Мастер сновидений

Глава 15

Далеко не ранее утро первого дня Щедринца, второго месяца лета, мы наконец-то выехали из Каравача на север, по направлению к Синим Топям. Едем не торопясь, каждый на своем варге, сзади приторочена поклажа. Я, правда, не на варге, а на Маре в облике варга, но это никому в глаза не бросается. К вечеру должны доехать до хутора Болотный Камень, там оставим варгов и дальше пешком. Торкана настаивала, что надо идти по тропе, где ходят стражи с поста у топей, но Юмиит Кнон сказал, что он, как житель топей, дорогу знает лучше. К тому же, эта дорога намного короче и именно на той дороге, по которой он нас поведет, нас будут встречать.

— Юмми, а мы не можем сразу добраться до нужного места? Ну, без хождения по болоту… Так, как вы товар сюда передавали? — Все допытывался Одрик у нашего проводника. Юммит косится на меня, но не находя ответа на вопрос как отвечать, правду или наврать? Решает этот вопрос самостоятельно, вроде этот юноша едет в Топи со мной, значит — все равно скоро все узнает.

— Видишь ли Одрик… Ты знаешь что такое портал без фиксации?

— Знаю. Это портал, пробитый с одной стороны по некоторым координатам, без фиксации его положения кругом магов в месте пробоя. Такие порталы очень неустойчивы и обычно не используются для хождения по ним живых существ.

— А почему не используются, помнишь?

— Да. Они же неустойчивы и могут в любой момент поменять полярность или координаты выхода, и тогда в точку пробоя дойдет только часть человека. Они обычно используются только при экстренной эвакуации. К тому же они очень энергозатратны…

— Ну, вот ты и сам ответил на свой вопрос.

— Но ты же ходил через него, я сам видел.

— Да, ходил, но я понимал риск и шел на него сознательно. Потом через портал только перекидывали товары, это ты тоже видел. К тому же пробить портал для уверенного перехода нескольких людей жителям Топей построить не получится, наши силы далеко не бесконечны. Для переброски товаров мы силы накапливаем целый год, и если мы их используем для вашего переноса, то доставлять товары на ярмарку мы уже не сможем. Будут большие убытки, и мы не сможем закупить нужные нам вещи. Значит, зимой нам будет плохо, наши дети, возможно, будут голодать.

Одрик на некоторое время замолчал, а потом опять стал приставать к Юммиту с вопросами.

— Юмми, а таких как ты там в топях много? — Интересный вопрос…

— Нет, таких как я, больше нет.

— Я имел в виду, есть ли там еще люди, похожие на тебя?

— Да, есть. Нас оддньюкаров в топях много.

— И все похожи на тебя?

— Похожи? Да, похожи, но они другие.

— Какие другие?

— Приедешь, увидишь…

— А почему ты всегда в перчатках?

— Чтобы люди не видели моих рук и не пугались.

— А ты можешь снять перчатки?

— Могу, но не хочу.

Одрик опять на некоторое время умолк. Я уже думала, что вопросы закончились, но нет:

— Юмми, а кроме вас…

— Оддньюкаров?

— Да. Кроме вас оддньюкаров, в топях еще кто-нибудь живет?

— Да, живут. В топях много разных животных…

— Я имел в виду разумных…

— Разумных?

— Да, разумных, как вы.

— Да, есть еще Хозяйка и ее слуги. В разумности слуг я, правда, сильно сомневаюсь, но Хозяйка да, разумна, очень разумна. Это ее слуги делают шелк, которым я торгую.

О, как интересно, а про Хозяйку я ничего не слышала. У них там еще и производство какое-то есть, значит, не совсем бедствуют. Шелк он на ярмарке очень даже дорогой, а в столице на торговле шелком можно озолотиться. Я еще на ярмарке заметила, что есть шелк разного качества, хотя в производителях везде Халифат числится, но разница есть. Один более жесткий, а другой мягкий и нежный и разного плетения, но красить его, как я поняла, трудно. Интересно, который из них производят в Топях?

Одрик тем временем продолжает допрос моего подданного:

— Юмми, а кто такая Хозяйка?

— Хозяйка?

— Да.

— Она … э — э — э …. Приедешь — увидишь.

— А ты не мог бы ее описать?

— Нет. Нельзя, она может обидеться.

— Так она же не узнает.

— Узнает. У нее много слуг.

— Но тут же ее слуг нет.

— А этого мы с тобой не знаем. Может и есть, только мы их не видим.

Вот это да! Еще и шпионская сеть! Армия и шпионы есть, только полководца не хватает, чтобы завоевать весь мир. А зачем оно мне нужно? А совсем не нужно, но какие перспективы!

Одрик опять начинает задавать вопросы, какой любознательный юноша.

— Юмми, а на кого похожи слуги?

— В каком смысле "похожи"?

— Ну, как они выглядят?

— Э — э — э … у — э — э… Я не знаю, как их описать. Они разные…. Для разных работ используются разные слуги.

— Как понимать "разные"?

— Ну, размер у них разный. Руки и ноги у них разные…

— А сколько у них ног?

— Много.

— А рук?

— Тоже много.

— А голов сколько?

— Голова одна.

Да, от таких объяснений даже я запуталась. Но эта Хозяйка со своими слугами у меня доверия не вызывает. Не помню я в дневниках у дядюшки ничего подходящего под описание Хозяйки и ее слуг. Может я конечно еще не все дневники прочитала, может он об этом там написал. Но Хозяйку с ее слугами я заранее боюсь. Надеюсь, что она мне в подданные напрашиваться не будет.

— Юмми, если вас там много, то чем же вы там питаетесь? — Да, еще один интересный вопрос.

— Мы разводим илларей, гварричей и рыбу. Ловим лягушек, выращиваем хлебные лианы[95] и еще много всего разного, чего в болоте растет.

— А Хозяйка и ее слуги, они что едят.

— Что ест Хозяйка — я не знаю, ее слуги кормят. А слуги едят, что поймают в паутину.

— Так они что паутину плетут? Как пауки?

— Да, почти как пауки.

— Почему почти?

— Потому что путина у пауков маленькая, а паутина у слуг большая, они ей много чего ловят. — Торкана при этом ответе Юмми как-то вся напряглась, видно вспомнила что-то из своего прошлого похода в топи, и стала нервно крутить на руке браслет с Диком.

Вопросы у Одрика наконец-то закончились, хотя я думаю, что он просто думает, о чем еще можно спросить Юмми.

Вот еду я и смотрю на своего поданного и думаю: у всех подданные нормальные — люди или эльфы, а у меня…. В общем, все не как у нормальных людей. Земли — Топи, подданные — оборотни и пауки. А сама я, в таком случае, человек или нет?

Ну, в какой-то степени человек. Но! Но это можно тоже поставить под вопрос. Во — первых, во мне живут два человека, две личности, вернее — полторы. Полтора землекопа…. Себя я считаю целой частью, хотя даже тут не все ладно, и еще часть личности Лианы. Большую часть ее личности я из себя с помощью Мары удалила, но если есть воспоминания, то есть и часть личности. Правда последнее время Лиана дает о себе знать все реже и реже, и мы все больше и больше сливаемся в одно целое, но все равно раздвоение личности налицо. Ее воспоминаниями я давно пользуюсь как своими, но полностью осознаю, где заканчивается ее память и где начинается моя. Но эта грань с каждым днем становится все тоньше и тоньше, и не далек тот день, когда наши личности полностью сольются,

Эти изменения моей личности хорошо видны в ауре, она сильно изменилась с тех пор, как я вспомнила, вернее с тех пор как у меня появились воспоминания Лианы. А аура у меня все еще продолжает меняться, как у новорожденного ребенка, потому я и в эльфийский банк не пошла, там же все на ауру настроено. А если она у меня продолжит меняться, то деньги мне могут там и не отдать. Если посмотреть с другой стороны аура должна у меня меняться, мне еще, по сути, и года нет. Нет еще и года, как я появилась в этом мире, в этом теле.

А если прибавить сюда постоянную мысленную связь с демоном, это когда ты постоянно ощущаешь эмоции и отголоски мыслей другого существа, а иногда смотришь на мир его глазами, то… То если добавить, что это еще и не совсем животное, а демон, пусть и маленький и тоже не совсем правильный. Что это за демон — если он, она осознает себя собакой? Я эту связь совершенно не замечаю, и она меня не угнетает. Еще на Земле я привыкла, что Мара всегда рядом, если я иду куда — то, то и она идет со мной. На работу я, конечно, ходила без нее, но помнила о ней постоянно.

А есть еще и сестры… И я их часть, а они часть меня. Они приняли и изменили меня под себя, когда они у меня в руках, они управляют моим, вернее нашим, телом. Они незримо присутствуют со мной всегда, как и Мара.

То, продолжая убегающую мысль, то я тоже не совсем человек. Человек — это ведь не только тело с необходимым количеством конечностей, двуногое без перьев, но и внутренняя суть — душа.

В общем, считать себя "нормальным человеком" мне точно нельзя. Патология так сказать на лицо, и психиатры по мне должны плакать и самое место мне где-нибудь в Кащенко.

Вот, до чего может довести привычка российской интеллигенции к самокопанию.

В первый день после каждых дней богов начиналось заседание Совета Великих Домов. Вот и этот первый день Щедринца не был исключением. Поздним утром в круглом зале совета собрались представительницы почти всех Великих Домов, некоторые пришли с советниками, чаще всего магами, некоторые с наследницами или секретарями.

Зал постепенно наполнялся. За стол садятся только сами Члены Совета, все остальные рассаживаются сзади на маленькие табуреточки или остаются стоять позади кресел Членов Совета. Великий Магистр занял свое место самым первым и с нетерпением ждал, когда же, наконец, эти клуши займут свои места и рассядутся.

Великий присутствовал на этих заседаниях не как Великий магистр и не как представитель Совета Магов, а как руководитель канцелярии. Именно при нем канцелярия при Совете Великих Домов стала почти всемогущей, а раньше это просто было место, где оформлялись решения Совета, и где в штате числился один единственный писарь.

Сейчас канцелярия готовила проекты решений Совета, и руководила всеми делами объединенного государства. Канцелярия с подконтрольным ей монетным двором занималась выпуском единой для всех Домов золотой и серебряной монеты. Она же руководила дипломатическим корпусом. Канцелярии подчинялась магическая стража, и она же распоряжалась распределением магов, закончивших академию и школы. Канцелярии с учрежденным ею юридическим советом удалось привести к общему виду своды законов и таможенных правил разных Домов.

В общем последние двести лет именно канцелярия во главе с Великим Магистром, по сути, правила всем Союзом. А дамочки из Совета этого словно не замечали, их больше занимали интриги друг против друга и кто с кем и когда, и сколько от этого родилось детей и какого пола. Так словно других проблем больше не существовало. Надо сказать, что так вели себя далеко не все, некоторые Члены Совета были вполне даже адекватны. Особенно это относилось к приграничным Домам. Этим разжиреть и прийти в плачевное состояние не давало соседство с орками. И то за последние лет сто, когда положение на границах стало стабильным и эти тоже избаловались.

"Так, "пограничники" все в сборе, сидят рядышком, задумали чего — то. А эта клуша Аулика опять на сносях, как бы не разродилась прямо здесь. Сколько же у нее детей? Этот, кажется, будет седьмым. Какое у нее плодовитое семейство, как мне помнится, у нее матери тоже было девять или десять детей и Аулика была, кажется, третьей внучкой пятой дочери. Или четвертой? У них в роду последнее время слишком много магов, но все они какие-то недоделанные и до бакалавра за последние сто лет, ни один не дотянул. Вырождается Дом Форсеаль, вырождается."

Где-то в оконной нише вспыхнула громкая ссора. Все повернулись посмотреть и возможно, поучаствовать, но громкие выкрики быстро закончились.

"Ага, Майри опять выясняла отношения с Эльдой, опять какого-то мужика не поделили. Одна блондинка, другая брюнетка, а вкусы на мужиков одинаковые, вечно они их друг у дружки отбивают и сманивают. Если одна себе кого найдет, то другая должна его непременно у нее увести. Прямо соревнование какое-то устроили."

Злобные любвеобильные дамочки, все еще шипя друг на друга, расселись на разных сторонах стола. Дверь открылась и в Зал Совета вошла последняя опоздавшая Илида аль Хармсорги. Она, не торопясь, с постной миной, шла по залу и одинаково ровно и спокойно здоровалась со всеми.

"Ну, вот и последняя явилась, можно начинать."

Великий дождался, когда последний Член Совета усядется на свое место и начал:

— Уважаемые Члены Совета Великих Домов, разрешите открыть заседание Совета. Сегодня, здесь с нами нет всеми уважаемой Брунгейры аль Бларинг, с прискорбием должен сообщить Совету о кончине Члена Совета Дома Бларинг.

Совет особой скорби не выразил, на лицах многих читалось явное облегчение. Брунгейру в Совете не любили, уж очень она последнее время всех достала.

— Пока Дом не определился с наследницей, заседание будет проведено без представителя Дома Бларинг. Все ли согласны с предложением канцелярии? Попрошу проголосовать. Голосование по этому вопросу открытое, попрошу поднять руки тем, кто согласен с предложением канцелярии провести эти слушанья в Совете в не полном составе.

Дамы за столом дружно подняли руки.

"Восемь из девяти присутствующих, Илида как всегда воздержится." Великий оказался прав, расклад голосов в Совете по любому вопросу он мог предсказать заранее, а часто он не просто предсказывал, а заранее договаривался. Великий не любил неопределенности.

— Следующий вопрос, вынесенный канцелярией на рассмотрение Совета… — Тут Великого резко прервали.

С места поднялась известная своим воинственным нравом, Беллона аль Эйдвардинг, представляющая один из трех приграничных домов.

— Я хотела бы выразить общее мнение Совета, что все эти вопросы, предложенные уважаемой канцелярией, можно решить и обсудить потом, а сейчас всех Членов Совета интересует проблема: Что там произошло с Великим Домом Зетеринг? Почему мы вдруг услышали об этом Доме? Разве он еще существует? Или у меня что-то с памятью? Откуда она вообще взялась эта аль Зетеринг? Проинформируйте Членов Совета, сделайте такое одолжение.

Великий понял, что продолжить сегодняшнее заседание, по продуманному им заранее плану не удастся, и пока дамочки не получат полного ответа на этот животрепещущий для них вопрос, они не упокоятся. Придется на ходу перекраивать повестку дня, а все намеченные к обсуждению сегодня вопросы переносить на завтра или еще куда подальше. Великий злобно огляделся по сторонам, Зверь в нем заворочался и обиженно заворчал. из-за спинки кресла высунулся вездесущий секретарь и протянул Великому папочку.

— Уважаемые Члены Совета по запросу Дома Эйдвардинг я могу сообщить следующее….

Великий открыл папку, все необходимые бумаги были на месте. "Как же я хорошо выдресеровал Дони… Хотя за столько лет можно и гваррича научить танцевать.".

— Как Вы все знаете, до недавнего времени нам была известна только одна последняя представительница Великого Дома Зетеринг — асса Зита аль Зетеринг. Напоминаю, что, поскольку она является магом, и имеет весьма почтенный, даже для мага, возраст и слабое здоровье, что подразумевает отсутствие возможности иметь наследниц, то ее возможность возродить Дом никогда всерьез не рассматривалась.

— А что сейчас изменилось?

— Почти ничего… Зита аль Зетеринг появилась на балу по случаю открытия ярмарки в вольном городе Караваче. И там, при свидетелях, вручила представителям магического совета бумаги, в которых публично признала своей наследницей племянницу Анну.

Члены Совета зашумели, то, что они услышали, им не понравилось…

— Хочу добавить, что Анна также как и Зита аль Зетеринг является магом, она даже является магом в ранге "помощника". Ни у Анны, ни у Зиты, нет, и не может быть никаких земельных владений на территории Союза. Во всяком случае, нам об этом не известно и, тем более, подданных, поэтому войти в Совет Великих она ну никак не может.

— Все это так, но это до тех пор, пока она не объединит свой род с кем-нибудь из каравачских сейнов и не нарожает дочерей. — Возразила ему Ниовия аль Хоггванди.

"Вот неймется дамочке, хотя чему удивляться, большая часть владений Дома Зетеринг в свое время достались именно Дому Хоггванди. У нее тут интерес, да еще какой интерес."

— А если после этого вольный город уменьшит количество своих вольностей, то мы получим еще одного — одиннадцатого Члена Совета. А потом, на этом основании, от нас могут потребовать вернуть родовые земли дома Зетеринг. А нам, как вы понимаете, этого совсем бы не хотелось.

— У Вас есть конкретные предложения?

— Да, свернуть выскочке голову, чтобы не высовывалась. И вообще, почему канцелярия и магическая стража до сих пор не предприняла никаких действий в этом направлении? За что мы платим налоги в общую казну?

— Предпринять официальным путем пока, увы, ничего не получится. В ее действиях не замечено ничего противозаконного, так что задействовать магическую стражу не представляется возможным. Каравач, как вы помните, все еще вольный город и не попадает под нашу юрисдикцию напрямую. И принудительно лишить его суверенитета невозможно, наши северные ушастые соседи будут сильно возражать. Тут еще замешаны наши напряженные взаимоотношения с недоросликами. Хочу вам напомнить, что Каравачская ярмарка является единственным местом, где мы можем получить их товары. Про диких варгов, приводимых на продажу орками я вообще молчу. Без притока свежей крови разведение этих животных невозможно, и это сильно скажется на боеспособности наших армий.

— А не официально можно же было что-нибудь предпринять? Легион, кажется, еще не совсем разогнали… — Общее одобрение в зале.

— Мы обращались по этому вопросу в Легион дважды, и оба раза неудачно.

— Неужели легионеры настолько потеряли квалификацию, что не могут убить мага? — опять за всех выступила Ниовия.

— Хочу напомнить уважаемому Совету, что Анна аль Зетеринг не просто маг, а "помощник магистра", по силе сравнимая с магистром, причем синей магии. — Недоверчивый и злобный гудеж в зале. — К тому же у нее есть демон — охранник, поэтому все не так просто.

— Канцелярии надо было не жмотиться и усилить легионеров магами из академии.

— Уважаемая Ниовия, уверяю вас, что мы так и сделали, и в результате получили кучу трупов, а из пяти магов уровня магистра, приданных для усиления Легиону, обратно вернулся только один, а из семи легионеров, двое из которых специализировались на магах, не вернулся никто. Причем, заметьте, демон на время столкновения, в обоих случаях, был выведен из строя.

В зале повисла гробовая тишина. Великому, даже показалось, что он слышит, как скрипят мозги в головах Членов Совета. Не то чтобы дамочки были круглыми дурочками, нет, совсем идиотки среди них попадались редко, но больших умственных способностей ни за кем из них замечено не было.

— Хорошо должно быть повеселились девушка.

Великий посмотрел на Исмину аль Герсинг, давшую такой странный комментарий. До этого момента она сидела и в разговоре не участвовала, она вообще редко что-либо комментировала, но если уж говорила, то говорила. Исмина была в Совете на хорошем счету, решения принимала взвешенно и правила своим Домом железной рукой. Великий всегда мог рассчитывать на ее спокойствие и здравый смысл, а тут такое высказывание…

— И что веселого ты здесь нашла? Нам совсем не весело, а у тебя не хватает ума, чтобы этого понять! — Вот зря Ниовия это сказала, но вопреки ожиданиям Великого до драки, которые случались в Совете регулярно, дело не дошло.

Исмина просто проигнорировала визгливый выпад своей давней соперницы, и продолжила свою интересную мысль.

— Я в отличие от вас, уважаемая Ниовия, знаю, что такое демон — охранник. И примерно представляю себе силу мага воды уровня магистра. Но я еще помню и о предсказаниях! Я говорю о предсказаниях оркских шаманов и покойной Каравачской пифии.

— А что там с предсказаниями? Почему я ничего не знаю? Канцелярия! Попрошу напомнить мне Члену Совета, причем тут предсказания? — это при словах "предсказания" и "пророчества" очнулась от дремы Аулика аль Форсеаль.

"Ну, началось, этой только дай поговорить о разных предсказаниях и пророчествах" в сердцах подумалось Великому. Большинство Членов Совета повернулись к Великому, с интересом ожидая ответа. Магистр полез в папку с бумагами, ничего там не нашел и тут его опять спас секретарь, подсунувший Великому еще одну папочку.

— Уважаемые Члены Совета …. Вы, я надеюсь, все знаете о книге предсказаний оркских шаманов.

— Это про тот бред, что хранится в библиотеке Совета? — Выступил кто-то из приглашенных на Совет советников.

— Это не бред, это вовсе даже не бред!

— Конечно же бред. Шаманы у орков вещают нанюхавшись алмазной пряности, а под действием наркотика может такое привидеться! — Смешки в зале…

— Вы можете, конечно, считать эти предсказания бредом, но пока все они сбывались. — В зале началось оживленное шушуканье.

— А на каком языке написаны эти самые предсказания? На эльфийском! Потому, что сами орки никогда грамотностью себя не утруждали! На основании этого многие независимые эксперты считают эту книгу фальсификацией! А в последнем предсказании каравачской пифии вообще нет ничего относящегося к нашему случаю, и я не знаю, зачем его сюда приплели.

"Это кто же тут такой умный нашелся? А это как раз советник Аулики… Это он у нее предсказаниями занимается, поэтому в теме о шаманах, а о предсказании пифии не знает."

— Вы, господин советник, можете считать, как хотите, но Академия признала эти предсказания, а мнения "независимых" экспертов меняются от одного поколения к другому и в зависимости от того, кто им платит, сути и текстов оркских предсказаний их мнение не меняет. А последнее предсказание пифии нигде не публиковалось…

— Давайте не будем заострять вопрос о том, когда и при каких обстоятельствах сделаны эти предсказания. Меня, как и многих присутствующих, интересует: насколько они правдивы? — Выступила Исмина аль Герсинг.

— Тут не все так просто… Как любые предсказания, предсказания шаманов несколько … э — э — э … размыты. И их трудно привязать к конкретной дате. Обычно, мы можем привязать конкретное событие к предсказанию, только, когда это событие уже произошло. Но некоторые предсказания довольно конкретны, и привязка к датам имеется, хотя и не очень точная. Это как раз относится к предсказанию, которое имела в виду уважаемая Исмина аль Герсинг.

— И к какому же времени они относятся? — Вопрос из зала от кого-то из дамочек.

— Предсказания пифии сбываются в течение двух трех лет иногда раньше, реже позже, а вводная к оркскому предсказанию четко указывает на следующий год, но тут тоже может быть разница в год — два.

— Так огласите, нам это оркское предсказание… Мы все хотим его услышать. — Общее одобрение.

— Я его оглашу, но напоминаю, что это перевод, причем неоднократный.

— Поясните… — реплика из зала.

— Сначала был перевод с оркского на древнеэльфийский, это когда записывали в книгу, потом с древнеэльфийского на современный, а потом уже на всеобщий. Смысл при этом мог и потеряться, или исказиться.

— Понятно. Огласите предсказание… — реплики из зала.

Великий достал листок с предсказанием и начал тожественно читать:

— "Когда появится тот, кто дважды благословлен Танисом и будет он синим как закатное небо, тогда объединит он свой народ под одной шапкой. И вернутся из-за гор проклятые и будут синие ящеры попирать своими лапами весь север. И найдет он ключ и откроет пути, и вернет демона домой, и будет белый снова править семерыми."

В зале наступила мертвая тишина. Все сидели и пытались понять смысл предсказания.

"Пусть подумают, им полезно…"

— Повторите еще раз, пожалуйста… — Попросила за всех Исмина.

Великий повторил, потом еще раз и еще.

— Дамы, — наконец сдалась в попытке понять предсказание Эльда аль Хейльдинг, та что ругалась со своей соперницей в оконной нише, — может мы прослушаем еще и предсказание пифии? Может там все более понятно? У нее же все должно быть без тройного перевода.

Все одобрительно загудели, возможность больше не напрягать мозги всех несказанно обрадовала. Великий злорадно улыбнулся:

— Должен пояснить для Совета, что данное предсказание пифии является ее последним предсказанием и нигде не опубликовано. Имеющиеся его официальные варианты сильно отличаются от того, что будет сейчас прочитан. Поэтому мне хотелось бы напомнить присутствующим "о не распространении"… — Великий не любил напоминать Совету о необходимости сохранения услышанного на Совете в тайне, но иногда приходилось…

Убедившись, что все услышали его предупреждение, Великий прочитал последнее предсказание пифии Каравача, правда, в несколько урезанном виде:

И синие твари разрушат оковы,

И будет утрачен покой.

Под ЧЕРНОЙ луною рожденная снова

Откроет пути над землей.

И свяжутся нити и снов, и событий,

И Демон, рожденный звездой

Увидит дорогу. И снова удачен

Поход за самими собой.

Усталый художник найдет свои краски,

Цвет клином сойдется на нем.

И кистью своей нарисует корону,

Поднявшую деву на трон.

— М — да — м, понятнее не стало, даже скорее наоборот. — Высказала всеобщее мнение Эльда.

— Какие-то общие моменты в этих пророчествах есть, но … Мне все равно не понятно, почему считают, что эти пророчества про одно и то же? На мой взгляд, смысла нет ни в одном, ни в другом… И какое они имеют отношения к Дому Зетеринг? И почему они относятся к нашему времени? Мы только время потеряли, слушая этот наркотический бред… — Раздраженные реплики дамочек из зала…

И тут вдруг опять поднялась Беллона аль Эйдвардинг:

— Уважаемые Члены Совета, давайте займемся, наконец, делом, а с предсказаниями пусть занимаются профессионалы из Академии. Я вообще не понимаю, при чем тут эти предсказания, но раз уж мы их прослушали, то я предлагаю поручить Академии к осеннему заседанию составить их подробное толкование со всеми возможными обоснованиями. Кто "За" попрошу проголосовать!

Вверх взметнулось восемь рук, Илида, как всегда, воздержалась.

"Это предложение, воинственной дамочки понятно, не хочет обременять свой интеллект" подумал Великий.

— Уважаемые, я вот тут слушала эти бре… предсказания и у меня есть более конкретный вопрос к канцелярии: а разве у Зиты аль Зетеринг есть племянница? Я считаю себя экспертом по генеалогии и не могу припомнить, чтобы у единственной сестры Зиты остались потомки. — Ехидно обратилась к Совету и к магистру Илида, на несколько минут сбросившая с себя скорбно — печальную мину.

Все дамочки опять уставились на Великого, а он сунул папку с предсказаниями обратно секретарю и опять открыл папочку с данными на Дом Зетериг.

— Член Совета Илида аль Хармсорги абсолютно права. — В зале зашумели, а Илида гордо вскинула голову. — Родство Зиты и Анны напрямую по женской линии не прослеживается. Тут, скорее всего, идет речь о родстве через мужскую ветвь рода Зетеринг. Мы это родство отследить не смогли.

"Еще бы! Поди угадай, какая из множества тех девиц, что крутились как мухи вокруг гения, в дни нашей юности забрюхатила, да еще уговорила красавчика Зарта признать ребеночка. Наверно мальчик был, синий — в папашку. Официальная родословная по мужской линии не обязательна, но у Зиты, видать, что-то осталось, раз признала это отродие своей племянницей".

— А почему Вы вообще решили, что это родство вообще есть? — Победно продолжила Илида.

— Знак, родовой знак. У Анны родовой знак Рода Зетеринг.

— Это точно?

— Абсолютно. Члены магического Совета видели его собственными глазами и, насколько смогли, проверили его подлинность.

— А если был проведен обряд вступления в Род?

— Тогда знак был бы двойным, он бы совместил в себе оба знака. А родовой знак Анны полностью, подчеркиваю, полностью повторяет знак Зиты.

— А не могла ли Зита принять в род девицу из … тех, у которых вообще никогда не было знаков?

— Вы имеете в виду из …?

— Да, не из Союза.

— Тогда родовой знак был бы искажен. Для полной идентичности нужна кровь, нужно пусть дальнее, но родство.

В зале опять началась возня и разговоры.

— Прибить девчонку, чтобы под ногами не путалась и дело с концом. — Резюмировал кто-то из советников. Это предложение встретило полное и всеобщее одобрение.

— Уважаемые, напоминаю, что попытки уже были, и пока они были безуспешны.

— Да ее саму убивать прямо сейчас не обязательно, раз уж это так сложно, нужно просто не допустить объединение ее рода с кем-нибудь подходящим по положению, чтобы ее дети не могли ни на что не претендовать. Она еще, надеюсь, этого не сделала? Какими сведениями по этому вопросу располагает канцелярия?

"А в хорошенькой головке Майри аль Наттлиди иногда бывают интересные мысли", подумал Великий, роясь в бумагах.

— Да, у канцелярии есть сведения, что не так давно было сделано оглашение о намерениях объединить роды, но без назначенной даты. Канцелярия решила, что пока не назначена дата, это оглашение всерьез не принимать.

— И напрасно. Думаю, что Совет вправе знать личность "счастливчика". — Настаивала Майри, — в зале одобрительно зашумели.

— Как пожелаете, — буркнул Великий упорно роясь в бумагах. Он не хотел показывать свою осведомленность. И не много ли чести какому-то сопляку, что Великий и весь Совет так интересуются его персоной! И опять секретарь со вздохом подсунул Великому очередную папочку.

— И так…. Это некто Одиринг аль Бакери, маг уровня пять, местный сейн. Он весьма молод, но в Караваче личность популярная. Политически не ангажирован, на службе не состоит, в работе городского собрания не участвует. Ведет праздный образ жизни, что-то вроде тамошней богемы. Не думаю, что он опасен.

— Но ведь Бакери живут в Ричелите, это столичный род. — Не унималась продвинутая в генеалогии Илида.

— Совершенно верно, он рожден в Ричелите и относится к младшей ветви рода. Но его еще в детстве в Каравач вывезла мать, видимо из материальных соображений. В Караваче, как известно, равные права наследования и владения у мужчин и женщин, что позволило ему получить наследство от одной из столичных родственниц. Молодой человек весьма обеспечен, а для Каравача даже богат. — Зал возбужденно ахнул.

— Вот! — взвизгнула Ниовия — Что и требовалось доказать! Великий, члены Совета, неужели никто не видит?! Каравач для нее перевалочный пункт, она нацелилась на Ричелит. Это же яснее чем Андао в зените. — Зал гудел как разворошенное осиное гнездо.

— Я считаю, что надо решить этот вопрос кардинально. И если еще будет какое оглашение, объединение или, не дай боги, рождение, тоже принимать меры сразу, не вынося эти, в общем — то, мелкие вопросы на Совет. — Продолжила свою мысль Майри.

"А заказ-то на мальчишку все еще есть и проплачен, можно Даме попенять за задержку выполнения. А с Совета можно взять раз в десять больше… Пустячок, а приятно."

— Если мы не можем ее убить, может быть нам стоит с ней договориться? И узнать, что нам от нее ожидать? Может быть, она не захочет начинать все эти дрязги за место в совете? Вы все право же, слишком сильно держитесь за свои места. Было бы из-за чего драться… — вдруг влезла со своим предложением рыжеволосая Иллари аль Фридельвинг.

— Ну, ты даешь, так прямо она тебе все и скажет! — прокомментировала Ниовия.

— Но попытаться-то можно?

Великий с удивлением посмотрел на Иллари, вот от кого, а от нее такого дурацкого предложения он не ожидал. Члены Совета зашушукались, советуясь друг с другом и со своими советниками.

Но Ниовия никак не могла успокоиться:

— Раз уж уважаемая Иллари, — а сколько яда было в этом "уважаемая", его, наверное, можно было бы наливать в бочки и продавать гоблинам, — внесла такое предложение, то пусть она сама съездит в Каравач и пообщается с этой… Анной аль Зетеринг. Кто за это предложение?

Члены совета дружно вскинули руки. Сама Иллари, поскольку речь шла о ней, в голосовании не участвовала, а остальные дружно проголосовали "За", даже Илида аль Хармсорги тоже присоединилась ко всем. Первый раз за последние несколько лет Великий наблюдал такое редчайшее единодушие. Ах, какое это удовольствие отправить одного из Членов Совета к Гаарху на рога, на самый край света.

— Хотела бы обратить внимание Членов Совета, что одним разговором дело, скорее всего, не закончится. Да и нельзя сразу верить словам претендентки, хотя мы, конечно, понимаем, что претендовать на место в Совете будет не она, а ее возможные дети. Поэтому предлагаю дело не доводить до этого. — Смешки в зале… — Я не имею в виду, чтобы запретить девушке размножаться, вряд ли она нас послушает. Я настаиваю на кардинальном решении проблемы. — Выступила Майри аль Наттлиди.

— Вы предлагаете еще раз обратиться в Легион?

— Нет, я думаю, что это бесполезно, вот убрать потенциального мужа, на это они сгодятся. И вряд ли мы найдем в Легионе новых исполнителей на саму девушку. Я предлагаю обратиться в Халифат. Да, да, я знаю, что это дорого, но выхода другого я не вижу. А пока свяжемся с халифскими мальчиками, пока договоримся о цене и прочее, можно и поговорить. Одно другому не мешает.

Зал зашумел… Ниовия никак не могла остаться в стороне от обсуждения:

— Тебе еще и Халифских мальчиков надо, местных уже всех попробовала?

— Без привлечения мальчиков из Халифата нам никак не обойтись. А для того чтобы изыскать нужные средства, я предлагаю увеличить в этом году отчисления в общий фонд на одну двадцатую. Кто "за"?

"Вот это предложение, так предложение! На одну двадцатую! Да на эти деньги можно будет нанять пол Халифата, и еще останется… И чего это она так расщедрилась? А, забыл, Дому Наттлиди, при дележе владений Зетерингов тоже достался солидный кусок, они получили порт Ерт. "

К огромному удивлению Великого и это предложение было принято единогласно.

Члены совета облегченно вздохнули и решили на сегодня закончить, все остальные вопросы не столь интересны и могут быть рассмотрены завтра.

Ночь провели на хуторе Болотный Камень. Я к таким хуторам уже привыкла, переночевали все дружно на сеновале. К моему удивлению Торкана восприняла совместную ночевку с воодушевлением, хотя удивляться пора прекращать. Подруга устроилась по правую сторону от Одрика, а я не придала его сторонам никакого значения. По утру я обнаружила, что молодой человек ночью повернулся на правый бок, что ожидаемо. А что расстояние между ними значительно сократилось, это, безусловно, заслуга Торканы. Может мне благословить парочку? А то уже смотреть на эти томные взгляды и слышать эти тягучие вздохи сил нет. И чего она в нем нашла, чтоб так сохнуть? Правда, я не пойму Одрика, он с Торканой мил, приветлив, но не более. Но что ему останется, если я дам Торкане полную свободу действий? Девушка из аристократической семьи, с академическим образованием, любит его, да ему просто счастье привалило!

Оставили хуторянам варгов, на ответственное хранение, и утром, чуть свет пошли дальше. Все вещи нагрузили на Мару в облике варга. Она долго и не безуспешно пыталась отбиться, но пришлось в кои-то веки на нее прикрикнуть, обиделась, но обернулась и дала себя нагрузить. Пришлось пообещать, что вся живность, что будет нами встречена — ее, если количество криллов в болоте несколько уменьшится этого никто и не заметит.

Сразу после межевого столба, где Одрик помогал Юммиту выгружать товар, началось болото, мерзкое, сырое и гудящее комарами. От комаров хорошо помогла мазь с резким хвойным запахом, только кожа от нее приобретала противный коричневатый оттенок. Одрик все пытался разгонять комаров ветерком, пока Юмиит не попросил него прекратить магичить, и Торкана тоже на него шикнула. Прошлый поход в Топи произвел на нее сильное впечатление.

Целый день шли по болоту вслед за нашим проводником, небольшой привал с перекусом сухим пайком не считается. К вечеру я устала, как собака. Одрик тоже еле выдирал ноги из вязкой почвы, а Торкану откровенно шатало. И зачем она с нами поперлась?

— Все, на сегодня все. Привал. Разводим костер и готовим ужин.

Все с наслаждением упали на чуть более сухую, чем окружающая хлябь песчаную почву небольшого островка. Мара тут же заголосила:

— Разгрузите меня немедленно! Я больше всех устала! Я за вас все тащила!

Пришлось встать и срочно разгружать животное. Она тут же обернулась в болотного крилла, дескать, в таком виде ей по болоту ходить удобнее, а действительно удобнее, у них лапы широкие и с перепонками, и куда-то утопала. И пусть идет, не до нее сейчас.

Наплевав на запрет на магию потихонечку высушила развешенную у костра обувь, а то она так до утра сохнуть будет, причем без гарантии, что высохнет. Да и магии то было чуть-чуть, так поманила воду и все. Юммит, если чего и заметил, то ничего не сказал, а остальным было не до моих магических экспериментов. Одрик собирал хворост для костра и все ругался: "И зачем меня Гаарх понес в эти болота? Сидел бы дома делал стеклышки, там заказы на сны должны были привезти, а тут ходи по этой сырости. Еще и съесть могут…, если не твари болотные, то комары точно съедят."

Мара молодец, отличилась, приволокла какое-то животное, похожее на кролика, пришлось его срочно разделывать. Обнаружила, что делать этого не умею, практических навыков не хватает, пришлось сидеть и наблюдать, как это быстро и с большой сноровкой делает мой подданный. Буду брать у него уроки, вдруг пригодится?

Ночь прошла спокойно, сторожить наш сон привлекли Мару. Не знаю, как она сторожила, но храпела всю ночь знатно, наверно храпом отпугивала всех от нашей стоянки. Утром опять уговаривала ее принять облик варга, а потом был день абсолютно похожий на предыдущий. Комары, хлюпающая при каждом шаге топкая почва под ногами и жутко болящие к вечеру натруженные ноги. И так мы топали по болоту еще четыре дня.

Чем дальше мы заходили в болото, тем больше вокруг было воды, но не чистой и приятной, а мерзкой и вонючей грязи, и тем более нервно вела себя Торкана, ее словно что-то угнетало и не давало спокойно спать и есть.

Не смотря на запрет на магию, я все же потихоньку магичила, в основном подманивала или убирала воду. Подманивала, чтобы попить и умыться чистой водой, а убирала воду из одежды и сапог. Юммит сначала попытался возражать, но я сказала, что в мокрых сапогах больше и шагу не сделаю, и он замолчал. Одрик тоже время от времени разгонял ветерком комаров и помогал мне сушить вечерами наши вещи. Никто страшный из Топей не вылез, а мелкие мерзкие твари вроде слизней и пиявок меня не пугали. Пиявок даже есть можно, если больше нечего, так что кто кого съест — сложный вопрос. Мара, если не в образе варга с поклажей, ходила довольная и сытая. Наверное, ей мы были обязаны спокойным привалам, и вкусным ужинам из разных условно съедобных тварей. Некоторых зверей, что она приносила, мы есть отказывались, она обижалась, фыркала и съедала их сама.

На пятый день мы вышли к большому островку с приметными обвивающими друг друга соснами.

— Все, дальше будет хорошая дорога, а послезавтра нас должны встретить.

Возражать или расспрашивать Юммита о чем-либо сил не было. Я уже больше сотни раз пожалела, что ввязалась в эту авантюру с походом в Топи.

Утром Юммит велел мокроступы, такие плетеные штуки, их одевают на ноги, чтобы глубоко не проваливаться в болото, не одевать. Все удивились, но послушались. У меня эти штуки уже давно ассоциировались с орудиями пыток, наравне с испанскими сапогами и дыбой.

Наш проводник подошел к северной оконечности острова и уверенно пошел по грязи. Он только иногда чуть проверял перед собой посохом, куда ставить ногу, но шел уверенно и не проваливался. Я тоже вслед за ним шагнула в болото. Под ногами на глубине 1–2 ладоней, под слоем грязи была твердая почва, вернее не почва, а толстый, немного пружинящий под ногами слой бревен и веток. Кто-то построил в болоте дорогу, кажется, подобное сооружение называют гатью. Идти и вправду стало намного легче. Мара в образе варга больше не стонала и не плакала, как ей бедной тяжело приходится, а легко бежала вслед за нами по скрытой в грязи дороге.

К вечеру мы отмахали приличное расстояние, и вышли на еще один большой остров.

— Завтра нас встретят.

— Юмми, ты в этом уверен?

— Да. Утром придут другие оддньюкары, они понесут ваши вещи и если кто устал, то могу понести и их. Госпожа, вам будут поданы носилки. Не к лицу Вам ходить по грязи самой.

Сижу на более — менее сухой кочке, рассматриваю свои промокшие и до безобразия грязные сапоги и хочется долго и с выражением ругаться матом.

— Юмми, скажи, а нельзя ли было подать эти самые носилки, туда, в начало топей? Зачем надо было шесть дней тащиться по грязи?

— Госпожа, туда подать носилки было никак нельзя. Мы не можем выходить из топей. Охранная магия нас не пускает. Она закрывает топи от наблюдения, но и мы не можем отсюда выйти. Поэтому мы можем встретить Вас, свою госпожу, только тут, простите нас великодушно.

Стоит, такой весь виноватый, виноватый, сейчас на колени бухнется, и будет молить о пощаде. Одрик и Торкана наблюдают за этой сценой вытаращив глаза. Им-то что, это же за мной завтра почетный эскорт с носилками придет.

Завтра, будет завтра, а сегодня надо развести костер, сготовить что-нибудь поесть, попытаться почистить одежду и обувь, и выспаться бы не помешало.

Ранним утром, когда мы еще не успели толком привести себя в порядок, я все еще пыталась расчесать непослушные волосы и вычесать из них хвою и прочие прелести дикой природы, где-то на севере раздался протяжный и гулкий вой. Нет, скорее не вой, а ЗОВ, похожий на протяжный и тоскливый звук трубы. Торкана вздрогнула, вскочила и стала метаться по островку в явном приступе паники. Пришлось вмешаться:

— Одрик, успокой ее, а то свалится в болото, промокнет или утонет.

Одрик схватил мою подружку в охапку и чуть встряхнул. На личико Торканы вернулось осмысленное выражение, странно, что Дик не вмешался.

— Юмми, а ты пойдешь дальше с нами?

— Нет, госпожа. Мне надо возвращаться обратно в Каравач. Меня там ждут торговые дела. — Лицо нашего проводника заметно скривилось. Оказывается, ему не нравится заниматься торговлей, он бы с удовольствием бросил это занятие, но видно, что не может, это дело поручено ему, и он должен его делать, и делать хорошо, так ему велит ДОЛГ.

От наблюдений за проводником меня отвлек не то вскрик, не то всхлип Торканы, и шипящий, сквозь стиснутые зубы, мат Одрика. Я резко повернулась к тропе.

Месяц назад в номере гостиницы я видела сделанного дядюшкой оборотня, и была, в общем — то, готова к увиденному мной зрелищу, но ЭТО превзошло все мои ожидания. Юммит Кнон в своей звериной ипостаси не мог сравниться с видом этих Зверей, по сравнению с ними он был мал и как-то недоделан. Эти, бегущие на нас звери, были прекрасны! И ужасны! При взгляде на них волосы на голове непроизвольно встали дыбом, а сестры оказались у меня в руках. Они бежали на нас по тропе из легкого утреннего тумана, и от их бега слегка содрогалась зыбкая почва Топей. Пять огромных ящеров друг за другом бежали по тропе по направлению к острову. В их беге была мощь и целеустремленность хищников, преследующих свою добычу.

— Госпожа, не надо сердиться, они не хотели Вас пугать. — Спокойный и ласковый голос Юммита привел мои мысли в некоторый относительный порядок. Я вернула сестер на место. Первый ящер уже вступил на берег острова, и чуть отошел в сторону, чтобы освободить место идущим за ним.

Одрик стоит чуть в стороне и, клацая зубами, поддерживает Торкану за плечи, девушка почти без сознания от страха. Я тоже еще не совсем пришла в себя, но это не мешает мне с интересом рассматривать, прибывшую встречать меня, делегацию. Мара в привычном мне облике, прижалась к моим ногам и тоже наблюдает за пришельцами. Ящеры сошли с хлипкой гати и встали по краю островка, наклонили головы и словно принюхиваются к чему — то. "Съесть этих людишек сразу или погодить немножко".

На моем затылке неожиданно оживает родовой знак. Он начинает жечь мне кожу, резкая боль пронзает мой позвоночник, в глазах слегка темнеет, и если бы не стоящий рядом Юммит, который подержал меня под локоток, я бы упала. Боль так же резко отступила, и вместо нее всю меня наполнило ощущение силы и власти. Власти над этими животными. Я легко могла управлять силовыми нитями пронизывающими их от макушек огромных зубастых голов до сильных трехпалых ног. Концы этих нитей бились где-то в районе моих ладоней, эти нити были частью их и частью меня, и я могла, при малейшем признаке неповиновения, скрутить этих Зверей в бараний рог и еще круче. Я могла одним движением пальцев размазать их, стереть в порошок и … не знаю. Вместе с ощущением контроля пришло спокойствие и любопытство. Я стояла напротив своих будущих подданных и с интересом их рассматривала.

Ящеры, очень похожи на земных, как, например, изобразили тираннозавра в фильме про парк юрского периода, но существенно меньше ростом, не такие массивные и с хорошо развитыми передними конечностями. Они у них почти как у людей, но с длинными, как кинжалы когтями, когти им, наверное, здорово мешают. В отличие от диких зверей на этих надето что-то типа юбочек, срам прикрыть и пояса с какими-то колюще — режущими предметами. Зачем они им при таких-то пастях и лапах не совсем понятно. Звери перекликаются между собой на каком-то птичьем языке.

Один из них, самый крупный и ярко окрашенный, тот, что бежал первым, отходит чуть в сторону. Я немного напрягаюсь и чуть сжимаю нити его контроля, все же нервы у меня совсем не железные. Но агрессии с его стороны я не ощущаю, чуть расслабляюсь. Всплеск силы, жуткий обряд выворачивания наизнанку, и передо мной стоит, затягивая на поясе юбочку, голый мужчина огромного роста и очень плотного телосложения. А какие мускулы! Арнольд Шварцнегер отдыхает! Голые грязные ноги, обнаженный торс, грязные до плеч светлые, почти белые волосы и приятные, чуть смешливые, голубые глаза. С ростом и весом все понятно — закон сохранения массы никто еще не отменял, а в остальном внешность оборотня вполне даже приятная. Но таких людей не бывает, он ОЧЕНЬ БОЛЬШОЙ, очень высокий и очень крупный. Если Юммит Кнон производил впечатление просто очень высокого и крупного мужчины, то принять этого за обычного человека — нельзя. Таких огромных людей не бывает, Юммит по сравнению с ним смотрится как ребенок лет десяти рядом со взрослым мужчиной.

Чуть ослабляю нити контроля, он это чувствует и озорно улыбается, разглядывая меня сверху вниз. Подходит ближе и легко и непринужденно приклоняет колено и склоняет голову:

— Госпожа, почетный эскорт прибыл. Позвольте проводить Вас и ваших спутников в ваши земли.

— Позволяю. Как мне вас называть?

— Юллит Кнон. — Надо так понимать, что это родственник проводника.

Я продолжаю немного напряженно рассматривать его и его спутников. На одном из ящеров помимо юбочки и пояса с разными … э — э — э… железками, есть и что-то напоминающее седло. Седло всего одно… Моей подружке и женишку придется топать на своих двоих, не хорошо. "Мара, тебе придется отвезти Одрика с Торканной. А то неудобно получится… Я верхом, а они пешком. Отвезешь?"

"Как скажешь. " С удивлением смотрю на Мару, я такой покорности от нее не ожидала. Обычно она торгуется, как гном на ярмарке, а тут… Видимо ощущение переполняющей меня силы и власти над такими большими зверями и ее впечатлило. Мара отходит в сторонку и принимает вид варга, но благоразумно старается держаться от моего эскорта подальше.

— Юммит, приспособь как-нибудь грузовое седло для людей. Мара ложись, так ему удобнее будет тебя оседлать. — Никаких возражений, как она, однако, впечатлилась, всегда бы так, а то не хочу, не буду, ты меня не любишь….

— Одрик, бесстрашный ты мой, забирайся на Мару и Торкану на нее посади. Привяжи ее что ли, а то вдруг опять в обморок грохнется.

— Госпожа, где ваши вещи, позвольте я Вам помогу. — Юллит сама предупредительность. Он помогает Юммиту с организацией подобия седла и помогает посадить на Мару Одрика и Торкану. Юноша держится молодцом, а девушка немного не в себе, она дрожит и все норовит закатить глаза и хлопнуться в обморок. А если свалится в дороге? Беру ее за руку, где Дик?

"Дик, ты где? Не притворяйся, что тебя нет! Я тебя вижу! Немедленно приведи ее в порядок! Дик! Сундук!"

"Ну, зачем же сразу угрожать, что у вас у магов за привычка такая дурацкая. Не могу я ее привести в порядок. Не могу! Если я хоть дернусь, то точно окажусь в сундуке, здесь в Топях я под полным контролем Хозяина. А вдруг это ему не понравится?"

"Если не понравится, будет иметь дело со мной. Давай приводи ее в порядок, под мою ответственность."

"Ну, тогда ладно."

Щечки у девушки постепенно розовеют, она немного приходит в себя, но немного заторможенная, это как раз понятно, успокоительное "Дик" действует. Она уже вполне осмысленно хватается за пояс, сидящего впереди Одрика, надеюсь, что не свалится и не потеряется. На ящеров она старается не смотреть и упорно сверлит взглядом спину моему женишку. Вот и правильно, нечего ей их рассматривать, от такого зрелища кому угодно может стать плохо, не что девушке из аристократической семьи.

Теперь моя очередь… Медленно подхожу к ящеру с седлом. Мы стоим и рассматриваем друг друга, он обнюхивает меня как собака, а потом покорно ложится на землю, так чтобы мне было удобно сесть в седло. Села, седло оказалось очень неудобным. Долго соображала — куда же деть ноги, пока подошедший Юллит, с вежливой улыбкой не помог мне правильно их разместить. Посадка в седле оказалась странной, ноги высоко подняты и сильно согнуты в коленях. Так словно сидишь на земле с подогнутыми ногами, почти на корточках. Но когда ящер встал, посадка оказалась понятной. Это же не лошадь, это скорее страус. Если ноги опустить вниз, то они будут мешать бегу ящера.

Всплеск силы и Юллит принял привычный для него облик. Несколько птичьих трелей и ящеры выстраиваются в походную колонну с ним во главе и устремляются вперед по не видной в обычном зрении дороге. Мара — варг в арьергарде.

Я оглядываюсь назад, на островке стоит Юммит Кнон и с тоской смотрит на легко бегущих по покрытой грязью дороге, собратьев. В его глазах тоска и обреченность.

Ящеры быстро бегут по болоту, их бег легок и плавен. Голова на длинной шее вытянута вперед и вместе со спиной и массивным хвостом образует прямую линию. Сильные задние ноги легко бегут по гати, а передние лапы — руки прижаты к телу. Мне чтобы не нарушать приспособленные для быстрого бега обтекаемые формы ящера приходится вплотную прижиматься к его шее. Удивительно, но кожа у ящера теплая, покрытая толстыми костяными пластинками, и мне приятно до нее дотрагиваться.

Чтобы не было скучно, начинаю изучать, что я могу сделать с силовыми нитями, что связывают меня с этими существами, помимо того, чтобы убить их. А могу я, оказывается, многое, можно смотреть на дорогу и вокруг их глазами. Это очень интересно, они видят не только глазами, но и еще чем — то, как мне помнится, так же могут видеть змеи, в инфракрасном диапазоне, когда различаются степень нагретости окружающих предметов. Могу чувствовать запахи. Сзади, со стороны Мары — варга, доносятся ощутимые ароматы ужаса и чего-то ядовито — болезненного, это от Торканы, и легкого страха с сильным раздражением или даже бешенством, это уже от Одрика. Мара вообще никак не пахнет, это раздражает и немного пугает ящеров, бояться они не привыкли. Юллит пахнет ликованием и восторгом, он наслаждается бегом, скоростью и силой, запах остальных зверей похож на его, только в нем еще есть некоторая доля подчиненности.

А как пахну я? Не могу понять … в голове зверя, на котором я сижу полная каша. И он больше всего озабочен, чтобы бежать ровно, и не дай боги не упасть, и не уронить меня, ему не до запахов. А понять их варианты идентификации моего запаха сложно, слишком много всего намешано, и просто лень…

Интересно, а привал будет? Мы сегодня выехали не позавтракав, и в животе начинает бурчать. А когда я хочу есть — я сильно раздражаюсь… Мужественно терплю до полудня, потом начинаю немного сжимать нити, тянущиеся к Юллиту, я подергиваю их и вкладываю в них свое желание остановиться отдохнуть, поесть и размять затекшие в непривычной позе ноги. Ящер несколько раз оглядывается, злобно смотрю на него и увеличиваю давление. Впереди очередной островок посреди бесконечных болот. Юллит, что-то чирикает, и мы останавливаемся.

Ящер со мной на спине тихонечко ложится, чтоб мне слезать было удобнее. Юллит оборачивается и бежит помочь мне. Его помощь необходима, ноги затекли и плохо слушаются, потом меня, кажется, немного укачало. С большим трудом перемещаюсь из седла на лежащее бревнышко, сижу, вытянув ножки, и борюсь с головокружением. Услужливый оборотень приносит мне воды, становится немного легче. Надо походить и размять ноги, островок маленький, а ящеры большие, надо еще найти уединенное местечко. Придется согнать с Мары Одрика и спрятаться за ее тушкой, больше негде. Жених слезать с Мары не собирается, на ней он чувствует себя в относительной безопасности, ящеров вокруг слишком много и они слишком большие.

— Одрик, душа моя, слезай с Мары, дай ей отдохнуть, и помоги Торкане, ей тоже, наверняка, надо пройтись и дела разные сделать. А ты пока найди в наших вещах, они где-то там, у Юллита, что бы нам такого пожевать… поухаживай немножко за девушками. Мара, ложись, чтобы Одрику было удобнее.

— Ладно. — Шипит сквозь зубы, злится… Странно…

— А что ты такой злой? Я тебя чем-то обидела?

— Зачем ты устроила это представление?

— Какое представление? О чем ты?

— Ты что предупредить меня не могла!

— Да о чем предупредить?

— Об этих… — и кивает головой в сторону ящеров.

— Одрик, ты же местный житель, ты про Топи знаешь все. Что не так и чем ты недоволен?

— Ты должна была мне сказать, что ты … — и осекся, не знает, как сказать дальше.

— Что я? Нет, ты договаривай!

— Ты должна была мне сказать, с кем нам тут придется иметь дело.

— И чтобы я тебе сказала? Дорогой, не мог бы ты сопроводить меня в Топи, мне просто необходимо повидаться с моими подданными, ты не бойся они всего — навсего ящеры — оборотни. Так надо было сказать?

— Да, именно так и надо было сказать.

— И ты бы мне поверил?

— Да.

— Не ври. Ты бы мне не поверил. И, между прочим, я тебе честно сказала, зачем я еду в Топи, но ты мне не поверил, и решил посмотреть на все своими глазами. Вот и смотри.

— А зачем ты мне наврала, что меня сюда пригласили? Зачем? Что, я так бы с тобой не поехал?

— Но тебя действительно пригласили.

— Это когда же?

— Еще в день бала по случаю открытия ярмарки.

— Опять врешь, мы тогда еще не были с тобой знакомы!

— Да не были. Но меня попросили взять с собой в Топи мага, который узнает меня по собаке. Ты узнал Мару, сказал, что видел ее во сне, и меня тоже видел во сне и даже портрет мой написал. Поэтому я так подумала, что ты тоже приглашен в Топи вместе со мной.

— И кто меня пригласил? Который из этих ящеров?

— Тебя пригласил тот, кто создал Дика. — С Мары — варга, на которой все еще сидела Торкана, раздалось сдавленное бульканье, иначе эти звуки идентифицировать я не смогла. Мы дружно прекратили ругаться и посмотрели на страдалицу. Моей подруге опять было плохо. Она медленно заваливалась на нас, и если бы не веревка, что крепко прикручивала ее к спине Мары, то она бы упала на землю как мешок.

— Вот смотри, до чего ты довел девушку! Я тебя просила позаботиться о ней, а ты! Вместо этого устраиваешь мне скандалы.

"Дик! Дик! Что с ней?!?"

"Нервы и … и… я не знаю, кажется, что когда мы въехали в Топи активизировались остатки яда, которым она была в свое время отравлена."

"Мы же вроде весь яд вывели… Опять ставить плетения для очистки крови?"

"Боюсь, что сейчас это не получится. А весь яд вывести невозможно, уж очень его в ней было много. Я сделаю, что смогу, но нужно будет обязательно отвести ее к Хозяйке, она даст противоядие."

"Я думаю, что мы скоро приедем и там уж как-нибудь повидаемся с Хозяйкой."

"Я сейчас немножко приведу ее в порядок, но больше суток я не продержусь."

"Понятно. Приедем на место, и я все же поставлю лечебное плетение."

— Одрик, лапочка, давай не будем больше ругаться, ладно? Если я в чем виновата, то я не нарочно. Я не хотела, поэтому прости меня и займись девушкой, а я пойду, поищу обед и принесу ей водички.

Оставила Одрика утешать Торкану и пошла искать уединения где-нибудь в другом месте. Потом потребовала у своих подданных в лице Юллита обед. Он мужественно перерыл весь наш небольшой багаж и организовал обед из остатков сухпайка в лучшем виде. Хорошо иметь подданных. Одрика и подругу тоже пригласила, если им не нравятся мои подданные, то это не повод для голодовки.

Больше причин для задержки не было, я села обратно на ящера, а мои спутники на подозрительно смирную Мару, и мы продолжили путь. Ящеры бежали еще быстрее, чем утром, так, словно пытались наверстать время, потерянное во время привала. Скорость их передвижения завораживала. Они казались мне совершенными, ну да, как там — "И какой русский не любит быстрой езды?" Больше остановок мы не делали, я не требовала, а ящеры не предлагали.

Последние лучи Андао еще золотили вершины деревьев, когда оборотни замедлили свой бег. Сначала мы проехали странную местность, всю затянутую паутиной, потом пересекли большую дамбу, и пошли обжитые места. Здесь от Топей почти ничего не осталось, кругом были луга с пасущимися на них илларями. Луга чередовались небольшими, поросшими лесом холмами, маленькими полями и запрудами. Почти на каждом островке притулился небольшой каменный домик, с торчащей из крыши трубой. Возле многих домов стояли оборотни в разных ипостасях и махали нам вслед. Несколько раз пересекали широкие протоки, через которые были перекинуты мосты. Я так крутила головой, что заболела шея.

Впереди показался большой лесной массив, ящеры выбежали на небольшую деревенскую площадь и остановились. Вокруг площади стояли оборотни в человеческой ипостаси, дома были украшены черными шелковыми полотнищами. Эти черные украшения совершенно не сочетались с радостными лицами встречающих, хотя тут на Лари черный цвет не является траурным.

Сейчас еще и хлеб — соль принесут, но не принесли, обычая такого тут, нет и хлеба тоже нет. Ящер, на котором я ехала, мягко и плавно улегся на землю, а остальные стали спешно и как-то суетливо оборачиваться, побежали вперед, подтягивая юбки и выстаиваясь в строй почетного караула. Я кое-как слезла с седла, ноги затекли и плохо слушались, спина болела, в животе бурчало, и настроение было из серии "ЩаЗ покусаю, или сразу загрызу".

Откуда-то сзади донеслось обиженное бухтение Мары, и вместо того, чтобы идти к встречающим я сделала несколько шагов назад и помогла Одрику снять с седла Торкану. Девушка выглядела не очень, была бледна, а ее взгляд совершенно отсутствующим, примерно с таким же выражением я увидела ее первый раз в Злых Камнях. Одрик держался молодцом, он больше не злился, и ему было просто любопытно: куда же он попал и чем все это закончится?

С помощью младшей сестры быстро освобождаю Мару от седла, она в срочном порядке усыхает до привычных размеров и вида. Если оборотни для смены ипостаси выворачиваются наизнанку, как двухстороння куртка, то Мара или распухает, или сдувается, тягуче меняя свой вид, и делает она это или плавно, или одним рывком, в зависимости от ее настроения.

Все в сборе, и мы вместе идем между оборотней застывших в подобие почетного караула по направлению к встречающей нас группе. Впереди иду я, у моей левой ноги и на шаг сзади семенит Мара, а затем Торкана, поддерживаемая Одриком. В толпе вокруг одобрительный шум, легкая настороженность и, пока, полное одобрение моим действиям.

А вот и встречающие… Старый, седой, сгорбленный годами, но еще вполне крепкий оборотень, еще несколько оборотней — мужчин пожилого возраста с гордой посадкой голов и позади них, весьма красивые и изящные женщины. Они намного мельче мужчин, у них длинные волосы и вполне человеческая внешность очень — очень высоких баскетболисток с крупными формами, но рядом с мужчинами они смотрятся миниатюрными и изящными. Мужчины все в тех же юбках, на женщинах кроме юбки на талии еще фартучек на груди, смотрится очень целомудренно. При этом все босиком, за взрослыми бегают дети, время от времени они забегают на место торжественной встречи. Дети везде дети, те, что постарше в юбочках, а мелкие бегают голышом, чумазые и веселые.

Я иду медленно, потому, что совершенно не представляю себе, что делать дальше. Вот строй почетного караула заканчивается, и я останавливаюсь в трех шагах от седого оборотня, возглавляющего встречающих оддньюкаров — "Совершенных воинов топей [96] ". Мы стоим и смотрим друг на друга. Родовой знак на шее опять ожил, я этого ожидала, но боли не было, просто меня опять, до состояния эйфории, затопило ощущение ВСЕВЛАСТИЯ.

Видно что-то отразилось в моем взгляде, потому что седовласый сделал шаг вперед и опустился на колено и склонил голову. Толпа всколыхнулась и в едином порыве все взрослые, вслед за седовласым, повторили это жест покорности и принятия. Даже маленькие дети перестали играть и бегать, но на колено, слава богам, не опустились, а просто замерли, где стояли и с удивлением стали рассматривать странную очень мелкую тетку в еще более странной одежде.

И все они огромные люди и страшные звери опустились на колено и не смели поднять на меня глаза, а я стояла и как идиотка пыталась понять, что же делать дальше? Из этого состояния легкой прострации меня вывел Одрик. Он слегка коснулся моего плеча, я вздрогнула, а он тихо — тихо зашептал мне на ухо:

— И долго мы так будем стоять? Еще немного и твоя подруга свалится прямо здесь, и мне придется нести ее на руках… И хватит издеваться над … э — э — э… подданными.

Его шепот привел меня в чувство. Я в панике дернула за все нити сразу и с радостью поняла, что, вроде, все сделала правильно. Седовласый встал, а вслед за ним поднялись и все остальные, толпа радостно загудела.

— Госпожа, позвольте мне как старейшине, от лица всех жителей Топей — Ваших подданных, приветствовать Вас, нашу госпожу, на Ваших землях. Прошу… — делает шаг в сторону и приветливо указывает в сторону самого большого дома.

— Вы проделали большой путь, сегодня Вам и Вашим спутникам надо отдохнуть, поэтому торжественный ужин, в честь Вашего приезда будет завтра, равно как и прочие дела, а сегодня мы постараемся сделать все, чтобы вы хорошо отдохнули.

— Проходите, вот тут вам должно быть удобно. Мы знаем, как вы любите и цените чистоту, вон там есть большой бассейн с водой, горячей, нет, только холодная, вы уж нас извините…

— Извиняю… А как Вас зовут, а то неудобно…

— Каннор Ланк, местный старейшина. Этот дом мы построили специально для Вас, вы извините, если что не так, мы постараемся все исправить… Начали строить еще осенью и еле — еле успели.

— Ничего, ничего страшного, все нормально, все замечательно… Уважаемый, — от моего обращения весь расплывается в довольной улыбке, — Каннор Ланк, не могли бы Вы организовать мне завтра утром встречу с Хозяйкой, моей подруге плохо, и эта встреча не терпит отлагательств.

— Да, да, конечно, Хозяйка и Хозяин будут рады Вас видеть. Ваши вещи уже принесли, ужин подадут, как только вы скажете. Чем я еще могу Вам помочь?

— Спасибо, все хорошо… Можете идти… — Уходит.

Слава всем богам. Одни! Можно, наконец, снять сапоги и все остальное и плюхнуться в … э — э — э … это, наверное, все же маленький бассейн. Но что это я все о себе…

Домик, в который нас привели, по местным меркам, наверное, смотрится дворцом. Не знаю, в других домах пока не была, но внешне выглядит, как и остальные. Потолка нет, только стропила и крыша покрытая, как и у всех, камышом. Две комнаты. Первая совмещает в себе функции прихожей и столовой, есть низкий столик, вокруг него подушки. В другой части комнаты есть еще лежащий на полу широкий матрас покрытый одеялом и с кучей подушечек всевозможного размера, это видимо гостевая часть. Окна в доме есть, но не большие, без стекол, закрыты ставнями. Двери в доме нет и между комнатами, вместо них вход закрывают камышовые циновки, а их подруги щедро укрывают земляной пол. Освещение — привычный еще с Злых камней магический шар.

Наши вещи аккуратно сложены во второй комнате, она более уютна. Всю правую часть комнаты занимает огромная кровать с шелковым пологом, почти как в моем номере у Джурга, в левой половине маленькая, уютная печка, холодная, два удобных кресла, маленький пуфик и конторка, чтобы писать письма, стоя у окна. На полу те же циновки, а у кровати настоящие шерстяные домотканые коврики илларьей шерсти. Еще одна дверь из спальни выходит в маленький садик, он надежно отгорожен от любопытных глаз колючей стеной живой изгороди. Посреди садика уже упомянутый мной бассейн, а в дальнем уголке, домик для уединения.

— Анна, не стой столбом, успеешь еще осмотреть свою "резиденцию". Торкане совсем плохо.

Выхожу из ступора, что-то я торможу, устала наверное, надо что-то делать… Подхватываю подругу под второй локоток. Да, она совсем плоха…

— Одрик, помоги мне еще немножко… Надо ее раздеть и сунуть в воду. Я сделаю плетение для очистки крови, а то вдруг загнется до завтра. Ты сможешь подогреть воду?

— Да, смогу. А магию уже можно применять?

— Можно, можно. Уже все можно… Давай помогай мне ее раздевать, да не стесняйся ты так, подумаешь, посмотришь на еще одну голую девушку. Представь себе, что она к тебе лечиться пришла, это сейчас вообще не девушка — это просто ТЕЛО. Оно пола не имеет. Вот и молодец, вот так… Воду подогрел? Вот и славно… Клади, помогай, да аккуратнее, чтоб не утонула.

Одрик под моим чутким руководством уложил Торкану в подогретую воду и тут же отвернулся. Ну и правильно, чего на нее смотреть, кожа да кости.

— Одрик, спасибо тебе, без тебя я бы так быстро не справилась. Я сейчас сооружу лечебное плетение, для очистки крови и ей станет лучше. Проверенно, ты посиди пока в гостиной, я тоже приму ванну, присоединюсь к тебе и мы поужинаем.

— А Торкана разве ужинать не будет?

— Я думаю, что не сможет, она сейчас будет спать и скорее всего, проспит до утра.

Устало сажусь в лотос, мне так легче сосредоточиться. Главное не заснуть сидя.

— Я сейчас приду…. — слышу, как юноша уходит. Относительно быстро делаю знакомое и давно отработанное плетение, устанавливаю его на девушку. Ванна — бассейн достаточно большая, чтобы спокойно помыться и при этом не беспокоить подругу. Полежать и побалдеть в теплой водичке не получится, а смыть грязь и усталость самое то.

Долго копалась в вещах, пока нашла на самом дне длинную широкую вышитую по вороту бисером рубаху из моего орочьего гардероба. И в таком виде, в рубахе и с мокрыми волосами присоединяюсь в гостиной к Одрику. Он сидит на одной из подушек возле стола и потягивает из большой глиняной кружки без ручки какой-то напиток.

— Я тут похозяйничал немного… — Говорит он весело и немного лукаво. — Заказал ужин, его вот — вот принесут.

— И правильно сделал… Я сейчас готова, что угодно съесть…, а если с соусом, то и мои кожаные штаны можно пустить в дело.

— Ну, зачем же сразу штаны… Вот выпей немножко местного пива, для аппетита. — Протягивает мне второй глиняный бокал, с местным напитком. Вкусно… это вроде и пиво, но совсем без горечи, градусов сосем чуть-чуть.

Циновка на входной двери отодвигается, и две девушки вносят в дом два подноса уставленные едой.

— Ой, как много, я столько не съем.

"Ты не только о себе думай, эгоистка, я тоже есть хочу, и кобелька подкормить не мешало бы, а то все о себе думаешь", — тут же возмутилась Мара.

Девушки расставили на столике еду, едят здесь надо так понимать руками, столовых приборов и отдельных тарелок не предусмотрено. Одна из девушек проскользнула в другую комнату и вернулась с ворохом одежды, моей и Торканы.

— Эй, ты куда это понесла!? — Я своим выкриком ее напугала, она споткнулась, чуть не упала и уронила одежду на пол. Закрыла лицо руками и стоит…

— Ты чего девушек пугаешь? — Заступился за нее Одрик. Чуть смягчаю голос и спрашиваю:

— Милая, ты зачем и куда понесла наши вещи? — Она уже пришла в себя, подняла все с пола и белозубо улыбаясь, поясняет:

— Мы почистим, починим и к утру вернем. Можно?

— Можно, можно… — тут меня отвлекает Одрик, он отбивается от второй девицы, которая в это время пытается стянуть с него грязные сапоги.

— Одрик, сними сапоги сам, или скажи ей зайти за вещами потом. — Девчонка в отличие от Одрика смеется, ей весело, и она ничуть его не боится. А чего ей, она выше его как минимум на голову, а по весу, наверное, вдвое тяжелее будет. Одрик перестает отбиваться и важно заявляет.

— Зайди за моей одеждой позже, я ее оставлю у двери.

Девушка кивает, что все поняла и удаляется вслед за своей товаркой.

— Ну что Одрик, давай выпьем за прибытие в мои владения. Наливай, вот так… хорошо тут кормят. Вот это попробуй, не знаю, что это, но вкусно… Не пей из этой чаши, это чтобы пальцы споласкивать, а ты уже одну выпил? Ну, ладно не беда, заешь вот этим… И налей еще этого "пива", вроде и не крепкое, а в голову ударяет. Поэтому ты на него сильно не налегай, тебе еще нельзя, у тебя голова… И у меня тоже голова, но у меня целая, меня по ней не били.

Мы съели почти все, а что не доели мы, то с чавканьем и одобрительным хрюканьем доела Мара.

Девушка, не только забрала нашу грязную одежду, но и достала из неприметного сундука в спальне огромные льняные полотенца, а я грешным делом, после ванны магией сушилась. Поэтому после ужина, мы с Одриком совместными усилиями извлекли из воды Торкану, завернули ее в полотенца и Одрик отнес ее на огромную кровать. Там уже в ногах с комфортом расположилась Мара, и даже начала храпеть. Я, пожелала ему спокойной ночи, плюхнулась на другую сторону кровати и почти сразу заснула. Сквозь сон слышала, как он прошлепал голыми ногами в сторону бассейна и долго там плескался, и под эти всплески я окончательно заснула.

Утром проснулась от тяжести на животе и груди и ощущения "дежа вю". Торкана во сне придвинулась ко мне вплотную и положила на меня руку и закинула ногу, отсюда и тяжесть, а "дежа вю" — это всплески воды, совсем такие же, как когда я засыпала. Сбросила с себя тяжелые конечности подруги, сама тощая, а конечности тяжелые, и продолжила дремать. Сквозь дрему слышу, как Одрик выбрался из воды и, шлепая мокрыми ногами, зашел в комнату, и стал копаться в наших вещах, сваленных в два кресла.

Чуть приоткрываю один глаз… Стоит, почти голый, замотался в полотенце, но вода с него все еще капает.

— Хватит на меня глазеть… утро давно наступило, пора вставать. Там уже два раза спрашивали — подавать ли завтрак? — Достал чистую рубашку и ушел. А вставать действительно пора, дел — море. Нехотя вылезаю из теплой кровати и заодно бужу Торкану. Цвет лица у нее вполне приличный и чувствует она себя очень даже неплохо, до визита к Хозяйке вполне продержится.

Мы вместе умылись, помогли друг другу расчесать и привести в порядок волосы. Пока мы плескались, кто-то принес наши чистые, и даже отглаженные, вещи.

Одрик уже сидел за накрытым столом и с огромным аппетитом завтракал.

— Вы чего так долго, я уже почти все съел. А тебя Анна, там за дверью, твои подданные дожидаются.

— И давно дожидаются?

— Давно… этот седой, уже раза три заглядывал… Сундук какой-то приволок, у дверей поставил.

— Большой сундук?

— Да нет, не очень…. У нас в Караваче в таких писари бумаги носят, но этот чуть побольше будет.

И тут бумаги… Нигде от канцелярщины не спрятаться!

Завтрак быстро закончился, не успела я встать, как появилась девушка — оборотень и стала собирать посуду, а вслед за ней появился местный старейшина с еще одним оборотнем, который тащил сундук.

— Доброе утро, госпожа, как почевалось?

— Спасибо, хорошо.

— Я позволил себе приготовить для вашего ознакомления некоторые бумаги… — как разошелся — то, приходится прервать.

— Уважаемый Каннор Ланк, нельзя ли отложить все это на немного? Моей подруге необходимо срочно попасть к Хозяйке. — Добавляю в голос немного металла. — Я вчера, кажется, просила Вас договориться о нашем визите к ней?

— Да, конечно, я договорился, Хозяйка готова принять вас в любое удобное для Вас время. Но, она просила, чтобы сперва к ней пришли девушка и юноша, а вы можете ее навестить в любое другое время… Так будет удобнее для них и для Вас.

Ишь, как завернул! Они без меня пойдут к пау… к Хозяйке, а я тут буду бумаги разбирать…. Хотя, с другой стороны, мне надо выполнять свой долг перед подданными, а Торкане надо лечиться. Это наверняка долго, а что надо Хозяйке от Одрика вообще непонятно, но что-то надо… Может быть, я буду лишней при их беседе? Я никуда не тороплюсь, могу и подождать.

— Каннор Ланк, в таком случае, организуйте для них сопровождение, что бы их проводили туда и обратно, а если это далеко, то их надо довезти. Девушка не очень хорошо себя чувствует.

— Со мной все в порядке, я могу дойти куда надо… — возмущается Торкана.

— Хозяйка живет совсем не далеко… На соседнем острове. Вот мой заместитель Лаззир Птар, — и выдвигает вперед оборотня, что нес сундук, — он Вас проводит, и покажет по дороге местные достопримечательности.

По лицу оборотня вижу, что идти к Хозяйке, да еще и показывать по дороге достопримечательности он совершенно не хочет, но взглянув на мою мрачную физиономию, тут же радостно со всем соглашается.

Одрик с Торканой медленным шагом, идти быстро девушка из-за слабости не могла, шли сначала по деревне, потом по лесистой дороге. Приданный им сопровождающий шел впереди и все время норовил прибавить шагу, но оглядывался, и, видя, что ушел вперед, возвращался, пытался идти так же медленно и опять уходил вперед и опять возвращался.

И вот закончилась дорожка, радостно бегущая мимо освещенных Андао сосен, уперлась в широкую протоку с перекинутым через нее мостом. Остров за мостом производил впечатление чего-то чужеродного. Сосны, кусты, трава и даже перила моста были оплетены паутиной. Паутина была повсюду, она сверкала, она искрилась, она была и серебряной и золотой, она переливалась всеми цветами радуги. А на другой стороне моста, на перилах сидели или бегали туда — сюда по паутине огромные пауки. Их тела были размером с голову взрослого человека, а их многочисленные ноги и туловища были покрыты плотной рыжей шерстью, а из головы торчали острые, похожие на кинжалы жвалы, хелицеры.

Торкана при виде пауков всхлипнула и замерла, но потом все же совладала со своими страхами и сделала первый неуверенный шаг в направлении моста. Одрику тоже было не по себе, но он не хотел ударить в грязь лицом при оборотне. Он гордо вскинул подбородок, придал лицу гордое и независимое выражение и они пошли к мосту.

Зря он так старался, их сопровождающий не обращал на сомнения парочки людей никакого внимания. Он подошел к середине моста и остановился, навстречу к нему подбежал один их пауков. Они словно беззвучно поговорили между собой, оборотень отступил в сторону и сделал людям приглашающий взмах рукой:

— Прошу, Вас уже ждут. Идите дальше по дорожке и ничего не бойтесь.

Одрик сделал еще более надменное лицо, фыркнул, дескать, знай наших, и медленным шагом, не торопясь, поддерживая под локоток девушку, пошел по покрытой паутиной дорожке.

Паутина мягко пружинила, так, словно он шел по толстому ковру, и совершенно не липла к сапогам. Вокруг было тихо, только время от времени из развешенной на кустах и деревьях паутины раздавалось шуршание и попискивания. Ровная и гладкая паутинная дорожка несколько раз поворачивала, но наконец, закончилась на совершенно нормальной, зеленой полянке. Тут была ровная, словно подстриженная, зеленая трава, желтоствольные сосны, и если не смотреть на окружающие поляну кусты то, казалось, что они находятся в самом обыкновенном лесу. На дальнем конце полянки между сосен висели красивые шелковые гамаки.

Одрик остановился посреди чудной полянки, не понимая, куда идти дальше. С дальнего края раздалось шуршание, запахло благовониями, паутина, закрывающая кусты и проход между ними, приподнялась, и из-за нее на поляну вышел ПАУК.

В самом кошмарном сне Одрик не мог представить себе такое. Паук был огромен! Юноша был довольно высокого роста, но достать до головы лежащего паука он бы смог с большим трудом.

Паук выбежал ближе к центру поляны, замер на месте и опустил свое покрытое густой красно — коричневой и очень длинной шерстью брюхо почти к самой земле. Головная часть паука, вместе с телом опустилась вниз, пушистые усики на голове, педипальпы, похожие на еще одну пару очень волосатых лап, зашевелились и на Одрика уставились многочисленные паучьи глаза. Они смотрели на Одрика, поворачивались в стороны, подмигивали ему и в них были разные эмоции и разум.

Торкана стояла, прижавшись к юноше всем телом и только слегка дрожала, но стояла уверенно. Было такое ощущение, что при виде пауков у нее открылось второе дыхание, и она забыла о большинстве своих страхов.

Вдруг прямо в головах юноши и девушки зазвучали голоса. Один явно мужской, низкий и басовитый, второй женский, нежный и обаятельно красивый.

— Смотри, дорогой, они пришли. — Женский голос.

— Смотри, дорогая, они пришли. — Мужской голос.

— Мы рады вас видеть. — Женский голос.

— Мы рады… — Мужской голос.

— Мы рады? — Женский голос.

— Мы рады, рады. — Мужской голос.

— Мы хотим вам помочь. — Женский голос.

— Помочь? — Мужской голос.

— Помочь, помочь… — Женский голос.

— Мы просим у девушки прощения. — Мужской голос.

— Прощения просим. — Женский голос.

— Просим? — Мужской голос.

— Просим, просим. — Женский голос.

Голоса переговаривались между собой, они успокаивали, они переливались, они завораживали, они словно плели паутину из слов… Но Одрик твердо решил, что он не даст себя обмануть и заворожить, у них этот фокус не получится. Он слегка встряхнул Торкану, она вздрогнула и ненадолго очнулась.

— Простите, — сказал Одрик, — Вы сейчас с девушкой разговариваете?

— Да, конечно, девушек надо пропускать вперед. — Женский голос.

— Да, надо пропускать, надо… — Мужской голос.

— Это будет вежливо…. — Женский голос.

— Ты согласен пропустить девушку вперед? — Мужской голос.

— Да, согласен… — Одрик.

— Вот и хорошо. — Женский голос.

— Хорошо? — Мужской голос.

— Хорошо, хорошо… — Женский голос.

— Так за что Вы просите прощения у девушки? Она не совсем хорошо себя чувствует…

— Наши слуги охотились. — Женский голос.

— Охотились? — Мужской голос.

— Охотились, охотились. — Женский голос.

— Она была рядом, ее приманили и поймали. — Мужской голос.

— Поймали, поймали. — Женский голос.

— Мы узнали, что девушка не добыча, когда было почти поздно.

— Почти поздно?

— Почти, почти….

— Мы сделали, что смогли…

— Что смогли?

— Что смогли… Что смогли…

— Мы ввели ей противоядие и дали Проводника.

— Дали Проводника?

— Дали Проводника… Дали Проводника…

— Проводник справился — девушка жива.

— Несомненно жива…

Одрик опять прервал переливы голосов:

— Но сейчас она опять чувствует себя плохо и Проводник не помогает.

— Проводник не помогает?

— Совсем не помогает?

— Совсем не помогает, не помогает…

— Ты хочешь его вернуть?

— Хочешь вернуть?

— Хочешь его вернуть?

Одрик опять встряхнул Торкану, лицо у нее приняло осмысленное выражение.

— Торкана, ты хочешь вернуть Проводника?

— Проводника? Какого проводника? — Торкана никак не может понять, о чем ее спрашивает Одрик, голоса опять начинают перекликаться и пояснять.

— У тебя на руке Проводник.

— На руке Проводник?

— На руке, на руке, мы его видим.

— Видим?

— Видим, видим…

Пока голоса уточняют, Одрик периодически встряхивает девушку, чтобы она не впадала в прострацию. Это помогло, она услышала голоса и смогла осмысленно ответить:

— А, это Дик… Я не хочу его возвращать. Можно я его оставлю? Я к нему привыкла, с ним не скучно…

— Ты слышишь? С ним ей не скучно!

— Не скучно?

— Не скучно… Не скучно…

— Она дала ему имя.

— Ему имя?

— Дала имя… Дала имя…

— Можешь оставить его себе.

— Можешь оставить, оставить… оставить…

— Мы даже можем вернуть ему некоторые способности.

— Вернуть способности?

— Хочешь? Хочешь?

— Я не знаю… — лепечет девушка… — Может быть у него спросить?

— Спросить у него?

— Спросить?

— У него?

— Давай спросим.

— Давай… давай… спрашивай.

Одрик уже привычно встряхивает девушку, но это было лишним, она еще не совсем отключилась.

— Он очень хочет, чтобы вы ему вернули воспоминания! — Торкана.

— Вернули воспоминания!

— Вернули воспоминания?

— Воспоминания … воспоминания …

— Воспоминания мы вернуть не можем.

— Не можем?

— Не можем… Никак не можем.

— У нас их нет.

— Нет?

— Нет… нет…

— Можем вернуть, что есть.

— Хочет?

— Спроси…. Спроси…

Торкана к чему-то прислушивается…

— Да, пусть ему вернут, все что есть. Все! Все что есть!

— Хорошо, вернем. Нам не жалко.

— Не жалко?

— Не жалко… Совсем не жалко…

— Протяни руку.

— Руку?

— Руку, руку…

Торкана:

— Куда? Куда протянуть?

— Сюда. Ты меня видишь? Видишь? — Мужской голос.

— Нет, не вижу. А вы где?

— Да тут же я смотри внимательно… Ну теперь видишь? — Мужской голос.

— Нет.

— Тогда подойди поближе к Хозяйке. Ближе, еще ближе, еще ближе. Подними руку с Проводником. Выше, выше, выше… Теперь видишь? — Мужской голос.

Одрик побоялся отпустить девушку одну и шел вместе с ней, завороженной голосами, к огромному пауку, готовый подхватить ее на руки в любой момент. Вот они приблизились к громадине вплотную, вот подошли еще ближе, пройдя мимо огромных волосатых ног. Еще немного и Торкана упрется лицом в голову паучихи. Она стоит или сидит, или лежит, и не двигается, только ее многочисленные глаза поворачиваются туда — сюда, да пядипальпы на голове немного подрагивают.

— Теперь видишь? — Два голоса вместе хором.

Одрик решил тоже, на всякий случай, присмотреться. На голове Хозяйки среди длинной шерсти что-то зашевелилось, заворочалось, и на поверхность вылез маленький, размером со сжатый кулак, розовый с сиреневыми лапками и с фиолетовыми подпалинами на брюшке, похожий на детскую игрушку, паучок. Торкана тоже его увидела, глаза ее широко распахнулись:

— Ой, какой хорошенький. — И она, совершенно забыв об огромным пауке, рядом с которым она стояла, смело протянула руку к маленькому паучку.

Паучок ловко вскочил к ней на руку, покрутился вокруг нитяного браслета на руке девушки и ловко перескочил обратно. Торкана поднесла руку с браслетом к глазам и стала его рассматривать.

— Больше не боишься? — Мужской голос.

— Нет.

И опять пошла перекличка голосов, мужского, принадлежащего этому маленькому паучку и женского, большой паучихи.

— Она больше нас не боится!

— Не боится?

— Не боится… Не боится…

— Мы еще должны дать тебе противоядие.

— Дать противоядие?

— Дать противоядие… дать…

— Чтобы ты выздоровела.

— А она больна?

— Она отравлена.

— Отравлена?

— Укушена слугами, они были голодны.

— Голодны?

— Голодны, были голодны…

— Протяни руку…

— Протяни…

— Не бойся…

— Не боишься?

— Не боюсь. — Весело ответила Торкана.

— Будет немного больно.

— Немного больно?

— Немного… Совсем немного…

Торкана еще раз, смело протянула руку к розовому паучку, он опять вскочил к ней на руку и по руке быстро вбежал на шею, помедлил мгновение. Девушка чуть вскрикнула, на ее шее появились капелька крови, а паучок уже успел убежать обратно, и зарылся в шерсть паучихи.

Девушка протянула руку к шее, но ее ноги ослабли, глаза закатились, и она обмякла на руках у Одрика.

— Что вы с ней сделали? — Одрик

— Мы ей помогли, мы ее вылечили.

— Ей надо поспать.

— Поспать?

— Поспать… поспать…

— Отнеси ее в гамак.

— Сможешь?

— Сможет… сможет…

— Она поспит и все пройдет.

— Пройдет?

— Пройдет… пройдет…

— А если не пройдет? — Сквозь зубы прошипел Одрик, укладывая магичку на кажущееся хрупким, ажурное ложе гамака.

— Дадим ей еще противоядия.

— Дадим еще?

— Дадим… Дадим, но позже.

— Если с ней что случится, я сюда приду и все лапы поотрываю, и не посмотрю, что у вас слуг много. — Одрик.

— Поотрывает?

— Поотрывает, он может.

— Он может?

— Может… может…

— Правда может?

— Правда…Правда…

— Ах, какой смелый юноша

— Смелый юноша?

— Смелый, смелый…

— А какая они вместе красивая пара.

— Красивая пара?

— Красивая… Красивая пара…

— А он любит рыженьких, и они его.

— Красивая…

— Красивая пара…

— А когда вылечится, станет сказочно хороша.

— Сказочно?

— Сказочно, сказочно хороша…

— Вы тут не наглейте, у меня невеста есть… — Возразил Одрик беспардонным восьминогим, которые пытались вмешаться в его личную жизнь. Он все еще пытался уложить Торкану в качающемся гамаке поудобнее.

— Она не твоя невеста, не быть вам вместе.

— Не быть им вместе?

— Не быть… Не быть…

— А с этой рыжей вы красивая пара…

— Красивая… Красивая пара…

— Вот пристали со своими рыжими…Хватит! Я сказал! — Одрик.

— Ладно, хватит.

— Хватит?

— Хватит…Хватит…

— Только мы не причем, тебе так на роду написано.

— Написано? На роду?

— Написано…Написано…

— Быть вместе с рыжей.

— С рыжей?

— С рыжей, с рыжей…

— Лучше скажите, зачем надо было меня сюда, в Топи, приглашать? Что Вам от меня надо? И перестаньте все время повторяться, на меня все эти ваши повторения не действуют.

— Не действуют?

— Не действуют…

— Совсем не действуют…

— Хорошо…

— И пусть говорит, кто-нибудь один. — Одрик

— Хорошо.

— Хорошо?

— Хорошо, хорошо…

— Ну вот, опять… — Возмутился Одрик.

— Мы исправимся.

— Мы постараемся, мы так привыкли…

— Так, вернемся к началу. Что вам от меня надо? — Одрик.

— Мы хотим помочь. — Мужской голос.

— И чем же?

— Научить. — Женский голос.

— Нет, дать учителя. — Мужской голос.

— Так научить или дать учителя? — Одрик.

— Дать учителя. Дать? Дать, дать… — Привычная перекличка голосов.

— А если я не хочу никакого учителя? Зачем он мне нужен?

— Ах, у юноши проблемы. Проблемы? Большие проблемы…

— Нет у меня проблем.

— Юноша страдает. Страдает? Страдает, страдает… из-за многого страдает, давно страдает. Он никогда не видел своего отца. Не видел? Совсем не видел… Ах! бедный мальчик…. Бедный…бедный…

— А хочешь увидеть? Своих родителей? Вместе? Молодых и счастливых?

— И как Вы это сделаете? — Недоверчиво спрашивает Одрик.

— Если хочешь, мы покажем. Покажем? Покажем, покажем… Нам не трудно. Совсем не трудно. Тебе станет легче. Станет легче? Намного легче… намного. И ты примешь правильное решение. Правильное? Надеемся, надеемся…

— Все решения я принимаю САМ.

— Конечно же сам. Сам и только сам. Мы не вмешиваемся. Не вмешиваемся? Совсем не вмешиваемся. Человек должен сам отвечать за свои поступки. Сам отвечать? Сам и только сам. Так что, на папу смотреть будем?

Одрик задумался. Ну откуда эти пауки — переростки могут знать о его родителях? Так, что согласившись на это предложение, он ничем не рискует.

— Согласен, показывайте.

— Ложись в гамак. Он удобный. Удобный? Удобный, удобный… Лег?

Одрик, наконец, удобно устроился в соседнем с Торканой гамаке.

— Поверни лицо вверх. Повернул? Удобно?

— Да.

— Закрой глаза.

Юноша со вздохом закрыл глаза. На его лицо упала паутинная вуаль, Одрику нестерпимо захотелось снять ее с лица, но рука стала вдруг непослушной, перед глазами завертелись разноцветные круги и Одрик провалился во тьму.

Ему словно кто-то дал сонное плетение. Он не мог вмешиваться в этот сон, он смотрел со стороны, а мужской голос артистично читал "закадровый" текст.

"Она не спала, она ЕГО ждала. Уже несколько дней как ОН должен был вернуться, но дорога вещь непредсказуемая. Она ЕГО ждала. Алкена была готова ждать хоть всю жизнь…."

Рассказывал красивый мужской голос, а перед глазами мелькали сменяя друг друга картинки, и постепенно выстаивались в картину далекой жизни… Мы бы назвали, то что сейчас смотрит Одрик — кино.

"Что-то неладное творилось в роду Бакери…. Спокон веков основной цвет магии его представительниц был синий, но когда на синюю магию начались гонения, трое старейшин Бакери удалились в тайное место. Уж, что там происходило, какие молитвы они возносили, каких демонов призывали, какие искусные плетения вязали? Сие осталось неведомо, но у детей из рода Бакери, тех, что были наделены этим даром богини, почти в каждом поколении менялся цвет магии. Сначала родилось несколько фиолетовых магов, потом красных, и так далее.

Фиолетовая магия тяжела, отчасти опасна и весьма уважаема. Красные — одни из лучших боевых магов, всегда были особо почитаемы в войсках. Оранжевые, земляные маги, тоже были востребованы.

А вот дальше….

Желтые, те кто по зверюшкам специализируется. В армейских частях, конечно, было по одному ветеринару — строевых варгов пользовать, ну и еще кое-что, но это для особо талантливых. Чем в городе желтому заниматься? Зачем извозчикам у мага свою заезженную клячу лечить? Она все равно не помолодеет. Проще свеженькую купить. Деревенские и рады бы, да денег у них никогда не водилось.

С зелеными, с ботаниками, похожая история. Конечно, Великие Дома нанимали магов — садовников для своих парков. Одного на дом было более, чем достаточно. Зеленые выкручивались другим способом. Большинство из них становилось лекарями — травниками, ведь практически все лекарства были растительного происхождения. Они же держали аптеки. Зеленый маг — травник, по большей части терапевт, в отличие от синего, который скорее хирург. Но в отсутствии синих дела у травников шли неплохо, все зависело от знаний и умений в подборе сочетания трав. Некоторые умельцы, изучали не только исцеляющую сторону растений, но и их изнанку, специализируясь на ядах. А, если в настойку добавить нужное плетение, да ещё смешать с элементом алхимии, получились бы очень даже интересные зелья на любой житейский случай.

Кузина Алкены, асса Хеллана, с таким же зеленым патентом, не испытывала моральных страданий по поводу своей деятельности. И дела у нее продвигались весьма успешно. У Алкены не поднималась рука содрать втридорога с матери, надломленной болезнью своего ребенка. А, у ее двоюродной сестрички запросто получалось нажиться за счет отродья, собирающегося побыстрее отправить родителя на встречу с Двуликой, чтобы поделить наследство — легко использовалось все, что угодно.

Хеллана не раз предлагала кузине, молодому талантливому бакалавру, работать вместе, но у Алкены были принципы. И если не они, у Алкены не было вовсе проблем. Работала бы меньше, а доход имела больше, отдыхала и развлекалась, а не корпела за книгами, выискивая нужный рецепт. И не изнуряла себя в лаборатории приготовлением всяческих отваров. Видимо, вот там она, и подорвала собственное здоровье.

Да еще и супруга себе отыскала под стать, такого же книжного червя. И сколько бы ее родственники ни отговаривали, ни призывали образумиться — ничего не помогало.

Результат не заставил себя ждать. Ни один ребенок от этого брачного союза не прожил и месяца: Валрит, Кайлас, Кресан, Янкур. Конечно, не все младенцы выживают, в этом нет ничего удивительного. Но вот так! Четверо подряд!

На каком-нибудь захудалом хуторе, у какой-нибудь крестьянки, куда ни шло, но, что бы в столице, и у потомственной колдуньи из известного рода — невозможно представить! Поползли слухи. А когда несчастный супруг, не выдержав всего этого, присоединился к своим мальчикам, то молва установила точно, на ассе Алкене лежит проклятие.

Каково было самой Алкене, сколько она слез пролила, наверно, только Пресветлой известно. Помощи от родни она не приняла, а уж, как они старались, прежде всего кузина Хеллана. По гостям ее хотели водить, и с интересными мужчинами отменного здоровья познакомить пытались, все напрасно. Не оценила сестра ее усердия. Удалилась от всех, заперлась, как в склепе, в библиотеке с книгами. Заживо себя погребла….

…. Появился ОН. И появился ниоткуда. А ведь она уже пару дней различала его шаги. Слышала его голос за стеллажами, где-то в оранжевой секции.

— … кроме Вас никто. Вы все знаете. — Она услышала только конец фразы. И это был не вопрос, это было утверждение. Алкена вздрогнула, она уже привыкла к звуку его шагов и не обратила на них внимания.

— Меня направили сюда, сказали, что кроме Вас никто. Что Вы все знаете. — Повторил иноземец.

Она повернулась к нему и попала под ливень его взгляда. В первый момент его глаза показались ей мало похожими на человеческие. Она, безусловно, читала в книжках, что у людей могут быть такие глаза, но сама никогда их не встречала. Широко раскрытые глаза были бархатными, опьяняющими и теплыми…

И она поняла, что ее зима кончилась.

Иноземец искал в земле всяческие камни, и его заинтересовала связь между растениями и сокрытыми в земле минералами. Это же насколько надо было надоесть оранжевым. И до какой степени переворошить их секцию, чтобы они отослали его к странной зеленой колдунье, о которой ходили самые жуткие слухи.

Да, она, конечно, читала о связи всего, что лежит в земле и того, что растет на ней. И она рассказывала…. И он слушал….

Стемнело, они договорились продолжить беседу на следующий день.

С раннего утра Алкена, наконец, вспомнила обо всём, что могло бы заинтересовать её гостя. Дотянулась до тяжелых ботанических атласов всей территории Союза Великих. Она ждала, и с каждой минутой внутри все сжималось от медленно подкрадывавшегося ужаса. Ведь он может и не появиться. А она даже не знала его имени.

Но это не он опаздывал, это она слишком рано пришла… Ее рука следовала по лугам туманного клевера в окрестностях Джогимп Лотта, когда сверху неожиданно легла его рука,

— Да, именно в этих предгорьях я нашел олово. Могу даже показать на карте.

И он принес атлас из оранжевого сектора, где были показаны разведанные сокровища недр земли. Они сравнивали минералогическую и ботаническую карты, накладывали их друг на друга, мимоходом сделали пару открытий. И рассказывали друг другу: он о сокровищах, которые хранит в себе земля, а она о тех драгоценностях, которые земля взращивает на себе.

Их пальцы бродили по полям и лесам, забирались на высокие горы, проплывали по рекам, пока, в конце концов, не переплелись где-то в районе губы Западного моря…. Наступил момент, когда Алкена уже потеряла счет времени в затянувшемся молчании. Она не знала, что можно ещё рассказать искателю.

— А что, обед в этом заведении не предусмотрен? Можно посетить что-нибудь более приветливое. — Разделался он с тишиной.

— Но…, — Алкена колебалась, — я одета слишком…м — м — м…повседневно для таких мест.

— Неважно, по будням мы будем посещать всякие заведения, а праздники проводить дома…

С невероятной легкостью Алкена с иноземцем по имени Макс перешла на "МЫ". Странно, Алкена считалась почти изгоем, про нее как бы забыли, но теперь все вспомнили подробности, о которых она сама и не подозревала. Появилась масса доброжелателей, готовых поведать иноземцу страшные тайны про его спутницу. Но Макс только отшучивался.

— Вы на редкость интересно рассказываете, — отвечал он сплетникам, — что-то вспомните, приходите еще. С удовольствием послушаю.

К Алкене подходить боялись, да и, что можно было рассказать про человека, который неизвестно откуда взялся. Но ее матери Ветелле, родня все уши прожужжала, что не подобает колдунье из их древнего рода связываться невесть с кем. Ветелла пошла к гадалке….

Макс закончил свои дела в Ричелите, собирался уезжать, как поняла Алкена, куда-то севернее, почти к лесам эльфов, где его ждала работа. Когда он сообщил об отъезде Алкене, он не стал прощаться, а позвал её с собой в свой дом, на какой-то хутор посреди северных лесов. Алкена не стала сомневаться. Не попросила времени на раздумья, она просто поинтересовалась, сколько времени у нее на сборы. Времени оставалось до утра.

Ветелла поведала предсказание гадалки. Та предрекала Алкене с этим человеком много радости, но и много печали.

— Мама, — ответила Алкена, — ведь это и называется жизнью, в отличие от смерти, где нет ни радости, ни печали.

Мудрая Ветелла ни словом не смогла возразить дочери. Ночь она провела в молитвах богам и утром тихо проводила ее.

Удивительно, но городская колдунья быстро освоилась на лесном хуторе. Она быстро привыкла к дому накрепко сработанному гномами. К ограде вокруг.

И это был только его дом. Дом Макса. И никого вокруг больше не было. Правда, неподалеку был еще хутор, хозяин вел с ними торговлю, нанимал для своих надобностей, но они никогда не оставались ночевать здесь. Всегда уходили в свои жилища.

Макс часто отсутствовал по несколько дней, даже недель. Встречался с разными людьми и нелюдями. Пару раз она уходила вместе с ним недалеко. В хорошую погоду, это были скорее пикники, а не походы. Макс с интересом слушал про растения Северной равнины, но однажды, сказал, что, дескать, хватит про цветочки с листочками. Он хотел бы услышать "краткий академический курс истории Лари, как политической, так и магической". Алкене, когда-то отличнице, было что рассказать, пока он углублялся в горные породы.

В один прекрасный день, уже осенью, Макс приехал не один, а с гостем. К удивлению Алкены это был преподаватель из Канесиля, профессор Альваринн. Он преподавал астрономию. Весьма насмешливо отзывался об астрологии, несмотря на ее популярность. Но что могло привести астронома в их глухомань?

Оказывается, у профессора с Максом возникла безумная идея, искать в толще осадочных пород следы небесных событий. А, возможно, и увязать со звездными катастрофами человеческую историю. В это время года в их краях воздух кристально чист и прозрачен, что замечательно для астрономических наблюдений.

Они уходили на несколько ночей на сопку, там, где деревья не мешали обзору. Макс звал Алкену любоваться ночным небом, но по ночам уже стояли крепкие заморозки, и она побоялась. Потом тандем искателя небесного и искателя земного засел наверху, описывая, обмеривая, обсчитывая. Алкена относила им подносы с едой. Дождаться, чтобы они спустились за стол, было невозможно. Они почти не выходили из мансарды. Ее пол, стены, а местами и потолок были разрисованы знаками, схемами, таблицами. Уже начались дни Богов, было неприлично работать в это время. Но, сколько их не звала Алкена, ответ был один:

— Да — да, мы сейчас! Уже скоро, вот только еще капельку.

Они спустились к вечеру Мариса, помятые, небритые и по-детски счастливые. И был грандиозный праздничный ужин из того, что нашлось на кухне, они отмечали почти всю ночь. Удалились в спальню перед рассветом. Алкена удивлялась, проснувшись далеко за полдень, откуда у него столько сил, что и ей было уделено столько любовного внимания?

Профессор однако, уже поднялся, успев добрать до соседнего хутора и прикупить там у охотников дичи и прочих припасов. Он сам собирался ее готовить по-охотничьи, но не на дворе, а в доме на камине.

Уже и днем было холодно, а Альваринн далеко немолод. В день Стерга на столе положено быть вину, и профессор припас для праздника бутылочку гариамского. Он сказал хозяевам, чтобы они готовились к торжественному приему. Алкене пришлось доставать бальное платье…

За окном деревья сбрасывали с себя многоцветье осени, в камине потрескивали дрова, а на столе горели свечи. Профессор разлил в бокалы из простого стекла искрящееся вино.

— Друзья мои! Вы позволили мне осуществить мечту, вы помогли найти ответ на давно мучавший вопрос. Особенно я благодарен Алкене, я не могу представить никакой другой женщины, терпевшей бы все это. Думаю, мы должны посвятить наше открытие именно вашей даме, Макс. — Профессор склонился и поцеловал Алкене руку.

Макс, шутливо прищурив глаз, по-рыцарски опустился перед ней на одно колено.

— Милостиво прошу мою повелительницу принять дар от ее ничтожного раба. Надеюсь, это скромное подношение не оскорбит госпоже ни взора, ни чести. Если же госпожа сочтет этот предмет недостойным своего владения, то пусть ее гнев обрушиться только на меня. Ибо ничья рука кроме моей не трогала его, ни чьи глаза не взирали на него, ни чьи губы не касались его…

Макс приложил к губам то, что было у него в ладони, и одел на Алкену серебряную цепочку с горным хрусталем. Природный кристалл почти идеальной формы, необработанный, небольшой, но чистый, без посторонних включений. Его не касался ни один маг до нее.

У Макса не было намеков на магию, ничего даже отдаленного. Он не мог оставить на своей находке никаких случайных следов и наводок. Такой природный кристалл без посторонних вмешательств самый желанный подарок для мага, и это лучший материал для амулета привязанного к ауре. Алкене ничего не оставалось, как вернуть поцелуй дарителю, а профессор Альваринн снова взял слово:

— Итак, я сумел с вашей помощью ответить на вопрос столько веков волновавший не только человеческую расу Лари.

— Принесет ли этот новый день новую звезду? Такой вопрос не может не волновать жителей планеты, которая обращается вокруг парадоксальной звездной системы. В нашей системе вещество с основной звезды стекает на компактный накопительный диск. Когда внутри этого диска сгусток газа нагревается до определенной степени, происходит взрыв, который называют вспышкой белого карлика. Сгусток сжимается в центр белого карлика и при этом вызывает яркую вспышку, вещество быстро расходуется, и карлик гаснет.

Такие незначительные вспышки, как в нашей системе, не разрушают основную звезду. Они могут происходить с интервалом, как в случае с нашим Андао, через несколько тысяч лет. При взрыве карликовой новой выделяется относительно немного энергии, и она еле различима в лучах основной звезды. Однако, если вспышки повторных новых будут недостаточно энергичными, или по какой-то причине прекратятся, то масса сгустка будет расти, пока не превысит некий предел, предсказанный еще моим учителем профессором Свартхофтингом. И тогда своды академии Канесиля послужат слабой защитой. Ведь белый карлик взорвется, как МОЩНАЯ СВЕРХНОВАЯ.

Макс поехал провожать профессора до академии, надо было довезти его инструменты, их записи и расчеты. Набрался приличный багаж.

Может, Макс и не отказал бы себе в искушении погостить у профессора пару дней, когда еще удастся увидеть Канесиль, но неумолимо приближалась зима. Скоро дороги станут совсем непроезжими.

Алкена не спала, она ЕГО ждала. Уже несколько дней, как ОН уже должен был вернуться…. Сегодня ночью он точно должен прийти. Сегодня выпал снег.

Она слышала, как заскрипели ворота, как хлопнула дверь. Никогда еще она не ждала его рук, пусть даже и замерзших по долгой дороге. Ей было, что сообщить ему, она колебалась — сейчас, или утром.

А Макс рассказывал, с кем он встречался в Канесиле, что Альваринн еще поработает с математиками. Выведет формулы, и они смогут научно — обоснованно предсказывать звездные вспышки, и возможные земные катастрофы. Алкена согласно кивала головой, и, почему-то улыбалась.

— Ты чего смеешься? Тебе неинтересно?

— Нет, что ты, мне все это О — Оччень интересно. — Отвечала Алкена, продолжая улыбаться.

В отличие от Макса она без всяких формул достаточно точно знала, когда вспыхнет их СВЕРХНОВАЯ. "

Одрика мерно качало на волнах сна. Сквозь сон он услышал переливы знакомых голосов, но проснуться не было сил, глаза не открывались, а тело хотело покоя.

— Он видел?

— Видел, видел…

— Мы показали ему что нашли.

— Что нашли?

— Что нашли, то и показали…

— Но этого ему будет мало.

— Будет мало?

— Мало будет… мало…

— Этого хватит, чтобы снять боль?

— Снять боль?

— Унять боль потери…

— И дать боль обретения…

— Боль обретения?

— Боль… боль…

— Воспоминаний всегда, мало.

— Хороших воспоминаний мало.

— Хороших всегда мало.

— Всегда мало.

— Хороших у нас больше нет.

— Больше нет?

— Нет больше, нет …