— Ни за что! — объявил Гриша, и они с Аннушкой впервые поссорились.
Никакие увещевания не помогли, даже Марьяшка не смогла убедить невестку одуматься. Осознав, что муженёк боится, и притом вовсе не жалобы в соответствующую инстанцию, а чего-то совсем другого, Аннушка заявила, что, значит, будет спать в Г-образной комнате одна, потому что толку от супружеской постели в обществе всей Гришкиной родни всё равно немного.
И она вызывающе постелила на кровать, где цензора удушили шепотки ненапечатанных слов (или конкретная женщина) отутюженное постельное бельё с розовыми чайными розочками. А потом ещё и табуретку принесла. И настольную лампу.
— Торшер не работает, починить бы, — заметила Аннушка.
— Это надобно ждать, пока у Витьки щетина не вырастит, — непонятной местной присказкой ответил Демьян. Видно вроде рака на горе тут у них в обороте.
Гришке очень всё это не нравилось. Очень и очень. Он даже всерьёз подумал на жену настучать.
А потом подумал ещё раз — и настучал.
Но подселить кого-то в пустующую комнату до вечера, конечно, не успели.