И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Глава 41

Главный вход они единодушно проигнорировали. Делла произнесла короткое шипящее слово, рубанула воздух палочкой, и шесть футов стены осыпались серой бетонной пылью. За стеной был двор, поросший бурой промерзшей травой, а за ним – приземистые здания скотобойни. Где-то внутри протяжно и тоскливо мычали коровы.

- Сейчас будет фокус, - коротко улыбнулась Делла и легонько стукнула Стэна палочкой по лбу. Вместе с заклинанием пришло ощущение липкого холода, стекающее вниз по телу, как ледяное желе. А потом Стэн пропал. То есть он был – ощущал собственное тело, владел им, создавал давление на тонкий наст обледеневшего снега – но больше не видел себя. Секунда – и Делла тоже исчезла, осталось только самодовольное хихиканье. К плечу Стэна прикоснулась невидимая рука, осторожным, ощупывающим жестом проползла по шее и легла на загривок. Стэн почувствовал, как Делла придвинулась, ощутил теплое, пахнущее кофе и мятной жвачкой дыхание.

- Всегда хотела это сделать, - прошептала Делла и поцеловала его. Стэн приоткрыл губы, пропуская внутрь горячий язык, и это было чертовски странно – стоять посреди улицы, целуя пустоту, и ощущать прикосновения там, где не было ничего, кроме воздуха.

- Если я сейчас сниму с тебя штаны, нагну над капотом и трахну, никто ничего не увидит, - прошептал на ухо Делле Стэн.

- Мне нравится ход твоих мыслей. Закончим работу и попробуем?

- Январь на дворе.

- А термочары на что? – Делла в последний раз лизнула его в губы и отодвинулась. – Все, хватит. Хорошего понемножку. До здания дойдем под невидимостью, а в помещении я сниму заклинание –оно при быстрых движения сбоить начинает. Ну и полю в жопу не хочется случайно поймать.

- Как будто целенаправленно хочется, - пробурчал Стэн, расстегивая кобуру.

- Целенаправленно хотя бы не обидно. Ну что, двинулись?

- Двинулись.

Они прошли по двору, оставляя на пыльном снегу две цепочки следов, и остановились под окнами. Стэн приподнялся на цыпочки и заглянул в помещение. За дверью находилась небольшая пустая комната, заваленная какой-то ветошью – то ли замызганными спецовками, то ли комками грязной ткани.

- Никого нет. Вперед.

Делла взмахнула палочкой, замок хрустнул, и Стэн пинком вышиб дверь, одновременно уходя влево. Он знал, что прямо сейчас Делла скользнула вправо, пригибаясь, чтобы не перекрывать ему сектор обстрела. Знал, но не видел – а секунду спустя Делла возникла, напряженная, как взведенная пружина, с палочкой во вскинутой руке. Не говоря ни слова, они быстро пересекли комнату и вышли в коридор, тянущийся вдоль десятков белых дверей. Делла – вправо, Стэн – влево. Они открывали двери, оглядывали пустые, облицованные тускло-зеленым кафелем комнаты, и шли вперед – быстро, но не слишком. Не настолько быстро, чтобы пропустить что-то важное.

Вот только важного не было. В здании было мертвенно-тихо, и приглушенные хлопки дверей врезались в эту тишину, как удары кулака. Коридор петлял и поворачивал, прерывался большими неуютными комнатами, похожими на заброшенные больничные палаты, и снова длился. Стэн уже не соображал, в какой части здания находится, он просто шел вперед, прислушиваясь и всматриваясь в каждую тень, выискивая взглядом проблеск света, контуры, движение.

Тишина расступалась, теперь он слышал глухое, словно через вату, мычание коров – а значит, они приближались к стойлам, или к хлеву, или как там эта штука называется.

А потом коридор кончился. Он оборвался, выплюнув Стэна и Деллу в огромный зал, в центре которого возвышалась конструкция, увенчанная здоровенным скошенным лезвием. Стэн такую хрень только по телевизору видел – в фильмах про Французскую революция.

Рядом с гильотиной стоял… он. Стэн сразу понял, что это именно он – фигура была очевидно мужской, тяжелой и коренастой. Сотканная из серой, медленно клубящейся массы, она походила на заготовку для хромакея – как будто потом на эту рыхлую серость наложат текстуры и цвет, наполнят ее движением и жизнью.

- Господа сотрудники управления магической безопасности, - приглушенным, жужжащим голосом произнесла фигура – как будто заговорил рой встревоженных пчел.

- Габриель Твардзик, - перехватила палочку поудобнее Делла. – Я так полагаю, добровольно ты с нами не пойдешь.

- Увы, вынужден отклонить ваше любезное предложение, - в шелесте и жужжании Стэну почудилась усмешка.

- Вот и отлично. Фрудрад!

Полыхнуло пламя, на мгновение скрыв то, что когда-то было Габриелем Твардзиком. Не дожидаясь результата, Делла метнулась в сторону, и Стэн повторил ее движение, отпрыгнув за какой-то металлический короб, и тут же по нему грохнула серая тяжелая плеть. Гребаный Твардзик прошел через огненный взрыв, словно его не существовало, и втянул в себя гибкое щупальце, возвращая ему форму руки.

- Простите, страж, но эти меры несколько устарели.

- Акара! Кхарт!

Заклинания проходили через серую клубящуюся взвесь, как через дым, и вышибали осколки кафеля из стен. Как и пули – Стэн всадил штуки три в то место, которое у нормального человека было грудью, но тонкие, словно проколотые спицей отверстия затянулись, залили пустоту изнутри.

Твардзик почти не двигался: стоя в центре комнаты, он выбрасывал щупальца из любой части тела, словно амеба – ложноножки. Сплетенные из текучего, изменчивого ничто, они лупили, как чугунные болванки, разбивая в щепки доски и оставляя в стенах вмятины. Делла крутилась между щупальцами, швыряя в Твардзика заклинания со скоростью обожравшегося амфетаминами реппера.

- Бхкаш, - пригнувшись за шкафом, услышал Стэн, и в воздух взметнулись языки черного огня. Шарахнувшись в сторону, он пропустил мимо себя всепожирающее пламя, встал за ним, как за стеной, и влупил еще две пули ублюдку между глаз. Нихуя. И снова нихуя. Твардзик повернулся к Стэну, посмотрел на него простреленными дырками, круглыми, как глаза, и шагнул вперед. Он прошел через всепожирающее пламя, спокойный и равнодушный, и черный огонь, уничтожающий на своем пути все живое, не оставил на Твардзике даже следа.

Может, потому, что он больше не был живым.

Понимая, что это бессмысленно, Стэн все равно выстрелил. Твардзик был прямо перед ним, и Стэн пробил ему переносицу, вхолостую щелкнул бойком и рухнул на пол, кувырком откатываясь за угол. Запасная обойма скользила в пальцах и не лезла, и Стэн, матерясь, выдернул ее, обломав себе кусок ногтя.

- Вот сука!

Передернув затвор, он напружинился и выкатился вперед и в сторону – туда, где не должен был оказаться человек, выпрыгивающий из-за угла. Серый чугунный кнут шарахнул о пол в трех шагах от Стэна, вышибив в воздух фонтан острых щепок. Твардзик обошел покореженный, сплющенный металлический шкаф, который уже никого не мог прикрыть от удара.

- Мне жаль, страж, но так надо.

- Стэн! – заорала сзади Делла. – Нашшана Пари!

Перетекающая сама в себя фигура застыла, пронзенная пучком багровых молний, по серой колышущейся поверхности прошла мелкая рябь. На мгновение Стэн почувствовал острую, как осколки стекла, надежду – но Твардзик обернулся и хлестнул воздух тем, что только что было рукой. Стальной трос щупальца врезался Делле в грудь и подбросил в воздух, как тряпичную игрушку. Стэн не увидел, куда она упала – он стрелял, всаживал пули одну за другой в голову и грудь врага. А потом ударник сухо щелкнул.

- Ну вот и все, страж. Может, поговорим, как цивилизованные люди? – спросил Твардзик и перешагнул через обломки стула. – Я не хочу вас убивать.

А я тебя хочу, - подумал Стэн, но не смог разжать челюсти. Он все еще целился в Тврадзика, пальцы на рукояти беретты свело, а мушка срослась с переносицей.

- Может, встанете? И опустите пистолет. Я вижу, что вы не маг – поверьте, вам не нужно это противостояние.

Стэн медленно поднялся с колен. Во время боя они перебили трубу, пол залило водой, и промокшие джинсы липли к телу. Наверное, они были холодным – Стэн не чувствовал холода.

Деллы не было. Она лежала где-то там, за разбитыми, искореженными механизмами, за сломанной мебелью. Надо было помочь. Сейчас. Быстро. Твардзик ударил ее, это просто удар, не выстрел, не ебаный снаряд, от такого не умирают, ребра, наверное, сломаны, и еще какая-то хрень, но не умирают. Надо помочь. Быстро.

Кто-то шумно, рвано дышал, Стэн не мог понять, кто именно, а потом дошло: он. Это он дышит. Загоняет в себя воздух на форсированном режиме. Помочь. Надо. Сейчас. Надо. Как. Как. КАК?!

Стэн открыл рот и закрыл, перенапряженные мышцы сводило, и он не мог выговорить ни слова. Мысли метались в голове, как испуганные летучие мыши, и рикошетили о стенки черепа, рождая долгое эхо.

Нужно думать. Успокоиться. Прямо сейчас. И думать.

- Сэр? Вы меня слышите?

Усилием воли замедлив дыхание, Стэн сухо, со скрипом сглотнул и попробовал еще раз.

- Да.

Голос был ломким и каркающим, как у старика.

- Я хочу вам кое-что объяснить.

- Я слушаю.

Взгляд Стэна метался по комнате в поисках возможностей – идиотских, ничтожных, любых.

Говори. Объясняй, убеждай, хоть дрочи на дохлую корову – только дай мне время подумать.

- Я не планировал вас убивать. Все этого… беспорядка не должно было случиться - колеблющийся, как вода в канализационном люке, Твардзик, обвел рукой разоренный зал. – Я был уверен, что все закончу до вмешательства стражи.

- Что закончишь? Чего ты хочешь?

Вопрос прозвучал почти нормально. Голос все еще прыгал, губы тряслись, но истерика медленно отступала.

Дано: неуязвимый сукин сын. Как прикончить неуязвимого сукина сына? Думай, Стэн, думай.

- Мистер… простите, как я могу к вам обращаться? Благодарю, мистер Паттерсон. Видите ли, боюсь, тут возникло некоторое недопонимание. Я не делаю ничего плохого. Наоборот, я хочу все исправить. Магия – это источник величайших возможностей. Думаю, мне не нужно вам ничего объяснять – вы же работаете в департаменте, сами все видели. Маги не умирают от гепатита и лейкимии, восстанавливаются после травм, которые убили бы обычного человека. У вас в семье кто-нибудь умирал?

- Да. Мать, от рака.

- Вот! Если бы маги не прятались, если бы силу использовали вне ограниченного круга людей, ваша мать была бы жива. Разве сложившаяся ситуация справедлива?

- Нет. Не справедлива, - согласился Стэн. Сейчас он согласился бы даже с тем, что небо зеленое, а в Гудзоне вместо воды пиво течет.

- Маги не могут узурпировать силу, которая способна изменить мир.

Вот только маги не узурпируют силу. Их всего восемьсот тысяч на восемь миллиардов людей. А значит, на одного мага придется несколько миллионов пациентов.

Если бы Скрытый город перестал прятаться… мама стала бы одной из безграничного океана людей – то есть, никем.

Стэн разговаривал об этом с Деллой. И Делле он верил больше, чем текучему негативу уебка.

- Согласен. Маги не должны узурпировать, - Стэн вытянул шею в попытке отыскать Деллу. Она наверняка очнулась. Это же просто удар, ничего страшного. Очнулась и отползла в сторону, все хорошо. Все в порядке. Надо только что-то придумать. Убрать этого гандона к хуям собачьим – и все будет хорошо. - Я тоже думал об этом. Да. Ты прав.

- Ты врешь, - странное прерывистое жужжание являлось, вероятно, смехом. – Но это неважно. Потому что я действительно прав. Магия должна принадлежать всем. Не жалкие огрызки знаний и практик, которыми оперируют зашоренные, ограниченные люди, которые даже ноутбуками пользоваться не умеют. Во всех этих заклинаниях, палочках, эликсирах нет никакого смысла. Это просто ритуалы, способы управлять слабыми потоками силы. Но зачем ручьи, когда есть океан?

- Точно. Зачем.

Стрелять бесполезно – да и нечем. Магия не работает. Но не может же он быть бессмертным! Значит, есть какой-то способ разъебать эту тварь. Обязательно есть.

- Я хочу сделать магию общедоступной. И я знаю, как это сделать. Вы наверняка в курсе, мистер Паттерсон: я был всего лишь бездарем. Но посмотрите на это! – Твардзик щелкнул пальцами, и пол вспучился. Из него пробился побег, стремительно расширился, взламывая и сокрушая доски, оброс жесткой корой и растопырился ветками. Зеленый, трепещущий листвой ясень рванулся к потолку, пробил его и взметнулся к небу. На пол посыпались кирпичи, дранка и обломки шифера, закачались оборванные силовые кабели. Стэн отступил и сплюнул на пол бетонную крошку.

- Вы, мистер Паттерсон, не маг. Но вы же хотели получить эту силу. Не говорите мне, что это не так – я не поверю. Возможность изменять мир, делать его лучше для себя и для других – разве не в этом смысл жизни человека?

- В этом. Я тоже так думаю, - закивал головой Стэн.

Говори. Говори, не останавливайся.

Магия не работает. Оружие не работает. Но дырки же в нем появляются! Да, зарастают – но пуля разрушает ту хрень, из которой слеплен Твардзик. Не просто проходит насквозь, как заклинание, а именно протыкает. И препятствия он обходит. Значит, Твардзик – материальный объект, он взаимодействует с окружающим миром. Просто он, сука, жидкий. Как сопли. Или как белок.

- Я хочу уничтожить Завесу. И я нашел поддержку с той стороны. В этот мир придет магия, она станет такой же естественной, как вода и воздух. Подумайте о миллионах людей, которые не будут голодать, о миллионах больных, которые выздоровеют. Ради такого можно пойти на жертвы.

- А. Так вот зачем тебе амулеты. Жертвы, - наконец-то сообразил Стэн. И сделал шаг назад.

- Да. Для начала этого достаточно. Мне нужно было аккумулировать силу. Как видите, процесс идет успешно, - Твардзик развел руки и повернулся, со всех сторон демонстрируя слепленую в человеческую фигуру колышущуюся массу. – Еще несколько дней, и я закончу. А потом… потом все изменится. Я уберу Завесу и принесу в наш мир магию.

- Это хорошо, - согласился Стэн. – Магия – это отлично.

И снова отступил.

- Да! Я знал, что вы поймете, мистер Паттерсон. С магами нет смысла разговаривать, они слишком привыкли к собственной исключительности. Но вы обычный человек, и вы понимаете, насколько важны подобные преобразования. Конечно, за них придется заплатить. Чем выше цель, тем выше цена – это правильно, так и должно быть. Но в мире столько людей, которые не должны существовать! О боги, наше общество одобряет смертную казнь – но порицает человеческие жертвоприношения. А в чем разница? Только в том, что во время казни человек просто умирает – а во время жертвоприношения его смерть служит великой цели. А войны? Сколько людей умирает в бою ради политических интересов, экономической выгоды, религии или права на бессмысленный клочок суши, на котором даже трава не растет! Они ложатся в землю без цели и смысла. Но эти же жизни, принесенные на жертвенный алтарь, станут спасением для миллионов.

- Да. Согласен. Если на жертвоприношения посмотреть с такой стороны – это совсем другое дело, - одобрил идею Стэн, делая шаг назад. Неловкий, неуклюжий шаг. И чтобы удержать равновесие, ухватился за свисающий с потолка оборванный кабель. Под его весом провод медленно пополз вниз.

- Именно! Почему должны жить преступники и убийцы? Почему должны умирать хорошие люди? Все должно быть наоборот. Я могу…

Твардзик продолжал говорить, он болтал вдохновенно и без остановки, так, будто молчал последние пять лет и теперь наверстывал упущенное. Стэн его не слушал. Он смотрел на смутное движение внутри невидимой оболочки, смотрел на плоть, которая больше не была плотью, и думал: хоть бы сработало. Господи, пускай сработает. Один шанс, другого не будет, если Стэн облажается, этот мудак ему голову разобьет, как арбуз. Поэтому пусть сработает.

- Слушай, Твардзик, - Стэн сжал в потной руке кабель. Воздух стал густым, сухим и горячим, как пустынный песок, он обдирал носоглотку и обжигал легкие.

- Я тут подумал… А не пошел бы ты нахуй, Твардзик? – оскалился в безумной улыбке Стэн, поджал левую ногу и опустил кабель в воду. Шагнувший к нему Твардзик застыл, как памятник с воздетой рукой. Серая плоть дрожала и вспучивалась пузырями, словно лужа во время дождя, в беспокойном, свивающемся в узлы мареве проскакивали нежно-голубые дуги разрядов.

- Шаговое напряжение, Робеспьер херов, - объяснил Стэн. – Ебал я вашу магию.

Потеряв равновесие, Твардзик свалился в лужу, подняв фонтан радужных брызг, и забился, судорожно колотясь о пол. Агония длилась и длилась, пепельно-серая масса теряла контуры, проваливалась, растекаясь бесформенными сгустками, и вновь собиралась, превращалась в извивающегося, протяжно воющего на одной ноте мужчину. Этот крик, совершенно нечеловеческий, вообще не живой, звучал, как помехи на радио, но в нем была боль – и он не обрывался.

Да сдохни же ты. Сдохни. Сдохни, сука, сдохни! Ты должен сдохнуть!

Стремительные, как мигания светодиода, движения начали замедляться. Серая масса все еще пузырилась, но восстановить контуры уже не могла, расползалась по полу расплавленной пластмассой. То, что несколько минут назад было Габриелем Твардзиком, оседало и сплющивалось, как брошенная в костер кукла. В конце концов он застыл, неподвижно разметав руки и вывернув голову под таким углом, который возможен только при сломанных шейных позвонках. Ну или при условии, что их вообще нет. Стэн еще немного подождал, потом поднял кабель и осторожно приблизился к телу. Плоть уже не казалась текучей и рыхлой, она затвердела, покрылась разводами побежалости. Вытянув руку, Стэн ткнул кабелем в запрокинутую серую голову. Ничего. В грудь. Ничего. Снова в голову. Ничего. Решившись, Стэн присел на корточки и потрогал пепельную в разводах кисть. На ощупь она была как теплая резина, и даже, кажется, немного тянулась.

Громко, со свистом выдохнув через зубы, Стэн подвесил кабель на ветку ясеня.

- Делл! Делла! Ты где?!

Шатаясь, он поднялся. Трясущиеся колени не держали, тело била крупная дрожь, и больше всего хотелось лечь на пол, закрыть глаза и сдохнуть.

- Эй! Делл, ты в порядке?

Поскальзываясь на мокром полу, он двинулся в угол – туда, куда ее отбросило ударом.

- Делл?

Из-за обломков шкафа показалась белая, безвольно обмякшая рука, и Стэн споткнулся на ровном месте.

- Делл?!

Волна адреналина ударила в голову, как лошадиная доза спидов, мир обрел противоестественную четкость и яркость. Одним прыжком перемахнув через шкаф, Стэн с разгона упал на колени и не почувствовал удара.

- Делл!

Проблема была не в ребрах. Она просто неудачно упала. Торчащий из пола кусок арматуры вошел Делле под лопатку и вышел из груди, где-то в районе восьмого ребра.

- Блядь! Делла, мать твою! Даже и не думай, открой глаза, сейчас же открой! – Стэн прижал пальцы к пугающе белой шее – пульс был. Слабый, прыгающий, неровный, но был!

- Боже, черт, не пугай меня так! Делл, Делл!

Стэн касался ее, тыкался руками нелепо и бестолково, как слепая собака носом. Нужно выдернуть эту арматуру. Или не нужно, это усилит кровотечение. И там же легкие, пневмоторакс – его же нет? Или есть?

- Делл!

Безвольно качнув головой, Делла открыла глаза.

- Чего ты орешь?

Голос у нее был тихий и слабый, на выдохах слова прерывались, сменяясь сдавленным сипением – но это были слова. Делла говорила.

- Блядь. Делл, не делай так больше. Я чуть кукухой не поехал, - трясущейся рукой Стэн убрал у нее волосы с лица и легко, едва касаясь, погладил по щеке. – Как ты? Говори, не отъезжай. Сейчас я вызову помощь.

Вытащив из кармана телефон, Стэн уронил его, дернулся, подбил в воздухе и отфутболил на пару футов в сторону.

- Да блядь! Сейчас. Подожди, сейчас.

Изловив долбаную раскладушку, Стэн забарабанил пальцами по кнопкам, мысленно вознося хвалу богам, что у него старая кнопочная модель, а не смартфон, который рассыпался бы на молекулы от такой веселой жизни.

- Алло! Это Стэн Паттерсон, отдел исследования несертифицированных идиосинкратических артефактов. Тут раненый, арматурой легкое проткнуло, наверное, внутреннее кровотечение, ЛЕЖИ И НЕ ВСТАВАЙ! – рыкнул он на приподымающуюся на локтях Деллу. – Это не вам, простите, пришлите скорую, или что вы там присылаете, кентавров, блядь, просто придите и помогите!

- Где находится пострадавший? –промурлыкал нежный женский голос.

Стэн перехватил Деллу за руку, которой она заинтересованно ощупывала арматуру, и сжал холодную кисть.

- Скотобойня в Порт-Честере, на Таунсенд-Стрит.

- Минуточку… Это в Большом городе, так?

- Да! Именно! А пострадал маг, поэтому шевелите жопами! – рявкнул Стэн. С той стороны трубки оскорбленно охнули.

- Скоро прибудет помощь. Ждите.

В ухо ударили короткие злые гудки, и Стэн сбросил вызов.

- Сейчас они приедут. Или придут, без понятия. Подожди, сейчас, - он рваными беспорядочными движениями гладил Деллу по голове. – Все будет хорошо.

Делла снова приподнялась, и Стэн поддержал ее под шею.

- Пиздец. В то же место, - осмотрев внимательно ржавый штырь, она откинулась Стэну на руки. – Придется все-таки татухи бить.

- Давай. Вперед. Что хочешь делай, хоть как якудза забейся, только лежи и не шевелись.

Мысль о том, как ржавая железяка разрывает мягкие ткани легкого, делала Стэну физически плохо.

- Я лежу. Что с этим психом, ты его уебал?

- Да. Подчистую. Поджарил сукина сына до хрустящей корочки.

- Как ты смог? – заинтересовалась Делла, и Стэн многозначительно ухмыльнулся.

- Не только вы, маги, умеете фокусы делать.

- Вот засранец!

Делла реагировала, она радовалась и злилась, и внутренняя безостановочная дрожь постепенно отпускала Стэна. Если раненый адекватно воспринимает реальность – это хорошо. Лучше, чем если не воспринимает.

Просто дыра в груди. Такое уже было – и все закончилось нормально. Маги крепкие. Все будет хорошо.

- Паттерсон, рассказывай!

- Током я его долбанул. Вода на полу, в двух шагах кабель болтается, ну я и подумал: а какого хрена? Если не работает магия, значит, сработает физика.

- Ха! – фыркнула Делла и сипло, натужно закашлялась, вздрагивая грудью, как пришпиленная к столу бабочка. Стэн подхватил ее под плечи в бессильной попытке хоть как-то помочь. – Я знала, что из тебя получится охуенный страж. Уволят из артефаторов – пойду в хэдхантеры.

Она прерывисто вздохнула и облизала губы.

- Ты как? – склонился над ней Стэн, вглядываясь в посеревшее от кровопотери лицо. Веснушки проступали на нем ржавыми пятнами

- Потолок кружится. Вот гадство, кажется, все-таки отъезжаю, - Делла медленно, как пьяная, моргнула, повела головой и обмякла.

- О господи. Делл… Делл! Да где их носит, этих ебучих медиков?!