Локки 8. Потомок бога

Глава 1

Часть XIX . Битва богов.

Глава 1

Горизонт загорелся алой зарёй, почти такой же алой, как туманная дымка, висящая над Пустошью. Даже песок будто бы приобрёл красный оттенок, как и скалы, носящие название Пальцы великанов.

Возле скал широким полумесяцем выстроилось войско людей. Лёгкий ветерок трепал знамёна с имперским двуглавым орлом, штандарты особо знатных древних родов и полотнища с гербами полков. Всхрапывали кони, раздавались последние команды, бряцало оружие и звенели доспехи.

А на противоположной от имперцев части выжженного солнцем открытого пространства медленно двигалась бесчисленная орда: звероватого вида смуглокожие люди с вывернутыми ноздрями и тяжёлыми топорами; блестящие чешуёй прямоходящие ящеры с пиками; двухметровые кошки, крадущиеся по песку; закованные в латы одноглазые гиганты с шипастыми булавами, покрытыми кровью и кусками гниющей плоти.

В небе же парили крылатые огнедышащие создания, похожие на птеродактилей. Их пронзительные, царапающие душу вопли перекрывали многоголосый рёв и громкий топот, с которым в клубах пыли двигалась орда, распространяющая смрад немытых тел и вонь грязной свалявшейся шерсти.

Над зверолюдами реяли чёрные стяги Сварга, одного из богов Хаоса. И за каждым хаоситом будто бы стояла его тлетворная тень, пышущая тёмной мощью. Он здесь, он всё видит, он наблюдает…

— Вот примерно в такое количество я и оцениваю всех своих поклонников, — вымученно сострила графиня Белова, наблюдая с небольшой песчаной возвышенности через подзорную трубу за приближающимися хаоситам.

— Что-то ты кривишь душой, — скептически проронила баронесса Огнева, стоя рядом с блондинкой. — Думаю, твоих ухажёров по меньшей мере вдвое больше.

— А то и втрое, — подал голос юноша, который так же, как и девицы, оказался среди магов, оставленных в резерве.

Их довольно многочисленный отряд стоял позади основной массы войск, и если бы не возвышенность, то они бы только слышали хаоситов, но не видели.

— Бой будет жарким, — разлепил сухие губы лысеющий маг, чьи лучшие годы и битвы уже остались позади.

— Угу, — мрачно проронила Белова, передав подзорную трубу Огневой. — А мы тут прохлаждаемся. И я даже знаю, кому стоит сказать за это спасибо.

— Он хотел как лучше, — в защиту Громова возразила баронесса и посмотрела на орду. — Уверена, что и на нашу долю перепадёт десяток-другой хаоситов.

— Главное, чтобы нам не пришлось прикрывать отступление, — хмуро изрёк лысеющий маг, поправив кожаные доспехи с пятью камнями-артефактами, горящими как разноцветные лампочки. — Уж лучше броситься добивать удирающего врага.

— Мы одолеем Хаос! — взволнованно выдохнул юноша, бледный как мел.

Он боялся, но старался не показывать этого. И где-то внутри него жило потаённое желание, чтобы бой уже поскорее начался, а то ожидание выматывало его, тянуло жилы и заставляло колени дрожать.

Юноша переживал, что к моменту начала битвы его так изгрызёт страх, что он уже не сумеет сделать ни шагу.

Однако иногда людские желания исполняются…

Не прошло и пары минут, как орда с ходу в серой предрассветной хмари перешла с шага на бег и всей массой ринулась на имперцев, потрясая оружием и дико завывая, пытаясь напугать людей.

Казалось, что задрожала сама земля, а Пальцы великанов заходили ходуном.

Небо же разорвалось сотнями летающих тварей, большая часть которых скрывалась в туманной дымке.

На имперцев с небес обрушилось пламя, но крылатых монстров встретили людская магия и огонь пневматических винтовок. Пролилась первая кровь, и на песок упали первые трупы.

Но это ещё было далеко не всё…

Имперская кавалерия с громким боевым кличем «ура» широким потоком ринулась навстречу волне зверолюдов. Копыта лошадей вздымали в воздух облачка пыли и песка. Люди яростно вопили, сверкая глазами, а хаоситы гневно ревели, скаля слюнявые пасти.

И когда две стороны столкнулись, казалось, что разверзлись врата Ада, распахнул пасть Тартар, взметнула пламя Геенна.

Кровь обильно хлынула на жадный песок. Крики боли и свирепый звон оружия перекрывали бешеный шелест магии и частые щелчки пневматических винтовок. Предсмертное ржание лошадей и кровожадное шипение монстров далеко разносились по округе. А сама битва вбирала в себя всё больше имперцев и хаоситов, каждую минуту перемалывая их сотнями.

— Я никогда этого не забуду, — шумно сглотнула взволнованная Белова, наблюдая за колоссальным сражением через подзорную трубу.

На миг ей показалось, что среди чудовищной мешанины тел мелькнул Рафаэль Игоревич. Покрытый кровью, с тонкой улыбкой, похожей на алую ножевую рану, он обрушил свою магию на зверолюда. А тот был добела раскалён яростью, аж грыз зубами щит. Щепки летели во все стороны. Но его башка лопнула кровавыми ошмётками, стоило в неё попасть магическому атрибуту Шилова.

Кровь заляпала другого зверолюда, только что лихим ударом топора подрубившего передние ноги лошади. Всадник с воплем упал под лапы трёхметровому циклопу. А тот с диким, трубным рёвом с силой наступил на него, смяв человеческую голову вместе с металлическим шлемом.

Миг спустя в единственный глаз циклопа угодил свинцовый шарик, вылетевший из пневматической винтовки. Монстр заревел от боли, закрывая широкими лапами морду, обагрившуюся кровью.

А стрелок уже нашёл новую жертву, громко и фанатично чеканя посреди хаоса битвы:

— Перун — щит мой! Он — огонь, дарующий мне силу! Он — камень, укрепляющий мою руку! Он — молнии, что вознесут меня на небеса!

— За Империю! За истинных богов! — заорал пронёсшийся мимо стрелка капитан-пехотинец, увлекая за собой солдат.

Они напали на громадного бородавчатого жабоподобного высокоуровневого монстра. Его перекошенную морду с гноящимися глазами распорол оскал, острый как бритва, и между зубами-иголками хлынула зелёная булькающая жижа. Она сжигала солдат словно серная кислота, добавляя свои штрихи в картину безумного кровавого водоворота, в котором кружились хаоситы и люди. Орда и империя.

За зверолюдами была дикая, могучая магия, звериная ярость, физическая мощь, кровожадность и бесстрашие. А имперцы полагались на выучку, дисциплину, современное оружие, тактику и стратегию.

И пока не ясно было, кто берёт верх, потому все божественные существа, наблюдавшие за эпичным сражением, ждали. Они ждали, куда качнётся чаша весов. И тот, чьи смертные воины начнут проигрывать, должен будет возникнуть на поле боя, дабы вдохновить своих почитателей и явить божественную мощь. Ему придётся потратить часть своей силы, истощить магические запасы. Противоборствующая божественная сторона только этого и ждала. Ей нужно было вымотать противника, чтобы тот не оказал сильного сопротивления.

Что хаоситы, что имперцы — это был всего лишь живой инструмент, чья задача отвлечь на себя часть божественной мощи. Но пока боги не появлялись, а сражались лишь смертные, да и то не все.

— Разорви Перун этого Громова! — в сердцах прорычала Белова, когда её с Огневой снова оставили в резерве, хотя большая часть их отряда уже вступила в битву на разных её участках.

На песчаном холме осталось лишь пять человек: бледных, мрачных и напряжённо наблюдающих за сражением.

Давешний юнец едва не падал в обморок, с ужасом ожидая приказа ворваться в битву. Он был уверен, что это смертный приговор. Из такой мясорубки не выйти живым.

— А это ещё что такое⁈ — ахнула баронесса Огнева, выгнув брови.

Её взгляд был устремлён на разошедшуюся красную туманную дымку, перманентно скрывающую небеса над Пустошью. Однако сейчас в ней появилась дыра, сквозь которую на землю упал яркий белый луч света, разрезавший раннее утро.

Кажется, ахнули все, когда луч пропал, а в том месте, где он соприкоснулся с песком, прямо посередине битвы, возник бородатый человек с мечом и в горящих золотом доспехах.

— Боги! — изумлённо выдохнул лысоватый маг, едва не выронив подзорную трубу. Он миг назад взял её из рук Беловой.

— Скорее просто бог, — поражённо прошептала баронесса Огнева, округлив глаза.

— Бог? — облизал губы юнец, вспыхнувший страстной надеждой. — Настоящий бог явился на поле боя?

— Похоже на то, — с благоговением проговорила баронесса и покосилась на графиню.

Та буквально вырвала подзорную трубу из мелко трясущихся рук лысоватого мага и торопливо посмотрела через неё на бородача. А тот уже шинковал хаоситов с ловкостью бывалого шеф-повара, заявившегося на кухню к дилетантам.

— Кажется, я где-то видела его, — удивлённо произнесла блондинка, прежде чем бородача скрыла зашевелившаяся масса сражающихся.

— Ещё бы, — проговорил лысоватый аристократ, задумчиво морща лоб. — По-моему, в храмах иногда так изображают Семаргла. Вот там-то вы его, сударыня, и видели.

— Нет, не в храме я его видела, — пробормотала мулатка, чьи зрачки расширились от шока. Она подалась к Беловой и жарко выдохнула ей в ухо: — Он приходил к Громову.

— Уверена? — сглотнула графиня, часто-часто хлопая длинными ресницами, украшенными пылинками.

— Да, — уверенно кивнула девушка и затараторила, захлёбываясь воздухом: — Громов всё знал. Всё знал!

— Что он знал? — услышал её слова юноша, воспрявший духом после появления бога.

— Громов сказал, чтобы мы держались подальше от эпицентра битвы, поскольку исход сражения решат не люди и не зверолюды, а боги! — на одном дыхании выдала блондинка, мелко дрожа от переполняющих её эмоций.

— Как-то мне не верится, что человек, пусть даже сильный маг и Рука императора, может знать о таких вещах. Где смертные, а где боги? — нахмурился лысеющий маг.

Белова и Огнева взволнованно переглянулись. И у обеих в глазах ярко полыхал один и тот же вопрос — а если Громов не человек?

— Опять! — благоговейно выдохнул юноша, указав рукой на новый луч света, пронзивший туманную дымку.

Теперь он оставил среди жаркой битвы женщину. Она казалась здесь лишней, как баян на похоронах. Высокая, ладная, с белоснежной гривой волос, облачённая в длинное платье, словно сотканное из звёздного света. Оно скрывало её мертвенно-бледные руки по самые запястья, а в районе груди вздымалось двумя холмиками.

Лицо женщины делилось на две части: живую и мёртвую. Левая сторона — ввалившаяся щека, натянутая на скуле кожа, запавший в череп глаз со светло-голубой плёнкой. Зато правая могла бы принадлежать высокородной дворянке несравненной красоты. Вот только в её правом глазу будто клубилась эссенция тьмы.

— Марена, — выдал полузадушенный писк юнец и покачнулся.

Он бы точно упал, если б не схватился за плечо своего более старшего коллеги, чьи редкие выпадающие волосы шевелил горячий ветерок. Тот буквально примёрз ногами к песку, а его руки, держащие подзорную трубу, одеревенели от всепоглощающего трепета.

— Бежать, бежать нам надо, — внезапно даже для самого себя проговорил трясущимися губами лысоватый маг. — Представляете, во что превратится сражение, если в него вступают сами боги, появляющиеся перед смертными хорошо если раз в столетие? Битва и так напоминает кровавое месиво, а что будет дальше?

Все посмотрели на него с разными эмоциями, но ответить не успели. Прибежал запыхавшийся адъютант и сообщил, что все они отправляются на правый фланг, где минотавры и тёмные жрецы-оборотни прорвали оборону.

Маги переглянулись, и все вместе двинулись на подмогу своим сотоварищам, порой со священным ужасом косясь на эпицентр сражения, где резвились боги, чьё появление вдохнуло новые силы в имперцев.

Тут и там сотни глоток принялись выкрикивать имена явившихся богов. Люди бросались в отчаянные атаки, крича «Семаргл» или «Марена»!

Ход битвы начал склоняться в пользу имперцев. Однако у орды ещё были припасены сюрпризы.

— Пора! — грубо проревел согнутый годами зеленокожий клыкастый жрец в одеянии из перьев.

Его скрюченный палец с жёлтым когтем указал на связанных грязных рабов, вповалку лежащих в окружении сражающихся хаоситов.

— Да пребудет с нами Сварг! — неистово выдохнул из зубастой пасти полуголый юный хаосит, блестящий чёрной чешуёй.

Он ловко метнулся к замычавшим в ужасе рабам, пытающимся вытолкнуть изо рта кляп. И было отчего мычать…

Серпоподобный кинжал юного хаосита сверкнул в лучах утреннего солнца и начал вскрывать глотки рабам. Кровь щедро брызнула на песок. А старый жрец начал создавать из неё портал.

Вскоре тот кроваво-красным оком возник над ещё дёргающимися в предсмертных конвульсиях рабами и принялся изрыгать из себя пятиметровых великанов. Они походили на студенистые горы плоти, покрытые струпьями и отвратительными корками из гноя и сукровицы. Их глаза кровожадно сверкали под грязными нечёсаными космами, а дубины в руках своими размерами превышали человеческий рост.

— Убейте их! — прокричал жрец, указав рукой в сторону прорвавшихся имперцев.

Великаны с громоподобным рёвом ринулись на них, тяжеловесно ступая по земле. Аж мелкие камешки испуганно подпрыгивали.

Люди с перекорёженными ужасом лицами отшатнулись, но тут же из их рядов величавой походкой вышли Семаргл и Марена.

Они молча бросились на великанов, а люди с воплями устремились за ними, хотя и понимали, что из них мало кто выживет. Но одно лишь присутствие богов вдохновляло людей на подвиги. Имперцы словно вдруг забыли, что они смертны, и сражались так, будто имели за спиной ещё две-три жизни.

— Марена, зови Чернобога и Сварога. Вдвоём нам не справиться. Порталы хаоситов открываются по всему полю боя! — прохрипел Семаргл, одним ударом отрубив колонноподобную ногу великану.

Тот с грохотом и рёвом рухнул на спину, где был добит «клинком льда», вылетевшим из руки Марены.

Богиня сразу же вызвала десяток призраков, похожих на туманные человеческие фигуры, воющие так, что у смертных аж зубы заболели. А потом она нехотя бросила, продолжая хранить полное спокойствие, подобно мраморной кладбищенской статуе:

— Ты прав. Вдвоём мы не справимся. Хаос здесь слишком силён. Я практически отрезана от своей силы. Впервые в жизни я себя чувствую как смертная магиня.

— Ага, даже в битве с Маммоной было веселее, — криво усмехнулся Семаргл и снова бросился в бой.

— А где Локки? Когда он появится? — услышал бог голос Марены.

— У него своя роль! — крикнул тот, ударом меча развалив пополам зверолюда, напоминающего козла.

Богиня на миг закрыла глаза, а когда раскрыла их, то устремила взор в небо.

Туманная дымка снова разошлась, пропустив сразу два луча света. И те на сей раз оставили среди битвы сразу пару богов. Рыжего Сварога в образе тщедушного паренька с медового цвета глазами и в серебряной броне, с луком и колчаном с бесконечным запасом стрел, а также мускулистого Чернобога с орлиными глазами, загнутым крючком носом и узким морщинистым лицом с бледными губами. Его чёрная кучерявая борода и длинные волосы падали на клубящийся мраком доспех, а в руках поблёскивала обоюдоострая секира.

Их появление окончательно переломило ход битвы. Тут и там хаоситы начали в беспорядке отступать, топча своих же раненых. А на правом фланге зверолюдов началась паника. Перепуганные монстры, обладающие лишь зачатками разума, бросились удирать, втаптывая в песок всех, кто стоял на их пути.

И в этот сладкий миг, когда имперцы уже готовились разразиться ликующими воплями, на правом фланге открылся чёрный как сама тьма портал, прошиваемый красными молниями. Они заставили встать дыбом шерсть и волосы смертных, оказавшихся возле него.

А следом из портала вышел сам Сварг. Взглянуть на него — значит ощутить укус безумия. Он не просто пугал, а вонзал страх прямо в сердце, как ржавое копьё в позвоночник. Его покрытое чёрными костяными наростами четырёхметровое тело было будто собрано из фрагментов разных зверей, сшито когтями по живому. За спиной красовались кожистые крылья, ноги украшали раздвоенные копыта, а скорпионий хвост венчало жало, роняющее яд. Песок аж закипал от каждой капли.

На голове Сварга росла корона из рогов, а вместо одного лица полыхали зенками аж четыре зверские морды, смотрящие в каждую сторону света.

Рук же у него было ещё больше. Аж шесть! И каждая со своим оружием.

Сварг сделал первый шаг, и трупы вокруг него начали гнить. Воздух пропитался зловонием, а из четырёх пастей бога раздался рёв, подобный бою тысячи барабанов. Он ворвался в души всех, кто был на поле брани.

Семаргл тоже услышал его и прошептал:

— Вот сейчас и появится Локки.

Однако секунда тянулась за секундой, а потомок бога из Асгарда, так и не появлялся.