30 сребреников – 5. Испытание славой

Глава 16

— А я всё думал, когда это мой любимый бывший сотрудник навестит меня! — всплеснул руками кардинал Орсини, когда я прибыл к его дворцу, в котором судя по лесам начался ремонт, и попросил о встречи.

— Ваше преосвященство, рад вас видеть, — широко улыбался я, — как это позволили дела, сразу к вам, вы же знаете, как я к вам хорошо отношусь.

— Пока не знаю, но надеюсь, — широко улыбаясь, он уколол меня., показывая, что Джабари может внести меня в дом.

— Я недавно побывал во Флоренции, — спокойно сказал я, показывая негру достать два больших футляра из сумки, висящей у него на плече, — ах ваше преосвященство, какой красивый город! Как всё мирно, чисто и нигде не бряцают оружием!

Кардинал по очереди стал открывать футляры и его глаза алчно мерцнули.

— Диадема, для вашей жены, а пояс для вас, ваше преосвященство, — заметил я, — оба видите, как гармонично смотрятся друг с другом, я специально выбирал.

Он внимательно рассмотрев всё, нехотя закрыл футляры и позвал слугу, чтобы забрал подарки.

— Что же, пройдём в мой кабинет, — он показал рукой Джабари куда идти, — я знал, что ты придёшь, только не думал, что сегодня.

Когда мы остались одни, он внимательно рассмотрел меня, заметив мои обе рабочие руки, что вызвало у него удивлённое хмыканье.

— За кого вы голосуете, ваше преосвященство? — просто спросил я.

— Доменико Капраника, — вполне очевидно ответил он.

— Ваше решение не изменить? — прищурил я глаз.

— Иньиго, ты сам прекрасно знаешь, что всё зависит от того, что ты предложишь, — улыбнулся он.

Я потянулся рукой и достал из внутреннего кармана костюма расписку, где он обещал мне своё слово. Кардинал Орсини тяжело вздохнул.

— Я много думал об этом Иньиго, — покивал он, — и поэтому вынужден тебе сказать, что не выполню своего слова. Выборы папы — это не та услуга, которую я могу тебе оказать. Проси, что-то другое.

— Хорошо, — мягко согласился я, — заключите мир с Колонной сроком на пять лет.

Кардинал на минуту остолбенел, затем яростно закачал головой.

— Иньиго, ты сошёл с ума? — поинтересовался он, — да мы их за эти годы страданий, пролитой крови и издевательств, сотрём с лица этого города!

— Вы отказываете мне ваше преосвященство, второй раз? — спокойно спросил я, на что он нехотя кивнул.

— Что же, я не думал, что слово Орсини столь легковесно, — я стал медленно убирать расписку обратно в карман, — мне придётся об этом всем рассказать. До свиданья, ваше преосвященство.

Кардинал явно чувствовал себя не в своей тарелке, особого вреда, конечно, мои слова ему не нанесут, но вряд ли кто-то ещё ниже его статусом решится заключить с ним подобную сделку, зная, что Орсини нарушают слово.

— Иньиго, стой! — он поднял руку, — ну попроси что-то другое? Почему все твои идеи настолько безумны?

— Я не думаю ваше преосвященство, что имея восемь голосов, я безумен, — удивился я, — наоборот, я считаю, что у Энеа есть все шансы победить.

Эта новость шокировала его.

— Ты набрал уже так много? Я слышал о четырёх, — он удивлённо смотрел на меня.

— Я не сижу без дела, ваше преосвященство, — я скромно пожал плечами, — и ещё даже не вечер.

— Тогда погоди! Не спеши! — он снова остановил меня, — Джованни!

Он крикнул знакомое мне имя и когда тот вошёл в дверь, удивлённо вскрикнул, увидев меня, рядом с дядей.

— Синьор Иньиго, какой приятный сюрприз! — поклонился он мне, а я ему.

— Взаимно, синьор Джованни, — улыбнулся я молодому мужчине, который был мне симпатичен.

— Якопо с Наполеоне ещё не уехали? — вмешался в наши приветствия кардинал.

— Нет, дядя, они в зале, — ответил тот.

— Попроси их зайти ко мне, у меня сложный вопрос, который я не могу решить один, — голосом, не терпящим возражений, сказал Латино Орсини и Джованни сдуло ветром, а уже через пять минут в комнату вошли двое мужчин.

Кто они я не знал, но этого было и не нужно делать, их одежда, осанка и властные взгляды, привыкшие повелевать и без всяких слов сказали, что это верхушка рода Орсини, точнее его двух веток, которые часто пересекались браками: римской — Монтеротондо и графства Браччано, откуда был родом и сам Латино.

— Что случилось Латино? — они, словно не замечая меня, остановились в проходе.

— Мне придётся нарушить слово, — нехотя сказал он, — поскольку обе просьбы были неприемлемыми.

— А кто это? — один из дворян весьма высокомерно посмотрел на меня.

— Синьор, потрудитесь говорить повежливее, когда разговариваете с арагонским титульным дворянином, — раздался мой холодный голос, — иначе я буду вынужден просить у вас сатисфакции.

Изумление, которое появилось на лицах обоих трудно было передать словами, это как будто при них внезапно заговорила мышь.

— Так, успокойтесь все, — в голосе кардинала прорезался металл, — Якопо, действительно, больше уважение к графу де Мендоса.

Услышав титул и имя, лица дворян мгновенно трансформировались с презрительных в озадаченные и удивлённые.

— Прошу прощенье, ваше сиятельство, — мужчина склонил голову, — я был резок с вами.

— Я понимаю, синьор Якопо, — мой голос тут же стал мягким, — мы все немного на взводе из-за всей этой ситуации, но если все люди рода Орсини, которые могут принимать решения, сейчас в этой комнате, то можно я ещё раз сделаю вам предложение? Оно коснётся всего рода.

— У нас есть минута, — тут же согласился Якопо и сел на свободный стул, а второй мужчина, задумчиво посмотревший на меня, кивнул и сел на диван.

— Дом Медичи нашёл месторождение квасцов на территории Италии, — сказал я, поскольку понимал, что у меня есть всего один шанс, на то, чтобы убедить их, так что нужно было бить наверняка, — новый папа, которому мы поможем с выборами, выдаст нам бессрочный и эксклюзивный контракт на их разработку. По оценкам специалистов примерная стоимость доходов с месторождения сто тысяч флоринов в год.

С каждым произнесённым моим словом их лица вытягивались, кому-кому, а Орсини точно не нужно было рассказывать о нынешнем кризисе квасцов в Европе и тому, что все вынуждены были их покупать у жадных перекупщиков венецианцев, а также в Неаполе и у турок, которые богатели на христианские деньги.

— Это, весьма необычные новости Иньиго, — лицо кардинала Орсини стало очень задумчивым, — почему ты мне об этом сразу не сказал?

— Какой смысл, ваше преосвященство, договариваться с вами о второй сделке, если вы не выполняете первую? — удивлённо поинтересовался у него я, — я лучше пойду к Колонна. Думаю, им точно понадобятся мои деньги на предстоящую войну с вами.

В тишине кабинета было слышно, как скрипнули чьи-то зубы.

— Не забывайтесь синьор, вы всё же в нашем доме, — проворчал граф Наполеоне.

— Мне просто интересно синьор, что вы мне сделаете, — я вежливо ему улыбнулся, — три тысячи наёмников, которые нанял дом Медичи, наведут порядок в Риме после избрания нового папы, даже если меня убьют.

— У нас больше людей, — заметил Якопо, но не сильно уверенно.

— Вы хотите посоревноваться с флорентийскими банкирами, у кого больше денег? — я изумлённо сплеснул руками, — тогда заодно позвольте спросить, а сколько из тех денег, которые вы храните на счетах банка Медичи, вы хотите потратить на наём солдат? Ну чтобы я знал точную сумму.

— Мы ведь можем перевести все свои вклады и в другой банк, — заметил кардинал Орсини, — вы многое потеряете из-за этого, не говоря уже о репутации ненадёжного банка.

— Да, несомненно, ваше преосвященство, — кивнул я, — только для этого золото сначала нужно забрать из нашего.

В комнате повисло явное напряжение от прозвучавших угроз и намёков.

— Или же, — я смягчил тон и сделал его кротким, — вы голосуете за Энеа, входите в наше небольшое с ним дельце и получаете десять процентов только за то, что будете своими войсками прикрывать месторождение и перевозку квасцов от любых других желающих подзаработать на них.

— Десять процентов выглядит мало для этого, — задумчиво заметил кардинал.

— Ваше преосвященство! — снова всплеснул я руками, — ещё десять минут назад вы отказались выполнять своё слово, а пять минут назад вообще сказали, что убьёте меня прямо здесь.

— Мы этого не говорили, — тут же отказался от своих намёков Якопо Орсини.

— Ну, значит мне это послышалось, как и то, что чьи-то деньги сейчас в опасности, — заметил я.

— Сколько голосов вы уже собрали? — поинтересовался у меня Наполеоне Орсини.

— Восемь, — ответил за меня кардинал, — хотя ещё вчера было только четыре.

— А я смотрю, вы весьма прыткий юноша, — изумился второй граф от таких новостей.

— С вашим голосом у меня будет их девять, а десятый мне даст Просперо Колонна, — я пожал плечами, — кардиналов в Риме всего девятнадцать, так что наши шансы на успех весьма высоки.

Мужчины Орсини задумались. С кризисом квасцов, которые нужны были не только для производства крашеного текстиля, но и ещё для изготовления калиевой селитры, потребной для производства пороха, который всё больше становился нужен для пушек, использовавшихся для разрушения крепостных стен замков. Конечно, сейчас их было ещё мало на поле боя, но с каждым годом огнестрельное оружие всё больше и больше заявляло о себе, и они не могли об этом не знать. Я решил проверить свою теорию.

— У вас будет столько пороха, сколько вам будет нужно, синьоры, — заметил я, — и его не будет у тех, кто скажем так, не очень будет к нам расположен. Мы просто не продадим нашим врагам квасцы, пусть покупают их втридорога у турок.

— Есть ещё венецианские и неаполитанские, — задумчиво произнёс кардинал, — но от них правда не сильно большие поставки.

— Ну, если мы уже обсуждаем долевое участие, а не ваше согласие, синьоры, — улыбнулся я, — то со смертью моего любимого короля Альфонсо V Великодушного, на трон Неаполитанского королевства взошел по завещанию его сын Ферранте де Арагон. Вот только какая незадача, он незаконнорождённый, а прошлый папа отказался благословлять его на правление. И я даже представить себе не могу, что он будет готов отдать за то, чтобы новый папа был к нему более благосклонен.

От моих слов все трое собеседников изумлённо на меня посмотрели, так что я продолжил.

— Что же касается венецианцев, турки весьма активны в захвате территорий Малой Азии, так что они сначала захватили фокейские рудники квасцов, которые принадлежали генуэзцам и венецианцам, а теперь постепенно вытесняют и их самих с рынка квасцов, предпочитая заниматься самим продажей столь ценного ресурса, — закончил я свою пылкую речь с улыбкой змия-искусителя, видя, как лица Орсини приобретают всё более осмысленные выражения, и они начинают переглядываться друг с другом.

— Полная монополия в Европе на квасцы, — задумчиво произнёс вслух граф Наполеоне Орсини, — да уж, Медичи как обычно, коварны и беспринципны.

— Выживаем, как можем, синьор Наполеоне, — притворно тяжело вздохнул я.

Он поморщился и спросил.

— Зачем вам сдались тогда эти Колонна? Давайте заключим сделку только между собой?

— Мне нужен мир в Риме, синьор Наполеоне, — спокойно ответил я, — мы не можем нагибать всю Европу, когда под боком у нас идёт постоянное кровопролитие, вы ведь понимаете, как возненавидят нас все, когда узнают, что только папа, Медичи, Орсини и Колонна владеют подобной монополией.

В комнате повисло длительное молчание.

— Могу я посмотреть на ваш пояс, синьор Иньиго, — внезапно попросил меня Якопо Орсини и я без малейших колебаний расстегнул пряжку и протянул ему подарок Медичи.

Он аккуратно взял его в руки, внимательно осмотрел с двух сторон и вздохнув сказал, ни к кому конкретно не обращаясь.

— Нужные метки на месте, это и правда подарок Медичи.

У меня чуть волосы по всему телу не встали от такого заявления.

— «Это что там за метки такие? — изумился я, поскольку мне об этом никто не говорил раньше».

— Благодарю вас, сеньор Иньиго, — продолжил он, возвращая мне пояс обратно.

В комнате снова повисло молчание, явно ответ давался им с трудом.

— Ну как можно их простить? — первым не выдержал Якопо, — да я их удавить всех готов!

— А с чего вы решили, синьор Якопо, что мы будем их прощать? — изумился я, — и в мыслях такого не было.

Взгляды всех Орсини мгновенно наполнились интересом.

— Вот с этого места поподробнее, синьор Иньиго, — заметил граф Наполеоне.

— Разумеется, за годы правления Каликста III, когда они травили Орсини, они понесут наказание, — без колебаний ответил я, поскольку уже много раз думал, как буду уговаривать Орсини, которые пострадали от Колонна больше всех.

— Во-первых, мы согласуем с ними и вами репарации, которые они вам выплатят за свои действия, в землях или золоте, как договоримся, — продолжил я, — во-вторых, они отдадут нам свой бриллиант, свою наследницу, Анну Колонна, которая выйдет за вашего племянника Джованни. Он мне давно нравится, и такая красивая девушка явно будет ему отличной женой, не говоря уже о её приданом.

— Свадьба между Орсини и Колонна? — удивился кардинал, — да наши предки в гробу перевернутся.

— А давайте, мы им тогда построим новый семейный склеп из Каррарского мрамора? — предложил я, — пригласим лучших архитекторов и скульпторов Флоренции? Я думаю, ваши предки не откажутся от таких почестей, всё же в этом противостоянии вы выиграли больше, чем Колонна. А деньги на его постройку мы стрясём с Просперо Колонна? Как вам?

— Если строительство оплатят Колонна, — мстительно заметил Якопо, — боюсь это будет самый дорогой склеп в истории Рима.

— Ну нам-то какое дело с этого будет? Если мы пропишем их обязательства в мирном договоре? — безразлично пожал я плечами, развеселив их, — к тому же синьоры, это просто перемирие, а не вечный мир. Оно продлится ровно до смерти папы, которого мы с вами скоро выберем. После этого можете снова их убивать и резать, сколько хотите, я вам слова плохого не скажу.

— Да, следующий папа может нас всех лишить монополии, — понятливо покивал кардинал, правда при этом улыбнувшись, — если мы следующий раз также не выберем себе нового.

— Ваше преосвященство, я так далеко в будущее, как вы, даже не заглядываю, — решил польстить ему я, — мне бы успеть ограбить всю Европу за то время, пока кардинал Сиены будет править на Святом Престоле, пошли ему господь, долгих лет жизни.

Цинично сказал я и перекрестился. Орсини рассмеялись от моей шутки, и явно начали расслабляться.

— Ну так что, синьоры? — я оглядел их всех, — у меня есть ваш голос?

Орсини переглянулись и за всех ответил кардинал.

— Иньиго, я давал тебе своё слово и пусть я его и сдержу, — сказал он, — сделка по квасцам и проценты по ней обсуждаются, мир с Колонна тоже. Но да, я проголосую за кардинала Сиены, обещаю тебе.

— Что же, тогда я сейчас поеду к Колонна, синьоры, — улыбнулся я им, — какой фасад склепа вы бы хотели сделать? Вам капители какого ордера: дорического или коринфского?

Орсини снова весело рассмеялись. Было видно, что им понравилась как заключённая сделка, так и мои подколки рода Колонна.

— Берите всё, что подороже, синьор Иньиго, — ответил мне граф Наполеоне с улыбкой.

— Отличный выбор, синьор Наполеоне, — покачал я в восхищении головой, — у вас такой хороший вкус в высоком искусстве!

Посмеиваясь, они поднялись со своих мест, и я позвал Джабари, который поднял меня на руки, и мы пошли к выходу, поскольку все мужчины решили меня проводить

— Отец, вы уходите⁈ — услышал я голос и к ноге Якопо подбежала девочка, лет пяти.

Я ахнул, она была чудо как хороша, и выглядела словно ангел, сошедший с картин.

— Какой прелестный ребёнок! — вслух заметил я, и обратился к синьору Якопо, — а вы случайно не хотели бы породниться с Медичи, синьор Якопо? У старшего сына синьора Козимо, есть прелестный сын Лоренцо. Мне кажется, они бы стали с вашей дочерью прекрасной парой. Флорентийские банкиры и римская аристократия, мне кажется, это даже звучит хорошо!

— Мы об этом никогда не думали, синьор Иньиго, — озадаченно произнёс тот, — но спасибо за предложение, мы рассмотрим его.

— «Так, срочно пора валить, — понял я, пока ещё чего-то не разболтал лишнего, и так наговорил тут уже столько, что нужно срочно отправлять гонца к Козимо Медичи, чтобы его инфаркт не хватил от тех обещаний, которые я тут надавал, прикрываясь его именем».

Мы вышли на улицу, и я открыл рот, поскольку везде, куда только хватало взгляда, были конные и пешие солдаты. Сотни и тысячи вооружённых людей перекрыли все улицы и подъезды к дворцу Орсини и просто чего-то ждали.

Лица моих сопровождающих удивлённо вытянулись, и они повернулись за ответами ко мне, а у меня их не было, но на счастье, нас заметил Ханс, который ускорил шаг, бегом подбежав ко мне и скромно сказал.

— Ваша охрана прибыла, синьор Иньиго, простите за задержку.

Я слабо понимая, что происходит, тем не менее даже не изменил тона, когда ему отвечал.

— Спасибо Ханс, — сказал я и повернулся к Орсини, — синьоры, я вернусь, как только договорюсь с Колонна.

— Иньиго, до скорой встречи, — кивнул мне кардинал, а Якопо Орсини ехидно заметил.

— Охрана говорите? Небольшой такой отряд тысячи в три?

— Пять тысяч, синьор, — ответил за меня Ханс и поклонился Орсини, — все просто не влезли на эти проклятые тесные улицы.

Орсини переглянулись и мы с ними очень тепло попрощались. Я направился на руках Джабари к повозке и тихо прошептал Хансу, когда мы отошли подальше.

— Может расскажешь мне, что происходит?

— Сеньорита Паула сказала, что вы направились к Орсини, а я помня их не совсем дружелюбное отношение к вам прошлый раз, сеньор Иньиго, — также тихо ответил он мне, — решил подстраховаться и вывести всех, кого нанял, на улицы.

— Откуда тогда пять тысяч, если мы говорили с тобой о трёх? — хмыкнул я, поняв, что это просто те наёмники, которых я просил его нанять.

— Капитаны наёмников, услышав кто наниматель, согласились за половину обычной суммы на наём к вам с условием, если вы наймете все их отряды целиком, не разбивая их, — развёл руками Ханс, — так что не смотрите, что тут пять тысяч, денег я потратил на авансы ровно столько же, как если их было три.

— Спасибо Ханс, — я показал Джабари на его палец, и негр снял один из перстей, которые к нему перекочевали от Бернарда, — держи, заслужил.

— Спасибо, синьор Иньиго, — с улыбкой принял подарок швейцарец, — вы и правда мой лучший наниматель.

— «Так, вечером Алонсо отправлю во Флоренцию, иначе мои деньги кончатся быстрее, чем пройдут выборы папы, — понял я, с какой скоростью разлетаются деньги, полученные мной за золото Энрике Мореплавателя».

— Тогда раз моя охрана на месте, едем к дворцу Колонна, — распорядился я и огромная толпа народа, тут же по знаку капитанов, которых я подозвал к себе познакомиться, тронулась с места, оставляя за собой кучи свежего лошадиного навоза.