Хрупкий мир: СтеклоВатный Writober-25

25. Цветок в темноте

Люди издавна и поныне всё твердят и твердят своими детям и, главным образом, себе, что нет и не может быть на свете никаких маленьких человечков. Никаких человечков в одеждах из лепестков и растительных тканей, либо замотанных в слюну пауков или гусениц. Никаких крошечных существ, которые прячутся за старым книжным шкафом, скрываются в трюмах роскошных моделей парусных кораблей или в комнатах картонного собора, тихонько сидят на кухне за жестяной банкой, где хранится чай, пережидают нашествие гостей или же непомерный интерес домашних котов с собаками на полках с бабушкиным хрусталём, пылящимся десятилетия; которые в саду и огороде просто скрываются в домиках из листьев или из земли, иногда прячась в горшочках с рассадой, в старых вёдрах и лейках, в дуплах садовых деревьев, в щелях поликарбоната или в обширном лабиринте шланга, либо же прорезают себе комнаты прямо в овощах. Нет, такого не может быть.

Не бывает ни человечков, ни фей, ни фейри, ни лилипутов, ни добываек, ни эльфов, ни гномиков, ни смурфиков — никого. Не могут в природе существовать маленькие разумные создания, на человека похожие, но к человечеству не относящиеся, да такие, которых почти и не увидишь. Так говорят люди. Метод верный, в общем-то. Пока доказательства не представлены, нельзя подтвердить то или иное явление, тем более такое необыкновенное. Так что человечков нет.

Конечно, это всё неправда. Человечки, которые себя в зависимости от мест называют по-разному — и находчиками, и пилигримами, и лесовичками, и, как вполне ожидаемо, эльфами с фейри — вполне себе существуют и живут обыкновенной жизнью маленьких человечков: пьют капельки воды, едят крохи еды, мастерят крошечные инструменты и оружие, делают маленькие горшочки, чашечки, даже украшения, строят свои маленькие домики, образуют маленькие большие семьи, учат маленьких-маленьких детей премудростям жизни. У них свой уклад: когда за фуражом идти, когда гусениц кормить, когда насекомых разделывать, когда ягоды перекатывать, когда улиток запрягать. Отовсюду им опасности грозят: то кто-нибудь совсем большой наступить может, то кто-то поменьше обидеть норовит, другие маленькие хотят чужими руками жар загребать и за счёт человечков наживаться. Маленькая жизнь, да непростая.

Больших людей человечки боятся, хоть и живут бок о бок с ними. Они кажутся им страшными живыми горами, от которого исходят ветра, громы, зной, миллионы запахов, тысячи маленьких кусочков и ткани, и кожи, и просто ошмётков, которые поднимаются в воздух. На телах больших людей живут пылевые клещи, могут прятаться крохотные жучки, паучки, мушки. Правда, последних трёх большие люди обыкновенно прогоняют. А когда-то давно, по мерках человечков очень давно, в больших людях часто жили колючие и цеплючие вши. Человечки их очень не любили, потому что была вошь злой и кровожадной. Ничего от неё не добьёшься. Хуже блохи, ту хоть заарканить можно.

Поскольку человечки были ну очень маленькие, и жизнь их была маленькая, законы физики — строгой и справедливой волшебницы, наколдовавшей всем взаимное притяжение, — действуют на них иначе, чем на людей больших: человечки высоко прыгают, хотя куда ниже, чем блохи; могут поднимать груз намного больше собственного веса, хотя намного слабее муравьёв; говорят тоненько и быстро, хотя всё же не так пискляво, как звенят крылья комара. Время для них не течёт, как река, что бывает у больших людей, а бежит тонкой струйкой, как горный ручей. Одно лето с кусочком весны и осени для них — это как целая жизнь. Живут они недолго, взрослеют быстро, старость дано встретить не всем… Но никогда человечки не отчаивались, а продолжали жить, выстраивая свою гармонию с разными мирами: природным и человеческим. Вот такие они.

Человечки сами не знают, откуда они взялись. То ли они духи умерших больших людей, то ли самостоятельная ветвь некоей альтернативной линии эволюции, то ли выходцы из другого мира. Человечки и не стремятся узнать. Слишком уж много времени уходит, чтобы просто жить в мире, для которого ты слишком маленький.

Лелейка, зевая, шла за своей мамой Пылинкой по тонкой полосе тропинки, вьющийся между стеблями луговых растений. Тропинка эта была такая маленькая, что большой человек её и заметить бы не смог. А для маленьких человечков — самое оно. Они ведь по сравнению с травой совсем крохотули.

Это была десятая ночь для Лелейки вообще и вторая, когда она помогала взрослым. Для человечков одна ночь — это как целый месяц в темноте. Мир дня и мир ночи — разные миры. Днём растения под действием энергии солнца вырабатывают сахара и насыщают воздух кислородом, поэтому почти никто не замечает, что они дышат. Ночью же дыхание растений отчётливо чувствуется. Человечки стараются не находиться в зарослях слишком долго, иначе можно задохнуться.

А уж про животных и говорить нечего: те, кто днём спали, ночью выходят добывать пропитание, и наоборот. Днём стоит бояться птиц, ночью — грызунов. Днём много насекомых, ночью — моллюсков. Человечки с рождения выучивают эти тонкости назубок.

— Ма, — не выдержала Лелейка, — а нам долго ещё?

— Неблизко, — честно ответила Пылинка, — но путь того стоит.

— А на нас мыши не нападут?

— Не должны.

— А жабы не затопчут?

— От жаб мы убежим. Они без тепла медлительные.

Лелейка поправила на спине корзину из оболочки ореха.

— Но ведь цветы же цветут днём, не так ли?

— Цветут, — согласилась мать.

— Тогда зачем идти за пыльцой ночью? — чуть ли не с обидой спросила Лелейка. — Все цветы ведь закрыты!

Пыльника обернулась на дочку с загадочной улыбкой.

— Придём — увидишь. Тебе только предстоит узнать чудеса ночи.

— Я не люблю ночь, она тёмная и душная… — проворчала Лелейка, но продолжила путь.

Для человечков они действительно шли долго, хотя для нас с вами преодолённое ими расстояние показалось бы пустяком. А ведь идти им предстояло в переводе на наши мерки несколько суток. И всё это время вокруг них будет ночь с её прохладой, осторожным шумом, темнотой и, если повезёт, скудным лунным светом. Ночью небезопасно, но у человечков нет выбора. Ночью по крайней мере они в безопасности от больших людей.

— Пришли, — сказала Пылинка. Лелейка бодро сбросила опостылевшую корзинку с плеч.

— И где? — спросила она, предполагая, что весь этот путь был ради сорванных цветов. Они закрываются куда медленнее и с них легко собирать ценную пыльцу, тычиночные нити, вычерпывать нектар и выдёргивать мелкие лепестки.

Но Пылинка задрала голову.

— Смотри наверх.

В это время пусть тонкое, но всё же плотноватое облако наконец сошло с тонкого серпа растущей луны, и на землю упал серебристый цвет, подсветив нежные закрученные лепесточки и длинные, точно усики бабочек, тычинки. К ним тотчас радостно подлетел маленький хрупкий мотылёк.

— Это смолёвка поникшая, — сказала Пылинка дочери. — Пока дневные цветы спят, она распускается ночью, чтобы накормить тех, кто летает, пока всё спят. Один цветок живёт лишь три ночи, а потом опадает. Нам повезло, что сейчас так много цветов.

Набрав корзинки, человечки понемногу начали отправляться обратно.

— Сейчас ночь хорошая, — произнесла Пылинка. — Я бы хотела тебе ещё кое-что показать.

Они шли не слишком долго и вышли на просёлочную дорогу. Для человечков одна колея жёлто-серой утрамбованной земли — как для нас Красная площадь.

— Зачем мы вышли на дорогу?! — испугалась Лелейка. — А вдруг большие люди поедут?!

— Ночью подавляющее большинство из них спит, — успокоила её Пылинка. — Если кто-то поедет, мы почувствуем вибрацию. А теперь смотри туда.

На обочине гордо красовался цветок с небольшими треугольными листьями. Жёлтым огнём в лунном свете горели полупрозрачные широкие лепестки, повсюду разливался медвяный аромат. Лелейке даже показалось, что она слышит пчёл.

— Это ослинник двулетний, он же примула вечерняя, он же — рапунцель. Чуешь? Хороший медонос, пчёлы ему не нарадуются. И растёт он там, где обычно большие люди ходят. Вот какой.

— Красивый… — Лелейка смотрела на чудо блестящими глазами.

Пылинка вздохнула.

— Я бы показала тебе ночную красавицу, да боюсь, нам этот путь не осилить, уж домой пора, пока с нами не случилось чего. Путешествие это всё было не только ради пыльцы. Я очень хотела, чтобы ты как можно раньше увидела цветки в темноте. Те цветки, которые обычно тяжело увидеть, и именно поэтому они особенно прекрасны.

— Я очень рада, мамуля! Я очень-очень рада! — Лелейка даже запрыгала, но мать её оставила.

— Тише-тише! Вокруг бродят мыши и полёвки, для них мы что лакомства. Пора нам в обратный путь, ещё столько же идти, ночью…

— Ночь мне больше не противна, — заявила Лелейка. — Она тоже красивая. Я теперь тоже её люблю.

Пылинка счастливо улыбнулась.

— Я очень рада, что у меня такая смышлёная дочка!

Участок луга. Дорога. Дачный дом, обнесённый забором. Рядом с домом огород и несколько яблонь. Как и везде в подобных местах, здесь живут маленькие человечки. Невидимые, неслышимые, они много поколений ведут свой быт. Их жизнь удивительна и опасна. Они зависят от природы и поэтому чувствуют её — живую, многогранную, никогда не спящую. Её ритмы, дыхание, смены, настроения, состояния здоровья, её волю, силы и слабости.

И этот скромный участок — для них огромная вселенная и большая история, в которой ещё много открытий.

Конечно, никто не подтвердит, что видел человечков, а значит, человечков не существует.

__________________________

Вдохновлено "Гарантийными человечками" Эдуарда Успенского и аниме "Ариэтти из страны лилипутов" от студии Гибли.