Изгнанная жена дракона. Хозяйка лавки «Сладкие булочки»

Глава 51

Сердце пропускает удар, когда Рейкен протягивает мне руку. Его глаза горят каким-то особенным светом, а музыка с улицы словно манит, обещая забыть обо всем.

– Вы знаете, что это неприлично, – отвечаю я, а у самой сердце колотится пичужкой в клетке. – Я… замужем. Что подумают люди, если увидят?

Отступаю на шаг, но Рейкен не давит, он не делает шаг ко мне, но лишь сильнее раскрывает ладонь.

– Кто увидит? – В тесном пространстве пекарни даже то расстояние, что есть между нами кажется критически малым, дышать становится все сложнее. – Лавка закрыта, а на улице все танцуют. Один танец, нира Летиция. Просто… танец.

В его голосе звучит что-то такое, от чего внутри все переворачивается. Я смотрю на его протянутую руку и понимаю, что очень хочу ее взять. Когда в последний раз я танцевала? Кажется, этого вообще никогда не было в моей жизни. Может, у Алтеи и было, но у меня… Танцы-переминания на выпускном? Та нелепость, что была первым танцем на свадьбе?

– Я не умею, – выдыхаю я, пряча вспотевшие от волнения ладони за спиной. – Совсем не умею танцевать.

– Тем лучше, – усмехается Рейкен. – Я тоже не мастер. Мне будет не так стыдно.

Музыка становится громче, за окнами появляются первые танцующие, а с ними и звонкий смех и веселые возгласы. Словно весь город кричит: “Попробуй! Прочь сомнения! Сделай это для себя!”

Рейкен стоит передо мной, и от него исходит то самое тепло, которое я почувствовала вчера в толпе. Защищающее, надежное…

– Один танец, – шепчу я, вытираю ладонь и ее в руку плотника.

Его пальцы сжимаются вокруг моих, теплые и удивительно нежные для человека, который работает с деревом. Я чувствую шершавые мозоли, грубоватую кожу, уверенное движение. Вторую руку Рейкен осторожно кладет мне на талию, и я чувствую, как его прикосновение обжигает даже сквозь ткань платья.

– Давайте просто… попробуем научиться вместе, – говорит он тихо, и мы начинаем двигаться.

В пекарне действительно мало места – между столами и печью остается крошечный пятачок, но Рейкен умудряется вести меня так, что мы не натыкаемся на углы. Движения простые, что-то типа вальса, аккуратное покачивание в такт музыке, но от них кружится голова.

– Кажется, вы сказали, что не умеете танцевать, – намеренно не поднимаю глаз и смотрю на то, как бьется жилка на шее Рейкена.

На загорелой мускулистой шее, взгляд на которую отчего-то вызывает не совсем приличные мысли. Рейкен сглатывает, и кадык движется вверх и вниз, вызывая у меня ответное желание проглотить внезапно ставшую вязкой слюну.

– Просто прекрасная нира вдохновляет на танцевальные подвиги, – звучит его низкий, вибрирующий голос.

Я не выдерживаю, смотрю ему в глаза и вижу там что-то новое. Не насмешку, не скептицизм, а… тепло? Его взгляд скользит по моему лицу, задерживается на губах, и я понимаю, что дышу неровно.

– Видите? – шепчет он. – У нас отлично получается.

Тут я спотыкаюсь, наступив на ногу Рейкена, и он подхватывает меня, прижимая ближе. Теперь между нами нет вообще никакого расстояния. Я чувствую его дыхание на своих волосах, его сердцебиение под ладонью. И сама вдыхаю его аромат, от которого по телу пробегает трепетное тепло.

– Рейкен… – начинаю я, но он качает головой.

– Тише, – говорит он. – Просто танцуйте.

Мы продолжаем медленно кружиться, и я забываю обо всем. О том, что должна изображать замужнюю женщину. О загадочных записках и угрозах. О том, что завтра снова нужно будет месить тесто и улыбаться покупателям. Есть только эта музыка, это тепло его рук и то, которым он смотрит на меня.

Звуки с улицы отдаляются: основная волна танцующих на нашей улице схлынула, унеся с собой зачаровывающую мелодию.

Рейкен останавливается, но не отпускает меня. Его лицо совсем близко. Он медленно наклоняется ко мне, и я понимаю, что сейчас он меня поцелует. И самое ужасное, что я этого хочу. Очень хочу.

К счастью, именно в этот момент из манежика раздается возмущенный крик Дэйрона. Мы шарахаемся друг от друга, словно нас током ударило. Я бросаюсь к сыну, чувствуя, как горят щеки.

– Проснулся? – говорю я, натягивая глубую улыбку и беря сына на руки. – Выспался? Или тебя шум разбудил?

Конечно, не шум. Он может спать, даже когда мы тут активно с Гретой работаем, и колокольчик все время звенит от посетителей. Настоящий богатырский сон у него. Но сейчас я готова трещать о чем угодно и сколько угодно, лишь бы не думать о том, что только что едва не произошло. И ни в коем случае не дать Рейкену заговорить об этом.

Дэйр смотрит на меня серьезными глазами, потом переводит взгляд на Рейкена и… улыбается. Широко, во все свои четыре зуба, очаровательно.

– Дай-ка мне его, – неожиданно просит Рейкен.

Я колеблюсь, но что-то в его тоне заставляет меня протянуть ребенка. Рейкен берет Дэйра так осторожно, словно тот сделан из хрусталя. Малыш не возражает, наоборот, тянется к плотнику маленькими ручками.

– Ну привет, молодец, – говорит Рейкен, и его голос становится удивительно мягким. – Решил напомнить нам о приличиях?

Дэйр гулит что-то в ответ, и Рейкен смеется. Низко, грудным смехом, от которого у меня в животе что-то переворачивается.

– Знаешь, – говорит он, качая малыша, – ты очень похож на… – он замолкает, внимательно всматриваясь в лицо ребенка.

– На кого? – спрашиваю я.

– Не важно, – быстро отвечает Рейкен, но его брови хмурятся. – Просто показалось.

“Отличный самец. И отец тоже отличный”, – внезапно раздается голос в моей голове. Я даже вздрагиваю.