И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Глава 27

- Ух! – получив с локтя в грудину, Делла отлетела на край кровати, не удержалась и упала, с размаху треснувшись копчиком. Свежезарощенные ребра хрустнули, вдоль нежных, изрядно потрепанных за последние дни рубцов растеклись ручейки боли.

Стэн сел на кровати, хватая ртом воздух и бессмысленно озираясь.

- Что? Что?.. Делл? Делл! – проснувшись до конца, он кубарем скатился с кровати с треском врезавшись коленями в пол. – Прости! Черт, мать твою, прости, я не хотел!

Глаза у него были дикими, руки тряслись, а лицо странно подергивалось, как будто по нему пробегала мелкая рябь.

- Все нормально. Я просто упала, - вскинула руки Делла, и тут же почувствовала, как под повязкой становится горячо и влажно. Азатот тебя побери. Прищелкнув за спиной пальцами, она пробормотала формулу очищения, закольцевав ее в перманентный режим.

- Что ты делаешь?

- Жопу обезболиваю, - не колеблясь соврала Делла. – Сам-то как? Колени не отшиб?

- У меня крепкие. Я же все-таки хоккеист, - криво улыбнувшись, Стэн взял ее за плечи, пристально вглядываясь в лицо. – Точно нормально?

- Ну да. Тут лететь полтора фута. Тебе что-то приснилось?

- Да, - Стэн сел рядом, подпер Деллу теплым боком. – Я думал, что эта хуйня закончилась. С тех пор как у тебя спать начал, ни разу кошмаров не было.

- Ты же у меня всего три ночи спишь.

- Вот три и не было.

- И это, по твоему мнению, хороший результат…

Осознание масштаба проблемы свалилось на Деллу, неподъемное, как строительная балка. А вслед за ним пришло желание встать и сварить ведро ебучего элексира, чтобы Стэн в нем выкупался.

- Всего пара приемов, и целитель подберет терапию, - напомнила Делла то ли себе, то ли Стэну. – Два дня – это не страшно.

- Два – нет, - неестественно спокойным голосом отозвался Стэн. – Ложись спать.

Он помог Делле подняться, уложил ее в постель и тщательно укрыл одеялом.

- Спокойной ночи.

- Эй, ты куда? – подскочила из старательно сооруженного кокона Делла.

- На диван. Там посплю.

- Нет! Глупости какие, даже не думай.

Стоя в дверях, Стэн молча покачал головой.

- Иди сюда!

- Нет.

- Стэн, я диван сейчас в пролив Дрейка отправлю.

- Значит, домой уеду. Делл, я не лягу в кровать.

Она знала эту позу. Видела ее много раз. Стэн стоял так, словно готовился к бою – напряженный, собранный и холодный.

- Ладно, пусть будет диван, - вздохнула Делла. – Только подушку возьми и плед в шкафу.

Заснуть Делла не смогла. Она долго ворочалась, выбирая удобную позу, и каждый раз вляпывалась в пустое пространство на кровати, как в холодную воду. Мелочь, воспользовавшись ситуацией, заняла вакантное место, но ее копошливая воркотня не успокаивала, а раздражала. Перевернувшись на спину, Делла закрыла глаза, вслушиваясь в ночную тишину дома. Глубокую. Слишком глубокую. Размеренного, тяжелого дыхания спящего мужчины Делла не слышала.

Выбравшись из-под одеяла, она прошла в гостиную, зябко поджимая пальцы на холодном полу. Стэн лежал неподвижно, уткнувшись носом в спинку дивана, и старательно делал вид, что спит. Пристроившись с краю, Делла опустила ладонь на светлую макушку. Волосы у Стэна были густые и жесткие, они скользили между пальцами, колкие, как свежескошенная трава.

- Не стригись, - шепотом попросила Делла.

- О чем ты? – в голосе у Стэна не было и тени сна.

- Не стригись. Хочу посмотреть, какие у тебя волосы – когда они не выкошены, как газон на футбольном поле.

- Дурацкие – вьются, как у телки. Ненавижу эту хуйню, - Стэн перекатился на другой бок и подвинулся, давая место. – Ты чего бродишь?

- Не могу заснуть, - скользнув под одеяло, Делла прижалась к нему холодными ногами. Было ужасно тесно и неудобно, но почему-то очень уютно.

- Мы же договорились, - упрекнул Стэн, но тут же облапил Деллу за задницу.

- Договорились, что ты будешь спать в гостиной, а ты меня кинул. Нихера ты не спишь. И еще. Я согласилась с тем, что ты перебазируешься на диван. Но разве я обещала, что останусь в кровати?

- Вот сучка, - фыркнул Стэн. – Как грудь?

- Ты так спрашиваешь, как будто молотком меня приложил. Нормально грудь. – Отвечая, Делла почти не отклонилась от истины, потому что кровить уже перестало. И потом, если вдуматься: некоторая хуйня после тычка по швам – это же нормально.

- Точно? – Стэн провел пальцами от живота через бинты и вверх, коротко сжал ладонью грудь. – Так не больно?

В голосе у него появилась рокочущая хрипотца, дыхание участилось. Придвинувшись поближе, Делла почувствовала, что в бедро ей упирается каменно-твердый член.

Наверняка это истеричное вожделение не было нормальным. Замещение, избегание, компенсация, вытеснение – целитель Бабингтон нашла бы термины, объясняющие происходящее. Она бы предложила остановиться и все обдумать, обсудить эмоции и мотивы поступков. Но Делла всегда полагала, что классический секс предпочтительнее церебрального.

- Отлично, - ухмыльнулась она, закидывая руку Стэну на шею. – Почему ты еще в трусах?

Очередные инкубаторские серые боксеры улетели на книжную полку, и Стэн впился в Деллу длинным и яростным, как укус, поцелуем. Опустившись на пятки между разведенных ног, он ухватил ее под ягодицы.

- Иди сюда, - хрипло выдохнул Стэн, задрал ей ноги и рванул на себя.

Охнув, Делла проехала по сбитой простыне, сходу влетела Стэну на колени и почувствовала, как в нее толкается твердый, как палка, член. Стэн вогнал так, что зубы клацнули, и сходу пошел вбиваться, вжимая пальцы в бедра. От толчков Деллу мотало, как тряпичную куклу, в глазах вспыхивали огни, а пульс бухал в висках, словно кузнечный молот. Стэн втрахивал ее в диван, запрокинув голову и закрыв глаза, будто молился. Вены у него на шее вздулись, кожа блестела от пота. Упершись ладонями в подлокотник, Делла толкала себя навстречу, вскидывала бедра, подстраиваясь под бешеный ритм.

Напрягая руки, Стэн приподнял ее повыше, сменил угол и уперся членом в такую чувствительную зону, что Делла взвыла. Радостно оскалившись, он удвоил усилия, каждый толчок отзывался пульсирующим жаром, пронзительно-сладким, на грани удовольствия и боли.

Шлепки кожи о кожу становились все чаше, Делла вскрикивала и царапала ногтями обивку дивана. С коротким торжествующим рыком Стэн навис над ней, складывая пополам, как опасную бритву. Глаза у него были совершенно невменяемые.

- Вот так, вот так, давай, маленькая, давай… - оскалившись, хрипел Стэн, до боли вдавливая пальцы ей в бедра. – Вместе, сейчас, прямо сейчас…

Подхваченная сбивчивым шепотом, словно приливной волной, Делла вскрикнула и выгнулась в оргазме. Стэн застыл, запрокинув голову так, что Делла видела только белое горло с выпирающим кадыком. По напряженным мышцам прошла короткая судорога, и Делла почувствовала, как пульсирует в ней член, выплескивая семя.

Медленно, словно разбуженный ото сна, Стэн склонился к ней и осторожно поцеловал твердыми солеными губами. Делла сдвинулась на край, и Стэн, аккуратно вклинившись в просвет, затащил ее на себя.

- Вот так, - эхом недавнего нутряного рыка повторил он. Вот только голос был совсем другой – мягкий и усталый. – Давай полежим.

Делла откинулась на твердое, перевитое канатами мышц плечо и прикрыла глаза. Стэн молча гладил ее по волосам, по лицу, по шее, едва прикасаясь кончиками пальцем. Спиной Делла ощущала мощные, размеренные толчки его сердца.

– Расскажешь, что тебе приснилось? – наконец решилась она.

Тишина длилась так долго, что Делла перестала ждать ответа. Просто лежала, поглаживая поросшее жесткими волосками предплечье, и бездумно очерчивала узор вокруг косточек запястья.

- Бой, - все-таки ответил Стэн и затих, как игрушка, у которой заканчивается аккумулированный магический заряд. И вместо длинной связной реплики ребенок слышит отдельные слова-вскрики, бессмысленные, словно горячечный бред.

- Бой, - повторил Стэн, глядя в потолок. – Обстрел. Знаешь, я, когда в армию шел, то думал, что буду героем. Я же, блядь, не трус. Я люблю свою страну и хочу ее защищать. Всякие такие правильные штуки думал. Потом учебка, конечно, подвыбила романтику, но все равно – детство в жопе играло. Я прямо видел, как совершаю что-нибудь охуенное, и мне дают медаль, и отец гордится, а мама счастлива. То есть я не для этого шел, не для славы – просто это как… как желание выиграть кубок. Хоккеем-то занимаешься для удовольствия, но победа – это дохуя как важно. А потом был первый обстрел, и бой. Блядь… Как же я испугался. Упал и думал, что встать не смогу. Но нихуя – и встал, и пошел, и стрелял. Все сделал как надо. Но… Ты блендер видела? Такая хуйня, типа мясорубки, в нем лезвия крутятся. Так вот, пойти в бой – это как руку в блендер сунуть, и не сгоряча или там по пьяни, а продуманно. Осознанно. Стоишь, смотришь на мельтешащие лезвия, и заставляешь себя делать то, что надо, - Стэн усталым, раздраженным жестом потер треугольник между бровями. – И вот каждую ночь такая хуйня. Сюжетов не помню, наутро как отрубает, а ощущения – вот они. Блендер. Перемалывает. Сука.

Делла поцеловала его в ладонь.

- Жалеешь, что пошел в армию?

- Нет. Я же родине служил. Звучит как пафосное дерьмо, но это правда. Вот только… как мне дальше-то жить? Со всем этим? И почему я чувствую себя не героем, а говном на палочке?

- Потому что самоощущение крайне редко соответствует объективной реальности, - очень серьезно ответила Делла. – Ну вот отлежу я тебе сейчас руку. Если ты поверишь ощущениям, то решишь, что ее нет. Но в объективной-то реальности рука существует.

- О как, - сказал Стэн и замолчал, обдумывая услышанное. – Думаешь, я отлежал себе героизм?

- Вроде того. Если каждый день делать какую-то опасную хуйню, она превращается в рутину. А трудовая деятельность вообще ни разу не пафосная штука.

- Хм… - опершись на локоть, Стэн навис над Деллой, всматриваясь в лицо. – У тебя так же?

Делла не отвела взгляд – но для этого потребовались сознательные усилия. Потому что так же не было. Нет, Делла не считала себя героем, она вообще не мыслила философско-этическими категориями. Поступки были полезными и вредными, вели к увеличению или уменьшению блага в самом практическом его понимании. Но проблема была не в этом. Проблема была в том, что Делла любила опасность. Густая адреналиновая волна взрывала мозг, придавая жизни мгновенную, ослепительную яркость. Страх, едва коснувшись сознания, исчезал, ему на смену приходили азарт и веселая злая радость. И это было самое охуенное ощущение в мире – ну, после секса.

Но вряд ли об этом стоило рассказывать Стэну.

- У всех нормальных людей так же, - совершенно честно ответила Делла. – Если ты не собираешься спать, может, сварим кофе? Все равно уже светает.

- Лежи, я сейчас, - поднялся с дивана Стэн и пошлепал в кухню, отсвечивая молочно-белой задницей. – Кстати, я чего спросить хотел, - обернулся он с порога. – Ты себя к нормальным людям относишь?

Делла поперхнулась слюной.

- Да-да, - самодовольно осклабился он. – Я выучил этот прикол, так что даже не надейся.

И, не дожидаясь ответа, милосердно вышел за дверь.

- Уверен? – в который раз переспросила Делла.

- Абсолютно. Мне не пять лет, справлюсь.

- А если…

- Не если. Ну что она мне сделает: укусит, заколдует, обвинит в сексуальных домогательствах?

- Но ты же сам говорил, что вдвоем тебе комфортнее.

- А теперь и в одиночку нормально, - с безграничным усталым терпением улыбнулся Стэн. – Все не так уж и страшно, я привык, дальше могу сам. Поэтому заканчивай спорить, выметайся из машины и двигай в госпиталь. Лечи ребра.

- Но…

- Делла. Брысь.

Тоскливо вздохнув, Делла вылезла из машины и побрела к приземистому серому зданию, загребая кроссовками влажный снег.

Больницы она ненавидела с детства. Узкие коридоры, жесткие стулья и палаты, крохотные и гулкие, как гробы. Запах болезни, беспомощности и смерти.

В такой же больнице, серой, тихой и гулкой, умер отец.

Перед смертью старший страж Алистер Ругер пришел в себя, но никого не узнал. Просто оглядел палату испуганным растерянным взглядом, сказал: «Прости, бабушка, я не хотел, она просто упала». И умер.

Делла так никогда и не узнала, какая «она» упала. Этот вопрос остался без ответа – как и множество других, которые она не решилась или не успела задать. Когда старший страж Ругер умер, Делайле было девять лет. В таком возрасте мало думаешь о вопросах и еще меньше – об ответах. Просто живешь. Ну или не живешь. Как повезет.

В холле Деллу встретил крохотный неулыбчивый охранник, похожий на озлобленного той-терьера. Пристально осмотрев Деллу, он очертил вокруг нее круг и прочитал шесть стандартных сканирующих заклятий, призванных обнаружить потенциально опасные артефакты, оружие или зелья. Тревожный контур не откликнулся ни звуком, ни световым сигналом.

- Проходите, - недовольно буркнул охранник, разочарованный результатом.

- Спасибо, - вежливо отозвалась Делла. – Вы же знаете, что для выполнения заклинания всепожирающего огня не требуется ничего, кроме палочки и поганого настроения?

- Знаю. А что?

- Нет, ничего. Просто подумала: может, не знаете.

Оставив позади глубоко задумавшегося охранника, Делла поднялась на третий этаж и постучала в дверь.

- Да-да, заходите, - откликнулся целитель.

В кабинете пахло горькими травами, озоном и чем-то еще, трудноуловимым и тревожным. Если бы предчувствие беды имело запах, это был бы именно он.

- Добрый день, - поздоровалась Делла, сжимая в карманах кулаки.

- Добрый. Рад вас видеть! Сегодня вы в одиночестве, без друга? – заулыбался целитель.

- У него дела, - не стала вдаваться в объяснения Делла. – Может, не будем терять времени и приступим?

Сняв рубашку, Делла бросила ее на кресло. Немолодой полноватый целитель неторопливо выбрался из-за стола, вытирая руки дезинфицирующей салфеткой.

- Так, посмотрим, посмотрим…

Повинуясь взмаху руки, эластичные бинты начали разматываться, тут же собираясь в аккуратный круглый шар. По обнаженным бокам потянуло холодным воздухом. Целитель пошел вокруг Деллы, как ребенок вокруг рождественской елки, осторожно тыкая прохладными пальцами в кожу.

- Что тут у нас? Ух, как нехорошо… Ну как же вы так? Я ведь предупреждал…

Делла обреченно закатила глаза.

- Что произошло? – целитель вывернулся из-за левого плеча, снова натирая пухлые ладони салфеткой.

- Споткнулась. Ударилась о комод. Вроде бы несильно, - зябко передернувшись, Делла набросила на плечи рубашку. Прикосновения все еще ощущались точками холода – как будто по ребрам полз фантомный слизняк.

- Возможно, удар был не очень болезненным, - на лице у целителя отразилось явное сомнение. – Но попал именно туда, где уже были повторные расхождения краев раны. Новая травма разрушила грануляционную ткань и дестабилизировала процесс направленной пролиферации. Я приложу все усилия, но не уверен, что смогу это поправить.

- И что это означает? В практическом отношении? – Делла опустилась в кресло, придерживая расходящуюся рубашку рукой. – У меня отвалятся ребра, и вы вставите на их место арматуру?

- Ну что вы, - развел пухлыми ладошками целитель. – Ничего настолько ужасного. Просто шрамы. Справа ткани восстанавливаются в нормальном режиме, там будет чистая кожа. А вот слева… Минимум три заметных шрама. Я ограничу формирование келоидных рубцов, но полностью убрать их уже не смогу. Мне жаль.

- О, это ерунда, - с облегчением улыбнулась Делла. – Шрамы украшают.

- Мужчину.

- Не будем зацикливаться на гендерных стереотипах, - хлопнув ладонями по подлокотникам, Делла поднялась и поправила сползающую рубашку. – Ну что, приступим к процедурам? Чем раньше начнем, тем раньше закончим.

- Но я думал, что сегодня мы проведем двойной сеанс. Раз уж вы прибыли пораньше. Даже регенерационную капсулу для вас зарезервировал на четыре часа.

- О, нет…

- О, да. Ступайте в палату и не капризничайте. Лишних два часа в капсуле вам точно не повредят. А если вам очень нравятся шрамы, доцарапаете их дома вилкой.

Сначала нужно поджечь подсобные помещения – во-первых, они на периферии, а во-вторых, там куча легковоспламенимой хуйни. Когда персонал, сорванный с места тревогой, вывалится в коридоры, откроется доступ к складам реактивов. Поджигаем их, с верхнего этажа к нижнему. Обеспечив несколько крупных очагов возгорания, запускаем Агни в места скопления горючих материалов: ткани, дерево, пластик. Спускаемся в холл и выходим вместе с последними эвакуирующимися посетителями госпиталя.

- Привет. Ты как? – заглянул в палату Стэн. Через уебищную призму силового купола его лицо выглядело расплывшимся и зеленоватым – как у лежалого покойника.

– Скучаешь?

- Нет. Развлекаюсь.

- Это как же? – подтянув стул, Стэн уселся рядом с кроватью, упершись локтями в колени.

- Придумываю, как сжечь госпиталь нахуй и не попасться.

- И как успехи?

- Пока не знаю. Надо тестить, - Делла подняла ладонь и прижала ее к силовому полю. Стэн со своей стороны хлопнул «пять». – А у тебя что? Как прошел сеанс?

- Как обычно. Бла-бла-бла-бла-бла.

Что-то в выражении лица Стэна натолкнуло Деллу на догадки – и она была уверена, что догадки эти правильные.

- Вы говорили обо мне!

- Ну… - Стэн сосредоточенно разглядывал скудный холщовый коврик. – Немного. Совсем чуть-чуть.

- Я хочу подробности!

- Вообще-то это врачебная тайна, - неубедительно возмутился Стэн.

- Для Бибангтон – да. А ты не целитель. Но хрен с тобой, храни свои великие тайны. Сколько там времени? - непоследовательно переключилась Делла.

- Без пяти четыре, - Стэн обернулся к двери, прислушиваясь к происходящему в коридоре. – По-моему, там твой врач с кем-то треплется. Его голос, точно говорю. Скоро тебя выпустят из заточения.

- И что будем делать дальше? Поедем ко мне?

- Не-а, - покачал головой Стэн. Лицо у него сделалось многозначительное и загадочное. – Не к тебе.

- А куда?

- Сюрприз.

- Ты издеваешься, да? – грустно спросила Делла.

- С чего ты взяла?

– Издеваешься. Над больной женщиной. Страдающей и беспомощной.

- Нет. Я организовываю нормальное человеческое свидание. А то у нас вся романтика в горизонтальной плоскости – по-моему, это как-то не здорОво.