Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25

24. Всё зло земное

— Всё зло земное от книжек этих! — с раздражением, которое при усталости закипало точно чайник на плите, Эля захлопнула и отпихнула от себя томик Ницше. Его я в своё время случайно подобрала в будке буккроссинга в обмен на "Жутко громко и запредельно близко", чья популярность осталась для меня загадкой. Не, тема, не спорю, животрепещущая, но на протяжении всей книги происходит непонятно что. Впрочем, в отличие от трудов по философии, даже в самых странных художественных книгах хотя бы есть начало, кое-какая и конец. А вот первые для биохимов вроде нас с сестрой казались каким-то потоком бессознательного.

Философия, второй курс. Предмет непрофильный, но идёт экзаменом. Чем хорошо быть старшей — ловишь кайф от мысли, что ты-то через эту трагикомедию абсурда уже прошла, и весьма успешно. Но порой немного колет обида, что тебе никто не мог помочь ни советом, ни попросту добрым словом.

— Никак не одолеть сверхчеловека? — спросила я, убирая помытые тарелки. Мы сидели на кухне, потому что там было светло и потому что остальные комнаты проветривались.

— Соф, — выдохнула Эля, — можешь кратко пояснить, а? Завтра тест, мне хотя бы половину вопросов одолеть.

— Ну-у-у… — я поставила последнюю тарелку и встряхнула ладони. — Ницше был нарциссом и вредным мужиком, поэтому считал, что те люди, которые избранные, могут делать крутые вещи, а все остальные нет. Камю и Сартр считали, что всё тлен. Шопенгауэр считал, что счастье — это освобождение от страданий. И только Кант молодец, описывал возникновение Солнечной системы и предположил, что похожий процесс мог существовать и в других частях Вселенной. Вот и всё, что я помню спустя четыре года.

Эля смотрела на меня так, точно я призналась, что специально съела все её термостатные йогурты. После чего потянулась за телефоном с очевидной целью спросить у ясеня, то есть Яндекса.

— Ну как бы действительно, — я развела руками, — философия по сути такой поиск ответов на вопросы, на которые фиг найдёшь ответ. Типа… что такое счастье, что такое добро, что такое зло. И в разные времена на эти вопросы отвечали по-разному, хотя вопросы были одинаковые, причём это максимально очевидные вопросы, которые задают маленькие дети, а взрослые не могут на них ответить.

— И что такое зло? — обречённым тоном спросила меня Эля.

— В представлении Канта, Ницше или Камю? — ухмыльнулась я.

— Да хоть какого-нибудь, хоть бомжа под мостом…

Я приняла важный вид.

— По мнению Канта, насколько я помню, человек обладает свободой воли, у него звёздное небо над головой и нравственный закон внутри. Соответственно добро и зло — это банально выборы человека по отношению к другим людям. А сама Вселенная типа не добрая и не злая, потому что материальна. Как-то так.

— То есть отними у людей свободу воли — и зла не будет? — Эля хмуро смотрела на меня, подпирая рукой щёку.

— Ты читала "1984" Оруэлла? — спросила я, хотя знала, что скорее всего нет, но на всякий случай.

— Мемы видела, — отмахнулась Эля. — А что?

— Там за людей по сути всё решили, но жизнь у них всё равно хреновая вышла. При этом есть "Заводной апельсин" Бёрджесса, где озверевшие от свободы пацанчики ломали всё, что не приколочено, и вставляли во всё, что движется.

— То есть зло — это крайности? — Эля перестала подпирать рукой щёку. Кажется, её начал интересовать наш разговор.

— Абсолютных крайностей, насколько я помню, всё же нет, то есть мир не чёрно-белый, а в оттенках серого. Проблема в том, что у всякого действия есть противодействие, то есть можно много чего делать хорошего и всё равно при этом провоцировать негативное влияние.

Эля растерянно прищурилась.

— Я что-то ничего не понимаю…

— Ну вот… — я лихорадочно начала искать подходящий для сестры пример, — вот ветровая электростанция взамен ТЭС, ГЭС и прочим АЭС, которые у нас типа зло. Ветряки дают чистую энергию и ничего не портят. При этом установка этих ветряков стоит как почка, а утилизация и того сложнее, в итоге получаем, что пластиковые вертушки, которые сломались, просто гниют как остальной пластиковый мусор. Хотели помочь, только больше намусорили.

Эля фыркнула: всё-таки она на промышленного эколога учится, такие вещи ей понятнее антиутопий.

— То есть зло — это человек? — неожиданно выдала она.

Я даже чуть об стул не споткнулась.

— В смысле?

— Все глобальные экологические проблемы имеют антропогенную природу. Все проблемы человеческого общества из-за того, что мы не можем друг с другом договориться. При этом в самой природе нет ни зла не добра, это человеческие понятия. Как победить зло? Убрать людей! — Она захихикала. Вот юмор у неё такой.

Я отодвинула стул и села напротив неё.

— На тесте так и напишешь?

Эля вздёрнула нос.

— А почему бы и нет?

Я вздохнула.

— Одна из величайших проблем, как по мне, в том, что мы прекрасно осознаём свою вредность и несовершенство, но при этом нам жить хочется, и жить так, чтобы мир стал лучше. И мы пытаемся делать мир лучше, и себя лучше, но работает палка о двух концах и что-то становится хуже. С нашей точки зрения хуже. Потому что это мы определяем зло и добро, и получается, что каждый на свой лад. Для одних пластик — просто нюанс прогресса, для других — всё зло земное… В общем, хватит нам философствовать самим, сейчас будем составлять конспект, что говорили по этому поводу другие умные люди.