Игра с судьбой

12

НАСТОЯЩЕЕ

Фенек

Когда происходит что-то странное или вовсе плохое, люди надеются, что оно пройдёт довольно быстро. Будучи людьми, «Наёмники» надеялись, что их командир и его товарищи придут в себя скоро, но проходили дни, а ситуация не менялась.

Охрана сменяла друг друга дважды в сутки, медики просиживали штаны в «спящем доме» практически безвылазно, отвлекаясь только на оказание помощи членам группировки. Даже есть не выходили – всё на месте.

«Уж не сбегут они за полчаса» - насмешливо думала Фенек первые дни, когда доставляла к лазарету пищу. Помогая бармену Текилле, девушка навещала медиков три раза в день, и обычно эти визиты не затягивались. Приходила, оставляла заботливо приготовленные торговцем завтраки, обеды и ужины в прихожей, и мчалась прочь. Ей было жутко находиться внутри: атмосфера напоминала скорее склеп, нежели больницу.

Сам факт индивидуальной готовки сталкершу забавлял. Где это видано, чтобы посреди Зоны людей содержали как в санатории? Вот вам питание, вот вам отдых, того гляди ещё и выплясывать под окнами начнут, имитируя культурную программу.

Когда контакт с барменом был более-менее налажен, Фенек решилась спросить о причинах столь заботливого отношения именно к медикам, и ответ не был каким-то хитрым: «Они работают». Можно подумать остальные сидят на месте! Девушка предполагала, что дело может быть как-то косвенно связано с отношением к местному командиру, которого работнички лечат, но за проведённые в Мертвом городе две недели она так и не решилась обсуждать этот вопрос. Какое её дело? А излишнее любопытство ничем хорошим не кончается.

Две недели… Дольше время шло, только когда пришлось месяц со сломанной ногой валяться, и то растягивалось оно, скорее, от безделья. Тут сталкерше просто так просиживать не давали, и, если поначалу ей не хотелось показываться людям на глаза, то по прошествии времени течение жизни в местном «братстве» её стало постепенно поглощать. Фенек старалась никого не судить, не обижаться на угрюмые взгляды и не строить из себя невесть что. Просто жила, и миротворческая стратегия принесла свои плоды: люди перестали шарахаться, шептаться и вели себя так, словно никого другого раньше в принципе и не было. Девушку это устраивало более чем.

Оставив сумку с едой у порога и закинув на плечо пустую, в которой был принесён ужин в предыдущий день, Фенек отправилась назад в город. Когда её окликнул один из охранников, сталкерша нехотя вернулась.

- Костоправ просил, чтобы ты к нему зашла. – Прогромыхал басом наёмник, отойдя в сторону от входной двери и нетерпеливо смотря на девушку. По его недоброму прищуру глаз, видневшихся из прорезей в балаклаве, седовласая поняла, что капризничать не стоит, и не стала задерживаться.

Лейб или Лёва, как его звали большинство членов группировки, под прозвище «Костоправ» не подходил вовсе: и внешне не шибко грозный, да и характера такого же стального не имел. Больше походил на хорька, причём до жути хитрого, который готов своими мелкими острыми зубками вцепиться в шею человека, если тот начинал представлять для него научный интерес. И вот уже на протяжении двух недель мужичок усердно грыз спящих пациентов.

В помещениях было довольно тихо, не считая гула от работы оборудования, и в таком спокойствии хотелось говорить разве что шепотом. Громко скрипнувшая под ногой доска заставила Фенек, прислушивающуюся к тишине, испуганно вздрогнуть, и на этот скрип, как по зову, из дверного проёма основного помещения выглянул Лёва.

- Давай, давай, проходи. – Нетерпеливо протараторил мужчина, распаковывая руками в хирургических перчатках пачку с какими-то то ли тряпками, то ли салфетками. – Сумку сбрось, поможешь.

Он не нравился ей до жути, и сталкерше оставалось только догадываться сам ли по себе Лейб такой отталкивающий, или сказывается её развившаяся особая «любовь» к учёным. Как-то Минор проговорился, что мужичок Фенек побаивается, а ту это немного веселило и, не смотря на отсутствие реальной угрозы, девушка частенько старалась лишь одним взглядом показать, что она всё-таки есть.

Пройдя в основное помещение «лазарета», сталкерша не спеша направилась за учёным в дальнюю часть комнаты.

- Доброе утро, доброе утро, доброе утро, доброе утро. – Так как путь пролегал через пациентов, Фенек бодро поздоровалась с каждым из них, стараясь скрыться от собственной тревоги за маской шутовства. С наибольшей вероятностью те девушку не слышали, и она это понимала.

- Очень мило с твоей стороны, но бесполезно. – Напряженно одёрнул на себе серый халат Лёва, очевидно не поняв шутки.

- А что делать полезного? – Не сдержала язвительной усмешки сталкерша отметив, что второго сотрудника-медика в помещении не было.

- Пока Корвуса нет, побудешь моим гезелем. – Не меняя тона ответил на риторический вопрос Лёва и всучил девушке в руки четыре закупоренных непрозрачных контейнера.

- Кем, прости? – С искренним любопытством переспросила Фенек, но вместо ответа получила только кивок, призывающий идти следом.

От неё не требовалось каких-то сложных действий: стоять рядом да подавать под руку контейнеры. После открытия первого, сталкерша обратила внимание на то, что тот был упакован особым скарбом, словно специально готовился для каких-то подобных ситуаций. Лёва колдовал над каждым пациентом не более пяти минут, жонглируя в пальцах тонкими проводками и присосками, к которым те были присоединены. Обрабатывал стерильными салфетками места на груди, где крепились старые резиновые медицинские кружочки, и пристраивал туда уже новые, из контейнеров. Для чего проделывалась процедура и что несла за собой девушка не понимала, но и спрашивать не спешила: учёного не хотелось лишний раз дёргать. И так дёрганный до безобразия.

Не заходя в лазарет всё это время, Фенек успела подзабыть, как жутко выглядят открытые глаза спящих, и как пробивают до мурашек их отсутствующие взгляды, направленные куда-то в потолок. Лёву, казалось, это не смущало ни секунды, но сталкерша не могла ничего с собой поделать.

- А есть ещё салфетки? – Обратилась она к мужчине, когда контейнеры исчезли из её рук.

Лёва вопросительно прищурился:

- Тебе зачем?

- Да глаза им прикрыть, а то жуть какая-то. – Девушка демонстративно передёрнула плечами, указывая на пациентов. Трогать их руками и опускать веки та побоялась: мало ли что.

Насмешливо хмыкнув, учёный протянул Фенек четыре салфетки, и та немедля принялась совершать свой странный ритуал. Лёгкая белоснежная ткань закрывала мир от взглядов спящих, и сталкерша видела в этом странное успокоение, подавившее собой даже тот иррациональный страх, который девушка испытывала перед Морфеем. Он один из немногих, кто показался ей наиболее контактным, поэтому Фенек решила, что по пробуждению спросит у мужчины, что с ним не так.

Закончив с внеплановыми делами, девушка направилась обратно к зданию «Коопторга», в котором обитала совместно с барменом. Она уже готовилась к любопытным расспросам своего неформального руководителя, когда посреди центральной площади её снова окликнули. Обернувшись назад, сталкерша убедилась в том, что ей не показалось, кому она потребовалась: от здания администрации довольно быстрым шагом к ней направлялся Физик. Увидев, что смог привлечь внимание девушки, тот резко сменил траекторию движения и направился в сторону школы, рукой зазывая Фенек за собой. Та нерешительно мялась на месте, обдумывая стоит ли идти, ведь всегда обходила школу по широкой дуге, зная, что пыточная комната находится именно там, стараясь увеличением дистанции отгородиться от болезненных воспоминаний. Заметив, что седовласая за ним не следует, наёмник остановился и, призывая, терпеливо повторно помахал рукой. Набрав в легкие побольше воздуха, Фенек протяжно выдохнула и отправилась за мужчиной. В конце концов, постоянно обегать эту часть Мертвого города стороной не получится, как и насовсем огородиться от воспоминаний о произошедшем.

Прохладное подвальное помещение выглядело жилым, а витающий в воздухе технический запах говорил о том, что пользовались комнатой совсем недавно. Фенек задумалась: если это помещение принадлежит исключительно Физику, то когда бы он успевал тут отсиживаться? С тех пор, как они прибыли в Мертвый город и Синдикат остался, как оказалось, без своего главы, все полномочия перешли к «четырёхглазому» мерху, и тот бултыхался в делах, словно утопающий в море. Постоянно в стрессе, и без того не самый общительный мужчина, вовсе стал молчаливым, а его вторая личность, как называли Лоика местные мерхи, стал показываться чаще прежнего. Чтобы немного разгрузить товарища, на центральной базе пришлось остаться и Минору, и этому Фенек была рада.

Частенько вечерами он устраивался в столовой, играл на гитаре и пел. Неидеально, фальшивя и иногда коверкая слова, но с такой душой, что нет-нет, да и навернутся на глаза непрошенные слёзы. Мужчина напоминал ей Роба, хотя, в отличие от «свободовца», был тем ещё ядовитым шутником. Сталкерша понимала его шутки, и Минор, в конце концов, оказался одним из немногих, с кем у девушки успели сложиться довольно хорошие отношения.

Фенек бессовестно рассматривала рабочее помещение, отмечая довольно обширный инвентарь. В голове невольно возник вопрос: а всё ли здесь используется строго по назначению? Не для пыток, а для ремонта и создания чего-то нового.

- Дай руку. – Разыскивающий что-то на столе Физик снова обратил свое внимание к девушке, а та, увлеченная рассматриванием вещей, не сразу заметила, как мужчина появился рядом. Он казался спокойным, но сталкерша хоть и протянула мерху покалеченную руку, сделала это с опаской. Чего ему опять понадобилось от её огрызка?

Когда разводящий принялся пристраивать к ладони девушки предмет, похожий на пальцевой протез, та удивленно затаила дыхание. Он застегнул на её запястье тонкий светло-коричневый ремешок, от которого по внешней стороне ладони спускался к пальцу какой-то мудрёный механизм. Приставленный на месте потерянного новый палец, покрытый чёрной антибликовой краской, был явно тяжелее прежнего, и от этого непривычно потягивало всю руку, но опасливой радости эта тяжесть не уменьшала.

Когда протез был установлен, девушка осторожно подвигала пальцами, едва не завизжав от восторга, когда потерянная часть конечности податливо двинулась вместе с остальными. Проворности настоящего пальца та, конечно, была лишена и сгибалась не совсем до конца, словно что-то мешало ей это сделать, но это казалось ерундой.

- Нравится? – Самодовольно улыбнулся Физик. Фенек сумела только радостно закивать, мол «ещё бы!». – Поосторожнее только. Смотри.

Устроившись по правую руку от сталкерши, мерх снова взял в руки её ладонь и направил пальцами вперед. Девушка с любопытством наблюдала, как мужчина осторожно прокручивает у нижнего края искусственного пальца какое-то кольцо, попутно объясняя, как это надо делать. После негромкого щелчка, из протеза резко выскочил металлический острый конической формы штырь, длиной примерно с сам палец, и Фенек поняла, почему тот показался ей таким тяжелым. Подарок был с сюрпризом.

- Не забывай смазывать механизм, иначе перестанет работать. Ну, и промывать после использования, если решишь наделать в ком-нибудь лишних дырок. – Назидательно говорил Физик, пока сталкерша вкручивала штырь обратно в протез. Закончив раздавать инструкции, мерх открыл дверь, выпуская девушку наружу, и повинно добавил: - Считай это нашими извинениями.

- Спасибо. – Пораженно проговорила Фенек, покидая подвал. По пути к «Коопторгу», девушка пыталась осознать, что, вероятно, этот мужчина не такой уж и плохой, каким она его нарисовала в своей голове.

ПРОШЛОЕ

Морфей

Обстановка командирского кабинета утопала в сигаретном дыме и резком аромате развернувшейся тут пьянки. Цивильное застолье с одной единственной бутылкой водки плавно и довольно быстро перетекло в типичную попойку, подтверждением чего стали появляющиеся то и дело на замену пустеющим полные тары с алкоголем.

Капитан раздобыл из закромов помещения шашки, предназначенные для игры с использованием алкоголя, и заметил, что ему их подарили на прощание бойцы из лагеря. Штука забавная и как подарок - достойная, но Морф считал, что лично покупать такое не стал бы. Если он хотел накидаться, то накидывался и без всяких лишних ритуалов.

В кресле в углу спал напившийся парень, тело которого заняла его жена; из динамиков серого радио-кассетного магнитофона тихо играли песни, которые сейчас сталкер считал олдскульной классикой русской поп-музыки, и на душе у него было тепло. Мужчина любил отдыхать в небольших компаниях, расслабляясь и душой, и телом, и сейчас его совсем не смущало, что большая часть нынешней компании состоит из полузнакомого наёмника и будущего мертвеца.

Поначалу шли бытовые беседы: про жизнь за периметром, про семьи. Приходилось придумывать на ходу и надеяться, что уверенный тон и мелкие подробности не смогут как-то смутить капитана, а тот и впрямь вёл себя вполне нормально. Шутил, рассказов про свою жизнь в ответ не утаивал, да и вообще казался вполне компанейским мужиком, на контрасте с тем «каменным» воякой, каким прибыл в лабораторию. Потравили глупые армейские байки, выпили ещё, и настало время разговоров за жизнь, но не тех приятных, что были раньше, а наоборот – тяжелых и печальных. Таченко рассказал про свою собаку, которую случайно пристрелил его дед на охоте, и своими переживаниями пробил на слезу перебравшую раньше всех Розу. Отрыдавшись, девушка первой выбыла из игры в бухание, и Морф облегченно вздохнул: она не имела привычки много пить, и он беспокоился, что излишнее количество горячительного выбьет из неё желание изображать из себя парня, что понесёт за собой их разоблачение. Но всё обошлось, и попойка продолжалась в чисто мужском коллективе.

Найдя себе соперника в лице Вермута, Таченко разливал по рюмкам очередную порцию «беленькой», надеясь-таки «уделать салагу». Было видно, что сам «салага» едва держался в состоянии сознания, но всё никак не отключался, и майор удивлялся, как человек в таком состоянии ещё способен как-то размышлять. Тем не менее, из начальных трёх партий, дело дошло до пяти, и ни один соперник не желал уступать другому, в то время как Морфей, более заинтересованный в наблюдении и решивший понемногу переставать пить, расслабленно развалился на стуле возле стола с алкошашками.

На взгляд майора, последняя партия была самой долгой и непросто давалась обоим игрокам, хотя казалось бы – не задачу по квантовой физике решают. Когда на поле осталось примерно одинаковое количество заполненных рюмок, и взгляд капитана стал говорить о том, что он тоже скоро отправится в глубокий сон, мужчина решил остановить игру.

- Так, - грозно брякнул тот, ударив ладонью по доске, от чего с краёв рюмок печально прыснуло содержимое. – Что я предлагаю: давай, кто быстрее выпьет свои шашки, тот и победил. Без рук, а?

- Давай. – Угрюмо пробубнел Вермут, легко дернулся от икоты, и тут же, схватив ртом одну из рюмок, запрокинул её, после аккуратно опустив на место.

Морф рассмеялся. Ситуация походила на абсурдный сон, из которого можно было бы сложить неплохой анекдот о том, как «Наёмник» и «Долговец» сели однажды играть в шашки. Краснопёрный хотел доказать, что он умнее гуся; гусь – что он умнее краснопёрого, но в итоге нажрались оба одинаково.

Выхлестав водку из своих фигур первым, Таченко задорно рассмеялся, не успев выпустить изо рта рюмку, от чего та полетела на пол и звонко разбилась. На секунду повисла тишина, которая была прервана возобновившимся смехом, но смеялись в этот раз все трое. Капитан поднялся из-за стола, и покачиваясь двинулся к Вермуту.

- Спасибо за игру. – Пробормотал, запинаясь, Таченко, по-медвежьи сжимая обоими руками протянутую ладонь мерха. Тот согласно закивал в ответ, свободной рукой силясь достать из мягкой пачки сигарету. Плюнув на ватные расслабленные пальцы, он вытащил сигарету зубами и, покачивающейся походной, направился к Морфу.

- Огоньку дай. – Икнув, попросил тот, предварительно опершись на свой стул и повалив его на пол.

Майор прикурил наёмнику сигарету, следом – капитану, и решил сам не отставать, так же закурив. Не смотря на происходящее несколько минут назад веселье, сейчас между мужчинами воцарилась усталая тишина. Не удивительно, в принципе: пить тоже можно устать.

Не секунду, молчаливое курение показалось мужчине каким-то траурным, и тот невольно нахмурился. Таченко не казался плохим человеком, а скорее наоборот, но кто знает, чем был бы «Долг», не погибни их основатель? А вариантов не много: либо – более дружелюбной группировкой, либо – сущими диктаторами, и какой-то золотой середины сталкер не видел. Одно он понимал для себя точно: на данный момент ему жаль, что этот мужчина погибнет. Взглянув на угрюмого Вермута, Морф поймал его глубоко задумчивый взгляд и ему показалось, что мужчина думает абсолютно о том же самом.

- Надо будет съехаться как-нибудь после службы, посидеть. – Довольно живо воскликнул Таченко, хлопнув стоявшего рядом мерха. Тот от неожиданности выпустил из зубов сигарету и затушил её подошвой ботинка.

- Обязательно. – Кивнул в ответ майор, подмигнув будущему генералу. Тот отсалютовал мужчине сжатой в пальцах сигаретой, после чего докурил её в одну затяжку, и устроил в пепельницу на столе.

- Слышь, Анатолий. – Резко приподнял голову Вермут и по-дружески приобнял капитана за плечи. – Пообещай мне, что будешь осторожен.

Таченко рассмеялся, приобнял его в ответ и вытер вспотевший лоб рукавом кителя:

- Клянусь своим чемпионским титулом по алкошашкам.

Морф криво усмехнулся: да где это видано, чтобы мерх так заботился о своём потенциальном противнике? Но говорить что-то против он не стал, ведь вряд ли такая рядовая просьба сможет как-то изменить уже случившееся. Не веселился только наёмник.

Он вцепился в ткань кителя капитана пальцами и посмотрел на него таким пронзительным серьезным взглядом, что по загривку майора прошел неприятный холодок.

- Когда пойдёшь с группой на вылазку, возьми «Компас». – Ровным тоном отчеканил Вермут, и Морф насторожено замер. Он говорил общими фразами, но прямая наводка на способ спасения легко читалась. – Года через три-четыре.

«Блять» - мысленно выругался майор и молниеносно бросился к мерху, с силой толкнув того в грудь. Вермут повалился спиной на стол, не в силах устоять на ногах, едва не потянув за собой и Таченко. Мужчина же недоумённо смотрел на Морфа, наполненными тревогой глазами.

- Мудак, ты задрал всех пугать. – Воскликнул сталкер обращаясь к товарищу, стараясь выправить ситуацию, так как видел, что капитан, хоть и был пьян, прекрасно осознавал окружающую действительность. Хлопнув зло нахмурившегося мерха по ноге, майор повернулся к Таченко. – Он думает мы все умрём в две тысячи десятом, когда этот… Как его… Коллайдер адронный запустят. Всякую херню всем городит.

- А, слышал. – Усмехнулся капитан, расслабленно опустив плечи. – Моя матушка тоже так думает.

- Чёрная дыра засосёт. – Прохрипел со стола Вермут, неуклюже поднимаясь и тряся головой.

- Жгутов! Тебе выговор, за веру в псевдонаучные теории. – Строго прогремел Таченко и засмеялся, помогая наказанному мерху подняться на ноги.

Они еле дошли до казарм, причём спящий коллега так и не проснулся, вынуждая остальных бойцов тащить себя на горбу. Прижавшись головой к мягкой перьевой подушке, Морф подумал, что не проснётся никогда, а если уж это и случится, то надеялся оказаться дома, в своём теле. Но, когда очнулся от разрывающего тишину звука тревожных сирен, расстроенно обнаружил себя всё там же.

Солдаты метались по казарме, экипируясь в боевую форму, а из общего гама голосов всё никак не мог понять, что произошло; дискомфорта прибавляла и болящая голова. Остановив очередного проносящегося мимо бойца, сталкер поинтересовался о причинах поднятой тревоги.

- Мутанты на свободе. – Встревоженно бросил парень, и понёсся к выходу.

Корд

От таких чистых мест он отвык уже давным-давно, но был рад, что его бросили отсиживаться не в какую-нибудь грязную подсобку. Светлые стены, заправленная койка, даже воздуха в достатке – и не скажешь, что лаборатория находится где-то глубоко под землей.

А ещё, Корд был рад, что оказался здесь – в этом месте, времени. Не жаловался даже на доставшееся тело, ведь у него был свой покровитель. Когда мужчину вели в изолятор, тот хоть и не видел окружения, но отчетливо слышал, как встретивший их профессор настойчиво упрашивал охрану оставить в покое его подопечного. Ясное дело, что никто его просьбу выполнять не стал: может не напади он на Таченко и его водителя, то не сидел бы сейчас здесь. Сплоховал, поддался импульсу, и упустил такой хороший шанс быстро и легально оказаться в самом эпицентре катастрофы.

Тем не менее, Корд был уверен, что профессор за ним ещё вернется: на это намекала его возмущенная ругань и обещания жаловаться во все доступные инстанции. Несмотря на возможную помощь, сталкер на неё не слишком надеялся и старался смотреть на положение дел реально – скорее всего, выбираться отсюда придётся самому. А там и до станции недалеко. Учитывая, что пока в будущей Зоне нет никаких аномалий, он успеет проскочить до ЧАЭС минут за 30, может – чуть больше… Главное – покинуть треклятый изолятор.

Он не заглядывал слишком далеко вперед и не думал о том, каким образом вернется назад в своё время, ведь мало ли что может произойти. Может итог его действий сам по себе будет подразумевать возвращение назад? А, может, он очнется сам собой, но гораздо моложе, полным амбиций, и забудет напрочь, что была какая-то Зона, и он что-то там пытался с ней сделать.

На теле местами ныли ушибы, оставленные от драки с капитаном, и то, что их обработали медики, придавало только эстетически более приятный вид.

Улегшись на койке, Корд засмотрелся на периодически мигающий в щели под дверью свет, прислушался к местным звукам. Помимо технического гула, он краем уха улавливал множество голосов, редкие человеческие крики и совсем нечеловеческие то ли стоны, то ли вой, и отмечал, что на верхнем уровне всего этого слышно не было. Выходит, изолятор находится рядом с помещениями, где либо эксперименты проводят, либо – содержат материал для них и результаты. Его привели сюда с закрытыми глазами, и сталкер понимал, что даже если сможет покинуть изолятор, бежать дальше придется вслепую. Благо запомнил, где на поверхности стояли автомобили, и знал, в какую сторону придётся рулить, чтобы добраться до станции.

Мужчина не заметил, как задремал под приглушенные звуки работы лаборатории, да так глубоко, что стук в собственную дверь и последующее её открытие воспринял как очень реалистичный сон. Махом распахнул глаза, когда чьи-то руки стали настойчиво тормошить его, и хрипло застонал от боли, ударившей в виски – спутницы резкого пробуждения.

- Николай, поднимайтесь. – Настойчиво, но спокойным тоном прозвучало сверху, и Корд сначала не понял, откуда знал этот голос. Осознание пришло довольно быстро, стоило гостю включить в изоляторе освещение: его разбудил местный глава учёных. – Я договорился, можете выходить, но до конца этой недели лабораторный комплекс покидать вам всё ещё запрещено.

- Благодарю. – Настроение Корда стремительно возросло, когда он понял, что больше его ничего не удерживает в этих четырёх стенах.

Мысль о свободе и возможности наконец совершить задуманное пьянила. Чудесно, конечно, что этот олух сумел договориться с местной охраной, но ждать до конца недели мужчина не собирался. Сталкер был уверен, что поделись он своей идеей с этим профессором и вырази он желание пойти на поверхность, как деятель науки моментально сдаст его охране, а отсиживаться в заключении времени совершенно не было.

Учёный стоял возле открытой двери, сжимая в руке ключ-карту для доступа и очевидно ждал, когда запрет изолятор, победоносно освободив из него своего подчинённого. Корд не спеша приблизился к обшитой тонким металлом деревянной двери, проходя вперёд профессора. Когда мужчине оставалось выйти в коридор полтора шага, сталкер сделал резкое встречное движение дверью, нанося учёному удар с размаха. Тот глухо взвыл, схватился одной рукой за лицо и попятился назад, второй уже доставая из кармана рацию. Захлопнув дверь, Корд налетел на учёного и, выбив рацию на пол, начал избивать мужчину, стремительно раня и не оставляя шанса хотя бы начать обороняться. Мужчина, в чьем теле он оказался, явно не был спортсменом, от быстрых резких движений он начинал уставать, и благо профессор был ненамного сильнее – успел свалиться без чувств, когда сталкера настигла одышка.

Только после совершенного, Корда молнией ударил вопрос: а как же охрана? Неужели бойцы не видели и не слышали звуков короткой расправы? Мужчина напряженно прислушался, но замирающее сердцебиение не давало услышать практически ничего.

Профессор был жив, но полностью лишён чувств, поэтому то, как сталкер его уложил в койку и прикрыл покрывалом, не почувствовал. Корд забрал у учёного оброненную им рацию, ключ-карту и старенькую раскладушку, лежавшую в кармане халата – таким образом он надеялся максимально оттянуть момент раскрытия его побега. Приоткрыв дверь, осторожно выглянул в коридор и усмехнулся: ни одного бойца охраны. Вдаваться в причины их отсутствия мужчина не стал: нет никого и ладно, проще будет прокрасться наверх, уж по этому уровню по крайней мере точно.

А на уровне, к слову, было что посмотреть. Вдоль длинного коридора в стенах было выделано множество комнат, двери которых заменяли конструкции из стекла, скорее всего пулестойкого, и металлических прутьев, на манер тюремной решетки. У каждой камеры светился красный огонёк электронного замка, а в самих камерах сидели люди. Сталкер судорожно вздохнул - он и представить не мог, что его временная тюрьма будет находится рядом с чьей-то настоящей и вполне жестокой.

Взяв себя в руки, Корд запер дверь изолятора и стал соображать, как ему выбраться наружу без лишних приключений. Имея на руках ключ-карту, он всё равно не смог бы спокойно пройти мимо остальной охраны, ведь те наверняка поинтересуются, куда делся профессор, проходящий с визитом в изолятор несколько минут назад. Удача и правда будут явно не на его стороне. Включить пожарную тревогу? Это уж скорее охрану разозлит и отвлечет всего на пару минут, пока те будут отключать мерзкую пищалку. Кто знает, как тут настроена подобная система, и не имеет ли она особенности запирать намертво все двери, при поступлении сигнала об опасности. И ликвидация причины беспокойства будет быстрой, в отличии от варианта, если причина будет охране мешать выполнять свою работу.

Мужчина ещё раз оглянулся на камеры с людьми. Что ж…

Быстрым шагом он достиг конца коридора, попутно заглядывая в «вальеры», в которых большая часть подопытных не спала, и мучаясь пыталась хоть как-то скоротать время между экзекуциями. Людской разброс поражал: были и старики, и совсем молодые люди. Все как один в дурацких синих больничных шмотках, бледные, уже заочно ненавидящие сталкера, который собирался, тем не менее, выпустить их на волю.

Первый оказался одним из самых болтливых и вместо приветствия, отослал освободителя далеко и надолго. Корд реагировать не стал. Они думают, что он – учёный, такой же как те, что подопытных мучают, и его агрессия была ясна. Своему освобождению он немало удивился.

- А чегой-то тебя приспичило, учёнишко? – Подозрительно сощурив бордового цвета глаза спросил мужчина в возрасте, когда оказался за пределами своей камеры. Он выглядел совершенно больным, всё кривился, словно бы ему было тесно в собственном теле; и глаза – если не пугали, то доставляли дискомфорт своими мелкими зрачками и радужкой вокруг, в которую словно натекло немало венозной густой крови. – Решил тут гладиаторские бои устроить, чи шо?

- Я тоже тут сидел, завалил одного козла чтобы ключ достать. Так что сделай одолжение: загаси хлебало и просто сваливай. – Раздраженно прошипел сталкер, отпирая очередную камеру. – На уровне ниже сидит живность. Опасаться её или использовать – не имею понятия.

- Да ты не суетись, дружочек. – Проговорил очередной из выпущенных на свободу, да так елейно, что Корду стало противно. – Всем дело найдём.

Сталкер видел, что чем больше народу становилось в коридоре, тем сильнее разгорались их эмоции. Поначалу они подбадривали друг друга, но в очень короткие сроки обычная поддержка переросла в настоящий агрессивный призыв к бойне, и Корду стало не по себе. Действительно ли стоило выпускать этих людей наружу?

Подопытные рванулись вперед него по коридору так стремительно, что мужчина побоялся не успеть добежать до заветной двери, ведущей на выход. После непродолжительного громогласного треска, дверь слетела с крепких петель, да так легко, словно приделана была на клей ПВА, и по лаборатории начал продвигаться хаос.

Пригибаясь к полу, чтобы не словить пулю, и стараясь прятать лицо от охраны, Корд ринулся пробиваться через бушующих с непонятной силой подопытных. Взвыла серена, больно ударяя по слуху; со стороны лестниц, проходящих на уровень ниже, и лифтов стали слышаться нечеловеческие стоны и рычания – одни освобождённые выпустили на волю других, которые вряд ли понимали человеческую речь. По крайней мере, он не мог припомнить случая, чтобы кому-нибудь удавалось душевно побеседовать с кровососом или снорком.

За время, пока сталкер блуждал, прячась, по лабиринтам уровня, бунт успел перейти в стадию бойни, и он предположил, что скорее всего большая часть учёных на этаже мертва. Корд добрался до пожарного выхода, возле которого толпилась небольшая компания выживших, словно подтверждая его опасения, и хотел было пройти наверх с ними, как из коридора позади выбежало двое подопытных в компании снорка. Мутант выглядел довольно свежим, если сравнивать их пиковую форму, блуждающую по современной Зоне, но мужчина уже знал, чего можно ожидать. Громко зарычав, зверь прыгнул в панически вопящую в толпу, и сталкер едва успел уклониться, чтобы не оказаться среди жертв. Сквозь крики и рёв он разбирал громкие рваные звуки, и от представления, как они образуются, у Корда сводило желудок: учёных рвало на части их же создание. Быстро и ловко, группа из троих «яйцеголовых» превратилась в кровавое нечто, даже не сумевши защититься.

Мужчина бежал по соседнему коридору прочь от пожарной лестницы, но на очередном повороте был грубо перехвачен кем-то из охраны. На секунду Корду показалось, что он добегался и печальная кончина настигнет его прямо сейчас, но, к своему счастью, ошибся.

- Там кто-то остался? – Рявкнул охранник, кивая за спину сталкера. Получив отрицательный кивок, тот едва ли не за шкирку поволок мужчину за собой, в сторону ранее занятой мутантами парадной лестницы.

К этому моменту у входа не осталось ничего, кроме тревожного духа смерти, и троих бойцов охраны, скорее уже не защищающих кого-то, а истребляющих вырвавшихся на свободу существ.

Вырвавшихся по его воле.

Охранник протащил сталкера вплоть до поверхности, где возле выезда суетливо блуждали сумевшие выбраться, и радовался, что в панике боец не пытался более ничего выяснить. А ведь, если дверь изолятора не вскрыли взбешенные подопытные, тот профессор выживет. Спасибо не скажет, хотя стоило бы, несмотря на случайность факта его спасения.

Два армейских ЗИЛка уже были припаркованы на дороге, готовые к эвакуации людей из лаборатории, и Корда останавливало только то, что вскрыть военную машину и угнать без ключа так просто не удастся. Других транспортных средств видно не было, сталкер уже подумывал отправиться в сторону станции пешком, как заметил возле одного из автомобилей снующего вокруг солдата в штабной форме: совсем молодой, на бойца похож не был, вероятнее всего служащий то ли техником, то ли водителем. Недолго думая, мужчина направился к нему.

- Товарищ учёный, точка эвакуации возле ворот. Возвращайтесь! – Едва завидев Корда, грозно проговорил солдат.

- Нужно ехать на станцию, приказ профессора. – Скомандовал сталкер, направляясь к переднему ЗИЛу с видом, дающим понять любое несогласие с возражениями.

- Какого именно профессора? – Выпалил парень, направившись за мужчиной. Остановившись у водительской двери кабины, он посмотрел на учёного с подозрением. – Мне никакого приказа не поступало. Уточню.

Солдат потянулся к рации, висящей на груди, но Корд, понимая, что близок к разоблачению, бросился на парня и сбил того с ног. Водитель коротко застонал, ударившись затылком об асфальт и тут же напрягся, стараясь скинуть с себя навалившегося учёного. Сталкер ударил бойца лбом по голове и сам тихо заскулил, в очередной раз отметив, что доставшееся ему тело явно не привыкло драться. Сопротивляющийся солдат получил ещё несколько крепких ударов по голове, после которых смиренно расслабился под весом мужчины, замолкнув в бессознательном состоянии.

Выудив из кармана кителя ключи от ЗИЛа, забрав из кобуры пистолет и подняв с земли автомат, Корд победоносно открыл автомобильную дверь. Как справляться с этим металлическим «зверем» мужчина знал, поэтому завести машину не составило труда.

В окно на пассажирской стороне он видел, как к машинам стали подтягиваться стоявшие у ворот выжившие, видимо решившие, что пришло время уезжать, и видел, как те изумленно остановились, когда ЗИЛ рванул с места без них.