, и какие самые распространенные ошибки, и чем они грозят. Великолепное получилось пособие для начинающих, только ленточки из него во все стороны торчат.
— Да, интересно … Надо сказать, что в ней мало плохого, но и хорошего про нее сказать тоже нечего. Ну, вылечила она варга, и сама же этого боится. И… вы правы — она ни разу не упомянула про свою прошлую жизнь, так словно ее не было. Только собаку свою, демона этого, будь он трижды неладен, любит и заботится о нем как о ребенке.
— Прямых вопросов почти не задает, но наблюдает и делает выводы, хотелось бы знать — какие? Дважды одних и тех же ошибок не допускает, если где ошиблась, второй раз ее на этом уже не подловить. Сплошные противоречия… Да, айре, вы как всегда правы. Надо будет расспросить ее про ее мир, что-то я это все время откладываю, и про ее занятия там… В этом вы правы… Это я упустила, но хотелось бы еще добавить, что девушка еще очень любит читать. Она таскает из библиотеки книги стопками.
— А что читает? — Эльф насторожился, даже уши как у Мары встали торчком.
— В основном читает записки путешественников, переводы ваших хроник, описаний жизни других рас и книги по магии. Постоянно держит под рукой определители животных и растений. Очень интересуется историческими хрониками, но в особую даль не лезет, а вот последние лет 500 ее очень даже интересуют. А вот романы и прочую развлекательную литературу она не читает, так просмотрит, хмыкнет и ставит на место. Я как-то поинтересовалась почему, так она мне сказала, что сейчас у нее на это нет времени и что "после Агаты Кристо это не катит" — это она про этого… модного беллетриста, как там его…, а не важно. — Асса в расстройстве махнула ручкой. — Да, и еще, совсем забыла, она ведет дневник, прочитать невозможно, она его пишет на своем языке.
— Так что делать будем, асса?
— Да ничего, пусть все идет, как идет. Будем наблюдать и ждать…
— А что с моими занятиями? Продолжать?
— Да, конечно. У меня только вопрос — она у вас тренировочными мечами машет?
— А какими еще… если ей настоящие дать точно покалечится. Нам оно надо?
— А попробуйте чтобы она тренировалась со своими мечами, может будет лучше…
— А если покалечится?
— Пусть перед тренировкой подойдет ко мне, я на нее и на мечи наложу защитное плетение, если вы будете с тренировочными мечами, то этого плетения на пару часов хватит, а потом она и сама научится это плетение ставить, в этом она талантливая, уже сейчас может сдавать на пятый уровень. Вон, как ловко придумала с защитным амулетом. Да и по жизни ей это защитное плетения наверняка пригодятся.
— Нет, я считаю, что пока рано. Защита, защитой, но все это не надежно.
— Вам айре виднее… И какие из всего этого мы с вами сделаем выводы?
— Будем наблюдать, и, асса Зита, узнайте о ее прошлой жизни и о ее мире…
— Хорошо, я с ней побеседую. И … продолжим наши наблюдения. Торопиться нам некуда.
— Да, вы совершенно правы.
Эльф раскланялся и ушел, а Зита осталась сидеть в библиотеке и задумчиво попивать чай.
Решила взглянуть, что там гномы поделывают? А то я их в усадьбе не вижу, только за ужином. Со мной не разговаривают, видимо из принципиальных соображений, делают вид, что меня нет, совсем нет. Вон сидят голубчики на огонь в печи пялятся, трубки курят и молчат. Не интересно.
Посмотрела еще, для порядка, что делается на кухне и в казарме, и, не обнаружив и там ничего интересного, решительно приказала:
— Все отпускай.
— Что хозяйка хочет?
— Разделяемся.
— А как?
— Как, как… Мухи отдельно, котлеты отдельно…
— Я не умею.
Очень здорово. Она не умеет, так я тоже не умею и по глупости этот раздел инструкции не прочитала. Хорошо хоть нужная страница в книжке открыта.
— Книжку покажи… — хоровод книг перед глазами. — Дура, покажи книжку, что лежит рядом со мной на кровати. — Слава богу, мельтешение книг перед глазами прекратилось. — Ближе, еще ближе. Хватит, назад, стой… Сейчас страницу переверну. — Во, блин, а самого главного, как разорвать слияние сознаний в инструкции не написано. Без паники!
Надо что-нибудь придумать…
— Так, плетение над нами видишь?
— Которое?
— Синее такое, оно вокруг нас, ниток с него много свисает. Я его перед экспериментом на нас накинула. Видишь?
— Вижу.
— Рви.
— В каком месте?
— Да где удобнее. Главное, чтоб развалилось…
Как же приятно просто лежать на кровати, я отдельно, Мара отдельно. Надо отнести в библиотеку уже прочитанные книги. И эту тоже, чтобы больше не было искушения проводить эксперименты над собой любимой. Складываю прочитанные книги в стопку и напоследок последние указания собаке:
— Мара, раз уж ты всех слушаешь и видишь, то будь любезна сообщать мне, если где-нибудь будут говорить обо мне.
— Хорошо хозяйка. Тоже показывать картинки?
— А ты можешь это сделать сама, без дополнительных плетений?
— Ну, теперь смогу, я же уже поняла, что и как надо показывать…
— Ну — ка, покажи мне библиотеку еще раз. — Библиотека, асса Зита одна, несет откуда-то из темноты к своему любимому креслу стопку книг. Причем я все это вижу и в то же время продолжаю стоять у окна и рассматривать книги на столе. — Хватит, разделяемся!
— Что?
— Когда я говорю разделяемся — это как когда ты разорвала плетение, поняла?
— Вот так?
Я опять сама по себе в своей комнате в обнимку с книгами. Все хватит на сегодня экспериментов. Отнесу книги в библиотеку и спать. Только один самый последний момент уточню.
— Мара, а как ты мне показывала картинку, если плетения для объединения сознания не было?
— Мы с хозяйкой крепко связаны, для показа картинки никаких плетений не нужно.
А про ассу Зиту в библиотеке я забыла…
— Ну — ка подойди сюда, ученица…
— Вы меня звали, асса Зита?
— Да. Вот держи книжки, изучай. Это в дополнение ко всему остальному. Там есть интересное синее плетение, я думаю, что про него уже все забыли, да и знали о нем не многие. Оно сложное, тебе его плести месяца два, но думаю, что ты справишься. Сейчас пользуются другим, упрощенным, но оно рассчитана на другой цвет. Это плетение позволит тебе изменить свою внешность, не совсем радикально, а чуть-чуть. Чем оно мне нравится — отработает и рассыплется, не останется даже следа, а изменение внешности останется на всю жизнь. Только ничего радикального закладывать не будем, чуть-чуть здесь, чуть-чуть там, и родная мама не узнает. — Я непроизвольно вздрогнула. — Сплети основу, а вплести изменения внешности я тебе помогу, и проконтролирую заодно. Аура у тебя своя собственная. Единственное, что еще может тебя выдать — это кольцо. — Асса взяла меня за руку и начала рассматривать кольцо на среднем пальце. Сколько я пыталась его снять, и с мылом, и с маслом, ни в какую, пришлось смириться, что оно со мной навсегда. Распилить его я, правда, не пробовала, возможности не представилось.
— Каждое кольцо бакалавра имеет свой номер и по нему всегда можно вычислить, кому и когда оно было выдано, достаточно этот номер узнать. Но я придумала, что с кольцом сделать. Я возьму тебя в помощники. Я все же магистр и имею право взять себе помощника, и даже нескольких. Завтра утром проведем обряд, и у тебя будет кольцо с новым номером. Ах, как хочется увидеть рожу Великого, когда ему донесут, что я взяла себе помощника и готовлю себе смену. — На лице ассы появилось мечтательное выражение. — Все, иди, изучай… — Там в другой книжке, об обрядах, прочтешь, завтра проведем вместо практических занятий.
Пошла читать, и не смогла оторваться почти до утра, на редкость полезные и интересные книги. Одна про обряды, так себе, но кое-что интересное я там нашла. А вот вторая с плетением изменения внешности… скорее не книга, а рукопись или дневник, интересно, кто написал? Автора нет, только странный рисунок на обложке тетради. Где-то я очень похожий уже видела…
Утром долго рассматривала себя в зеркале и решала чего же мне изменить. Решила, что кардинально ничего менять и правда не стоит. Разрез глаз немного удлиню и подниму к вискам, как у Софи Лорен или у местных эльфов. Нос — слишком аристократичный и мягкий, сделаю немного погрубее и добавлю горбинку. Но все это потом… А сегодня я стану официальным помощником магистра!
Ритуал обещал пройти спокойно, и я бы, даже, сказала рутинно. Все, это я, асса и два свидетеля, айре Эльмитлан и Оттор, собрались в библиотеке. Мне всего-то и надо было произнести ритуальную фразу просьбу, взять меня в помощники, а ассе согласиться и подкрепить свое согласие плетением, накинутым на кольцо и бумагу подтверждающим это действие. Но… Я решила все испортить:
— Асса Зита, а что вы собираетесь вписывать в гербовую бумагу[75]?
— Как что, свое и твое имя и род …
— Вот именно род. И как мне помнится после внесения сюда этих данных, родовой знак будет магически подтверждать правильность написанного…
— Да, ты хорошо изучила книгу, молодец.
— Асса, тут есть одна маленькая неувязочка — у меня нет родового знака!
— Ой, а об этом я как-то забыла. Что же делать?
— А что если перед этим ритуалом провести еще один — принятия в Род? В результате, вы всего лишь подтвердите наше родство… У меня появится родовой знак, ваш знак, и будет что вписать в бумагу. Ну а я, в свою очередь, пообещаю, что вам никогда не будет за меня, за свой род, стыдно.
Асса Зита привычно замерла, обдумывая услышанное. С одной стороны ей безумно хотелось утереть нос Великому магистру и всей академии, а с другой, принимать меня в род ей не хотелось, это по здешним меркам очень ответственное решение. Магиня начала крутить головой в поисках, с кем можно посоветоваться по этому сложному вопросу. Айре вполне сгодился… Зита сделала эльфу знак подойти, щелкнула пальцами, активируя вокруг звуконепроницаемую сферу, и стала бурно обсуждать с ним сложившееся положение. Интересное плетение сферы, я такого не знаю, надо будет уточнить у ассы, как она его сделала, уж очень в нем узелки хитрые есть, аналогичные плетения, что я знаю, послабее будут. Пока я рассматривала сферу и прикидывала, как повторить плетение, обсуждение закончилось.
— Асса Анна я готова провести ритуал принятия вас в свой Род. Мне только хотелось бы уточнить один момент… Знаешь ли ты что после проведения ритуала принятия в мой Род у тебя появится родовой знак?
— Да, знаю.
— Знаешь ли ты, что поскольку тебя в Род буду принимать я, то знак будет полностью повторять мой родовой знак?
— Да.
— Ты понимаешь и принимаешь всю меру ответственности ношения этого знака?
— Да.
— Ну что ж, приступим.
Так за каких-нибудь полчаса я оказалась членом одного из самых древних и известных Родов и помощником магистра синей магии. Если бы я знала, чем мне это грозит, ни за что бы не напрашивалась. Шею на затылке слегка покалывало, но никаких других последствий я пока не ощущала.
Великий магистр, сидел в своем кабинете в Канцелярии Союза Великих и читал донесение, в котором ему сообщалось, что наблюдатель за усадьбой последнего синего магистра и сестрой того самого Зарта, перестал выходить на связь. Вышел один раз, сообщил, что прибыл на базу и готов приступить к наблюдению, а потом пропал.
"Придется отправить туда спецгруппу, пусть займутся делом, а то засиделись на одном месте. Надо обязательно узнать, что случилось с этим наблюдателем, и пусть оставят нового, а еще лучше двух. А то не везет мне последнее время на наблюдателей. Вот уже почти полгода не знаю, что там происходит. Может, конечно, и ничего не происходит, как все последние годы, а вдруг? А я ничего не знаю. Не порядок. "
Великий поставил резолюцию и стал читать следующее донесение.
"Вот, опять, опять они меня расстраивают. С лета не могут девку найти! Все есть и приметы, и слепок ауры, а не могут. Уволю. Уволю всех к гаарховой матери! "
Еще одна резолюция и пара чиновников из управления сыска, расстались со своей должностью.
И опять дни полетели привычной чередой, сильно похолодало, а при полном отсутствии снега, низкой влажности и сильных ветрах это совсем плохо. Пробежки по утрам и прочие занятия на воздухе пришлось сильно сократить, по утрам все было бело от инея, теплая одежда при сильном ветре помогала слабо. Еще одно изменение в привычном расписании — это настойчивые, но пока безуспешные, попытки ассы Зиты вызвать меня на разговоры о моем мире и моем прошлом. С трудом, но мне пока как-то удавалось этого избегать, но от вечерних набегов на библиотеку пришлось отказаться, там в засаде постоянно сидела Зита с требованиями "поговорить за жизнь". Надо что-то придумать, запасы непрочитанных книг катастрофически заканчиваются, еще день, два и него будет читать.
После проведения ритуала отношение ко мне в усадьбе резко поменялось с настороженного на уважительно — спокойное. И на все мои "странности" в одежде и прическе стали смотреть более снисходительно, косых взглядов больше не было. Чтобы скрыть знак сзади на шее стала носить бархотку или красиво завязанный платок, благо длина шеи позволяла.
Через три дня проблема с библиотекой встала особенно остро. Все книги, что накопились в комнате, я уже прочитала, информационный голод был как никогда силен, совсем уж решила идти в библиотеку сдаваться Зите. Перед таким ответственным решением велела Маре показать библиотеку. Там было пусто!
— Мара, в библиотеке точно никого нет?
— Точно, никого.
Я быстренько схватила прочитанные книги и кинулась в библиотеку. Сунула книги на первое попавшееся свободное место и побежала доставать со стеллажей давно присмотренные. "Надо взять побольше, сколько унесу в запас". Много взять не получилось, нашла всего три книги, как в глубине библиотеки раздались тихие шаги, схватила, что уже нашла и ходу оттуда.
— Мара, ты чего сука не предупредила, что там кто-то есть? — "Там никого не было, потом откуда-то из стены вышла асса Зита. "
— Откуда, откуда? — "Из стены. "
Забежала в комнату, плюхнулась на кресло, книги на стол. Теперь займемся стеной.
— Мара покажи мне стену, откуда вышла Зита.
Обыкновенная каменная стена, библиотека здесь заканчивается и должна начинаться гора… Рядом стол, за которым мы с Притером поначалу занимались. Ничего подозрительного, но откуда-то Зита вышла! Что-то здесь не так… Кто сказал, что дальше гора — это я так решила. Пока мы с Притером тренировали переход на истинное зрение и обратно, на эту стену мы пялились почти постоянно, значит, в исследовании стены оно не поможет. Магии в стене нет. Сделаем вывод — где то тут должен быть механизм открывающий дверь в стене.
— Мара, поставь здесь постоянное наблюдение. Меня интересует, как асса Зита открывает стену. Смотри внимательно и если я не смогу посмотреть, то сама запомни, потом мне покажешь.
— Слушаюсь, хозяйка.
— А ты предметы переносить можешь?
— Конечно. — Начинает весело крутить попой в ожидании игры.
— Давай поиграем в такую игру. Я тебе покажу в библиотеке книгу, а ты мне ее принесешь и, причем так, чтобы никто ничего не увидел. Сможешь? — Мара садится и начинает чесать ухо, на морде отражается интенсивный мыслительный процесс.
— Книга тоже должна быть не видна?
— А как тебе удобнее?
— Пока не знаю надо попробовать. А какую книгу принести?
— Покажи еще раз библиотеку. Левее, еще левее, глубже… Куда! Назад. Стой. Выше, еще выше, стоп. Вот эта книга в синем переплете. — Книга начинает выдвигаться. — Да не эта, соседняя, слева. Да, вот эта.
— Только одна?
— А ты не надорвешься?
— Мне почти все равно, сколько тащить, одну или много, не имеет значения.
— Отлично. — Потираю в предвкушении руки. — Тогда еще вот эту и эту.
Не знаю, как Мара это сделала, я так думаю, что она и сама не очень хорошо это поняла, но нужные книги оказались передо мной на столе. Теперь можно долго не ходить в библиотеку, пусть Зита там сидит в засаде. Ну не хочу я рассказывать о себе, не хочу. И о Земле тоже не хочу, мало ли что…
Надо будет почитать о демонах, что еще Мара умеет?
Незаметно подобрался новый год аж 1578, с какого события считают не понятно, объяснения в книгах какие-то туманные. В Сюзе Великих и в Халифате летоисчисление разное, про остальные расы я молчу, но новый год все встречают в один день.
За четыре дня до сего примечательного события, в день начала зимних дней богов, в усадьбу пришел караван жителей пустыни. Караван состоял из множества животных, похожих на варгов, но с двумя огромными горбами на спине. Я их про себя назвала "верблюдами", а по определителю, у них было какое-то научное, трудно произносимое название, а местные называли их берки[76]. Ходят эти берки в отличие от варгов на четырех задних ногах, а третья передняя пара маленькая, но с длиннющими и широкими когтями. Как написано в определителе: "Передняя пара используется для выкапывания кореньев и воды". Берки тащили на себе разобранные переносные дома жителей пустыни и прочий домашний скарб. Караван встал табором возле болотца с камышом, и отпущенные на свободу "верблюды" приступили к его методичному уничтожению.
Эльфы подчеркнуто не хотели общаться с пришлыми. С самого утра командир собрал всех и увел на учение в горы, в казарме, на хозяйстве, остался только один боец. Занятия по фехтованию, естественно, тоже отменились. Остальные занятия были отменены тоже, часть жителей усадьбы занимались помощью в размещении гостей, а другая, к которой относилась и я, слонялась рядом и глазела. У Притера приезд каравана особых эмоций не вызвал, наверное все это он видел уже не один раз.
Жители пустыни до жути напоминали усушенных эльфов. Жилистые, поджарые, словно высушенные на солнце, напряженные как тетива лука. От обычного эльфийского самодовольства на лицах нет и следа, никакой вальяжности. Гордая посадка головы, чуть прищуренный настороженный взгляд, плотно сжатые губы. Молчаливы, зря рта не раскроют.
— Слушай, Притер, а чего это они делают?
— Сейчас поставят кибитки, потом пойдут в усадьбу договариваться с ассой об обмене.
— И что на что менять будут? В пустыне же ничего нет.
— Ну как это нет? Они же там живут.
— А менять что будут?
— Не знаю… Но корзины, вон видишь?
— Вижу.
— Они там какие-то камни привезли, еще плоды масличного дерева, вкусные…
— А менять на что будут?
— Не знаю, на амулеты какие — то, асса специально для них делает.
— И часто они приезжают?
— Да каждый год в одно и то же время.
— Надолго?
— Да как на гварричей поохотятся, так и уедут. Они редко дольше чем на дни богов задерживаются.
— А зачем им гварричи?
— Вроде они из их шкур чего-то там делают. Да не знаю я… Спросите у ассы. — А вот разговора с ассой мне хотелось бы избежать. Последнее время я старалась встречаться с ней только на занятиях и в столовой.
А почему бы мне не расспросить самих пустынников? Сказано, сделано.
У костра из кизяка сидела пожилая женщина, замотанная с головы до ног в темные одежды. Она медленно помешивала ложкой на длинной кучке какое-то варево. Другого объекта для расспросов поблизости не наблюдалось, все пришлые были заняты делом, да и не так уж и много их приехало десяток женщин с примерно столько же мужчин. Большинство мужского населения были, с моей точки зрения, подростками. Возраст женщин определить было труднее, большинство было замотано в одежды, как куколка у бабочки. Снаружи были только кисти рук и из узкой щели сверкали глаза, несколько подростков женского пола были одеты в мужскую одежду и, судя по всему, готовились пойти на охоту с мужской частью "пришлых". Причем, мужчины, пожилого возраста, которые не должны были идти на охоту, тоже были закутаны не хуже женщин.
Я подошла к намеченной жертве.
— Можно посидеть рядом с вами? — На меня сверкнули темные, не добрые глаза, женщина махнула рукой, разрешая сесть. Я уселась почти рядом с ней, Мара уселась у моей ноги, но подальше от не знакомого человека. Ну, начало положено, приступим, я мысленно потерла руки.
— А что вы привезли на обмен?
— То же что и в прошлом году.
— А что было в прошлом году?
— То же что и всегда. — Так, тут ничего узнать не получится.
— А зачем вам гварричи?
— Шкура у белых крепкая и потом, традиция такая.
— А разве они белыми бывают? Я только темных видела …
— Белые самые крупные, самые старые и самые опасные, и шкура самая толстая.
— А чего нужны обязательно белые?
— Желательно. — Тетка неожиданно как змея зашипела на Мару и замахала на нее руками. Мара поступила мудро и сделала вид, что это ее не касается, хочет тетка шипеть, пусть шипит. — Ты зачем сюда демона привела?
— Она всегда со мной ходит, никого не трогает, сидит спокойно… А зачем так много народу на охоту собралось?
— Белые самые опасные, а шкуру портить нельзя, нужно в глаз бить. — И подумав о чем-то далеком, добавила. — Раньше белые, когда приходил их срок, сами прилетали, но потом что-то нарушило договор. И сейчас приходится идти в горы самим. Больше половины охотников останется в горах, род совсем ослабнет. А я им ничем помочь не могу … — В ее словах отразилась такая тоска и боль, что у меня самой защемило сердце.
Я сидела и смотрела на суету подростков, старшие вели себя спокойно и солидно. Молодежь готовилась к охоте, точили длинные ножи, чистили наконечники длинных копий, и сквозь эту суету ощутимо тянуло липким запахом страха. Они совсем молодые…
— Сами прилетали? А если опять прилетят, они в горы не пойдут?
— Не прилетят. Мне еще бабка рассказывала, что в дни ее юности прилетали, давно это было. Кроме меня об этом никто и не помнит… — Женщина уголком одеяния вытерла набежавшую слезу.
Мне в голову пришла одна идея…
— Мара, ты гварричей кушаешь. — Без слов спросила я у своей любимицы.
— Да. — Вместе с подтверждением пришла легкая обида, больше нечего, а "горьких" гварричей и тех не дают всласть покушать.
— А сколько ты можешь их съесть за раз?
— Не знаю, много.
— Много это сколько? — Мара в задумчивости начала чесать ухо. Перед глазами проходил строй гварричей, я насчитала около двадцати. Ого, ну и аппетитик у собачки.
— Мара, а ты можешь привести гваррича сюда, и есть его здесь, в тот момент, когда его тут убивать будут? — Мара опять в задумчивости начала чесаться.
— А тут у меня их не отберут?
— Им, только шкура нужна, сущность твоя, съесть их можно будет сколько сможешь, но только тут. Я думаю, что тебе еще и потрохов от пуза дадут. Чтоб людям в горы не ходить. Да, и еще гварричи должны быть белыми и ОЧЕНЬ большими.
— Так их еще и найти надо.
— Если можешь сделать, как я прошу, то можешь приниматься за поиски. Вперед.
Мара встала, сладко потянулась и начала крутиться на месте, как бы пытаясь схватить себя за хвост, все быстрее и быстрее. Очертания ее смазались, уши сильно увеличились и приняли вид крыльев, крылья стали двигаться, она превратилась в легкое черное облачко и исчезла.
— Ты куда отправила своего демона?
— Да пусть посмотрит, где белые гварричи водятся, чтоб охоте по горам просто так не бегать. А почему ушла охрана из эльфов? Они не хотят с вами общаться?
— Они всегда уходят, им нельзя с нами общаться… Мы проклятые…
— А кем прокляты и за что?
— Давно это было… Это длинная и печальная история…
— Если у вас есть время, то я никуда не тороплюсь и очень люблю длинные истории.
Старушка замолчала, размышляя, стоит ли рассказывать мне эту историю или нет?
— Тогда и этого, — Она ткнула корявым пальцем в Притера — тоже позови, а то он лопнет от любопытства.
Я замахала руками, подзывая Притера, он опасливо подошел и сел рядом со мной на место Мары. Старушка подкинула в огонь кизяка и начала рассказ.
— Давно это было, очень давно, еще до того как на Лари появились люди …
тогда еще Пресветлая богиня еще не привела на Лари людей.
И было у Властителя Светлого леса двое детей сын и дочь. Хоть и были брат с сестрой единокровными, но как от разных родителей. Брат своенравный, порывистый, но возвышенный, и пылкий. Ну, копия отец в юности, если бы только родители помнили, какими они были. Сестра тихая, рассудительная, любезная, но расчетливая и завистливая. Уж в кого она такая уродилась — не понять, и кому ей завидовать, когда с пеленок имела, что душа пожелает.
Отец, великий владетель, был вечно недоволен сыном, сын не доволен отцом — извечный конфликт отцов и детей. Ведь не любим мы смотреться в зеркало, которое не врет, вечно с ним спорим. Одному тяжело вспоминать каким он был, и чего уже не вернуть, а другому не хочется становиться тем, что ему уготовано судьбой. И как всегда молодость стремится все поменять, старость сопротивляется и не хочет менять ничего. И еще долго бы раскачивались эта лодка, если бы вдовый отец не вздумал взять себе молодую жену, и даже пассию тут же подыскали: юна, прекрасна и невинна, как свежевыпавший снег, видимо ее для этого и растили, а потом привели как жертвенную белую илларочку на закланье. Но сестричку это уже не устраивало, она переставала, быть первой женщиной при дворе, теперь она будет должна уступать дорогу и кланяться молодой мачехе, которая младшее ее будет. С какой стати! Вопиющая несправедливость! И что решила сестра, раз мужчины мешают ей жить, мужчины же и осуществят ее планы. А уж кружить головы она умеет. Многие и без уговоров были преданы брату как будущему правителю, надеялись на лучшую жизнь с его приходом. Пока мы живем, мы надеемся на лучшее, иначе, зачем жить? Других же сестричка приманивала другими способами. Она же не просто зовет к себе в постель, она призывает к власти, а какой мужчина устоит против такого двойного влечения. И жаркими ночами план был повторен сладким шепотом многим, пусть они с братом уберут отца, а уж братика сестричка уберет как-нибудь сама. А с братиком было проще простого, посоветовать подружиться с будущей мачехой, погулять с ней по окрестному лесу, как бы случайно попадаясь братцу на глаза, столкнуть пару раз их на лестнице, пару раз на мосту. Должен же он ей подать руку, обычная любезность, ничего более. Ничего не скажешь, хитра была сестренка, знала, как зажечь свечу, а уж глупые мотыльки сами прилетят на огонь. И вот уже ее собственные любовники о чем-то шепчутся с братом с неистовым пламенем в глазах, и вот уже отцовская невеста дрожит, как капелька росы на конце хвоинки, едва заслышит голос брата. И действительно, зачем ей трухлявый пень, когда рядом молодой стройный иллион[77]. Интересно, было ли у них что-то посущественнее трепетных взглядов? Жаль, нет никаких доказательств ни одного, ни другого.
Теперь дело за финалом, надо обработать отца, ну уж папочку она хорошо изучила, всю жизнь этим занималась. Готово! Он болезненно подозрителен, он мелочно придирчив, он властолюбив до обморока. Конечно, кто сможет вытерпеть его выходки, только не наш братец.
О! Что это было! Бывает театр одного актера, а здесь был театр одного зрителя, нашей замечательной милой девочки. Заговорщики с братом ждали момента, а отец дал им повод, они схватились за оружие, а у отца наготове стояли стражники. Все прошло как по маслу, ну какая же она умница, в кого только, интересно знать. Отец в неистовстве до умопомрачения, брат в цепях до кровавых язв, неудавшаяся мачеха в беспамятстве.
Ну, ничего, ее сестренка оставит на закуску, а то у папочки удар может случиться от переживаний, это будет ее сюрприз в рукаве, если что-то пойдет не так. Ай, какая же она молодец!
Дальше все просто, кто предает брата и свидетельствует против него по указанию сестры, великодушно прощаются. Тех, кто остается ему верен ожидает суд. Надо тебе пояснить, что с тех законах для высоко рожденных не было кровавых наказаний, брата и друзей приговаривают к изгнанию, более жестокого в уложении не было. Кроме Светлого леса, эльфы в те времена жили еще в Лесу Утренней Зари на востоке от Срединных гор, туда изгнанники и должны были уйти. Изгнали из одного Леса, так изгнанники находили себе новый дом в другом Лесу.
Тихо и спокойно при дворе Властителя. О здоровье родителя печется заботливая услужливая дочь, ничего не ускользает от ее зорких глаз. Отец теперь у нее в руках. Ну, а что же его все еще будущая невеста? Что-то слишком мечтателен ее взгляд, что-то слишком ярко играет ее румянец по утрам. Нет, от нашей сестрички не ускользнет ничто. Ох, мотыльки! Вы действительно на редкость бестолковы, а от тебя, неудавшаяся мачеха, сестричка такой глупости не ожидала. Ну что тебе нельзя было кого-то при дворе найти, сестренка бы сама посоветовала проверенного бывалого, она бы сама потайные комнаты показала, и научила на этого гнилого пня вокруг пальца обводить. Ну, зачем тебе осужденный изгнанник? Ах, любовь у вас! Да кака така ЛЮБОВЬ? Нет, что вы, сестренка никого не сдает, она ведь спасает правящую династию. Избавляет от изменников и предателей. Разве можно допустить, чтобы Светлым лесом правили вот такие глупенькие девочки, не ей чета? Да ни за что!
Был у сестры джокер в рукаве, и он сыграл, и ваша карта бита, и ярость отца достигает небес. И проклял отец сына, и всех его детей и их детей до последнего колена. И властитель сражен собственным гневом, и он уже не может подняться, но он успевает послать приказать закрыть для изгнанников порталы, пусть пешочком идут в изгнание, а стражей велел преследовать изменников и предателей до границы Светлого леса, до Западного хребта Срединных гор, задыхаясь от своего бешенства. А письмо властителю Леса Утренней Зари, записанное под диктовку занемогшего отца, выносит из его покоев верная дочь. И уносят его самые быстрые гонцы. А в письме требование не пускать изгнанников на восточные эльфийские угодья как самых страшных преступников, с угрозами вплоть до войны и обещанием щедрого вознаграждения.
Не стал разбираться властитель Леса Утренней Зари в причинах такого странного поведения правителя Светлого леса, да и к чему ему распри с западными соплеменниками, когда и так забот хватает. Встали стражи и на Восточном хребте Срединных гор.
Так покинули земли эльфийские земли чистая любовь, порывистая страсть и верная дружба, остались властвовать хитрый расчет, самопоедающая злоба и холодное безразличие. И осталась еще верность долгу и роду.
… И стоял мятежный караван в гиблом месте в ложе застывшей лавы между хребтами Срединных гор, и не было у них пути в эльфийские земли, не было пути ни на запад ни на восток… Только на север или на юг. Но на севере Вечные льды и верная смерть от холода, а на юге неизвестность и испепеляющий пустынный зной. И сказали изгнанники брату:
— Нет для нас теперь для нас места в землях эльфов и нет возможности уйти в другие земли, но и нет у нас властителя кроме тебя. Потому что не может быть властителем проклявший собственного сына, или предавший своих соплеменников, ради выгоды. Ибо жизни в них не более чем в засохшем дереве, а эльфы не живут в сухостойных лесах. Говори с нами, веди нас и наши семьи.
И сказал так молодой властитель:
— Если засыхают от зависти и подлости наши леса, нам нужно вырастить новый лес, но не вырастет ничего и никогда, ни на голых скалах, ни на вечных льдах. Остается только одно, найти новый дом и вырастить лес на раскаленном песке пустыни, даже если поить всходы придется своими слезами. Это невероятно тяжело, многие не осилят исканий, многих мы потеряем, но остается живой надежда, ведь пока мы надеемся, мы живем.
И повернул караван на юг.
И вот мы продолжаем любить и надеяться, и выросли в пустыне деревья, которые прячут от палящего зноя наших детей, а изгнавшие нас живут расчетом, выгодой и предательством, и в наших исконных лесах все реже рождаются дети.
Так появился народ проклятых….
Я сидела, открыв рот. Полный эффект погружения! Это ж какой силой надо обладать, чтобы слушатели словно в кино увидели далекое прошлое. Только сейчас мне пришло в голову посмотреть на старушку истинным зрением. Умненький Притер сделал это давно, и поэтому боялся подойти, пока я ему руками махать не стала. М — да — м зрелище примечательное, рассказчица была словно окутана большим и очень плотным серым облаком. Вокруг простых эльфов была дымка, возле айре Эльмитлана это был плотный туман зеленоватого оттенка, а здесь, словно плотное грозовое облако или смерч крутился вокруг старушки. Ну и силища, а тут я со своими глупыми вопросами.