Император Пограничья 8

Глава 8

Раннее утро окутывало Угрюм серой дымкой. После вчерашнего штурма воздух всё ещё пах гарью и кровью, но защитники отстояли стены. Сейчас Бездушные отступили, и на какое-то время установилось затишье.

Дарья, жена кузнеца из бывшей деревни Троицкой, спешила к колодцу с пустыми ведрами. Нужно было напоить скотину и сделать запас воды — кто знает, когда начнётся следующий штурм.

Но у колодца её ждал неприятный сюрприз. Массивная дубовая крышка плотно закрывала сруб, а рядом стояли двое дружинников с автоматами на плечах.

— Эй, служивые, — окликнула их Дарья. — Что за дела? Мне воды набрать надо.

— Нельзя, — отозвался молодой дружинник с рыжей бородкой. — Приказ воеводы. Сутки колодцем пользоваться запрещено.

— Как это запрещено? — возмутилась женщина. — С чего это вдруг?

Из-за угла показалась Феодосья, бывшая соседка Дарьи по селу.

— Дарья, ты что, вчерашнее объявление пропустила? — удивилась она. — Несколько раз проходили, объявляли, все колодцы на сутки закрывают. Велели запас воды сделать.

— Да я с Настькой возилась, у неё зубки режутся, — вздохнула Дарья. — Совсем из головы вылетело. И что теперь делать?

— Пойдём ко мне, — предложила Аграфена. — Я лишнего набрала, поделюсь. Бочонок полный стоит.

— А чего это такое удумали-то? — Дарья кивнула на закрытый колодец.

Дружинник с рыжей бородой хмыкнул:

— Не вашего, бабы, ума дело.

— Ритуал какой-то важный, — понизив голос, сообщила Феодосья. — Я от кума слышала, он те самые крышки дубовые мастерить помогал. Говорят, для обороны нужно.

Дарья задумчиво покачала головой:

— Ну, раз воевода велел в такое время, значит, правда важно. Он зря не станет рисковать.

— То-то и оно, — согласилась Феодосья. — Пошли, водой поделюсь.

Женщины удалились, обсуждая вчерашний бой и то как досталось Восточному бастиону. Дружинники проводили их взглядами и вернулись к несению службы. Солнце поднималось всё выше, обещая важный день в истории Угрюма.

У центрального колодца кипела подготовка. Над срубом возвели просторный шатёр из плотной ткани, защищающий от любопытных взглядов. Вокруг выстроились дружинники и бойцы Северных Волков создав двойное кольцо охраны.

Я в последний раз проверял узлы на верёвках, когда услышал знакомый голос:

— Это безумие, Прохор. Полное безумие.

Ярослава Засекина стояла в проёме шатра, скрестив руки на груди. В её глазах читалась смесь гнева и тревоги

— Ярослава, ты предсказуема. В который раз ты произносишь эту фразу?

— Ты ещё умудряешься шутить⁈ — возмутилась княжна.

— Мы уже всё обсудили вчера, — спокойно ответил я, не прерывая работы. — Решение принято.

— Её отец нанял меня защищать её жизнь! — княжна шагнула ближе. — А ты предлагаешь ей фактически утопиться на целые сутки! Треть магов гибнет при Стихийном погружении!

— Именно поэтому нужно сделать это сейчас, пока затишье, — спокойно ответил я. — Под нашим контролем.

— Контролем? — Ярослава фыркнула. — Какой может быть контроль над стихией? Если что-то пойдёт не так…

— Я взрослая и вправе решать сама.

Мы обернулись. В шатёр вошла Полина. На ней был простой и прямой льняной сарафан без вышивки и без единой пуговицы или завязки. Русые волосы свободно спадали на плечи, никаких украшений или заколок.

Правильно. Ничто не должно сдерживать течение воды. Эти древние обычаи помогают сознанию настроиться на нужный лад.

Полина подошла к Ярославе и протянула ей свёрнутый листок.

— Это для отца. На случай, если… — она не договорила, но мы все поняли. — Здесь в том числе сказано, что я снимаю с тебя всякую ответственность за последствия. Прошу, передай ему лично.

Засекина взяла письмо, и я заметил, как дрогнули её пальцы.

— Полина, ты же понимаешь риски? — совершила княжна последнюю попытку.

— Понимаю. Мастер воды будет полезнее, чем Подмастерье, — твёрдо ответила девушка и повернулась ко мне. — Прохор, спасибо за вчерашний разговор. Благодаря твоим словам внутри сейчас легко и свободно. Я готова.

В её глазах не было страха — только решимость и та особая ясность, которая приходит когда человек полностью принимает свой выбор.

— Хорошо, — я кивнул. — Тогда начнём. Ярослава, прошу или выйди, или помогай мне. Других вариантов у тебя нет.

Княжна бросила на меня тяжёлый взгляд, но подчинилась.

— Если с ней что-то случится, Платонов…

— Не случится, — твёрдо ответил я.

Я присел на край сруба, жестом приглашая Полину сесть рядом. Утренний свет, пробивающийся сквозь ткань шатра, создавал мягкое освещение. Ярослава отошла в сторону чтобы нам не мешать.

— Полина, слушай внимательно, — начал я, глядя ей в глаза. — Я прошёл через слияние и знаю, что тебя ждёт. Вода — добрая стихия, но она коварна своей мягкостью. Она не сломает тебя, как камень, а растворит, усыпит, заставит забыть себя.

Девушка кивнула, впитывая каждое слово.

— Вода любит текучесть и податливость. Не сопротивляйся ей, но и не отдавайся полностью. Представь себя не каплей в потоке, а собственным течением в океане.

Я протянул ей небольшой медальон на цепочке — тот самый, что забрал из вещей Лидии Белозёровой после атаки на Угрюм.

— Это принадлежало твоей матери. Возьми, сожми в руке. Каждый час вспоминай три вещи: своё полное имя, лицо матери и почему ты здесь.

Полина взяла медальон, и я заметил, как её пальцы дрогнули при прикосновении к холодному металлу.

— Вода в колодце холодная и тёмная, — продолжил я. — Не поддавайся панике от замкнутого пространства. Если почувствуешь течение или водоворот — это твоя сущность взаимодействует с грунтовыми водами. Не уплывай с ними. Колодец глубокий — не пытайся достать дна. Твоё место — в толще воды.

— А если я начну тонуть? — тихо спросила она.

— Ты не будешь тонуть. Сначала ты будешь дышать легкими, как обычно, принимая воду вместо воздуха. Потом перестанешь дышать вообще. Вода сама даст тебе всё необходимое. Если запаникуешь, вспомни, ты не тонешь, ты становишься водой.

Я взял её за плечи, чувствуя, как она слегка дрожит, не от страха, а от напряжения.

— Часов через шесть-восемь вода начнёт петь. Это красиво, завораживающе, но опасно. Пой вместе с ней, иначе растворишься в этом хоре. Всегда отделяй себя от окружения. Если услышишь голоса, знай, это не мы. Мы не полезем к тебе в колодец.

— Понятно, — Полина сделала глубокий вдох. — Что ещё?

— На исходе суток будет момент выбора — остаться водой навсегда или вернуться. Думай о своей клятве стать сильнейшим целителем. Вспомни всех, кого ещё можешь спасти.

— Я помню, зачем иду на это, — сказала она. — Я хочу быть сильнее не для себя, а чтобы помогать другим.

— Последнее, чисто практическое, — я показал на верёвку. — Когда полностью ощутишь себя снова в своём теле, дерни за веревку. Раньше поднимать тебя нельзя. Позже — тоже опасно. Дёргай, и мы будем ждать тебя наверху.

Полина сжала медальон в кулаке и решительно встала.

— Я готова.

Я отвернулся к колодца, давая Полине возможность раздеться без смущения. Слышал шорох ткани, тихие шаги босых ног по деревянному настилу. Ярослава помогала ей устроиться на импровизированном сиденьи, похожем на качели, широкой доске с верёвками по краям, заменившей обычное ведро.

— Можно опускать, — сказала княжна.

— Начинаем, — я взялся за ворот.

Медленно, стараясь не делать резких движений, я начал опускать конструкцию. Скрип ворота казался громким в напряжённой тишине. Метр, два, три…

— Холодно! — донёсся снизу голос Полины.

— Это нормально, — ответил я. — Дыши глубже, тело привыкнет.

Пять метров, семь, десять. Голос Полины становился всё тише, эхом отражаясь от каменных стен колодца. И вдруг она запела — тихо, почти шёпотом. Старинную народную песню о реке, которую пели женщины, стирая в реке бельё.

Ой, река-река, долги берега… Унеси печаль мою, да за моря дальние…

Пение становилось всё тише, пока не смешалось с плеском воды. Последний всплеск, и тишина.

Я закрепил ворот и опустился на землю рядом с колодцем, прислонившись спиной к срубу. Закрыв глаза, позволил своему сознанию погрузиться в толщу земли. Как геомант, я мог следить за происходящим глубоко под землёй, чувствовать движение грунтовых вод и состояние скальных пород.

Держись, Полина. Я буду рядом все эти сутки. Пускай ты этого и не почувствуешь.

Моё сознание скользило сквозь слои песчаника и известняка, следуя за водоносными горизонтами. Глубоко под Угрюмом, там, где грунтовые воды собирались в единый поток, я обнаружил то, чего не ожидал.

Огромная карстовая полость, заполненная кристально чистой водой. Подземное озеро, о существовании которого никто не подозревал. С потолка свисали сталактиты, похожие на гигантские сосульки, с которых капала вода, издавая мелодичный перезвон. В дальнем конце пещеры журчала подземная река, пробивающаяся через нагромождение камней.

И там, в глубине озера, я почувствовал сознание Полины.

Оно было похоже на светящуюся медузу — полупрозрачное, текучее, пульсирующее в такт невидимым течениям. Девушка играла с холодными потоками, то сливаясь с ними, то отделяясь, сохраняя свою форму.

Умница, — подумал я. — Она поняла главное — не бороться с водой, а танцевать с ней.

Время текло странно в этом подземном мире. Наверху прошёл час, два, три, а здесь, в вечной темноте карстовой пещеры, оно словно остановилось. Полина исследовала своё новое состояние с детским любопытством и взрослой осторожностью.

Я наблюдал, как её сознание касается каменных стен, изучает структуру дна, следует за тонкими трещинами, по которым сочится вода. Она училась чувствовать всё озеро как продолжение себя — странных слепых и почти прозрачных рыб, каждый камешек на дне, каждый пузырёк воздуха.

Но вместе с тем она помнила о якорях. Я слышал, как эхом в её сознании звучат слова: «Я Полина Белозёрова. Я здесь, чтобы стать сильнее. Я вернусь.»

Как хорошо… Как правильно…

Полина растворялась в холодной глубине, чувствуя себя частью чего-то огромного и древнего. Вода пела ей колыбельные, рассказывала истории о дождях и реках, о морях и туманах. Каждая молекула её тела резонировала с окружающей стихией.

Я Полина. Я хочу вылечить маму.

Мысль пронзила блаженное забытье, заставив собрать расплывающееся сознание. Мать. Безумная, жестокая, но всё ещё мать. Где-то там, в сумасшедшем доме, она металась в припадках, не узнавая никого. И только дочь могла найти способ вернуть ей разум.

Я Полина. Мне надо поддержать Прохора.

Воевода Угрюма, давший ей новый дом, новую цель. Ему нужен каждый маг, каждый целитель. Она не может подвести его.

Я Полина. Меня ждут ученики в школе.

Детские лица всплыли в памяти — Ванька с вечно растрёпанными волосами, серьёзная Машенька, шустрые близнецы Петька и Стёпка. Они ждут её уроков, её улыбки, её терпеливых объяснений. Как она может бросить их?

Я Полина. Мне надо отстоять Угрюм.

Дом. Настоящий дом, который недавно чуть не пал под натиском Бездушных. Этот дом нужно защитить, и как Мастер воды она сможет сделать больше.

На мгновение в водной глубине мелькнуло смуглое лицо с внимательными тёмными глазами. Тимур. Вчера он дрался рядом с ней на стене. Он тоже ждёт наверху.

Но тут мощное подводное течение подхватило её сознание. Словно невидимая рука потянула прочь от спасительных якорей, увлекая в неизвестность. Полина попыталась сопротивляться, но сила потока была слишком велика.

Нет! Я должна вернуться! Я обещала!

Но течение было неумолимо. Оно несло её сознание прочь от подземного озера, вдоль русла невидимой реки, всё дальше и дальше от Угрюма.

Тревога пронзила меня, вырывая из медитативного транса. Что-то шло не так. Сознание Полины, ещё мгновение назад игравшее в спокойных водах подземного озера, вдруг дёрнулось и понеслось прочь, увлекаемое мощным течением.

Подземная река!

Я проследил путь водного потока. Он вытекал из озера через узкую расщелину в скале и уходил на северо-восток, теряясь где-то в глубинах земли. Если Полина уйдёт с этим течением, мы потеряем её навсегда.

Времени на размышления не было. Я собрал всю свою волю, всю силу геоманта и устремился сквозь камень быстрее, чем когда-либо прежде. Заклинание Каменная поступь позволяло двигаться в толще породы, но такой скорости я не достигал никогда.

Камень расступался передо мной, как вода. Я нёсся наперерез подземной реке, чувствуя, как сознание Полины всё дальше уносится течением. Ещё немного — и будет поздно.

Вот она — расщелина, через которую уходит вода. Узкая, не больше метра в ширину, но достаточная, чтобы унести растворившееся в воде сознание.

Я призвал Горный гнев. Каменные пласты задрожали, сдвигаясь по моей воле. Горная порода текла, как расплавленный воск, закрывая расщелину.

Но этого было мало. Я чувствовал напор воды — река искала новый путь, давила на преграду. Тогда я применил Гранитный щит, превращая известняк в непробиваемый гранитный монолит.

Вода ударилась о преграду и отхлынула назад. Подземное озеро начало медленно наполняться — уровень поднимался сантиметр за сантиметром. И где-то там, в толще воды, металось сознание Полины, дезориентированное внезапной остановкой.

Держись, девочка. Возвращайся к себе.

Я оставался в камне, наблюдая, как постепенно успокаивается подземное озеро. Течения замедлялись, вода становилась спокойной. И сознание Полины, больше не увлекаемое потоком, начало собираться, вспоминать себя.

Я… Полина… Я в колодце… Мне нужно вернуться…

Слабые сначала, мысли становились всё чётче. Девушка боролась за свою идентичность, цепляясь за свою память. И медальон в её руке пульсировал в такт её усилиям.

Сутки подходили к концу. Я сидел у колодца, чувствуя, как Полина готовится к возвращению. Её сознание собралось воедино, уплотнилось, вернулась в человеческую форму.

И тут дёрнулась верёвка. Раз, другой, третий.

— Она готова! — крикнул я, вскакивая на ноги.

Ярослава, охранявшая колодец снаружи, вбежала в шатер. Медленно я начал поднимать драгоценный груз.

И вот показалась макушка, мокрые волосы, бледное лицо. Ярослава подхватила безвольное тело девушки, едва та появилась на поверхности, закутывая в одеяло.

— Живая, дышит! — выдохнула княжна, проверив пульс.

Но Полина была холодной как лёд. Её кожа отливала голубизной, губы посинели. Сутки в ледяной воде не прошли даром.

— Георгий! — крикнул я. — Быстро сюда!

Целитель Светов тут же подскочил к девушке.

Свечение окутало его руки, когда он начал прогревать внутренние органы Полины.

— В баню, быстро! — скомандовал целитель. — Нужно внешнее тепло вместе с магическим.

Мы бегом бросились к бане, где уже целый день поддерживали жар по моему приказу. Горячий воздух ударил в лицо, когда я распахнул дверь.

— На полок, осторожнее, — руководил Георгий.

Он продолжал работать, направляя потоки целительной энергии.

— Полина, ты слышишь меня? — спросил он наконец.

Веки дрогнули. Медленно, словно с огромным усилием, девушка открыла глаза. Карие, но с голубыми искрами в глубине — след прошедшей трансформации.

— Я… вернулась? — прошептала она.

— Вернулась, — подтвердил я, чувствуя огромное облегчение. — Ты справилась. Теперь ты Мастер воды.

— Все жизненные показатели в норме, — объявил Георгий после финальной проверки. — Удивительно быстрая адаптация. Ей просто нужны тепло и покой. К утру будет как новенькая. Даже лучше, с силой Мастера.

Полина слабо улыбнулась и закрыла глаза. Но это был уже не транс единения со стихией, а обычный сон измученного человека.

— Пусть спит, — сказал целитель. — Организм перестраивается, принимает новую силу. Я буду проверять её каждый час.

Полину аккуратно завернули в сухие простыни и перенесли в дом.

— Молодец, девочка, — прошептал я. — Теперь у Угрюма есть Мастер воды.

Оставив Георгия дежурить у постели новоявленного Мастера, я вышел на крыльцо.

Мне бы тоже не мешало поспать хотя бы пару часов. В эти сутки мне не удалось расслабиться ни на минуту. Но дела не ждали. Неизвестно, сколько времени осталось до нового штурма, и за отмеренный нам отрезок следовало успеть как можно больше.

И едва я сделал несколько шагов, как ко мне подскочила Василиса, своим напором едва не сбив с ног.

— Прохор! — сообщила она, — вчера мы по твоему указанию провели проверку на магические способности у тех кого ты отобрал. Результаты ошеломляют!