Идеальный мир для Химеролога 5

Глава 4

База отряда «Стражи»

В раздевалке пахло мужским парфюмом и специфическим духом хищников. Обычная атмосфера перед тренировкой. Бойцы надевали тяжёлую броню, перебрасываясь короткими фразами, пока их пантеры лакали воду из специальных поилок.

— Не, ну вы видели? — Студент, тот самый молодой боец, чья пантера внезапно «залетела», всё никак не мог успокоиться. Он сидел на скамье, разглядывая свою питомицу. — Она реально ходит. Нормально ходит!

Рядом с ним натягивал берцы Кремень — хозяин той самой кошки, которую чуть не порвали в клочья на выезде.

— Ходит? — хмыкнул он, кивая на своего зверя. — Моя вон уже прыгать пытается. А ведь там лапа, считай, на одних сухожилиях болталась. Я думал, всё, спишут старушку. Или ампутация и протез. А этот… помазал чем-то, пошептал, руками поводил — и готово. Даже шрама почти не осталось.

Он покачал головой, всё ещё не веря своим глазам.

— Это же вообще ненормально, мужики. Наши спецы из медсанчасти с такой травмой неделю бы возились. Три дня только на стабилизацию, потом операции, потом месяц реабилитации в барокамере… А тут — полчаса! И она в строю.

— Мастер, — уважительно кивнул кто-то из угла. — Руки золотые.

В разговор вклинился замкомвзвода, протирающий визор шлема.

— Слушайте, а может, стоит его… того? Проверить поглубже?

Все замолчали и повернулись к нему.

— В смысле? — спросил Кремень.

— Ну, пробить по базам. Кто такой, откуда взялся. Может, он какой-то мутный тип. Беглый алхимик или из этих, из «чернушников».

— И что тебе это даст? — поинтересовался Студент.

— Как что? — замкомвзвода отложил шлем. — Если у него есть грешки или тёмные дела, мы сможем его прижать. Пригласим к себе. Официально, на государственную службу. Оформим как вольнонаёмного специалиста под нашим кураторством. Если там ничего жёсткого нет, то перекроем ему старые дела, дадим крышу. Будет на нас пахать, но уже за оклад и по уставу.

Дверь в раздевалку распахнулась, и вошёл командир отряда. Он услышал последнюю фразу.

— Никого мы проверять не будем, — отрезал он, проходя к своему шкафчику.

Замкомвзвода нахмурился.

— Почему, командир? Это же безопасность. И ресурс. Такой кадр пропадает во вшивой ветеринарке.

— Да потому что головой нужно думать, а не задницей, — ответил командир, застёгивая разгрузку. — Во-первых, не похож он на того, кто чернухой страдает. У чернушников взгляд другой, и аура фонит так, что за версту несёт. А этот… он просто странный. Гений-самоучка.

Он повернулся к своим людям.

— А во-вторых, включи логику. Вот ты сейчас пробьёшь его по базе. Сделаешь официальный запрос. Его имя всплывёт в системе. И у кого-то в штабе, у тех крыс тыловых, сразу возникнет вопрос: а с какого перепугу элитный отряд «Стражи» интересуется каким-то мелким ветеринаром с окраины?

Командир обвёл взглядом бойцов.

— Они начнут копать. Увидят наши маршруты. Поймут, что мы туда часто ездим.

— Так мы же не часто, — возразил Студент. — Один раз только были.

— Так будем ездить! Обязательно будем. Потому что другого такого места нет.

Он сел на скамью и начал наматывать бинты на руки.

— Если наверху пронюхают, вариантов два. Либо его действительно завербуют в какую-нибудь закрытую лабораторию, и мы его больше никогда не увидим. Будет он там генеральских декоративных химер лечить или суперсолдат клепать за тремя периметрами охраны. Либо, что ещё хуже, спустят директиву: «Всем подразделениям обслуживаться в клинике „Добрый Доктор“».

Бойцы переглянулись. До них начало доходить.

— И что тогда? — продолжил командир. — Вы помните, сколько мы ждём очереди к нашим штатным коновалам? Три-четыре дня перед боевым выходом! Просто чтобы получить штампик «Годен». А если ранение — так вообще неделями в листе ожидания висим. А там? Пришли, полчаса посидели — и ушли здоровыми. Ещё и бумаги он нам написал нормальные, комар носа не подточит.

Он тяжело посмотрел на замкомвзвода.

— Ты хочешь превратить это место во второй штабной лазарет? С очередями, записью за месяц и бюрократией? Я — нет. Нам нужен свой канал. Быстрый, надёжный и тихий.

— Но протокол… Мы обязаны докладывать о контактах с гражданскими специалистами.

— У нас есть процедура «Скрытого Поставщика», — напомнил командир.

Все знали об этом праве. Отряд постоянно рисковал жизнью, влезая в такие дыры, куда обычная полиция даже смотреть боялась. Они переходили дорогу многим: всяким сектантам, культистам, поехавшим аристократам, которые разводили тварей в подвалах. Месть была обычным делом.

Поэтому у спецотрядов было право скрывать имена своих помощников, информаторов и лекарей. Чтобы защитить их. И чтобы защитить себя от утечки информации.

— Мы имеем право не называть фамилию в отчётах, — продолжил командир. — Но процедура требует одного: после первого контакта с новым специалистом мы обязаны провести внеочередную проверку боеспособности наших химер.

Он кивнул на пантер.

— Прямо сейчас ведите их в медблок. Пусть дежурный просканирует. Если подтвердится, что звери в полном порядке, что нет скрытых повреждений, закладок или магических маячков — всё. Специалист считается «Проверенным». И больше никаких вопросов. Мы сможем работать с ним дальше по упрощённой схеме.

— А если найдут… ну, эти… отклонения? — спросил Студент, вспомнив про «беременность» своей кошки. — Или косоглазие?

— В отчёте будет сказано: «Боеспособность восстановлена, критических отклонений нет», — пояснил командир. — Мелочи никого не волнуют. Главное — зверь может рвать врага и слушать команды. Остальное — личное дело химеры, на усмотрение хозяина.

Он пошёл к выходу, давая понять, что разговор окончен.

— Ответственность беру на себя. В случае каких-то проблем буду отвечать перед штабом. Но я уверен, проблем не будет. Этот Виктор знает своё дело лучше, чем все наши академики вместе взятые. Так что рот на замок. В отчётах пишем: «Прошли экстренное восстановление у контрактного специалиста». И точка. А теперь — всех зверей на сканер. Бегом марш!

Бойцы, подхватив своих питомцев, потянулись к выходу. Каждый из них понимал: командир прав. Найти такого мастера — это удача, которая выпадает раз в жизни. И просрать её из-за лишней бюрократии было бы преступлением.

— Кстати, — бросил командир уже в дверях, — Студент! Если твоя пантера родит… щенка назови Виктором. В честь спасителя.

В раздевалке грянул хохот.

Студент покраснел, а его пантера, словно понимая шутку, довольно фыркнула и потёрлась головой о ногу хозяина.

Я вышел в приёмную за кофе.

Ранним утром там было относительно тихо, если не считать тихого шипения из угла.

На стуле для посетителей сидел толстый рыжий кот. Его хозяйка отошла к стойке заполнять бумаги, а кот, воспользовавшись моментом, решил установить свои порядки.

Он заметил одного из моих хомяков-уборщиков, который мирно протирал плинтус крошечной тряпочкой. В глазах кота загорелся охотничий азарт. Он спрыгнул со стула, припал к полу и, виляя задом, начал подкрадываться к грызуну.

— Мяу! — кот прыгнул, выпустив когти.

Обычный хомяк умер бы от разрыва сердца. Но это был мой хомяк.

Зверёк, не оборачиваясь, перекатился в сторону. А кот, потеряв равновесие, проехался мордой по свежевымытому полу и врезался в ножку стола.

Не успел он очухаться, как из вентиляции, как десантники с вертолёта, высыпались ещё трое хомяков в чёрных банданах.

Один приземлился коту на загривок, второй — схватил за хвост, третий встал перед мордой в стойку каратиста и грозно пискнул.

Кот выпучил глаза.

Хомяк на загривке начал делать ему… массаж? Нет, он искал болевые точки! Нажатие — и кот перестал чувствовать задние лапы. Ещё нажатие — и пасть кота сама собой открылась.

Третий хомяк, тот, что стоял спереди, достал из кармана крошечную витаминку с седативным эффектом и закинул её коту в рот.

Кот судорожно сглотнул.

Хомяки синхронно отпрыгнули и растворились в тенях под мебелью.

Вернувшаяся хозяйка увидела своего питомца, который сидел с ошалевшим видом и смотрел в одну точку.

— Ой, Рыжик, пупсичек мой сладкий! Ты такой спокойный сегодня! Обычно ты на всех кидаешься. Тебе нравится в клинике?

Рыжик медленно повернул голову в сторону вентиляционной решётки, откуда торчала мордочка в чёрных очках, и мелко задрожал.

— Порядок, — довольно кивнул я. — Дисциплина на уровне.

Я прошёл в свой кабинет, сел, закинул ноги на стол и наконец-то взял свой бутерброд с колбасой. Прислонил планшет к сахарнице и включил утренний выпуск новостей.

— Кеша, отвали! — я отмахнулся от пернатой тушки, спикировавшей на мой завтрак.

Попугай сделал вираж и приземлился на край стола, жадно косясь на кружок колбаски.

— Жадина-говядина! Бедному Кеше кусочек пожалел? А мне, между прочим, нужны калории! Для регенерации!

— Ты регенерируешь, только если сдохнешь, — резонно заметил я, откусывая добрую половину бутерброда. — А от ожирения ты просто летать перестанешь.

Кеша возмущённо нахохлился, явно собираясь выдать тираду о правах питомцев, но тут звук на планшете резко скакнул вверх, перекрывая его ворчание.

Включился экстренный выпуск.

— Мы ведём трансляцию из пригорода… — надрывался репортёр. — … где прямо сейчас силы Имперской гвардии при поддержке штурмовых отрядов проводят спецоперацию по ликвидации особо опасного преступника!

Камера тряслась, оператор явно нервничал, но картинка была чёткой.

На экране полыхал особняк. Не родовой замок, конечно, но домина внушительная, обнесённая высоким забором. Вот только забор этот сейчас представлял собой груду битого кирпича.

— Целью операции является гражданин Масленников! — кричал журналист в микрофон. — Известный в криминальных кругах как «Мясник-Вивисектор»! Теневой химеролог, обвиняемый в похищении редких видов, незаконных экспериментах и создании запрещённых боевых модификаций!

Я подался вперёд, вглядываясь в экран.

Масленников. Фамилия мне ни о чём не говорила, но масштаб его деятельности впечатлял.

Вокруг горящего дома кипел бой. И бой этот был странным. Гвардейцы, закованные в тяжёлую броню, поливали территорию свинцом и магическими техниками, но продвинуться не могли. Им мешали.

Из дыма и огня на них выскакивали твари. Разные, жуткие, сшитые из кусков, кажется, всего, что попалось под руку этому безумцу. Огромные псы, мутировавшие кошки, какие-то ящероподобные особи…

Вот на экране мелькнул огромный кабан, покрытый стальными пластинами. Он врезался в строй гвардейцев, разбрасывая их, как кегли. Кабан взвыл, глаза налились кровью, и он с удвоенной яростью бросился грызть металл броневика.

Похоже, этот Масленников использовал их как живые торпеды. Ему было плевать на своих созданий. Для него они были просто мясом, инструментом, который можно выбросить после использования.

— Варварство, — поморщился я.

Но кое-что меня заинтересовало.

В кадр попал сам Масленников. Мелкий, лысоватый мужичок в перепачканном сажей халате. Он бегал по террасе второго этажа и орал команды. Он не был аристократом. Обычный выскочка, который где-то нахватался знаний и решил поиграть в бога.

И судя по тому, как отчаянно сопротивлялись его твари, кое-что он всё-таки умел.

Я увидел, как одна из его химер — странный гибрид рыси и змеи — плюнула в гвардейцев сгустком кислоты, который прожёг магический щит. Интересная формула. Нестандартная.

— Кеша! — позвал я.

— Чего орёшь, хозяин? Война началась?

— Почти. Смотри.

Кеша уставился в планшет.

— Ого! Вот это замес!

— Это штурм лаборатории одного самоучки, — пояснил я. — И судя по тому, как там всё взрывается и горит, скоро от этой лаборатории останется только пепел.

На экране гвардейцы подкатили какое-то тяжёлое орудие. Залп! Стена особняка обрушилась.

— Масленникову конец, — констатировал я. — Его либо пристрелят, либо он сам себя подорвёт, чтобы не сдаваться. Но вот его наработки…

Я посмотрел на Кешу.

— Этот парень воровал химер. Значит, у него были каналы поставки. Он проводил эксперименты. Значит, вёл записи. Журналы, дневники, формулы ядов, схемы модификаций… Всё это сейчас лежит там, в этом горящем доме. И если мы поторопимся, то сможем спасти знания от огня.

Кеша подозрительно посмотрел на меня.

— «Мы»? Хозяин, ты же не предлагаешь мне лететь в это пекло? Там же стреляют! Там взрывы! Там злые дядьки с пушками!

— Ты бессмертный, забыл? — напомнил я. — Тебе пули — что слону дробина. Ну, убьют разок, воскреснешь, делов-то. Заодно и «абонентскую плату» за бессмертие внесёшь, график подправишь.

Попугай возмущённо захлопал крыльями.

— Я не хочу вносить плату! Я жить хочу! И вообще, я интеллигентная птица, а не мародёр!

— Кеша, там могут быть рецепты корма, от которого перья светятся в темноте, — соврал я, даже не моргнув глазом. — Или координаты склада с элитными орехами. Этот Масленников был контрабандистом, у него там наверняка заначки по всему миру.

Глаза попугая загорелись алчным огнём.

— А ещё блестяшки всякие. И артефакты.

Я указал на экран, где как раз рухнула крыша флигеля.

— Слушай задачу. Летишь туда. Твоя цель — кабинет или лаборатория. Хватай всё, что похоже на документы. Блокноты, папки… Всё, что сможешь унести. Ищи сейф, если он открыт — поройся. Если увидишь что-то блестящее и дорогое — тоже бери, это твоя премия.

Кеша переминался с лапы на лапу, глядя на экран, где разворачивался ад.

— А если меня там поджарят?

— Ну, тогда прилетишь обратно уже в виде курицы-гриль, — хмыкнул я. — Давай, не дрейфь. Ты же Тёмный Феникс! Тебе сами демоны не братья. Используй маскировку, дым, суматоху. Никто на попугая внимания не обратит, там сейчас таких тварей валят, что ты для них — просто воробей-переросток.

Попугай тяжело вздохнул, поправил пёрышки и принял героическую позу.

— Ладно, хозяин! Ради науки!

Он расправил крылья и вылетел в форточку.

Я проводил его взглядом и снова повернулся к экрану.

Масленников на балконе уже перестал орать и скрылся в доме. Гвардейцы сжимали кольцо.

— Давай, Кеша, — прошептал я. — Не подведи. У этого психа наверняка есть пара идей, которые мне пригодятся.

Чужие ошибки и чужие достижения — неплохой фундамент для собственного величия. Особенно, если они достаются бесплатно.

В отличие от него, я найду им более элегантное применение.

Особняк Масленникова, пригород Петербурга

Масленников поморщился от грохота: очередной снаряд гвардейцев разнёс часть крыши, и на дорогой ковёр посыпалась штукатурка вперемешку с битым стеклом.

— Громко, — процедил он сквозь зубы, стряхивая пыль с рукава халата. — И очень невежливо.

Он стоял посреди своего кабинета, который сейчас больше напоминал командный пункт в центре ада. Вокруг кипел бой, но Масленников не паниковал.

Он был гением. Непризнанным, гонимым, но гением. Его Дар — «Полное Подчинение» — был уникальным. Другие химерологи тратили годы на дрессировку, выстраивали сложные ментальные связи, нянчились со своими тварями, как с детьми… Бездари!

Масленников действовал иначе. Он ломал.

Он просто брал волю существа, какой бы сильной она ни была, и сминал её в кулаке, превращая в послушный пластилин.

В углу кабинета, в специальном инъекторе, бурлила ярко-алая жидкость. «Ярость». Его собственная разработка. Коктейль из боевых стимуляторов.

— Жрать их! — скомандовал он. — Рвать! В клочья!

Внизу, в холле, огромный модифицированный медведь с вживлёнными в череп титановыми пластинами заревел. Масленников чувствовал этого зверя как часть себя. Он ощущал, как химикаты выжигают медведю мозг, оставляя только одну директиву: убивать.

Зверь, превращённый в берсерка, снёс бронированную дверь вместе с петлями и ворвался в строй штурмовиков.

Масленников закрыл глаза, наслаждаясь обратной связью. Он «видел» бой глазами медведя. Видел, как когти разрывают кевлар, как ломаются кости гвардейцев, как паника искажает их лица.

— Слабаки, — ухмыльнулся он. — Пришли брать меня числом? Попробуйте взять качеством.

Он переключил внимание на другую группу — стаю гончих с кислотными железами.

— Правый фланг. Залить всё!

Гончие, повинуясь его мысленному приказу, синхронно плюнули едкой слизью в группу Одарённых, пытавшихся поставить щит. Барьер зашипел и растаял, а следом закричали люди.

Это было искусство. Кровавое, жестокое, но всё-таки искусство.

Масленников давно понял: привязка — это слабость. Любовь к питомцу — слабость. Только тотальный контроль и химия дают настоящий результат.

Его главной целью, его «Святым Граалем», была технология перехвата. Он хотел научиться ломать чужие привязки. Представьте: на вас нападает граф со своим любимым боевым грифоном, которого он растил с яйца. Щелчок пальцев, ментальный импульс — и грифон отрывает графу голову.

Это была бы абсолютная власть. Он мог бы поставить на колени любой род, просто обратив их собственную силу против них же.

Ради этого он и пошёл на риск. Ему нужно было много образцов. Привязанные, дикие, редкие… Он нападал, похищал питомцев, грабил склады с реагентами.

И вот, удача отвернулась. Спалился… Глупо, на мелочи — один из поставщиков сдал его Тайной Канцелярии, чтобы спасти свою шкуру.

— Твари, — сплюнул Масленников. — Ну ничего. Я ещё вернусь. Лабораторию можно отстроить заново. Главное — данные.

Он подошёл к сейфу. Там лежала флешка с результатами исследований и толстая тетрадь с формулами. Самое ценное. То, что нельзя оставлять врагу.

Он открыл дверцу, сгрёб всё в прочную кожаную сумку.

Снаружи снова грохнуло. Стены затряслись. Гвардейцы подтянули тяжёлую технику. Его зверинец заканчивался. Медведя разорвало артефактной гранатой, гончих перестреляли.

Пора уходить. У него был подготовленный путь отхода — подземный ход, ведущий к реке, где ждала лодка.

Масленников закинул сумку на плечо и уже направился к потайной двери за книжным шкафом, когда услышал странный звук.

Хлоп-хлоп-хлоп.

Он резко обернулся.

В открытую форточку, нагло, как к себе домой, влетел попугай. Достаточно крупный, с необычным зеленовато-чёрно-пламенным оттенком. Но всё ещё обычный, мать его, попугай.

Птица сделала круг под потолком, приземлилась прямо на его рабочий стол и деловито начала ковыряться в бумагах, которые он не успел убрать.

Масленников застыл. Это что ещё за сюр? Вокруг война, дом горит, а тут… это.

— Э, ты кто такой? — опешил он.

Попугай поднял голову, посмотрел на него наглым чёрными глазами и каркнул:

— О, блестяшка!

Он схватил клювом золотое перо с чернильного прибора.

— А ну пошёл вон, курица! — рявкнул Масленников. — Ты что тут забыл⁈

Это было последней каплей. Нервы, и без того натянутые как струны, лопнули. Какой-то паршивый попугай смеет мародёрствовать в его кабинете⁈

Он попытался взять его под контроль, но… почему-то не получилось. Не тратя время на разбирательства, Масленников ментально потянулся к своей последней защите.

На шкафу, в тени, сидел его личный телохранитель. Модифицированный беркут с лезвиями вместо когтей и усиленной мускулатурой.

— Убить! — приказал Масленников.

Беркут сорвался с места серой молнией.

У попугая не было ни единого шанса. Он даже не успел обернуться.

Удар.

Острые лезвия рассекли тельце. Перья, кровь и куски плоти разлетелись по столу. Попугай, превращённый в фарш, шлёпнулся на пол бесформенной кучей.

— Так-то, — злорадно усмехнулся Масленников. — Ненавижу паразитов.

Снаружи раздался топот сапог. Они уже в доме. Пора.

Он схватил сумку, проверил пистолет за поясом. Беркуту он приказал занять позицию на лестнице — задержать штурмующих на пару секунд. Этого хватит.

Масленников подошёл к книжному шкафу, нажал на скрытый рычаг. Секция с книгами послушно отъехала в сторону, открывая тёмный проход.

«Прощайте, идиоты, — подумал он. — Вы получите только пепел».

Напоследок решил бросить взгляд на комнату.

И замер.

Куча перьев и мяса на полу… шевелилась.

Он протёр глаза. Галлюцинации? Стресс?

Нет. Чёрная дымка окутала останки. Раздался противный хруст костей, шипение… Плоть срасталась, перья вставали на место.

Через секунду на полу сидел тот же самый чёрно-пламенный попугай. Целый и невредимый. Он встряхнулся, злобно зыркнул на беркута, сидящего на шкафу, и проскрипел:

— Ну ты и козёл! Больно же!

Масленников почувствовал, как у него отвисает челюсть.

— Ч-что?..

Попугай, не обращая на него внимания, подлетел ближе. Схватил когтями ручку сумки с самыми важными документами и флешкой — той самой сумки, которую Масленников на секунду поставил, чтобы открыть проход.

— Это моё! Компенсация за ущерб! — каркнул он.

И, тяжело взмахивая крыльями под весом добычи, вылетел в разбитое окно.

Масленников стоял, глядя в пустой оконный проём. Сумка с трудами всей его жизни… улетела. В лапах бессмертного попугая.

— Да ну нахер… — прошептал он.

В коридоре послышались крики:

— Чисто! Второй этаж!

Времени на раздумья не осталось. Он нырнул в потайной ход. Панель книжного шкафа с мягким щелчком встала на место, отрезая его от шума битвы, огня и преследователей.

Он оказался в полной темноте и тишине.

Нужно было бежать. Спускаться к реке, садиться в лодку и исчезать. Спасать свою шкуру.

Но Масленников стоял неподвижно, прижавшись лбом к холодному камню стены. Его сердце колотилось не от страха погони. И даже не от потери дела всей его жизни, улетевшего в лапах наглой птицы.

Перед глазами всё ещё стояла та картина.

Куча кровавого месива, которая собралась воедино. Чёрная дымка. Хруст костей. И живой попугай, который секунду назад был мёртв.

— Это не регенерация… — прошептал он. — Этого не может быть. Ни один стимулятор, ни одна мутация не способны вернуть жизнь в фарш. Это… АБСОЛЮТ.

В его голове, привыкшей раскладывать всё на формулы и схемы, сейчас рушились основы мироздания. Кто-то в этом городе сумел сделать то, к чему он, Масленников, шёл годами, ломая хребты и судьбы. Кто-то перешагнул черту, которую он считал недосягаемой.

В сумке были формулы и схемы.

Но та птица… Та птица была ключом к бессмертию.

В темноте подземелья на губах «Мясника» медленно расплылась безумная кривая усмешка.

— Плевать на лабораторию, — выдохнул он. — Плевать на гвардейцев. Я найду того, кто создал эту тварь. Я найду его, даже если он прячется в аду. И когда я его найду…

Он сжал кулаки, чувствуя, как ногти впиваются в ладонь.

— … он научит меня делать так же. Или будет умирать и воскресать на моём столе до тех пор, пока я не пойму, как это работает.

Масленников оттолкнулся от стены и быстро зашагал вглубь тоннеля.

Охота только началась. И теперь дичью был не он.