Идеальный мир для Химеролога 5

Глава 5

Я вправлял челюсть карликовому бегемоту, который решил, что он щелкунчик, и попытался разгрызть стальную ножку стула. Бегемот смотрел на меня влажными, полными раскаяния глазами, а я думал о том, что эволюция иногда сворачивает куда-то не туда.

Внезапно дверь операционной распахнулась, и внутрь вошёл Роман.

— Виктор, — сказал он. — Я тут это… кажись, немного перепутал…

— Что на этот раз? — я даже не обернулся, продолжая манипуляции с челюстью. — Выпил вместо кофе один из своих ядов?

— Да нет. Просто перепутал красную и зелёную микстуры, которые ты давал. Ту, что для ускорения регенерации, и ту, что вызывает рост волос.

Я медленно повернул голову.

— И? Кому ты это вколол?

— Лысой кошке сфинксу.

— Ну, поздравляю, — я хмыкнул. — Теперь это персидский кот. Скажи хозяйке, что это бонусная программа «Зима близко». Иди, работай, горе-алхимик. И наклейки на банки клей, а не на память надейся.

Роман ушёл, что-то бормоча себе под нос, а я вернулся к бегемоту.

— Ну вот, дружок. Теперь ты можешь жевать. Но лучше жуй капусту. Мебель нынче дорогая.

Как только я сбагрил бегемота восвояси, ко мне подошла Валерия.

— Вик, там… проблема. Клиент утверждает, что его грифон сломался.

— В смысле «сломался»?

— Ну, он говорит, что грифон «потерял горизонт».

Я подошёл к огромной клетке, накрытой бархатной тканью. Рядом нервно переминался с ноги на ногу молодой аристократ в костюме-тройке.

— Доктор! Сделайте что-нибудь! — взмолился он. — Мой Икар… Он больше не летает! Он падает!

Я сдёрнул ткань.

Внутри сидел роскошный белоснежный грифон. Он посмотрел на меня мутным взглядом, попытался расправить крылья, качнулся и… медленно завалился на бок.

— Курлык… — грустно произнёс грифон и икнул.

Я принюхался. От благородного животного несло перегаром так, что хоть закусывай.

— Вы чем его кормили? — спросил я хозяина.

— Ну… только отборным мясом! А ещё… — парень покраснел. — Вчера у нас был приём. И кто-то, кажется, налил Икару в поилку шампанское. Ему понравилось…

— Ещё бы ему не понравилось, — хмыкнул я. — У вашего грифона тяжелейшее похмелье. У грифонов печень не расщепляет алкоголь, он у них сразу бьёт по вестибулярному аппарату.

— И что делать⁈

— Рассол, — констатировал я. — И активированный уголь. Валерия, выпиши счёт за «Детоксикацию магической химеры высшего порядка».

— Икар, вставай, ты позоришь род! — зашипел хозяин на птицу.

Грифон в ответ только прикрыл лапой глаза, всем своим видом показывая: «Отстань, хозяин, голова раскалывается, выключи свет».

Я покачал головой. Аристократы… Сами спаивают питомцев, а потом удивляются, почему те не могут летать ровно.

Клиенты шли потоком. Кто-то принёс попугая, который матерился на каком-то древнем, неизвестном в этом мире языке (пришлось ставить блок на речевой центр), кто-то — хомяка, который возомнил себя кротом и прогрыз пол к соседям снизу.

В какой-то момент я зашёл проверить, всё ли в порядке у Романа.

— О, Виктор, ты как раз вовремя! — заявил он. — У меня тут битва с хомяками.

— Ну, судя по тому, что ты ещё жив, они настроены не серьёзно.

— Нет, ты не понял. Мы играли в шахматы.

— Так… Ты играл в шахматы. С хомяками.

— Так вот, они утверждают, что сицилианская защита в моём исполнении — это самоубийство. И, судя по тому, что они поставили мне мат в четыре хода… они правы.

Я заглянул за ширму. На столе сидели три хомяка. Перед ними стояла шахматная доска. Один из грызунов с победным видом расставлял фигуры, второй что-то записывал в крошечный блокнотик, а третий… третий смотрел на Романа с явным превосходством.

— И что ты хочешь от меня? — спросил я.

— Мне нужен допинг, — прошептал мне на ухо Роман. — Что-нибудь для мозга. Я не могу проиграть грызунам пятую партию подряд! Это удар по моему самолюбию!

— Рома, — я положил руку ему на плечо. — Они вычисляют траекторию полёта мухи в полёте, чтобы сбить её зубочисткой. Ты правда думаешь, что сможешь их обыграть?

— Я должен! Я уже поставил на кон мою любимую кружку!

Я вздохнул.

— Ладно. Попроси Кенгу принести синий флакон, подписанный как «Экстракт Мудрости Совы». Действует всего десять минут. Но учти: после него ты будешь тупить ещё несколько часов.

Я посмотрел на хомяков. Те переглянулись и, кажется, пожали плечами. Мол, ну пусть попробует, бедолага.

«Надо будет потом проверить, не научились ли они мухлевать, — подумал я. — А то знаю я этот их коллективный разум…»

Вечером, когда последний клиент ушёл, а Валерия ушла домой, я закрыл двери, перевернул табличку и уселся в своём кабинете.

На столе лежала стопка бумаг и флешка — трофеи, которые Кеша героически спас из горящего особняка Масленникова.

Сам герой восседал на спинке кресла, чистил пёрышки и не умолкал ни на секунду.

— Хозяин, ты не представляешь! Там был ад! Огонь, взрывы, люди бегают, орут… А этот орёл… Он же меня на фарш пустил! Я видел свет в конце тоннеля! А потом вспомнил, что работаю на благо науки и решил отомстить. Меня чуть не сожрали ради этих бумажек! Они того стоят?

Я молча развернул первую тетрадь. Почерк у Масленникова был дёрганый, какой-то нервный.

Я читал. Страница за страницей. Формулы, схемы, безумные теории…

— Хозяин, ты меня слушаешь вообще? — возмутился Кеша. — Я тут душу изливаю!

— Слушаю, слушаю, — кивнул я, вчитываясь в описание эксперимента по скрещиванию человека и… древесного жука?

Реально?

Чем дальше я читал, тем больше мои брови ползли на лоб. Это был не просто бред сумасшедшего. Это была инструкция по созданию биологического оружия. Причём грязного, нестабильного и абсолютно неэтичного даже по меркам тёмных культов.

Масленников пытался создать химер, которые могли бы размножаться, передавая свои свойства потомству. Он хотел вывести новую расу. Расу рабов.

— Понятно, — наконец сказал я, захлопывая тетрадь.

— Что понятно? — тут же сунул клюв Кеша. — Там есть карта сокровищ?

— Там есть карта человеческой глупости. И она безгранична.

Я посмотрел на попугая. Он выглядел потрёпанным. Перья торчали в разные стороны, крыло висело чуть ниже, чем нужно. Регенерация сработала, но каркас всё ещё был слабым.

— Ладно, герой. Ты реально молодец.

Я протянул руку. На ладони материализовался небольшой сгусток плотной энергии. Атрибут «Костяная Сталь», который я недавно извлёк.

— Лови.

Я просто кинул в него сгусток.

Кеша не успел увернуться. Энергия впиталась в него мгновенно.

— Э! Ты чего кидаешься⁈ — возмутился он.

И тут его скрутило.

Кеша свалился с кресла на стол. Его начало трясти. Раздался сухой треск, похожий на хруст сушёных веток. Это ломались и срастались его кости, перестраиваясь, становясь плотнее, тяжелее, прочнее…

— А-а-а! — просипел он. — Хозяин! Что происходит⁈ Меня плющит!

— Терпи. Костяк укрепляется.

Минуты через три конвульсии прекратились. Кеша лежал на столе, раскинув крылья, и тяжело дышал.

Затем он попытался встать. Получилось не сразу. Он полз, волоча крылья, дёргая лапками, натурально как зомби из дешёвого ужастика, которые показывают по телевизору.

— Ы-ы-ы… — простонал он. — Мне нужны твои мозги…

— Не придуривайся, — улыбнулся я. — Вставай. Нас ждут великие дела.

Я встал, накинул куртку, повесил нож на пояс.

— Пойдём прогуляемся.

— Куда⁈ — взвыл Кеша, кое-как принимая вертикальное положение. — Я же инвалид! Я же только с того света!

— На прогулку. Рядовая, подъём!

Через минуту в дверях появилась моя обезьяна в полной боевой выкладке.

Я взял со стола тетрадь Масленникова протянул Кеше.

— Нюхай и ищи.

— Что искать? — простонал попугай.

— Хозяина этой макулатуры. След на ней свежий. Веди.

Мы вышли в ночь.

Кеша, кряхтя и жалуясь на судьбу, летел впереди, как ищейка. Мы с Рядовой шли следом.

След вёл не в лес. И не в богатые кварталы. Он вёл вниз.

Мы спустились в коллектор в старой промзоне. Запах здесь стоял такой, что даже крысы, кажется, ходили в противогазах.

Шли долго. Тоннели становились всё уже и старее. Бетон сменился старой кирпичной кладкой, поросшей мхом и какой-то светящейся плесенью. Под ногами хлюпала жижа неизвестного происхождения.

— Всё такое мутное, старое, дряхлое… — сказал я, осматривая стены. — Идеальное место для крысы вроде этого Масленникова.

Наконец, туннель закончился тупиком. Перед нами стояла массивная ржавая металлическая дверь. На ней не было ни ручек, ни замков. Только толстый слой вековой грязи и знак радиационной опасности, почти стёршийся от времени.

— Закрыто, — констатировал я очевидное. — Нас явно не впустят. Да?

Я посмотрел на Рядовую. Она стояла, поигрывая мышцами.

— Постучись.

Она кивнула. Сжала кулак. На костяшках с сухим щелчком выросли костяные наросты-кастеты.

Она размахнулась и просто, без затей, как саданула с кулака по центру двери.

БА-БАХ!

Звук был такой, словно взорвалась граната.

Тяжёлая дверь, которая должна была выдержать ядерный удар, сорвалась с петель, пролетела пару метров внутрь помещения и с грохотом врезалась в противоположную стену.

Мы вошли.

Это было какое-то техническое помещение, переоборудованное под убежище. Лампы дневного света, грязные матрасы, ящики с консервами…

С одной из лежанок подскочил мужик. Грязный, небритый, в рваном халате. Тот самый Масленников.

Он вытаращил на нас глаза, переводя взгляд с огромной обезьяны на меня.

— Какого хрена⁈ — заорал он, пятясь назад. — Вы кто такие⁈ Как вы меня нашли⁈

Я спокойно прошёл в центр комнаты, пнув ногой пустую банку из-под тушёнки.

— Неважно, кто я такой, — сказал я, улыбаясь. — Можешь считать меня фанатом. Очень уж мне твоё творчество понравилось. Настолько, что решил лично зайти.

Я достал из сумки тетрадь и помахал ею в воздухе.

— Вот, пришёл тебе рецензию оставить.

Масленников прищурился. Его взгляд зацепился за знакомую обложку.

— Ты? — прошипел он. — Значит, это ты украл мою сумку? Ты подослал эту крысу пернатую⁈

Его лицо перекосило от злости.

— За это ты поплатишься. Кровью умоешься!

Он резко махнул рукой в сторону тёмного угла.

— Взять его!

Из темноты, тяжело ступая, вышло нечто.

Это была химера. Грубая, мощная… Огромная туша, покрытая кусками металла, вживлёнными прямо в плоть. Одна лапа была заменена на гидравлический манипулятор с клешнёй.

Монстр заревел и бросился на меня.

Я даже не шелохнулся. Только начал поднимать руку, чтобы щёлкнуть пальцами.

Но меня опередили.

Рядовая вылетела из-за моей спины, как пушечное ядро.

Она просто перехватила тварь в полёте. Две её руки сомкнулись на пасти монстра — одна на верхней челюсти, другая на нижней.

ХРЯСЬ!

Резкое движение в разные стороны.

Звук разрываемой плоти и ломаемых костей эхом отразился от стен.

Рядовая просто разорвала монстру пасть до самого основания шеи. Туша безвольно свалилась к её ногам. Обезьяна брезгливо отряхнула руки и встала рядом со мной.

Масленников стоял бледный, как мел.

— Знаешь, — сказал я, делая шаг к нему. — Я обычно стараюсь не вмешиваться в дела других… У каждого свои хобби. Но мне вот интересно…

Я подходил всё ближе. Он пятился, пока не упёрся спиной в стену.

— … чем твоя тупая голова думала, когда ты вообще прикидывал, что если взять невинных людей, поместить в них нулевой ген химер и переобразить их в полудиких тварей с очень резвой мутацией, то можно их взять под контроль? Заставить плодиться? И потом их потомство будет похоже на людей и при этом носить минус первый ген химеры, благодаря чему ты сможешь их подчинять… Ты хоть понимаешь, какой это бред с точки зрения генетики? Это же тупиковая ветвь! Они бы вымерли во втором поколении!

Я остановился в метре от него.

— Ты не творец. Ты мясник с амбициями бога.

И в этот момент он напал.

Его рука вдруг начала трансформироваться. Кожа лопнула, пальцы удлинились, превращаясь в костяные лезвия. Он замахнулся, метя мне в горло своей новой уродливой конечностью.

— Сдохни!

Я просто поднял руку и лениво отбил его удар в сторону тыльной стороной ладони. Как отмахиваются от назойливой мухи.

Его когтистая лапа отлетела, он по инерции развернулся боком.

— Нет, — спокойно сказал я. — Ты сначала ответь, прежде чем я тебе начну ноги и руки ломать. Как ты думаешь, это вообще нормально такое делать? Эксперименты на людях… Грязь, боль, страдания… Ради чего? Ради власти над кучкой уродов?

Он отскочил, прижимая к груди свою мутировавшую руку.

— Ты кто вообще такой⁈ — заорал он, брызгая слюной. — И какое тебе вообще до этого дело? Я гений! Я могу создать новую расу! А ты просто вор! Ты никто! Ты хоть понимаешь, где ты оказался⁈

Я вздохнул.

— Ну вот опять… «Ты никто», «ты не понимаешь»… Ты считаешь, что ты тут главная химера?

На моём лице появилась улыбка.

И я позволил своему телу измениться.

Мой рот растянулся до ушей. Челюсть выдвинулась вперёд. Зубы начали расти, превращаясь в частокол игл, в несколько рядов, как у акулы.

— Если я захочу, — прорычал я искажённым голосом, — я сожру тебя, и ты даже не поймёшь этого.

Масленников вжался в стену, его ноги подкосились.

Секунда — и зубы втянулись обратно. Челюсть встала на место.

Но трансформация не закончилась. Мои глаза начали менять цвет. Сначала они стали полностью чёрными, потом вспыхнули багровым огнём, потом ледяной синевой… Они светились, меняя спектр каждую секунду.

Кожа на моих руках пошла волдырями, запузырилась, начала менять текстуру, становясь то чешуйчатой, то каменной, то прозрачной, сквозь которую виднелись пульсирующие вены.

— Ты работаешь над своим переображением, да? — спросил я своим обычным голосом, разглядывая свою руку, которая сейчас напоминала лапу демона. — Пытаешься пришить себе куски других. А я уже давно это всё прошёл. Я могу спокойно всё менять. Форму, плотность, состав… Просто мне это не очень интересно.

Рука снова стала нормальной.

— Куда интереснее мне внутренние органы менять и укреплять… — продолжил я. — Потому что мне всё-таки нравится быть человеком.

Я шагнул к нему вплотную.

— Хоть по факту я и не совсем человек. А химера. Но без обликов. Я — сама суть изменения.

Масленников сполз по стене на пол. Он смотрел на меня с ужасом.

— Ты… ты такой же, как и я… — прошептал он. — Монстр…

— О, нет, — я покачал головой. — Я и близко не такой. На самом деле я намного страшнее. Потому что у меня есть принципы.

Я наклонился к нему.

— Но ты мне не ответил на мой вопрос. Зачем?

Его лицо вдруг исказилось злобной гримасой. Страх сменился фанатизмом.

— Хочешь ответа? — прошипел он. — Я тебе дам ответ.

Он запрокинул голову и зарычал. Это был призыв.

И стены бункера дрогнули.

Из боковых проходов, из вентиляции, из теней начали выбегать десятки тварей. Разные, мощные, дикие… Огромные волки, ящеры, какие-то гибриды насекомых… Они заполнили всё пространство, отрезая путь к отступлению.

Их было слишком много даже для меня. В таком тесном помещении… Ситуация становилась опасной.

Все они смотрели на Масленникова, ожидая приказа. Он контролировал их.

Масленников поднялся, чувствуя свою силу.

— Взять их!

Я оглядел рычащую орду. И улыбнулся.

— Ну ладно. Значит, ты выбрал путь боли.

Я посмотрел на Рядовую. Она уже достала вторую катану. Кеша спрятался у меня за шиворотом и мелко дрожал.

— Сначала мы уничтожим их всех, — сказал я громко. — А затем тебя.

Я набрал в грудь воздуха. Я знал анатомию. Знал, как работают связки. Слегка изменил их структуру, добавил резонанса…

— БЕГИ!!! — рявкнул я.

Это был удар звуковой волной. В нём была вложена не просто громкость, а концентрированная паника, команда, бьющая по самым примитивным инстинктам.

Эффект был мгновенным.

Ближайшие к нам твари, те, что были попроще, дёрнулись. Контроль Масленникова, державшийся на его воле, дал трещину под напором животного ужаса.

Огромный пёс взвизгнул, развернулся и в слепой панике вцепился в глотку стоявшему рядом ящеру. Началась цепная реакция.

Твари, потерявшие контроль, начали рвать друг друга, пытаясь прорваться к выходу.

Масленников схватился за голову, пытаясь восстановить связь, но было поздно. Волна безумия накрыла его армию.

— В смысле⁈ — заорал он, видя, как его создания уничтожают друг друга.

Он осел на пол, прижав руки к ушам.

Я повернулся к Рядовой.

— А теперь убей их всех.

Я кивнул на беснующуюся кучу монстров.

— Но его, — я указал на Масленникова, — не трогайте.

Я посмотрел на дрожащего «гения».

— Он должен видеть, насколько он никчёмен как химеролог. Пусть смотрит, как умирает его «великая раса».