Кайан: Последняя любовь

Глава 26

— Сильно болит? — спросил Харон, осторожно промывая ожог от раны на плече Зерана. Его руки двигались уверенно, но в глазах читалась тревога.

— Терпимо, — бросил Зеран, стиснув зубы. Его лицо оставалось непроницаемым, но лёгкая дрожь в пальцах выдавала истинное состояние.

Харон покачал головой, не говоря больше ни слова. Вечер опустился на лагерь, и сияние сферы, защищавшего храм, стало ещё ярче на фоне темнеющего горизонта. Ветер, сухой и беспощадный, гнал мелкие песчинки по земле, словно сам воздух скорбел о погибших.

На окраине руин храма выжившие собрались в молчаливом кругу. Тела павших лежали на песке, прикрытые потрёпанными плащами. Кайан стоял в стороне, его лицо было сосредоточенным, но в глазах читалась глубокая боль.

Мейра держала в руках небольшую связку сухих трав. Она прошептала несколько слов, и растения вспыхнули мягким голубоватым светом. Этот ритуал был старым, почти забытым, но она вспомнила его из древних свитков.

— Пусть песок примет их, а небо запомнит их имена, — сказала она тихо, её голос был одновременно твёрдым и наполненным скорбью.

Люди начали аккуратно засыпать тела песком. Саариэль, стоявшая рядом с Мейрой, сжала руки в кулаки. Её губы шептали молитву, но слёзы не текли — она не могла себе этого позволить.

— Они заслужили большего, — сказал Харон, опускаясь на колени, чтобы помочь. Его голос был низким, почти шёпотом, но слова донеслись до всех.

— Но это всё, что у нас есть, — ответил Зеран, стоявший неподалёку. Его тон был резким, но глаза не отрывались от песка, который медленно покрывал тела.

Когда последний из погибших был похоронен, люди встали в молчаливом ряду. Над ними расстилалось звёздное небо, бесконечно далёкое и равнодушное.

— Их жертва не будет забыта, — произнесла Саариэль, нарушив тишину. Ее голос звучал твёрдо, но в нём чувствовалась скорбь. — Они отдали свои жизни за нас, и мы обязаны жить ради них.

Мейра снова подняла руку, её магия мягко осветила песчаные холмы, под которыми лежали павшие. Её губы шептали древние слова, и свет от магии словно впитался в песок, оставляя легкое мерцание.

— Пусть их души найдут покой, — добавила она, глядя на пустынные дюны.

Лагерь постепенно возвращался к своим заботам, но Кайан ещё долго стоял на месте, наблюдая за мерцающим песком. Ветер уносил последние следы, сглаживая поверхность земли, словно стирая всё, что здесь было. Но внутри него память о каждом из погибших оставалась неизгладимой.

Несмотря на жертвы, люди наконец чувствовали что-то похожее на защиту. Сфера, охраняющая отныне храм, стала символом спасения.

Мейра, сама того не желая, оказалась в центре всеобщего внимания. Её усталое лицо было скрыто капюшоном, но это не мешало людям подходить к ней с благодарностью. В их глазах она стала святой.

— Вы спасли нас, отныне мы в безопасности! — сказала женщина с ребёнком на руках, кланяясь так низко, что почти касалась земли.

— Я сделала лишь то, что должна была, — ответила Мейра, но её голос дрожал от эмоций.

Саариэль, стоявшая рядом, улыбнулась.

— Не скромничай, — сказала она мягко. — Твоя магия — это дар, и люди видят в тебе надежду.

Мейра хотела что-то возразить, но замолчала, опустив глаза.

Тем временем мысли Кайана блуждали далеко. Перед его глазами снова и снова всплывало лицо Анаис.

Она в безопасности? — спрашивал он себя. Может ли Касдаль быть настолько жесток, чтобы причинить ей вред? Нет, он её отец… Он не может. Или может?

Саариэль подошла к нему с тарелкой. На ней лежал кусок черного хлеба, немного сушёного мяса и горсть фиников.

— Ты заслужил отдых, Кайан, — сказала она, протягивая еду. — Сегодня у нас великий день.

Он улыбнулся, но его взгляд был печальным.

— Мы живы, — дополнила Саариэль. — И отныне под защитой, это немалое достижение.

Её слова заставили его на миг задуматься, но тяжесть в груди не отпускала.

Когда ночь окончательно поглотила лагерь, Мейра лежала на узкой койке, но сон не приходил. Её дыхание стало тяжёлым, а образы из сна вспыхивали перед глазами, словно угли в темноте.

Ей виделся расколотый артефакт, треснувший с пугающим звуком. Крик девушки, чёрный туман, который поглощал всё вокруг. И Кайана. Его глаза… Они потухали, словно угасающий свет в конце дня.

Она резко поднялась, сердце колотилось, словно загнанное животное. Накинув плащ, она вышла наружу, где тлеющий костёр освещал одинокую фигуру, сидящую на камне.

— Не можешь заснуть? — тихо спросила она.

Кайан поднял голову, но лицо его оставалось мрачным.

— Думаю, — ответил он коротко.

Мейра села напротив, сильнее закутываясь в плащ.

— У меня было видение, — сказала она после паузы.

— Видение? — его взгляд стал пристальным.

— Я не знаю, это произошло из-за рун или самой активации храма.

Она сглотнула.

— Я видела девушку. Она связана с тобой, Кайан. Судьбой, магией… но её судьба трагична. Она полюбит, но её любовь будет несчастной. — Её голос дрогнул. — Я не знаю, кто она, но будь осторожен.

Кайан молчал, его челюсти сжались, но он кивнул.

— Спасибо за предупреждение, Мейра.

Когда маг света ушла, он остался один. Слова её эхом звучали в голове, но едва он собрался подняться, почувствовал знакомую магию.

Он вскочил, его глаза метались по темноте. За пределами сферы, освещённая её слабым мерцанием, шла фигура. Она едва держалась на ногах.

— Анаис? — прошептал он, бросаясь к ней.

Её тело рухнуло на землю, когда он добежал.

— Анаис! Очнись! — он подхватил её, ощущая, как её плечи безвольно обмякли в его руках.

Её веки дрогнули, но она не приходила в сознание. Он посмотрел на стены барьера.

— Пропустит ли он? — прошептал Кайан, делая шаг вперёд.

Сердце было готово выпрыгнуть из груди, но он не собирался её отпускать.

Барьер вспыхнул светом, но не воспротивился. Они прошли сквозь него, и свет снова сомкнулся, защищая их.

Кайан опустил взгляд на её лицо и что-то болезненное сжало его сердце.

— Что с тобой случилось? — прошептал он, неся её в сторону храма…