Инферно: Осквернитель

Глава 11

Глава 11

Дорога к владениям Дома Тайр

Матрона Хиннэр, сопровождаемая первым принцем и охраной, более похожей на небольшое числом, но опасное силой отдельных илитири войско, возвращалась на подвластные ей земли. И настроение у неё после визита к князю Хельги Провозвестнику было… неоднозначным. С одной стороны, назвать состоявшийся визит бесполезным или не сулящим ей и Дому в целом большие выгоды никак не получалось. А риск… В Подземье риск всегда рядом с тобой, избежать его не удаётся никому. Слишком опасное место, слишком велика конкуренция как со стороны иных рас, так и подобных тебе илитири, просто принадлежащих к иным Домам и увлечённо участвующих в бесконечной Игре. Игре, которую создала и поддерживала сама Ллос-Паучиха.

Только была и другая сторона, закрыть глаза на которую не позволяли как опыт, так и инстинкты, позволяющие выживать вот уже более двух сотен лет. И не просто выживать, а удерживать в Игре целый Дом, не гнушаясь самыми запретными методами. Они, инстинкты с чутьём, не шептали, а орали ей в ухо, что Хельги Провозвестник опасен. Не ей самой, не тем, что нарушит данные обещания. Она повидала таких… играющих исключительно по собственным правилам и не приемлющих самой мысли о том, что им придётся перед кем-то склониться. Таким только и была дорога, что в Инферно, к Архидемону, позволяющему своим протеже почти всё, требуя взамен почти ничего…. на первый взгляд. Если же присмотреться повнимательнее, подумать, то… То пусть этот князь сам разбирается с тем, что привело его под свет пяти багровых солнц. Это точно не её дело. В отличие от той информации вместе с доказательствами, которые она получила.

— Нужно использовать, — произнесла она, обращаясь вроде и в никуда, но зная, что Уллнир её слышит. — Такой шанс и раз в столетие не предоставляется.

Прекрасно слыша слова матери, первый принц Дома слегка потянул поводья, заставляя верхового ящера самую малость замедлить бег и сместиться левее, тем самым оказываясь вплотную к диску-левитатору Хиннэр. Услышанное он воспринял, был согласен с самим фактом, но вот насчёт применения полученного питал сомнения. Которыми и поделился с главой Дома Тайр:

— Я знаю, что у тебя есть возможности. Старые долги тех Домов, которые входят в первую сотню, один даже в двадцатку. Слухи про фэйри, про роль Матери в уничтожении Сумеречной Ветви, про то, что сейчас повторяется нечто странное. Только теперь в шашнях с Единением и использовании для этого Золотого Журавля, одного из девяти Великих Домов и Домов, ему вассальных. Ордена из Империи Света будут рады получить подтверждение о гнусной сути своих прошлых союзников, а теперь врагов. Это даст их Западной Марке и герцогу Дону Давителю новые аргументы, которыми он будет махать перед императором Генрихом. Наш Дом может выбить алхимическим взрывным снадобьем несколько камней и вызвать лавину, что похоронит многих оказавшихся у неё на пути. И даст возможности.

— Но ты опасаешься. Говори, сын, — прикрыв глаза, чтобы сконцентрироваться на доводах родной крови, приготовилась слушать дальше Хиннэр.

— После того, как посланница князя Хельги, та суккуба, говорила с тобой, я узнавал у сестры, у Ариллы. Она многое рассказала об этом бывшем хумансе, а теперь демоне. Тогда у него был один домен, сейчас три, совсем скоро будет четыре, а там и шесть-семь. Ты видела, с прибытием к нему союзницы он ещё быстрее растопчет каганатского хана. Номады — плохие воины. А у князя Хельги желание шагать вверх сплетается с возможностями это сделать. Он увлекает союзников за собой, а его притягательность для них не только в успехе задуманного, но и в нерушимости слова.

— Ещё…

— Мы… весь наш Дом может взлететь вверх в Игре. Ллос обязана будет обратить внимание на тех, кто доставил неприятности Вечному Лесу, кто помог отколоть от целого часть или части. Но внимание Ллос — это благословение и проклятье одновременно. Мы не знаем, сочтёт ли она наши усилия полезными для себя или излишними. Много знающие о тайном часто запутываются в выплетаемой паутине. Своей, чужой… и хуже всего — той, которая плетётся не простыми пауками.

Хиннэр поняла, что беспокоит сына. Тот пусть и был иногда по любым меркам очень осторожен, но как раз за осторожность и был ценим ей как Матроной. Противовес рискованным устремлениям другой части её детей и иных приближённых. Несколько раз этот противовес срабатывал, удерживая её от принятия решений, что уже потом, по прошествии времени, стали бы просто невыгодными или откровенно опасными. Тогда, но не сейчас, когда слишком многое поменялось. Мнением о переменах она и собиралась сейчас с ним поделиться.

— Мир стремительно меняется, сын. И если мы не станем рисковать сейчас, то за нас это сделают другие. Сделают и совершат тот взлёт в Игре, который должны сделать мы. У них уже сейчас есть огромное преимущество, которого мы лишены. Отсутствие страха полного проигрыша. Понимаешь?

— Пришедшие из-за Грани Мира. Скользящие, как они себя называют, — процедил первый принц Дома. — Они могут не бояться испытать гнев Ллос в полной мере. Смерть для них — только краткие часы или дни пустоты, а потом возвращаются в прежнем теле. Подобно демонам Инферно, но там годы и лишь если Архидемон обратит своё внимание, только тогда его любимцы получают новое тело почти сразу. Те самые дни или часы. Что за боги им, Скользящим, покровительствуют?

— Говорят они многое, но верить каждому нельзя, — процедила Матрона. — Об их сути и секретах потом. Они не боятся, да. И поэтому рискуют больше нас. Матроны новых малых Домов и не только Матроны. Патриархи! Йолкол донесли волю Ллос, что отмеченные её вниманием мужчины тоже становятся главами Домов. Скользящие. пришедшие из неизвестности. И поднимающиеся в Игре быстро, уверенно, не боящиеся гнева Плетущей Паутину. Участь отступника — вот то худшее, что их ждёт. И возникают независимые от Её воли домены в Подземье и на поверхности. Источники Силы покоряются как верным Ллос, так и отступившимся. Некоторым просто всё равно и… их взгляд на мир находит поддержку. Теперь понимаешь, сын, почему мы будем глупцами, не ухватившись за увиденную возможность?

Уллнир лишь склонил голову. Ненадолго, поскольку ездовой ящер — это всё же не диск-левитатор, его надолго без контроля оставлять нельзя. А лучше вообще не оставлять. Тварь слишком злобная, даже если поработали опытные приручители.

— Я понял, мать. Но тогда позволь готовиться к худшему.

— Позволяю, — пристально посмотрела на своего отпрыска Хиннэр. — Наш Дом потому и остался в Игре, сохранил основу, что готовился к худшему и не боялся сделать несколько шагов в ту или иную сторону. Идя по проложенной тропе, сложно найти под своими ногами нечто, до сих пор не замеченное и не поднятое теми, кто прошёл до тебя. Твой брат будет крепить оборону Дома. Сестры помогут поддерживать благожелательность Ткачихи и собирать под знамя Тайр тех, кого пропустили или «пропустили» другие. Мы будем готовы.

Сама Матрона и её сын — оба понимали, что скрывалось под речевыми оборотами, используемыми в настоящий момент и не только. Дом Тайр некоторое время назад, при прошлой Матроне, в очередной раз чуть было не рухнув туда, откуда нет возврата, стал осторожно, шаг за шагом, перестраиваться, меняясь практически незаметно даже для простых воинов и магов.

Выкуп преступивших законы Ллос у других Домов. Огромное, в сравнении с другими Домами, число драуков не собственной крови, а тоже со стороны. Пробуждение памяти «стёртых», пришедших из павших Домов. Не запрещённые действия, но и не одобряемые. Матрона уже не один год и даже не первый десяток лет — почти два десятка, если откровенно — вела новую политику, до поры скрывая истинные возможности Тайр, изображая Дом более слабым, нежели он являлся на самом деле.

Делали ли нечто подобное другие? Скорее всего, имелись Матроны, ей подобные, но вот сколько, с какого времени? Тут Хиннэр ничего конкретного сказать не могла. Но знать это хотела бы. А ещё вот уж несколько лет готовилась к наступлению подходящего момента, когда накапливаемая мощь могла высвободиться разом, резко вознеся Дом из нынешнего скромного положения на верхние уровни, где велась настоящая Игра. Та, к которой тянутся души всех настоящих илитири, желающих силы и славы, власти и доминирования над врагами и не только.

И целого мира мало! Кажется, именно так сказал кто-то из пришедших в мир Скользящих. С этим Хиннэр не могла не согласиться.

Хугул Алшиин, внутри осаждённой крепости.

Многие недооценивали таких, как Кресп, но практически все рано или поздно сильно жалели об этом. Или НЕ жалели… в случаях, когда смертельное заклятье или просто полоса острой стали, усиленной заклятьями либо рунами, прерывали их жизни. Подобные Креспу вообще считали, что лучший из возможных ударов — нанесённый ночью, в спину, в самый неожиданный момент, да к тому же в случае, если жертва считает тебя не представляющим опасности по одной из множества причин. Ведь Кресп был демоном-аморфом, что накладывало свой особый отпечаток на всю его жизнь.

Аморфы. Идеальные или приближенные к таковым шпионы, диверсанты, убийцы. Не самые сильные физически, далекие от действительно глубокого познания боевой магии и проклятий. Зато посвятившие себя метаморфизму в его особенной грани, когда важнее казаться кем-либо, нежели являться им на самом деле. Иллюзии, отвод глаз, миражи и фантомные конструкции — всё это они тоже умели, но считали лишь дополнением к основе, то есть выверенному до мельчайших штрихов изменению собственного тела. Внешность и голос, движения и манера поведения — важным было всё. Не понимающие этого либо оказывались на перерождении, либо пытались освоить смежные области магии, также способные дать демону из числа аморфов возможность расти над собой, набирать силу и развиваться. Однако Кресп принадлежал к тем, кто был полностью доволен доставшимся ему базисом. Именно базисом, потому как старался подниматься на очередную ступень, как следует освоив предыдущую.

Трое. Всего трое аморфов, включая его самого, вчерашним днём оказались тут, внутри стен крепости Хугул Алшиин. Много или мало? С какой стороны посмотреть! Находясь в «свободной прогулке», им всем предстояло бы долго присматриваться, подбирать наиболее результативные действия в уже натянутой на себя личине или же сперва сменить её на более подходящую, а уж потом заняться чем-то действительно серьёзным.

Сейчас всё было иначе. Полное описание находящегося внутри крепости; досье на не всех, но более, чем половину важных персон; уязвимости обороны крепости как таковой и людей, что сейчас являлись её защитниками. Понимание, что совсем рядом находятся готовые воспользоваться их, аморфов, достижениями, стоит лишь подать знак, непонятный всем, помимо причастных. И планы… много планов, из которых предстояло выбрать один или несколько — основной и запасные — вариантов действий.

Тело, которое он скопировал, полностью повторяло оригинал, принадлежавший нукеру Абу ибн Хуррату. Один из многих нукеров, ничем особенно не выделяющийся, но именно это и требовалось для успешного проникновения в крепость. Кресп привык здраво оценивать собственные возможности, равно как и меры предосторожности, принимаемые противником. От обычных сенсорных заклятий, охватывающих значительную площадь, он и ему подобные аморфы защищались без особых проблем. Минимальные отличия в энергетике скрывались, подделывались под паразитные завихрения, случайные помехи или и вовсе отводились частью на другую цель. После чего притягивались обратно и выдавались за собственные показатели. Про проверку обычными артефактами и амулетами по типу «свой-чужой» и говорить не приходилось. Статичные, внедрённые в амулеты и простые артефакты заклятья обманывать было совсем просто — хватало ложного слепка, формируемого заранее и скармливаемого проверяющему амулету с коррекциями прямо в те моменты, когда происходило восприятие и оценка энергии.

Другое дело — действительно мощные, высокого круга, заклятья Разума, Жизни или Света. А используются ли они конкретным магом или встроены в амулет — тут не было особенной разницы. Обмануть такое являлось крайне сложным и рискованным занятием. Потому никаких попыток сменить используемую личину, приняв облик кого-то из беков с нойонами или там мобеда. Последнее и вовсе было глупо — его магия была не настолько развита, чтобы при трансформации в полной мере изменять, помимо тела, ещё и энергетические каналы, основные с периферийными, тем самым получая хотя бы часть свойственных копируемому образчику возможностей. Вот будь он на уровне истинных Мастеров, способных превратиться хоть в огнедышащего дракона, хоть в окаменяющую взглядом сфено, хоть в кого иного из многочисленных созданий мира этого и иных… Но до такого уровня мастерства требовалось совершенствоваться ещё раз десять по столько, сколько Кресп этим уже занимался. Ну или обладать действительно выдающимся талантом, а не усидчивостью и довольно стандартным потенциалом.

— Да обратит на тебя свой взор Тенгри-хан, Абу, — неглубоко, как равный равному, поклонился подошедший нукер… выглядящий таковым. На самом деле это был такой же как он аморф, Вэйлерр, ранее принявший облик простого стрелка. Сейчас он сменил личину на более подходящую. Что до того, чей облик аморф принял… Пожалуй. искать тело стоило где-то в укромном уголке.

— Он смотрит на всех своих потомков, Каффар. И видит наши деяния. Изменившему крови аль-Баграмов не взять этот город, сколько бы Первых людей он не совратил, какое бы число омерзительных для Отца-Небо демонов он не привёл за собой.

Обычные слова, рассчитанные на тех, кто мог и наверняка слышал произносимое этим днём. И совершенно естественные, поскольку всех, кто осмеливался даже мимолётно выразить опасения и особенно сказать что-то не порицающее бывшего наследника Бахмут-аль-Баграма… Стража хватала всех, а уж дальше их участь была тяжела, печальна и, как правило, оставалась таковой недолго. Или долго, поскольку на смазанных бараньим салом кольях или на вонзившихся под рёбра зазубренных крюках умирали далеко не сразу. Наместник лютовал, казнями робких духом и осмелившихся издать нечто напоминающее ропот стремясь восстановить в Хугул Алшиин привычный порядок. Естественно, густо замешанный на страхе. Ну, оно всегда было именно так. Часть площади, отведённая для публичных казней, редко когда удивляла отсутствием обречённых на смерть.

Нукеры Абу ибн Хуррат и Каффар ибн Рахани были знакомы друг с другом. Хорошо знакомы, а потому ничего удивительно в том, что они, встретившись, решили поговорить, не было. А то, что они вовсе не они — этого никому знать и не следовало.

Разговор был всего лишь маскировкой, в то время как настоящее общение шло при помощи жестов. Часть обозначала конкретные слова и понятии, ну а в случае необходимости подавался особый знак, после чего каждое переплетение пальцев на той или иной руке становилось буквой, которые составлялись в слова, а затем и фразы. Этому демонов-аморфов, решивших пойти по наиболее естественному для них пути, также, помимо мета- и полиморфизма учили в Очах Властелина — этой особенной школе магии. Ну или не школе, а просто отдельному направлению на их стыке. Тут были разные мнения.

«Третий. Встреча. План. Кровь. Якорь», — сигналил Кресп.

«Согласие. Ожидание. Запас… Осторожность».

Ответ со стороны Вэйлерра также был понятен. Сейчас обоим аморфам не требовалось даже переходить на буквенные жесты, хватало стандартных слов-заготовок. Кресп сообщил о том, что нужно встретиться с последним из тройки, после чего использовать тот план, который был связан с «кровавыми якорями». Вэйлерр отвечал согласием и предложением дождаться Мирлага на запасном месте встречи, раз уж на основное тот не пришёл. И проявить ещё большую осторожность, поскольку могло случиться всякое. Находясь внутри вражеской крепости, не стоило пренебрегать ни магией защитников, ни хитростью тех, кто отвечал за безопасность от проникновения шпионов, в том числе и им подобных.

Небольшая прогулка по осаждённому городу. От того места, где они встретились — неподалёку от приземистого строения Гильдии Торговцев — до чайханы, которая немногим отличалась от той же таверны, хотя особенности и имелись. Например, в ней, помимо вина, для увеселения посетителей могли принести и дурманный порошок, и в курительные смеси для кальянов добавить… всякое. То, за что в Новом Кадафе и других доменах Провозвестника торговца бы отправили прямиком на «попечение» мучителей с последующей упаковкой в камни душ, а скорее всего просто на жертвенник. Ну а покупателей ждал сперва долгий разговор с целителями — за счёт незадачливых любителей дурмана — а потом по ситуации. Ситуации, кстати, были самыми разными.

Стоило им оказаться внутри, как атмосфера места словно бы окутала обоих вязким, насыщенным тем самым дурманным порошком и благовониями воздухом. Устроить освежающий ветерок тут явно никто не намеревался. Похоже, клиентам нравилось именно так. Привычных столов и стульев/кресел было мало, тут в основном предпочитали возлежать или сидеть на подушках, переплетя ноги замысловатым манером. И им предстояло делать то же самое, чтобы не выделяться. А ещё не забывать попутно приветствовать тех, кто махал им рукой или ронял пару слов

С обслуживанием тут было… по-разному. Для кого как. Всё зависело от положения посетителей. Катафракты и хирбады, не говоря уж про мобедов и погонщиков Луу — они были в особенном почёте. Нукеры же с немногочисленными амазонками, эти как бы и не простые воины, стоящие гораздо выше простых конных стрелком и тем более пастухов-погонщиков, могли и подождать. Вот они и ждали, ведя себя как обычно… как следовало для носимых ими личин, как бы коротая неспешно текущее время вязким разговором о том. что творилось не в самой крепости, а на стенах, откуда оба совсем недавно сменились, отправившись на недолгий, но отдых. Гарнизон хоть и поубавился после периодических атак с воздуха — они происходили ночью чаще, днём немного реже — но оставался ещё достаточным для того, чтобы менять людей на стенах правильно. Давать воинам отдых, не изматывая их. Ну а если всё получится с «кровавыми якорями» — вот тогда у отражающих атаки случатся настоящие проблемы.

Крепкий чай с пряностями, кальян, сладости и фрукты — вот что они заказали наконец подбежавшему рабу. Тот, низко-низко кланяясь и причитая, что очень сожалеет, что детям Тенгри-хана пришлось ждать, спиной вперёд быстренько так удалился.

Рабы… тут их было множество, причём самых разных: такие же степняки, проданные своими родичами или захваченные в набегах на владения других ханов с эмирами, равно как их потомки; многочисленные негры, которыми их племенные вожди торговали порой реально на вес, оценивая как «длинную свинью» и по жирку с общей откормленностью; куда более редкие из числа угнанных во время набегов крестьян Империи Света и союза Хранителей Древних. Отдельной строкой стоило добавить наложниц, но там более всего ценился такой товар как эльфийки, гномки, имперские женщины не из числа простых и совсем уж экзотика. Что ни говори, а Золотой Каганат был прежде всего известен своими рабскими базарами, где можно было купить представителей чуть ли не всех разумных рас, населяющих этот мир. Вопросом являлась лишь цена и возможное время доставки, если речь шла об эксклюзивном товаре. И торги, на которых выставлялись наиболее ценные экземпляры. И доставка под заказ клиента, когда заранее оплачивалась цена либо подходящей под какие-то требования рабыни — или раба, никакой разницы не имелось — либо и вовсе осуществлялось похищение конкретного разумного существа.

Всё это было. Не где-то, а во всех землях Каганата. И должно было перестать существовать тут, в доменах аль-Баграмов, как только они перестанут быть подвластными хану. В этом оба скрывающихся под личинами парочки обычных нукеров аморфы были уверены. Не зря же пришли сперва сюда, чтобы начать действовать. Однако хотелось дождаться ещё и Мирлага, который ещё до встречи должен был кое-что сделать по положению старшего в их тройке.

Должен был, но… Хватило уловленного разговора за одним из «столиков», где сидело два катафракта и хирбад, чтобы понять — Мирлаг точно не придёт по уважительной причине. Мёртвые своими ногами не ходят, если на то нет приказа некроманта. Но некромантия и Золотой Каганат… Хунганы, являющиеся честью «чёрной ветви», они не классическая некромантия, а лишь её довольно простенький огрызок. Однако они есть почти в любом домене не только негритянских племенных вождей, но и у «потомков Тенгри-хана», чтящих как его самого, так и Отца-Небо. Ведь упускать возможность узнать у недавно умерщвлённого то, что он не успел или не захотел сказать при жизни — это большое и важное преимущество. Во многих случаях, но не всегда. Мирлаг, отправившийся на перерождение, точно не станет для имевшихся тут хунганов чем-то большим, чем просто мясная кукла на верёвочках. Душа демонов отлетала в Инферно, притягиваемая категорическим приказом Архидемона, почти сразу. А чтобы воспрепятствовать этому… тут нужны были усилия не просто классической школы Смерти, что практиковал Ковен Некромантов во всех трёх своих ветвях Кости, Крови и Духа, но также достаточный уровень мастерства. Высокий уровень, не чета подавляющему большинству хунганов. И ещё одно, тоже важное. Аморфы, отправляясь на такие вот задания, были готовы к раскрытию, а следовательно к самому печальному для себя исходу.

Мозг! Если он разрушен или даже повреждён, то даже достигшему должного мастерства в магии Смерти сложно становится подъять труп, способный отвечать на вопросы или иным образом поделиться ценной информацией. Для специалистов в области Духа демоны Инферно были худшим из вариантов. Попробуй-ка потягаться с волей самого Архидемона, печать защиты которого как раз и стояла на душах любого сына или дочери Инферно, присягнувшего на верность своему если и не создателю, то однозначному и добровольно признанному сюзерену.

Вот и у Мирлага имелась специально помещённая чуть ли не вплотную к мозгу руна, сочетающая в себе возможность несильного, но огненного взрыва, совмещенного с преобразованием остатков пламени в кислоту. Достаточно было волевого усилия и вот оно, действие — вместо головы лишь месиво, к тому же огненно-кислотное, способное и окружающим доставить определённые проблемы.

Руны. Иногда использовались они, иногда малые ёмкости с алхимией, по ситуации и исходя из возможностей. В любом случае, демоны-аморфы, способные преобразовывать своё тело в очень широких границах, с лёгкостью помещали в глубину плоти хоть то, хоть другое. Да и вообще, внутри их тел многое хранилось, невидимое просто и слабо обнаруживаемое даже сенсорными заклятьями. Ведь придать плоти и костям нужные свойства — что может быть естественнее для достигшего определённого уровня мастерства в метаморфизме.

Однако речь сейчас зашла вовсе не об их собственных возможностях как избежать допроса местным подобием некромантов, так и неприятно удивить врага спрятанными внутри тел сюрпризами. Мирлаг! Судя по разговору катафрактов и хирбада, аморфа обнаружили в бейт ад-д’ара — подобии борделя в городах Золотого Каганата. Почему подобии? Все «работницы» этих заведений являлись рабынями. Делать с ними, заплатив залог, можно было что угодно: сношать, калечить, распиливать тупой пилой и просто жарить на вертеле для исключительно каннибальских радостей. Главное, Ччобы без лишних криков и не мешать другим клиентам. И разумеется, бейт ад-д’ара считалось порочным, грязным и недостойным местом. Правильным считалось не посещать его открыто, а просто покупать рабынь на базаре, вести в дом или шатёр, после чего, опять же, делать всё, что душе угодно.

И всё равно, немалое число Первых людей, как они себя называли, оказывались именно в бейт ад-д’ара. Не хотелось многим показывать «особые» склонности у себя дома, пусть даже не специально, а случайно. Вот и шастали в это «грязное место», платя немалые деньги за самый широкий спектр услуг. Тех самых, после которых содержатель сего заведения снова и снова наведывался на рабский базар, заказывать новых девочек и мальчиков взамен «испортившихся».

Поэтому Мирлаг и оказался в этом «околоборделе», стремясь найти там некоторое количество важных для обороны крепости степняков, после чего повесить на них «кровавые якоря» — те самые, которые было решено сделать средством, подрывающим изнутри оборону Хугул Алшиин. Не напрямую, но при ближайшем даже не штурме, а налёте. Ведь если меньше мобедов и хирбадов, катафрактов и даже нукеров — тем лучше, тем легче будет именно штурм… которого вряд ли получится избежать. А если и получится — изобразить угрозу неминуемого штурма придётся всё равно.

Мирлаг неведомым образом не просто столкнулся с мобедом, но оказался раскрыт. Другое дело, что, явно воспользовавшись эффектом неожиданности, сумел его прикончить, хотя ответным ударом погибающего степняка-мага и сам был чуть ли не испепелён мощным молниевым разрядом.

И новые слова от болтающих, спешащих обсосать горячую новость со всех сторон, пока та не остыла, не превратилась в нечто обычное, совсем не интересное. Оказалось, мобед был в бейт ад-д’ара не сам по себе, а сопровождая кого-то важного. А кого мог сопровождать такой человек, элита среди кудесников Каганата? Точно не простого бека или нойона. Вариантов было всего несколько. Сам наместник, Тенгиз-аль-Баграм, что маловероятно, ведь он мог просто приказать и ему прямо к личным покоям доставили бы хоть всех рабынь города, с базара и уже купленных кем-то. Комендант гарнизона. Джамшут-нойон, но и такие персоны редко когда самостоятельно приходят в столь недостойное для приближённых хана и его семьи место. Обычно посылают, но не простых хирбадов и не мобедов, которые занимаются несколько иным, а в бейт ад-д’ара только сопровождают как самая надежная защита от любой угрозы. Оставался либо один из двух помощников коменданта — Реджеп-бек или Батый-бей — либо брат наместника, Мамай-аль-Баграм, постоянно суетящийся близ нынешнего наместника. Всеми силами угождающий и… надеющийся при первом удобном случае занять его место.

«Обман. Подарок. Вино. Все, — выплетал пальцами левой руки соответствующие знаки Кресп. — Деньги. Достаток. Вопрос?»

«Общие. Достаточно. Успех. Быстрота, Стена. Продолжение».

Ответ Вэйлерра показывал, что тот согласен с предложением сородича за свой счёт выставить собравшимся в чайхане выпивку или новую порцию дурманной оравы для лучшего начла задуманного. А повод… Он только что прозвучал, хотя и был для двух аморфов печален. Зато они могли оценить иронию того, что бесплатное угощение для радующихся гибели командира их тройки станет поводом для более чем вероятного сокращения их жизни до срока, не превышающего сутки, может двое.

Руна «Кровавый якорь», большим количеством которых Мортимер Бакхорст, инфернальный рунист и вассал Хельги Провозвестника, снабдил экспедиционный корпус примерно на такой случай. Сама по себе мало для чего пригодная, зато в сочетании с «Кровавой цепью», находящейся там, «на другой стороне», становящаяся очень полезной. Ну а прикрепить по руне к коже или, на крайний случай, к одежде или, что даже лучше, предмету амуниции каждого защитника крепости от нукера и выше — это не обещалось быть сложным занятием. Пускай демоны-аморфы не были такими уж великими магами, но и бесталанными их назвать не получилось бы.

И понеслось… Громкое, нарочитое желание, высказанное Абу ибн Хурратом и поддержанное его другом Каффаром ибн Рахани угостить собравшихся по желанию последних, оно не могло быть проигнорировано. А уж после такого приятного сюрприза внимание собравшихся в чайхане было если не притуплено в целом, то подозрительности — если та вообще была свыше обычного — ещё больше поубавилось. Самая подходящая обстановка для двух метаморфов, способных извлекать из полостей внутри собственного тела руну за руной и посредством телекинеза отправлять их в короткий полёт, заканчивающийся когда на коже, когда на одежде или амуниции посетителей чайханы.

Риск? Минимальный, ведь Мортимер Бакхорст, создававший именно конкретную разновидность руны «Кровавый якорь», обработал её особым алхимическим составом, делающей ту почти прозрачной, а ещё, при контакте с кожей, обладающей блокировкой чувствительности в месте соприкосновения. Не полной, а как раз такой, чтобы руна осталась незамеченной. Очень недолговечная руна, начертанная составом из смеси собственной крови, серебра и толики мифрилового порошка на выделанной человеческой коже. Подобное скрывается на подобном — эту премудрость инфернальный рунист знал получше многих, потому и смог в свои невеликие годы подняться весьма высоко в мастерстве познания и использования рун.

Кожа на коже для полной естественности тактильных ощущений, чуток иллюзий, скрытие до поры от не самых пристальных проверок — всё это давало очень высокие шансы на успех. И недолговечность подобного варианта руны, она не могла и не должна была помешать. Аморфам, благополучно реализовавшим первую часть внедрения «кровавых якорей», теперь нужно было, чуток выждав для убедительности, поизображав из себя обычных посетителей чайханы, отправиться туда, где целей было куда больше. На крепостную стену. А уж там устроить примерно то же самое на одном из участков, дождаться очередного нападения с воздуха. после чего… Тут возможны были разные варианты.