Княжич, Который Выжил

Глава 23

Началось всё с фразы Юрия Юрьевича:

— Вячеслав Светозарович, вы сегодня не один, вернее — не вдвоём?

Я лишь хмыкнул, поднимая глаза от планшета с раскадровкой. На площадке пахло кабелями, пылью и кофе из пластмассовых стаканов. Съёмка, как всегда, начиналась с бардака и хлопот. И именно в этот момент взгляды режиссера и Константина Мефодьевича упали на мою свиту.

Я действительно пришёл не один. Ксюня — привычная, родная, шумная. Она уже устроилась на стульчике сбоку от камеры и что-то деловито рассказывала своей новой подруге. Важничала.

Акталь держалась серой мышкой. Аккуратная, скромная, как будто боялась наступить не туда. В новом розовом платьице, с кружевами и перламутровыми пуговками. Мама купила. Кудряшки блестели, как лаковые, личико — вымытое до скрипа. Никакого сравнения с той испуганной дикаркой, что вышло из кустов городского парка

Я тогда поговорил с ней. Всё объяснил. Что никто её не обидит. Что колющий ошейник в прошлом. Что теперь она — не брошенная. Что я — не враг.

— Позвольте пледставить, господа — сказал я, кивнув Юрию Юрьевичу и Константину Мефодьевичу. — Её Высочество плинцесса Акталь.

Мужчины переглянулись. Явно у обоих тут же созрел один и тот же вопрос: а какого именно государства принцесса? Но решили не уточнять. Ограничились вежливыми поклонами и высказываниями:

— Очень приятно, хм, Ваше Высочество.

Акталь кивнула, встав со стульчика. Нашенскому приветственному реверансу ее Ксюня уже успела обучить, но он предназначается только для благородных.

Девочка быстро свыклась. А ведь ей было тяжело. Род Монтесума пал — вместе с государством ацтеков. Остатки клана вождя почти все погибли в течение двадцати лет. Мерзавцы из Детей Солнца не проявили к своей принцессе ни капли уважения, когда она им попала в руки. Держали её в подвале, как ненужную собачонку — про запас, на случай, если вдруг пригодится. И вот, когда представился шанс ударить по мне, они не колебались ни секунды.

Мама сначала шарахалась от неё. Серьёзно думала, что волчонок, в которого девочка умела обращаться, может кого-нибудь укусить. Или хуже. Но я напомнил: даже в парке, когда Акталь была прижата к стенке страхом смерти — она не укусила. Даже тогда

А потом мама сдалась и прислушалась. Да и милашка Акталь за ужином её очаровала — знала для чего какие ложки, спину держала, локти на стол не ставила. А ведь выросла в подвале. Королевское воспитание, как-никак.

Стоя, рядом с Ксюней, Акталь глазела на съемочную площадку круглыми глазами. Ксюня что-то активно втолковывала подруге — про камеры, кто такие «дядя режиссёр» и «дядя оператор».

Я подошёл к Константину Мефодьевичу, чувствуя, как его взгляд цепляется за моих девчонок.

— Константин Мефодьевич, а вы какими судьбами зашли к нам в гости?

— Огнемет — вещь эффектная, Вячеслав Светозарович. Хотелось вживую увидеть.

— Ага-ага, — киваю. — А на самом деле?

Коммерческий директор вздыхает.

— Вячеслав Светозарович, аудитория уже подогрета, — говорит Константин, щурясь на свет прожекторов. — Зрители в ожидании, интрига нависла. Все сидят, гадают: а на чём же, мол, будет кататься «юный тактик»?

— Значит, пола сказать на чем, — киваю.

— Верно. Предлагаю, Вячеслав Светозарович, — продолжает он, — не мудрствовать в этот раз. Возьмите любую невоенную технику. Хоть тот же джип «Тигр», или «Рысь». Обойдемся без всяких БМП и БТР. Джипы ведь тоже армейские. Да и машинку можем взять с пулемётом на крыше. Ну, согласны?

— Согласен что, — соглашаюсь я покладисто,— можно лаз поплобовать невоенную технику. Для лазнооблазия.

— Да-да, — кивает Константин Мефодьевич, выдохнув от облегчения. — Хорошо, что вы это согласны. Тогда сегодня на ролике и объявите машинку, ладно?

— Конечно, — бросаю я, уже поворачиваясь — слазу поле огнемета.

Константин Мефодьевич, конечно, же прав. Слушайте, ну нельзя же всё время одно и то же. Иногда и правда стоит сделать паузу.

Меня подводят к инструкторам. Пока одеваюсь в огнеупорный костюмчик, один достаёт из кофра ранцевый огнемёт — ХМ-42, специально доработанный на заводе Юсуповых. Облегчённая версия: баллон в ранце уменьшен, чтобы не рвало мне спину, шланг укорочен, но в целом боевые характеристики не ухудшились — об этом я собираюсь сегодня рассказать.

— Приложите лопатки, — говорит один из инструкторов, затягивая ремни. — Не двигайтесь. Все, закрепили.

— Пасиба.

Перехожу на полигонную площадку. Солнце косится на край забора. Впереди — чучела. Соломенные, аккуратно выстроенные в линию. Всё готово. Я делаю шаг вперёд и поворачиваюсь к камере.

— Пивет! — весело киваю. — Это княжич Слава Светозарович на канале «Юный тактик»! Сегодня мы будем валить влагов с помощью огнемёта ХМ-42.

Нажимаю на курок. Пламя с рывком вырывается вперёд. Чучела горят один за другим.

— Дальность стлуи — до семи метлов, — комментирую я спокойно, шагая между горящими фигурами. Микрофон в гарнитуре улавливает мой голос без проблем. — Вес полной установки — восемь с половиной килогламмов. Влемя неплевывной лаботы — солок две секунды. Есть авалийный клапан. И даже фиксатол клука — чтоб не уставал пальчик.

Оператор ходит следом за мной. Чуть пригибается, чтобы огонь на заднем фоне создавал силуэт. Что ж, самое время для объявления.

Я останавливаюсь, на фоне полыхающих чучел, делаю шаг к объективу и смотрю прямо.

— На этом всё. А в следующий лаз… или позаследующий… в общем, как только сможем — буду кататься на гоночном болиде.

— ЧТО-О-О⁈ — сразу же надрывается голос Кирилла Мефодьевича.

— СТОП, СНЯТО! — одновременно кричит Юрий Юрьевич.

Я усмехаюсь.

Сделаем паузу в военной тематике и переключимся на скорость.

«Юные нобили», Рязань

Катя терпеть не могла Славу Светозаровича. Просто не могла. Он бесил её с такой стабильностью, с какой рассвет сменяет ночь.

Сначала на День Нептуна устроил натуральную катастрофу. Вся группа в ауте носилась по сцене. А Катя тогда на подруге Насте изучала анатомию мимических мышц.

Потом было затмение — и, как по заказу, в столовке появился гигантский булыжник-паук.

Напугал «лучиков» до дрожи в коленках и исчез. Конечно, виновника не нашли. Но, конечно, это был он. Слава. Вот по-любому! Катя не знала, как — но знала точно. Он.

Потом, правда, он выдал очень крутую штуку со стикерами. Меняешь стикер на игрушку — и сразу тишина, мир, порядок в группе. Даже Дениска Миронов перестал всех пинать. И девчонки перестались цапаться за феи. Это было умно, бесспорно. Но! Это всё равно не отменяло факта: Слава — вредный, самодовольный и вообще раздражает.

Сегодня Катька была готова нанести ему удар. План был безупречен. Она специально выпросила у мамы самую дорогую куклу из детского универмага. Таких ещё в садике ни у кого не было. Волосы как настоящие, глазки закрываются, в комплекте три платья и ванночка с уткой.

Цель: увести Ксюню к себе на весь день. Пусть Слава с Артёмом сидит в углу и грызёт своих роботов. Почему хотелось оставить его без девочек? Катя и сама не знала. Просто… ну вот просто хотелось. Вот прям изнутри.

Вошла в садик с видом королевы. Куклу держала перед собой с триумфом. Прошла из раздевалки в игровую — уверенно. И тут же застыла.

Слава сидел не с одной девочкой. А с двумя.

Ксюня была на месте — всё понятно, привычно. Но рядом с ней — другая. Смуглаенькая, симпатичная. Кожа с красноватым отливом, блестящие кудряшки, платье розовое, с лентами, с кружевами, как у настоящей принцессы. И вид у неё был такой… какой-то загадочный. Даже мальчики, которые обычно фыркают от одного только вида девчонок, сейчас украдкой посматривали на новенькую.

Катя подошла ближе, стиснув зубы. И прямо, в упор, уставилась на Славу:

— Сава, а это кто ваще?

Княжич Опаснов повернулся к ней спокойно, даже с некоторой важностью. Глянул чуть сверху вниз — ненадолго, без интереса. И сказал:

— Это Её Высочество Акталь, Екателина.

Катя нахмурилась:

— Её Высочество?

— Это значит, плинцесса, — пояснил Слава с тем самым своим раздражающим тоном.

Катя перевела взгляд на эту Акталь. Потом снова на Славу. Потом обратно.

— Ну ты вообще… — прошипела Катька сквозь зубы и, резко развернувшись, ушла прочь, топнув так, что пол задрожал.

«Это ещё не конец», — подумала она про себя.

И куклу крепче прижала к груди.

Смотрю, как Катька Ильина уходит прочь сердитым вихрем. Мелкая, а уже умеет закатить сцену. Ведёт себя странно, ходит злющая, будто я у неё кота украл. А куклу притащила такую, что стоит как месячная зарплата воспитателя в «Юном тактике». Я такую в каталоге видел, когда игрушки для садика заказывал.

А вот насчёт Акталь — тут всё уже решено. Мама поговорила с заведующей «Юных нобилей», пробила, так сказать, место. И теперь Акталь ходит в садик вместе со мной и Ксюней. По началу, конечно, руководство садика упрямилось. Все-таки девочка умеет превращаться в волчонка, пускай и родословная у неё древнее, чем у любого из тут присутствующих, это не отменяет того, что она пережила травмирующий психику плен у ацтеков.

Но договорились. С условием — на запястье у Акталь будет специальный блокирующий браслет. Подавляет трансформации. Так что безопасность детям гарантирована. Удивительно, конечно, что вообще договорились… Я-то подозреваю, что тут не обошлось без желания Матрёны Степановны Ильиной. Княжна обожает устраивать социальные эксперименты. Вот и тут наверняка увидела интересный кейс. Принцесса ацтеков среди благородных отпрысков русского дворянства.

Ну и ладно. Ильина та еще коза, но и от нее есть польза.

Поворачиваюсь к Акталь — она стоит чуть в сторонке, зацепившись пальцем за ремешок платья. Личико сияет, в глазах отражаются стеллажи, игрушки, яркие коробки.

— Пойдём, Акталь, — говорю. — Покажу тебе иглушки.

Мы проходим глубжее в игровую зону, и я вижу, как у неё глаза разбегаются.

— Это лай⁈ — пищит девочка.

Конечно, ее в первую очередь заинтеросвали куклы, ну и тогда я делегировал Ксюне провести экскурсию. Та и потащила новенькую к полке с кукольными домиками.

Я, разумеется, держусь в стороне от той зоны подальше.

Ко мне подходит Артём. У него на лице написано важное дело.

— Слава, а ты на чём кататься-то будешь? У меня сестла сплашивает.

Я поднимаю бровь:

— Твоя сестла мои лолики смотлит?

— У нас все смотлят, — отвечает он. — Семейная подписка. С огнеметами клуто было. Плинеси как-нить в садик, а? Мы Катьке с Денисом волосы подожжем.

— Я подумаю, — шутка, конечно. — Ну, кататься буду на болиде. Я ж говолил в лолике.

— Сестла что-то такое говолила… но не повелила. А че это ваще такое «балид»?

Я наклоняюсь, вытаскиваю из коробки модельку — маленький красный болид с огромными задними колёсами. Протягиваю.

— Вот такая тачка. Тока большая.

Он берёт, рассматривает, и недоверчиво:

— Насколько большая?

— Ну, как диван, плимелно, — говорю, кивнув на мебель.

— Вау! — восторгается дружище. — А плиезжай на ней в садик, а? Мы Денису ногу пелеедем.

Мда, какой кровожадный у меня товарищ.

Вообще-то теперь вся головная боль с болидом — на Константине Мефодьевиче. Доставать, оформлять, искать трек. Я даже не уверен, есть ли в этой стране вообще законы, разрешающие карапузам гонять на спортивной машине. Может, опять придется в Винланд командироваться — но я, на удивление, решил в это не вникать. Пусть разбираются «Юсупов Медиа» сами. В принципе, можно еще раз слетать на родину, хоть и дел срочных у меня там нет.

Своё слово я сдержал: ни танков, ни бронетранспортёров, ни линкольнов. Всё по-честному. Мы же договорились с Константином Мефодиевичем — не использовать военную технику? Не использовал.

А сейчас у меня другая задача. Более важная. Школа.

Как утащить с собой Ксюню — и теперь ещё и Акталь — в ту самую школу, где мне предстоит учиться? Теоретически, можно было бы захватить и Артёма — весёлый парень, для прикрытия сойдёт, но… у всех у них ещё два года до школьного возраста. А значит — только один путь: признать их гениальными. Нужно подтягивать моим подругам мозги.

В общем, задачка.

Ночью, когда весь дом уже посапывает — Ксюня под одеялом, уткнувшись в своего «кая»; Акталь в другой комнате — я тихонько выскальзываю из-под пледа в полной темноте. Нащупываю тапки, ну шмыгаю в коридор, не включая свет, шагаю на носочках. Пускай я не темник, но родовая сеть отлично помогает ориентироваться даже в кромешной тьме.

Но не успеваю дойти до лестницы, как скрипит дверь.

Открывается медленно, будто в ужастике. В проёме — Акталь. Белая пижамка, пушистые тапки, кудряшки в разные стороны, глаза — как две луны.

— Сава… — испуганный лепет. Наверно, кошмар приснился девочке. И немудрено после плена у Детей Солнца.

— Тсс… — шепчу я. Поднимаю палец к губам, подхожу, беру за руку и веду за собой.

Она, успокоившись, кивает. Идёт, послушно, перебирая ножками в больших тапулях.

В библиотеке я беру железную линейку. Стандартная, двадцатисантиметровая. Потом — на улицу. Пробираемся вдоль стены, пригибаясь, как в шпионском фильме. Подвальное окно лаборатории. Наклоняюсь, вставляю линейку между рамой и замком — щёлк. Готово.

Внутри — полумрак, запах сухих трав и алхимической пыли. И, конечно же, Гера.

Первым делом шипит на Акталь. Вторым — обвивается вокруг моей ноги, как будто метит территорию. Вот именно с ней и будет проблема. Не даст работать.

— Акталь, возьми камушек из шкатулки… вон той, класной, с замочком. И отдай Геле, — велю я.

Девочка медленно кивает, подходит, выбирает нужный камень. Протягивает змее.

Гера тянет носом, втягивает — и сразу заглатывает камень. Через секунду отвязывается от моей ноги. Медленно, с каким-то показным достоинством, переползает к Акталь и начинает обвивать её вокруг пояса. Та замирает, глаза распахнуты. Не боится, нет, только офигевает.

Я отступаю на пару шагов. Потираю ладони.

— Тепель побудь с ней, — говорю довольно. — Мне плосто нужно было её отвлечь. А то она бы от меня не отлипла.

Акталь поднимает на меня растерянный взгляд. А потом — обиженный.

— Ну, солли, — пожимаю плечами. — Так уж вышло.

Ну да, она мне была нужна для отвлечения. Ничего, потом спасибо скажет, когда поумнеет. А это будет очень скоро.

Разворачиваюсь к полкам. Работа не ждёт.

Достаю ингредиенты. Стул скрипит, когда я пододвигаю его к столу, — всё должно быть под рукой. Один за другим выкладываю: реагенты, флакончики, стеклянные палочки, щипцы, мерные ложки. Всё встаёт на свои места, как в шахматной партии, где я — пусть и не гроссмейстер, но уж точно не новичок.

Делаю всё быстро, чётко, без суеты. Не зря же я ходил с мамой в лабораторию — и не просто таскался хвостом, а с интересом. Впитывал, запоминал: где что лежит, какие реагенты где стоят, в какой склянке что плескается. Тогда я закидывал маму вопросами — по делу и не очень. Потому что уже тогда знал: однажды мне это пригодится. Вот так начну варить микстурку.

Нет, я не мастер зельеварения. Но то, что мне сейчас нужно сварить — я знаю уже дохренища лет. И руки у меня не дрожат.

Я достаю очередную пробирку. В ней — густой синий раствор. Наливаю в другую посудину, и тут… он меняет цвет. На ярко-зелёный. Резко, будто взбрыкнул. Я замираю.

Хмурюсь. Поднимаю бровь. Медленно, аккуратно, как нахватался у одного Алхимика, капаю на тест-бумагу.

Бумага становится синей.

Это не иллюзия.

Раствор действительно изменил свойства.

— Ну ни хрена себе… — шепчу, почти не веря. — Значит, я не только Разрушитель. Я ещё и… Алхимик!