Маньякой

Глава 14

С утра проснулся как по будильнику, хотя никакого будильника не ставил. Сон выдуло из головы, как пыль сжатым воздухом. Осталось только чувство – что-то менялось. Не где-то в мире, не во внешнем, а внутри. Как будто зуб перестал болеть – но теперь точно знал, что его придётся лечить.

Естественно сначала посмотрел в окно. Небо над Лос-Анджелесом было чистое, ленивое, тёплое. Но в этот раз оно не удержало меня. Просто решил – хватит отсиживаться. Хватит оттягивать неизбежное. Вчерашний вечер многое расставил по местам. Обратная сторона Луны, подтверждённые координаты, и главное – осознание, что бегать кругами больше нельзя. Если и вправду ключ, то пора открыть что-нибудь полезное, а не только бутылку бренди.

Связался с тем самым человеком, о котором давно догадывался. Разговор был короткий. Они не любят лишних слов. Согласие было обоюдным, и даже обыденным. Почти будничным. Только сумма расходов на перелёт и прыжок была куда внушительнее стандартной. Это всегда настораживало – когда простые действия вдруг начинали стоить дороже. Значит, за ними стояло что-то более сложное.

Аэротакси забрал меня в семь двадцать, точно по графику. Кабина мягкая, полупрозрачная, обитая шумопоглощающим материалом. Молча смотрел, как город остаётся под нами, уменьшаясь до модели из пластика и света. Мастерская казалась маленькой коробкой, сферу в ней вообще не было видно. Как будто всё, что казалось важным, растворялось, стоило взглянуть сверху.

Этот телепорт стоял в административном секторе, недалеко от бывшей башни наблюдения. Место стерильное, контрольное, насквозь бюрократическое. Сканеры, биометрика, короткий вопрос: "Вы точно хотите в Остин?" – и сухое подтверждение.

Прыжок был не таким жестким, как в прошлый раз. Возможно, система обновилась, или просто стал устойчивее. Привычка она тоже знаете ли. В груди дернуло, но не сбило дыхание. Глаза моргнули, и вот уже небо стало другим – суше, резче. Остин встретил меня запахом пыли, масла и горячего камня. Тут не было того морского дыхания, как в Лос-Анджелесе. Здесь всё было сухим – даже ветер. И честным.

Меня ждали. У выхода из терминала стоял мужчина – высокий, сухощавый, с лицом, на котором отражалась армейская выправка. В костюме, но без галстука. На поясе – бейдж без имени, только номер. Протянул руку:

- Добро пожаловать, мистер Трешь. Меня зовут Деррик. Сюда.

Он не задавал лишних вопросов. Мы прошли к электромобилю, неприметному, с глухими стёклами. Пока ехали, он молчал, а я не настаивал. Смотрел в окно на остинские пейзажи – здания из серого бетона, купола, выкрашенные в цвета пыльной травы, и редкие деревья, которые здесь выращивали как экспонаты, а не как зелень.

Наконец, остановились у комплекса. Не башня, не бункер – скорее, технопарк, но без вывесок. На входе – только логотип агентства: нечто вроде стилизованного компаса, совмещённого с катушкой Теслы. Слишком красиво, чтобы быть просто декорацией.

Меня провели через пост охраны, сканеры, регистрацию, ещё один короткий лифт, и вот – комната для встреч. Просторная, светлая. Один стол. Один проектор. Один человек, ждущий внутри.

Он встал, когда вошёл. Возраст – неопределённый. От сорока до семидесяти. Гладкая кожа, но глаза – как у тех, кто видел больше, чем нужно.

- Костас Трешь. Наконец-то лично, – он улыбнулся. – Садитесь. Я – мистер Х.

С некоторым недоумением уселся напротив, без лишних слов. Хочет так называться – пусть.

- У вас есть то, что не смогли воспроизвести тысячи специалистов. Умение чинить невозможное. Не просто восстанавливать – возвращать утраченное. Причём даже то, что никогда не существовало в рабочем состоянии. Это редкость. Это не гений. Это… другой уровень.

Он сделал паузу, давая мне время привыкнуть к масштабу разговора.

- Мы знаем, что вы давно работаете с нами. Неформально. Через контракты, аутсорс, списания. Вы об этом узнали недавно. Теперь это прекратится. Хотим предложить официальную структуру. Полноценный департамент. Бюджет. Команду. Выбор проектов. Контроль.

- Контроль? – переспросил его осторожно.

- В смысле – вы его получаете. Своё дело. Свои решения. Своя зона ответственности. Вы – не винтик. Вы – узел. Ключевой. И да, офис будет в Остине. Тут инфраструктура, доступ к материалам, к архивам, к прототипам. Всё.

Он передал мне планшет. На экране – макет здания, мой будущий блок, список оборудования. В конце – подпись: "Проект: Возвращение невозможного".

- Мастерскую можете оставить, – добавил он. – Она уже почти памятник. Хотите – пользуйтесь. Хотите – забудьте. Но ваше настоящее место теперь здесь.

Не ответил сразу. Смотрел на макет. Думал. О вчерашнем небе. О той сфере. О Луне. О себе.

- Подумайте, – сказал он. – Но не слишком долго. Впереди работа. И да, Костас… так называемая Зона 51 теперь ваша. Вся. Под восстановление. Под пересборку. Считайте это первым заданием.

Он не улыбался. Только смотрел. Убедительно. Тяжело. Как человек, который уже знает, что скажу "да".

- Без проблем, крионика мне и самому интересна….

***

Утро в Остине было почти честным – с лёгким налётом пыли на стекле, с неоном вывесок, ещё не погасшим со вчерашнего, и свежим кофе, который пах так, будто его варил кто-то, кто сам бы этот кофе пить не стал. И в такой момент просто стоял у окна, на пятнадцатом этаже новенького здания, отданного под временный офис. Стекло чуть вибрировало – где-то внизу прошла колонна дронов с военным сопровождением. Здесь такие вещи случались.

В голове крутилась простая мысль: начинать надо с людей. Не с идей, не с лабораторий, не с грантов – а с тех, кто будет эти идеи превращать в документы, эти документы в контракты, а контракты – в конкретные машины, колбы, установки и отчёты.

И первым в этом списке был не кто-то с докторской, не старый знакомый по подпольному рынку деталей, и даже не сверх с даром финансирования. Нет. Исполнительный директор. Генеральный – если говорить по-старому, но с оговорками.

Тот, кто будет мной, когда занят быть кем-то другим. Кем, в сущности, и стал: Тень с отвёрткой, маг с паяльником, парень, который чинит то, что по всем законам давно должно было умереть.

- Хорошо, – сказал вслух, и звук тут же тонул в тканевой обивке стен. – Надо искать.

Сперва хотел назвать компанию просто: "Треш Индастриз". Почему нет? Это честно. Это я. Это – правда. Но потом подумал, что "Tresh" читается как "trash", а значит… ну, вы понимаете. Не каждый инвестор вдохновится.

Нужен был нейминг с перспективой. Легко читаемый. Универсальный. Без грязного подтекста. И чтобы не попсово.

Открыл терминал, набрал несколько ключевых слов. Реставрация. Технологии. Второе дыхание. Инжиниринг. Перерождение. Крионика. Постжизнь. Термин подбирался, как одежда на первое свидание. Что-то, что не стыдно надеть перед целой страной.

И вот, среди десятков наименований, остановился на одном.

"REVIXA"

Просто. Латинский корень. Звучит как ревизия, как возрождение. Как нечто свежее, живое, но при этом достаточно технологичное, чтобы его не приняли за ещё одну секту самовоскрешения.

Revixa.

Под ним можно запускать хоть экзоскелеты, хоть нановоскрешающие модули, хоть центры диагностики на обратной стороне Луны. И никто не скажет, что звучит по-бомжовски. Но бегать и оформлять всё это естественно буду уже не сам

***

Теперь - директор.

Требования были просты:

- не сверх;

- не продажный;

- не слишком "умный", чтобы не захотел подсидеть;

- но достаточно умный, чтобы не облажаться;

- желательно с военным прошлым или опытом госзаказов;

- и – с интуицией, чтобы понимать, где пахнет политикой, а где просто разлит кофе.

Проблема в том, что таких не нанимают по резюме. Их находят. Или – вызывают.

Подошёл к терминалу, подключился к закрытому каналу и открыл одну из архивных связей. Когда-то этим пользовались, чтобы "вербовать специалистов" под особые проекты. Код доступа ещё действовал. Видимо, не всё про меня забыли.

Вбил нужный шаблон. Подтвердил.

Ответ пришёл через сорок минут. В дверь постучали. Не как курьеры, не как агенты – как бывший морпех, который не любит тратить чужое время.

Мужчине было лет пятьдесят с чем-то. Чёткие движения, взгляд как у хищника. Папка в руках. Ни слова – пока не сел.

- Треш, — сказал он.

- Угу.

- Можете называть меня Керн. Я посмотрел, что у вас тут. Что планируется.

- Уже знаете?

- Уже вызвали. Значит, всё знаю. Кто вы, чего хотите. У меня вопрос только один.

- Какой?

- Это игра? Или вы всерьёз?

Задумчиво посмотрел на него. Потом в окно.

- Всё, что делал до этого, было подготовкой, скажем так. Сейчас – по-настоящему. И мне нужен тот, кто сможет сказать: "мы готовы", – когда всё вокруг говорит "мы не знаем, что делать".

Он кивнул.

- Тогда я – ваш человек.

Мы пожали руки. И впервые это была не рукопожатие "на уровне". Это была договорённость. Начало.

***

В тот вечер опять остался в Остине. В новом временном офисе. Уже с набросками бюджета. Уже с согласованным названием. Уже с Керном, который связался с первым десятком специалистов по аппаратной интеграции и системному тестированию.

Старые мечты обрастали плотью.

Планов было много. Проектов – ещё больше. Но главное – перестал играть. Начал действовать. А это, как оказалось, чувствовалось всем. Даже тем, кто до этого был просто наблюдателем.

Revixa.

Ещё не знал, что мы построим. Но знал точно – больше ни один проект, ни одна система, ни одна мечта, моя, если кто не понял, не останется сломанной.

***

Странная ситуация. Прошёл уже далеко не один день с первой встречи в Остине, а мыслей о том, что творится вокруг, только прибавилось.

Вот к примеру, сижу у окна – не в мастерской, а в модульном офисе, из которого открывается вид на стройплощадку будущего научного комплекса. Там пока только каркас, трактора, бетонные плиты и яркие каски. Но это мой каркас. Моя будущая лаборатория. Моя головная боль.

И думаю. Благо есть о чём и время, которое можно на это потратить.

Всё это время считал себя неудачником. Серьёзно. Обычным человеком в мире сверхов. Человеком, у которого нет дара, нет "озарения", нет притягательного сияния на коже, которое выдаёт одарённого даже сквозь одежду. Мной не восхищались. Меня не боялись. Меня не записывали в списки наблюдения – до поры.

Потому что был… ну, просто мастером. Ремонтировал дроны, технику, старые артефакты, которые выкидывали со словами "не чинится". Зарабатывал достаточно, чтобы платить за жильё, еду и пару безумных проектов. И даже инвестировать в собственное будущее. И мечтал. Тихо так, по-деревенски.

Купить домик в Коста-Рике. На берегу океана. Где волны идут по расписанию, как старый локомотив. Где интернет медленный, но солнце горячее. Где можно копаться в схемах и модулях, не опасаясь, что кто-то выломает дверь и скажет: "Вы – объект государственной важности, соберитесь, пожалуйста, нам надо поговорить."

А потом вдруг стал сверхом. Вернее, сделал себя им… и что?

Сюрприз. Ничего.

И вот уже сколько месяцев живу в этом новом мире. Но мои руки по-прежнему помнят, как восстанавливать невозможное. Где мой мозг всё так же начинает предчувствовать, что сломано, ещё до диагностики. Где мои пальцы сами тянутся к правильному кабелю, правильной точке напряжения, правильной формуле.

Но знаете, в чём ирония? Успех пришёл именно через это. А не потому что стал сверхом. Не потому что могу двигать предметы. Не потому что ощущаю чужую магию. Не потому что теперь вижу больше, чем раньше.

А потому что умею чинить. Потому что умею смотреть туда, где другим скучно. Потому что могу довести до ума то, что тысячи инженеров объявили мёртвым.

Ко мне приходят те, кого раньше боялся. Кто жил на другом уровне. Сверхи. Тяжеловесы. Офицеры элитных подразделений. Корпоративные маги. Политики с сияющими глазами.

- Костас, у меня артефакт. Сломался. Никто не может понять, как он вообще работает. Поможешь?

- Костас, экзоскелет глючит. На грани выброса. Службы отказываются чинить, говорят – утилизировать. Но это прототип. Уникальный. Мы знаем, ты сможешь.

- Костас, нам нужно, чтобы ты взглянул на это... мы думаем, оно живое. Или было.

Слушаю их. Понимающе киваю. А потом чиню. Потому что могу. И потому что знаю: если не я – то никто.

И с каждым таким приходом, с каждой восстановленной системой, с каждым оживлённым устройством, ко мне приходит понимание: не такой уж обычный. Не был им. Никогда не был. Просто мой дар прятался в другом месте. В мозгах. В пальцах. В памяти.

***

Иногда вспоминаю ту самую мастерскую, где всё начиналось. Реконструкцию там, кстати, закончили. Зачем? Да кто его знает. Не люблю незавершённых дел, знаете ли.

Кусок ржавого гаража, можно сказать. Пахнущий изоляцией, пылью и мятным чаем. Место, где впервые почувствовал, как тепло от спаянной дорожки может быть важнее любого поздравления. Где понял, что собранное – значит живое.

Сейчас у меня терминалы, сервера, команда. Керн гоняет отдел логистики, как на учениях. У нас уже три проекта в тендерах. Один – по военной реконструкции интерфейсов на руинах старого испытательного полигона, известного гораздо шире как Зона 51. Второй – экзокостюмы для экстремальной медицины. Привет Лайе, как говорится. Третий – система резервного запуска спутников через комбинацию квантовой цепочки и магической подпитки. Звучит как бред. Концепция тоже не лучше, но фонды на неё выделили такие, а первые подрядчики кроме как их осваивать ничего с проектом сделать не смогли.

А там уже конгресс подключился в Вашингтоне. Так что выбор пал на маленькую такую компанию, с теперь огромным таким бюджетом почти на сто миллиардов кредитов. М-да, чувствую убьют меня под это дело. А может и нет, но точно попытаются. Так что уже как-то неуютно вдруг стало. Потянуло окружить себя старыми проверенными кадрами, так сказать. Но пока думаю.

Вот и сижу у окна, держу в руках отвёртку – старую, родную, с потёртой ручкой – и думаю.

Что же изменилось?

Наверное, только угол зрения. Потому что сам-то всё тот же.

Тот, кто мечтал о Коста-Рике. Тот, кто смотрел на сверхов снизу-вверх. Тот, кто говорил себе: ты просто мастер. А теперь просто стал тем, кто способен спаять будущее, даже если идеи в него вкладывают такие бредовые.

***

Телефон прозвонил. Карен. Одна из моих координаторов – шустрая, с характером, напоминающим перцовый баллончик.

- Костас, вас ждут в переговорке. По поводу проекта на юге. Нужно утвердить план закупок.

- Уже иду.

Положил трубку. Встал. Протёр линзы. Отвёртку оставил на столе – пусть полежит, как памятник. Или якорь. Или такая эрзац-замена чёток.

Прошёл по коридору. Все смотрели. Кто с уважением, кто с завистью. Кто с откровенным страхом. Мол, вот он. Тот самый Треш. Чинит невозможное. Видит сквозь схемы. Перетасовывает законы физики, как колоду карт.

Иногда хочется подойти и сказать: "Я всё ещё боюсь. Всё ещё не уверен. Всё ещё думаю о Коста-Рике."

Но не говорю. Потому что знаю: каждая собранная система – это форма жизни. И её оживляют далеко не боги. Не сверхи. Я.

А значит, всё идёт правильно. Тут идут разговоры о новых космических перехватчиках, а там бюджет нечета моему нынешнему, так что да. Работы непочатый край. Осваивай себе бюджеты и осваивай. Главное, выдать результат.

***

После утверждения бюджета на южный проект, когда последние строки протокола исчезли с дисплея и аудиторы выдохнули, не теряя времени, поднялся из-за стола и направился к Керну.

Он как всегда сидел чуть наискосок, вальяжно и уверенно, будто уже подписал контракт с реальностью и теперь ждал, когда та начнёт отрабатывать. В новом костюме, с левой запонкой, что отсвечивала какой-то корпоративной эмблемой, и стаканом синтетического тоника в руке. Исполнительный директор. Без лишней бюрократии и с изрядным запасом недоверия ко всему, что не поддаётся точному расчёту. И именно потому – мой человек.

Хотя, конечно, на его месте мог оказаться любой. Со временем безусловно обрастём кучей неформальных связей и отношения перейдут на почву личного, но пока… мы новая компания и ещё далеко не притёрлись к друг другу, как старые шестерни.

- Керн, – сказал я негромко, – есть личный момент, требующий твоего вмешательства.

Он поднял на меня взгляд. Один из тех взглядов, которым обычно сопровождают предложения о запуске производства с антигравитацией на биологических платформах.

- Ты о бюджете или о проблемах с кадрами?

- О кадрах, – кивнул согласно. – Одной. Особенной.

- Хм. Конкретизируй.

Немного отклонился назад и не стал оборачиваться. Всё равно она уже была там. Он тоже понял.

- Мику, можешь уже?

Керн уже хотел спросить: "Чего?", но не успел.

И в следующую секунду за моим плечом в полушаге позади меня, из ниоткуда буквально проступила фигура. Не вспышка, не голограмма, не пафосный эффект из старых фильмов, а просто – раз и стоит человек. Девушка. Маленькая, бесшумная, с выражением на лице, как у того, кто умеет убивать пятерых в закрытой комнате, не пролив ни капли крови на пол.

Керн не отшатнулся. Просто резко дёрнул бровью и поставил стакан на край столешницы. Потом выругался по-тихому, но без агрессии:

- Твою мать… Она всё это время была здесь?

Сработало скорее удивление, чем испуг. Хотя глаза чуть прищурились – оперативная оценка ситуации. В мире сверхов – особенно таких, что водятся на моей орбите – это рефлекс.

- Да, – просто ответил. – Всегда где-то рядом. По привычке.

- Это сверх?

- Скажем так… старый проверенный человек. Очень давно со мной. Просто вне легального поля. И вот это мне нужно исправить, – сказал вполне серьёзно, кивая в сторону Мику. Она стояла спокойно, как статуя, только слегка склонила голову. Ни капли эмоций, как всегда, но хорошо знал – она слушает, анализирует и держит план минимум на три шага вперёд.

Керн кивнул, хмыкнув.

- Вне легального поля – это интересно звучит. У неё вообще есть документы?

- Пока нет. Ни настоящих, ни фальшивых. Хочу сделать всё максимально чисто. Желательно по линии миграции – скажем, откуда-нибудь из Зоны-4 или с юго-восточных анклавов. Эмиграция по гуманитарной программе, грин-карта, натурализация. Ты знаешь, как это делается.

Он чуть наклонился вперёд, уже профессионально разглядывая Мику. Она, впрочем, не реагировала – стояла спокойно, сдержанно, будто её рассматривали так уже тысячу раз. Потом перекинул взгляд на меня.

- Ну, если ты просишь – значит, она реально что-то значит.

Ничего не ответил. Просто смотрел прямо. Он понял.

- Хорошо, – сказал он наконец. – Есть пара людей, которые могут помочь. По-тихому. Проведу через внутреннюю проверку, заведём на неё досье, оформим биометрию. Номер, адрес, даже кредитную историю можем сгенерировать, если понадобится.

- Понадобится, – коротко подтвердил я.

- Имя?

- Мику. Пока просто Мику. Позже можно придумать фамилию под синхронизацию.

Он кивнул, не задавая лишних вопросов. Но взгляд у него всё-таки остался цепким. Таким, каким смотрят не на сотрудника, а на потенциальное явление природы.

- Без проблем. Только знай – если она всё время рядом под маскировкой, пусть хотя бы бейдж носит в зоне допуска. А то наши ребята и на стены теперь косо смотрят.

Уголки моих губ дёрнулись.

- Не наносят бейджи на стены, – буркнул в ответ.

- Да у нас тут свои суеверия, – усмехнулся он. – Есть ещё нюансы?

- Да, – добавил сразу же. – Она не просто "в моей команде". Она – мой личный актив. Так что всё, что касается её участия в проектах, согласуется напрямую со мной. Контракты, медицинские данные, база доступа – всё через отдельную ветку. И по возможности без лишнего шума.

- То есть ещё один уровень секретности? – уточнил он с лёгкой иронией.

- Назови это "серой зоной". С высокой степенью оперативной самостоятельности. Скорее всего она не последний такой человек.

Он вздохнул. Уже знал этот вздох. Это не "нет". Это "мне придётся переработать полночь, но завтра всё будет".

- Окей. Мне нужен один день. Завтра утром она будет гражданкой. Или хотя бы верифицированной личностью с биометрией и документами, признанными для работы в сфере оборонных контрактов.

- Подойдёт, – кивнул я.

Керн поднялся, взял свой стакан, допил тоник залпом и посмотрел на Мику.

- Добро пожаловать в компанию, мисс…?

Она склонила голову и после паузы ответила:

- Мику. Просто Мику.

- Ну, пусть будет так. Просто Мику.

Он ушёл, уже открывая на ходу внутренний чат с юристами.

А мы остались вдвоём в коридоре.

Повернулся к ней, приподняв бровь.

- Всё устраивает?

- Всё идеально, – кивнула она. – Он тебя уважает. Это видно. А это значит, что меня тоже никто не тронет.

- Только если не начнёшь резать персонал без команды.

- Случайностей не будет, – хмыкнула она. – Только операционная необходимость.

Мы вышли из административного сектора. На дворе дул тёплый, сухой техасский ветер, пахнущий пылью, бетонной пылью и чем-то ещё, что всегда витает вокруг строек.

- Слушай, – начал разговор, глядя на стройплощадку, – ты ведь всё это видишь?

- Вижу.

- Как думаешь, мы это потянем?

- Ты – да. Они… посмотрим.

Лишь молча кивнул.

В тот момент впервые почувствовал не просто власть, а ответственность. Перед людьми. Перед конструкцией будущего. Перед собой прежним, который мечтал о доме в Коста-Рике и тостерах.

А теперь… теперь у меня была компания. Исполнительный директор. И Мику – теперь официально.

***

К ночи мне прислали досье: паспорт, личный код, социальный профиль, даже какие-то фальшивые учебные дипломы, подтверждающие её квалификацию в "прикладной тактической логистике" и "обеспечении безопасности особых объектов".

Мику взяла бумажные копии, подкинула их в руке и только сказала:

- Похоже, я теперь налогоплательщик.

- Добро пожаловать в мир живых, – усмехнулся в её сторону. – И помни: теперь ты можешь не только убивать, но и голосовать.

Она чуть улыбнулась. Её улыбка была едва заметна, как лезвие ножа в темноте.

- Ну, посмотрим, кого следующего выберем.

А пока глянул в окно на стройку, где уже монтировали первый магнитный блок.

Где-то там, под слоями бетона и стали, закладывался новый мир. И я был его частью.

И Мику – тоже. Теперь – официально.