С Аришей у Витеньки всё получилось очень серьёзно: спустя две недели предложила она ему руку и сердце. А что? Сестра велит идти в ногу со временем, а нынче дамский пол и шпалы может укладывать для длинных шумных железных коней, и хвори лечить — вон к Настёне приходила участковая врачиха: не докторша, жена доктора, а вот прямо-таки врач сама по себе. И брюки барышни носят мужицкие, и косы срезают да волосы стригут, и чего только не вытворяют. Вот и Ариша вытворила: объявила сердешному другу о том, что зовёт его в законные мужья.
Витенька опешил. Вечер думал, ночь думал, а наутро спросил у Ариши паспорт.
Пришлось на время дело откладывать. Не обзавелась смотрящая документами, считая их делом дурным и ненужным.
— Марьяша! Марьюшка! — услышала Семёнова жена неверный шепоток, едва слышный за скворчащими в масле котлетками. — Сестрица!
Марьяша сковороду сдвинула, приставила к стене табурет, скинула тапочки и пристроилась к вентиляции. Стала о проблеме с бумагами слушать.
— Это дело нынче хитрое, — вздохнула наконец она. — Надобно, чтобы по всем инстанциям числилось, а не просто намалёвано было. Напридумали бюрократии. После войны попроще с тем сладить выходило. Подумаю, что можно сделать, и ты расспроси там. Например, у Борюсика.