Мама, папа, я и Перестройка

6.2

В один из дней родители как обычно собирались на работу, глядя «120 минут», и на экране там между сюжетом о трезвости и песней Валентины Толкуновой появился молчащий Аллан Чумак. К счастью, мои родители его творчеством не увлекались; ну, я — тем более. Однако в тот момент меня вдруг охватило такое отчаяние, что я мысленно взмолился этому пророку новой эпохи: «Чумак, если сделаешь так, чтобы папа мой сделался кооператором, обещаю: я в тебя поверю!». Тот, понятно, не ответил.

Но в тот же день со мной начали происходить чудеса.

Утром в садике случился форс-мажор. Не знаю, кто и как собирал Ирку, но она умудрилась прийти без юбки: в одной кофте и колготках под пальто. Обнаружив этот казус, моя будущая бывшая расплакалась. Разумеется, Илиада Михайловна не придумала ничего лучше, как накричать на неё за это. Однако криком делу не поможешь: теперь задачей воспитательницы стало придать ребёнку адекватный вид. Илиада раздела одну из огромных «запретных» кукол, сидевших в своём домике за столом и ежедневно манивших девчонок (а может, и пацанов). Размеры этих неприкосновенных драгоценностей в самом деле могли сравниться с размерами живой девочки — лет четырёх или, может, пяти… Не шести. В общем, Ирке наряд не налез.

— Вот ты жирная, — бросила Илиада.

Ирка разрыдалась пуще прежнего, а я на секунду буквально потерял дар речи от такой наглой токсичности. Вот блин, даже и не помнил, что Илиада была настолько неадекватной!

В конце концов, выяснилось, что в шкафчике одной девочки, которая писалась временами, как раз имелась запасная юбка. А через несколько минут, когда Ирка была уже одета, за завтраком, я шепнул ей:

— Ирочка, не плачь!

Она повернула ко мне своё измученное красное личико. В заплаканных глазах читались удивление и мольба о помощи.

— Не жирная ты вовсе! Ты красивая… Как Алла Пугачёва… — Сообщил я ей. Потом подумал, правда, что Алла всё-таки уже и в эту эпоху не первой свежести. Исправил: — Как Маша Распутина!

Ирка сквозь слёзы заулыбалась, но ответить не успела. Вместо неё тут же отреагировала сидящая за нашим столом Алёна:

— А Андрюша в Иру влюбился! Он с ней кокетничает!

Четырнадцать пар глаз тут же повернулись ко мне — в ожидании, наверно, что я зареву. Не дождётесь! Детские реакции тела я уже научился подавлять почти превосходно. Поэтому не проронил ни слезинки даже тогда, когда за спиной Илиада дала команду:

— Голосов! Молча едим! «Когда я ем, я глух и нем» — знаешь такую пословицу? Жуём с закрытым ртом! Кокетничает он тут… Дома пококетничаешь!

— Кокетство недостойно советского человека, — глубокомысленно добавила нянечка и рассмеялась.

А Ирка прошептала:

— За то, что ты в меня влюбился, я тебе на прогулке расскажу один секрет!

Она не соврала. Когда все разбежались по площадке, Ирка подошла ко мне, задумчиво крутя на пальце Изауру, насаженную на дырку, ставшую за эти две недели ещё больше, и сообщила:

— Сказать секрет? Игрушки запрещают!

— Что значит «Игрушки запрещают»? — Обалдел я.

— А вот. Играть детям нельзя будет. Наверно, Верховный Совет так решил.

— Какой ещё совет?!

— Такой. Верховный! Депутаты там верховные сидят! Про них ещё передача есть специальная: «На сессии Верховного совета»! Ты, что, не смотрел? Моя бабушка любит…

— Это там, что ли, сказали?

— Нет, не там. Это в журнале «Огонёк» было. Что игрушки отберут и в мусор выкинут… Мне это бабушка тоже давно обещает.

Звучало как бред, но я всё же спросил:

— В каком номере?

— В самом новом. Вчера принесли.

До вечера я мучился догадками. «Огонёк» мы не выписывали, поэтому как только папа пришёл за мной, я тут же потянул его к газетному киоску. Сообщением о том, что в главном перестроечном журнале пообещали запретить игрушки, папа был заинтригован даже больше моего.

— «Огонёк» свежий дайте, пожалуйста, — сказал он продавщице, отдавая пятьдесят копеек.

На обложке журнала был нарисован печальный мальчик, уже наполнивший мусорное ведро игрушечными пистолетикам и теперь выбрасывающий последний. Сверху значилось: «Малыши всех стран, разоружайтесь!».

— Да это опять про конверсию, — произнёс отец разочарованно. — Игрушки никто не запрещает, Андрей. Это оружие хотят запретить. Скоро негде работать мне будет…

— Ты другую работу найдёшь, ты же умный, — сказал я как будто бы невзначай. — А внутри журнала точно про игрушки нет? Проверь.

— Ну спасибо на добром слове, — отец улыбнулся. Потом перелистал журнал. — Нет, нету.

— Повнимательней прочти! Вдруг пропустил!

— Это уж дома.

Дома отец повторно изучил журнал. О запрещении игрушек он ожидаемо ничего не нашёл, зато увидел большое красивое объявление: рядом с компьютером на полу сидела красивая манекенщица в туфлях на каблуках, блестящем мини-платье с огроменными плечами и с начёсом; вокруг нее валялись пачки денег. «Кооператив, специализирующийся на продаже компьютеров и оргтехники, приглашает к сотрудничеству инженеров-электронщиков на выгодных условиях!».

— Ишь ты! — Сказал папа сам себе. — Может, попробовать?..

— Дааа! — Закричал я. — Давай!

Мама вроде тоже эту мысль не осудила. Отец аккуратно вырезал кусок страницы с телефоном из журнала и сказал:

— Позвоню завтра.

— Сегодня позвони! — Сказал я. — А то вдруг найдут кого другого!

— Да поздно уже… У них, наверное, рабочий день уже закончился… Да и соседей беспокоить не хочется лишний раз. Всё же завтра позвоню. Из автомата.

Буквально через минуту в дверь позвонили. Это оказалась соседка — легка на помине!

— Вам там ваша бабушка звонит! — Сказала она.

Родители заволновались и сразу подумали, что приключилось что-то ужасное. Мама была так уверена, что услышат плохие новости, что побоялась идти брать трубку. В результате пошёл папа.

Через десять минут он вернулся и сообщил:

— У меня для вас две новости!

— Давай сначала плохую, — сказала мама.

— Не могу. Они обе хорошие. Во-первых, оказывается, бабушка написала на телевидение про Андрейку, что он у нас предсказатель. Им там стало интересно. Сообщили, в ноябре сюжет снимать будут!

— Сюжет?! Про Андрюшу?! По телевизору?! — Ахнула мама.

— Ага. А потом я подумал, что раз уж к соседям пришёл, позвоню и в тот кооператив.

— Ну и как?

— Оказалось, что это домашний телефон, так что мне ответили. Мы поговорили… Ну и в общем… — Отец улыбнулся. — Приглашают уже лично пообщаться!

Я запрыгал бы от счастья до потолка, если бы не эта странная история с телевидением. Попадать в ящик я вовсе не планировал. К тому же, кто его знает, что ждут от меня телевизионщики? Если новых предсказаний, то они им не понравятся…