Ли Ховард и призраки поместья Симмонсов — Пирсов

8

Ли стояла посреди кабинета Тристина, уставившись в пол, и слушала, как ее отчитывают. Тристин вышагивал перед ней туда-сюда, как тигр в клетке, Пег топталась у его стола, не зная, что предпринять, а трое охранников, которые поймали Ли, замерли у стен, словно каменные гаргульи.

— О чем ты только думала, скажи мне на милость? — бурно жестикулируя, требовал объяснений Тристин. — Ты прекрасно знаешь, что мы усилили охрану. Так какого же черта надо было идти в такой час бродить по лесу?

Пег мягко его одернула:

— Если ты так и будешь на нее кричать, она не ответит. Ли, милая, что случилось сегодня ночью?

— Я… я никак не могла заснуть. Вот и решила, что прогулка на свежем воздухе поможет мне развеяться и привести мысли в порядок.

— Прогулку на свежем воздухе я могу понять, — продолжая шагать, произнес Тристин и вскинул руки за голову. — Во дворе. Или даже в саду. Но охрана поймала тебя у леса. Тебе повезло еще, что отделалась одним падением и синяком на щеке.

— Я не сама упала, — запротестовала Ли, будто Тристин обвинял ее именно в этом. — Это ветер налетел будто из ниоткуда и сбил меня с ног. Не успела я опомниться, а меня по лицу уже со всех сторон хлещут листья, ветки и песок.

Взгляд Тристина метнулся в сторону обнаруживших ее охранников. Как она ни упрашивала и ни умоляла, они все равно выдали ее дяде и тете. Теперь охранники поглядывали на нее с виноватым видом, а когда на них посмотрел Тристин, молча ему кивнули.

Заметив на лице Тристина натянутую полуулыбку, Ли тут же поняла, что он ей не верит.

— Я уже рассказал им твою историю. На что они сообщили мне, что ночи спокойнее и представить было нельзя. Ни грозы, ни ветра.

Повысив голос, Ли возразила:

— Но ветер был! Я сидела на берегу и увидела…

Ли прикусила язык. Если она скажет, что видела, как из реки выходит Маленький Боди, и что это он ее преследовал, ее тут же отправят обратно в больницу. Или хуже: обвинят во всем Миру — мол, это она забила ей голову сказками про привидения.

— Что ты увидела, Ли? — надавила Пег. Казалось, она и правда за нее переживала.

Ли на лету попыталась выкрутиться:

— Наверное, я заснула. У меня иногда бывают кошмары. Поэтому я боялась ложиться спать. Мне было страшно, что приснится плохой сон. А когда я очнулась на берегу реки, то, видимо, не поняла, где я, и запаниковала. Побежала обратно к дому. Я сейчас прокручиваю все в голове и вспоминаю. Похоже, так все и было. Простите, что доставила вам столько хлопот.

Ее ложь подействовала на Тристина как успокаивающий бальзам. И в этот момент Ли осознала, что брюзжит он, только когда теряет контроль над ситуацией. Услышав историю, которая все для него объясняла, он мог все взять в свои руки и расслабиться.

— Не так уж и сложно было наконец сказать правду, так ведь? Я рад, что мы с тобой смогли докопаться до сути. Предлагаю вот что: я скажу охране, чтобы они присматривали за тобой по вечерам. Если ты не сможешь заснуть и почувствуешь, что тебе нужно выйти на воздух, они отметят это у себя в отчете, но беспокоить тебя не будут. Но я все же настаиваю, чтобы дальше сада эти прогулки не заходили. По рукам?

— Спасибо, вы ко мне очень добры, — совершенно искренне ответила Ли. — Мне правда жаль.

И она повернулась к выходу.

Тристин прокашлялся.

— Еще минуточку, Ли. В краткосрочной перспективе я, конечно, могу дать тебе некоторую свободу действий, но в долгосрочной — не могу игнорировать твои кошмары и бессонницу. Думаю, нам нужно будет найти кого-нибудь, с кем ты сможешь поговорить.

Ли резко развернулась. Она хотела объясниться, привести аргументы. Но отчаяние взяло над ней верх, и вместо этого она закричала:

— Нет! Я не буду ни с кем разговаривать. Как же надоели эти бесконечные разговоры, разговоры, разговоры. Мне больше нечего сказать, кроме того, что я и так постоянно твержу. Моих родителей убили. Их больше нет. Они не вернутся. У полиции никаких зацепок — так что убийца останется на свободе. Какие можно найти слова, чтобы это все изменить?

Тристин и Пег оторопели.

Испугавшись и устыдившись того, что потеряла самообладание, Ли зажала себе рот рукой.

— Господи! Простите меня, пожалуйста, — сказала она. — Я на вас не злюсь. Совершенно. Вы так хорошо ко мне относитесь. Я просто хочу…

Пег нежно сжала ее руки в своих ладонях.

— Чего ты хочешь, солнышко? Скажи нам. Что нам сделать?

Ли показалось, будто она удаляется от них на тысячу километров.

— Тай был прав. Он сказал, меня забросило в омут головой, а плавать никто не научил. — Она расправила плечи. — Это все, что я хотела сказать, но только не в такой грубой форме. Вы не можете ничего сделать. Никто не может. Все, что мне нужно, — лишь время. Время научиться жить в мире, в котором нет мамы и папы. Это все равно что заново учиться ходить, понимаете? Я делаю три шага и вдруг теряю равновесие. Мне просто нужно время. Пожалуйста.

Ее лицо полыхало от стыда. Она чувствовала себя беззащитно и уязвимо. Прикусив губу, чтобы не заплакать, она развернулась и бросилась прочь из кабинета. Взбежав по лестнице в комнату, она изо всех сил хлопнула дверью — так, что на стене затрясся портрет Маленького Боди.

— Я тебя ненавижу! — прорычала она, обращаясь к нему.

Кружась на месте, она закричала в пространство:

— Ты слышишь меня? Я тебя ненавижу! Мира мне говорила, каким ты стал злобным старикашкой. Теперь я знаю — ты и мальчишкой был таким же дрянным! Я всего лишь хотела спокойно посидеть в каком-нибудь тихом месте. Сбежать от одиночества и тоски хотя бы на пару минут. Я думала, кому, как не тебе, это лучше всех понимать. Но ты не понимаешь, правда? Ты эгоистичный, жестокий, отвратительный! Теперь мне придется опять ходить по врачам, психологам и бог знает кому, и во всем этом виноват ты.

Она посмотрела на портрет Боди сквозь слезы, рекой льющиеся у нее из глаз. Из-за них ей показалось, что краска под глазами Маленького Боди тоже потекла.

— Мне наплевать! — прокричала она.

Она затопала по ступенькам на антресоль и свернулась калачиком на кровати.

На следующее утро ее разбудил какой-то шорох в комнате. Открыв глаза, она увидела, что это Пег поправляет в вазе букет из синих орхидей и белых лилий.

В голове у нее пронеслось воспоминание о вчерашней истерике, и щеки мгновенно порозовели.

— Доброе утро, — тихо пробурчала она.

Пег обернулась и улыбнулась ей ласковой широкой улыбкой.

— Думаю, ты хотела сказать «добрый день».

— Уже так поздно?

— Боюсь, что да. Неудивительно, учитывая, во сколько ты сегодня легла.

— Ага-а, — протянула Ли. — Насчет этого. Простите, что я ночью вспылила. Ваша семья так тепло меня приняла, а я вот как ужасно вас отблагодарила.

Пег отвлеклась от цветов.

— Ли, приглашая тебя жить у нас, мы с Тристином знали, что будет непросто. У нас и с Мирой было много всякого разного, а учитывая, что тебе приходится сейчас переживать… В общем, винить за сегодняшнее нужно только нервное перенапряжение и накопившееся горе. Давай перевернем эту страницу и начнем сегодняшний день с чистого листа.

— С чистого листа, — согласилась Ли.

Пег вернулась к цветам, а Ли стала за ней наблюдать.

— Какая красота.

— Да, красиво, — подтвердила Пег и сделала шаг назад, чтобы полюбоваться результатом своего труда. — Надо будет, чтобы ты мне показала, где нашла эти орхидеи.

— Где я их нашла?

— Разве не ты принесла их из леса? У нас в саду такие не растут.

Ли спустилась на основной уровень и встала рядом с Пег, очарованная гармонией насыщенно-синих лепестков орхидей и белых лилий.

— Это не я их принесла, — возразила Ли.

— Я собрала лилии у нас в саду и увидела у тебя на тумбочке орхидеи. Может, ты была слишком расстроена и забыла.

— Видимо, да, — ответила Ли, зная, что это не так.

Но Пег купилась.

— Как бы то ни было, они есть, и каким же чудесным ароматом они наполняют комнату! — Она улыбнулась Ли. — А знаешь что? Ты умывайся, одевайся, а я пойду на кухню и быстренько что-нибудь тебе приготовлю. А потом можем попробовать найти в лесу твои следы и выяснить, где растут эти орхидеи. Я бы с удовольствием пересадила парочку к нам в сад.

Ли не была в восторге от этой идеи, но еще меньше ей хотелось снова обидеть Пег. Закрыв за ней дверь, она взглянула на портрет Маленького Боди. Ей было любопытно, была ли потекшая краска у него под глазами просто плодом ее воображения — все-таки увидела она это сквозь пелену слез.

Впервые увидев этот портрет, она заметила на заднем плане сад, но до сих пор не обращала на него внимания — как на барабаны в любимой песне, — хотя прекрасно знала, что он есть. Наклонившись к картине поближе, она присмотрелась и в этот раз заметила за Боди клумбу с прекрасными синими орхидеями.

— С чистого листа, — прошептала она.

Достав из вазы белую лилию и засунув ее за угол рамы с портретом Боди, она сказала:

— И ты извини. — И отправилась в душ.

Струя воды щипала ей лицо в местах, по которым ее ночью в лесу хлестали ветки. Чем прохладнее она делала воду, тем больше та успокаивала боль. Мало-помалу она докрутила кран до упора. От ледяной воды сводило все тело, но действовала она бодряще. Ли стояла под душем, подняв голову вверх и не мешая обжигающе холодной воде стекать по лицу, рукам и ногам.

Сквозь приоткрывшуюся дверь ванной с тихим свистом залетел сквозняк, и Ли, будто в своей голове, но в то же время будто и наяву, услышала, как Маленький Боди комментирует ее действия:

— Ну и глупость.

Она заморгала.

— Полагаю, так и есть, — ответила она вслух.

Ли выключила воду.

— А еще я полагаю, что должна злиться на мальчика, который подглядывает за мной в душе, — но ты как бы мертв, так что будем считать, мы в расчете.

Из душа прямо ей в лицо ударила струя воды.

— Эй! — вскрикнула Ли. — Я же пошутила!

Она услышала, как дверь ванной со щелчком захлопнулась.

— Ладно, — мягко сказала она. — Может, это была не самая удачная шутка. Прости.

Дверь скрипнула, приоткрывшись на сантиметр. На лице Ли появилось что-то похожее на улыбку.

Выйдя из душа и одевшись, Ли спустилась на первый этаж. На кухне Пег снимала с противня выпечку, а Дженни разливала кофе: на подносе стояло три чашки с блюдцами, френч-пресс с кофе и стопка из трех маленьких тарелок.

— У нас гости? — спросила Ли.

— Да, — ответила Пег. — К Тристину пришли Маркус и Оливер, они сейчас у него в кабинете.

— Оливер?

— Верно. Ты еще не знакома с ним. Оливер Масси — личный секретарь Тристина, но, честно сказать, Тристин больше полагается на Маркуса.

— Всё, можно относить, — объявила Дженни.

— Давайте я, — предложила Ли.

— У них совещание, — сказала Пег. — Вряд ли они хотят, чтобы их беспокоили.

— Я не буду задерживаться. Просто представлюсь мистеру Масси и… — Покраснев, она добавила: — Раз уж я буду там, извинюсь перед Тристином.

— Уверена, у тебя еще будет время извиниться перед ним с глазу на глаз, — ответила Пег.

Ли выпрямилась, и из ее уст вырвались слова отца:

— Я публично повела себя как дура, могу публично и принести извинения.

— Вот это моя девчонка! — сказала Пег. — Carpe diem!

— Карп разве не рыба?

Пег засмеялась.

— Carpe diem переводится с латыни как «лови момент». А в этом случае значит, что я тобой горжусь.

Ли взяла поднос и понесла его в кабинет, повторяя про себя речь. По сути, ей нечего было сказать, кроме как: «Я вела себя как дура и прошу у вас прощения».

Собравшись было постучать, она услышала за дверью голос Тристина:

— Не понимаю, зачем нам откладывать. Доказательств уже достаточно. Не хочу, чтобы это еще три дня над нами висело.

Ему ответил ровный голос Маркуса:

— Полиция располагает данными о том, что происходит, но не знает действующих лиц. Когда в четверг придет поставка, они оперативно повяжут всех виновных.

— Вообще, мне тоже это не нравится, — произнес голос, который Ли не узнала. — А особенно не нравится не знать всех деталей.

Авторитарным тоном его перебил Маркус:

— Это строго секретная информация, и ты уже знаешь все, что должен знать.

— Господа, — вмешался Тристин. — Мне здесь не нужны междоусобицы. Маркус, Оливер — моя правая рука, и я не потерплю, чтобы ты его одергивал под предлогом секретности. Оливер, эта операция готовилась несколько лет. Тут отдает приказы не Маркус, а правоохранительные органы. Да где этот чертов кофе? Пора нам уже переходить к сути дела.

Для Ли это был сигнал. Она сделала шаг вовнутрь и осталась ждать в дверях, пока ее позовут.

— Я попросила у Дженни разрешения отнести вам поднос.

— Хорошо, — ответил Тристин. — Будь добра, поставь его вон туда.

Оставив поднос на журнальном столике, она повернулась к собравшимся.

— Дядя Тристин, я хотела бы извиниться за то, как повела себя сегодня ночью. С моей стороны было несправедливо так поступить с вами и с Пег.

Она застала его врасплох. Что-то промямлив себе под нос и смущенно взглянув на своих коллег, он наконец сказал:

— Что ж, полагаю, в этот раз я могу закрыть на это глаза.

— Я не к этому клоню. В смысле не к тому, чтобы вы об этом забыли. Если вы считаете, что мне снова нужны встречи с доктором, значит, так и будет. Простите меня. Вот и все.

— Думаю, мы можем обсудить это позднее.

— Да, конечно.

Ли развернулась, но вместо того, чтобы выйти, она протянула руку Оливеру.

— Вы, должно быть, мистер Масси. Я Ли.

— Мисс Ховард, — сказал Оливер, взяв ее руку. Его ладонь была мягкая и прохладная.

Оливер Масси уже начинал лысеть. Он напомнил ей некоторых компьютерных гиков из ее школы: рыхлый и бледный — настолько, что любой доктор прописал бы ему недельку-другую солнечных ванн и свежего воздуха, предпочтительно в горах или на берегу океана.

Медленно освободив руку, Ли вышла из кабинета и, едва оказавшись за дверью и отойдя на два шага, припала ухом к стене. Но Маркус высунул голову из проема и, сделав кислую мину, подозрительно на нее посмотрел.

— Вы забыли, куда направлялись, мисс Ховард?

— Нет, — буркнула Ли. — Я просто… просто…

Он поднял бровь:

— Продолжай.

Ли прищурила глаза, сдерживая злость.

— Просто уходила.

Она бросилась к входной двери и, толкнув ее, выбежала на улицу. Из уст ее посыпался целый поток затейливых ругательств.

— Все хорошо, мисс Ховард?

Ли обернулась и увидела рядом с собой Начо.

— Боже мой! Ты все это слышал?

На его лице появилась заговорщическая улыбка.

— Нет.

— Все нормально, — сказала она, трепля пальцами свою длинную челку.

Брови Начо недоверчиво взмыли вверх.

— Ладно, само собой, не нормально. Я просто в ярости. Происходит что-то непонятное, а мне опять никто ничего не говорит. Для меня услышать даже плохие новости было бы лучше, чем вообще никаких.

— Они просто пытаются тебя защитить. Дать тебе пространство, чтобы оправиться.

— Тебе это помогло? Когда уничтожили твою деревню. Тебе помогло пространство?

— Мне никто не давал пространства. Как раз наоборот. Я был сиротой в очень бедной стране. Мне пришлось бежать, прятаться и просто-напросто выживать. Мне оставалось только двигаться дальше, другого выбора у меня не было.

Он сделал паузу и в задумчивости почесал щетину на подбородке.

— Может быть, тебе именно это и нужно. Полная противоположность того, что тебе дают. Возможно, это пространство только заставляет тебя с комфортом топтаться на одном месте.

Ли почувствовала, как в ней поднимается волна гнева.

— То есть, по-твоему, мне нужно просто забыть обо всем и двигаться дальше?

— Ты не сможешь об этом забыть. Мы с тобой понимаем это как никто другой.

Ли ощутила пустоту внутри. Начо изо всех сил пытался помочь ей.

— Спасибо, Начо. Я очень ценю твое мнение, ведь ты тоже через это проходил.

— Обращайтесь, сеньорита. Если захочешь поговорить, я всегда рядом. Однако, — сказал он, пожав плечами и начав удаляться, — долго это продолжаться не сможет, если я не пойду дальше стричь кусты.

— Ли! — позвала Пег, показавшись из-за угла дома. — Ли! Ты готова пойти искать те синие орхидеи?

Ли тяжело вздохнула.

Через полтора потраченных впустую часа Ли забралась на кожаный диван в библиотеке и стала листать дневник Боди. Она останавливалась на некоторых записях то тут, то там, но в основном просто перебирала страницы и любовалась почерком. Все то время, что они ходили по лесу с Пег, у нее из головы не выходил Тристин, запершийся в кабинете с Оливером и Маркусом и обсуждающий с ними какую-то полицейскую операцию, которая может быть — а может и не быть — связана со смертью ее родителей. Неведение сводило с ума. Она бы отдала что угодно, стала бы мухой, лишь бы попасть к ним в кабинет, — но приходилось довольствоваться соседней комнатой, в которой на нее со стены над камином сердито смотрел Большой Боди.

Дверь кабинета открылась, и оттуда показались Тристин, Маркус и Оливер. Тристин и Оливер прошли мимо входа в библиотеку, а Маркус замедлился. Он предостерегающе посмотрел на Ли, как бы без слов намекая, чтобы она не лезла не в свое дело. А она улыбнулась ему самой грубой и дерзкой улыбкой, какую только могла из себя выдавить. Маркус в ответ усмехнулся и прибавил шаг, чтобы догнать остальных.

Как только он скрылся из виду, Ли вскочила с дивана. Она хотела быстренько забежать в кабинет и порыться в бумагах — вдруг они оставили там что-то полезное. Оглядевшись, она с бьющимся от волнения и азарта сердцем толкнула дверь. Она слегка приоткрылась на свежесмазанных петлях, а затем захлопнулась в сантиметре от ее носа.

Ли схватилась за ручку и повертела ее, но ту будто заклинило. Металл вдруг стал таким холодным, что кожа Ли к нему примерзла. Она попыталась высвободить руку, но от ее дерганий только затряслась дверь.

— И чем же ты тут занимаешься? — подкравшись сзади, отрезал Тристин.

Ручка снова стала обычной температуры, и ее рука наконец отлипла.

— Ой! Э-э… ничем. Я просто… просто хотела забрать поднос с кофе и отнести его обратно на кухню, но ручку заело.

Тристин обошел ее и взялся за ручку. Он повернул ее двумя пальцами и слегка толкнул дверь. Та с легкостью распахнулась.

— Как по мне, проблемы нет.

— Ага, — ответила Ли. — Видимо, я просто крутила не в ту сторону.

Тристин в ответ проворчал:

— Видимо, не в ту. Вот поднос. Спасибо, что пришла его забрать.

Ли уловила посыл. Уходи.

Ли прокралась на кухню и, пока никто не видел, оставила поднос на столе. Поспешно вернувшись в свою комнату, она рухнула на диван и, стиснув зубы, стала смотреть в маленькое окошко.

— Зачем ты это сделал? — процедила она в пустое пространство.

Голубое небо стало вдруг полуночно-синим, а температура в комнате резко упала. Когда небо снова посветлело до карибского голубого оттенка, Ли зажмурила глаза, будучи уверена, что по какой-то причине ее просто подводит зрение. А когда открыла их, на подоконнике уже полусидел, полупарил Маленький Боди.

— Что сделал? — спросил призрак.

У Ли отвисла челюсть. Ее дыхание участилось, и изо рта в морозный воздух повалил пар. Она будто пыталась погладить огромную бродячую собаку: часть ее была в ужасе от перспективы быть укушенной, а другая часть отчаянно хотела завести нового, пусть и опасного, друга. Проглотив подступающий к горлу ком, она усилием воли заставила себя не броситься бежать прочь из комнаты, вопя от ужаса.

— Что сделал? — повторил Маленький Боди.

Ли изо всех сил попыталась сдержать дрожь в голосе:

— Захлопнул передо мной дверь в кабинет.

— Я не захлопывал.

Что-то в его интонации заставило Ли подумать, прежде чем что-то ответить. Он боялся, осознала она, но чего ему было бояться, кроме самого себя?

— Нет, захлопнул. Вы с Большим Боди ведь один и тот же человек. Или по крайней мере были им, так ведь? Значит, как ни крути, это был ты.

Температура в комнате упала еще сильнее, а синее свечение, исходившее от мальчика, засияло так ярко, что за ним померк проникающий из окон солнечный свет. Призрак Боди подлетел к ней, остановившись в паре сантиметров от ее носа. Его лицо стало похоже на череп, и его исказила суровая гримаса.

— Я не он! И никогда им не буду!

Ли повернулась лицом к стене и сжалась в комок, закрыв голову руками как можно плотнее.

— Не трогай меня, — взмолилась она. — Пожалуйста, не трогай меня!

Порывом ветра ее потянуло за волосы и одежду — будто ее пытаются засосать в пылесос.

— Не собираюсь я тебя трогать, — произнес Боди с презрительной усмешкой. — На этот раз. Но предупреждаю, злить меня не стоит.

Неистовый ветер угомонился, и Ли подняла голову, осматриваясь в надежде, что призрак улетел куда-нибудь подальше. Моргнув, она снова увидела, как он парит у окна.

Ли выпрямила ноги и села.

— Ты меня до чертиков напугал, — сердито проворчала она.

— А не надо было меня дразнить, — ответил Боди, теребя мерцающую синюю пуговицу у себя на рубашке.

— Я тебя не дразнила, мерзавец ты мелкий. Я пыталась тебя получше понять. Помочь тебе, если смогу.

— Не сможешь, даже и не пытайся.

— А вдруг смогу, если объяснишь?

— Нет.

На его лице появилась хулиганская ухмылка.

— Но если ты решила пробраться в кабинет Тристина, то я могу показать тебе, как это сделать.

— Правда?

— Конечно, — ответил он с обаянием Гекльберри Финна^[5].

— Что надо сделать?

— Дождись, пока все заснут, и залезь в окно.

— На окнах стоят охранные датчики.

— Не на всех. Я покажу тебе, где их нет. — В его голосе прозвучал вызов. — Если хочешь, можем провернуть это сегодня ночью.

— Ладно, — согласилась Ли. — Давай.

Боди повернулся в воздухе, будто встав с невидимого стула, прошел сквозь окно и взмыл верх, постепенно слившись с голубым небом. Ли проводила его широко раскрытыми от удивления глазами. Пока она с ним говорила, ей было легко притворяться, что она общается с реальным человеком, а не с призраком давно умершего мальчика. А когда он улетел, весь ужас, который она так усердно пыталась в себе подавить, накатил на нее с полной силой. Ли схватилась за сердце: она вдруг почувствовала резкую боль в груди, которая на самом деле не покидала ее все это время, но в которой она боялась себе признаться, пока Боди сидел рядом. Ее одолел панический страх.

Остаток дня Ли провела будто в тумане. Когда опустилась ночь, в ней начало расти предвкушение грядущих приключений, а вместе с ним — леденящий ужас. Не раздеваясь, она легла в кровать и стала ждать обещанного возвращения Боди. Но от волнения у нее так начало крутить живот, что она встала и зашагала взад-вперед по комнате, чтобы хоть как-то успокоиться. Однако ее организм не смог выдержать такого напряжения: когда огромные напольные часы на первом этаже пробили полночь, нервное переутомление взяло верх.

Ли проснулась, завернутая в кокон из одеяла и сжавшаяся в клубок. Воздух в комнате был как на Северном полюсе. Натянув одеяло до самой шеи, она только успела задремать, как пришлось снова его подтягивать. Оно сбилось в ногах, будто она его и не поправляла. Недовольно зевая, она дернула его на себя, но одеяло пролетело у нее над головой, выписало в воздухе немыслимый пируэт, перекинулось через перила и упало на пол. В комнате, но в то же время будто и где-то снаружи, прозвучало хихиканье.

— Обхохочешься, — огрызнулась она, поднимаясь и пытаясь руками себя согреть. — А потеплее нельзя сделать?

— Ты же не можешь сделать себя выше, — ответил голос Боди.

— То есть ты типа знаешь, что ты призрак?

— Глупый вопрос. Разумеется, знаю.

— Прости, — сказала она. — У меня мало опыта общения с… такими людьми, как ты. И миллион вопросов!

— Придется вопросам подождать, если ты все еще хочешь вломиться в тот кабинет.

Ли стала натягивать кеды.

— Хочу, но как мы это провернем?

Как в тот раз, когда он растворился в небе, только в обратном порядке, появился бледно-голубой туман, который стал постепенно сгущаться. Наконец из него показался Боди и сразу же зашагал по воздуху в сторону окна в гостиной зоне. Он пролетел сквозь перила и поднялся чуть ли не под самый потолок: от пола до его старомодных туфель было почти два метра.

— Я сто раз это делал, когда эта комната была моей. Тебе нужно просто вылезти в это окошко и спуститься вниз по плющу. Он так разросся и так глубоко проник корнями в стену, что на его стебли можно уверенно наступать — как на ступени лестницы.

Одна мысль об этом приводила ее в ужас.

— Я же упаду. К тому же это окно покрыто столькими слоями краски, что не открывается. Я не раз пыталась его отворить, чтобы проветрить.

Боди жалостливо на нее посмотрел и покачал головой. Надув щеки, он подул своим призрачным дыханием в сторону окна. В комнате не шелохнулось ни пылинки, зато закрытое окно мгновенно распахнулось.

— Ладно, — протянула Ли, завороженная этим волшебством, — но как мне выбраться? Окно ведь так высоко.

— А как ты раньше доставала до него, когда пыталась открыть?

— Вставала на стул.

— А я просто подпрыгивал и подтягивался, — похвастался Боди.

Ли скривила губу.

— Какой же ты мальчишка.

Она спустилась по ступенькам и встала под высоким окошком. Она знала, что сможет без труда до него допрыгнуть и зацепиться пальцами за подоконник. Знала, что сможет подтянуться и выглянуть во двор. Но кое-что не давало ей покоя: сможет ли она вскарабкаться на подоконник так, чтобы не застучать ногами по стене и не разбудить весь дом.

Не желая рисковать, она пододвинула под окно стул и забралась на него. Неловко брыкаясь ногами и размахивая руками в попытках сохранить равновесие, она сумела залезть на подоконник и встать на колени. Высунув голову навстречу ночи, далеко внизу она увидела залитую лунным светом подъездную дорогу.

— Откуда мне знать, что это безопасно? Может, ты из тех привидений, которые обманом заставляют людей покончить с собой.

— Ты уже пыталась, так что какая разница?

Ли в негодовании обернулась — так резко, что, зашатавшись, чуть не слетела с подоконника. Пытаясь удержаться, она впилась ногтями в деревянную раму.

— Это было грубо, — отрезала она, снова обретя равновесие.

— Но это правда, разве не так?

— Иногда да, — нехотя признала она. Но, чтобы он не успел возомнить о себе слишком много, спешно добавила: — А иногда нет. Прямо сейчас — не хочу. И в любом случае с твоей стороны это было бы очень некрасиво.

Боди пролетел сквозь стену и, паря, остановился слева от окна.

— Я думаю, ты просто боишься. Поэтому пытаешься со мной спорить.

У Ли отвисла челюсть. Мелкий чертенок хотел взять ее на слабо.

Она решительно стиснула зубы.

Высунувшись в окно, она схватила в охапку несколько лиан плюща и дернула. Держались они на удивление крепко, а у самой стены были вообще толщиной с палец. Набрав в руку побольше таких лиан и выпустив те, что потоньше, она дернула сильнее. Стебли выдержали. Вдохнув поглубже, она одним рывком перебралась на другую сторону окна и встала на подоконнике во весь рост, с такой силой при этом сжимая стебли, что они впились ей в руки.

— Ну, вот! — сказала она Боди. — Куда мне теперь двигаться?

— Вниз, ясное дело. И держись правее, а то упрешься в следующее окно.

Ли с размаху засунула ногу в плющ, как можно глубже погрузив ее в переплетения ветвей. Когда она полностью перенесла свой вес с подоконника на лианы, те провисли, заставив ее заскулить от страха, а это, в свою очередь, — покраснеть от стыда.

— Он выдержит, — подбодрил ее Боди. — Я же говорю, я постоянно так лазил.

Ли стала спускаться.

— Очень надеюсь, что не это стало причиной твоей смерти.

Жесткие стебли вскоре начали натирать ей руки. Обретая с каждой секундой все большую уверенность в прочности живой лестницы, она ускорилась и быстро оказалась у ведущего в кабинет высокого окна. Она попыталась его открыть, но, как и на окне в ее комнате, на этом тоже было слишком много слоев высохшей краски.

— Боди, помоги мне!

— Ш-ш-ш! — шикнул он и, обратившись в туман, скрылся в густой листве. — Кто-то идет.

Прямо под ней прошли мужчина и женщина, охранники из патруля. В ночной тишине их голоса звучали пугающе громко. Под их ботинками шуршал гравий подъездной дороги. Ли задержала дыхание, боясь, что оно может ее выдать. Охранники шли медленно и беспечно, и казалось, что они не уйдут никогда.

— Ушли, — объявил Боди и, просочившись туманом сквозь заросли плюща, снова принял форму мальчика. — Попробуй еще раз открыть окно.

Она толкнула одну из оконных створок, и та, к ее большому удивлению, поддалась и с тихим свистом открылась. Сердце Ли колотилось от страха, волнения и азарта. Она чувствовала, как в артериях ее шеи пульсирует кровь. Протиснувшись в окно, она поставила на полки стоявшего рядом массивного книжного шкафа сначала ноги, а потом руки.

— А теперь что? — спросила она, спускаясь вниз.

Боди залетел внутрь сквозь стену, осветив темный кабинет синим сиянием.

— Откуда я знаю? — протянул он. — Это ты хотела сюда попасть.

Ли фыркнула от досады и подошла к столу Тристина, на котором стоял открытый ноутбук. Как только ее пальцы коснулись клавиатуры, экран загорелся. Испугавшись яркого света, Ли вздрогнула и ругнулась. На улице послышался шорох шагов охраны. Вернувшись к ноутбуку, она попробовала ввести несколько очевидных паролей: «12345», «пароль», «Сезам, откройся» — но, как она и ожидала, ни один не подошел.

— Я так понимаю, мне и надеяться не стоит, что у призраков есть хакерские способности? Вряд ли вы взламываете компьютеры так же легко, как открываете окна?

— Не неси ерунды, — ответил Боди.

Ли издала недовольный стон и, оставив ноутбук, стала рыться в столе Тристина. В темноте почти ничего не было видно, но включать свет она боялась. Шаря руками в дальнем конце стола, она вдруг нащупала тот самый органайзер.

— Боди, — позвала она, подняв его, — ты не знаешь, есть ли в этой комнате сейф?

— Конечно, знаю, — ответил он, паря на спине и делая вид, что ему скучно. — Толкни шкаф, по которому ты спустилась.

Ли поставила органайзер обратно на стол. Бросившись к шкафу, она толкнула его со всей силы. Ничего не произошло.

— Ты толкаешь как девчонка. Толкай сильнее! Давай!

Ли надулась и показала привидению неприличный жест. Она налегла на шкаф всем своим весом, но тот сдвинулся всего на сантиметр. Однако Ли услышала какой-то щелчок.

— Ну же, — подстегивал ее Боди, — открывай давай.

Оторвавшись от стены с чмокающим звуком, шкаф заскользил по деревянному полу с помощью некоего скрытого механизма. За шкафом оказалась тяжелая металлическая дверь, в которой отразилась призрачная синяя тень Боди. Ли провела рукой по гладкой холодной поверхности и обнаружила ручку и необычного вида замок. У него был лимб — круглый поворотный механизм, но цифры отображались на расположенном над ним крошечном экранчике. Экран загорелся, когда она задела лимб. Ли снова взяла органайзер.

— Ты не можешь светить поярче? — спросила она.

— Нет, — ответил Боди, по-видимому, возмутившись тем, что ему предложили побыть лампой.

Ли вернулась к сейфу.

— Какая от тебя вообще польза?

Боди огрызнулся:

— Если бы не я, ты бы так и сидела в моей комнате.

— Я бы придумала, как спуститься, — поддразнила она.

Боди пришел в ярость, и его мягкий темно-синий цвет вдруг стал цветом ясного неба в жаркий летний день.

Ли перевернула органайзер, прочитала цифры и по очереди набрала их на замке.

— Благодарю, — сказала она.

— Эй! Ты меня обманула, — воскликнул Боди.

— Не обманула. Просто помогла тебе открыть новый навык. И сидела бы я, к слову, в своей комнате. Что ни говори, твое время прошло.

— И кто из нас теперь грубит?

Магнитный замок щелкнул, а Боди снова засветился темно-синим. Ли толкнула дверь и увидела за ней маленькую комнату, полностью набитую запасами еды и воды. Еще там стояла небольшая железная кровать и компьютер, а стены были увешаны полками, на которых лежали стопки различных бумаг, валюты всех стран мира и множество бесценных мелочей и безделушек.

Когда Ли переступила порог этой комнаты, ей в глаза ударил яркий свет. Она в испуге поежилась, но не поняла, как его выключить. Боясь, что ее застукают, она поспешила переключить внимание на документы: ее взгляд упал на ближайшую к двери полку. Открыв верхнюю папку, она поняла, что ей улыбнулась удача. На первой странице было краткое описание полицейской операции. Достав телефон из кармана, она спешно ее сфотографировала.

— Не понимаю, как это делали в твое время, — произнесла Ли с отсутствующим видом.

— Есть такая штука, называется память. Попробуй как-нибудь, — съязвил Боди.

— Ты ведь больше на меня не злишься?

— Нет, — ответил он. — Если бы я злился, то стал бы предупреждать тебя, что идет охрана? Вместе с Тристином.

— Что?!

Ли стрелой вылетела из потайной комнаты и захлопнула дверь. Она подвинула шкаф на место и стала взбираться по полкам. Вылезая в окно, она оттолкнулась от верха шкафа и почувствовала, как тот отъезжает от стены. Вытянув руку, она попыталась пододвинуть его обратно, но не смогла даже как следует за него ухватиться.

Дверь кабинета распахнулась. Ли тихонько выругалась. Тристин остановился на пороге и начал сканировать взглядом комнату. А за ним стояли двое крепких мужчин в костюмах.

— Вы уверены, что видели тут свет? — строго спросил Тристин.

— Да, сэр, — ответил один из охранников. — Сначала был темно-синий, а через секунду загорелся обычный.

Ли перебралась на плющ у окна и повисла на нем, боясь пошевелиться.

— Что ж, сейчас здесь никого нет, — услышала она голос Тристина. — Погодите, — закричал он. — Почему шкаф отодвинут?

Ли почувствовала еле ощутимый толчок и услышала, как щелкнул шкаф.

— Здесь кто-то был! Обыщите дом и всю территорию. Поймайте их!

— Лезь, идиотка, — прошипел Боди ей в ухо.

Ли пустилась вверх по стене так быстро, как только могла. Шорох, с которым она цеплялась за лианы, казался ей оглушительным. Задевая пальцами грубую кирпичную стену, она стерла до основания все то немногое, что оставалось от ее ногтей. Переставляя ноги со сплетения на сплетение, она часто промахивалась. Приходилось подтягиваться изо всех сил. Прикусив губу, чтобы не закричать, она продолжала лезть.

Внизу, в саду, включаясь, затрещали фонари. Стало светло как днем, и, если кто-нибудь поднял бы голову вверх, он бы точно увидел, как она подбирается к окну. Ей нужно успеть забраться внутрь! Качнувшись на плюще в сторону окна, она не рассчитала силу, и стебли, на которых она держалась, частично оторвались от стены.

— Что ты делаешь? — зарычал Боди.

— А ты как думаешь? Падаю, тупица.

— Отпусти эти стебли и схватись за другие! Лезь внутрь!

Стебли провисли еще сильнее, и Ли рывком съехала еще на несколько сантиметров.

— Не могу! — вскричала она. — Я не знаю как! Боди, помоги мне!

Лицо Боди сровнялось с ее. Глаза его смотрели сурово, а губы сжались в тонкую синюю линию.

— Я могу только показать тебе, но за тебя это сделать не могу.

— Прошу тебя! — взмолилась она. — Хоть как-нибудь помоги!

Боди обратился в синий туман. Устремившись к ней, туман врезался ей в переносицу. Ли накрыло мучительное чувство тошноты. Внутри от леденящего холода все загорелось. Ее затошнило. Вдруг ее одолело желание оттолкнуться от стены, раскачаться и в последний момент отпустить плющ, чтобы зацепиться за подоконник и забраться в окно.

— Я… я не могу, — взвыла она.

Где-то в замерзших задворках ее разума эхом раздался голос Боди. В нем прозвучало такое же отчаяние, какое было у нее на душе:

— Я не могу сделать это за тебя!

Ли услышала снизу звук многочисленных шагов. Охрана начала охоту. У Ли не оставалось выбора. Схватившись покрепче за связку лиан, она раскачалась посильнее, оторвалась от окна и, долетев до противоположной стены, со всей силы оттолкнулась от нее ногами. И за секунду до того, как ее лицо впечаталось бы в кирпич, ее снова охватило непреодолимое желание отпустить стебли. Поддавшись ему, она ослабила хватку и, отчаянно размахивая руками, зацепилась пальцами за подоконник. Листья плюща щекотали ей щеки, а она, истирая себе руки в кровь, вскарабкалась в окно. Оказавшись наконец с другой его стороны, она свалилась на пол.

Отрывисто дыша, Ли поднялась на четвереньки. Комната закружилась. Синий туман вылетел из ниоткуда и, сгустившись, снова стал Боди.

— Они идут к тебе. Прячься в кровать. Быстрее!

Ли с трудом оторвала себя от пола. Спотыкаясь, она забралась по ступенькам наверх и залезла в кровать. Только она успела лечь на бок, спиной к двери, когда та, приоткрывшись, заскрипела. Тристин заглянул внутрь.

Ли притворилась, что храпит и бормочет во сне.

Тристин вошел в комнату, и встав в центр, осмотрелся. Чем дольше он медлил, тем сильнее колотилось сердце Ли. Она слышала, как его туфли шаркают по полу, пока он ищет против нее улики. Ничего не найдя, он успокоился и вышел из комнаты так же тихо, как вошел.

Ли встала на то же место, где стоял он. От страха она боялась пошевелиться, сердце ее выпрыгивало из груди — но это была не просто боязнь попасться, хотя и без нее тут не обходилось. Что бы ни провернул Боди несколько минут назад, это оставило в ней какое-то странное чувство. Что-то случилось с ее собственной личностью. На несколько коротких мгновений в ее голове поселились мысли, эмоции и умения, которыми она не обладала. И они все еще оставались внутри, где-то на задворках ее сознания. Но, как ни странно, от этих новых воспоминаний чувства ее будто притупились, хотя, казалось бы, ощущений должно было стать больше.

— Что же ты со мной сделал? — пробормотала она во мрак пустой комнаты.