Император Пограничья 8

Глава 16

Я взял в руки исписанные мелким почерком листы, которые Захар положил на стол с видом человека, выполнившего важное поручение. Мой управляющий всегда отличался педантичностью — каждая цифра выведена аккуратно, подсчёты перепроверены дважды, а то и трижды.

— Три Жнеца, — пробормотал я, изучая первую строчку отчёта. — Крестовский с Ярославой всё-таки прирезали одного на восточном бастионе, и двоих мы загнали в ловушку…

Дальше шли подробности. Древние дали богатый урожай — три гигантских кристалла, каждый размером с кулак, пятнадцать крупных и столько же средних.

Подсчёт уничтоженных монстров перед их сожжением выявил следующую картину: около двух с половиной тысяч Низших и примерно четыреста пятьдесят Усиленных тварей.

Потери были бы больше, но Кощей проявил недюжинный тактический ум, уведя свои силы в самый разгар бойни. Сберёг основную массу войска для новых штурмов. Умный ублюдок.

Каждый из Бездушных давал несколько крошечных кристаллов, но в таком количестве урожай увеличивался многократно… Итого мы собрали шесть тысяч триста сорок крошечных и девятьсот два малых кристалла.

Общая картина наших текущих запасов впечатляла. Четырнадцать тысяч шестьсот крошечных кристаллов, три тысячи тридцать восемь малых, сорок три средних, двадцать восемь крупных и шесть гигантских. В пересчёте на золотые рубли — пятьдесят пять тысяч. Целое состояние, которое в мирное время позволило бы купить небольшое поместье со всеми угодьями.

Сегодня утром я спускался в хранилище проверить сохранность нашего богатства. Картина там открывалась поистине сюрреалистическая. Крошечные кристаллы ссыпали в дубовые бочки, словно зерно после жатвы. Малые хранились в плетёных корзинах, переложенные соломой, чтобы не бились друг о друга. Для средних пришлось выделить отдельные сундуки с бархатной обивкой изнутри — каждый такой кристалл стоил как хороший конь, а теперь их набралось на целый табун.

Крупные кристаллы покоились в индивидуальных ларцах, а гигантские… Для них Фрол по моему заказу выковал специальные железные подставки с углублениями, чтобы лиловые глыбы не катались по полу. В полумраке подвала они излучали слабое свечение, отбрасывая на стены причудливые тени.

— Как в сказочной сокровищнице дракона, — пробормотал тогда Борис, сопровождавший меня. — Только вместо золота — магические камни.

Охрану пришлось усилить втрое. У входа в хранилище теперь постоянно дежурили четверо дружинников, сменяясь каждые шесть часов. Я лично наложил несколько охранных заклинаний, которые были призваны поднять тревогу в случае проникновения внутрь какого-нибудь чужака.

Даже ключи разделили — один хранился у меня, второй у Захара, третий у Бориса. Только все трое вместе могли открыть хранилище без активации защиты.

Просто хранить подобные сокровища в погребе было бы преступно, поэтому после изучения отчёта Захара я собрал в моём кабинете троих магов, которых я считал наиболее подходящими для обсуждения предстоящего проекта.

Максим Арсеньев сидел у окна, его худощавое лицо с острыми скулами казалось ещё более измождённым в утреннем свете. Анна Соболева устроилась за столом, тонкие пальцы алхимика нервно теребили край записной книжки. Леонид Карпов расположился в кресле у камина, поглаживая седую бороду с видом человека, готового к долгой дискуссии.

— Итак, друзья, — начал я, раскладывая на столе листы с расчётами, — у нас есть шесть гигантских кристаллов Эссенции. Такого богатства хватило бы на создание десятка мощных артефактов. Вопрос — как использовать их максимально эффективно для защиты острога.

Арсеньев первым подался вперёд, в его запавших глазах зажёгся профессиональный интерес.

— Можно создать усиленные защитные амулеты для всех магов. С таким количеством энергии получится нейтрализовать ментальное давление.

— Или партию атакующих жезлов, — добавила Соболева. — Я могу стабилизировать кристаллы так, чтобы они выдавали максимальную мощность при минимальных затратах мага.

Карпов покачал головой:

— Думаете слишком узко. С такими ресурсами можно создать стационарную магическую пушку. Её энергии хватит разнести хоть полдюжины Жнецов!..

Я выслушал их предложения, понимая, что все они правы, но лишь частично. Каждая идея решала конкретную проблему — ментальное давление, недостаток огневой мощи, усилие обороноспособности. Но ни одна не меняла расклад кардинально.

«В прошлой жизни Трувор работал над чем-то более амбициозным», — в голове всплыла воспоминание, к которому я неоднократно возвращался за последние часы. Образ старшего брата склонённого над чертежами всплыл в памяти с поразительной чёткостью.

— Есть другой вариант, — медленно произнёс я. — Артефакт, который мой… учитель разрабатывал много лет назад. Он называл его Маяком Жизни.

Все трое синхронно подняли головы. Карпов даже перестал поглаживать бороду.

— Никогда не слышал о таком, — пробормотал профессор.

— И не могли слышать. Работа не была завершена, а все записи… утеряны. Но я помню основные принципы.

Взяв карандаш, я начал набрасывать схему на чистом листе. Круглое основание, шесть опорных точек для кристаллов, центральный резонатор…

— Это стационарная конструкция, использующая гигантские кристаллы как энергетические узлы. Башня должна излучать особое поле в радиусе нескольких километров. Суть в резонансе между энергией жизни и некротической сущностью Бездушных…

Следующие полчаса я рассказывал о принципах работы Маяка Жизни, вспоминая всё, что когда-то удалось подсмотреть в записях Трувора. О том, как артефакт должен влиять на людей и Бездушных одновременно. О пульсирующих волнах особой частоты. О взаимодействии с некротической энергией и усилении жизненной силы.

С каждой минутой глаза моих слушателей расширялись всё больше. Арсеньев то и дело хватался за голову, словно услышанное не укладывалось в его представления о возможном. Соболева исписала уже третий лист, её рука дрожала от волнения. Даже невозмутимый обычно Карпов подался вперёд, боясь пропустить хоть слово.

— Невероятно, — выдохнул профессор, когда я закончил. — Если это правда работает так, как вы описали…

— Это изменит всё, — закончила за него Анна. — Полностью переломит ход любого сражения.

— Теоретически возможно, — пробормотал Арсеньев, уже погружённый в расчёты. — Но сложность конструкции… Я даже представить не могу, как увязать все эти элементы воедино.

— Вот именно, — кивнул я. — В этой головоломке не хватает многих кусков. Мой учитель не успел завершить разработку. Нам придётся самим восстанавливать недостающие элементы, экспериментировать, искать решения.

— Постойте, — Максим схватился за голову. — Вы говорите о прямом воздействии на саму природу Бездушных, как о чём-то само собой разумеющемся, но как вы это себе представляете?

— Теоретически возможно, — медленно проговорил Карпов. — Я читал подобные исследования у немецких коллег. Если создать правильную частоту колебаний, можно дестабилизировать связи в их энергетической структуре. Но как рассчитать параметры?

Соболева уже делала пометки:

— Кристаллы нужно будет модифицировать и синхронизировать между собой, иначе резонанс разорвёт всю конструкцию.

— Верно, — кивнул я, — но это только вершина айсберга. Как я уже гвоорил, в конструкции есть элементы, назначение которых я помню смутно. Усилители, фильтры, стабилизаторы… Придётся многое додумывать самим.

— Это работа не на один день, — заметил Карпов. — И даже не на неделю. Такой проект потребует месяцы исследований.

— У нас нет месяцев. Но есть вы — лучшие специалисты в своих областях. Арсеньев создаст каркас и контуры, Соболева займётся кристаллами, профессор рассчитает теоретическую базу.

— А материалы? — спросила Анна. — Для такого артефакта потребуются редчайшие компоненты.

— Получите всё необходимое. Людей, ресурсы, доступ к хранилищам — что угодно. Это абсолютный приоритет.

Маги переглянулись. В их глазах читался азарт первооткрывателей, смешанный с опасением перед масштабом задачи.

— Когда начинаем? — просто спросил Арсеньев.

— Прямо сейчас. Соберите всё, что может понадобиться, и приступайте к работе.

Троица поднялась, у двери Карпов обернулся:

— Воевода, этот ваш учитель… Он был гением. Жаль, что не успел завершить работу.

Я лишь кивнул, не уточняя, что Трувор был вовсе не моим учителем. И что его незавершённая работа теперь станет нашим спасением — если мы сумеем восстановить недостающие фрагменты головоломки.

После провала лобовой атаки противник изменил тактику. Больше никаких массированных штурмов — теперь он перешёл к методичной осаде. Каждый день по три-четыре вылазки небольших групп. Десяток-другой Трухляков, пара Стриг для прикрытия. Они нападали на разные участки стены, заставляя дружинников расходовать патроны.

— Не стрелять очередями! — жёстко напомнил я. — Только одиночные! Приоритет холодному оружию!

Однако люди нервничали. Постоянное напряжение, невозможность нанести решающий удар — всё это подтачивало моральный дух. А ещё эта гниль… Бездушные несли с собой ускоренное разложение. Продукты портились быстрее обычного, даже защищённые магией склады не давали стопроцентной гарантии.

Хуже всего приходилось магам. Ментальное давление не прекращалось ни на минуту. Невидимый кукловод постоянно прощупывал их защиту, искал слабые места. Полина жаловалась на головные боли, Василиса стала рассеянной, даже стойкий Черкасский выглядел измотанным. Кошмары мучили их по ночам, неврозы нарастали день ото дня.

«Надо переломить ситуацию», — решил я и созвал четвёрку лучших бойцов спецназа.

Гаврила, Михаил, Евсей и Ярослав собрались в моём кабинете через десять минут. Все четверо — проверенные в деле охотники, прошедшие мою личную подготовку и уже не раз доказавшие, что могут выполнить даже самую сложную миссию.

— Задача простая, — начал я без предисловий. — Выходите через подземный ход, бьёте по тылам. Никаких магов с собой не берёте — засекут мгновенно. Действуете быстро, тихо, эффективно.

Я протянул им топоры и копья из Сумеречной стали, созданные моим талантом. С подобным оружием даже самая прочная броня Стриги не станет препятствием. Затем выложил на стол эликсиры Зарецкого — укрепляющие, заживляющие, бодрящие.

— По три комплекта на брата. Используйте с умом.

— А разведка? — спросил Гаврила, самый молодой, но самый сообразительный из четвёрки.

Я усмехнулся и свистнул. В окно влетел Скальд, мой верный ворон-фамилиар.

— Он будет вашими глазами в небе. Предупредит о засадах, покажет, где одиночные отряды.

Кроме спецназовцев я задействовал ещё несколько групп с ветеранами во главе с Панкратовым и Соколовым. Задача та же самая: уничтожать врага, чтобы ему жизнь мёдом не казалась, вести разведку, собирать Реликты.

Следующая неделя превратилась в настоящую игру в кошки-мышки. Мои диверсанты выскальзывали из подземного хода, как призраки. Скальд кружил высоко в небе, высматривая цели. Небольшие группы Бездушных, оставленные для патрулирования тылов, исчезали бесследно. Дозорные посты находили с отрубленными головами, тела одиночных Стриг обнаруживали разрезанных на очень мелкие фрагменты.

Противник отвечал усилением охранения, но мои ребята были неуловимы. Охотничьи навыки, помноженные на военную подготовку и эликсиры, делали их идеальными лесными призраками.

Кроме прямого урона, они приносили богатую добычу. Кристаллы Эссенции сыпались рекой — пусть и мелкие, но в хорошем количестве. А главное — Реликты. Во время Гона магический фон повышался, и диковинные растения росли как грибы после дождя.

Больше всего удалось добыть различных Чернотрав. — около трёхсот пучков за неделю. Их и собирать проще, и нести удобнее в отличие от, например, Пустодрев, рубку которых будет слышно издалека.

Я проверял каждый отчёт, подсчитывал потери врага. За неделю партизанских вылазок уничтожено около трёхсот Трухляков, полсотни Стриг. Капля в море армии Лорда, но постоянные потери заставляли его держать дополнительные силы в тылу, распылять внимание.

Стук в дверь прервал мои размышления. Я поднял голову от бумаг.

— Войдите!

В кабинет неуверенно заглянула Анфиса — хрупкая девушка с огромными серыми глазами, в которых плескалась тревога. Её пальцы нервно теребили край медицинского фартука.

— Воевода, простите, что отвлекаю… — начала она, явно собираясь с духом.

— Что случилось? — я отложил отчёты, которые изучал. — Проблемы в лазарете?

— Нет, с ранеными всё в порядке. Дело в другом. — Девушка замялась, подбирая слова. — Я чувствую странные эмоции среди жителей. Не просто страх перед Бездушными, а какую-то… болезненную надежду. Словно они ждут чуда, которое вот-вот произойдёт.

Я нахмурился. Последние дни и сам замечал тревожные признаки, но было не до того. Люди начали активно шептаться по углам, собираться небольшими группами. При моём появлении разговоры стихали, взгляды отводились в сторону.

— Где это особенно заметно?

— Возле бараков беженцев. Эмоции там настолько сильные, что у меня голова кружится. Люди… они словно ждут спасения, но не от нас, не от дружины.

Плохо. В условиях осады любые странные настроения могли перерасти в панику или что-то худшее.

— Спасибо за бдительность, Анфиса. Ты правильно сделала, что пришла. Можешь идти.

Как только дверь за ней закрылась, я вызвал Захара, отца Макария и старост примкнувших деревень. В условиях осады все держались неподалёку, поэтому собрались быстро.

— Господа, у нас проблема, — начал я без обиняков. — Среди жителей растут странные настроения. Что вам известно?

Отец Макарий тяжело вздохнул. Его массивная фигура словно осела под невидимым грузом вины.

— Каюсь, воевода. Знал, но думал справиться сам. В последние недели среди людей усилилась… как бы это назвать… болезненная религиозность. Устраивают какие-то обряды, молятся часами, собираются группами.

— И вы молчали? — я не скрывал раздражения.

— Поначалу это выглядело безобидно, — священник развёл руками. — Люди в страхе искали утешения в вере. Что тут плохого? Но теперь… Теперь это больше похоже на сектантство.

Староста Тихон подался вперёд. Его пронзительный взгляд из-под седых бровей буквально буравил меня.

— Мои односельчане тоже заметили. Особое влияние имеет некто Варфоломей Честнов. Я немного поспрашивал о нём. Бывший семинарист, образованный, харизматичный. Язык у него подвешен так, что заслушаешься.

— Что именно он проповедует?

Тихон поморщился, словно вспоминая что-то неприятное:

— Я заглядывал на одну из его проповедей. «Видите знамения?» — говорит. — «Твари не уходят уже третью неделю! Это не простой Гон — это Божий суд над грешниками!» И ведь правда — Бездушные не штурмуют в полную силу, словно чего-то ждут. А он это использует: «Господь испытывает нашу веру! Он требует покаяния!»

Захар кивнул:

— Я тоже слышал. Собирает вокруг себя всё больше людей.

— Кто именно к нему примкнул? — спросил я, чувствуя, как внутри нарастает тревога.

— В основном те, кто потерял близких во время двух штурмов, — ответил отец Макарий. — Беженцы из Сергиева Посада, которые винят аристократов в своих бедах. Да ещё с дюжину местных — людей, которых постоянный страх довёл до отчаяния.

Я поднялся из-за стола. В прошлой жизни видел не раз, как от одного угля может разгореться пламя. Как фанатизм в любой его форме разрушал армии изнутри, превращая соратников во врагов. Во время осады Константинополя Бездушными группа монахов убедила защитников, что лишь истовые молитвы остановят монстров. Половина гарнизона бросила стены, чтобы преклонить колени. Город пал за три дня.

— Отец Макарий, идёмте. Познакомимся с этим… Варфоломеем.

Мы направились к баракам на южной окраине острога. Вокруг них кипела жизнь. Когда мы вошли внутрь, человек тридцать стояли полукругом, слушая проповедника.

Варфоломей Честнов оказался мужчиной лет тридцати пяти, худощавым до болезненности. Чёрные волосы спадали на плечи нестриженой гривой, контрастируя с бледной кожей. Борода была аккуратно подстрижена — единственный признак заботы о внешности. В потёртой рясе, с горящими глазами, он напоминал пророков из древних книг.

— … воевода Платонов — гордец, возомнивший себя выше Божьей воли! — вещал он, воздевая руки к небу. — Его магия — от дьявола! Мы платим за его грехи!

Заметив наше приближение, Варфоломей не смутился. Наоборот, в его глазах вспыхнул триумф.

Ждал меня. Специально провоцировал, чтобы я пришёл. Хочет публичного противостояния.

— Вот и сам воевода пожаловал! Скажите, господин Платонов, почему вы привели на нас это проклятие?

Умно. Видимо, в семинарии его неплохо обучили риторике. Вопрос уже содержит утверждение о моей вине. Если отвечу утвердительно — признаю, что проклятие существует и лежит на моей совести. Если буду отрицать — будут выглядеть оправдывающимся. Как в старой шутке: «Когда вы перестали бить свою жену?» Любой ответ — проигрыш. Но я не вчера родился, и в эту игру могут играть двое.

— А почему вы, Варфоломей, привели в острог раздор и смуту? Видите, как легко бросаться обвинениями? Но я, в отличие от вас, предпочитаю факты домыслам. Факт — Гон, будучи природным явлением, происходит каждые двадцать лет. Факт — маги помогают держать оборону. Факт — ваши проповеди сеют панику среди защитников.

— Природное? — Варфоломей горько усмехнулся. — А почему же твари не уходят? Почему осаждают именно наш острог?

— Потому что здесь есть то, что им нужно. Люди. Жизненная сила.

— Ложь! — выкрикнул проповедник. — Они пришли за магами! За теми, кто осквернил землю своим колдовством!

Увы, это было частичной правдой. Маги действительно являются любимым блюдом Бздыхов, привлекая их внимание, как ничто другое.

Образованный фанатик — худшее сочетание. Дурака легко переубедить, показав его глупость, но когда человек умён и при этом одержим идеей…

Отец Макарий попытался вмешаться:

— Варфоломей, сын мой, не смущай людей. Маги защищают нас, как и все остальные…

— Молчи, слуга антихриста! — выкрикнул кто-то из толпы. — Ты продался колдунам за тридцать сребреников!

Священник побагровел, его массивные кулаки сжались, но я положил руку ему на плечо, удерживая от необдуманных действий.

Нельзя дать ему спровоцировать насилие. Это именно то, чего он добивается — мученичество укрепит его позиции.

Варфоломей воспользовался паузой:

— Я говорю вам истину! Вспомните прошлый Гон! Какие города пострадали больше всего? Те, где были академии магов! А простые деревни, где люди жили в вере и смирении, твари обходили стороной! И здесь то же самое — чернокнижники навлекли на нас проклятие! Тьма идёт на тьму!

И снова доля правды. Академии действительно привлекают больше внимания во время Гона. Но не из-за проклятий, а из-за концентрации магической энергии. Как объяснить это перепуганным людям, которые хотят простых ответов?

Толпа зашумела. В глазах некоторых я видел сомнение, но у других уже разгоралась ненависть.

— Изгоните магов! — продолжал проповедник. — Выкиньте их за стены, и Бездушные уйдут сами! Это единственный способ спастись! Господь ждёт от нас этого знака покаяния!