Инженер 3

Глава 19 Помещение

Здание управы каменное, двухэтажное, на главной площади. Поднялся на второй этаж, прошел по коридору, постучал в дверь кабинета Беляева. В отличие от многих других градоначальников он был доступным. К тому же в Туле обычаи попроще, можно запросто зайти к любому чиновнику.

— Войдите!

Беляев сидел за столом, заваленным бумагами. Увидел меня, приветливо улыбнулся:

— Александр Дмитриевич! Какими судьбами? Давненько не виделись!

— Здравствуйте. Дела замучили, некогда было.

— Садитесь, садитесь. Чаю? Или по делу пришли?

— По делу, — я сел в кресло напротив. — Нужна помощь. Ищу артель каменщиков.

Беляев нахмурился:

— Каменщиков? Сейчас? Разгар сезона, все заняты.

— Понимаю. Но может, кто-то освободился? Или знаете, где искать?

Я рассказал коротко ситуацию с Кулаковым. Беляев качал головой и цокал языком:

— Эх, Кулаков, Кулаков. Я слышал про него. Мастер хороший, но жадный. Не первый раз халтурит. Правильно сделали, что прогнали.

— Только теперь стройка стоит.

— Понимаю. — Беляев задумался, постучал пальцами по столу. — В Туле точно никого нет. Все артели разобраны до осени. Может, в Алексине попробовать? Или в Крапивне?

— Уже пробуем. Письма пишем.

— Тогда еще вариант, дать объявление в ведомости. Повысить оплату. Может, кто откликнется.

— Отличная мысль, сразу же этим и займусь. Может и получится, хотя может и не получиться.

— Понимаю. Но попытаться стоит.

Мы попрощались. Я вышел из управы, постоял на крыльце. Полдень, жара невыносимая. Улицы полупустые, люди прячутся в тени.

Делать в городе больше нечего. Решил ехать обратно к Баранову, узнать, есть ли новости от Анны.

Нанял извозчика, поехал обратно. Дорога знакомая, пыльная и утомительная. Я дремал на жесткой скамье, убаюканный однообразным стуком колес.

К усадьбе подъехал под вечер. Солнце клонилось к закату, тени удлинялись. Я велел извозчику ехать сразу к стройке, может, Баранов там.

Действительно, у фундамента стоял Баранов. Рядом Степан и несколько рабочих. Все смотрели на меня выжидающе.

Я вылез из брички, подошел:

— Ну что, есть новости?

Баранов широко улыбнулся:

— Есть! Хорошие! От Анны Павловны приезжал управляющий. Тимофей Осипов согласился! Приведет артель из восьми человек. Скоро будут здесь.

Облегчение волной накрыло меня. Наконец-то!

— Отличная новость! Какие условия?

— Обычные. Двадцать рублей за сажень кладки, артели. Плюс харчи. Я согласился сразу.

— Правильно. — Я оглядел разобранные стены. — Значит, начнем заново.

— Да. Я уже велел привезти еще извести, песку. Все будет готово.

Мы еще поговорили о деталях, потом разошлись. Баранов пригласил на ужин, но я отказался, хотелось вернуться в город, отдохнуть в собственной постели.

Нанял другого извозчика, поехал обратно в Тулу.

Завтра утром я приехал на стройку с рассветом. Хотел встретить новую артель, сразу все обговорить.

Степан уже работал, проверял запасы материалов, раскладывал инструменты. Рабочие таскали доски для строительных лесов.

— Доброе утро, Александр Дмитриевич, — поздоровался Степан. — Каменщики еще не приехали.

— Я рано, — ответил я. — Подождем.

Прошло минут сорок. Солнце поднялось выше, жара начала нарастать. Я ходил вдоль фундамента, в сотый раз проверял разметку.

Наконец послышался стук колес. По дороге от деревни катила телега, запряженная парой лошадей. На телеге сидели люди, человек восемь-девять.

Телега подъехала и остановилась. Люди стали слезать, разминая затекшие ноги. Последним спрыгнул высокий, худощавый мужчина, лет пятидесяти с небольшим.

Я сразу понял, что это Осипов.

Он отличался от Кулакова как день от ночи. Высокий, под сажень ростом, но худой, жилистый. Плечи широкие, спина прямая, движения неторопливые и уверенные. Лицо спокойное, обветренное, с глубокими морщинами у глаз и рта. Борода седая, короткая, аккуратно подстриженная. Глаза серые, умные и внимательные.

Одет опрятно: чистая холщовая рубаха, темные порты, кожаные сапоги без единого пятна извести. Картуз новый, без потертостей.

Он огляделся, увидел меня, направился ко мне. Остановился в двух шагах, снял картуз и поклонился:

— Здравия желаю. Тимофей Осипович Осипов, каменных дел мастер. Ищу господина инженера Воронцова.

Голос негромкий, ровный, приятный. Без подобострастия, но и без дерзости. Держался с достоинством.

Я протянул руку:

— Александр Дмитриевич Воронцов. Очень рад вас видеть, Тимофей Осипович.

Мы пожали друг другу руки. Его ладонь была сухая, жесткая, с мозолями, но рукопожатие крепкое и короткое.

— Анна Павловна передавала, что у вас сложности с предыдущим подрядчиком, — сказал Осипов. — Можно осмотреть стройку?

— Конечно. Пойдемте.

Мы подошли к фундаменту. Осипов молча обошел периметр, осматривая разобранные стены. Остановился, присел на корточки, взял кирпич из кучи битого. Повертел в руках, постучал о другой кирпич. Отложил, взял следующий.

Потом подошел к остаткам раствора Кулакова, к серым кускам, рассыпающиеся между кирпичами. Взял в руку, растер между пальцами. Понюхал. Качнул головой:

— Извести мало. Песку много. Держать не будет.

— Именно, — подтвердил я. — Поэтому пришлось разобрать.

Осипов поднялся, вытер руки о порты:

— Правильно сделали. Лучше сразу переделать, чем потом стену чинить. Или хуже, когда она на кого-нибудь рухнет.

Мне понравилась его манера говорить. Спокойно, неторопливо, по делу. Без лишних слов, но и без недомолвок.

— Тимофей Осипович, давайте расскажу подробнее о проекте. Пойдемте, покажу чертежи.

Мы отошли в сторону, к столу, где я разложил чертежи. Осипов склонился, внимательно изучая их.

— Здание в два этажа, — начал я. — Первый этаж три сажени высотой, второй две сажени. Стены толщиной в два кирпича. На втором этаже будет стоять паровая машина весом около трехсот пудов.

Осипов поднял взгляд:

— Паровая машина? Значит, тут будет вибрация.

— Да. Постоянная, ежедневная. Поэтому требования к кладке очень строгие. Малейшее отклонение от вертикали или горизонтали недопустимо.

— Понимаю. — Осипов снова склонился над чертежом. — А какой раствор планируете? Какие пропорции?

— Три части песку, две части извести, одна часть битого кирпича. Швы строго полвершка толщиной.

— Битый кирпич это хорошо. Прочность повышает. — Он помолчал, что-то прикидывая в уме. — Сколько времени на работу?

— Два месяца. К концу августа нужно закончить.

— Успеем. Если погода не подведет и материалы будут поступать регулярно.

Мы обсудили условия. Оплата, график работы, требования к качеству. Осипов слушал внимательно, задавал точные вопросы. Видно, что понимал суть дела.

Когда я объяснил, что буду проверять работу ежедневно, он спокойно кивнул:

— Это правильно. Хорошо, когда инженер знает дело и следит за стройкой. Меньше ошибок выходит.

Никакого недовольства, никаких возражений. Полная противоположность Кулакову.

— Тогда начинаем? — спросил я.

— Начинаем.

Осипов обернулся к своим людям, окликнул:

— Ребята! За работу! Григорий, Федот, готовьте раствор! Михаил, Кузьма, таскайте кирпич! Остальные со мной!

Артель заработала мгновенно, без суеты и споро. Двое подошли к корыту, начали замешивать раствор. Осипов встал рядом, наблюдал и поправлял:

— Песку три части, извести две. Мерьте ведрами, не на глаз. Битый кирпич после, когда смешаете. Воды постепенно, пока густота не станет правильной.

Он показывал, какая консистенция нужна. Зачерпнул раствор кельмой, дал стечь. Раствор стекал медленно, густо, оставляя на кельме ровный слой.

— Вот так. Не жидкий, не густой. Чтобы держал форму, но и ложился легко.

Рабочие кивали и повторяли. Я стоял в стороне и наблюдал. Осипов работал методично, без спешки, но и без медлительности. Каждое движение точное и выверенное.

Когда раствор был готов, он взял первый кирпич. Осмотрел, постучал о другой, проверяя качество. Удовлетворенно кивнул.

Подошел к углу фундамента, намазал раствор кельмой на край платформы. Ровным слоем, толщиной в полвершка. Разровнял, убрал лишнее.

Положил кирпич на раствор, пристукнул рукояткой кельмы. Достал ватерпас, приложил. Пузырек встал точно по центру. Осипов кивнул, отложил ватерпас.

— Вот так каждый кирпич класть, — сказал он подмастерьям. — Раствор ровным слоем, кирпич пристукнуть, проверить уровнем. Шов полвершка, не больше, не меньше.

Подмастерья принялись за работу. Осипов ходил между ними, наблюдал и поправлял. Где-то кирпич чуть покосился, велел переложить. Где-то раствора многовато, велел убрать излишки.

Работа шла медленно, но очень аккуратно. Первый ряд рос по периметру фундамента, красный, ровный, с тонкими серыми швами.

К обеду положили три ряда. Немного, но я видел, что каждый ряд идеальный.

Осипов велел артели отдыхать. Рабочие уселись в тени телеги, достали узелки с едой. Осипов остался у стены, критически осматривал свежую кладку.

Я подошел с ватерпасом и отвесом. Проверил горизонтальность, все ровно. Проверил вертикальность, тоже ровно. Осмотрел швы, все одинаковые, точно полвершка.

Обернулся к Осипову:

— Отличная работа, Тимофей Осипович. Замечаний нет.

Осипов спокойно принял похвалу:

— Иначе нельзя, Александр Дмитриевич. Дело серьезное. Паровая машина не шутка. Ошибешься, людей угробишь.

Мы стояли рядом, глядя на свежие ряды кладки.

— Вы много строили? — спросил я.

— Тридцать лет в ремесле, — ответил Осипов. — Церкви клал, барские дома, амбары. Мост через речку в Крапивне строил, три арки каменные. Винокуренный завод в Алексине, там тоже точность нужна, котлы тяжелые.

— Значит, с разными объектами работали.

— Разные объекты, разный подход, — кивнул Осипов. — Церковь это красота и прочность. Мост только прочность, красоты никто не увидит. Завод — прочность и точность, как у вас. Нагрузки большие и вибрации. Ошибки не прощаются.

Мне нравился этот человек. Говорил мало, но по существу. Понимал суть дела. Относился к работе серьезно.

— Я рад, что вы согласились, Тимофей Осипович, — сказал я. — Анна Павловна не ошиблась, рекомендуя вас.

— Анна Павловна хозяйка толковая, — ответил Осипов. — Флигель для нее строил, все четко знала, что хочет. Чертежи сама рисовала, размеры указывала. Редко такое встретишь.

Мы помолчали. Потом Осипов достал короткую трубку, набил табаком, раскурил. Дым пошел синими колечками в неподвижном воздухе.

— Слышал я про вашего предыдущего подрядчика, — сказал он неторопливо. — Кулакова. Слухи по округе идут.

— Что слышали?

— Что халтурил. Раствор разбавлял, на извести экономил. А потом пытался взяткой отделаться. — Осипов затянулся, выпустил дым. — Не первый раз у него такое. Жадность губит человека.

— Вы с ним знакомы?

— Пересекались на стройках. Мастер опытный, руку набил. Но жаден. И гордый. Не терпит, когда его проверяют. А без проверки нельзя. Ошибки у всех бывают.

Осипов допил воду из фляги, спрятал трубку:

— Ладно. Перерыв кончился. Продолжим.

После обеда работа пошла быстрее. Рабочие освоились, руки привыкли. Осипов уже не стоял над каждым, только периодически проверял.

К вечеру положили еще два ряда. Итого пять за день.

Я подошел к Осипову:

— Немного получилось за день.

— Завтра больше будет, — спокойно ответил он. — Люди привыкнут к месту, к материалу. Темп прибавим. Дней через три по семь-восемь рядов в день будем класть.

— Успеем до конца августа?

— Успеем. Если погода не подведет.

Мы договорились о графике. Работа с рассвета до заката, с перерывом на обед. По воскресеньям отдых.

Осипов велел артели собирать инструменты. Рабочие сложили кельмы, ватерпасы, отвесы в ящик, погрузили в телегу.

— До завтра, Александр Дмитриевич, — попрощался Осипов.

— До завтра, Тимофей Осипович.

Телега тронулась, покатила по дороге к деревне, где Баранов устроил артели ночлег в пустом амбаре.

Я остался на стройке, обошел свежую кладку. Осмотрел на стены, которые снова начали подниматься. Пять рядов пока, немного. Но каждый ряд положен правильно, аккуратно, на совесть.

Наконец-то можно работать спокойно. Не опасаясь, что завтра обнаружу халтуру и придется все переделывать.

Осипов находка. Настоящий профессионал. С ним стройка пойдет как надо.

Я сел в бричку, велел извозчику ехать в Тулу.

Вернулся к вечеру того же дня. Бричка остановилась у мастерской на Заречной улице. Я расплатился с извозчиком, вылез и размял затекшие ноги.

Солнце клонилось к закату, длинные тени легли от домов. На улице тихо, мастеровые разошлись по домам, только где-то вдали стучал молот в кузнице.

Открыл дверь мастерской и зашел внутрь. В помещении пахло металлом, маслом и угольной пылью. У верстака работал Семен, рядом второй, Морозов. Остальных не видно.

— Здравствуйте, братцы, — окликнул я.

Оба Семена обернулись, отложили тиски:

— Александр Дмитриевич! Вернулись! Как на стройке? Каменщики приехали?

— Приехали, — ответил я, снимая фуражку. — Толковая артель. Начали работать. Первые ряды положили.

— Ну и слава богу, — кивнул Семен Косых. — А то у нас тут спрашивали про вас.

Я нахмурился:

— Кто спрашивал?

— Нарочный от купца Баташева. Приходил часа два назад. Велел передать, что у него важное сообщение. Оставил записку.

Трофим полез в карман фартука, достал сложенный листок, протянул мне.

Я развернул и прочитал. Почерк крупный, уверенный, узнал руку Баташева:

«Александр Дмитриевич. Письмо готово. Подписали пять купцов. Подал в управу сегодня утром, лично в канцелярию. Беляев уже получил, передал Зубкову. Ждите вызова. Будьте готовы. Степан Баташев.»

Я медленно сложил записку, сунул в карман сюртука. Значит, завертелось. Письмо подано, механизм запущен. Теперь только ждать.

— Что там? — спросил Семен Морозов, приподняв нос. — Дело?

— Важное, — коротко ответил я. — По расширению мастерской.

Морозов оживился:

— Неужто решится? Ну и хорошо! Места тут мало, работать неудобно. Куда расширять будем?

— Еще неизвестно. Нужно с управой договориться.

— А управа даст?

— Должна дать, — ответил я уклончиво. — Посмотрим.

Я не хотел вдаваться в детали интриги с Зубковым. Чем меньше народу знает, тем лучше. Слухи в Туле распространяются быстро, не нужно лишних разговоров.

Прошел к своему столу в углу мастерской, сел на стул. Достал из портфеля чертежи мельницы, разложил на столе. Нужно обновить план работ с учетом появления Осипова. Новая артель работает медленнее Кулакова, но аккуратнее. Пересчитать сроки.

Семен Косых подошел ближе:

— Александр Дмитриевич, у нас почти готов второй насос для Крылова. Завтра доделаем, можно везти.

— Отлично, — кивнул я. — Закончите, я сам отвезу. Заодно поговорю с Крыловым насчет новых заказов.

Василий добавил:

— А еще купец Петров заходил. От Баташева. Велел передать, что хочет заказать насос среднего уровня. Для своей суконной фабрики. Деньги готов заплатить авансом.

Я записал в тетрадь.

— Когда ему нужен насос?

— Сказал через месяц.

— Успеем. Как только Крылову доделаем, возьмемся за его заказ. Будут делать севастопольские.

Я работал еще час, обновляя чертежи и записи. Остальные закончили работу и убрали инструменты. Гришка вымел всю стружку и вынес мусор за дверь.

— Ну что, Александр Дмитриевич, на сегодня хватит? — спросил Косых, вытирая руки тряпкой.

Я посмотрел в окно. За окном совсем стемнело, звезды зажглись на небе.

— Хватит, — согласился я. — Идите домой, отдыхайте. Завтра с утра продолжим.

Когда работники ушли явился посыльный из управы. Озеров просил зайти завтра к Зубкову.

Я взял бумагу, прочитал. Официальное извещение, сухое, без лишних слов: «Смотрителю насосно-гидравлической мастерской инженеру-капитану Воронцову А. Д. явиться 15 июня в 10 часов утра в кабинет надворного советника Зубкова П. З. для обсуждения запроса купеческой управы о расширении мастерской. Опоздание недопустимо.»

Я сказал посыльному что обязательно буду.

Когда пришел домой, долго сидел за столом, готовился к встрече при свете свечи. Разложил перед собой все документы: чертежи расширения мастерской, смету на оборудование, расчеты прибыльности, копию письма пяти купцов.

Проверял каждую цифру, каждый расчет. Все должно быть безупречно. Зубков человек дотошный, найдет малейшую ошибку и ухватится за нее как повод отказать.

Лег спать поздно. Снилось, как Зубков швыряет мои бумаги на пол, кричит и выгоняет из кабинета.