Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25

26. Странные берега

Заблудиться и потеряться можно в море, в лесу, в степи, в пустыне — словом, там, где очень тяжело найти ориентиры. Да и то в случае отсутствия компаса. Если ты выходишь на берег реки, потеряться там невозможно. У реки есть направление и два берега. Если в трёх соснах заблудиться ещё у кого-то получается, то в двух берегах нереально.

Именно так думала четырнадцатилетняя Олеся, поправляя на худом, облезающем от солнечного ожога плече поношенную пляжную сумку и ступая по многолетней выгоревшей плитке доставшимися от старшей сестры босоножками. Время было относительно раннее, потому что погода стояла очень жаркая и к полудню на песке можно было бы совсем зажариться, однако за заборами на дачных участках торчали вверх чьи-то спины и те части тел, которые были пониже спин.

Два месяца летних каникул не то чтобы оказались слитыми в водосточную трубу, но всё же родители могли придумать кое-что получше, чем сплавить её к двоюродной бабушке Татьяне Павловне, или просто "бабТане", в провинциальный городок, где нет ни кафешек, ни ТРЦ, ни будочек с кофе, ни проката самокатов, ни спортплощадок, ни центров творчества, где можно было бы расписывать шопперы или худой конец управлять чьим-то кое-как собранным робота. Ни-че-го. Правда, городок стоял на Оке, причём берег там был на редкость удачный, так что на чистом жёлтом песке спокойно могли разместиться жители двух таких городков. Даже у местного дома отдыха был собственный пляж.

Поэтому Олеся и решила, что основным местом, где она бездарно проведёт лучшие годы своей жизни, пока у сестры ЕГЭ, а у родителей завал на работе, будет Ока. По крайней мере можно бесплатно плавать хоть до посинения. Хотя это, к сожалению, не море.

Олеся уже купалась с бабТаней на всех основных пляжах городка. Они даже прошли на пляж Дома отдыха, хотя он был вовсе не общий. А сегодня у бабТани была встреча с подругами, жившим вообще в какой-то деревне по соседству. На самом деле это было сложно назвать деревней, потому что дома там были роскошные, сады украшены керамическими фигурками, почти везде есть садовые качели и бассейн, а у кого-то даже павлины в клетке живут. Но Олеся была чужая и потому гулять с павлинами в саду, полном гномиков, ей было рановато.

Поэтому ей было предложено идти на речку одной. Разумеется, не без условий: воду из реки не пить, подобранную в кустах еду не жрать, у людей мобильники не таскать, за буйки не заплывать (хотя были они только в двух местах) и — самое главное: не лазить по зарослям и не купаться вне оборудованных пляжей.

Олеся приближалась к голубой полосе с единственной целью: нарушить последнее условие.

Пляжи — это, конечно, хорошо. Спасатели дежурят (по крайней мере есть будка, а уж жив ли в ней кто, вопрос второй), аншлаг с правилами поведения на воде стоит, народ есть, воду вроде чистят земснарядами.

Но Олесе скучно. Очень скучно. Река не море, у воды и запах другой, более водорослёвый и тухлый, и уплыть далеко не выйдет, и вообще… цвета некрасивые.

Должна же быть возможность хотя бы погулять, хотя бы найти что-то интересное. Развлечься. Берег — он же бесконечный. Не может быть, чтобы везде находился только песок.

Поэтому на развилке у дорожного знака Олеся пошла не прямо, а направо.

Вдоль берега Оки — там, где нет пляжей, разумеется, растут два вида ив — ломкая и белая. Олеся читала книжки про пиратов на Карибском море и решила, что ниспадающие на смешанный с землёй мокрый песок ветви и торчащие из этой холодной каши корни очень похожи на мангровые заросли на Антильских островах. Возомнив себя крадущимся к убежищу контрабандистом, Олеся спустилась вниз и побрела по кромке берега, иногда отступая на мелководье. Здесь уже было много гальки. И, в отличие от морской, она была довольно острая, поэтому Олеся не снимала босоножки.

Скоро она добралась до одного из тех песчаных островков, которые летом сухие и горячие, а потом, к осени и до конца весны их скрывает река. На песке лежали раковины беззубок, живые же беззубки пахали илистое дно в горячих лужах у островка в сопровождении иногда забредающих мальков. Ближе к коренному берегу, на террасах, буйно зеленели и пестрели цветками околоводные и не очень растения: камыш, сусак, частуха, подорожник, осока, полынь, свербига… И ивы, всюду ивы, а чуть выше уже липы, берёзы. Это не пляж у Дома отдыха с искусственно насаженными соснами!

Олеся отправилась дальше, понемногу, правда, уставая от тяжести сумки. Песчаный островок скоро остался позади. Снова узкая земляная полоса, омываемая водой. Листья тростника и рогоза режут руки, ветви ив бьют в глаза. К счастью, Олеся скоро вышла на дикий пляж. Тут тоже отдыхали люди, только не сто шестьдесят человек, а всего шесть, которые, судя по всему, доехали сюда на машине.

Олеся решила временно расстелиться здесь, и скоро, поправляя простенький купальник, поспешила к воде.

Увы — здесь было мелко. Песчаные наносы. Как пляж, но воды по середину голени, чуть ли не до трети Оки легко можно вброд дойти. Здесь хорошо просто плюхнуться и кайфовать. Чтобы плавать, надо идти либо выше по течению, то есть вперёд, либо возвращаться ниже. Олеся, который овладел дух авантюризма, двигавший путешественников Эпохи географических открытий навстречу невиданным опасностям и неожиданным сокровищам, решила продолжить путь. Так, не одеваясь, в купальнике, босая и с пляжной сумкой на голом плече. Ни дать ни взять амазонка.

Всё было замечательно, пока не пришлось свернуть на тропу в отдалении от воды. Здесь росли довольно старые ивы с густыми кронами, а ещё высокие злаки, поэтому тропа была сырой и холодной, а местами и довольно травматичной для ног. В зарослях обнаружилось комарьё, которое было несказанно радо понаехавшим гостям. Олесей овладело отвращение, а потом страх. Практически голая, в полноценном кусочке леса, в месте, которое впервые видит… В тени можно замёрзнуть, на солнце в момент обгореть — уже почти полдень. Может, отступить? Забраться наверх по коренному берегу и там по дороге дойти до пляжа?

Не-е-ет… Её же там могут люди увидеть. Засмеют ещё. Лучше вернуться по воде.

Вода в тени также оказалась куда более прохладной, чем на солнце. Вдобавок ещё и мутной. А мутная незнакомая вода опасна, и Олеся поняла это в ту же секунду, когда из глубины сначала по колено, потом по пояс внезапно нырнула по самые плечи.

Нечего и говорить, что пляжная сумка немного искупалась. Девочка просто со скоростью звука вылетела на берег.

Плохи дела… Непонятно, где она, неизвестно, как отсюда выползать. Олеся замёрзла, намочила все вещи и очень устала.

Единственным путём к спасению с минимальными потерями оставалось взбираться наверх.

Но и тут всё было очень сложно. Далеко не во всех местах берега Оки пологие. Конечно, и отвесными их не назвать, но всё же одно дело долго-долго топать по пологому склону, и другое дело буквально взбираться, хватаясь за растения и рискуя напороться на борщевик Сосновского и словить фотохимические ожоги его злого сока.

Именно это с Олесей и случалось. Поначалу она не поняла, что произошло, только ноги у щиколоток заболели. А затем там вспухли, вспучились неровные красные полосы — места на коже, куда попал сок.

Когда Олеся наконец-то выбралась на дорогу, колени её были изодраны и испачканы в земле, ноги покрылись сеткой царапин от листьев осок и злаков, а щиколотки горели адским пламенем. Остальные места тела горели комариными укусами.

Впрочем, всё это отошло на второй план, когда плечи начало жечь летнее солнце…

Олеся приползла домой к трём часам дня, по выражению бабТани, как сбежавший из лагеря побитый партизан. Девочка ещё час плутала вдоль берега, пытаясь найти дорогу…

Почти неделю Олеся не выходила из дома, потому что её мучили сгоревшие плечи и ожоги от борщевика на ногах. Потом практически до конца своих иногородних каникул ходила на речку только с бабТаней. И долгое время размышляла, как же путешественники из её книг умудрялись находить дорогу и приходить туда, куда им надо.

Всё-таки и на простом берегу немудрено заблудиться…