И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Глава 25

Шагнув из портала, Петер остановился у самой границы круга. Узенький диван теперь был вытянут до размеров кровати, и на нем явно кто-то спал. На полу валялась трансформированная футболка с колибри – Делла подрастянула ее в длину и здорово увеличила в плечах. Теперь футболка запросто налезала на условного не особо крупного мужика. И Петер мог бы поклясться, что знает этого мужика.

- Эй! – швырнув на стол пакет кошачьего корма, Петер уселся в кресло и вытянул ноги, перегородив проход. – Делла, иди сюда!

Из спальни прошлепали босые ноги.

Делла, в ночнушке и растрепанная, прислонилась к дверному косяку, стыдливо потупив взгляд. А за ней… за ней, естественно, маячил Паттерсон. Полуголый и с красным пятном засоса на шее. В глазах у него плескалась чистейшая посткоитальная придурь.

- Мдааа… - задумчиво протянул Петер. - Нет, я, конечно, понимал, что именно этим все и закончится. Но какого хера именно сейчас? Нельзя было это вот все, - он обвел комнату широким жестом, - хотя бы на недельку отложить?

- Извини. Надо было тебя предупредить. - Делла пригладила волосы растопыренной пятерней, не особенно, впрочем, изменив ситуацию. – Как-то я об этом не подумала…

- Это точно. Не подумала. Я пишу за всех отчеты, доказывая, что мы – разумные и компетентные сотрудники, а не шайка ебанатов. Я кормлю твою кошку и поливаю твой цветок. Я таскаюсь к тебе в госпиталь, и бодаюсь с твоей страховой компанией. Но предупредить меня о том, что ты сваливаешь из больницы, - это мелочь, твоего внимания недостойная! – мутное, нехорошее раздражение накатывалось на Петера, как прибой. Надо было остановиться, взять себя в руки и успокоиться. Это было бы разумно. Но Петер не хотел быть разумным. Он хотел причинять физический ущерб.

Свалить на него все проблемы, недостойные внимания героической Делайлы Ругер – это запросто. Измотать нервы в хлам – легко. Проталкивать свои решения, не считаясь с обоснованными доводами – да, конечно! Но предупредить, что ты сваливаешь из ебаной больницы прямо посреди курса лечения?! Да нахер, кто такой этот Петер Манкель!

- Ты прав. А я не права.

Раскаяния в голове у Деллы больше не было. Почувствовав не игровую, а совершенно реальную агрессию, она сразу же перестала раскаиваться и подалась вперед – собранная и целеустремленная, словно боксер на ринге. Паттерсон переводил взгляд с Деллы на Петера, растерянный и смущенный. Третий лишний, осознающий собственную изолированную неуместность.

– Я уже попросила прощения, - голос у Деллы был очень, очень спокойным. - Если хочешь, попрошу еще раз.

- Не хочу, - отрезал Петер, которому стало глубоко плевать, раскаивается эта самодовольная сучка или не раскаивается.

- Тогда не стану просить.

- Объяснять свои действия ты тоже, вероятно, не станешь.

- У меня были веские и сугубо личные причины, - нехорошо прищурилась Делла. – Такое объяснение тебя устроит?

- О, ну конечно, - Петер поднялся из кресла. – Совершенно устроит. Я же не за исповедью пришел, рыбка моя. Я кошку хотел покормить. Как вижу, в моих услугах ты больше не нуждаешься.

Рассудком Петер понимал, что такая линия поведения – это даже не тупик. Это путь, ведущий в пиздец. На агрессию Делла реагировала агрессией так же естественно и бессознательно, как аллергики реагируют чиханием на пыль. Но изображать дипломата в сложившейся ситуации… Да ну нахуй. У любого терпения есть границы. Петер свои только что переступил.

- Стой, - приняв решение, Паттерсон вышел из-за спины Деллы, собранный и нацеленный, как пистолет. – Давай выйдем. Поговорить надо.

- Не понял. Ты мне морду бить собираешься, что ли? – Петер посмотрел на белобрысого недомерка сверху вниз и широко ухмыльнулся. – Смелое решение!

- Нет, - поднял ладони в примирительном жесте Паттерсон. – Просто разговор. С глазу на глаз.

- Стэн, - Делла поймала его за предплечье. Паттерсон мягко, но решительно отодвинул ее руку.

- Я всего лишь хочу поговорить, - повторил он.

На лестничной площадке было холодно и сыро. Петер отошел к стене, провел пальцами и, сочтя уровень чистоты приемлемым, оперся на нее спиной.

- Что хотел?

Паттерсон выпрямился, воинственно вскинув голову, но даже в такой позе доставал Петеру только до подбородка. Гаденький внутренний голос прошептал, что было бы очень забавно потрепать его по макушке. Чтобы удержаться от искушения, Петер сунул руки в карманы.

- Короче. Делле сейчас херово, поэтому пожалуйста, не грузи ее еще больше, - Паттерсон говорил медленно и напряженно – так, будто ему было физически трудно произносить слова. - Это я создал проблему. Если ты недоволен, все претензии ко мне.

Петер посмотрел на придурка сверху вниз расчетливо снисходительным взглядом. Идиотическое стремление защищать Делайлу Ругер одновременно раздражало его и смешило. Этот придурок думал, что он помогает Делле. Этот придурок нихуя не понимал.

- Слушай меня, - наклонился к Паттерсону Петер, нависая над ним всеми своими двумястами фунтами. – Во-первых, если бы эта идиотка осталась в госпитале, то ей бы не было так херово. А во-вторых, все это между мной и Деллой.

- Я понимаю…

- Да нихера ты не понимаешь. Мы с Деллой знаем друг друга с двендацати лет. За это время…

…сменилась куча мужиков, и каждый думал, что имеет на Деллу больше прав, чем кто бы то ни было. Но все эти мужики растворились в седой пене времен, а Петер все еще тут. Здесь он и останется – даже тогда, когда этот белобрысый хоббит последует за своими предшественниками.

Этого Петер не сказал. Но очень, очень хотел. Потому что белобрысый хоббит зашел дальше, чем нужно было заходить. И сунулся туда, куда не стоило соваться.

- …За это время мы стали близкими друзьями. Делла мне как сестра. И если ты думаешь, что можешь вмешиваться в наши отношения – то ты сильно заблуждаешься. Ты нихера не знаешь обо мне. И ты нихера не знаешь о Делле.

- Ошибаешься. Знаю, - Паттерсон улыбнулся одним лишь ртом. Глаза у него оставались холодными и сосредоточенными.

- Это тебе кажется, что знаешь. Попроси ее рассказать об инциденте в Пенсаколле. Тебе будет очень интересно, уверяю.

- Хорошо, попрошу, - очень серьезно согласился Паттерсон. – Еще что-нибудь?

- Еще много чего. Ты, кажется, решил, что я Деллу угнетаю или типа того. А твоя миссия – это спасать прекрасную даму от злого дракона. Герой на белом коне. Ты все одобряешь, все разрешаешь и всегда поддерживаешь. Правильно?

- Ну… да, - криво улыбнулся Паттерсон. – Приблизительно так оно и есть

- Тогда я тебя сейчас удивлю. У Деллы дохуя инициатив, которые нельзя ни разрешать, ни поддерживать. Вот как со сфинксом…

- А что со сфинксом? – задрал подбородок Паттерсон. – Кто-то должен был его остановить. Это сделала Делла. И молодец, что сделала.

У Петера отвисла челюсть.

- Ты, блядь, шутишь, что ли?

- Почему шучу. Мы же управление безопасности, так? Делла выполняла свои прямые обязанности.

- Она использовала заклинание, требующее максимальной концентрации, в ситуации, когда концентрация невозможна.

- А у тебя имелся более эффективный и безопасный вариант?

- Нет, но…

- Давай без но. Там куча народу легла, и эта ваша магическая хуета пробивалась в город. Делла ее притормозила. Может, и не самым лучшим способом, я не знаю, но это было единственное решение, которое хоть как-то сработало. И кстати, ты не хотел, чтобы я участвовал в операции. Но именно я сфинкса и подстрелил. Может, ты снимешь наконец-то с головы корону и вернешься в реальность? Твои решения не единственно верные, чувак, – скрестив руки на груди, Паттерсон прислонился к стене зеркальным жестом.

Озадаченный неожиданным возражением, Петер замолчал. С такой позиции он на ситуацию никогда не смотрел – но да, это имело смысл. Неприятный, раздражающий, но от того не менее очевидный.

- Предположим. В ситуации со сфинксом рискованное решение было до какой-то степени оправданным. Но общая тенденция…

- Делится на частные случаи. Думаю, что в каждом из них Делла принимала мотивированные решения. Возможно, не самые лучшие – но я тоже не самые лучшие решения принимаю. Людям это свойственно. Не знаю, как насчет тебя, – ты же у нас, кажется, боженька.

- Ого! – восхитился Петер. – Да ты глобально к проблеме подошел! Одобряешь все и заранее. А если Делла завтра с Крайслер-билдинг сиганет? Тоже одобришь?

- Возможно. Зависит от ситуации.

- Разрешать человеку рыть себе могилу – это не выход.

- А запрещать – это не забота. Уж я-то в курсе, поверь, - Паттерсон, ссутулившись, оперся на перила. Он таращился на каменную лестницу так внимательно, будто там скрывались ответы на все загадки мира. – Я знаю, что Делла не дура. И я ей доверяю. Если она считает, что нужно прыгать с Крайслер-билдинг, значит, для этого есть основания. Так что, думаю, мы поговорим. И все обсудим. Поищем другой вариант.

- А если не найдете? Позволишь прыгнуть? – Петер был очарован чужеродной логикой, словно картиной Ашера.

Петер подцепил ботинком скомканный фантик, протащил его по гладкому каменному полу и спихнул вниз. Пестрая невесомая бумажка, подхваченная сквозняками, закружилась в воздухе, как бабочка.

- Не знаю. Может, не позволю. А может быть, прыгнем вместе.

Петер встал рядом и тоже уставился на лестницу. Нихера там не было, кроме грязи. И одинокого фантика.

- Я с тобой не согласен. Но я тебя понял.

- Вот и заебись, - подвел черту Паттерсон.

***

Бодрый и решительный в дороге, на пороге клиники Стэн сдулся. Пропустив Деллу на входе, он пристроился в фарватере и тащился нога за ногу, явно саботируя визит.

- Эй! Пошли! – дернула его за руку Делла.

- Иду, иду… - Стэн посмотрел на нее глазами жертвенного агнца.

Перед дверью с табличкой «Миракл Бабингтон, психомаг высшей категории» он остановился, до желваков сжимая челюсти.

- Все будет хорошо, - Делла сжала его ладонь, и Стэн ответил на рукопожатие короткой дерганой улыбкой.

- Блядь, что я тут делаю? Бред какой-то.

- Сама в ахуе, - согласилась Делла. – Ну что, заходим?

- Сейчас, - Стэн тщательно одернул темно-синий джемпер, который Делла трансформировала из собственного свитера, растянув его по длине и расширив в плечах. Не смотря на все старания Деллы, джемпер сидел кривовато, вспучивался под мышками и собирался бугром на спине. Но отпускать Стэна домой за шмотьем она не рискнула, поэтому выбирать не приходилось.

- Ну?

- Да. Да, - глубоко вздохнув, словно перед прыжком в воду, Стэн постучал в белую гладкую дверь.

- Входите! – отозвался низкий бархатный голос.

Миракл Бабингтон оказалась женщиной высокой и могучей. Яркое платье в горошек едва не трескалось под напором обильной шоколадной плоти, а кресло на гнутых ножках, казалось, присело под весом владелицы.

- Добрый день, - сладко пророкотала миссис Бабингтон, сверкнув белоснежными зубами. – Рада вас видеть.

- Д-добрый день, - оторопело выдавил Стэн. Делла только молча кивнула. Рассудком она понимала, что психомаг может выглядеть как угодно, но в голове уже сложился образ хрупкого седенького старичка, ласкового и улыбчивого, и теперь расползающийся по швам шаблон наглухо застопорил мыслительные процессы.

- Выбирайте место, которое вам нравится, и присаживайтесь.

Только сейчас Делла обратила внимание на экстравагантную обстановку в кабинете. У стены стоял плюшевый диван, усыпанный разноцветными, как монпансье, подушками. Перед столом целителя Бабингтон возвышались два огромных кресла, у стены расположился водяной матрас, а между двух деревьев, растущих из пола и упирающихся кронами в потолок, покачивался гамак.

- Ну? - подтолкнула Стэна Делла. Поглядев на нее дикими глазами, Стэн деревянной походкой прошел к дивану и сел на самый краешек, почти съезжая задницей по плюшу. На щеках у него пылали алые невротические пятна.

Под внимательным взглядом целителя Бабингтон Делла заколебалась. С одной стороны, она обещала сопровождать Стэна в клинику. С другой – общение психомага с пациентом должно носить личный характер, поэтому… Приняв компромиссное решение, Делла уселась на тот же диван, но с противоположной стороны, обеспечив максимальное дистанцирование.

- Меня зовут Миракл Бабингтон. Можно просто целитель, или Миракл, или даже Биби, - улыбнулась Бабингтон. – Так меня тоже называли. Это было забавно. А вы, надо полагать…

- Стэн Паттерсон, - представился Стэн. Он сидел, сложив руки на коленях – ровный, будто линейку проглотил.

- Делайла Ругер, - эхом откликнулась Делла. Она ожидала вопросов о том, почему они приперлись вдвоем, если проблемы были только у одного человека, но Бабингтон снова удивила. Утвердительно колыхнув роскошной гривой волос, она улыбнулась – теперь уже только Стэну.

- Приятно познакомиться. Может, расскажете немного о себе?

- Аааа… Ээээ… Что именно?

У Стэна было лицо человека, который должен срочно припомнить смешной анекдот. То есть совершенно растерянное и дезориентированное.

- Все, что угодно. Просто вываливайте на меня любые факты, которые придут вам в голову. Постепенно мы со всем разберемся, - целитель Бабингтон одарила Стэна еще одной улыбкой, сногсшибательной, как удар битой.

- Ладно. Я Стэн. Паттерсон. Ветеран. Воевал в Афгане. Я не маг. Работаю в Управлении магбезопасности. Играл в хоккей, - Стэн запнулся и покосился на Деллу, словно ожидая подсказки. – Живу с отцом. И у меня есть окоп. Вот.

Бабингтон приняла этот залп как самую естественную в мире вещь.

- Отличное начало. Вы сказали, что играли в хоккей. Значит, сейчас вы не играете?

- Нет. Хотел сходить на игру посмотреть, - Стэн снова оглянулся на Деллу, теперь уже виновато. - Но не получилось.

- Почему?

- Сначала матчи были скучные, потом дела появились. Как-то так.

- Это были очень серьезные дела? – Бабингтон уперлась подбородком в полные мягкие руки.

- Один человек попросил меня о помощи.

- И вы отказались от развлечения, чтобы поддержать ближнего? Это очень благородно. Неужели вы совсем не жалели?

- Жалел, конечно, - смущенно передернул плечами Стэн. – Но я думаю, что дело важнее развлечения.

- Какое же важное дело вы выполняли?

Делла вертела головой, увлеченно наблюдая за этим вербальным пинг-понгом. Бабингтон подхватывала какую-то часть из реплики Стэна, преобразовывала ее в вопрос и возвращала обратно, задавая направление беседе. Реплики были совершенно не значимыми. Бабингтон не интересовали душевные терзания Стэна, его взаимоотношения с родителями и хроника развития эдипова комплекса. Разговор тек словно бы сам собой, легкий и ни к чему не обязывающий. Но через десять минут Стэн рассказал, что постоянно видит кошмары. Сам. Словами. И Бабингтон не использовала пыточные заклинания.

- Что именно вам снится?

Стэн надолго замолчал, сцепив руки в замок. Бабингтон ждала, величественная и терпеливая, как человеческое воплощение Матери-Богини.

- Разное. Обстрелы. Обычно это обстрелы, – Стэн оторвал взгляд от собственных рук и повернулся к Делле. Знаешь, когда работает артиллерия, это как… как… как будто ты муравей. Крошечный и ниху… ничего не можешь. Только молишься, чтобы пронесло. Чтобы не в тебя, а мимо. Там, правда, тоже люди, но главное, что не в тебя. Херово звучит, но когда слышишь в небе свист, мысли именно такие. А потом снаряд падает, и все, что было в радиусе пятисот футов, разматывает в хлам. Машины разлетаются на части, а люди… это просто фарш. Буквально – всмятку. Мы сидели в окопах и слышали это «ВИИИУ - БДЫЩ». Это даже не громко, это… это вообще не звук. Земля вздрагивает, колышется, стены окопа осыпаются, и за шиворотом песок, на голове песок, на зубах. Нихуя не видишь, нихуя не слышишь, нихуя не понимаешь, кроме одного: живой. Еще живой. А потом опять – ВИИИИУ – БДЫЩ. И ты нихера не можешь сделать с этим. Вообще нихера.

Стэн замолчал и медленно, словно преодолевая сопротивление, повернулся к Бабингтон.

- Так правильно? Или еще подробнее надо? Может, рассказать, как выглядят люди, у которых осколком голову разнесло, или как кровь из сонной артерии хлещет? Попробуйте кран открыть, а потом пальцем легонько зажать. Получится маленький такой фонтанчик. Вот и с артерий та же херня, только фонтанчик красный.

- Мистер Паттерсон… Вы не против, если я буду так к вам обращаться? Или лучше по имени?

- Все равно. Хотя… Неформальное обращение формирует доверие, так же вроде пишут? Тогда, конечно, по имени. Доверительные отношения – это очень важно.

- Хорошо. Тогда я буду звать вас Стэн. Стэн… - Бабингтон положила пухлые руки на стол, будто хотела показать, что в них нет оружия. – Сейчас вы не на войне. Это не бой, и я не враг. Вы совершили мужественный поступок, и я благодарна вам за доверие, но не ломайте себя. Говорите, если вам хочется говорить, погружайтесь так глубоко, как вы можете погрузиться, но не причиняйте себе боль. Вы когда-нибудь посещали психомага? Или аналогичного специалиста в Большом городе?

- Да. Я общался с психотерапевтами. Когда поступал на службу, во время плановых обследований и при увольнении.

- Неужели в Большом городе такая вынужденная откровенность – это обычная практика? – Бабингтон смотрела на Стэна, как на кролика, чудом вырвавшегося из лап вивисекторов.

- Нет, наверное. Но я подумал, что нет никакого смысла тянуть. Мы же про всякое такое говорить должны? Ну вот, мы говорим. Чем быстрее все обсудим, тем быстрее получим результат, - Стэн вскинул подбородок, сжимая в нитку рот.

- Простите, если разочарую, но психомагия работает не так. Я не буду врываться к вам в голову, словно грабитель, взламывая замки и выжигая двери. Я всего лишь выслушаю то, что вы мне расскажете. Конечно, иногда вам придется делать усилия. Человеческий мозг защищает себя, как раковина-жемчужница. Вы знаете, как образуется жемчуг?

- Песчинка попадает в моллюска, и там ее обволакивает слоями перламутра.

- Именно так, Стэн, вы совершенно правы. Моллюск защищает себя, преобразовывая песчинку, превращает ее в нечто совершенно иное. Точно так же и наш мозг трансформирует травмирующие события: прячет их под слоями ложной памяти, скрывает драпировками идей и убеждений. Если вы чувствуете, что на какую-то тему не хочется говорить, если убеждаете себя, что это не имеет значения, не причиняет боли и даже правильно – вероятно, вы обнаружили серьезную проблему. И ее нужно обговорить. Но это не означает, что вы должны ранить себя.

Бабингтон огладила ладонями стол, словно большое спящее животное.

- Сейчас ваша психика похожа на комнату, усеянную скрытыми проклятиями. Вы садитесь в кресло – и оно загорается, делаете глоток кофе, а в горло льется ртуть. Главная цель нашего общения – выявить все проклятые зоны и обезвредить их. Это потребует времени, настойчивости и терпения. Довольно часто вам будет неприятно. Иногда – страшно. Иногда – больно. Но вы всегда можете остановиться и передохнуть, вы можете не говорить, если не готовы говорить – я имею в виду, по-настоящему не готовы. Вы же чувствуете разницу?

Стэн утвердительно наклонил голову – всего один раз, едва заметным движением.

- Как вы думаете, мы сможем работать в таком режиме?

Еще один кивок, уже более выраженный.

- Я рада, что мы достигли взаимопонимания. Может, у вас есть ко мне какие-то вопросы? Не стесняйтесь, задавайте. Это ваша терапия – значит, вы имеете право узнать все.

Собираясь с мыслями, Стэн нахмурился и затих.

- Я могу приходить на терапию с Дел… то есть, с мисс Ругер?

- Конечно. Вы можете делать все, что вам удобно и не причиняет ущерба другим людям. Если вам комфортнее в компании, я буду счастлива видеть мисс Ругер на сеансах.

- Как долго все это продлится?

- Не могу сказать. Каждый случай индивидуален, тут нет универсальных ответов.

- Мы будем только разговаривать? Или вы назначите какое-то лечение? Таблетки, магия – не знаю.

- Уверена, что лечение будет. Какое именно, я пока что не знаю. Мы встретимся еще несколько раз, я соберу достаточное количество информации и подберу терапию. Думаю, вам сейчас приходится очень трудно. Пробовали что-нибудь принимать?

Стэн промолчал, но обернулся к Делле с таким неуверенным выражением лица, что ответ был очевиден.

- Да. Седативный эликсир, - призналась в контрпродуктивной инициативе Делла.

- В качестве временного средства, облегчающего основные симптомы, вполне допустимо, - во взгляде Бабингтон Делле померещился тщательно скрываемый скепсис. – Но сейчас я попрошу вас не принимать препараты, корректирующие эмоциональный фон, мышление или память. Чтобы поставить диагноз и назначить лечение, я должна видеть точную, ничем не искаженную картину. Стэн, вы справитесь? Хотя бы несколько дней?

- Ну раньше ведь как-то справлялся, - презрительно изогнул губы Стэн – героический и несгибаемый. Если бы Делла не видела, как его трясет на фоне медикаментозной абстиненции, то наверняка бы поверила.

- Отлично! Я постараюсь не затягивать процесс. Встретимся завтра, в то же время?

Синхронно кивнув, Делла и Стэн поднялись с дивана, попрощались и вывалились в коридор, взъерошенные и растерянные.

- Ох черт! – Стэн привалился к стене, вжимая кулаки в лоб. – Пиздец. Меня как будто в мозг выебали.

- Ну… Наверное, в этом и смысл? – предположила Делла, которая ни разу не была на приеме у психомага. – Ты молодец.

Она потянула за напряженные запястья, и Стэн опустил руки. Лицо у него было растерянным и по-детски обиженным. Привстав на цыпочки, Делла поцеловала его в крепко сжатые губы. Напряженный рот тут же утратил нервически-каменную твердость. Стэн отвечал на поцелуй яростно и жадно, прижимая к себе Деллу совершенно бесстыдным образом.

- Знаешь, - запинаясь, прошептал он, когда они расцепились, чтобы восстановить дыхание. – При депрессии снижается уровень серотонина в крови. А во время секса, наоборот, увеличивается. Улавливаешь логику?

- Вполне. Поехали ко мне? – Делла уверенно запустила руки под джемпер, оглаживая горячую спину.

- Да. Черт. Нет, - Стэн закатил глаза и глухо долбанулся затылком в стену. – Домой надо. Там отец, наверное, с ума сходит. Ну и побреюсь заодно, а то как бомж, - он почесал подбородок, на котором золотилась вполне выразительная щетина.

- Хорошо. Но вечером – ко мне. И предупреди папу, что останешься на ночь.

- Конечно, - согласно пробормотал Стэн, возвращаясь к прерванному занятию. Сосредоточенно, вдумчиво и со всем возможным старанием он ласкал губы Деллы так, что у нее ноги подкашивались. – Ага. Угу.