Красная дорама – 3

28. У моря, у синего моря…

— Девушка, повторите, пожалуйста! — попросил Корнеев официантку, указав на свой опустевший бокал.

С какого-то момента в общении с ней он перешел на русский — а ведь поначалу, выспросив у меня, как та или иная фраза звучит по-корейски, старательно пытался за мной повторить. Но потом, очевидно, устал — что, в общем-то, и не удивительно: это было уже наше не второе и даже не третье пиво за вечер.

Впрочем, в большинстве случаев Борису (еще после первого бокала мы с ним перешли на «ты» и называли теперь друг друга по именам) хватило бы и просто жеста — ну а если все же требовалось что-то более сложное, на помощь опять-таки приходил я.

На открытой террасе пляжного ресторанчика, расположенного буквально в двух шагах от отеля, в котором поселили наших русских партнеров, мы сидели вчетвером. Помимо Корнеева присутствовал, понятно, Сергеев, пока все же остававшийся для меня Андреем Николаевичем, и дамочка лет сорока, еще одна сотрудница Росатома, в переговорах с Пэктусан не участвовавшая — некая Светлана Ивановна Глинская. Свою должность в госкорпорации она мне не назвала, но по проскочившим полунамекам я предположил, что ее работа как-то связана с обеспечением безопасности. Не понял только, отвечает Светлана Ивановна за поимку шпионов или за защиту от ионизирующего излучения — безопасность, она ведь тоже разная бывает!

Ну а начали мы, ясное дело, не с ресторана — сперва я, как и обещал, провел гостей по Расону. Показал статуи вождей (конечно, поменьше пхеньянских, но тоже немаленькие), парк с живописными скульптурами и беседками в национальном стиле, просто городские улицы и площади… А еще мы съездили к мемориалу павшим советским воинам, скромному, но ухоженному — тут пришлось взять такси, пешком туда было не добраться.

Ну а вдоволь нагулявшись и насмотревшись, вернулись в отель, где росатомцы пригласили меня посидеть полчасика за пивом с видом на вечернюю бухту.

Отказываться я, понятно, не стал. И далеко не только потому, что выполнял задание Джу — скорее, даже вовсе не поэтому: компанией моих новых знакомых я искренне наслаждался. Им со мной, уверен, тоже было как минимум интересно, и в итоге те полчасика перезапустились уже в пятый раз, а мы все так и не расходились.

Беспокоили меня лишь две вещи. Первая: как бы ненароком не спалиться на какой-нибудь дурацкой мелочи. Если «Лебедь, рак и щука» мне утром с рук благополучно сошли — Крылова интересующийся русской культурой кореец вполне мог читать — то знание каких-то более современных реалий уже наверняка вызвало бы ненужные вопросы. Например, Борис — Корнеев — пару раз вскользь упомянул писателя Пелевина — но едва ли его книги доступны в КНДР. А Светлана Ивановна оказалась большой поклонницей «Квартета И» и в разговоре несколько раз невзначай процитировала что-то из их старых фильмов — без ссылки на источник. В другой ситуации я бы охотно обе эти темы развил — но сейчас, понятно, это выдало бы меня с головой.

Ну и второе, что до поры не давало мне полностью расслабиться: долгое время я так и не знал, уезжаю-таки сегодня в Пхеньян или пока остаюсь в Расоне.

С Джу я связался сразу после того разговора с куратором о билетах, но четкого ответа от нее не получил. Если Пак, Кима, Яна и Рю она мне велела поездом отправлять, то на мой счет никакой ясности у начальницы пока не имелось. Определиться Мун Хи обещала ближе к вечеру — и сразу же меня проинформировать — но пока новых вестей от нее не поступало.

А я, соответственно, «подвесил» товарища Ю. Впрочем, тот уже как-то и не особо трепыхался — сказал, что будет держать мне место в купе до последнего. И обещал, что не станет до отмашки выписывать меня из гостиницы.

Так-то, вещи у меня были собраны еще с переезда в среду, на станцию их, если что, привезли бы Ким с Яном. Так что теоретически я мог рвануть к поезду хоть прямо из-за стола — ресторан, как я понял, работал до последнего клиента. Добраться тоже не стало бы проблемой: у отеля дежурило несколько расонских такси, серых с оранжевой полосой по борту.

И все же неопределенность меня слегка угнетала.

Но вот наконец мой телефон ожил и подал голос. На экране высветился номер Мун Хи.

Извинившись перед сидевшими за столом, я поднялся, по-быстрому отошел к перилам террасы и ответил на звонок:

— Слушаю, товарищ Джу!

— Чон, по той второй поездке — пока отбой, — без предисловий сообщила мне начальница. — Больше того, для тебя уже здесь кое-что важное нарисовалось. Так что возвращайся с остальными.

— Понял, — кивнул я.

Тут же набрал Ю и уведомил, что уезжаю — после чего вернулся за стол.

— Товарищ Чон, а как ее зовут? — спросила тут у меня Глинская.

— Кого? — не понял я: в самом деле, не про Джу же она спрашивала!

— Девочку, — показала Светлана Ивановна куда-то в сторону барной стойки.

— Девочку? — я повернулся в указанном собеседницей направлении: нет, речь шла не о нашей молоденькой официантке, как мне было подумалось.

На стойке работал телевизор — транслировались новости. Шел сюжет о спуске на воду новой подводной лодки, за которым лично наблюдал с берега товарищ Высший Руководитель. И помимо свиты при высоких чинах и званиях того действительно сопровождала девочка, постарше Хи Рен, но все же еще подросток. Раньше я ее уже видел — понятно, только по телевизору — это была дочь Лидера страны, время от времени появлявшаяся с ним на официальных мероприятиях.

Вот только имя… Я вдруг понял, что никогда его не слышал. Так сейчас и ответить? Но вдруг это только я такой, не в курсе — просто мимо меня прошло — а обычный кореец, ночью разбуди, все, что нужно, без запинки назовет?

Я прислушался к репортажу: звук у телевизора был приглушен, но не выключен вовсе. Как раз прозвучало: «уважаемая дочь». Затем, чуть позже: «драгоценный ребенок». И никаких тебе имен!

— Товарищ Чон, ау! — окликнула меня Глинская — похоже, взятая мной пауза слегка затянулась.

— Да, извините, засмотрелся, — встряхнулся я. — Это дочь уважаемого Высшего Руководителя товарища Ким Чен Ына, — ответил затем — но не на тот вопрос, что был мне задан.

— Это я поняла, — кивнула Светлана Ивановна. — Так как ее зовут?

Эх! Чтоб я знал!

— «Уважаемая дочь» — прозвучит достаточно почтительно, — снова ушел от прямого ответа я. Пожалуй, кореец вполне мог бы так отреагировать.

— Но у нее же есть имя? — не унималась моя собеседница.

— Света! — аккуратно тронул тут дамочку за локоть Сергеев. — Привыкай: если тут не ответили с первого раза — не ответят и с десятого. Просто смирись с этим.

— А что я такого спросила-то? — пожала плечами Глинская, но оставила меня в покое.

Предположу, что так просто совпало, но вскоре после этого Светлана Ивановна собралась нас покинуть. Все бы ничего, но отпустить ее одну пройти эти сто метров по пляжу Андрей Николаевич не согласился — и тоже со мной простился — более чем тепло. А вот Корнеев дергаться из-за стола пока не стал.

— Еще сидим? — напрямик спросил я у него.

— Давай — по последнему! — предложил Борис, кивнув на свой вновь опустевший бокал.

Возражать я не стал — и подозвал официантку.

* * *

По счету заплатил Корнеев — за всех четверых. Я честно вызвался поучаствовать, но Борис лишь усмехнулся. Настаивать мне показалось неудобным.

Смеркалось. Спустившись с террасы ресторана, под тихий шелест волн мы зашагали по пустому пляжу к отелю. Шли небыстро — а где-то на полпути мой спутник вдруг и вовсе остановился — замер, вглядываясь в морскую даль. Если не путаю направление, где-то там, не менее чем в тысяче километров от нас, должна была находиться Япония, но видно ее отсюда, конечно же, не было.

— Сун Бок, можно ненадолго твой телефон? — повернулся тут ко мне Корнеев.

Слегка удивившись этой просьбе, но виду не показав, я протянул ему трубку.

— Один момент… — Борис отошел с моим мобильником шагов на десять вглубь пляжа — и положил там трубку на камень. — Эти айфоны просто созданы для негласной прослушки! — пояснил он, вернувшись.

Уже поняв, что вечер, кажется, перестает быть томным, я поспешно вознесся сознанием к границе мира духов и скоренько почистил себе кровь от алкоголя — один из немногих доступных мне шаманских навыков оказался сейчас как нельзя кстати: дело явно шло к тому, что потребуется ясная голова.

— Интересно тут у вас, — задумчиво проговорил между тем Корнеев. — Необычно. Часто — непросто. Иногда — непонятно. Но интересно. Особенно люди. Очень разные — как и везде, впрочем… Однако большинство здесь, уж извини, какие-то зашуганные. Но не ты.

— С другими ты просто пива не пил, — повесив на лицо беззаботную полуулыбку, заметил я. — А лучше — соджу. Тогда бы точно так не говорил!

— Ну, познакомились-то мы с тобой на сухую, — усмехнулся мой собеседник. — Пиво — это уже стало следствием, а не причиной!

— Ну, может быть, — пожал плечами я.

— Я все это к чему, — выразительно посмотрел на меня Борис. Кстати, захмелевшим он ничуть не выглядел — несмотря на… сколько? Пять? Шесть бокалов? — Мне нужна помощь — и ты, Сун Бок, чуть ли не единственный тут, кто, думаю, сможет мне ее оказать, — заявил Корнеев. — Ну а уж я в долгу не останусь, поверь! Вплоть до… Гм… Ты никогда не задумывался о том, что заслуживаешь большего? — спросил внезапно он.

— Большего, чем что? — слегка нахмурился я — вышло это у меня вполне естественно.

— Большего, чем можешь получить, если все пойдет свои чередом. Большей профессиональной реализации, большего признания… Больших материальных благ, наконец? Больше, не побоюсь этого слова, свободы?

— Ну, со многим из этого у меня и так довольно неплохо, — заметил я.

— Это до поры. Как я понял, ты из простой семьи. Не из этих, как их у вас называют, «людей горы Пэкту» и «людей реки Рактон»… Или тут я ошибаюсь?

Прямо я ему ничего такого, кстати, не говорил.

— Не самая благодарная тема… — покачал сейчас головой. — Но, допустим, не ошибаешься — и что?

— А то, что несмотря на все твои природные таланты (одна способность к языкам чего стоит!), очень скоро ты, дружище, упрешься в некий стеклянный потолок — которого тебе уже не пробить, сколько ни стучись! Но это я, собственно, так, к слову, — будто бы вдруг решил пойти на попятный Корнеев. — Будущее — будущим, а живем-то в настоящем! А в настоящем у нас — старт строительства АЭС. И мы — Россия, Росатом — вам ее построим! Качественно и в срок! По крайней мере, будем очень стараться! Да вот беда: как я уже упомянул, работать у вас непросто. Зачастую необходимую для дела информацию приходится вытягивать просто клещами — фигурально, разумеется, выражаясь. Нет, мы сами прекрасно понимаем, что такое секретность и зачем она нужна — но временами ведь доходит просто до абсурда! Чтобы прояснить какую-то элементарную мелочь — без которой дальше не продвинешься — приходится сорок сороков бюрократических баррикад пробить! А это, кроме всего прочего — драгоценное время! Что мы в Расон вместо среды только в субботу приехали — ждали вот именно такой пустяковой вводной! В итоге, получили — но несколько дней зазря потеряли. И так — постоянно!..

Всплеснув руками, Борис перевел дух.

— Пойми меня правильно, — заговорил затем снова. — Я лишь хочу хорошо выполнить свою работу. И помочь вашей стране! Вашему народу! А ваши же люди мне — нам — невольно мешают! Вот кому от этого хорошо? Правильно: никому! И в первую очередь — вам же, Северной Корее!

— Нет никакой Северной Кореи! — сухо поправил тут его я. — Есть Корейская Народно-Демократическая Республика!

— Да, прости — привычка, — кивнул Корнеев. — Но суть-то не в этом! — продолжил он с прежним пылом. — Повторюсь: я просто хочу хорошо сделать свою работу! На благо своей и вашей страны! А мне — нам — такое впечатление, только и делают, что рогатки ставят! И чувствую, чем дальше — и чем серьезнее начнутся вопросы — тем больше будет разного рода препон и проволочек! Поэтому-то встреча с тобой, Сун Бок — человеком, мягко говоря, не узколобым — для меня просто подарок судьбы! Помоги мне — чтобы я смог помочь твоей стране! Ну и сам в итоге в обиде не останешься, это я обещаю!

Хм… Если это не попытка вербовки — то я балерина пхеньянского театра!

Забавно, что такой заход — и со стороны россиян…

Хотя нет, не так уж и забавно. Даже совсем не забавно…

— Борис, мне кажется, ты в любом случае обратился не по адресу, — покачал головой я. — Наш концерн к Решительному Рывку — ну, строительству атомной станции — имеет лишь касательное отношение…

— Не такое уж и касательное, — живо перебил меня собеседник. — Вот взять хоть тот же гипотетический дополнительный заказ, о котором мы говорили на встрече. Чтобы грамотно его сформировать, мне нужно хотя бы примерно понимать ваши производственные возможности! Иначе получится как в прошлый раз — тупо выбрали для вас самое элементарное. То, что прости уж, в любом гараже можно спаять! Но чтобы выйти с дополнительным предложением, мне надо больше знать о концерне Пэктусан! Нет, рано или поздно я необходимые сведения в любом случае получу — официальным путем — но сколько времени пройдет? Сколько запросов придется направить? Сколько промежуточных отписок прочитать? Нет, друг мой, так не годится! — положил он тут руку мне на плечо.

Машинально я чуть было не дернулся отстраниться, но удержался.

— А вот если бы, скажем, можно было просто задать вопрос хорошему знакомому — и сразу получить от него ответ… — вздохнул Корнеев. — Ну ладно, не сразу — чуть погодя: я же понимаю, что не Председателя Правления расспрашиваю и не главного инженера, информацию нужно еще собрать, уточнить… Да, пусть не прям вот сразу по всем пунктам — но и не через две недели и не через месяц! Вот, я тут уже кое-что набросал…

Сунув свободную руку во внутренний карман пиджака, Борис достал оттуда бумажный листок. Ловко его развернул — и протянул мне.

Двенадцать вопросов. От и впрямь почти невинных (хотя и на них ответ был бы все же минимум под грифом «Для служебного пользования») до по-настоящему «горячих».

Кое-что из интересующего собеседника я даже знал, большую часть остального — если не все — без особого труда смог бы выяснить.

— Может, на какие-то из вопросов уже сейчас сможешь ответить? — вкрадчиво осведомился Корнеев. — Хотя бы на первые, самые простые?

Хм… Хорошая попытка. Тут стоит начать…

— Борис, — выговорил я, возвращая Корнееву листок. — Ты же понимаешь, как это выглядит со стороны?

— Понимаю, — и не подумал юлить тот. — И также понимаю, что, согласившись, ты рискуешь. Я — нет, а ты — да.

— А ты — почему нет? — и в самом деле не понял я.

— Видишь ли, вашей стране очень нужна эта АЭС. Прям вот очень-очень. И никакого скандала, способного хоть мало-мальски сказаться на судьбе проекта, власти не допустят. Даже если ты прямо отсюда отправишься в органы госбезопасности и передашь им наш разговор… Да что там — принеси ты им не пустые слова, а железобетонные доказательства — мне ничего не будет! В худшем случае, ваши попросят мое руководство заменить меня на кого-то другого. Вот честно, случись так: перекрещусь и забуду всю эту историю как страшный сон! Насильно мил не будешь! Большим патриотом Сев… прости, КНДР, чем сами граждане страны, я, в конце концов, быть не могу! Так что нет, я ничем не рискую. А вот ты бы, кстати, еще и на неприятности нарвался. Спросят: а почему этот коварный Корнеев обратился именно к вам, товарищ Чон? Чем это вы ему так показались? Скажи, тебе оно надо?

— Не надо, — признал я очевидное.

— Вот! — поднял вверх палец Борис, снова суя мне в руку свой листок.

— Я запомнил, что там написано, — обронил я.

— То есть — согласен? — уточнил мой собеседник.

— Этого я не говорил… — покачал головой я. — И, в общем…

— Стоп, не отвечай! — остановил меня тут Корнеев — видимо, заподозрив, что сейчас услышит отказ. — Переспи-ка с этим — встретимся еще раз завтра, до нашего с Сергеевым и Глинской отъезда! А сейчас даже если все же скажешь «нет» — считай, я не услышал! Отложим: утро вечера мудренее!

Ну, с ответом я и сам предпочел бы не спешить. И не потому, что готов был клюнуть на приманку. Однако тут по-любому просматривалось больше вариантов, чем категоричные «да» и «нет». Вплоть до разведигры — хотя, против русских… Хм…

Проще всего, разумеется, было бы разом отказаться — наплевав на оговорку собеседника, что, мол, сделает вид, будто не услышал… Но не нарушит ли это планы Джу? Вдруг она чего-то подобного от росатомцев и ждала?

Блин, ну, почему именно русские⁈ Кто угодно бы другой — как бы все разом упростилось!

Нет, так-то понятно, что никому другому тут и взяться было бы неоткуда…

— Ночью я отбываю в Пхеньян, — покамест сдержанно уведомил я собеседника.

— Этой ночью? — нахмурился Борис. — Ты же вроде говорил, еще ничего не решено — и, скорее, пока задержишься…

— Позвонили, сказали ехать. Недавно, в ресторане.

— А-а… — разочарованно протянул Корнеев. — Ну, давай тогда так! — предложил тут же он. — Через несколько дней я тоже буду в Пхеньяне — прилетим подписывать уже полноценные контракты, в том числе — с вашим Пэктусан. Найду, как с тобой связаться. Все, не возражай, так и поступим! А сам — как следует подумай! Такой шанс — он раз в жизни выпадает! Как стройка закончится — к нам в Россию сможешь перебраться! Или в любую другую страну мира. Организуем чисто, не сомневайся — всю оставшуюся жизнь дрожать и ждать незваных гостей из прошлого точно не придется!

С этими словами он наконец убрал руку с моего плеча — и направился за лежавшим на камне телефоном.