30 сребреников – 5. Испытание славой

Глава 18

Козимо Медичи принял письмо от запылённого и уставшего гонца, который был с вместе с Иньиго в его прошлой поездке по Флоренции. Дворянин явно гнал что есть сил, поскольку едва держался на ногах, что значило, что случилось, что-то действительно важное.

Раскрыв одну запечатанную бумагу, банкир удивился, поскольку обычно это и было само письмо, но тут в одном чистом бумажном листе было запечатано уже само письмо. Точнее портрет какой-то красивой маленькой девочки. Козимо удивлённо на него посмотрел, затем перевернул его, наткнувшись взглядом на всего несколько кратких строк.

— Джованни! — сразу приказал он слугам позвать сына и тот быстро пришёл, не понимая, что такого срочного случилось, что отец его поднял с постели в час ночи.

— Отец? — сонно морщился он, попав на яркий свет от множества свечей в его кабинете.

— Утром бросай все дела и езжай в Рим, — приказал Козимо, — Иньиго нужна помощь.

— Что случилось? — тут же весь сон слетел с лица Джованни.

— Прочитай, — он протянул ему письмо.

— Участвую в выборах, не хватает денег на три последних голоса, — вслух прочитал Джованни, недоумённо посмотрев на отца, — что это значит? Какой-то ребус?

— Если бы ты больше интересовался политикой сын, — вздохнул Козимо старший, — то знал бы, что шестнадцатого августа начинается Конклав по избранию нового папы, а письмо Иньиго значит, что он решил помочь его выбрать и ему нужна наша помощь.

— Иньиго выбирает всему миру нового папу? — лицо Джованни вытянулось.

— Подкупает кардиналов, — кратко ответил Козимо, — обычная практика на выборах.

— А нам какая от этого польза? — удивился младший сын.

— Ты надеюсь говоришь это не серьёзно? — Козимо изумлённо посмотрел на сына, — благодарный за свой выбор папа, это лучшее, что может произойти в жизни любого банкира.

Джованни замер и потряс головой.

— Прости отец, да, что-то я не отошёл ещё ото сна и говорю глупости, конечно, если папа будет благодарен нам, это сильно упросит наш бизнес.

— Не говоря уже о том, что мы станем единственным банком, который обслуживает Папский секретариат и остальные его службы, — улыбнулся Козимо.

Сын быстро закивал головой он и правда понял все огромные перспективы от этого выбора.

Козимо повернулся к гонцу.

— Было ещё что-то на словах? И кто изображён на рисунке?

— Да синьор, — Алонсо поклонился, хотя сам едва не валился с ног от усталости. Путь до Флоренции стоил ему десяти загнанных лошадей, и хотя ему было жаль животных, но приказ сеньора Иньиго был важнее, и он был горд, что выполнил его так быстро. Правда теперь предстояла такая же дорога обратно, и Алонсо с трудом себе представлял, как он её проделает.

— Сеньор Иньиго сказал, что это Клариче Орсини, дочь Якопо Орсини и было бы хорошо поженить их с Лоренцо, вашим внуком, чтобы объединить два дома, — продолжил он с поклоном.

— Что он там им всем обещает? — волосы на голове Козимо стали шевелиться, и он повернулся к сыну, — бери любых лошадей, сопровождение и срочно выезжай, пока Иньиго не заложил кардиналам нас всех скопом.

— Слушаюсь отец, — Джованни слабо улыбнулся, представляя себе такую картину, но заметил, — девочка, кстати, и правда хороша, словно ангел, явно вырастит красавицей.

— Пока это не твоё дело Джованни, — вздохнул Козимо, — этим я займусь в своё время.

Сын поклонился и обратился к гонцу.

— Идемте синьор, я прикажу слугам покормить вас и дать выспаться, утром вам предстоит показывать нам дорогу.

— Конечно синьор, — Алонсо поклонился и поблагодарил за заботу.

14 августа 1458 A . D ., Рим, Папская область

— Сеньор Иньиго, к вам какой-то кардинал приехал, — заглянула ко мне Амара.

Я хмуро на неё посмотрел.

— Какой-то? — поднял я бровь, на что девушка смутилась.

— Позови отца, пойду встречу его, — приказал я, вздохнув от её необразованности. Паула всех кардиналов, с кем я общался знала наизусть, а также их слуг, так что в любой момент времени знала, кто приехал. К сожалению, с той самой ссоры мы с ней не встречались и не разговаривали, мне говорили, что она большую часть проводит в своей комнате, никуда не выходя, но не идти же мне к ней первому, особенно если я не чувствовал за собой вину.

— Сеньор, — Джабари поднял аккуратно меня на руки и понёс вниз, где в приёмном зале находился незнакомый мне лично кардинал, но я, разумеется, знал его, поскольку узнавал окольными путями, не отдаст ли он голос за Энеа. Джорджо Фиески, кардинал Фиески даже разговаривать на эту тему со мной не стал, так что я сильно удивился, увидев его так рано утром у себя дома.

— Ваше преосвященство, — я низко поклонился ему, — какая неожиданная встреча! Простите что заставил вас ждать, но я не мог выйти к вам неодетым.

— О, ничего страшного, синьор Иньиго, — он протянул мне руку, и я сразу поцеловал перстень, поскольку неважно как я относился к нему самому, ссориться просто так с духовными лицами я не собирался по пустякам, — я сам приехал к вам без приглашения.

— Вы завтракали, ваше преосвященство? — поинтересовался я, — я с удовольствием разделю с вами пищу.

Он, явно удивлённый моим дружелюбием, нахмурился и спросил.

— Вы ещё не знаете? — поинтересовался он.

— Не знаю чего, ваше преосвященство? — переспросил я его, начиная подозревать, что что-то случилось.

— Ночью умер кардинал Доменико Капраника, — хмуро ответил он.

— Боже, какая трагедия! — тяжело вздохнул я и перекрестился, затем показал ему рукой на лестницу, — пройдём в мой кабинет?

Он кивнул, и мы переместились в мою комнату, затем дождались, когда Марта сервирует стол лёгкими закусками и начали разговор, когда все нас покинули.

— У вас одиннадцать голосов, — сказал он факт, который был многим известен, поскольку за эти дни я договорился с ещё одним кардиналом на всякий случай, перекупив его голос.

— Совершенно верно, ваше преосвященство, — согласился я, беря в руку пластинку сыра и откусывая небольшой кусочек, — и как я помню, вы отказались со мной даже разговаривать по этому поводу.

— Я давал слово, — он нахмурился, — и не из тех, кто меняет его, если дадут больше золота.

— Весьма похвальное качество, ваше преосвященство, не все могут им похвастать, — склонил я в уважении голову.

— Но со смертью кардинала Доменико, всё изменилось, — продолжил он, — деньги я, разумеется, его партии не верну, но и требовать их от вас, когда вы уже набрали даже больше, чем нужно, уже бессмысленно.

— Совершенно верно, ваше преосвященство, — согласился с ним я.

— Я готов отдать свой голос кардиналу Сиены, если он после избрания предоставит мне какие-либо преференции, — хмуро заметил он, — да, мой голос хоть и будет номинальным, но всё же, нечасто папу избирают с таким большим перевесом в первом же туре выборов.

— Что вас интересует, ваше преосвященство? — поинтересовался я, — я поговорю с кардиналом Сиены и скажу вам его решение. Вы понимаете, я просто его представитель, а решения принимает он сам.

Кардинал крайне скептически посмотрел на меня, но не стал никак комментировать мои слова, сказав по факту.

— Какую-нибудь хорошо оплачиваемую должность в Священной Коллегии кардиналов, — ответил он, — я готов рассмотреть варианты.

— Я сегодня же посещу его преосвященство и попытаюсь с ним договориться, — мирно заметил я, — я всегда за то, чтобы решать дела мирно.

Кардинал Фиески удивлённо на меня посмотрел.

— Вы крайне необычный человек, синьор Иньиго, и только сейчас я начал понимать, почему Энеа выбрал вас своим представителем. Многие на вашем месте начали бы издеваться и унижать меня, или угрожать из-за того, что я не стал с вами разговаривать первый раз. Так что тот приём, который вы мне оказали, весьма сильно удивляет меня.

— Ваше преосвященство! — ахнул я от его слов, — вы иерарх церкви! Один из высших духовных санов! Как вы можете такое говорить? Я с трепетом и благодарностью отношусь к тому, что вы лично ко мне приехали! Я просто маленький человек, в котором нет ни грамма спеси, всё что я хочу, чтобы выборы завершились как можно быстрее и без особых конфликтов. Но унижать кого-то ради этого, простите, но это точно не про меня.

— Тогда я рад, что познакомился с вами лично, — удивлённо ответил мне кардинал, — буду ждать ответа.

— Конечно ваше преосвященство, я даю слово, что лично привезу вам его, — я низко ему поклонился, и мы довольные друг другом расстались только для того, чтобы я узнал, что встретиться со мной захотел бы ещё один кардинал.

На этот раз это был самый главный соперник по выборам папы после Доменико Капраника, француз и богатейший кардинал из всех, о ком мне рассказывали — кардинал Руанский — Гийом д’Эстутвиль. Я был настолько уверен в том, что с ним бесполезно разговаривать о его голосе, что даже не сунулся к нему, когда мне сказали, сколько он денег тратит на одно только меценатство. По сравнению с ним, я был просто бедным студентом.

— Быстро позови Паулу! — приказал я нерасторопной негритянке, и та мигом вылетела из комнаты и вскоре передо мной предстала бледная тень той красоты, какой обычно обладала девушка: красное, заплаканное лицо, без тени косметики и потухший взгляд.

— Паула, быстро привела себя в порядок и мигом вниз, — приказал я ей, — делай что угодно, но кардинал Руанский не должен уехать от нас, пока я переодеваюсь.

Глаза девушки расширились.

— Слушаюсь, сеньор Иньиго, — кивнула она и быстро пошла к себе.

Я же приказал Амаре взять мой самый дорогой костюм и одеть меня, не забыв пояс от Медичи. Только через десять минут я спустился вниз, увидев весьма милую картинку. Красивая, шикарная девушка развлекала кардинала игрой на мандоре, поя при этом песенки на французском языке из репертуара моряков, выпивающих в портовых кабаках, а суровый кардинал вытирал слёзы с глаз, чтобы не хохотать при этом.

— Ваше преосвященство! Тысяча извинений, — покаянно опустил я голову, заговорив с ним сразу на французском, а при моём появлении инструмент сразу замолк, — служанка порвала мой костюм, пришлось переодеваться в старый, не мог же я предстать перед вами с дыркой на рукаве.

— О, сеньор Иньиго, — француз вытер последние слезинки с глаз, прежде чем обратиться ко мне, — вам не стоит извиняться, я даже не заметил, как пролетели эти пятнадцать минут, в обществе вашего прелестного учителя музыки.

— «Угу, если незаметно, то зачем было говорить о пятнадцати минутах, — понял я его скрытый укол».

— Вы завтракали? — поинтересовался я у него, — если нет, то я прошу вас составить мне компанию.

Он поднялся, протянул руку Пауле, которая благовоспитанно присела в книксене и поцеловала его перстень.

— Не откажусь, — кивнул он и мы прошли в мою комнату, где до него уже был другой кардинал.

Он внимательным взглядом осмотрел крайне спартанскую обстановку комнаты, в которой основными предметами мебели были стопки книг и шкатулки с драгоценностями.

Я показал куда он может присесть и позвал Марту.

— Принеси пожалуйста завтрак, — сказал я ей так, будто до этого ничего не было. Умная женщина поклонилась и ушла, а вскоре пришла с закусками и вином.

Она налила кардиналу в серебряный кубок вино и сделала два сэндвича, как я её научил, затем порезала его на небольшие равные части и пронзила каждый деревянной палочкой, оставив это нам. Кардинал с удивлением наблюдал за её манипуляциями и когда женщина ушла, осторожно попробовал одно канапе, и его брови поднялись.

— Впервые вижу, чтобы кто-то так делал, — удивился он, — просто, вкусно и удобное есть, ровно на один укус.

— Нанял Марту во Флоренции, ваше преосвященство, — пожал я плечами я, — и не пожалел ни на минуту.

— Да, Флоренция, — вздохнул француз, показывая пальцем на мой пояс, — бывал и я в гостях у Медичи.

— Почему же вы тогда решили поддержать Милан? — поинтересовался я.

— Медичи и Сфорца союзники после подписания Лодийского мирного договора, — ответил он, — вы должны это знать.

— Это так, синьор Козимо говорил об этом, — кивнул я, — но я спросил почему кардинала Доменико Капраника решили поддержать вы, а не активнее продвигали самого себя на место папы? К моему удивлению, это оказалось не так дорого.

Кардинал Руана удивлённо на меня посмотрел.

— Вы похоже ещё не очень хорошо разбираетесь во внутренней кухне Рима, синьор Иньиго, — покачал он головой, — вот уж какая неожиданность.

— Ваше преосвященство, ну какой из меня знаток, — я развёл руками, — я просто помогаю друзьям.

— Человек, который усадил за стол переговоров Орсини и Колонна? — он поднял бровь, — да вы просто человек-загадка, синьор Иньиго. Никто не понимает, как вам это удалось. Ещё недавно они хотели убивать друг друга, а уже сегодня заперлись в своих дворцах и ждут выбора папы.

— Давайте информацию, за информацию ваше преосвященство? — улыбнулся я ему, — вы ответите на мой вопрос, а я на ваш.

— Давайте я первый, — улыбнулся он мне в ответ, — как вам это удалось?

— Предложил им сделку, в которой все заинтересованы, поскольку она касается больших денег, — ответил я, но без подробностей.

— Насколько больших? — удивился собеседник, — если вы заинтересовали в этом обе семьи.

— Точных цифр пока нет ваше преосвященство, но больше ста тысяч флоринов в год общий доход.

Брови кардинала изумлённо поднялись вверх.

— Что это, вы конечно не скажите, — понятливо кивнул он и я извиняющее пожал плечами.

— Что касается твоего вопроса, то меня попросили не выдвигаться, — вдохнул он, — сделал это человек, которому я не могу отказать.

Я кивнул, принимая ответ, и сразу сменил тему.

— Что вы хотите ваше преосвященство за ваш голос, — кротко поинтересовался я, — можете мне не говорить, что вы не думали об этом, а я буду рад каждому дополнительному голосу уже поверх нужного большинства. Папа должен победить честно.

— У вас одиннадцать голосов? — поинтересовался он у меня.

— С этого утра уже двенадцать, — улыбнулся я.

— А, так я не первый у вас, — понятливо кивнул он.

— Думаю ваше преосвященство, что и не последний, — вздохнул я.

— Да, с таким перевесом другим вряд ли есть на что рассчитывать, особенно после утренних новостей о смерти кардинала Капраника, — согласился он со мной, — максимум, так это хоть что-то выторговать себе у нового папы, за свой голос.

— Что хотите вы, ваше преосвященство? — повторил я вопрос.

— Стать папским нунцием во Франции, — сказал он, — это моя родина, мне кажется, я буду полезен Святому Престолу в этой роли.

— Не думаю, что у Святейшего отца будут к вам какие-либо вопросы на этот счёт, — склонил я голову, — я собирал о вас информацию, ваше преосвященство, все говорят о вашей исключительной эрудированности и уме.

— О вас тоже, синьор Иньиго, — вернул мне он комплимент.

— Я не знаю, что Святейший отец решит насчёт остальных назначений, — я прямо посмотрел на него, — но насчёт вас, я буду рекомендовать ему прислушаться к вашей просьбе.

Он заинтересованно посмотрел на меня.

— Причина?

— Хочу, чтобы при выборах следующего папы, вы хотя бы выслушали мои предложения, — тихо сказал я.

Кардинал Руанский изумлённо вскинул брови.

— Что же молодой человек, тогда я вам поведаю немного из внутренней кухни Рима, — задумчиво сказал он, — чтобы вы были следующий раз более информированы.

— Я буду вам бесконечно благодарен за этот урок, ваше преосвященство, — склонил я голову в благодарности.

— К сожалению, в Риме не всё решают деньги, — вздохнул он, — есть кандидатуры, которые категорически не устраивают других, и это не изменить даже за сто тысяч флоринов. Кардинал Сиены, которого неожиданно вы достали из колоды, внезапно оказался фигурой, против которой ни у кого нет твёрдых предубеждений, так что дальше было уже дело техники: знакомства, услуги, прямой подкуп. Так что при выборах папы синьор Иньиго, главное — кандидат, всё остальное уже потом. Чтобы вам было понятнее, например Родриго Борджиа не выиграл бы на этих выборах ни за какие деньги.

— Я понял вас, ваше преосвященство, ещё раз благодарю за науку, — я низко поклонился ему.

Он задумчиво посмотрел на меня.

— Эта девушка, — пожевал он губами, — могу я пригласить её к себе, чтобы она сыграла для меня ещё?

Я не сильно хотел отдавать ему Паулу, поэтому полез в нейроинтерфейс, посмотреть, чем он может быть мне полезен в будущем и убедился, что определённо да, этот кардинал оставил свой след в истории.

— Ваше преосвященство, если вы просите меня, то да, это возможно, — принял я решение, пристально посмотрев на него, показывая, что это будет небольшой, но услугой, а не простой моей благодарностью за его совет.

Он задумался, но затем кивнул.

— Да, я прошу.

— Паула! — позвал я девушку и когда она вошла в комнату, спокойно к ней обратился.

— Возьми мандору и сопроводи пожалуйста его преосвященство до его дома, он хотел бы послушать твои песни на ночь.

Девушка даже не дрогнула, а мило улыбнулась ему и трепетным голосом поинтересовалась.

— Ваше преосвященство, может мне взять ещё благовоний и масел? Я могу отлично массировать плечи, это очень расслабляет, особенно перед сном.

Кардинал похотливо посмотрел на девушку и кивнул.

— Бери всё, — ответил он хриплым голосом.

Она подошла к нему, помогла встать и затем нежно воркуя, повела его вниз, а Марта бросилась собирать её вещи.

Проводив их до улицы и посмотрев, как они садятся в повозку, я стал ждать следующего гостя и не прогадал. Новость о том, что от меня ухал кардинал Гийом д’Эстутвиль и мало того, отдал ещё при этом свой голос, облетела Рим за час, и ко мне цепочкой потянулись те, кто до сегодняшнего дня даже не хотел со мной разговаривать. Я всех принимал очень тепло, со всеми разговаривал очень уважительно, откровенно лизал старческие зады, некоторым даже дарил подарки и всё ради того, чтобы оставить о себе только хорошее впечатление. Похоже это у меня удалось, поскольку я добрал все оставшиеся голоса и с этим, уже поздно ночью поехал к Энеа, чтобы рассказать ему, на что мы с ним ещё подписались.