Коммунальная квартира

Глава 40 О том, как Таня Белочкина жизнь свою устраивала

Первое время Танюшка меняла кавалеров едва ли не через день. Распускать руки она им не позволяла, а скорее изучала внимательно. Ещё неблизкого знакомца на расстоянии держать получалась проще, а подпускать их Таня побаивалась. Всё страшилась найти в кандидатах черты Кеши, умело замаскированные.

И про все заслуги недели обязательно и подробнейшим образом рассказывала белому попугаю, с настоящей мстительной радостью. Всякий раз для того выбирала она поздний вечер субботы. Через такую хитрость, кипевший всю ночь Кеша растрачивала очередные пять слов понапрасну: без окончания, потому непонятно, и значит, даже и отвечать ему не стоило.

Однако спустя пару недель Таня убедилась, что не в шутку боится всех мужчин. Ожидает, так сказать, скрытую подлянку и, чтобы разоблачить её, аннулирует кавалеров за сущие пустяки. Одного, например, за то просто, что пришёл на свидание ровно к назначенному времени, минута в минуту. Решила Таня тут же, что он педант, и сбежала.

Княгиня через то переживать принялась. Всё ещё она о Тане заботилась. И задумала потому побыть сводней…

Первым делом принесла княгиня в квартиру с той стороны, пока все спали, портрет кавалериста Луки Прокоповича. Он, правда, был всё ещё несколько помятым после своих злоключений, потому как поверх свёрнутого в трубочку полотна угораздило Иннокентия ещё и коробку обувную с лекарствами поставить на шифоньере. Князь прописал Луке растяжку в новой раме, но в раме он на задуманное место быть повешен не мог, потому что тогда бы сбивали бедолагу постоянно и лупили рамой о косяк к тому же. А это всякому настроение испортит.

Так что вторично за год из рамы Луку извлекли, на этот раз бережно.

Пристроила его княгиня на дверь уборной, но не внутри, разумеется, а снаружи.

Смотрелся кавалерист лихо, невзирая на полосы с трещинками.

Следующим шагом подсунула собирающейся в поликлинику Татьяне княгиня в сумку героическую Луки Прокоповича автобиографию, чтобы Белочкина со скуки в очередях её почитала и прониклась.

Так и вышло.

Обнаружив после предмет на видном месте, Таня начала его рассматривать… А потом снова. Подолгу около двери останавливалась, а после даже торшер принесла и оставленную Витенькой перед отъездом электробритву в его пустой теперь комнате подключила, пристроив на подоконник и придавив провод утюгом Инны Михайловны.

В тёплом свете торшера кавалерист был особенно хорош, хотя ходить в коридоре стало решительно неудобно.

И закрутился у странной пары роман, про который Таня белому попугаю и словом не обмолвилась, что говорило о серьёзности происходящего.

Конечно, гражданка Белочкина была женщиной замужней. Но всё-таки в мире трёхмерном, а это — другое дело.

Супруга кавалериста погибла в пожаре много лет назад — единственный портрет не любившей позировать женщины сгорел после того, как одна горничная небрежно оставила свечу около занавесок. В общем, был Лука Прокопович свободен второй век кряду.

К осени стали в квартире замечать, что Таня куда-то ночами пропадает, и вообще редко её начали видеть. А потом услышала случайно Инна Михайловна в очереди за квасом, что Таня на службу ходить перестала, и все думают, будто болеет она двусторонней пневмонией.

К своим обязанностям гражданка Белочкина так и не вернулась.

Но зато поперек крупа лошади кавалериста теперь сидела смеющаяся дама, нарядная настолько, что черты Тани едва различались за мишурой роскошных туалетов тех времён.

И выглядели оба совершенно счастливыми.