Идеальный мир для Химеролога 5

Глава 3

Корпорация «Вита-Хим», Петербург

Главный лабораторный корпус

Виконт Воронов шёл по коридору, хрустя подмётками дорогих туфель по битому стеклу. Воздух здесь был тяжёлым, пропитанным едкой химической гарью и запахом палёной проводки. Ещё вчера это место было его гордостью — стерильно чистым, сияющим хромом и пластиком.

Сегодня от прежней роскоши не осталось и следа.

За ним, прижимая к груди толстую папку и поминутно поправляя съехавшие очки, семенил начальник производства. Вид у него был такой, будто он сам только что выбрался из эпицентра взрыва — халат в копоти, лицо серое, руки трясутся.

— Продолжай, — бросил Воронов, не оборачиваясь. Он остановился у разбитого панорамного окна, глядя на закопчённые стены цеха внизу.

— Господин… — голос начальника дрожал. — Ущерб… колоссальный. Три линии полностью выведены из строя. Склад готовой продукции уничтожен. Система вентиляции забита полимеризовавшейся пеной…

— Я не спрашиваю «что», я спрашиваю «почему», — ледяным тоном перебил виконт. — Мы запускали новую линейку. Препараты от мигрени для людей, они же — седативное для химер среднего класса. Формулы были проверены десять раз.

— В том-то и дело! — воскликнул химик, открывая папку. — Мы всё проверили! Тестовые партии, малые дозы… Всё работало идеально! Реакция шла по плану: белый пар, кристаллизация, выход продукта девяносто восемь процентов.

Он перевернул страницу, на которой красовались графики.

— Но сегодня, когда мы запустили реакторы на полную мощность… Пошла цепная реакция. Вместо белого пара повалил фиолетовый дым. Густой и тяжёлый… Он разъел фильтры, вступил в реакцию с обшивкой котлов… И рвануло.

— Ошибка в формуле?

— Теоретически — невозможно. Практически… — химик развёл руками. — Видимо, при масштабировании процесса возникли неучтённые факторы. Давление, температура, критическая масса реагента… Какой-то компонент повёл себя нестабильно в больших объёмах. Мы сейчас пытаемся понять, какой именно.

Воронов скривился. Неучтённые факторы… Миллионы рублей в трубу из-за каких-то там «неучтённых факторов».

— Диверсия? — резко спросил он.

Химик замялся.

— Мы… провели внутреннее расследование, как вы и приказывали. Служба безопасности перевернула всё вверх дном.

— Ну и?

— Следов проникновения нет. Системы защиты не зафиксировали чужаков. Периметр не нарушен. Камеры вроде бы работали исправно… кроме тех моментов, когда происходили сбои электричества, но это списали на скачки напряжения в городской сети.

— А сотрудники?

— Проверили всех. От лаборантов до уборщиков. Нашли троих… нечистых на руку. Завскладом и два технолога.

— Шпионы?

— Нет, господин. Обычные воры. Тащили спирт, редкие реагенты, списывали брак… Но к аварии они отношения не имеют. Они, наоборот, были заинтересованы в том, чтобы производство работало, чтобы было что красть.

Воронов прошёл дальше, пнув ногой оплавленный кусок пластика.

Всё выглядело как трагическая цепь случайностей. Там трубу прорвало, залило серверную. Тут скачок напряжения сбил настройки термостата. Здесь лаборант перепутал вентиль…

Но как-то подозрительно много случайностей для одного дня.

Он чувствовал: здесь что-то нечисто. Интуиция, выработанная годами интриг и выживания в этом городе, вопила об этом. Но фактов не было.

Воронов остановился у уцелевшего зеркала в холле. На его пиджаке виднелось пятно сажи.

«Виктор Химеров».

Это имя всплыло в голове само собой.

Слишком уж вовремя всё произошло. Только накануне он лично наведался к этому наглецу. Пригрозил. Обещал последствия. И вот — ответ.

Совпадение?

Виконт не верил в совпадения.

К нему подошёл Валера, начальник его личной охраны. Вид у него был виноватый.

— Босс…

— Что с группой? — не глядя на него, спросил Воронов. — Те, кого я отправил к ветеринару, как ты выражаешься, тряхнуть?

Валера сглотнул.

— Пропали.

Воронов медленно повернул голову.

— В каком смысле — пропали? Забухали? Сбежали с авансом?

— Нет. Связь прервалась ночью. Последний сигнал был из района клиники. Мы послали людей проверить… Чисто. Ни машин, ни следов, ни тел. Как будто их там и не было.

Виконт прищурился. С десяток бойцов. Крепких, вооружённых, опытных… Исчезли без следа в логове ветеринара-самоучки?

— Ещё кое-что, — продолжил Валера. — Наши наблюдатели докладывают. Вокруг клиники замечена активность. Неявная, но профессиональная. Машины с тонировкой, люди, которые слишком грамотно «гуляют» по периметру…

— Чьи?

— Пробили номера одной машины. Принадлежит структуре, связанной с родом Новиковых.

Воронов зло рассмеялся.

— Графиня… Ну конечно.

Всё вставало на свои места.

Он допустил ошибку. Недооценил ситуацию. Посчитал Химерова самостоятельной фигурой, которого нужно просто припугнуть.

А он — пешка, всего лишь инструмент в руках Новиковой.

Этот парень без лицензии, без роду и племени, просто не мог в одиночку провернуть такое. Значит, за ним стоит Агнесса. Это она прикрывает его, даёт ему ресурсы. И она, возможно, и организовала диверсию в лаборатории.

Новые рецепты, которые вдруг появились у Новиковых и вытащили их со дна… Теперь понятно, откуда ветер дует. Этот самоучка что-то умеет. Генерирует идеи, а Агнесса их реализует.

— Идиот, — прошипел Воронов, обращаясь к самому себе. — Нужно было сразу давить на неё. Или договариваться с ней. А я полез к пешке.

Он вспомнил того информатора, который собирал досье на Химерова. Того, кто сказал, что парень «пустой».

— Того аналитика, что готовил справку по Химерову… — тихо произнёс виконт. — Всыпать плетей. Пятьдесят ударов. Чтобы в следующий раз рыл землю носом, но узнавал, кто за кем стоит.

— Будет сделано, — кивнул Валера.

Воронов снова посмотрел на разрушенную лабораторию.

Значит, война. Новикова решила поиграть мускулами. Что ж, она пожалеет.

Но Химеров… Он всё ещё был ключевым звеном. Источником идей.

— Босс, а что будем делать с ветеринаром? — спросил Валера. — Отправить вторую группу? Серьёзную? Сожжём эту халупу вместе с ним.

— Нет, — резко ответил Воронов. — Химеролога не трогать.

— Не трогать? В смысле?

— Он полезен. У него есть мозги. Если он способен создавать такие проблемы, значит, он способен приносить и такую же пользу. Такими кадрами не разбрасываются. Его судьба будет другой.

Виконт улыбнулся, и от этой улыбки даже Валера, привыкший ко всему, поёжился.

— Но он должен понять, что выбрал не ту сторону. Сам он, может, и под защитой Новиковой. Но у него есть сотрудники. Агнесса не сможет охранять всех.

— Понял, — кивнул начальник охраны. — Кошмарим окружение.

— Жёстко, Валера. Максимально жёстко. Чтобы земля горела у них под ногами. Чтобы каждый, кто работает в его клинике и кафе, понимал: он мишень. А Виктор…

Воронов вспомнил свои новые строительные объекты на окраине города. Там, глубоко под землёй, заливали бетоном второй уровень спецхранилища. Изолированные камеры, системы подавления воли, цепи из свинцового сплава…

— Для него у меня уже готово место, — тихо произнёс виконт. — Второй подвал почти достроен. Там уже сидят трое умников, которые думали, что могут диктовать мне условия. Виктор будет четвёртым. Он будет сидеть на цепи и придумывать формулы для меня. День и ночь. Пока не сдохнет. Или пока не сойдёт с ума.

Он развернулся и зашагал к выходу, не обращая внимания на хруст стекла под ногами.

Петербург, Российская Империя

Семён Беляев, финансовый консультант Императорской канцелярии третьего ранга, чувствовал себя так, словно по нему проехался каток.

Он посмотрел на свои часы — дорогой швейцарский хронометр, подарок от одного благодарного, но ныне покойного графа. Сделка по слиянию активов двух уральских металлургических концернов прошла успешно. Семён спас чьи-то миллионы, кого-то разорил, кому-то обеспечил безбедную старость.

Обычный день недели.

Проблема была в том, что через несколько часов у него следующая встреча с представителями торговой гильдии. Очередные графики, котировки, фьючерсы и прочая лабуда, от которой у нормального человека мозг вытекает через уши, а у Семёна привычно начинал дёргаться левый глаз.

Он спал три часа. Вчера — четыре. Позавчера… кажется, он вообще не спал, сводя баланс для внеочередной аудиторской проверки.

«Кофе, — билась в голове единственная мысль. — Мне нужен кофе. Чёрный, как моя душа, и крепкий, как слово государево. Иначе я просто сдохну прямо на переговорах».

Семён толкнул дверь ближайшей кофейни. Забито. Студенты с модными причёсками и ноутбуками, мамочки с колясками, влюблённые парочки… Свободных мест нет.

— Могу сделать с собой! — радостно предложил бариста.

Семён поморщился. Он ненавидел пить кофе на ходу, из картонного стаканчика, обжигая пальцы и рискуя капнуть на галстук, который стоит дороже, чем этот бариста зарабатывает за месяц.

Нет. Ему нужна пауза. Хотя бы пять минут спокойствия и тишины. Возможность сесть, вытянуть ноги и просто посмотреть в стену, ни о чём не думая.

Он вышел на улицу и огляделся. Взгляд зацепился за вывеску в конце улицы.

Пушистый… Что⁈ Латте⁈ Бред какой-то.

— Контактное кафе? — пробормотал Семён, подходя ближе. — Звучит как название для борделя или забегаловки для детишек.

Но в витрине виднелись свободные столики.

— Пофиг, — решил Семён. — Кофе — он и в Африке кофе. Даже если его подают в окружении плюшевых медведей.

Он перешёл дорогу и вошёл внутрь.

Дзинь!

В нос ударил запах кофе и ванили.

Семён подошёл к стойке и недоумённо застыл.

За профессиональной кофемашиной стояла обезьяна. Огромная, мохнатая, в белоснежном накрахмаленном фартуке. Она деловито протирала стакан полотенцем, а её взгляд был настолько осмысленным, что Семёну захотелось бежать.

— Эм… — выдавил он.

Обезьяна молча положила полотенце и постучала пальцем по меню, лежащему на стойке.

Семён почувствовал себя идиотом. Люди вокруг сидели, пили напитки, кто-то гладил котов, кто-то играл с енотами. Все выглядели… счастливыми. Даже ненормально счастливыми для этого серого города.

— Мне просто кофе, — сказал он. — Двойной эспрессо. Без сахара. Без молока. Без сиропа. Просто. Чёрный. Кофе.

Обезьяна кивнула и указала широкой ладонью на свободный столик в углу.

— Окей, — Семён поплёлся к столу.

Он рухнул в мягкое кресло. Господи, как же хорошо сидеть…

Через минуту обезьяна принесла чашку. Кофе был идеальным. С густой пенкой, горячий и очень ароматный. Семён сделал глоток и прикрыл глаза. Ляпота!

В этот момент на стол легла плотная карточка. Семён открыл глаза. Обезьяна стояла рядом и протягивала ему второе меню.

— Зачем? — устало спросил он. — Я ничего больше не хочу. Десерты не ем, фигуру берегу.

Обезьяна не ответила. Она просто ткнула мохнатым пальцем в меню: «Аренда компаньона. Коты, собаки, хомяки, экзотика…».

— Зачем мне животные? — Семён отодвинул меню. — Ничего мне не надо. У меня костюм от «Эмбриони», мне шерсть ни к чему. Я сейчас кофе допью и пойду экономику Империи спасать.

Он полез в карман, достал купюру, положил на стол.

— Вот, за кофе. Сдачи не надо.

Он снова поднёс чашку к губам. Пил медленно, наслаждаясь каждой секундой покоя.

И тут краем глаза заметил движение. Обезьяна снова подошла к столу. В её огромных ладонях сидело нечто крошечное и белое.

Она молча, с деликатностью сапёра, поставила ЭТО на стол прямо перед Семёном.

Это был котёнок. Белый, пушистый, с разноцветными глазами — один голубой, другой зелёный. Он сидел и смотрел на финансового консультанта.

— Ну я же сказал, — Семён начал закипать. — Я не хочу никаких животных! У меня аллергия на… на ответственность! Вы что здесь вообще…

Он осёкся. Он вдруг осознал, что сидит и орёт на мартышку-переростка в фартуке.

В этот момент в зале раздался грохот.

Мимо их столика пронёсся огромный пёс, который в зубах сжимал кусок стальной арматуры. А с другой стороны в эту же арматуру вцепился… лев. Настоящий, гривастый лев!

Они рычали, упирались лапами в паркет, устраивая «перетягивание каната» прямо посреди кафе. Посетители восторженно ахали и снимали это на телефоны.

Обезьяна, которая всё ещё стояла у столика Семёна, медленно повернула голову. В её глазах читалась усталость от нерадивых подчинённых.

Она сделала шаг. Перехватила арматуру посередине.

Пёс и лев замерли.

Обезьяна чуть напряглась. Раздался звонкий «дзынь».

Стальной прут толщиной в несколько пальцев лопнул, как сухая макаронина.

Обезьяна сунула один обломок псу, второй — льву. И указала каждому в разные углы зала. Животные, поджав хвосты, тут же разбежались.

Семён сидел, забыв закрыть рот.

— Ну слушай… — просипел он, глядя на обезьяну снизу вверх. — Что хотел сказать… Сервис у вас… отличный. А котёнок… Да пусть сидит, сколько ему вздумается. Надеюсь, он не линяет.

Она посмотрела на него и кивнула. Мол, пей кофе, мужик, только не возникай. И ушла за стойку.

Семён снова взялся за чашку. Котёнок на столе сделал пару шажков и сел ближе, глядя на него немигающим взглядом.

— Ну что ты на меня смотришь? — буркнул Семён. — Денег не дам. Еды нет.

Котёнок склонил голову набок.

— Да не смотри на меня так! Я занят. Я, между прочим, работать собираюсь.

Семён достал планшет и открыл сводки с биржи. Графики, столбцы цифр, индексы падения акций мануфактур…

Котёнок встал на задние лапки, передними опёрся о чехол планшета и заглянул в экран.

— Тебе-то что? — хмыкнул Семён. — Ты в этом всё равно ни черта не понимаешь. Тут вот, видишь? Индекс просел на три пункта. Это значит, что кто-то на Дальнем Востоке сейчас рвёт на себе волосы, потому что поставки срываются.

Котёнок внимательно посмотрел на график, потом на Семёна. И кивнул.

Семён замер.

— Ты мне ещё скажи, что ты понимаешь или тебе интересно.

Котёнок снова кивнул. Уверенно так, со знанием дела.

— Да, да, конечно, — саркастически протянул Семён. — Всем вам интересно, пока я плачу. Хотя я за тебя не платил.

Он снова уткнулся в экран.

— Вот смотри. «Сибирский никель» упал. А почему? Потому что эти идиоты из совета директоров решили сэкономить на логистике и наняли воздушных перевозчиков вместо подземных. А там летающие химеры! Ну кто так делает⁈ Риски не просчитали, страховку зажали… Дебилы.

Котёнок слушал. Он не отводил взгляда. И в какой-то момент он снова кивнул, причём именно тогда, когда Семён сделал паузу.

— Или вот, — Семёна понесло. Он сам не заметил, как начал говорить вслух. — Фонд «Золотое Руно». Казалось бы, верняк. Вкладывайся — не хочу. А я им говорил: «Ребята, это пузырь! Там активы дутые, за ними ничего нет, кроме обещаний!». Не послушали. А вчера — бац! — и банкротство. Активы арестованы, счета заморожены. И кто теперь виноват? Конечно, консультант!

Котёнок сочувственно мяукнул и потёрся головой о руку Семёна.

— Вот именно! Им говоришь, а они как об стенку горох! А эта история с тремя аристократами? Устроили войнушку локальную за рынок сбыта артефактов. Думали, по-тихому поделят. Ага, щас! Обвалили котировки всего сектора на неделю! Я сутки не спал, выводил активы клиентов, чтобы они не погорели!

Котёнок слушал. Он смотрел на Семёна с таким пониманием, какого тот не видел в глазах людей уже много лет. Он кивал в нужных местах, иногда тихонько мурлыкал, выражая одобрение или сочувствие.

Семён говорил. Он рассказывал про инфляцию, про глупость министров, про то, как его достали бесконечные встречи и лицемерные улыбки. Он жаловался на больную спину, на отсутствие отпуска, на то, что его никто не ценит.

Он выплеснул всё, что копилось годами. Весь тот груз ответственности и одиночества, который давил на него бетонной плитой.

Он посмотрел на часы.

Прошло два часа.

Встреча с торговой гильдией была уже на носу.

Семён посмотрел на котёнка. Тот сидел, обвив хвостом лапки, и терпеливо ждал продолжения.

— Ну пипец… Меня первый раз кто-то выслушал. Реально выслушал. Не перебивая, не глядя на часы, не пытаясь вставить своё «ценное» мнение.

Он почувствовал странную лёгкость. Как будто с плеч сняли тяжёлый груз.

— Ещё скажи, что тебе было интересно? — спросил он, уже без сарказма.

Котёнок кивнул.

— И ты меня понимаешь? Про деривативы, про хеджирование рисков, про всю эту муть?

Котёнок кивнул снова, и в его разноцветных глазах Семён увидел искру разума, которая пугала и восхищала одновременно.

Мужик посидел, подумал…

Он достал из кармана бумажник. Вытащил крупную купюру — намного больше, чем стоило время в этом кафе. Положил перед котиком.

— Это тебе. За консультацию. Психологическую.

Котёнок посмотрел на деньги, потом на Семёна. Кивнул с достоинством. А затем вытянул вперёд маленькую белую лапку.

Семён на секунду завис. Потом, повинуясь какому-то внутреннему порыву, осторожно протянул свой указательный палец. Котёнок коснулся его мягкой подушечкой и слегка сжал коготками.

Рукопожатие состоялось.

— Охренеть… — прошептал Семён. — И такое в жизни бывает.

Он встал, чувствуя, что ноги больше не гудят, а голова ясная, как морозное утро.

— Спасибо, брат, — сказал он коту. — Ты лучший собеседник за последние десять лет.

Он вышел из кафе, улыбаясь.

— Удивительно, — прошептал он, вдыхая городской воздух. — С людьми не могу найти общий язык, а с животными — вполне. Может, ну их, этих людей?

Он достал телефон, открыл карту и поставил жирную метку на месте кафе «Пушистый Латте». Подписал: «Место силы».

Меня будили настойчиво и бесцеремонно.

Кто-то тыкал пальцем мне в щёку. Раз, другой, третий… С методичностью дятла, решившего, что моя голова — это особенно перспективное дупло.

Я приоткрыл один глаз. Надо мной нависала Валерия.

— Вик, вставай! — попросила она.

Я лениво потянулся, хрустнув суставами, и сел на диване.

— Лера, я понимаю твою тягу к тактильному контакту, но можно как-то понежнее? Я, конечно, не из тех людей, которые спят в обнимку с пистолетом под подушкой и при любом шорохе начинают палить во всё, что движется, с криком «За Империю!». У меня нервная система крепкая, закалённая веками… гхм… годами медитаций.

— Да? А почему? Тебя же постоянно кто-то пытается убить, похитить или ограбить. Нормальный человек уже давно стал бы параноиком.

— Ну, как минимум, ко мне не так просто подобраться, — я зевнул, потирая лицо. — Привычка. Раньше я спал в своих лабораториях. А там, знаешь ли, такая охрана была… Где бы я ни прилёг, меня всегда окружали мои творения. А через них пройти — это задачка сложная.

Валерия хмыкнула.

— Ну, знаешь, пройти можно через каждого. Если очень захотеть.

— Согласен, — кивнул я, спуская ноги на пол. — Теоретически — да. Но если кто-то начнёт проходить через мою охрану, там такой грохот поднимется, что я это услышу даже в состоянии комы. Всё-таки проспать уничтожение мира — это надо уметь.

Она вдруг нервно хихикнула.

— Не бери в голову, это нервное, — быстро сказала она, заметив мой вопросительный взгляд. — Просто… ты там очень нужен. Прямо сейчас. Клиенты пришли… скажем так, очень специфические.

— А что, Рома сам не справится?

— Рома взял отгул, — вздохнула Валерия. — Сказал, были вспышки на солнце и синоптики прогнозируют сильные магнитные бури. Сидит у себя в квартире.

— Понятно. Творческая личность, блин. А молодёжь? Катерина, Андрей?

— Они в кафе ушли.

Я замер, натягивая футболку.

— В кафе?

— Ну да. Ты же сам сказал: «Если чувствуете выгорание, идите в контактное кафе, потискайте хомяков, расслабьтесь». Вот они и пошли.

«Зашибись, — подумал я. — Дал слабину. Добрый доктор, блин. Теперь у меня полштата „выгорело“, а я должен отдуваться».

— Ладно. Пойдём, посмотрим, что там за делегация.

Мы вышли в приёмную.

Я ожидал увидеть кого угодно: бандитов, аристократов, да хоть налоговую инспекцию… Но увидел я строй.

Посреди холла, заняв почти всё свободное пространство, стояли шестнадцать человек. Крепкие, в одинаковой тактической форме без знаков различия, но с такой выправкой, что закачаешься.

Но самое интересное было не в людях. А в том, кто сидел у их ног.

Рядом с каждым бойцом замерла огромная чёрная пантера.

Шестнадцать грациозных, смертоносных кошек. Их мышцы бугрились под лоснящейся шкурой, а на загривках и лапах виднелись металлические пластины имплантов. Глаза светились тусклым зелёным светом.

Стражи. Элитное подразделение по зачистке города.

Я окинул их взглядом. Серьёзные ребята. И химеры у них серьёзные. Только вот смотрели эти химеры на меня как-то… недобро. Уши прижаты, хвосты нервно дёргаются, из глоток доносится тихое урчание, похожее на работу двигателя на холостых оборотах.

— Добрый день, — произнёс один из бойцов, видимо, командир. — Нам посоветовали обратиться к вам. Сказали, здесь лучшее обслуживание в городе.

— Приветствую, — кивнул я, проходя за стойку и опираясь на неё локтями. — Обслуживание у нас и правда что надо. Только вот ваши киски… они какие-то нервные.

— Они не кусаются, — тут же заверил командир.

— Просто глотают целиком, да? — улыбнулся я и посмотрел прямо в глаза ближайшей пантере. — Правда же, ты не кусаешься?

Пантера в ответ оскалилась, показав клыки, и издала рык.

Р-Р-Р-Р-Р…

— Да ладно? Вы что, серьёзно? И это называется «не кусаются»?

Я специально не стал давить на них своей аурой. Не стал применять ментальные техники. Зачем? Во-первых, это энергозатратно. А во-вторых, этих тварей наверняка регулярно проверяют штатные химерологи Стражей. Если они обнаружат следы чужого воздействия — будут лишние вопросы.

— Хорошо, — сказал я. — Я понимаю, господа, вы из какой-то серьёзной спецструктуры. Экипировка, выправка, химеры… Всё при вас. Но у меня один вопрос: зачем? Неужели у вас всё так хреново с медициной, что вы притащились всем отрядом к обычному скромному ветеринару на окраине? У вас же должны быть свои спецы.

Командир коротко хохотнул.

— Да ладно, «обычному скромному»… Не прибедняйтесь, док. Мне мой друг, Гена Столыпин, сказал, что вы чудеса творите. А Гена абы кого советовать не будет. Он мужик надёжный.

Я мысленно хлопнул себя по лбу. Ну конечно. Гена. Юрист-байкер.

— А вы знакомы? — уточнил я. — Откуда, разрешите поинтересоваться?

— Так мы с ним в одном мотоклубе состоим, — пояснил командир. — «Стальные Поршни». Вместе катаем по выходным. Он мне про вашу клинику все уши прожужжал. Говорит, вы его Принцессу с того света вытащили.

— Понятно…

Я сделал мысленную заметку: при следующей встрече высказать Гене всё, что я думаю о его рекламной деятельности.

— Ну ладно. Допустим. Но всё же? Почему ко мне? У вас же есть штатные химерологи.

Командир чуть замялся.

— Есть, конечно. Но… понимаете, иногда так случается, что помощь нужна неофициальная. И быстрая. Наши спецы — они ребята грамотные, но у них протоколы. Бумажки, отчёты, комиссии… Если я сейчас заявлю, что у всего отряда проблемы с синхронизацией после последнего рейда в коллекторы, нас всех отстранят. До выяснения обстоятельств. Отправят на обследования… А у нас работа. Город сам себя не зачистит. Нам нужно быть в строю уже сегодня.

Он посмотрел на меня прямым взглядом.

— Гена сказал, вы лишних вопросов не задаёте и бумажек не пишете. Нам это подходит.

— Логично, — кивнул я. — Бюрократия — зло. Ладно, я полагаю, вас всех можно разом осмотреть. Проблемы-то у всех схожие, раз вы одним отрядом ходите.

Я вышел из-за стойки.

— Ну-ка, посмотрим, что у вас тут…

Я начал обходить строй, бегло осматривая пантер. Сбой биоритмов, лёгкая токсикация, перенапряжение нейронных связей… Ничего смертельного, но неприятно. Видимо, надышались какой-то гадостью в подземельях.

И в этот момент в приёмную, сладко потягиваясь и цокая когтями по плитке, вышел Псих. Он только что проснулся и, судя по виду, планировал позавтракать.

Увидев шестнадцать чужих хищников на своей территории, он застыл.

Пантеры отреагировали мгновенно. Шестнадцать пар глаз уставились на него. Шестнадцать глоток издали угрожающее рычание. Шерсть на загривках встала дыбом, мышцы напряглись для прыжка…

Псих посмотрел на них. Медленно, с ленцой. Как смотрят на стайку шумных первоклашек, которые случайно забежали в университетскую аудиторию.

Он склонил голову набок, приподнял верхнюю губу, демонстрируя клыки, которые были раза в полтора больше, чем у любой из этих кошек, и тихо, но очень выразительно гавкнул.

В переводе с собачьего это означало примерно: «Вам что, пасти порвать? Или сразу хребты перекусить?»

Пантеры дёрнулись. Стражи тут же натянули поводки-кабели, удерживая своих зверей.

— Тихо! Фу! Стоять! — разнеслись команды.

Хищники бесновались, скребя когтями по полу.

— Держите их! — сказал я, не повышая голоса.

— Да не переживай, доктор! — крикнул один из бойцов, наматывая на кулак поводок своей беснующейся твари. — Они же подчиняются! Никому здесь не навредят!

— Да кому они здесь навредят? — хмыкнул я, глядя на Психа, который уже примеривался, кого первого пустить на фарш. — Я за то переживаю, чтобы они сами себе не навредили. Мой пёсик, знаете ли, не любит шумных гостей.

И тут одна из пантер, самая крупная, у крайнего бойца, окончательно слетела с катушек. Она вырвалась, чуть не сбив хозяина с ног, и, оглашая приёмную диким визгом, начала метаться, пытаясь добраться до Психа.

— Чёрт! — выругался боец. — У неё характер дикий! Извиняюсь, сейчас успокою!

Он попытался перехватить поводок, но тварь извивалась ужом, шипела и щелкала зубами.

Меня это достало. Я шагнул к ней. Перехватил за холку железной хваткой, в которой была не только физическая сила, но и мой магический Дар. Встряхнул так, что у неё клацнули зубы.

— Хватит! — рявкнул я ей прямо в морду.

Пантера замерла. Она подняла на меня глаза, полные бешенства. Попыталась огрызнуться…

Я посмотрел ей в глаза. Просто посмотрел. Вложил во взгляд всё то, что знал о боли, страхе и подчинении. Напомнил ей, кто стоит на вершине пищевой цепочки.

Её зрачки расширились. Рык захлебнулся. Она как-то сразу сжалась, приуныла, поджала хвост и, виновато поскуливая, плюхнулась на пузо, прижав уши.

В приёмной повисла тишина.

Хозяин пантеры стоял с открытым ртом, глядя на своего смиренного зверя.

— Да ладно… — прошептал он. — Как так? Она же меня иногда не слушается! А тут…

— Ну, на характере, — пожал я плечами, отпуская холку. — Как со всеми. Просто нужно уметь объяснить, кто здесь главный.

Мужики переглянулись. И заржали.

— Слышь, док! — хохотнул командир. — А ты крут! Смотри, у Серого тридцать боевых выходов в Дикие Земли, шрамов больше, чем у дурака фантиков, а характер у тебя, получается, покрепче будет! Ветеринар, блин!

Я улыбнулся в ответ, но про себя подумал: «Знали бы вы…»

У меня этих выходов скоро будет ещё больше. Потому что запасы снова подходят к концу. А мои новые ЧОП-овцы-пенсионеры накидали мне такой список заказов на своих будущих напарников, что хоть стой, хоть падай.

Часть, конечно, можно купить. На рынке, в лавках… Но другую часть придётся добывать самому.

Вот, например, Шквал. Захотел себе не просто химеру, а Змею-Хамелеона с ядом переменного действия.

«Хочу, — говорит, — чтобы она могла менять свойства яда прямо в бою. Надо парализовать — пожалуйста. Надо убить — получите. Надо взбодрить — держите стимулятор».

Идея отличная. Но на рынке такую змею я вряд ли найду. А даже если бы и была, то за её стоимость можно купить небольшой завод. Цены там даже на простеньких химер лупят космические.

А я мог такую змею собрать из разных атрибутов. Главное — найти подходящую особь для усиления. Но это места нужно знать. А я знаю, где они водятся. И знаю, как их брать.

Так что придётся снова идти в лес. Или в подземелья.

Кстати, насчёт подземелий… Надо бы моих бойцов тоже туда отправить. Пусть привыкают. А то засиделись они в особняке, жиром скоро заплывать начнут. А в подземельях сейчас весело. Крысы докладывают о новых движениях.

Полезная штука — эти мои пенсионеры. Работают без проблем, не жалуются, приказы не обсуждают. Идеальная гвардия.

Я оглядел строй Стражей с их притихшими пантерами.

— Ладно. Стройтесь по одному. Будем вас лечить.

— Итак, что мы имеем? — я прошёл вдоль строя бойцов и их питомцев, как генерал перед смотром войск. — Вы утверждаете, что все они здоровы, бодры и готовы к труду и обороне?

— Так точно, док! — отрапортовал командир Стражей. — У нас свои ветеринары в части есть, проверяли всего неделю назад. Всё чисто. Просто… ну, ты понимаешь. Перед выходом лучше перестраховаться. А у наших штатных сейчас завал, очередь на три дня вперёд расписана. Бюрократия, мать её. Пока справку получишь, война кончится.

Я хмыкнул. Знаю я этих штатных специалистов. Умеют только градусники ставить да зелёнкой мазать.

— Ну, раз проверка для галочки, тогда приступим.

Я подошёл к первой пантере. Огромная тварь, чёрная, как сама ночь, с вживлёнными в лапы титановыми когтями. Она смотрела на меня с подозрением.

Положил руку ей на голову. Закрыл глаза на секунду.

— Ага… Понятно.

Достал бланк осмотра и начал писать.

— Этому — промывание желудка и строгая диета. У него тяжёлое отравление трупным ядом. Не смертельно, но реакция замедлена на пятнадцать процентов. В бою это может привести к фатальным последствиям.

Боец, хозяин пантеры, вытаращил глаза.

— Какое отравление? Он жрёт только спецпаёк!

— Ага, и тухлых крыс в канализации, пока вы не видите, — парировал я. — Следующий.

Я перешёл ко второй кошке.

— Тут у нас глубокая депрессия. Химера не видит смысла в убийствах. Ей бы к психологу, а не в рейд. Пропишу стимуляторы настроения, а то она у вас посреди боя сядет и начнёт о смысле жизни думать.

Бойцы начали переглядываться. Ухмылки с их лиц сползали.

Третья пантера.

— Левосторонний спазм мышц и… о, прелесть какая. Скрытое косоглазие.

— Чего⁈ — возмутился хозяин зверя. — Какое косоглазие? Она муху на лету сбивает!

— Это потому, что она целится в ту, что посередине, когда их три мерещится, — невозмутимо пояснил я, чиркая в блокноте. — У неё фокус сбит. Дайте ей мишень на десять метров, она промажет на полметра влево. Гарантирую.

Я шёл дальше, раздавая диагнозы как горячие пирожки. Артрит, магическое истощение, гормональный сбой… К концу шеренги бойцы стояли бледные. Они-то думали, у них элитные химеры, а оказалось — те ещё каличи.

И вот я дошёл до последнего. Самый молодой из Стражей, весельчак, который всё это время травил байки и подмигивал Валерии. Его пантера, изящная и гибкая, тёрлась о его ногу и мурлыкала, как трактор.

Я положил руку ей на холку. Хм… Интересно.

Посмотрел на парня. Посмотрел на пантеру. Снова на парня.

— Ну, а тут у нас случай уникальный, — громко объявил я, чтобы слышали все. — Поздравляю, папаша.

В приёмной повисла звенящая тишина.

— В смысле… папаша? — улыбка сползла с лица весельчака.

— В прямом. Твоя девочка беременна.

— Ну… бывает, — он нервно хохотнул. — С кем-то погуляла в питомнике…

— Не-а, — я покачал головой, глядя ему прямо в глаза. — Не в питомнике. Энергетическая сигнатура плода… она не звериная. Она человеческая. И она на сто процентов совпадает с твоей аурой.

Глаза парня полезли на лоб.

— Ты что несёшь, док⁈ Ты хочешь сказать, что она… от меня⁈

— Ну, я свечку не держал, — развёл я руками. — Может, это феномен магического резонанса при слишком тесной эмоциональной связи. А может, кто-то слишком любит свою работу. Но факт остаётся фактом.

И тут пантера, услышав, что её секрет раскрыт, подняла голову и посмотрела на своего хозяина.

В её глазах не было звериной ярости. В них плескалась такая нежность, такая безграничная любовь и преданность, что всем стало не по себе. Она тихонько мяукнула, шагнула к нему и попыталась положить лапы ему на плечи, чтобы обнять.

— Э! Э! Фу! — заорал парень, пятясь назад и спотыкаясь о собственные ноги. — Уйди! Мужики, скажите ей! Я не… я не это самое!

— Поздно отнекиваться, алименты платить придётся, — заржал командир отряда.

Балаган стоял знатный. Пантера наступала на хозяина с любовью во взоре, тот пятился, упираясь спиной в стену, остальные ржали, хватаясь за животы.

Я вручил командиру стопку рецептов и заключений.

— Вот. Инструкции подробные. Выполнять неукоснительно, иначе в рейде половина ляжет. С вас тысяча. За срочность и уникальную диагностику.

Они расплатились, поблагодарили (хотя парень с «беременной» пантерой смотрел на меня как на врага народа) и ушли, всё ещё обсуждая новости.

— Ну ты и выдумал, — покачала головой Валерия, когда дверь закрылась. — Беременна от человека… Сказочник.

— Кто знает, — я подмигнул ей. — Магия — штука сложная.

Весь оставшийся день я работал. Очередь не иссякала, деньги капали. Обычная рутина владельца самой странной клиники в городе.

Когда стемнело, мы наконец закрылись. Я отправил уставшую Валерию домой, а сам остался в кабинете — нужно было доделать партию костной мази.

Тишину прервал настойчивый звонок в дверь.

Я посмотрел на часы. Половина двенадцатого.

— Мы закрыты! — крикнул я.

Звонок повторился. Потом в дверь начали долбить кулаком.

Я вздохнул. Придётся работать сверхурочно.

На крыльце стояли те самые Стражи.

Только теперь они выглядели совсем иначе. Броня изодрана, лица в копоти и крови, у одного рука висит плетью. От той бравады, что была днём, не осталось и следа.

Двое бойцов держали на руках своих пантер. Звери выглядели жутко — рваные раны, опалённая шкура, тяжёлое дыхание.

— Слушай, док… — хрипло произнёс командир. С его лба стекала струйка крови, заливая глаз. — У нас срочный заказ. Помощь нужна.

Я молча смотрел на них.

— Мы только с выхода, — продолжил он, видя моё замешательство. — Нарвались на засаду. Этим двоим… досталось крепко. Штатные медики не вытянут, там очередь. Мы специально крюк сделали, к тебе поехали.

— Почему ко мне?

— Потому что ты всё описал чётко, — вступил в разговор тот самый «папаша». Сейчас ему было не до смеха. Его пантера лежала на плащ-палатке.

— Ты сказал про замедленную реакцию у моего — так и вышло. Он пропустил удар.

— Ты сказал про косоглазие — она промахнулась в прыжке и её зацепили. Ты был прав во всём, док.

Они посмотрели на меня с надеждой.

— Спаси их. Платим тройной тариф. Наличкой. Прямо сейчас.

Я прислонился плечом к косяку.

— Я так понимаю, язык мой — враг мой, да?

— Типа того, — криво улыбнулся командир. — Ты показал, что шаришь. Теперь отвечай за базар. В хорошем смысле.

Я посмотрел на умирающих животных. Они были разумны. Я чувствовал их боль, страх и желание жить.

Мысли в голове крутились невесёлые. Вот так оно всегда и начинается. Сначала ты просто лечишь котика. Потом помогаешь отряду спецназа. Потом они начинают считать тебя своим личным доктором. А потом ты оказываешься по уши втянут в их войны, разборки и государственные тайны.

Это пахло проблемами.

Но я посмотрел в глаза раненой пантере. В них угасал зелёный огонь, но она всё ещё смотрела на меня. Осознанно, с мольбой.

Это были не просто звери. Это были химеры высокого класса. Разумные существа. И они пришли ко мне за помощью.

Я мог закрыть дверь. Мог сказать «нет».

Но я — химеролог. Пройти мимо такого… это против моей природы.

Я вздохнул и отступил в сторону, распахивая дверь.

— Ладно. Затаскивайте. В операционную, живо. И не натопчите там кровью, я только полы помыл.

Бойцы, подхватив носилки, рванули внутрь.

Я закрыл дверь и щёлкнул замком.

«Ну вот, Виктор, — сказал я сам себе. — Поздравляю. Ты только что официально вступил в большую игру. И пути назад уже нет».

Я пошёл следом за ними, на ходу закатывая рукава.