Идеальный мир для Химеролога 5

Глава 11

Государственный Департамент Химерологического Надзора

Кабинет старшего инспектора

Дмитрий Львович Донской ставил печати на документах. Штамп «ОТКАЗАНО» с глухим стуком опускался на бумагу, верша судьбы нерадивых заводчиков.

Дверь приоткрылась, и внутрь заглянула Жанна Витальевна из соседнего отдела.

— Дима, ну как? — с любопытством спросила она, проскальзывая внутрь. — Удалось справиться с очередным нарушителем? Слышала, ты ездил на окраину.

Донской поднял на неё взгляд.

— Почему это сразу с «нарушителем», Жанна? С проверяемым субъектом.

— Ой, да брось, — она махнула рукой, усаживаясь на стул для посетителей. — Мы же тебя знаем. Ты всегда находишь, к чему придраться. Бедные люди… Им и так тяжело, бизнес, налоги… А тут ещё ты со своими линейками и замерами уровня магии.

— Это не люди бедные, — спокойно парировал Дмитрий Львович. — Это нормы надо соблюдать. Правила написаны страданиями животных.

— Да помню я, помню, — закатила глаза Жанна. — Как ты в прошлом месяце закрыл тот салон красоты для пуделей. Из-за чего? Из-за лампочек!

— Спектр освещения там был смещён в ультрафиолет. Это вызывало у животных хроническую мигрень и повышенную тревожность. Собаки сходили с ума, а владельцы думали, что они просто игривые. Я всё сделал правильно. Живодёры должны страдать.

Жанна покачала головой.

— Жестокий ты человек, Дима. Ну ладно, давай рассказывай. Что там в этом «Добром Докторе»? Грязь? Антисанитария? Нелицензированные химеры? На сколько закрыл? На месяц? На год? Навсегда?

Донской взял папку с отчётом, аккуратно постучал ею по столу, выравнивая листы, и протянул коллеге.

— Ничего.

Жанна замерла с протянутой рукой.

— Что «ничего»?

— Нарушений нет. Клиника работает в штатном режиме.

Она выхватила папку, раскрыла её и начала лихорадочно листать страницы. Её глаза бегали по строчкам, и чем дальше она читала, тем больше вытягивалось её лицо.

— «Нормы соблюдены»… «Состояние животных отличное»… «Претензий нет»… — бормотала она. — Дима, ты заболел? Взятки ты не берёшь… Значит, они тебя чем-то опоили?

Она захлопнула папку и с подозрением уставилась на него.

— Да ладно, реально ничего? Что за люди там работают? Святые, что ли? Или это прикрытие? Может, там на самом деле подпольное казино, а ветеринарка — для отвода глаз? Ты же никогда не возвращаешься с пустым протоколом!

— Нет, Жанна. Там всё в порядке.

— Пойду ребятам в курилке расскажу. Мне никто не поверит. Скажут, Донской сломался. Или влюбился. Или, может, ты наконец-то нормальным человеком стал?

Она вышла, качая головой.

Дмитрий Львович проводил её взглядом, дождался, пока дверь закроется.

Конечно, он соврал. Нарушений там было — вагон и маленькая тележка.

Он вспомнил дыру в стене приёмной, которую заботливо прикрыли плакатом с котиком. Следы от пуль калибра 5.45 в косяке двери, замазанные свежей шпатлёвкой. Стойка регистрации, сделанная не по ГОСТу, слишком высокая и неудобная. А пожарная безопасность? Огнетушитель он там видел только один, и тот, кажется, использовался как подставка для двери. Журнал учёта препаратов вёлся от руки, корявым почерком, с какими-то пометками на полях вроде «хомякам не давать, их пучит».

В любой другой день он бы закрыл эту лавочку, опечатал двери и выписал такой штраф, что владельцу пришлось бы продать почку, чтобы расплатиться.

Но Дмитрий Львович не стал этого делать. Потому что он увидел главное — животных.

В большинстве клиник, куда он приходил с проверкой, стоял фон страха и боли. Животные жались по углам, скулили, их ауры были рваными и тусклыми.

А здесь?

Тот хомяк, который подтягивался на турнике… У него была аура олимпийского чемпиона. Пёс, который вальяжно лежал на диване, смотрел на мир с превосходством императора. Даже рыбки в аквариуме выглядели так, будто находились на курорте.

И всем остальным там было хорошо. Их там не просто лечили — их там понимали.

Донской прекрасно знал, что за глаза коллеги называют его «Чудовищем» и «Душителем». И они были правы. Он был жёстким и бескомпромиссным. Очень сильным химерологом. Его собственный уровень позволял ему видеть то, что скрыто от глаз обычных бюрократов.

И он увидел Виктора.

Этот парень в простой одежде, с манерами дворового пацана, был… бездной.

Донской вспомнил тот момент, когда он осматривал лабораторию. Виктор рассказывал про свой «термический реактор фазового перехода» — обычную плитку. Это была чушь, бред для отвода глаз. Но то, что он сделал до этого…

Та фраза, брошенная вскользь. О «гиперфазовой стабилизации эфирного ядра при комнатной температуре».

Дмитрий Львович хмыкнул, глядя на своё отражение в полированной поверхности стола.

В Имперской Академии над этой проблемой бились лучшие умы последние пятьдесят лет. Процесс стабилизации занимал сто девяносто часов непрерывного ритуала с участием трёх магистров.

А этот парень говорил об этом так, будто он просто… сварил яйцо всмятку. Полтора часа. Один человек. И результат, судя по фону препаратов, идеальный.

Он сделал невозможное, даже не заметив, что это невозможно.

«Если я начну копать под него, — подумал Донской, — если начну давить своими протоколами и штрафами… Он просто уйдёт. Исчезнет. Или, что хуже, ответит. А воевать с химерологом такого уровня — это самоубийство».

Но был и другой путь, от которого у Донского, уставшего от бесконечных бумажек и отчётов, приятно замирало сердце.

Ученичество.

Этот Виктор — кладезь знаний, которые утеряны или даже ещё не открыты в этом мире. Стать его учеником, пусть даже формально, пусть через эти нелепые «кофейные четверги» — это шанс вырасти и прикоснуться к настоящему искусству.

Донской взял другую — зелёную печать. Открыл личное дело клиники «Добрый Доктор». В графе «Статус проверки» он отпечатал: «НАРУШЕНИЙ НЕ ВЫЯВЛЕНО».

А затем поставил галочку в поле «Особый контроль». И добавил примечание для внутренней системы: «Любые проверки данного объекта проводить только в присутствии старшего инспектора Донского Д. Л. Допуск иных лиц запрещён».

Он захлопнул папку.

Он не дурак, чтобы наживать себе такого врага. Лучше он будет пить с ним кофе и учиться. А все остальные инспекторы пусть идут лесом. Этот «Добрый Доктор» теперь под его личной протекцией.

Потому что такого шанса второй раз судьба не даст.

— Вик, я всё понимаю, но… как? — не унималась Валерия. — Почему он нас не закрыл? Почему он улыбался? Это же Дмитрий Донской!

Я пожал плечами.

— Ну, не знаю… Видимо, человек хороший оказался. Да и настроение у него, судя по всему, было превосходное. Может, он с утра булочку вкусную съел.

Валерия поперхнулась.

— Х-хороший⁈

Она схватила свой телефон, потыкала в экран и сунула мне под нос.

— Смотри! Вот, старое видео. Слито в сеть бывшим сотрудником.

На экране какой-то пухлый владелец зоомагазина, размазывая слёзы по щекам, ползал на коленях перед Донским.

— Умоляю вас! Всё же хорошо! Животные сыты, привиты… Ну скрипел пол, ну с кем не бывает! Я всё исправлю! Прямо сейчас!

Донской на видео возвышался над ним, как скала правосудия. Его лицо не выражало ни капли жалости.

— Пол скрипел в комнате с Лунными Совами. Вы хоть понимаете, что эти птицы охотятся по звуку сердцебиения мыши? Каждый ваш скрип — это акустический удар кувалдой по их барабанным перепонкам! Это пытка! Это нанесение непоправимого вреда психике существ пятого класса редкости! Закрыть. Немедленно. Лицензию аннулировать.

Владелец завыл, но Донской уже перешагнул через него и пошёл дальше.

Валерия включила следующее видео.

— А вот это? Камеры наблюдения с фабрики по производству кормов. Месяц назад.

Черно-белая картинка. Складское помещение. Донской что-то пишет в блокноте. Вдруг из-за ящиков на него вылетают шестеро амбалов с арматурой и ножами. Явно местные крышеватели, которым не понравились результаты проверки.

Донской даже ручку не выронил. Уклон, удар папкой в кадык, подсечка… Через минуту все шестеро лежали на полу в неестественных позах, а инспектор поправлял галстук и продолжал писать, переступая через стонущие тела.

— И ты называешь это «добрым человеком»? — спросила Валерия.

— Да ладно, наговаривают, — отмахнулся я. — Видно же, что он просто требовательный профессионал. А те парни сами упали. Скользко там.

Валерия спрятала лицо в ладонях.

— Вик… Он просился к тебе в ученики. Главный инспектор Империи.

— Человек хочет учиться. Тяга к знаниям — это похвально. Он, может, всю жизнь мечтал узнать о чём-то, чему в академии не учат.

Она посмотрела на меня и покачала головой.

— Вик, я, наверное, никогда не привыкну к таким сюрпризам… Ты ломаешь мою картину мира по три раза на дню.

— Ха! — встрепенулся Кеша. — А ты только сейчас сообразила? Я это понял ещё когда он меня пристрелил. Добро пожаловать в клуб «Офигевающих»!

В этот момент в кабинет ворвался Кенгу. На нём был его фирменный курьерский жилет.

— Господин! — пробасил он. — Я должен с вами поделиться! Я тут посмотрел одну документальную передачу по кабельному… «Секреты криминалистики» называется. Так вот, я теперь знаю, как идеально отмывать кровь с любых поверхностей! Там такая химия, такие пропорции! Перекись, уксус, сода… Если что, теперь я могу не просто инсценировать, но и ликвидировать последствия… гхм… несчастных случаев!

Он осёкся, заметив застывшую Валерию, которая смотрела на него с непередаваемым выражением лица.

Кенгу смущённо кашлянул и попятился к двери.

— Ой… Я, наверное, пойду. Там ящики привезли. Тяжёлые. Надо переносить.

— Иди, переноси, — кивнул я. — Молодец, что развиваешься.

Кенгу исчез. Валерия закатила глаза так сильно, что я испугался, как бы они там не застряли.

— Кровь он отмывать научился… — пробормотала она. — Обычный курьер в обычной ветклинике…

Не успели мы переварить новые таланты сумчатого, как в дверях нарисовался Роман Ушаков. Вид у нашего мастера ядов был озадаченный.

— Виктор, у нас проблема…

— Что, опять кого-то случайно отравил? — устало спросил я. — Противоядие на верхней полке, ты знаешь.

— Нет! С экспериментами я завязал… пока что. Проблема в мусороперерабатывательном отсеке.

Я вздохнул.

— Что случилось?

— Они бастуют.

— Кто⁈

— Хомяки-утилизаторы.

Я встал и направился к выходу. Это надо было видеть.

Мы спустились в подвал, в специальную комнату с толстыми стенами, куда мы сбрасывали весь хлам.

Моя армия хомяков, обычно весело хрустящая всем, что попадалось под зубы, теперь выстроилась в круг. Они ходили друг за другом, как на демонстрации.

У каждого в лапках был крошечный плакат, сделанный из обрывков бумаги.

«ХОТИМ БОЛЬШЕ МУСОРА!» — гласил первый.

«ДОЛОЙ ГОЛОД! ДАЁШЬ ОТХОДЫ!» — было написано на втором корявыми буквами.

«ПЛАСТИК — ВКУСНО! СТЕКЛО — ПОЛЕЗНО!»

«ТРЕБУЕМ ПОВЫШЕНИЯ НОРМЫ ВЫРАБОТКИ!»

Вожак стаи, стоя на перевёрнутой консервной банке, что-то яростно пищал, размахивая зубочисткой, как дирижёрской палочкой.

— Ну вот, они требуют увеличения поставок, — пояснил Рома. — Говорят, что мы их морим голодом. Текущего объёма мусора им хватает на десять минут работы, а потом они скучают.

Я потёр затылок.

— И где я им возьму больше мусора? Я же не могу ломать мебель специально для них. И так уже всё старое скормили.

Валерия задумчиво смотрела на пушистых демонстрантов.

— Слушайте… — протянула она. — А ведь это идея! Я, в принципе, могу договориться с соседними помещениями, чтобы они сюда всё стаскивали.

Её глаза вспыхнули тем самым блеском, который появлялся у неё, когда она чуяла выгоду.

— Точно! Вик, ты посмотри, что происходит на улице! После того, как рейтинги нашей клиники поднялись до небес, а в «Пушистый Латте» стоит очередь из аристократов, наш район стал дико модным. Сюда потянулся бизнес!

Она начала загибать пальцы.

— Справа открылся элитный ресторан «Золотой Гусь». Слева — бутик магической флористики «Чёрная Роза». Напротив, где раньше был ларёк с шавермой, теперь салон красоты для благородных девиц. У них у всех куча отходов! Ресторан выбрасывает кости, объедки, упаковку… Флористы — тонны стеблей, бракованные и сломанные горшки, землю… Салон — пустые флаконы, расходники…

Хомяки перестали ходить кругами. Они застыли, навострив уши. Слово «ресторан» и «кости» подействовали на них магически. По рядам прокатились радостные шепотки.

— Они платят за вывоз мусора бешеные деньги той самой мафиозной конторе, — продолжала Валерия, уже открыв калькулятор в телефоне. — А мы можем предложить им альтернативу…

Хомяки начали подпрыгивать на месте, роняя плакаты.

— Пусть скидывают всё нам! — воодушевлённо вещала Валерия. — Им не надо ждать машину, не надо платить по полному тарифу. Я предложу им цену в два раза ниже рыночной. Они сэкономят, мы заработаем, а эти… — она кивнула на грызунов, — будут сыты и довольны.

Хомяки запищали от восторга. Они начали обниматься, бросать в воздух свои плакаты и водить хороводы. Вожак отдал честь Валерии.

— Экологически чистая утилизация, — улыбнулся я. — Безотходное производство. Мне нравится.

— Ещё бы! — Валерия уже что-то строчила в заметках. — Я сейчас же пойду к управляющему «Золотого Гуся». У него как раз вчера контейнеры переполнились, он ходил злой как чёрт.

— Действуй, — кивнул я. — Только предупреди их, чтобы мусор отдельно не сортировали. Мои парни любят, когда похрустывает.

— Договорились!

Валерия убежала договариваться, а я остался в подвале, глядя на свою счастливую армию утилизаторов.

— Ну что, обжоры. Готовьтесь. Скоро у вас будет пир. Только смотрите, не лопните.

Хомяки радостно запищали в ответ.

К крыльцу клиники подкатил грузовик. Из кабины выпрыгнул бледный мужик и забежал в приёмную.

— Доктора! Срочно! Это вопрос жизни и смерти…

— Что у вас? — спросил я, наливая себе кофе.

— Трагедия! Катастрофа! — запричитал он. — Моя дочь должна через три часа играть перед комиссией из консерватории! Если инструмента не будет, её отчислят!

Он махнул рукой в сторону кузова.

Грузчики с кряхтением откинули борт. Внутри лежала гигантская анаконда. Метров десять, не меньше. Посреди её тела вздувался огромный, неестественно угловатый ком. И форма этого кома не оставляла сомнений в его происхождении.

Змея сожрала рояль. Целиком. Вместе с ножками и педалями.

— Она его проглотила! — взвыл мужик. — Прямо во время настройки! Настройщик успел выскочить, а инструмент… Доктор, вы должны его достать! И змею спасти! Это подарок от тёщи, она меня убьёт, если с «Масиком» что-то случится!

— Усыпили? — поинтересовался я.

— Транквилизаторами накачали так, что слона бы свалило. Доктор, умоляю! Достаньте рояль! И чтобы ни царапины!

— Заносите.

Грузчики, обливаясь потом и поминая всех богов и демонов, затащили тушу в операционную.

Я повернулся к своим ассистентам.

— Катя, Андрей. Готовьте раствор. Мне нужен состав для расслабления гладкой мускулатуры и смазки пищевода. Вот список.

Я быстро набросал на листке перечень трав и реагентов.

Они кивнули и принялись за дело. А я вышел в приёмную, чтобы успокоить заказчика.

— Не переживайте. Рояль достанем. Может, даже играть будет. Змеиный желудок, конечно, среда агрессивная, но лак, надеюсь, хороший, должен выдержать пару часов.

Мы поговорили минут пять. Я убедил его, что всё под контролем, и вернулся в операционную.

Тем временем, змея уже проснулась.

Тройная доза снотворного свалила бы обычную анаконду в кому на неделю. Но это была химера. Ускоренный метаболизм сожрал транквилизатор как витаминку.

Огромная голова с вертикальными зрачками нависала над моими аспирантами. Змея приподнялась на хвосте, занимая половину комнаты.

Катерина стояла, вжавшись в шкаф, и дрожала мелкой дрожью, прикрываясь тем самым листком со списком, как щитом.

Андрей сполз по стене на пол. Его лицо было цвета побелки.

— Да ну нахер! — причитал он. — Я увольняюсь! Дайте только выжить! Я сразу уволюсь! В дворники пойду! В монастырь! Куда угодно, только уберите эту хреновину!!!

Я спокойно прошёл мимо змеиной головы, которая с интересом повернулась в мою сторону.

— Катя, — обратился я к девушке. — А ты тоже собираешься уволиться?

Она судорожно сглотнула, но глаз от змеи не отвела.

— Нет… не собираюсь.

— Понятно, — кивнул я. — Тебя спасу.

Андрей икнул.

— Я… это… я сгоряча сказал! Сорри! Не увольняйте! Только спасите!

Я встал между ними и змеей. Анаконда медленно опустила голову к моему лицу. Её раздвоенный язык коснулся моей щеки.

Мы смотрели друг на друга. В её глазах я видел не злобу, а скорее тяжесть. Ещё бы, переварить рояль — это та ещё задачка. У неё была изжога.

Она ткнулась мне в плечо, и я погладил её по холодной морде.

— Ладно, Масик. Давай, выплёвывай.

Змея отрицательно мотнула головой и отвернулась.

— Выплёвывай, говорю. Тебе же самому хреново.

Она снова мотнула головой и плотнее сжала пасть. Вредная. Видимо, затаила личную обиду на музыкальный инструмент.

— Хорошо, — вздохнул я. — По-хорошему не хочешь. Тогда смотри.

Я положил ладонь ей на лоб.

— Давай я тебе кое-что покажу.

Я сформировал в своём сознании образ. Очень чёткий, детальный и… невероятно пугающий. И транслировал его прямо в её мозг.

Глаза змеи расширились. Зрачки превратились в огромные чёрные блюдца. Она замерла, её тело задрожало.

В следующую секунду она быстро отпрянула назад, забилась в угол и широко открыла пасть.

Буэээ!

Рояль вылетел из неё, проскользил по полу, оставляя за собой след из слизи, и легонько стукнулся в стену. Даже крышка не открылась. Крепкий инструмент.

Змея тут же свернулась в тугой клубок, уменьшившись в размерах раза в три — сработал защитный рефлекс сжатия. Она сидела в углу и смотрела на меня с ужасом и уважением.

Катя и Андрей медленно отлипли от стен.

— Что… — прошептала Катя. — Что ты ей показал?

— Большую клизму, — невозмутимо ответил я. — Очень большую. С перцем.

Андрей нервно хихикнул.

Я подошёл к сжавшейся змее. Влил силу в свои мышцы, укрепляя спину и руки. Взял её, как тяжёлый канат, перекинул через плечо.

— Пошли, вернём пропажу.

Я вышел к грузовику, где нервно курил заказчик. Загрузил змею в кузов.

— Забирайте ваш рояль, он в операционной. Немного липкий, но целый.

Владелец уставился на змею, которая свернулась в клубок.

— Она же… проснулась! — в панике заметил он. — Доктор, нужно срочно её усыпить! Она же сейчас всех сожрёт по дороге! Охрану, водителя, меня!..

— Не сожрёт. Это вам бонус от меня. Вы же расплатились?

— Д-да… Перевод ушёл.

— Вот и отлично. Она до дома доедет спокойно. И в вольер заползёт сама. И будет там сидеть тихо, как мышь.

Я наклонился к змее.

— Хи-хи… — издала анаконда странный звук, похожий на нервный смешок.

— Ты же будешь спокойной, правда? — ласково спросил я её. — Не сделаешь из меня обманщика?

Я улыбнулся. И в этой улыбке было обещание всех кар небесных и медицинских процедур сразу.

Змея затряслась, ещё туже скрутилась в узел, превратившись в подобие морского каната, и затихла, стараясь слиться с поверхностью кузова.

— Вот видите, — я повернулся к удивлённому клиенту. — Полное взаимопонимание.

Когда грузовик отъехал, я вернулся в кабинет. Там меня уже поджидал Кеша. Он сидел на столе и с важным видом чистил когти пилочкой для ногтей, которую стянул у Валерии.

— Хозяин! — каркнул он, увидев меня. — У меня для тебя телеграмма! С тобой хотят поговорить. ОЧЕНЬ серьёзные личности.

— Опять? — я устало опустился в кресло. — Кто на этот раз? Аристократ? Одарённый? Или опять гопники с района?

Кеша понизил голос до заговорщицкого шёпота:

— Подполье.

— Без проблем. Где стрелка?

— Под землёй.

— Окей. Сейчас?

— Ну да. Они ждут.

Я вздохнул. Никакого покоя.

Мы спустились в подвал, открыли люк и углубились в лабиринты коммуникаций. Кеша летел впереди, указывая путь.

Через двадцать минут мы вышли в просторный коллектор.

Я ожидал увидеть кого угодно. Но то, что предстало моим глазам, заставило даже меня удивлённо присвистнуть.

Посреди зала, освещённого фосфоресцирующим мхом, стояли несколько десятков енотов. И все — в броне.

Кольчуга из бутылочных крышек, шлемы из металлических мисок, наплечники из обрезков шин… В лапах они сжимали заточки, сделанные из ложек, гвоздей и кусков стекла.

— Да ладно… — протянул я. — И почему я их раньше не видел?

— Я с ними налаживал контакты, — пояснил Кеша, садясь мне на плечо. — Дипломатия, хозяин! Они ко мне обратились за помощью. Еноты предоставляют некоторые услуги.

Я рассмеялся.

— Кому? Ещё скажи, что людям?

— Нет, — серьёзно ответил попугай. — Нашим.

— Нашим? — я удивлённо посмотрел на него. — У тебя есть семья помимо меня? Ты что, скрываешь от меня жену и птенцов?

— Нет! — обиделся Кеша. — «Нашим» — это сообществу тех, кто умнее, чем другие. Животным, которые поняли жизнь.

— А-а-а… Кружок по интересам, значит.

Кеша объяснил ситуацию. Оказывается, за городом есть старый туннель. Еноты прокопали его, чтобы таскать вкусняшки с городской свалки в лес и обратно. Логистическая артерия. Но недавно твари из Диких Земель нашли этот ход. Раскопали, расширили и теперь используют его для миграции под город. Им здесь нравится — тепло, сыро, еды много.

В том районе стало небезопасно. Твари прессуют енотов, отжимают территорию. Полосатые вступили в бой, но силы неравны. У них есть раненые. Им нужна медицинская помощь и апгрейд.

Я подошёл к одному из енотов. У него была перевязана лапа грязной тряпкой, а в здоровой он сжимал заточенный нож. Взгляд у зверя был суровый, как у ветерана боевых действий.

Я протянул руку, чтобы осмотреть рану.

Енот среагировал мгновенно. Ткнул лезвием ножа в мою ладонь.

Я хмыкнул, вытащил нож. На моей ладони остался глубокий порез. Но уже через секунду края раны стянулись и срослись без следа — моя регенерация работала безотказно.

Для профилактики отвесил еноту лёгкого леща.

ШЛЁП!

Тот крякнул от неожиданности и обиженно запищал.

— Не балуй мне тут, — строго сказал я. — Я лечить пришёл, а не фехтовать.

Я взял его повреждённую лапу. Перелом и рваная рана.

— Потерпи.

Направил поток энергии. Кости срослись, кожа затянулась. Енот пошевелил пальцами, сжал кулачок.

— А теперь все ко мне по очереди! — скомандовал я.

Выстроилась очередь. Я лечил порезы, ушибы, вывихи… Попутно считывал их настроения и ауры.

Удивительные создания. Они действительно не вредили людям. Не нападали и не гадили специально. Просто жили своей жизнью, воровали по мелочи, строили своё маленькое подземное государство.

— Знаешь, в чём фишка? — шепнул Кеша, пока я латал очередного бойца. — У них бизнес с воронами. Еноты валят внизу какую-нибудь жирную тварь, тащат наверх. Вороны её жрут, а взамен приносят золото.

— Золото? — удивился я.

— Ага. Цепочки, кольца, монеты… Всё, что блестит.

Я присмотрелся к ауре одного из енотов… Взял за шкирку и просканировал глубже.

И офигел.

У них была уникальная мутация. Подобие дара Мидаса, только биологическое. Их организм мог перерабатывать золото. Не просто переваривать, а расщеплять его на атомы и встраивать в свою структуру. Золото укрепляло их кости, делало шкуру прочнее кевлара, усиливало проводимость нервных импульсов.

Но была и обратная сторона. В долгой перспективе им хана.

Они жили около сотни лет, но к старости их органы начинали буквально окаменевать, превращаясь в полузолотые статуи. Метаболизм замедлялся, и они умирали, превращаясь в драгоценные трупы.

А если об этом узнают люди… На них начнут охоту. Их будут ловить, потрошить ради золотых печёнок и сердец.

Им придётся есть золото постоянно, чтобы поддерживать жизнь. А значит — воровать, грабить, вступать в конфликт с людьми. Это путь к войне.

— Ладно, — решил я. — Это проблема будущего. Сейчас надо решить проблему настоящего.

Я закончил с лечением. Теперь — усиление.

Я прошёлся вдоль строя, касаясь каждого. Вливал в них атрибуты «Повышенной ловкости», «Ночного зрения», «Укреплённой шкуры». Раздавал временные усиления — «Ярость берсерка» и «Каменная кожа» на сутки.

— Ну всё, бандиты, — сказал я, отряхивая руки. — Теперь вы не еноты, а машины смерти. Идите и верните свой туннель. В ближайшие сутки вам всё будет даваться легко. Удача на вашей стороне.

Еноты радостно заверещали, застучали самодельным оружием по броне и, развернувшись, организованной толпой рванули в тёмный тоннель.

— А ты, Кеша, — я повернулся к попугаю, — проследи. Лети за ними, наблюдай с воздуха… то есть, с потолка. Потом расскажешь.

— Есть, хозяин! — козырнул Кеша и улетел следом.

Я вернулся в клинику. День прошёл в рутине. Клиенты, отчёты, споры с Валерией о цвете новых штор…

Ночью я сидел в кабинете, когда в форточку влетел Кеша. Вид у него был потрёпанный и очень мрачный.

— Хозяин… там полная задница.

— Что такое? Проиграли?

— Не проиграли. Но и не выиграли. Там замес лютый.

Я положил руку ему на голову, считывая память.

Туннель. Битва. Еноты дрались отчаянно. Они использовали свою новую силу, прыгали, рубили, кусали. Но врагов оказалось слишком много.

Против них были псовые. Гиены, дикие псы, какие-то шакалоподобные твари… Их была целая армия. Они пёрли волна за волной, не считаясь с потерями.

Еноты держались. Благодаря моим усилениям и лечению потерь у них не было — раны затягивались прямо в бою. Но они не могли продвинуться ни на шаг. Их просто давили массой.

Такая себе война на истощение.

— Что будем делать? — спросил Кеша, когда я убрал руку. — Пойдём, разнесём их? Ты же можешь!

Я задумался. Первая мысль была именно такой — пойти и устроить там Армагеддон. Раскидать эту псарню, показать, кто здесь хозяин.

А потом я остановился.

«А мне за это заплатят?»

Нет. Это не мой конфликт.

«И вообще, — подумал я, — этим должен заниматься город. Это их канализация, их безопасность. Почему я должен делать работу за всех бесплатно?»

Но бросать енотов тоже не хотелось. Они мне понравились. Забавные ребята.

Я улыбнулся, когда у меня созрел план.

— Кеша, найди мне Бориса.

Спальный район «Тихие Зори», окраина Петербурга

Ночь в «Тихих Зорях» всегда была тихой и спокойной. Здесь даже фонари светили вполсилы, чтобы не мешать местным жителям, которые ложились спать сразу после вечерних новостей.

Двое патрульных, Валера и Семён, брели по тротуару, лениво помахивая дубинками.

— Валера, ну ты красавчик, — произнёс Семён, с удовольствием вдыхая прохладный ночной воздух. — Вот честно говорю, красавчик. Не зря мы сюда перевелись. Твоя идея — просто гениальная.

Валера самодовольно хмыкнул.

— А то. Я же говорил, Сёма. Здесь курорт. Санаторий для измученной души полицейского.

— И не говори, — поддакнул напарник. — Тишина, спокойствие… Ничего не надо делать. Люди по ночам не ходят, маньяков нет, даже коты и собаки тут какие-то вежливые, не гадят и не орут. Просто песня…

Они прошли ещё один квартал. Ни души. Только редкие припаркованные машины и спящие окна панельных многоэтажек.

— Слушай, а помнишь, как в центре было? — Семён передёрнул плечами. — Каждую ночь то поножовщина, то аристократы из ночного клуба подерутся, то какая-нибудь тварь из подвала вылезет…

— Забудь как страшный сон, — отмахнулся Валера. — Мы своё отбегали. Теперь у нас заслуженный отдых. С сохранением оклада и выслуги.

Впереди, единственным ярким пятном на всю улицу, светилась витрина круглосуточного ларька. Из окошка пахло свежей выпечкой и манящим кофе.

— О! — оживился Семён. — Стратегический объект. Надо проверить.

— Согласен, — кивнул Валера.

Они подошли к ларьку. Сонная продавщица молча выдала им два стаканчика кофе и два огромных тёплых круассана с шоколадом.

Патрульные с аппетитом уничтожили выпечку прямо у прилавка.

— М-м-м… — промычал Семён, облизывая пальцы. — Слушай, а может, закрепим результат? Для отчётности.

— Поддерживаю, — кивнул Валера. — Повторите заказ, пожалуйста.

Спустя пять минут, довольные и сытые, они двинулись дальше. В животах разливалось приятное тепло, а жизнь казалась удивительно простой и понятной штукой.

— Теперь пора работать, — с серьёзным видом заявил Валера, сворачивая во двор.

— В смысле? — напрягся Семён. — Кого-то вязать будем?

— Нет. Вон, видишь площадку? Качели свободны. Надо проверить их на прочность. Вдруг дети упадут?

Они уселись на детские качели. Цепи заскрипели под весом двух взрослых мужиков в бронежилетах, но выдержали. Валера оттолкнулся ногой, и качели плавно пошли вперёд-назад.

— Знаешь, Сёма… — протянул он, глядя в звёздное небо. — Сказка, а не служба!

— Не то слово, — согласился напарник, тоже начиная раскачиваться. — Сидишь, качаешься… И никакой тебе беготни, никаких протоколов. Благодать.

Они помолчали, наслаждаясь моментом. Вспомнили майора с прошлого участка, который любил орать по любому поводу.

Здесь всё это казалось далёким и нереальным.

И тут всю красоту нарушил странный звук.

Глухое, протяжное урчание… Будто где-то заворочался голодный зверь.

Валера перестал раскачиваться.

— Сёма, ты это… Последняя булочка была лишняя, да?

— В смысле? — обиделся Семён. — У меня желудок лужёный, гвозди переваривает.

Звук повторился ещё громче.

— Может, поменяем точку? — предложил Валера, косясь на напарника. — А то у тебя живот сносит, аж асфальт дрожит.

— Подожди, — Семён нахмурился, прислушиваясь к ощущениям. — С чего ты взял, что это мой живот?

— Ну а чей? Мой, что ли? Я свой организм знаю.

— Ну, я-то свой тоже чувствую! — возразил Семён. — И у меня там тишина и покой, переваривание идёт в штатном режиме.

Валера прислушался. Вибрация усилилась. Качели начали мелко трястись.

— Хреново, — тихо сказал он.

— Почему?

— Да потому что это и не мой живот.

В следующую секунду асфальт посреди детской площадки, прямо перед песочницей, вздулся пузырём и провалился вниз.

Поднялось облако пыли. Из образовавшейся ямы пахнуло сыростью.

Полицейские повскакивали с качелей, мгновенно забыв про расслабленность. Руки сами потянулись к табельным автоматам.

Пыль осела, и они увидели огромный тоннель. Ровный, круглый, похожий на туннель метро, только в два раза уже. Стены его были не бетонированы, а будто оплавлены или выгрызены чем-то огромным.

И этот тоннель был полон всяких тварей.

Какие-то разные псовые, покрытые чешуёй и с прочими мутациями…

Они метались, визжали и пытались выкарабкаться наружу по осыпающимся краям ямы.

— Твою мать! — заорал Валера. — Что это за хрень⁈

— Огонь! — рявкнул Семён, вскидывая автомат.

Они открыли стрельбу. Твари завизжали, некоторые попадали обратно в тоннель, сбитые пулями.

Но лезли новые.

— Они пытаются выбраться! — крикнул Валера, меняя магазин. — Не дай им вылезти!

Твари карабкались друг по другу, цепляясь когтями за грунт. Но тут земля вокруг провала, подмытая подземными водами, не выдержала. Край ямы обрушился вниз, увлекая за собой кусок теплотрассы.

Трубы лопнули.

С шипением и рёвом хлынул поток кипятка и пара, превращая яму в кипящий котел. Твари, попавшие под струю кипятка, завыли так, что у полицейских заложило уши. Они метались внизу, обвариваясь заживо, пытаясь спастись от воды и пара, но скользкая глина не давала им зацепиться.

— А-а-а! — орал Валера, не переставая стрелять в этот адский суп. — Подмога! Код красный! Сёма, вызывай всех!

Семён уже орал в рацию, срывая голос:

— База! Это тринадцатый! У нас прорыв! Код красный! Повторяю, код красный! Периметр нарушен! Подземный подкоп в жилом секторе! Твари лезут из-под земли! Нужна поддержка, тяжёлая техника, Одарённые! Срочно!!!

Через несколько минут вдали завыли сирены. Район «Тихие Зори» просыпался. И эта ночь обещала быть какой угодно, но только не тихой.

— Курорт? Санаторий? — прорычал Семён, выпуская короткую очередь в морду какой-то твари, которая почти вылезла на поверхность. — Спокойствие, говоришь⁈

— Заткнись и стреляй! — огрызнулся Валера. — Потом обсудим мою гениальность!

Кипяток бурлил, твари выли, автоматы грохотали, а сирены приближались, разрезая ночное небо тревожным воем.

Смена перестала быть томной.