Лаймаргия: Новая эра. Том I

Глава 26. Внезапно гаснет свет.

Крыльцо школы, обычное здание, как и десятки таких же рядом, в пять этажей, из бетонных плит. Но всё же была пара-тройка отличий в виде похабных граффити о том, как дети любят учиться, надпись большими буквами, гласившая: МБОУ СОШ №4; и само крыльцо, которое было гораздо больше, чем у других строений, а также имело при себе длинный козырёк, придерживаемый колоннами.

— Мам? – спросил ребёнок, стоящий там, одетый в белоснежную куртку, тёплые чёрные штаны с натуральным мехом, добротные ботинки такого же цвета и меховую шапку без полей, под которой притаился тёмный ёжик волос. Он говорил по мобильнику, очень тонкому, но большому, соразмерному его голове, держа тот двумя руками, с тонкими пальцами и покрашенными в чёрный цвет ногтями.

— Сынок, ты где? – раздался молодой женский голос из верхнего динамика, проникая в заострённые уши мальца.

— Только с уроков вышел. У нас сегодня… — слова ребёнка тринадцати лет не успели сорваться с тонких уст, как были прерваны тягостью материнской заботы и её предчувствием чего-то неладного.

— Давай домой, только быстрее. – раздалось взволнованное с того конца провода.

— Что-то случилось? Только не говори, что отец снова напился. – Нахмурив густые брови и посмотрев невидящим взглядом зелёных глаз вперёд, он вспомнил о пагубном пристрастии своего отца, которое проявлялось чаще всего в день зарплаты.

— Нет, просто плохое предчувствие. У меня на точке люди разное говорят, вот я и услышала, какие слухи по рынку ходят. Так что давай сразу домой. – Мальчишка потёр переносицу больше по привычке, ведь раньше на еле проглядывающейся горбинке ютились очки, пока его матушка не сказала ему, что пора переходить на линзы.

— Хорошо. Заскочу к бабушке по пути, а после сразу домой. Что-то ещё? – Последнее он спросил с нескрываемым раздражением, ведь на сегодняшний вечер у него намечался турнир по компьютерным играм, подготовка к которому должна была начаться буквально через пару часов.

— Да, Кирилл, мы с твоим отцом, скорее всего, будем разводиться, так что готовься, скоро ты станешь главным мужчиной в доме. – Мальчик на это лишь улыбнулся, ведь он не любил его всем сердцем, и по большей части за то, что тот распускал руки на мать, на него, да так, что после оставались синяки, и их приходилось скрывать под одеждой с длинным рукавом или же мазаться тональником.

— Я рад этому решению, и, надеюсь, суд ему ничего не оставит… — С этими словами телефон выпал из рук мальчишки, ведь по его руке что-то ударило, да с такой силой, что чуть не перевернуло самого владельца аппарата связи, заставляя сделать непроизвольный шаг вперёд.

— Что?! Что случилось?! – кричала в трубке взволнованная мать, пока ребёнок смотрел на разбитый экран, а после в спину убегающего от задир задрота.

— Да тут Егор, из соседнего двора, телефон у меня из рук выбил. – Мальчик говорил, уже держа в руках разбитый аппарат и разглядывая сколы, в уме прикидывая, сколько может стоить его починка.

— Ничего страшного. Иди домой, завтра отнесу его в ремонт, а ты пока походишь с моим рабочим. – Продолжала настаивать мать.

— Эх, жаль его. – сказал мальчик про свою игрушку, но матушка поняла его иначе.

— Они сами виноваты, приняли в семью фиола, теперь отвечают за последствия. Его отец не был бы гулящим, всё было бы хорошо, а теперь единственный выход, который я для них вижу, это отдать ребёнка в детдом и переехать из города.

— Я вообще-то о телефоне, - возразил Кирилл, словно матушка обвинила его в чём-то грязном

— Правильно, не надо жалеть их семью, сами виноваты в своих бедах, и ты не общайся с ним. Я тебе запрещаю. – Её заботливый ныне тон сменился на голос противной мигеры.

— Я с ним толком и не общался. Он же ботаник, задрот, его на прошлой неделе в туалет головой макали, об этом вся школа знает, что он гашонец. – Мать, привыкшая к жаргонизмам от главы семейства, не стала ругать своё чадо за них, ведь понимала, что не он такой, а общество его окружающее.

— И правильно сделали. Нечего в школе таким делать, запятнанным.

— Ладно, мам, я пойду, а то скоро будет автобус проходить.

— Хорошо, сынок, смотри по сторонам, не забывай, сначала налево, потом направо. – Не выдержав, Кирилл бросил трубку, ведь чрезмерная забота его матери начинала пугать ребёнка, но он понимал, что она начала проявляться лишь недавно, после того, как тот попал в больницу из-за очередной пьянки отца.

— А теперь играть. – Естественно, мальчик не собирался следовать указаниям своей матушки, и, забросив телефон в белый с золотыми крыльями на нём рюкзак, он направился в игровой зал, по пути вычисляя, сколько у него времени до прихода матери с работы. Она часто задерживалась и приходила позже десяти вечера, дожидаясь самого последнего клиента, и сейчас Кириллу это играло на руку.

Пересчитывая пыль в кармане, он вышел с главных ворот учебного заведения и повернул направо, мимо мелькали разномастные лица прохожих различных рас, немного пушистые, местами зелёные, а где-то вообще синие и с рогами. Все они прилетели в далёкие времена прогремевших сражений, чтобы начать торговать, но не срослось, и шесть героев закрыли главный портал, создавая новые малые миры, такие как их небольшой городок.

Он глазел на протезы и мутации, продолжая отсчитывать нужную сумму со своих карманных денег, но отчего-то беспокойство мамы передалось и ему: «Может, ну его, этот турнир?», проскочила правильная мысль в его голове, пока в шутку покрашенные ноготки шебаршили в кармане. Кирилл специально сделал их такими, следуя новой моде на поклонение детей космосу, великой тьме, бескрайней и далёкой.

— Нет, точно пойду. – И не успел он сделать ещё один шаг, как по городу прокатился звук общей, не районной сирены. Он отличался своим протяжным стоном, а также громкостью, которая не позволяла слышать ничего другого, даже если объект находился в наушниках, она словно проникала в каждую косточку тела, заставляя те дрожать вместе с покрывшими кожу отрядами мурашек.

— Нападение на город! В убежище! Живо! – Первым из разномастной толпы спохватился зелёный высокий мужчина, про которых обычно говорят «кожа да кости», разве что пуховик и широкие тёплые штаны скрывали его худобу вместе с дефектами тела, по типу руки импланта.

— Мама, — только и успел сказать малец, как толпа качнулась, и пришла паника, настоящая, а не та, которая была меньше недели назад, во время замеченного на их земле некроманта с его отродием, называемой «Химерой».

— А-а-а-а-а-а! Мы все умрём! – Словно списанная с фильма про зомби-апокалипсис кричала девушка, блондинка с модельной внешностью и пронзительно голубыми глазами.

А после события понеслись в пляс: врезавшаяся в столб машина с не справившимся от шока за рулём водителем, женщина, берущая на руки детей из коляски и в спешке вспоминающая, где ближайшее убежище, старушка, ранее бредущая по тротуару так, что всем приходилось её обходить, обгоняет двух молодых парней, подавившихся алкогольной продукцией, распиваемой прямо на улице. Всё это происходило в первые пять секунд голосящей на весь город сирены, а дальше побежали все, и Кирилл не стал этому исключением, доставая свой похожий на планшет навороченный телефон и вбивающий в поисковик ключевые фразы, словно записанные в голову родителями: «Убежище, ближайшее, доступ, больше чем одино»

— Сколько?! – не поверив своим глазам, воскликнул мальчишка, ведь расстояние до ближайшего убежища показывалось как пять километров, и он быстро на бегу ввёл другие данные, пытаясь найти что поближе, но частные бункеры отчего-то все именно в этот день находились на ремонте или уже были заняты.

Он вспоминал те комнатки в десять квадратов с провизией на трое суток, игровым компьютером, туалетом и душевой, а после сравнивал их с общим убежищем без особых удобств. Вот только выбора в этот раз ему не дали, поскольку о возможной тревоге многие высокопоставленные люди были предупреждены заранее и попросту сняли все доступные точки.

— Бах! – раздался выстрел впереди, и словно по мановению волшебной палочки остановился вечно живой в их небольшом городке на миллион жителей поток машин, образуя пробку, и, свершив несколько аварий, начал плодить новых жителей разразившегося хаоса.

— Бах-бах-бах! – прогремел, словно гром в период ясного неба, голос огнестрела, которым разве что муху можно убить или ранить противника в мире без энергии, но кто-то хранил эти безделушки в виде травматического орудия самообороны или как пугач.

— Шарон Баруг! – Сорвались с уст мага слова активации магии огня, бьющей по площади и поджигающей пока ещё неизвестного многим жителям противника, считающим, что в их пристанище вновь взбесился очередной фиол-некромант, поднявший местное кладбище.

Где-то спереди полыхнуло, да так ярко, что заставило зажмуриться мальчишку, смотрящего в этот момент на карту и пытающегося найти себе укрытие, но он не найдёт его, как и многие другие здесь присутствующие. Путь перекрыт, с одной стороны толпа, с другой; и вот тебе давка, уносящая первые жизни под стопами возносящих жизнь и все пороки, с ней связанные.

— Мама! – Ребёнку ничего не оставалось, кроме как найти помощи у родителей, благо женщина сразу же взяла трубку после первого же гудка.

— Сынок! Беги в убежище! – с надеждой на то, что он может это сделать, прокричала в трубку мать.

— Здесь давка! А спереди я не могу понять что! Люди бегут! Мама! Спаси меня! Мне страшно! – кричал Кирилл, а по его лицу прокатилась первая слеза.

— Так! Не ной! Ты до сих пор в Космалинском?! — на этом вопросе от единственной, кто бы мог ему помочь, его в очередной раз за сегодняшний день с силой толкнули, и он, чудом сохранив равновесие, наблюдал за тем, как по его телефону проходится несколько ног.

— А-а-а-а-а-а! — раздалось откуда-то сверху, и рядом, буквально в нескольких метрах, с крыши упало изодранное, поломанное тело на не ожидавших этого граждан, придавливая парочку школьников своим телом и даря им за плохое поведение подарок в виде десятка ушибов. И всё бы ничего, но прямо на этот изломанный труп свалилось несколько грызунов размером с взрослого мужчину. В лапах они держали большие двуручные мечи из меди, усиленные рунами и обагрённые кровью жителей многоэтажки, их грудь прикрывали доспехи из кожи, с покоящимися на местах, расположения важных органов, железными пластинами.

— А-а-а-а-а-а! — женский крик заглушил звук вопящей сирены, и он не был одинок, сливаясь в протяжный гул паники толпы. Это не тот спокойный, равномерный шум, что каждый слышит на улицах, он отличается своей скоростью, и от него веет страхом, первозданным ужасом и неминуемой смертью, ждущей за каждым углом.

Не совсем понимая, что он творит, Киря побежал прямо мимо воинов крыс, которые до сих пор не оправились от падения с высоты, и только по этой причине ему удалось прошмыгнуть мимо, вырвавшись из потока, который теперь можно сравнить разве что с рекой Стикс, несущей мёртвые души по волнам. Он бежал, не различая дороги, пока не вырулил на очередную улицу, на которой бушевали монстры, доставая из железных коробок тех, кто не успел оттуда вовремя вылезти. Монстры мстили, и это было видно по жестокости, которая не свойственна тем, кто просто борется за жизнь или убивает ради пропитания. Тонкий ручеёк крови смешался с бензином, он тёк с мужчины в деловом костюме из культей, ранее бывшими ногами и руками.

Десятки грызунов измывались над детьми и мужчинами, а также крысы куда-то уносили женщин, потерявших сознание. За всем этим наблюдал не только словивший ступор ребёнок, но и огромный, возвышающийся на пару голов над всеми находящимися король. Одним своим видом он внушал ужас и трепет, а гора трупов за его спиной, укрытой чёрным кожаным плащом, сделанным из остатков предшественника и словно сотканным из тьмы, довершала картину безумного художника.

— Пи? — Его заметили чуть ли не моментально, и он прекрасно видел всё это, как в его сторону устремился молодняк, как десятки крыс-воинов направились к нему, дабы усмирить свой голод и жажду крови, разорвав того на куски, как и лежащих на тротуаре сверстников.

Кил развернулся и побежал, разгоняясь и крича что есть мочи, ветер бьющий в лицо разносил слёзы, сопли, забившиеся в нос, мешали дышать, но он не останавливался, ведь за ним гнались. На перекрёстке он увидел небольшую мышь, по которой пришлось ударить ногой, дабы она не перегораживала ему проход, и продолжать бежать как безумный калека, которому только сегодня вернули конечности, превозмогая боль в мышцах, жжение в горле, раздираемые лёгкие и кружащуюся голову.

По пути у него хватило сил обернуться, чтобы узреть тех, кто в скором времени заберёт его жизнь. На удивление их было всего трое: тот грызун, которого он пнул, и ещё парочка мелких из тех, кто бежал за ним изначально. Король не был дураком и знал, что эта мелочь ничего не сделает, и поэтому не стоит отправлять за ним в погоню многих, и хватит всего лишь двух его слуг, дабы лишить того жизни. Для остальных были куда более привлекательные цели, которые могли оказать сопротивление, барахтаясь, держась за свою ничтожную силу, как за спасательный круг, не зная того, что всё это из-за одного чёрного мальчишки, наступившего на крысу-альбиноса.

Кирилла не успокоила та новость, что количество преследователей уменьшилось, ведь даже эта троица может убить его, разве что теперь этот процесс займёт куда больше времени, и в таком состоянии паники он вбежал во двор, где от недавней битвы порождения некромантии и доблестных авантюристов не осталось и следа. У него не было времени осматриваться, да и глаза застилала пелена, но всё же он смог разглядеть открытую стальную дверь со сломанным домофоном, с темнеющим зевом и защищающим его от света козырьком.

Не долго думая, малец забежал в спасительный проход и хотел было начать стучаться в двери, но преследователи не дремали. Прилагая неимоверные усилия, он принялся взбираться по лестнице, слыша за спиной топот множества лап и противный скрежет сминаемого их телами железа закрученных в узоры цветов перил.

— Помогите! Спасите! – Кричал мальчик, пробегая третий по счёту лестничный пролёт, смазанный в одну сплошную кляксу, и только сейчас замечая, что его преследователи чуть отстали, давая тому возможность не только кричать, но и стучаться, ломиться, биться в запертые двери, как умалишённый, с надеждой на то, что хоть кто-то сжалится над маленьким ребёнком.

— Прошу! Пожалуйста! Моя мама вам заплатит! Спасите! – Начав стучать обеими руками и ногами в первую попавшуюся дверь четвёртого этажа, он пытался всеми правдами и не правдами добиться того, чтобы его запустили внутрь, ведь в том, что там кто-то да был, он не сомневался, видя через стекло дверного глазка горящий в коридоре свет.

— Сколько? – донёсся до его ушей противный старческий голос, и он поначалу не понял вопроса, но ситуация заставляла соображать быстро, да и уже видимые по правую руку поднимающие грызуны провоцировали говорить всё, что в голову взбредёт.

— Килограмм! Нет! Даже пять! У моей мамы бизнес! – Ещё с первой произнесённой суммы до ушей мальчика начал доноситься звук открываемого замка, и когда дверь чуть приоткрылась, он влетел внутрь, сбивая с ног владелицу уютной, чистой квартиры с потрёпанной неумолимым временем мебелью.

— Паршивец! А-а-а-а-а! – завопила Клавдия, увидев, кого тот привёл на хвосте, но больше ничего она не успела сказать или предпринять, прежде чем, первый же грызун кинулся на неё, отрывая огромный кусок шеи и убивая старушку чуть ли не моментально.

Через пять минут крысы тащили два тела. Всё было кончено, и лишь лужица крови на идеально чистом линолеуме напоминала о том, что здесь недавно кто-то был, в квартире, где «внезапно погас свет».