Красный урожай

18. Еще один день в раю

Ра‘aт открывал глаза медленно, как будто боясь увидеть то, что могло ему открыться. Он не знал, как долго он находился без сознания здесь, у подножия скалы под башней, но, поскольку сейчас было темно, возможно, прошло несколько часов. Толстый слой снега собрался в складках его одежды.

Он так замерз, что почти не мог чувствовать ничего, хотя боль, возможно, имела тоже некоторое отношение к этому. Его правая рука ужасно пульсировала чуть ниже плеча. Коснувшись его рукой под порванным рукавом, он отдернул ее с шипением. Клочья мяса и сухожилий дрожали под кожей.

Он исследовал рану снова, более осторожно. Рана была глубока, почти до кости. Он попробовал подняить руку и обнаружил, что это было бесполезно. Левая работала лучше, но его вся правая сторона болела так ужасно, когда он двигался, что практически была бесполезна для борьбы. Почти так же плохо он он ощущал свой живот — как тяжелый мешок с песком, болтающийся туда-сюда на конце веревки: из-за сотрясения, возможно. Он спросил себя, как сильно он ударился головой, когда он упал?

В попытке сориентироваться он мысленно вернулся назад к тому, что случилось. Детали нападения неохотно всплывали в его памяти, как осколки от подводного взрыва, и вот он вспомнил этот момент подробно, что упало с башни: то, что когда-то было Вимом Никтером. Второй труп, Джуры Острогота, нигде не нашли. Ра‘aт теперь думал экс-Никтер, возможно, съел его.

В любом случае, он боролся ни с чем иным, как с трупом Никтера, его мертвыми глазами и телом, но глазами, сверкающими жестоким голодом, а рот открывался настолько широко, что это фактически начал разрываться в его уголках. Так или иначе, логика мышления Ра’ата рассматривало вероятность этого. Неверие не помогло бы ему сейчас; оно только мешало бы ему, таким образом, он принял все, как есть. Очевидно, трупы возвращались к жизни, а этот хотел его сожрать.

Он помнил, как экс-Никтер вопил, когда он сначала впился в него, он действовал автоматически, словно используя приобретенные навыки Силы, которые он развил в лабиринте боли Хракена. Он дополз до края карниза и осмелился посмотреть вниз.

Используя навыки, которые ему преподавали во время обучения, Рa’aт схватил самый большой кусок камня, который мог поднять, и бросал его. Он попал точно в экс-Никтера, заставляя того отступить к подножию скалы, но он тут же отпихнул камень в сторону и начал подниматься снова, ведомый вперед огромным аппетитом. Рa’aт понял, что он не может оставаться здесь неопределенно долго — ему необходим был другой план. Оглядевшись вокруг, он заметил еще большую груду камней, остатки второго уровня, который разрушился прежде.

Он действовал быстро, но тщательно, держась за сомнительную опору. Призвав Силу, Рa’aт сосредоточил ее на куче камней и удалил ее руками. Камни заколебались, но не упали. Оглянувшись, он увидел экс-Никтера, жадно глядящего на Рa’aта.

— Ну, давай, — сказал Рa’aт, делая шаг в сторону.

Никтер рванулся вперед, и Рa’aт позволил камням упасть, цдаряя по ногам трупа, чуть ниже колена. Труп дернулся и закричал на него, пока Рa’aт не собрал Силу для рук снова — и сжал их на шее Никтера. Раздался удивительно громкий и удовлетворяющий Ра`ата хруст шейного отдела позвоночника, разрушая его, и труп захромал.

Рискуя, Рa’aт поднял обломок скалы вторично, намереваясь нанести им удар по черепу трупа, когда тот вернулся к жизни и набросился на него, шипя и визжа, уже находясь в пределах сантиметров от его запястья. Дернувшись назад, Рa’aт потерял опору и резко упал назад.

После чего, все накрыла чернота.

Теперь, потирая затылок и гадая, оставался ли все труп здесь, он присел в темноте, поджидая его. У него не было ни малейшего желания это выяснять. То, в чем он нуждался теперь, больше чем в чем-либо еще, было попасть в медчасть, где ему могли осмотреть и обработать рану и проверить его на наличие сотрясения мозга. Мимолетная мысль…

«А что, если уже очень поздно?»

… выстрелила в его сознании, и Рa’aт отбросил ее прочь, более чем когда-либо настроенный теперь держать свое остроумие при себе. Он знал немного о медицине, но знал так же, что последствия сотрясения мозга от простой закрытой головной травмы могли сказываться достаточно долго. И, так или иначе, он, конечно, провел здесь годы, обучаясь и работая над собой не для того, чтобы умереть от чего-то подобного.

Сжав руку, он двинулся вдоль внешней западной стены библиотеки. Боль не была столь же сильна сейчас, как это было несколькими минутами ранее. Или его эндорфины умирали, заживляя рану, или он просто привыкал к боли.

Он шел мимо библиотеки, иногда глядя на башню, где еще горели огни.

Царапающийся звук донесся до него откуда-то справа, он остановился и задержал дыхание.

— Воевер там, выходит, где я могу встретиться с ним.

Перед ним вохникла темноволосая девушка в униформе академии — это была Kиндра, одна из учениц, может быть, на год или два старше его.

— Рa’aт? — Нахмурилась она. — Что с тобой случилось?

— Я в порядке.

Она сделала шаг по направлению к нему.

— Ты весь в крови.

— Это не так плохо, как кажется.

— Этот разрез на руке …

— Уходи назад. Все, что я могу сказать.

Выражение лица Киндры было недоуменным и полно подозрения, но она ничего не сказала, взглянув направо и налево, а голова наклонилась, словно она прислушивалась к окружающему. Рa’aт тоже внимательно прислушался. За последние несколько минут тьма вокруг них сгустилась, приобретая дополнительную глубину и размер от тонкой дымки света, который шел из трещин в стенах библиотеки едва ли достаточным средством.

Живот Рa’aта резко скрутило от тошноты так неожиданно, что он чуть не упал. Он понятия не имел, заметила ли это Киндра или нет, но теперь он понимал, что может воспользоваться ее помощью, по крайней мере, пока они не попадут в лазарет, как своего рода страховым полисом. Она не будет защищать его, но вместе они могли иметь больше шансов на успех. Он просто должен быть осторожным, чтобы не показать, насколько он действительно был слаб, требовалось срочно придумать легенду, чтобы объяснить свою травму.

— Я был… работал с Мастером Хракеном, — сказал он. — Я думаю, все немного вышло из-под контроля. Я оступился, вот и все.

Киндра подняла бровь, но до сих пор не ответила.

— Где все?

— Где-то здесь. — Он пожал плечами, пытаясь выглядеть беспечным. — Я не знаю.

— Ты уверен, что ты…

— Я в порядке, — повторил он, — но Хракен сказал мне, что я должен идти в лазарет и получить помощь. Ты туда направлялась?

Она покачала головой.

— Я возвращаюсь в общежитие. — Вытянув шею, она осмотрела все, вплоть до верхней части башни, пока Рa’aт спрашивал себя, видела ли она на самом деле два тела, упавшие сверху раньше, и поймет ли, соединив вместе части головоломки, что произошло на самом деле с его руками и головой. Но, в конце концов, все она сказала: — Что-то случилось.

— Что ты имеешь в виду?

— У меня плохое предчувствие.

Это была странная фраза. Они действительно никогда раньше не разговаривали. Рa’aт заподозрил, что она пытается завоевать его доверие, чтобы заставить его расслабиться.

— О чем ты?

— Я не знаю. Эта ночь… все вокруг… Ты чувствуешь это?

— Нет. Он покачал головой, изображая безразличие. — Еще один день в раю, насколько я могу судить.

Она не улыбнулась, кажется, даже не слушая его. Когда ветер сдул волосы с ее лица, Рa’aт увидел, что уголки ее губ сажались в гримасу.

— Что случилось?

— Что-то… — Она по-прежнему не смотрела на него. — Оно идет.