Маньякой

Глава 13

Как же приятно, когда место остаётся прежним.

В этот момент сидел за тем же самым пластиковым столом у окна, в закусочной, которая по-прежнему упорно называла себя "бургерной", хотя самые вкусные блюда у них были вовсе не из мясных котлет, а из жареного куриного мяса, завернутого в питу, пропитанного специями, хрустящего снаружи и обжигающе-нежного внутри. Проще говоря – шаурма. Та самая. Та, что спасала в голодные дни, не задавала лишних вопросов и не разочаровывала, даже если жизнь, как говорится, подсовывала лимоны, тухлую рыбу и пару преследователей с промышленными дронами за спиной.

Место не изменилось почти вовсе. Разве что вывеска теперь мигала реже – видимо, светодиоды не поменяли, экономят. Зато запах остался прежним. Жареное мясо, свежая капуста, соус с чесноком, пережаренные пончики на заднем прилавке и неизменный плейлист прошлого века, играющий с микроскачками в битрейте. Мягкое жужжание вентиляторов над головой и лёгкий скрип потрескавшегося линолеума под столами завершали картину уютного, неопрятного и такого родного уголка, где город словно забывал о себе.

Резко откинулся на скамье, медленно жуя сочную порцию шаурмы. Первый укус – как всегда, удар по рецепторам. Второй – почти медитация. На третьем же начинал думать о смысле жизни, на четвёртом – о смысле государственной службы. Вернее, работы на государство. От фляги, лежащей рядом на столе, веяло прохладой. Я взял её, сделал глоток – и тут же поморщился. Не потому что невкусно – просто неожиданно. Бренди, мягкое, выдержанное, с лёгкой дубовой нотой и долгим, как упрямство, послевкусием. Всё-таки хорошая штука, если правильно подобрать сорт.

Поставил флягу обратно, снова откусил. Хруст лаваша, хлюп соуса, мясо, специи. Вкус родины, которую себе сам выбрал.

- Ты ненормальный, – раздался голос сбоку. – Как вообще можно это есть сейчас?

- Просто. Берёшь, открываешь рот, – проговорил, не поворачиваясь. – Вставляешь, жуёшь. Главное – не дышать носом первые два укуса.

Она стояла рядом. Всё такая же, хоть и в гражданской куртке цвета мокрого асфальта. Волосы собраны, лёгкий макияж, серьги-пульсары на мочках ушей – греют кожу, если температура падает ниже нормы. Ботинки с гравиподпятниками, будто бы стандартная модель, но я-то знал, что у неё там три запасных режима, включая бесшумный.

Лайя, как всегда, не церемонилась. Подхватила флягу с лёгким жестом собственницы и сделала глоток. Даже не стал предупреждать. Это было… предсказуемо.

- Кха-кха-кха!

Её реакция не подвела – она моментально выпрямилась, закашлялась, чуть не выронила флягу, и с шумом выплюнула жидкость обратно в салфетку, вырванную с автоматического диспенсера.

- Это ж не мятный чай! – выдала она, глядя на меня с выражением преданного ужаса.

Естественно, просто пожал плечами, спокойно прожёвывая следующий кусок.

- Конечно, нет. Бренди. С выдержкой. Тридцать лет, если верить этикетке. Для согрева. Или для того, чтобы лицо у собеседника стало интереснее.

- Ты пьёшь это на голодный желудок? С шаурмой?!

- Да. И мне хорошо. А если хочешь чай – стой, как обычный человек, вон в очереди у автомата, там есть зелёный, с жасмином. Или псевдомалина из концентрата.

Она села напротив. Молча. Только взгляд у неё был такой, будто только что завалил её бывшего и закопал в лесу под Нью-Джерси. Хотя… если подумать, почти так и поступил пару дней назад.

- Мило. Значит, ты решил отдохнуть именно здесь, да?

- Здесь удобно. Тихо. Дешево. И, что важно, никто не пристаёт. Даже если ты – сверх. А ты, как вижу, пристаёшь. Так что будь доброй, и не мешай моей шаурмотерапии.

Она закатила глаза.

- Ты в курсе, что тебя ждут? Что тебе нужно принять решение?

- Знаю. Потому и пришёл подумать туда, где ещё остались нерасчётливые кусочки жизни. Понимаешь? Где еда не сканируется перед тем, как ты её съешь, и никто не проверяет твою генетическую структуру в каждом чеке.

- Ты драматизируешь.

- А ты слишком привыкла, что всё можно контролировать. Но знаешь, что самое сложное в контроле?

- Что?

- Что он иллюзорен. Всё. Абсолютно всё может рухнуть в любой момент. Проект. Человек. Дело. Сила. А иногда – ты сам. Просто потому что кто-то вёл наблюдение за другой реальностью, и ты оказался у него под ногами.

Она помолчала. Потом наклонилась и откусила угол моей шаурмы. Просто так. Без предупреждения. Даже моргнуть не успел.

- Вот так ты поступаешь со своими клиентами? – пробормотал немного растерянно.

- С потенциальными миллиардерами? Только так.

- Ещё не сказал "да".

- Но уже не сказал "нет". А это в твоём случае – целый шаг.

Мы сидели. Ел спокойно и не торопясь. Она просто ковыряла салфетку. Время замедлялось. Город снаружи жил своей жизнью. Летели дроны, кто-то кричал на парковке. Кто-то, наоборот, смеялся. За стойкой повар в синей повязке уже собирал очередной заказ. В маленьком углу под потолком тихо щёлкнула камера. Наверное, они нас знали. Но здесь это не имело значения.

Допил последний глоток бренди и спрятал флягу обратно в куртку. Вдохнул.

- Всё равно, знаешь, что меня раздражает?

- Что?

- Что это место – всё ещё лучше, чем офис в Остине. Хоть и пахнет горелым маслом и чьим-то амбрэ от стойки.

- Потому что оно – твоё. Настоящее. Без вывесок. Без контрактов. Без условий. Только вот, Костас… – она наклонилась вперёд. – Ты не сможешь остаться в таких местах надолго. Мир уже дёрнул тебя за рукав. И ты уже встал.

Долго смотрел на неё. А потом кивнул.

- Да. Встал. Но пока ещё сижу. И ем шаурму. А значит, всё пока не так уж и плохо.

Она иронически улыбнулась, но ничего не добавила словами. Повернула голову в сторону, будто смотрела в окно, но в действительности просто давала себе время – переварить, понять, оценить. Впрочем, с ней таких пауз уже давно не считал.

- Знаешь, в чём проблема? – наконец сказал ей, не отводя взгляда.

- Откуда ж мне знать, – отозвалась она с оттенком лёгкой, почти ленивой насмешки. – Ты ведь у нас специалист по проблемам. Причём по таким, которых ни в одном ведомстве не числится.

Выдохнул. Медленно. Положил локти на стол, сжал пальцы в замок.

- В том, что наши с тобой отношения… – сделал паузу, ощущая, как слова словно проскальзывают между зубами, – они теперь воспринимаются как короткий, очень удобный для них, поводок.

Она перестала притворяться и повернулась ко мне полностью. Взгляд чуть прищурился – без угрозы, но с вниманием. С таким вниманием, как у того, кто внезапно понял, что следующий ход на доске может быть не его.

- Поводок? – переспросила она. – Ты про кого сейчас?

- Про них. – Потом чуть кивнул в сторону, как будто за тонкими стенами этой бургерной на самом деле сидел кабинет с людьми в дорогих костюмах, которые любили выражение "контрольный пакет" больше, чем собственные семьи. – Они уже видят нас с тобой как форму удобной конструкции. Если что – дёрнули, если надо – подтянули, если слишком далеко – обрезали. Думают, раз мы вместе, то ты – моя страховка. Или я – твоя. А по сути – тыква.

- Прости? – хмыкнула она.

- Ну, как в сказке про Золушку. Карета. Прекрасная. Легкая. Быстрая. Умная. – Сказав это, пожал плечами. – Но стоит кому-то заиграть нужный аккорд – и всё, опять в огороде тыква. Треснутая. С лейблом от разведслужбы на боку.

Молчание повисло. Оно даже вкус у еды украло. Она перестала играть в расслабленную. Села ровнее, плечи чуть напряглись.

- Ты думаешь, я не понимаю? – сказала она наконец. – Думаешь, не знаю, как это всё работает?

- Думаю, ты знаешь лучше меня. Просто у тебя там… привычка. Жить на поводке. А у меня – старая неисправность. Потому что сам тот, кто поводки чинит. А иногда – ломает, если уж не чинится.

- Ты не ремонтник. – Её голос был мягким, но в нём слышалась какая-то нотка, почти хрустальная. – Ты всё в итоге переделываешь. Ты перерабатываешь. Переплавляешь. Ты не оставляешь то, что было. Потому они тебя и боятся.

- Они? – усмехнулся я.

- Все. Кто выше тебя. Кто думает, что стоит сверху. Потому что ты не вписываешься. Ты – та самая деталь, что не была в чертежах. А ты уже встроился в механизм. И теперь работает он по-другому. Только они ещё не поняли, как именно.

Потом откинулся назад, закончил последнюю треть шаурмы. Горячее мясо уже не радовало, как в начале, но привычка доедать – почти святая. Особенно сейчас. Когда всё вокруг пахло выборами, стратегиями, и чьими-то нервами.

- И что ты с этим будешь делать? – спросила она тише.

Посмотрел на неё. Потом – на флягу, всё ещё пахнущую дубовой корой и алкоголем. И, как-то неожиданно для самого себя, сказал:

- Пока выжду. Проверю кое-что. И только потом – сделаю. Как всегда. Иначе не умею.

Она кивнула. Медленно. Как будто и сама знала, что это – единственно возможный ответ.

- Тогда доедай. И пойдём.

Весело хмыкнул. И стал доедать. Уже без вкуса, но с чувством.

***

Что ж, разговор закончился. Мы как-то спонтанно и буднично с Лайей разошлись – без объятий, без поцелуев, даже без натянутых "береги себя". Она просто кивнула и ушла в сторону, растворяясь в толпе как человек, у которого есть куда идти и кому доложить. А я остался стоять у площадки аэротакси, чувствуя, как затылок зудит от мыслей, а в животе скручивается что-то тяжёлое и подвижное – не то от бургерной шаурмы, не то от перспектив. Скорее всего конечно второе.

Но одно знал точно: пора.

Хватит бегать кругами. Пора распутать то, что всё откладывал. История со звёздным небом. С тем снимком, который мы когда-то вытащили из моей памяти, как рыбину из чёрного моря бессознательного. Временная метка, картинка – всё было. Осталось только найти, откуда оно было снято. В каком месте. В каком, мать его, времени.

Не знаю, почему раньше это казалось чем-то сложным. Наверное, хотелось тишины, осторожности. Не привлекать внимания. Избегать лишних глаз. Вдруг кто подумает, что ищу что-то не своё. Или, хуже того – своё. А теперь… теперь мне даже всё равно.

Решил прятать ценное на виду. Потому что это самый надёжный способ спрятать что-то. У всех перед глазами. Вон та самая сферическая конструкция, артефакт, как мы его называем между собой, всё ещё валялась на тумбе в мастерской. Прямо на видном месте. Пыль с неё периодически стирал. И никто, НИКТО даже не подумал, что это что-то большее, чем просто ещё одна из моих странных безделушек.

А между тем – это был самый настоящий артефакт. Устройство. Может быть даже… якорь. Для памяти. Для переходов. Для магии. Для чего-то, что пока не вписывалось ни в одну формулу. Но оно было. Точно знал. А посетители – нет. И это не позволяло от неё так просто избавиться. Не хотели воровать непонятно что.

И теперь решил идти открыто. Без игры в шпионов. Без ночных взломов и темных прокси. Пойду к официальным. Прямо тут, в Лос-Анджелесе. У нас есть обсерватория. Есть институт астрофизики. Есть к кому прийти. Да, они будут задавать вопросы. Да, возможно, кто-то что-то заподозрит. Но зато получу нужные мне координаты. И, если повезёт – подтвержу время события. А с этим можно работать.

Поднял флягу, сделал глоток – бренди. Привычный вкус, вязкий и терпкий. Не потому, что хотел выпить. Просто… алкоголь во рту сейчас был даже полезен. Пьяные ведь по серьёзному делу не ходят. А сейчас как раз шёл.

Город встретил меня обыденно. Воздух пах асфальтом, солнце пекло со злостью, и где-то вдалеке выл грузовой дрон, зависая над высоткой. Я пошёл пешком. Не спеша. Пропуская в себя каждую деталь. Каждый шум. Каждого прохожего.

На углу – старый газетный киоск, на его стенде – заголовки. Что-то про выборы. Что-то про катастрофу в зоне Мидвеста. Что-то про исчезновение миллиардера из Сиэтла. Всё, как обычно. Всё, как всегда. Под этими заголовками могла бы быть и моя фотография. Где-то глубоко внизу, под слоем общественной пены.

Шёл молча, будто сам себе экскурсовод. Район был знакомый. Здесь покупал свои первые транзисторы для старых тостеров, здесь разбирал дрон, упавший на стоянке, здесь же когда-то подрался с курьером, который пытался доставить не мой заказ. Всё это – мои точки. Мои маршруты. Но теперь шёл другим путём. В сторону обсерватории.

Она стояла на холме, как всегда. Белая, с куполами, в которых прятались линзы и зеркала. Вокруг – парк. Стриженные кусты, лениво фырчащие поливалки, редкие туристы. Поднялся по каменным ступеням, чувствуя, как бренди в желудке оседает тяжёлым осадком. Впору было остановиться. Но не остановился.

Внутри – прохлада. Пространство дышало медленно, сдержанно, как научный сотрудник с тридцати летним стажем. У входа – рецепция. Девушка лет двадцати, с выражением лица, как у тех, кто мечтает о Нобелевке, но пока живёт на зарплату лаборанта.

- Добрый день, – поприветствовал её, опираясь на стойку. – Мне нужен кто-то, кто может помочь с астрономической привязкой.

- Уточните? – вежливо улыбнулась она.

- У меня несколько снимков звёздного неба. С временной меткой. Хочу определить, откуда они могли быть сделаны.

Она кивнула, слегка прищурившись.

- Это не совсем наша стандартная услуга...

- Знаю. Но я готов оплатить. Не обязательно через кассу.

Это был проброс. И он сработал. Её глаза чуть расширились, а потом она быстро посмотрела на экран терминала и кивнула:

- Поднимитесь на второй уровень. Кабинет двести четыре. Постучитесь, скажите, что от Карен. Профессор Ли может вам помочь.

Искренне поблагодарил, прошёл по коридору. Ли. Хорошо. Восточный акцент, аналитический склад ума. Наверняка – не слишком общителен, но знает, как вращаются звёзды. И как вращается бюрократия.

В кабинете – книги, старый проектор, две чашки кофе (одна пустая, одна ещё парила), и человек лет шестидесяти в потёртом пиджаке. Он даже не поднялся.

- Вы от Карен?

- Да.

- Показывайте.

Спокойно передал ему устройство. Он не удивился – наверное, привык к странностям. Через пару минут он щёлкал мышью, вводил координаты, просматривал симуляции. Я ждал. Чувствуя, как всё внутри собирается в узел.

Минута. Две. Пять.

- Удивительно. Тут реальный параллакс. Значит – не монтаж.

- Сколько времени потребуется?

- Уже почти всё. О… есть!

Он замер, смотря на экран.

- Интересно, – сказал он наконец. – Снимок сделан не с поверхности Земли. Не спутник. Это точно. Атмосферные искажения не видны. Но угол… странный. Очень ровный горизонт. И… хм…

- Предположительно, это сделано с обратной стороны Луны между этими датами.

Он медленно повернулся ко мне.

- Хм, примерно тридцать два года назад. Интересно. Но с этими данными процесс пойдёт легче.

- Судя по конфигурации, если временная метка точна… — он сделал паузу, — то это снято из района моря Нектара. Но… – снова пауза. – Точнее увы не скажу. Результаты по разным снимкам пляшут довольно сильно.

- А временная привязка…

- Это важно? — спросил он.

- Очень.

- Слушайте, если это связано с каким-то проектом НАСА…

- Не волнуйтесь. Это личное. Очень личное.

- Как вы и сказали, примерно в эти даты.

Наконец выдохнул. Вот и всё. Впервые за долгое время почувствовал, что тронулся с мёртвой точки. Не псих. Событие было, как и предполагалось с обратной стороны Луны. Здесь, в этом мире, а не где-то непонятно где. Хотя неопределённость всё же сохраняется. Район лишь примерный. Но это лучше, чем ничего.

Поблагодарил. Оплатил. И вышел на улицу, где воздух всё ещё пах асфальтом и солнцем. Но теперь пах… иначе. Будто кто-то высыпал в него перец. Или пыль от древних двигателей.

Пора было домой. Домой, где валялась на видном месте самая ценная вещь в моей жизни. Которую все игнорировали.

А мне осталось решить, что делать дальше.

И пока просто шёл медленно. Без спешки. С тем самым ощущением, когда весь день, как будто, был направлен к одной единственной точке – и вот ты её достиг. Но вместо фейерверков или облегчения получил тишину. Удивительно глубокую тишину внутри.

Иногда важные вещи случаются не как удар, а как сдвиг. Незаметный, но необратимый. Вот так и сейчас: мир остался тем же, но уже не совсем тот, кто проснулся утром. А, значит, и маршрут домой шёл уже по другой линии времени. Почти буквально.

Улица была всё та же – потрёпанный асфальт с зажившими швами, вспученный корнями деревьев бетон, голограммы рекламы, бросающие лёгкие отблески на влажные фасады. Запах дешёвого кофе, жжёной смолы и жареного мяса. Люди. Кто-то в наушниках, кто-то с коробками дронов, кто-то вообще в своих мирах. Лос-Анджелес не спал. Он не умел. Просто притворялся.

Шёл, и обдумывал простую мысль: координаты были настоящими. Снимок – не глюк, не бред, не ошибочная фрагментация воспоминаний. Всё – реально. Обратная сторона Луны, тридцать два года назад. Море Нектара. Примерная зона падения. Или, скорее, гибели.

Корабль был мой. Ну почти. В той жизни. Не чужой, не украденный. Тот, в котором умер. Потому и мой. Или, если быть совсем точным, тот, в котором кто-то умер, чтобы смог потом появиться здесь. Нынешний. Костас Трешь.

Память подбрасывала фрагменты – искры от разрыва реактора, небо, похожее на обратный купол из металла, затянутый звёздами. И мысль, последняя, ввинченная в череп – "пусть у неё будет шанс…"

И если это не глюк, если всё правда, значит, всё, что произошло после – не случайность. Значит, не просто мутант с интересным даром и склонностью к технике. Носитель. Проводник. Или, хуже, механизм.

Далеко не каждый артефакт выглядит, как что-то особенное. Иногда это просто человек, который не знает, что именно он ключ.

Думаю, именно эта мысль и начала менять мои планы.

Ведь что планировал? Простой техно-бизнес. Спокойно, в тени. Подправлять то, что считается мёртвым, зарабатывать, защищаться от всяких мажоров с телепортами и пулемётами, разбираться с дарами, чинить экзоскелеты и пить бренди по вечерам, нет, лучше мятный чай, бренди – это эксцесс, иногда целуясь с опасными женщинами, которые могут прострелить тебе колени и остаться безупречными.

Но теперь...

Теперь выходит, что вся эта стабильность – фикция. Обманка, за которую сам держался, как утопающий за треснувшую доску.

Если координаты верны – мне нужно туда. Обратно. На Луну. Или хотя бы понять, как это сделать. Там что-то осталось. Корабль, обломки, следы боя. Возможно, источник. Магнитный отпечаток. Или – что вероятнее – дверь, которую я когда-то запер. Или кто-то другой, в моём теле, её запер. А мне теперь возвращаться с отмычкой в душе и гримуаром в голове. Но это можно отложиить на потом. Теперь легче принять Остин. И хрен с тем что они думают. Мне нужны деньги, настоящие, чтобы вернуться на Луну.

Остановился у перекрёстка, глядя, как старенький такси-дрон гремит на повороте, почти задевая углом низкую вывеску "Pho King Tasty". В этот момент всё казалось обыденным – шум улиц, гудок, свист продавца орешков. Но уже хорошо понимал: реальность уже менялась.

Сфере, что валялась у меня в мастерской на полке, теперь доверял инстинктивно. Нет, просто доверял. Это был якорь. Не прибор. Не оружие. Скорее, маяк. И если раньше думал, что он просто связан с памятью, то теперь подозревал – он привязан к месту. К координатам. Или даже ко времени. Хотя, какая разница.

В голове всплыл голос Лайи: "Ты стал интересен".

Мир слишком быстро начал на меня смотреть. Слишком много взглядов. Слишком мало теней.

Зашёл в киоск с напитками, купил банку сладкой газировки. Не люблю её, но сейчас хотелось чего-то примитивного. Простой вкус, простой сахар. Хотелось напомнить себе, что ещё здесь. Что пока всё не улетело в очередной виток бреда.

- Эй, ты ж тот, кто робота оживил, да? — крикнул мне подросток из-за ларька. Я только махнул рукой. Не отрицая. Не подтверждая.

Вернулся на улицу, медленно двигаясь к кварталам, где начиналась моя реальность – запах масла, ржавчины, потрескавшийся пластик и дребезжащие панели.

Моя мастерская. Моя крепость. Мой пыльный, неформальный храм технологий и артефактов. Там, где чувствовал власть над тем, что уже не работает. Где ломал сломанное, чтобы потом собрать иначе.

Под ногами скрипнул пластик. Остановился. Поднял кусок. От заднего корпуса дрона, отвалившийся, неудачно зацепленный кем-то. Пустяк. Но в этом был весь город – как механизм, который только и держится на таких вот кусках. Трещина – и он развалится. Или, наоборот, станет сильнее, если починить правильно.

Вот и я – трещина. Или клей?

Скоро узнаю.

Дверь мастерской была закрыта. Место правда не из тех, что можно замкнуть на засов. Сверхи, что тут добавить. Если уж кто-то придёт за тобой – спасёт только одно: быть интереснее, чем то, за чем они пришли. Даже сейчас. Потому что по-прежнему вовсе не неуязвимый.

Вошёл внутрь, за мной мягко захлопнулась створка.

Сфера всё так же стояла на своём месте. Я сел рядом. Не трогал. Просто смотрел. Тихо. Почти благоговейно. Как смотрят на инструмент, который однажды приоткрыл тайну. И так и уснул – в полной тишине.