Красный урожай

32. Пожар

Было очень приятно гореть.

Нети теперь ухватился за эту простую тавтологию потому, что осознал — он никогда не понимал ничего в своей долгой жизни. Через несколько мгновений после того, как Скабрус оставил его здесь со своей миссией, чтобы вызвать джедая сюда, все в его нестареющем деревянном уме стало расти чудесно, великолепно, ясно.

И — о, это было очень приятно, приятно гореть.

Сжав ряд голокниг одной длинной ветве-рукой, библиотекарь бросил их в огонь роста. И пламя поднялось выше.

После того, как Лорд Ситхов укусил его, Дэйл’Лисс перенес краткий, но мучительный спазм физической слабости и страдания, боль усугубила опасения, что росли у него в голове в течение дня. Это было так, что он не чувствовал себя вне стен своего убежища. Болезнь была здесь, она нарушила барьеры безопасности, и была именно в нем, проходя через его корни, распространяясь по его ветвям и листьям.

И болезнь смеялась.

Сначала смех звучал так насмешливо, горько и холодно, что нети лишь съежился от него. Даже смех ситхов сам по себе не может сравниться с темной злобой в его голосе.

— Старый дурак, — сказала она, — глупое старое существо, твоя жизнь была впустую потрачена здесь, среди книг.

Нети пытался ответить, сказать ему «нет, эти свитки и тексты — смысл его жизни», но болезнь не выказала ни малейшего интереса к этому. Надо было что-то сказать, но кому, и нети понял — аудитории.

— Еще не слишком поздно, — сказала болезнь. — Я дала тебе новую жизнь и новое назначение, и если ты ищешь мое лицо… Будешь ли ты искать его, старое дерево? Будешь ли ты искать мое лицо?

— Какое? — спросил нети. — Какое твое лицо?

— Кровь и огонь.

И с этими словами все изменилось. Оглядываясь сейчас на содержимое библиотеки, бесчисленные свитки и древние тексты, над которыми он провел всю свою жизнь, накапливая, организуя и каталогизируя все в течение тысячи и более лет, он увидел их такими, какими они были по сути.

Топливо.

— Дай топлива твоей плоти, — советовала болезнь, и ее голос был подобен грому сейчас, — и книги твое топливо, и эта планета твое топливо, все — топливо, они существуют только потому, что они могут быть использованы тобой.

— Да, да…

— Они — мясо зверя.

— Да.

— И зверь это — ты.

— Да.

Нети обнаружил, что все пришли к нему. И он начал пожар без малейших колебаний. Топлива здесь было много, чтобы его сжечь. В течение нескольких минут центральное крыло библиотеки было в огне, и обезумевший оскал нети сиял в отражении оранжевого пламени.

Хотя здесь не было зеркала, чтобы увидеть свое отражение, Дэйл’Лисс знал, что болезнь изменила его. Всего куски его некогда гордой коры начали линять, отпадая на отдельных участках его тела и чернели, истекая с густой, зловонный жидкостью, собирающейся вокруг его корней. Но самое глубокое преобразование произошло в нем. Болезнь научила его. Он искал свое лицо. А теперь нети смеялся в огонь, его некогда добрые глаза были сжаты сейчас в запутанных щели, его рот развернулся в широкой улыбке, истекая слюной, когда он говорил голосом орхидеи.

— Ну, Хестизо Трейс. Спеши. Приходи в библиотеку.

Все больше свитков, голокниг падали в огонь. Сок кипел на углях.

— Я с нетерпением жду твоего прихода, я хочу видеть тебя наследницей, я остро нуждаюсь в тебе…

Он остановился и повернулся.

Она уже шла.