Локки 8. Потомок бога

Глава 10

После слов Семаргла на поляну опустилась ошеломительная тишина. Все замерли с открытыми ртами, вытаращенными глазами и сведёнными судорогой пальцами.

Первой пришла в себя Жива.

— Да ты с ума сошёл⁈ — выпалила она, срываясь на визг.

— За такое предложение тебя самого надо наказать, Семаргл! — вторил ей Чернобог, сердито потрясая бородой.

— Наказать и ещё раз наказать за подобные глупости! — выпалил и я, не оставшись в стороне. — Ишь чего удумал!

— Тишина! — прорычал Перун, обведя всех свирепым взором. — Дайте Семарглу возможность объяснить своё предложение.

Кажется, несдержанность богов начала приводить Перуна в бешенство. Они поняли это и затихли, усевшись на свои места.

Семаргл глубоко вздохнул и горячо заговорил, кивнув на пустые троны:

— Мокошь погибла, и высока вероятность, что и Сварога постигла та же участь. Нас осталось всего семеро. Так почему бы нам не взять в пантеон ещё одного бога? Юного, способного, уже зарекомендовавшего себя полезным.

— Богом кого или чего ты стал? — задал мне вопрос Перун, игнорируя яростные взгляды других обладателей тронов.

— Дипломатии, сделок и всего подобного, — ответил я, решив не нагнетать ситуацию своим гордым молчанием.

— Хм, его сила не конкурирует ни с кем из нас, — глубокомысленно заметил Перун, потирая подбородок крепкими пальцами.

— Неужели вы всерьёз думаете об этом? — опешила Жива, шумно сглотнув.

Мне даже на миг стало жаль эту мелкую гадину, похожую на зеленоволосого подростка. Она выглядела так, будто ей предлагали провести ночь со злейшим врагом.

— Впереди будут новые битвы с Хаосом, и Локки усилил бы нас, — молотом обрушились на Живу слова Дажьбога.

Богиня сидела на своём троне оглушённая и растерянно озираясь.

— Но он чужак, выходец из Асгарда, — напомнил Велес, сжав свой посох так сильно, что его сухие, морщинистые пальцы аж побелели. — Ему не место среди нас.

— Верно говоришь, брат, — поддержал его Чернобог.

Семаргл с надеждой посмотрел на Марену. А та продолжала недвижимо восседать на троне. Её лицо напоминало маску, а грудь под белоснежным платьем едва вздымалась.

— Возможно, Локки стоит дать шанс, — наконец негромко проговорила она, будто взвесила все «за» и «против», и «за» победили с крошечным перевесом.

— Это будет целесообразно, — веско сказал Дажьбог, мельком бросив взгляд на Живу, похожую на готовый извергнуться вулкан.

У неё аж капилляры в глазах полопались, а дыхание участилось. Но внезапно она всех удивила тем, что глубоко вдохнула и начала быстро успокаиваться. По крайней мере, внешне. С её лица ушла краснота, дыхание выровнялось, а глаза приобрели выражение умной сволочи, способной в критический момент сломать шею любому гневу и мыслить холодно.

Хм, а у нас с ней есть кое-что общее.

— Как я понимаю, — спокойно начала говорить Жива, выпрямившись на троне, — у нас опять ничья: трое богов готовы дать Локки шанс, а трое против. И решать тебе, Перун, принять Локки в наши ряды или нет. Тебе придётся взвалить на себя эту ответственность. Ты будешь отвечать за то, чем всё обернётся. А вступление Локки в наш пантеон может закончиться чудовищно. Он, как ты уже упоминал, потомок бога Локи из Асгарда, и вы все знаете, какие поступки совершал этот бог. Представляете, что может принести нам появление Локки в нашем пантеоне?

Богиня внушительным, тяжёлым взглядом медленно прошлась по лицам своих братьев и сестры.

— Кхем, — кашлянул я в кулак, привлекая всеобщее внимание. — Мне, конечно, льстит предложение Семаргла, но оно, на мой взгляд, несколько поспешное. Нам всем нужно всё хорошенечко обдумать, и мне в том числе.

— Настоящий бог дипломатии, — с усмешкой пробормотал Дажьбог. — Думаю, Локки прав.

Я улыбнулся глазами, попутно размышляя над тем, что нашёл идеальный выход из ситуации. Нужно потянуть время, поскольку любой итог голосования богов был для меня неприемлем.

Если они откажутся брать меня в пантеон, то мелкая гадина Жива опять начнёт строить козни, пытаясь уговорить других богов наказать меня. А если они решат, что я достоин войти в их ряды… О-о-о, это совсем плохой вариант, ведь я не собираюсь вступать ни в какие пантеоны. Не хочу жить по чужим правилам, участвовать в чужих разборках и войнах.

А если я войду в ряды славянских богов, тогда мне придётся сражаться с Хаосом до победного конца. А оно мне надо? Нет. Да и вообще у меня совершенно другие планы на жизнь. Так что придётся отказаться от предложения богов, после чего они сильно осерчают. Боги воспримут мой отказ как оскорбление. Потому и надо тянуть время.

— Так и поступим, — решил Перун, посмотрев на своих братьев и сестёр, на чьих лицах крупными буквами было написано, что я и вправду подал дельную мысль. Даже Жива согласно кивнула, но всё же украдкой полоснула меня жгучим, как неприятная правда, взглядом.

— На этом наш совет заканчивается. Дату нового совета вам сообщит Рарог, — подвёл итог Перун.

Боги начали подниматься со своих мест.

А я жестами показал Марене, что нам нужно поговорить с глазу на глаз. Та величаво встала со своего трона и медленно пошла прочь, с грацией смерти ступая по траве.

Я двинулся за ней, перехватив странный взгляд Семаргла и холодный, убийственный взор Живы.

— Что ты хотел? — бесстрастно поинтересовалась Марена, когда я поравнялся с ней уже на краю поляны.

— Время нынче дорого, потому я сразу перейду к сути, прекрасная богиня. Можете ли вы кое-кого отпустить из вашего царства? Некую смертную, которой, как вы понимаете, уже каюк.

Марена сделала несколько шагов по тропинке, стелящейся под её босыми ногами, а затем коротко ответила:

— Нет.

— Нет — то бишь не можете? Или нет — не хотите?

— Мне не под силу вывести никого из своего царства: ни безвинно погибшего ребёнка, ни старика, мирно скончавшегося в своей постели, ни женщину, что при жизни была кем-то безумно любима, — проговорила Марена и прямо посмотрела на меня своими удивительными глазами: мёртвым и живым.

— Это я не для себя интересуюсь, а для друга.

Она слегка кивнула, потревожив белые волосы.

Я остановился, уставившись на её удаляющуюся фигуру, и уже в спину бросил:

— А кому-нибудь это под силу?

— Никогда не слышала о таких существах, — ответила она, не поворачивая головы, а потом шагнула в открывшийся портал.

Тот поглотил её с лёгким хлопком и исчез.

— И я не слышал, — раздался за моей спиной напряжённый голос Семаргла.

— Ой как нехорошо подслушивать. А ещё хуже приглашать меня в пантеон, предварительно не обговорив со мной все детали, — развернувшись, мрачно уставился я на бога.

Он криво усмехнулся и проронил:

— Так ты бы отказался, а так — при богах…

— Поздравляю, всё-таки общение со мной благотворно сказалось на тебе. Ты уже интриги плетёшь. Ещё немного — и забудешь, что такое доверие.

— Не хотелось бы, — дёрнул он щекой и торопливо посмотрел на Перуна. Тот за деревьями на краю поляны беседовал с Чернобогом. — Ладно, потом поговорим. Сейчас мне нужно идти.

Семаргл быстро сотворил мне портал и энергично двинулся к богам. А я вошёл в портал и очутился в Гар-Ног-Тоне. И снова мне пришлось пережить несколько неприятных секунд локальной акклиматизации. После поляны богов с чистым воздухом, мягким солнечным светом и изумительными цветами на меня буквально обрушились грязь, вонь и жара города хаоситов.

— Ну ничего, Гар-Ног-Тон ещё пышно расцветёт, как роза на поле брани, хорошо удобренном телами давно погибших воинов, — прошептал я и двинулся на поиски Сломанного рога, чтобы приказать ему превратить давешнее здание в школу.

Естественно, поиски я решил начать с Дворца Совета.

Однако стоило мне добраться до центральной площади, как все мои планы поменялись. В тени Башни возвышался янтарноглазый, златозубый Хеймдалль, похожий на сурового викинга из девятого века. Даже нет, не на сурового, а на задумчивого. Высокомерие так и не вернулось ни во взгляд бога, ни на его аристократическое лицо.

— Добрый день, Хем! — крикнул я и направился к асгардцу.

Тот пошёл мне навстречу, хмуря брови.

— Я о многом подумал, — без приветствия начал он, почесав щеку, — нам нужно подготовиться к появлению Древнего.

— Подготовиться? Печенье хочешь испечь? Давай тогда имбирное, оно моё самое любимое.

Хеймдалль пасмурно посмотрел на меня сверху вниз, плотно сжав губы.

— Эк тебя проняло. Даже не улыбнёшься и не прошипишь что-то презрительно-надменное? — удивлённо вскинул я бровь.

Тот отрицательно покрутил головой и проронил:

— Вместе мы сумеем найти больше информации о Древних и, опираясь на неё, выработаем несколько стратегий, а то мало ли как пойдёт наша встреча с Ним.

— Идея здравая, — вынужденно согласился я и рефлекторно отступил на шаг, когда асгардец вдруг вскинул голову.

— Ты стал-таки богом⁈ — выдохнул он, пробежавшись по мне лихорадочным взглядом. — И богом чего ты стал? Твоя сила поможет нам с Древним?

— Да Фенрир её знает, — мудро выдал я и рассказал Хеймдаллю о том, что получил, став богом.

— Хм, — хмыкнул тот и задумчиво нахмурился.

— Но чтобы я в полной мере мог пользоваться своими силами, мне нужно вернуть своё настоящее тело. И как можно скорее. Можно даже прямо сейчас этим заняться, — произнёс я и с хитринкой в глазах уставился на бога.

Тот кивнул, поняв мой очень прозрачный намёк.

— Хорошо, давай вернём твоё тело, а потом займёмся поисками сведений о Древних.

— Тогда открывай межмировой портал, — бросил я ему и напомнил координаты мира.

Асгардец довольно быстро создал портал. Тот вспыхнул около Башни голубым подрагивающим энергетическим зеркалом.

Зверолюды, охраняющие строение Древних, с почтением уставились на портал. А я, прежде чем войти в него, сказал им, чтобы кто-нибудь разыскал Сломанного рога и передал ему мой приказ — отдать дом с черепичной крышей под школу. И только потом нырнул в портал.

Он перенёс меня вместе с Хеймдаллем в небольшую оливковую рощу, затерянную среди невысоких гор, похожих на разломанную халву. Мягкое, ласковое солнце светило с бледно-голубых небес, а приятный, тёплый ветерок тронул мою щеку.

— Неплохое место, — огляделся асгардец, вдыхая сладкий воздух, напоенный тысячами ароматов.

— А то, — самодовольно усмехнулся я, сорвал оливку и забросил её в рот. Она оказалась на диво вкусной. — Этот мир в целом довольно приятный. Меня тут знают и помнят. Однако задерживаться нам здесь не стоит. Пойдём, моё тело в пещере неподалёку.

Мы двинулись по петляющей, как трусливый заяц, тропинке.

Тени от деревьев скользили по нашим лицам, а правый склон горы быстро приближался. Я начал въедливо исследовать его взглядом, пытаясь понять, где вход в пещеру. Естественно, я его завалил, чтобы никто не наткнулся на моё тело, но оставил метки, только что-то сейчас не мог их заметить. Неужели кто-то убрал их? Или я вообще ошибся с местом? Нет, этого не может быть! Гора точно та. Но где же метки?

Моё сердце начало биться чаще, а брови сами собой столкнулись и двумя мохнатыми утёсами нависли над глазами. Но уже через миг я радостно улыбнулся, заметив первую из меток. А потом увидел и остальные. Фух-х-х!

Но стоило мне улыбнуться, как из-за деревьев вышли трое крепких мускулистых загорелых красавцев с чёрными бородами, греческими носами и колючими карими глазами. Они оказались облачены в белоснежные тоги, перехваченные красными атласными поясами с ножнами, в которых покоились мечи и кинжалы.

— Локки, — неприятно усмехнулся один из них, широко расставив стройные ноги в кожаных сандалиях, — ты набрался наглости и вернулся?

— Я же тебе говорил, что меня тут знают и помнят, — прошептал я Хеймдаллю, который понимал местный язык, после чего обратился к троице: — Братья Нимисы, полубоги, потомки самой Афродиты, не скажу, что рад видеть вас, но раз богини судьбы свели нас, давайте скорее перейдём к делу. Вы же не просто так перенеслись сюда.

— Не просто, — скрипнул зубами старший Нимис, сверля меня ненавистным взглядом. — Мы почувствовали, что какой-то чужой бог перенёсся в охраняемую нами часть мира, и явились поглядеть, для чего он сюда заявился. А тут такой подарок… Сам Локки собственной персоной.

— И Хеймдалль, — кивнул я на асгардца. — Вы с ним знакомы?

— Пока ещё нет, но если надо — познакомимся, — угрожающе прошипел полубог и положил руку на эфес меча с камнями-артефактами. Его братья поступили так же. — Мы на своей земле, Локки, в своём мире. И даже то, что ты привёл с собой бога, не поможет тебе избежать нашей мести!

— Что ты натворил? — хмуро посмотрел на меня асгардец, использовав родной язык.

— Так, по мелочи. Просто эти ребята очень обидчивые.

— Он совратил нашу мать Афродиту! — гневно выпалил старший Нимис, оказавшийся знатоком языков.

— Кто ещё кого совратил, — проговорил я.

— Не смей порочить её честь такими словами, червь! — проорал полубог, сверкая зенками и скрежеща белыми зубами. — Ты хитрый, подлый ошмёток козьего дерьма! Ты ответишь за то, что сотворил, червь! Я бросаю тебе вызов! Честный бой один на один до смерти! Принимаешь его или трусливо подожмёшь хвост, пёс?

— Честный бой? Так ты же полубог, а я — нет, — торопливо проговорил я, шумно сглотнул и даже взволнованно глянул на рощу за моей спиной, словно собирался сбежать.

Глаза старшего Нимиса загорелись гневом и жаждой моей крови. Благо ни он, ни его братья не почувствовали, что Хеймдалль здесь не единственный бог. А вот если бы я оказался тут без асгардца, то они бы ощутили мою возросшую силу. А так братья Нимисы считали, что я обычный потомок Локи, в котором нет даже четверти божественной силы. Потому-то старший полубог и считал, что легко победит меня. Вызов же он бросил лишь из-за присутствия Хеймдалля. Вот его он боялся и не хотел драться с ним. Старший Нимис явно считал, что если они втроём бросятся на меня, то асгардец наверняка вмешается.

— Ты не убежишь, трус! Ты будешь биться со мной! Хватит юлить и придумывать причины для отказа. Твоё поведение позорит Локи! — выпалил старший, украдкой косясь на Хеймдалля, чтобы даже тот воспылал чувствами и заставил меня биться с Нимисом, а не позорить Асгард.

Но Хем стоял с кислой физиономией, сложив руки на груди.

— Бой до смерти? Не до первой крови? — робко проронил я, облизав губы.

— Именно! — выпалил мой будущий противник и оскалился. — Не будь трусом, Локки! Докажи, что ты чего-то стоишь.

— Биться будем магией?

— Если так хочешь, — снисходительно ухмыльнулся старший Нимис.

— А если я одолею тебя, твои братья не будут мстить?

— Конечно, — кивнул тот кудрявой головой, пытаясь не смотреть мне в глаза, чтобы я не прочёл в них абсолютную уверенность в том, что он не просто победит меня, а сделает это максимально унизительно для меня: поставит на колени, обоссыт и оторвёт голову. Потом он её поставит у себя дома и закажет эпос, который будет восхвалять его победу над хитрым, мерзким Локки.

— Ла… ладно, — заикаясь выдал я. — Принимаю твой выбор.

— Ага! — радостно взревел он, обрушив на меня взор матёрого волка, перехитрившего тупого ягнёнка. — Готовься к смерти!

— Слишком пафосно, — пробормотал я.

— Мертвец не решает, что пафосно, а что нет, — парировал тот и многозначительно глянул на братьев.

Те отошли за большие камни, лежащие возле склона горы. Хеймдалль поступил так же, чтобы не мешать нашему бою.

— Ты, кстати, хорошо выглядишь для мертвеца, — бросил я старшему Нимису. — Но думаю, уже совсем скоро ты примешь свой истинный вид.

— Ты слишком много разговариваешь для слабосильной козявки! — гневно выпалил он и закрутил руками, очень быстро вызывая свои атрибуты.