Крафтер II

Глава 13

Воздух в подвале сгустился до предела, словно сама тьма решила сжать нас в кулак. Плюм, принявший облик демонического кошмара, рычал так, что стены дрожали, а с потолка сыпалась известковая крошка. Его крылья, словно выкованные из теней и пламени, рассекали воздух, оставляя за собой дымящиеся шрамы. Игорь Чернов метнулся к двери, но не побежал — отступил, как хищник, знающий цену каждому шагу. Его глаза, холодные и расчётливые, скользнули по Плюму, будто взвешивая угрозу.

— Убейте его! — проревел он, но в голосе не было паники — только сталь. — Всех зовите!

Он сделал шаг назад, пальцы скользнули по поясу, где висели артефактные амулеты. Уголки его губ дрогнули в улыбке — не насмешке, а признании.

— Интересно… — пробормотал он, глядя на Плюма, чьи когти впились в каменный пол. — Создание уровня архимагов… И ты таскаешь его, как щенка? Я тебя недооценил… Все недооценили…

Гвардейцы ринулись в атаку, но я уже был свободен. Верёвки — прах. Руны на ладонях вспыхнули алым, как раскалённая сталь. Первый гвардеец замахнулся клинком — я ловко увернулся, ударил ребром ладони в горло. Хруст. Тело рухнуло, словно мешок с костями. Второй выстрелил огненным шаром — я поймал заклинание в воздухе, сжал в кулак и швырнул обратно. Взрыв ослепил на мгновение, оставив после себя лишь дымящийся прах.

— Скучно, — процедил я, переступая через обугленные останки. — Где настоящий бой?

Чернов не ответил. Он отступал дальше, шаг за шагом, его плащ колыхался в такт размеренному дыханию. Пальцы сжали медальон на груди — древний щитовой артефакт, вспыхнувший синим барьером. Плюм рванул вперёд, но удар о щит отбросил его, оставив на защите трещину.

— Не спеши, зверёк, — Чернов усмехнулся, намеренно замедляя шаг. — Все-таки я мастер!

Плюм зарычал, из пасти вырвался сгусток пламени, но барон ловко уклонился, активировав ещё один амулет. Стены ответили ему — каменные шипы выросли из пола, пытаясь пронзить Плюма. Тот взмыл вверх, разбив тусклые светильники, и стеклянные осколки дождём посыпались на Чернова.

— Достойно, — пробормотал барон, стирая кровь с рассечённой щеки. — Но недостаточно.

Он выдернул из-за пояса дымовую гранату и бросил ее перед собой. Яркая вспышка ослепила веки, и спустя мгновение вокруг нельзя было рассмотреть даже своих пальцев. Едкий туман окутал помещение, и мы с Плюмом направились к выходу.

— Беги, — бросил я Чернову вслед, — пока можешь.

Но он не побежал. Отступил. Достойно. Как истинный генерал, знающий, когда битва — лишь начало войны.

Плюм, всё ещё в боевой форме, пронёсся мимо, снося дверь в щепки. Мы вырвались в коридор. Стены особняка вибрировали от шагов бегущих магов. Я улыбнулся. Охота началась.

Спустя минуту мы оказались в главной зале. Холл встретил нас роскошью, превращённой в поле боя. Хрустальные люстры, подвешенные к потолку, украшенному фресками сражающихся драконов, раскачивались, бросая на стены прыгающие тени. Их блики скользили по мозаичному полу. Чернов стоял у парадной лестницы, опираясь на резную балюстраду, словно актёр, готовый к финальному монологу. За ним — несколько магов в мантиях цвета ночной грозы, лишь один был в белом. На плечах двух из них сверкали золотые звёзды — знак магов первого ранга.

— Выйдем на улицу, — предложил я, снимая пиджак, пропитанный гарью и чужой кровью. Ткань шлёпнулась на пол, подняв облачко пыли с мраморной плиты. — Или тебе плевать на собственный дом?

Чернов не ответил. Его пальцы сжали корпус амулета на груди — чёрный обсидиан с трещиной, напоминающей змеиный глаз. Усмешка, холодная и узкая, как лезвие бритвы, скользнула по его лицу.

— Учись выбирать союзников, Морозов, — произнёс он, кивнув в сторону Плюма. Тот, всё ещё в облике тенепёра, рычал, прижимаясь к полу, будто чуя ловушку. — Древние твари редко бывают… послушными.

Он дёрнул головой — и маги ринулись вперёд. Первый, в белоснежной хламиде, взмахнул рукой. Воздух взвыл, и от пола взметнулись шипы инея, острые как скальпели. Я прыгнул в сторону, руна ускорения на запястье жгла кожу, словно раскалённая проволока. Шипы вонзились в стену, пронзив портрет предка Чернова — старика с лицом, как у стервятника.

Второй маг, с золотой звездой на мантии, выкрикнул слово на древнем наречии. Своды холла дрогнули, и с потолка обрушились сгустки тьмы, принявшие форму кинжалов. Один из них случайно вонзился в плечо служанке, замершей в дверях с подносом. Хрустальные бокалы разбились, смешав звон с её предсмертным хрипом. Остальным слугам тоже пришлось нелегко. Некоторые мгновенно погибли.

— Нет! — рявкнул я, выдернув из кармана амулет — гладкий камень с руной исцеления. Плюм метнулся к раненым, его крылья развернулись, окутав их сияющим куполом. Служанка застонала, рана от прикосновения моего камня на ее плече затянулась перламутровой плёнкой, но жизнь в ее глазах уже угасла. Мой щит сдерживал атаки враждебной магии, но надолго его не хватит. Я был не в лучшей форме, потому что невинные вокруг меня умирали…

— Сентиментальность — твоя слабость, — проворчал Чернов, наблюдая, как его маги бьют по куполу. Молнии и кислотные всплески оставляли на защите дымящиеся вмятины.

Один из «звёздных» магов с лицом взмахнул рукой. Пол подо мной вздыбился, каменные плиты превратились в когтистые лапы, готовые раздавить. Я вскочил на обломок люстры, свисавший на цепях, и оттолкнулся, словно на трамплине. Руна взрыва, начертанная на ладони, сдетонировала при ударе в грудь мага. Его мантия вспыхнула, тело разорвалось на осколки, обдав холл кровавым дождём. Жалкие теоретики…

Еще один перворанговый маг — женщина с седыми волосами, заплетёнными в боевые косы — выдохнула слог на древнем наречии. Воздух вокруг нее сгустился в клинки из сжатого ветра. Но Плюм, вырвавшись из-под атак, вцепился ей в горло, его клыки пронзили барьер из магического льда. Хруст костей заглушил её последний заклинательный шёпот.

С остальными расправился я лично. Сплетя из энергии души терновый венок, я веретеном отправил его в полет. Он бумерангом пробил щиты магов и оставил кровавый росчерк на горле каждого… Они рухнули, как подкошенные… Дилетанты!

— Твоя очередь, — кивнул я Чернову, вытирая пот со лба. За спиной трещал купол Плюма — защита таяла под напором магов.

Чернов медленно спустился на ступеньку ниже. Его амулет треснул, выпустив струйку чёрного дыма.

— Удивительно, — сказал он, разминая пальцы. На них засверкали перстни с кристаллами-резервуарами. — Ты борешься за тех, кто даже не знает твоего имени.

— А ты убиваешь тех, кто верил в твоё, — бросил я, готовя руну разрыва.

Он рассмеялся — звук, похожий на скрежет ветвей в бурю.

— Ты — покойник, Морозов. И даже твой милый зверёк… — Его взгляд скользнул к Плюму, чьи крылья теперь покрылись трещинами от непрерывных атак. — … не поможет тебе в этой битве. Ты не представляешь, насколько замотивированным может быть отец, потерявший сына!

Внезапно он швырнул на пол амулет. Обсидиан взорвался, заполнив холл ядовитым туманом. Когда дым рассеялся, Чернова не было — лишь голос эхом отдавался с верхнего этажа:

— Попробуй догони, герой.

Напитав ноги энергией, я одним прыжком оказался на верхнем этаже. Барон Чернов отступал вглубь дома, его пальцы скользнули по стене, покрытой резьбой в виде переплетённых змей. Древние узоры вспыхнули кровавым свечением — артефакты, вмурованные в кладку столетия назад, пробудились. Каждая змея ожила, вытянув каменные головы с рубиновыми глазами. Пол под ногами дрогнул, мраморные плиты рассыпались в зыбучий песок, затягивая всё глубже. Я втоптал в пол руну стабилизации, но песок жадно поглотил её, словно пожирая саму магию.

С потолка, расписанного фресками сражений предков Чернова, обрушились големы. Не просто каменные глыбы — их тела были слеплены из обломков статуй, зеркал, позолоченных рам. Лица, некогда украшавшие портреты, исказились в гримасах ярости. Первый голем ударил кулаком, превращённым в молот с шипами. Я вырвал из пола балку, перекошенную, но ещё державшуюся на цепях. Руны силы, выжженные на древесине, вспыхнули синим — удар разнёс голема вдребезги. Осколки статуи предка Чернова вонзились в стену, пронзив гобелен с фамильным девизом.

Плюм, взревев, ринулся ко второму голему. Его крылья, объятые алым пламенем, разрезали камень, как масло. Голем рухнул, обнажив ядро — сердцевину из небольшого кристалла, трещавшего от перегрева. Плюм схватил его в пасть и сжал челюсти. Кристалл лопнул, выпустив волну энергии, которая опалила гобелены и расплавила серебряные подсвечники.

— Сдохни уже! — Чернов вдавил ладонь в стену, активируя руну разрушения. Его пальцы истекали кровью — плата за магию такого уровня.

Особняк застонал, как раненый зверь. Колонны с грохотом треснули, рассыпая обломки с позолотой. Балки, украшенные гербами, рухнули, погребая под собой горничных в кружевных чепцах и стражников в доспехах с фамильной символикой. Я прыгнул в ближайшее окно, стиснув зубы, когда витражное стекло впилось в ладони. Плюм, прежде чем крыша схлопнулась, успел вытащить последнюю служанку — девчонку лет пятнадцати, дрожавшую в обгоревшем переднике. Он аккуратно опустил её на землю, прежде чем обернуться к дому, скаля клыки.

— Трус! — заорал я, вылезая из-под обломков, утыканных осколками фарфора и золотой парчи. — Ты даже своих не щадишь! Твои предки сгнили бы от стыда!

Чернов стоял среди руин, его плащ рвался в клочья, обнажая доспехи из адамантита с гравировкой пламени. В руках он сжимал древний артефакт — жезл из чёрного дерева, увенчанный кристаллом, внутри которого пульсировала тьма, как живая. Тени вились вокруг него, цепляясь за обломки, будто пытаясь собрать разрушенное.

— На поляне, — прошипел он, и голос его звучал как скрежет камней. — Там, где дубы. Ты хотел честного боя? Получишь.

Он взмахнул жезлом, и пространство вокруг него исказилось, словно зеркало, разбитое ударом молота. Когда дымка рассеялась, Чернова не было — лишь воронка из пепла кружила на месте, где он стоял. Спустя мгновение за руинами дома в небо взметнулся столб пламени, обозначая одинокую фигуру посреди реденькой рощицы.

Плюм фыркнул, выплёвывая осколок кристалла. Его шерсть дымилась, но в глазах горел азарт. Я поднял обломок голема, ощущая, как руны на ладонях сливаются с холодом камня.

— Пойдём, — пробормотал я, глядя в сторону дубовой рощи, где ветви вековых исполинов склонились под тяжестью древних секретов. — Пора закончить это дело.

А особняк позади нас догорал, осыпая небо пеплом гербов, которые больше некому было защищать.

Барон ждал меня недолго. Вековые дубы, словно древние стражи, сомкнули ветви над поляной, сплетая живой купол. Воздух звенел от магии, каждый лист дрожал, превращаясь в лезвие под влиянием жезла Чернова. Он взмыл на верхушку центрального дуба, вцепившись в кору когтями артефактных перчаток. Жезл в его руке пылал багровым сиянием, выжигая руны на стволе — древние символы защиты трещали, не выдерживая напора.

— За сына! — рёв Чернова слился с рокотом земли.

Он вонзил жезл в дерево. Корни вздыбились, вырываясь из почвы, как щупальца гигантского спрута. Ветви ожили — десятки древесных хлыстов с шипами, острыми как бритвы, ринулись ко мне. Я прыгнул на соседний дуб, цепляясь руной «сцепки» за кору. Клинок из сгущённого света, рождённый из последних капель магии в моей крови, прошил воздух, разрезая ветвь пополам. Листья вспыхнули, осыпая поляну огненным дождём.

Плюм, превратившийся в огненный смерч, нырнул в эпицентр шторма. Его пламя слилось с моим клинком, создав вихрь из раскалённых лезвий. Мы вошли в режим симбиоза, и уже мой питомец питал меня энергией. Чернов парировал жезлом — багровый луч выжег дыру в смерче, но Плюм уже был за его спиной. Когти впились в плечо барона, сорвав плащ.

— Надоедливая тварь! — Чернов вырвался, швырнув в Плюма сферу чёрной энергии. Фамильяр взвыл, его огонь погас на миг, но я уже мчался по стволу, клинок направлен в сердце врага.

Жезл встретил клинок. Взрыв отбросил нас в противоположные стороны. Я врезался в дуб, кора впилась в спину. Чернов, приземлившись на ветвь, выдохнул заклинание. С неба обрушились молнии, каждая — толщиной с дерево. Плюм взметнулся ввысь, принимая удар на себя, его огненная форма рассыпалась искрами.

— Довольно! — я поднял ладонь, выцарапав на ней руну «Аннигиляции» и прикоснулся к стволу зачарованного дуба. Дерево затрещало, впитывая магию. — Сгори!

Руна активировалась. Дуб, пронизанный энергией веков, взорвался, как бомба. Щепки, острые как шрапнель, пронзили воздух. Чернов бросил жезл вперёд, создав барьер из тьмы, но волна удара сбила его с ветви. Он рухнул вниз, приземлившись на колени, жезл треснул, выпустив струйку чёрного дыма.

— Ты… ничтожество… — он поднялся, кровь стекала по лицу, смешиваясь с грязью. Жезл, теперь наполовину разрушенный, дрожал в его руке. — Мы всё равно победим! Род Черновых…

— Умер вместе с твоей гордыней, — я выхватил осколок кристалла из жезла, валявшийся у ног. Артефакт взвыл, тьма рванулась наружу, но я задушил ее одной волей.

Чернов метнулся в сторону, выпустив из жезла последний заряд — чёрную молнию. Она прошила мне плечо, выжигая плоть, но я не остановился. Плюм, собрав остатки сил, вцепился в спину барона, замедлив его на долю секунды.

— Прощай. — мрачно сказал я и ударил противника обломком кристалла в сердце.

Осколок кристалла вошёл в его грудь со звоном разбитого стекла. Чернов замер, глаза расширились. Тьма из жезла рванулась к ране, пытаясь залатать её, но кристалл светился всё ярче… И тогда барон ухмыльнулся. Кровь выступила на его губах, но пальцы уже складывали древний жест — три скрученных перста, знак проклятья.

— Ты думаешь, что победил⁉ — хрипло выдохнул он. — Сгори со мной!

Жезл, лежавший в пыли, взорвался последним зарядом энергии. Из трещины в кристалле вырвалась чёрная спираль — вихрь, сотканный из теней и рёва погибших душ. Он ударил мне в грудь, отбросив к подножию дуба. Рёбра треснули, кровь хлынула из носа. Плюм взвыл, бросившись между мной и Черновым, но вихрь уже втягивал всё вокруг в себя — камни, ветви, даже свет.

— Смотри, как умирает твой герой! — Чернов, рухнувший на колени, поднял руки, направляя воронку ко мне.

Я вцепился в корни, но они рвались под напором. Плюм, превратившийся в огненный щит, медленно терял форму, его пламя поглощала тьма.

— Нет… — я ударил себя веткой в руку, щедро проливая кровь. Руна «Отражение» вспыхнула на алом. — Назад!

Черная дыра столкнулась со световым барьером, который мгновенно вырос из моей ладони. На миг всё замерло — и затем волна ударила в обратную сторону. Чернов, уже почти мертвец, успел широко раскрыть глаза, прежде чем тьма поглотила его.

Наступила тишина, холодная и безразличная ко всему живому.

Тело барона рухнуло. Жезл рассыпался в прах. Плюм, обессиленный, присел рядом, приняв форму потрепанного кота.

Я лежал на спине, вдавившись в землю. В ушах звенело, но сквозь шум пробивалось тяжёлое дыхание — своё. Плюм тыкался мокрым носом в щёку, и я с трудом поднял руку, чтобы потрепать его.

— Всё… — прохрипел я. — Всё, дружище. После сегодняшнего дня нужно будет вновь заняться тренировками и восстановлением прежних сил! Нас чуть обычный мастер Земли не порешил! Если бы кто-нибудь из Конклава узнал об этом, я сгорел бы со стыда…

А вокруг… Вековые дубы горели, как гигантские факелы. Земля трескалась, поглощая остатки магии Чернова. Где-то вдали, за дымовой завесой, ревела сирена — Полиция и пожарные спешили к огню.

Я дополз до корней погибшего дуба. Чернов лежал в метре, его пустые глаза смотрели в небо. Даже мёртвый, он казался опасным.

Плюм лизнул меня в ладонь, требуя внимания.

— Знаю… — я потёр его потрепанную холку, чувствуя, как дрожу от перегрузки. — Ещё один долг… оплачен. Пойдем к особняку и дождемся гостей.

Через несколько минут мы уже были на месте.

Дом пылал, словно гигантский погребальный костёр. Пламя лизало обугленные стены, вырываясь из разбитых окон клубами чёрного дыма. Древние балки, некогда украшенные гербами, теперь трещали, рассыпая искры, как слёзы падающих звёзд. Я сидел на уцелевших ступенях, чувствуя тепло камня сквозь порванную одежду. Передо мной, на полу рассыпанной мозаики, ещё дымился герб Черновых.

Плюм, вернувшийся в форму ворона, хрипло каркал, ковыряя клювом в обломках. Его перья, обычно блестящие, были покрыты сажей и опалены по краям. Он тыкался в осколки мрамора, будто искал что-то — может, остатки кристалла, может, кусочек сыра из разбитой кладовой. Иногда он бросал взгляд на меня, и в его глазах-бусинах читалась обеспокоенность.

Вдали сирены завыли громче… Земля стала подрагивать от тяжёлых шагов солдат, бронированных грузовиков, а в небе уже гудели лопасти вертолётов. Сквозь пелену гари пробивались синие вспышки полицейских мигалок. Они приближались — армия, полиция, императорская гвардия. Все, кому не спится, когда горит дом барона.

— Руки за голову! — голос офицера прозвучал резко, как выстрел. За глубокими мыслями я не заметил, как тут стало людно.

Я медленно поднял ладони, не вставая со ступеней. Офицер, в чёрной форме с золотыми нашивками, целился в меня из артефактного револьвера. Его пальцы дрожали, курок скрипел от напряжения. За ним стояли солдаты — молодые, бледные, в доспехах, слишком блестящих для настоящей войны. Они пялились на руины, на мои руки, испещрённые рунами. В их глазах читался не страх, а здоровая осторожность. Они видели, во что превратился особняк. И догадывались, что я сделал с его владельцем.

— Встать! — офицер сделал шаг вперёд, но его сапог замер над трещиной, из которой валил дым.

Я усмехнулся, чувствуя, как кровь сочится из раны на боку. Плюм каркнул, взлетев мне на плечо. Его клюв блеснул в огненном свете, словно напоминая: «Скажи слово — и я выклюю им глаза».

— Расслабьтесь, герой, — я нарочито медленно поднялся, щадя сломанное ребро. — Я не собираюсь бежать. Вам ведь нужен живой преступник, да?

Солдаты переглянулись. Один из них, юнец с прыщавым лицом, выронил шокер. Офицер резко дёрнул головой — и меня скрутили наручниками с руническими замками. Холод металла жёг кожу, но я не сопротивлялся.

Плюм, сидя на плече, уставился на офицера. Тот, явно что-то заметив, попятился, но фамильяр лишь фыркнул, выпустив струйку дыма.

Солдаты отволокли меня к бронированному фургону, и спустя минуту я на всех парах отправился в столичные казематы… Как раз хотел сходить на экскурсию в «Кресты», а тут такой повод…