И в болезни, и в здравии, и на подоконнике

Глава 12

Спальня у некроманта была неожиданная – веселенькие обои в цветочек, снежно-белый ковер и здоровенный букет ромашек в стеклянной вазе. Поначалу Стэн изумился такому дизайнерскому решению, а потом сообразил: холл и гостиную видит каждый, а спальня – только для своих. Вот тут-то дедуля и отдыхал душой от черепов и сушеных крокодилов. Гипер, мать его, компенсация.

Остановившись в центе комнаты, Стэн с умеренным любопытством таращился по сторонам.

На комоде таинственно мерцала стеклянная ваза, наполненная бледно-голубыми… соплями. Сопли булькали.

Перед кроватью, на ковре, стояло четыре тапочка на левую ногу. Женских тапочка. Это наводило на тревожные размышления.

Висящие на стене часы циферблата в нормальном его понимании не имели. Не заморачиваясь на прорисовку штрихов и цифр, неведомый мастер просто разделил диск на две равные половины. На черной он написал «Плохое время», а на белой – «Хорошее время». По линии соприкосновения биколор размывался градиентом, проходя через все оттенки серого.

Единственная стрелка замерла в положении «Шесть часов», уткнувшись в самую глубокую чернильную черноту.

А часики-то, похоже, рабочие.

Ругер деловито сновала по комнате, открывая дверцы шкафов и выдвигая ящики. Время от времени она издавала сложные для понимания возгласы – то ли удивление, то ли одобрение, то ли возмущение. А может, и все сразу.

Стэн подошел поближе, остановился на безопасном расстоянии и заглянул ей через плечо.

- Что это?

- Где? – обернулась Ругер, широко взмахнув рукой. Стэн качнулся назад, заученным движением пропуская мимо лица довольно острую палочку.

- Вот эта штука. Которую ты рассматривала.

- Это? – качнув палочкой, Ругер подняла из груды разноцветных носков нечто, похожее на самодельную куклу. – Вольт. Кхарт, - Ругер рубанула палочкой воздух, и кукла развалилась на две части. Из нее посыпались грязные клочья шерсти, какие-то клетчатые лоскутки и спутанный ком седых волос.

- Кому-то здорово повезло, - Ругер склонилась над столом, пристально разглядывая содержимое вольта. – Подозреваю, что Гвидо Нунесу. Цвет волос совпадает, и пиджак у него, помнится, клетчатый был. Никогда не критикуй научные статьи некромантов, - назидательно покачала палочкой Ругер. – А если уж критикуешь, то лично сжигай состриженные волосы и обрезки ногтей. Чтобы защита научной теории в нападение не перешла.

- Ладно, не буду, - с легкостью согласился Стэн, который в принципе не собирался ничего критиковать. Он и читать-то эти статьи не планировал, если уж совсем начистоту.

Пометавшись по комнате со скоростью и энергией рикошетящей пули, Ругер вернулась к выполнению первоначальной задачи.

Дневник Цибулоффски обнаружился на крайнем левом окне. На тетрадь он вовсе не походил – скорее, на толстую, подчеркнуто неопрятную книгу: неровно обрезанные листы, бугристая обложка и суровые нитки, торчащие из переплета. В довершение картины Цибулоффски перетянул дневник толстенным кожаным ремнем, обернув его в две петли. Ругер настороженно оглядела композицию и потыкала в нее палочкой, бормоча нечто невразумительное на своем то ли санскрите, то ли иврите.

- Хм. Странно. Не вижу ничего опасного.

- А должно быть? – насторожился Стэн.

- Судя по роже Абрахама – обязательно. Он так искренне радовался, когда нас за дневником отправлял. Я думала, эта хрень как минимум кусается, - пожала плечами Ругер и протянула руку к дневнику.

Дневник прыгнул.

Отрастив восемь тонких паучьих ножек, он вздрогнул, напружинился и сиганул через стекло, осыпав комнату градом осколков. А следом за ним, не колеблясь ни секунды, прыгнула Ругер, высадив заклинанием оконную раму ко всем чертям. Стэн рванул было за ней, но, увидав с высоты второго этажа брусчатку, притормозил и развернулся к двери. Пробежав через коридор, он ссыпался по лестнице и вылетел на улицу, с разгона впилившись плечом в косяк.

На улице творился пизец. Дневник, растопырив длинные, как у сенокосца, ноги, скакал по брусчатке и стенам, а Ругер металась за ним, швыряясь очередями заклинаний. Разноцветные сгустки энергии наполнили улицу сиянием фейерверка, но матерные вопли разрушали иллюзию праздника.

- Стоять, тварь! Акара! Мохита Гхат!

Опрокидывающие, оглущающие и фиксирующие заклинания сыпались автоматными гильзами, но дневник уходил от них, как опытный атакующий – от игроков защиты. Он скользил между вспышками света, не касаясь их даже краем обложки, вертелся и подпрыгивал – а потом, развернувшись на пятачке, рванул прямо на Стэна. Ругер в последний момент увела руку в сторону, и Стэн почувствовал, как мимо уха пролетело что-то плотное и горячее.

- Твою мать!

Инстинктивным движением Стэн выбросил ногу и пнул дневник под живот – или что там бывает у книг. Титульник? Форзац? Обложка? Чертова тварь закувыркалась по тротуару, ударилась об фонарь и притихла, ошеломленно перебирая лапками.

- Хавита! – рявкнула Ругер. Заклинание кинетического удара прочертило в воздухе дугу - и ударила в то место, где секунду назад лежал дневник. Ловко вильнув в последний момент, гадская хрень вывернулась из-под вспышки и припустила вдаль по тротуару, взбрыкивая бумажным задом.

Ругер, не переставая швыряться заклинаниями, помчалась за дневником. А за Ругер рванул и Стэн.

Тяжеленная, неуклюжая книжка неслась по улице со скоростью мопеда. Она закладывала виражи, взбегала на стены и перепрыгивала аккуратненькие белые заборчики, петляя между отцветшими розами и кустами можжевельника. Бегущая за книгой Ругер не тратила время на маневры. Она перла вперед, пробивая путь заклинаниями, и оставляла после себя ровную вспаханную полосу. Стэн довершал разрушение, втаптывая в землю те цветы, которые пережили проклятия Ругер.

- Хавита! Акара! Хавита!

Мимо. Мимо. Мимо.

Стэн почувствовал, что начинает задыхаться – сказывались месяцы гражданка. Коробки передач перебирать – это не марш-броски с полной выкладкой бегать.

Заприметив над тротуаром низкое запыленное окно, дневник прыгнул через стекло и с грохотом скатился в какой-то подвал. Даже не замедлившись, Ругер швырнула перед собой заклинание, взорвавшее раму и осветившее на мгновение темную захламленную комнату, и сиганула следом.

И тут Стэн начал понимать, о чем говорил Манкель.

Потому что это, блядь, подвал. А в подвале может быть что угодно.

Наверное, здесь было безопасно. Спокойный жилой район, мирные домики, по крышу утопленные в цветах – но это! блядь! подвал!

- Давай с другой стороны! – на секунду притормозила с той стороны окна Ругер. В глазах у нее полыхал священный огонь азарта. – Ну! Быстро!

Обежав здание, Стэн успел в последний момент. Мелькнув желтоватым обрезом, дневник выцарапался из вентиляционного хода и помчался по улице вниз – туда, где зеленели густые кусты.

- Сюда! Ругер, он в зеленку рванул! – Стэн подскочил к ближайшему подвальному окну и саданул ботинком, выбивая стекла. – Давай руки!

Ругер потянулась к нему снизу, и Стэн выдернул ее на тротуар, с разгону протащив по брусчатке, и сам, запнувшись о какую-то хрень, рухнул на задницу. Копчик прострелило болью.

- Куда он побежал? – Ругер была красная и потная, густая подвальная пыль налипла ей на лицо боевыми разводами.

- Вниз! – махнул рукой Стэн.

- В парк?!

- Блядь… - осознав масштаб проблемы, выдохнул Стэн. – Так это все-таки парк.

Они припустили вниз по склону, пытаясь не упустить из виду вихляющее темно-коричневое пятно.

Стэн понял, что очень, очень не любит Цибулоффски. Не мог поярче обложку выбрать, сука?!

Удивительно, но дневник они догнали довольно быстро. Гадская книженция лежала под кустом, уютно пригревшись в пятне солнечного света. Ругер приложила палец к губам и замахала рукой, отгоняя Стэна то ли в сторону, то ли за спину. Он растерянно притормозил, пытаясь сообразить, что именно требуется сделать, и в этот момент Ругер коротко махнула палочкой.

- Кевер!

Под книгой разверзлась яма, и земля рухнула вниз, на секунду прострелив Стэна темным дремучим ужасом. Он не понимал, что в этой картине может так испугать, но ледяная волна паники пронеслась по телу, залив внутренности жидким азотом.

Дневник, в отличие от Стэна, не медлил. Подпрыгнув, словно на пружинах, он отскочил в сторону и врезался в кусты, пробиваясь через сплетение веток.

- Агни! – Кусты вспыхнули ярко-рыжим огнем. – Агни! Фрудрад!

В горящие кусты словно граната угодила. Земля, трава и ветки разлетались, осыпав все в радиусе трехсот футов пылающими обломками. Ругер, стоя в позе человека, ведущего беглый прицельный огонь, била по дневнику заклинаниями без передышки.

- Стой! – не выдержал Стэн. – Сожжешь нахрен все!

Ругер, не оборачиваясь, тряхнула головой и подобралась.

- Бхакш Пан-чат-ва! – четко артикулируя, выкрикнула она, и вокруг дневника поднялось из земли черное пламя. Стэн не слышал треска огня, не ощущал жара, но кусты, оказавшиеся на пути заклинания, осыпались серебряным пеплом.

- Кши, - прошипела Ругер, очертив палочкой сужающуюся спираль, и пламя начало сжимать круг. Там, где оно проходило, оставалась сплавленная в стекло земля. Дневник заметался, тревожно перебирая лапками, встал на цыпочки и подпрыгнул, но стена огня была слишком высока.

- Кши, - медленно, с видимым удовольствием протянула Ругер, стягивая петлю. Зрачки у нее расширились, затопив глаза чернотой. – Допрыгался, сука. Кшиии.

Стэн растерялся. Наверное, происходящее имело смысл. Наверное, так было нужно. Но в голове отчетливо звучал голос Манкекля: «пните ее под задницу».

Похоже, Манкель не шутил.

Бесшумное черное пламя, пожирая траву, дерн и саму землю, медленно сужало периметр. Дневник обреченно затих, сложив передние лапки, словно во время молитвы, и Стэну стало его жаль – всего на одну секунду. Потому что во вторую секунду книжка выпрыгнула в воздух и зарылась в газон, как гребаная буровая установка. Полетели комья земли, мелкие камешки пулеметной очередью хлестнули пламя, тут же разлетевшись рыже-белыми каплями.

Вынырнув по ту сторону огня, дневник встряхнулся и резво бросился наутек.

- Ах ты ж падла! – заорал Стэн, мгновенно отказываясь от сочувствия. – Да как так вообще? Какого хрена?!

Последние вопросы он адресовал Ругер – и неожиданно получил ответ. Швырнув вдогонку улепетывающему дневнику очередной сгусток огня, Ругер устало вздохнула и вытерла ладонью пот со лба.

- Эта дрянь ориентируется на магию.

- Что?

- Дневник ощущает магию и избегает с ней любого контакта. Заклинание для него – это просто импульс, определяющий вектор и скорость маневра. Включается программа и отводит дневник в сторону, поддерживая безопасное расстояние с магической эманацией. Понял?

Идиотом выглядеть не хотелось. Врать – тоже.

- Ну…

- Представь два магнита. Ты совмещаешь их одноименными полюсами. Что будет?

- А. Теперь понял.

Удовлетворенно кивнув, Ругер ткнула пальцем в заросли жимолости.

- Видишь?

Стэн проследил направление и выругался. Дневник лежал под кустом, аккуратно подобрав тощие паучьи ножки.

- Он просто отбежал на заданное программой расстояние и остановился. Если я подойду или попытаюсь достать его заклинанием, опять побежит.

Стэн озадаченно почесал затылок.

- А если я подойду?

- Не сработает. Ты уже помечен как враждебный объект. Вот если бы ты его в спальне взял… Хотя нет, все-таки слишком рискованно. – Ругер вдруг хихикнула.

- Что смешного?

- Я поняла, чему радовался Абрахам. Если он знал, где лежит дневник, значит, пытался его взять в руки.

- А дневник не дался.

- Ну да! Только представь себе: по здоровенному дому носится бешеная книжка, а за ней бегает команда стражей, выпучив от напряжения глаза.

Ругер жизнерадостно заржала, и Стэн заставил себя улыбнуться. Наверное, это действительно было забавно – но в последнее время желание смеяться появлялось у него нечасто.

Стэн покосился на кусты жимолости. Дневник лежал, завернув под себя членистые ножки, и выглядел совершенно безобидно.

- Зачем вообще мы его ловим? То есть научная ценность, я понимаю, и Манкель хотел… Но если мы не поймаем, никто ведь не умрет? Раз уж дневник все равно в руки не дается.

- Не уверена, - Ругер задумчиво почесала палочкой в разлохмаченных волосах. – В этой книженции куча опасной хуйни, а мы понятия не имеем, как построен алгоритм. Может, дневник подпускает к себе только конкретных людей – и двинет сейчас прямо к ним. Может, он ищет некроманта – любого. Какой первый попадется, тот и будет. А может, рандомный выбор, или по знаку зодиака, по количеству волос на голове и родинок на заднице… Цибулоффски был самовлюбленным дементным психом, учитывай это.

- Учитываю, - Стэн нахмурился, пытаясь ухватить мечущуюся на краю сознания мысль.

Ругер не сможет приблизиться к дневнику. Ругер не сможет достать дневник заклинанием. Это понятно. Он, Стэн, не маг, но обозначил враждебные намерения. Дневник запомнил его и не подпустит. Это тоже понятно.

Но кто сказал, что Стэну надо подходить?

- Книга должна быть целой? – напряженным голосом спросил он.

- Что?

- Книга. Должна. Быть. Целой? Если в ней будет дыра, ты сможешь ее залатать? Заклинанием - этим, как его, которым ты стены в переулке починила.

- Гивиро? Ну… вероятно, – заинтересовалась происходящим Ругер. – Ты это к чему?

- Сейчас увидишь, - пообещал Стэн и медленно двинулся к зарослям жимолости.

Дневник лежал, выгревая бумажное тельце в скудных лучах зимнего солнца. Стэн приближался к нему медленно, как сапер ко взведенной мине. Шаг… Другой… Третий… Он уже различал косые тени, расчертившие коричневую кожу обложки, и стебли высохшей травы, набившиеся под ремень. Еще шаг… Еще… Дневник нервно качнул корешком, пошевелил паучьими ногами, и Стэн замер. Дневник улегся на место. Стэн снова пошел. Шаг… Шаг… Шаг…

Когда до кустов оставалось футов восемьдесят, Стэн достал беретту. Плавным мягким движением он поднял пистолет, подперев запястье второй рукой. Шаг левой ногой. Корпус вперед.

Стэн прицелился. Задержал дыхание. И плавно потянул спусковой крючок.

Сухой щелчок выстрела хлестнул по ушам, и книжка, кувыркнувшись, отлетела в кусты, беспомощно перебирая в воздухе ножками.

- Есть! Я ее достал! Я подстрелил эту ебучую макулатуру! Йухууу! – завопил Стэн и расхохотался, запрокинув голову в прозрачное зимнее небо.

Они сидели в тойоте, врубив печку на максимум. Ругер стащила свой ярко-зеленый пуховик, а Стэн закинул на заднее сиденье армейскую куртку. По радио наяривал столетней давности ностальгический рок, и Стэн, покачивая головой, отбивал по рулю такт.

Сбив на секунду мелодию, Ругер щелкнула пальцами, охладив пиво до измороси на стекле.

- Держи. Ну, за первое квалифицированное задержание. Твое здоровье!

Стэн отсалютовал бутылкой и сделал огромный глоток. Купленное в крохотной магической лавочке пиво отдавало травами, дымом и медом.

Охрененно!

Жадными глотками ополовинив бутылку, Стэн прикрыл рот ладонью, с трудом подавив отрыжку.

- Что это была за херня? Это вот Кшиии?

- Кши? – переспросила Ругер, маленькими глотками отпивая из бутылки. – Управляющая формула. Бхакш Пан-чат-ва уничтожает любой материальный объект – живое существо, вещь, землю, воду, воздух. Но стартовая формула только запускает процесс, а управляют траекторией огня при помощи вспомогательного заклинания.

- Вообще все? В смысле – вообще все?!

- Выбесил меня этот гребаный дневник. Увлеклась, признаю. Можно подумать, у тебя так не бывает.

- Ну… да. Бывает, - неуверенно признал Стэн и, перегнувшись, достал с заднего сидения сумку.

- Есть хочешь?

Он шлепнул на приборную панель вощеный сверток и развернул бумагу. По машине поплыл запах жареного бекона и горчицы. Выбрав сандвич поаккуратнее, Стэн протянул его Делле, а себе взял помятый, с торчащими листьями салата. Хлеб к этому времени размок, но овощи были сочными, горчица – острой, а от запаха бекона хотелось пальцы себе отгрызть. Бессовестно чавкая, Стэн заглотил половину сандвича и запил его остатками пива.

Боже, как же охрененно.

На заднем сиденье тихонько скреблась в коробке спеленатая заклинанием книга.

***

Домой Стэн вернулся в полной темноте. Отец встретил его на входе, вгляделся обеспокоенно в лицо – и с явственным облегчением улыбнулся.

- Хороший день?

- Да, наверное.

Нелепая радость уже стекала со Стэна, как дождь с маскхалата, но в крови еще пузырились отголоски бессмысленного детского счастья. Их даже хватило на ответную улыбку – настоящую, а не вымученную, как последнее, через силу, подтягивание.

Стэн помог накрыть на стол и даже чего-то там поел, не обращая внимания на содержимое тарелки. Отец расспрашивал о работе, о дневных событиях, о коллегах – и Стэн отвечал так подробно, как мог, не нарушая подписки о неразглашении, и даже пытался шутить. Терять внезапно полученный драйв не хотелось, и Стэн пришпоривал себя, разгоняя эмоции, словно захлебывающийся на подъеме автомобиль. Но радость уходила, высыпалась, как песок сквозь пальцы, и вместо нее тело наполняла чугунная усталость. Стэн вдруг понял, что не может даже вилку до рта донести. Он не хотел слушать. Не хотел говорить. Не хотел двигаться.

Просто закрыть глаза. И помолчать. В тишине.

Отец, уловив его настроение, затих и быстро доел свою порцию. Они молча убрали со стола и так же молча ушли в гостиную, к телевизору. Отец включил какой-то бесконечный ситком, а Стэн, откинувшись на спинку дивана, прикрыл глаза.

Теперь радости совсем не осталось. Стэн чувствовал себя выжатым и раздавленным, как лимон под гусеницами трактора. Все события этого безумного дня навалились на него, прижимая к земле. Бесконечные коридоры под землей и визжащая горгулья, брезгливая гримаса Дагомари и фейерверк заклинаний, чучело русалки и зарывающая в землю книга… Стэн знал, что все это нужно обдумать. Усвоить. Осознать. Но Стэн не мог. Впечатлений было так много, что они слиплись в единый пестрый ком, наглухо закупорив мыслительный процесс. Сознание судорожно трепетало, как схлопывающиеся без кислорода легкие, но приема Геймлиха для мозгов не существовало. Стэн сосредоточился, пытаясь возродить ликование, которое охватило его после выстрела. В тот момент все казалось таким простым, таким правильным. В тот момент Стэн чувствовал, что он сможет все, что захочет.

Теперь это был просто выстрел. Обычный. Любой бы с такого расстояние попал.

- По-моему, тебе надо отдохнуть, - отец сочувственно похлопал его по плечу и тут же убрал руку, не дожидаясь, когда Стэн отстранится. – Иди-ка в кровать.

- Да. Сейчас.

Стэн вышел на кухню, налил в стакан воды и достал флакон с эликсиром. Две капли. Не больше. Это важно.

Мерцающая жидкость растворилась в воде без следа. Стэн поднял стакан и настороженно понюхал. Ничего. Просто вода. На мгновение возникло ощущение, что он делает какую-то чудовищную глупость. Здесь, на кухне, знакомой до последней щербинки на кафеле, магия казалась абсурдом и выдумкой. Нелепостью.

Не позволяя себе углубиться в сомнения, Стэн поднял стакан и опрокинул в себя. Вода пахла лакрицей, хвоей и чем-то знакомым, химическим – то ли мылом, то ли чистящим порошком. Рот после нее онемел, но чувствительность тут же вернулась, а вместе с ней – ощущение прохлады, как после мятной жвачки. Стэн прислушался к себе – вроде бы ничего не изменилось. Все то же мучительное осознание бессмысленности происходящего, приправленное кромешной усталостью.

А через полчаса Стэна накрыло. Он стоял в душе, выдавливая жидкое мыло на губку, и вдруг почувствовал: вот оно. Как будто разжали туго скрученную внутри пружину. Стэн длинно, с облегчением выдохнул и откинулся на запотевший кафель, блаженно зарывая глаза. Ушла постоянная дергающая тревога, и вечное раздражение истаяло, утекло куда-то вниз, в сток, подхваченное горячей водой.

А выстрел-то получился действительно был неплохой. С восьмидесяти футов точно в центр ебучего дневника – ну круто же!

И сама идея охуенная. Ругер не додумалась.

Самодовольно улыбнувшись, Стэн выключил душ и начал растираться полотенцем – жестко, до красной кожи. А потом, натянув джинсы, джемпер и теплую куртку, вышел на задний двор. Сзади хлопнула дверь, по гравию заскрипели торопливые шаги.

- Стэн, подожди! Ну зачем ты опять лезешь в эту проклятую яму? Декабрь же на дворе, позавчера снег шел, - отец поймал его за плечо и развернул к себе. – Вернись в дом, пожалуйста.

Стэн напрягся, ожидая привычную волну ярости. И медленно, с облегчением выдохнул. Ярости не было, досады не было, даже стыда не было.

- Все нормально, пап. У меня там пенка, и спальный мешок, и теплое одеяло. Не волнуйся.

Аккуратно отцепив от себя руки отца, он спрыгнул в окоп и нырнул в спальник.

Теперь Стэн чувствовал твердую, надежную землю под собой, и рядом с собой, и вокруг. Он был защищен со всех сторон. Он мог встретить врага. Или встретить друга. Боевое братство – это самая надежная штука на свете. А окоп – самая безопасная.

Сон подошел к нему, погладил мягкой лапой и навалился на грудь – теплый, мягкий, тяжелый. Стэн увидел сержанта – сержант улыбнулся и хлопнул его по плечу. Стэн увидел маму – мама была жива, она протягивала к нему руки. А потом был свет прожекторов, и скрип коньков по льду, и трибуны скандировали «Шай-бу! Шай-бу! Шай-бу!». И она вылетела из темноты – гладкая, круглая, черная. Стэн подцепил шайбу клюшкой, повел, обходя противников, размахнулся и загнал в ворота одним невероятным длиннющим ударом. Стадион взорвался ликующими воплями и аплодисментами, пронзительно завизжали пластиковые дудки. В переднем ряду, прямо за стеклом, вскинул кулак в победном жесте отец, а рядом с ним радостно орала Делла, подпрыгивая на месте как заведенная, и Стэн поразился: как же она, оказывается, красивая. А он-то, дурак, и не замечал!

Счастливо рассмеявшись, Стэн помахал трибунам рукой.